Актуальность темы диссертационного исследования. Осуществление с 2004 г. административной реформы в Российской Федерации показывает, что еще многие ее направления, связанные с государственным управлением, нуждаются в совершенствовании, в частности, это касается соотношения полномочий центральных, региональных и местных органов публичной власти, оснований для функционального разграничения в определенных сферах государственной жизни и т.д. В практике имеют место довольно частые реорганизации органов федерального управления, осуществляется перераспределение полномочий, что, разумеется, не может не влиять на уровень их эффективности в негативном плане. Более оптимальному решению такого рода проблем будет способствовать изучение исторического опыта создания и функционирования в России органов централизованного государственного управления, и в этом контексте важнейшее значение имеет период ХVI-ХVII вв., учитывая, что именно в те годы берет начало вообще институт централизации государственного управления для России в ее территориальных границах, включавших обширные пространства Сибири и Дальнего Востока, в виде приказов, которые функционировали в Московском государстве почти два столетия. Историко-правовой анализ их деятельности поможет лучше уяснить закономерности государственно-правового развития в российской истории. При этом следует заметить, что, несмотря на довольно обширный перечень работ, посвященных приказам в Московском государстве, еще многие аспекты исследованы в недостаточной мере. Речь идет прежде всего о том, что, как правило, мало внимания уделяется юридической стороне данной проблематики. Так, в историко-правовой литературе нет достаточных разработок по вопросу о том, какое место занимали приказы в системе властеотношений Московского государства, имея в виду прежде всего их место в управленческой иерархии, взаимодействие с верховной властью (государь, Боярская дума), воеводами, губными и земскими старостами, а также с другими приказами. Довольно противоречиво складывалось развитие законодательных основ деятельности приказов - важно в этой связи выявить основные тенденции данного процесса, включая значение правовых документов, издаваемых самими приказами; в этом же ряду и вопрос о том, каким был механизм выработки решений в приказах. Другой малоизученный пласт заявленной проблематики заключается в выявлении критериев выделения приказов как самостоятельных управленческих структур, уточнении их организационно-правового статуса, особенностей реализации приказами своих полномочий. В этом контексте представляет интерес "наложение" на систему приказов современного функционального (отраслевого) деления министерств и других российских федеральных ведомств и их территориального устройства с целью более корректного сопоставления деятельности приказов в конкретных сферах общественных отношений. Совокупность указанных и смежных с ними проблем, с учетом новейших научных знаний, еще не была предметом специального монографического историко-правового исследования. Данные обстоятельства во многом обусловили выбор диссертантом заявленной темы исследования.

Степень разработанности темы. Вопросы, связанные с развитием приказной системы в Московском государстве в ХVI-ХVII вв., рассматриваются в исторических трудах различных авторов и разных эпох российской государственности - как имперского, так и советского и современного периодов. В той или иной степени деятельность приказов находит отражение во всех фундаментальных трудах по всеобщей истории России, но в них даются лишь основные характеристики деятельности приказов, многие из которых, вместе с тем, представляют несомненный научный интерес (труды Беляева Н.Д., Владимирского-Буданова М. В, Ерошкина Н.П., Игнатова В.И., Исаева В.И., Чистякова О.И., Кавелина К.Д., Карамзина М.Н., Ключевского В.О., Костомарова Н.И., Манькова А.Г., Милюкова П.Н., Носова Н.Е., Пихоя Р.Г., Сергеевича В.И., Смыкалина А.С., Соловьева С.М., Татищева В.Н., Томсинова В.А., Троицкого С.М. и др.). Многие ученые изучали приказную систему Московского государства в специальных исследованиях. В частности, значительное внимание данной проблематике уделяется в научных трудах таких российских историков государства и права, как Алексеев Ю.Г., Алпатов М.А., Ардашев Н.Н., Арсеньев К.А., Балковая В.Г., Баскова А.В., Белокуров С.А., Богоявленский С.К., Булыгин ИА., Вернер И.И., Веселовкий С.Б., Глазьев В.Н., Грибовский В.М., Гурлянд И.Я., Демидова Н.Ф., Загоскин Н.П., Зимин А.А., Кодан С.В., Лихачев Н.П., Неволин К.А., Носов Н.Е., Павлов А.П., Рогожин Н.М., Сахаутдинов Д.Ф., Светова Е.А., Седов П.В., Солодкин Я.Г., Сторожев В.Н., Устюгов В.Н., Черепнин Л.В., Шмидт С.О., Шумилов М.М. и др.

Однако в период империи столь обширная тема, как центральное государственное управление в Московском государстве, не была и не могла быть подробно исследована в историко-правовом плане в силу ее масштабности и определенного ограничения во времени, учитывая, что активное научные поиски в современном их понимании в России начались лишь в конце ХIХ в. В советский период характер изучения заявленной проблематики в значительной степени предопределялся партийно-идеологическими установками, то есть оно в своей основе заведомо являлось односторонним, что не позволяло в достаточно степени объективно освещать приказную систему Московского государства; вместе с тем результаты исследований, проведенных советскими историками государства и права в части прежде всего выявления, введения в оборот и комментариев огромного количества правовых актов по рассматриваемой теме, бесспорно, обладают высочайшей степенью научной ценности. В постсоветское время положение определенным образом изменилось. Были изданы работы, где вопросы развития приказной системы в Московском государстве рассматриваются с более объективных позиций, чему в большой мере способствует открытость различных источников, и прежде всего находящихся в архивах, которые ранее были менее доступны исследователям.

Начиная с послевоенного времени по отдельным аспектам деятельности приказов в ХVI-ХVII вв. защищен ряд диссертаций. Большинство из них посвящено исследованию отдельных, как правило, функциональных (отраслевых) приказов, в частности: Томашевский В.В. Аптекарский приказ в ХVII веке (1952 г.); Софроненко К.А. Малороссийский приказ Русского государства 2 половины ХVII - начала ХVIII в. (1952 г.); Лисейцев Д.В. Посольский приказ в начале ХVII века: Источниковедческое исследование (канд., 2000 г.); Беляков А.В. Служащие Посольского приказа второй трети 17 века (2001 г.); Иванова Е.В. Книги Печатного приказа 1613-1649 гг. как исторический источник (2004 г.); Куненков Б.А. Посольский приказ в 1613-1645 гг.: структура, служащие, делопроизводство (2007 г.); Амосова И.В. Центральное государственное управление России во второй половине ХVII - первой четверти ХVIII века: Монастырский приказ (2008 г.) и др.

Значительно в меньшей степени в диссертационных исследованиях затрагиваются вопросы, связанные с тенденциями, закономерностями развития приказной системы Московского государства, ролью приказов в системе властеотношений. В этом контексте необходимо выделить следующие диссертации: Петров К.В. Приказная система управления в России в конце ХV-ХVII вв. (2000 г.); Рыбалко Н.В. Российская приказная бюрократия в Смутное время начала ХVII столетия (2001 г.); Юркин Н.Г. Приказные управленцы ХVI-ХVII вв.: уровень образования и морально-нравственные черты (2002 г.); Новохатко О.В. Центральное государственное управление в России во второй половине ХVII в. (2008 г.); Лисейцев Д.В. Эволюция приказной системы Московского государства накануне и в эпоху Смуты (докт., 2011 г.). Но еще многие вопросы данной темы нуждаются в дополнительном осмыслении, поскольку в указанны трудах не нашли достаточного отражения особенности приказов как исполнительных органов власти Московской Руси в контексте формирования управленческой системы территориально расширяющегося русского государства, где приказы стали опорным звеном, и с учетом выделения ведущих направлений государственно-правовых отношений, по которым создавались приказы, определявшие основу механизма государственного аппарата. Этот пробел, в свою очередь, не позволяет в должной мере использовать опыт Московского государства того времени для совершенствования современного центрального (федерального) управления в Российской Федерации.

Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения в сфере централизованного государственного управления в Московском государстве ХVI-ХVII вв.

Во введении отмечается актуальность выбранной темы, определяется объект, предмет, хронологические рамки исследования, выявляется степень изученности темы, определяется круг источников, раскрывается научная новизна, ставятся цели и задачи работы, формулируются положения, выносимые на защиту, раскрывается теоретическая и практическая значимость исследования.

Первая глава "Создание и развитие приказной системы управления в Московском государстве ХVI-XVII вв." содержит три параграфа.

В первом параграфе "Основные факторы, обусловившие появление в Московском государстве приказов, и формирование приказной системы управления" отмечается, что изменения системы управления в России стали более или менее отчетливо проявляться в конце ХV в., когда совершенно явственно обозначилась тенденция на расширение Московского княжества с одновременным распространением прямого влияния московских князей на организацию власти на присоединяемых территориях. В этой связи в работе раскрывается суть дворцово-вотчинной системы управления, существовавшей в то время, и роль Московского княжества (в лице прежде всего великих московских князей) в ее модернизации, для реализации которой использовались различные методы, включая применение силы. Далее последовательно выявляются и раскрываются предпосылки и факторы, которые предопределили централизацию государственной власти Московского государства. В обобщенно-концентрированном виде основной фактор заключался в прежде всего в усилении могущества Москвы, основы которого были в существенной мере заложена при Иване Калите (правление во второй четверти ХIV в.). Безусловно, существенное значение имели экономический, а также религиозно-культурный факторы, которые также находят отражение в диссертации. Диссертант рассматривает различные точки зрения, связанные с этими и другими факторами, формирует свою позицию. Далее в работе рассматривается и такой фактор, как влияние Орды, который в историко-правовой литературе нередко недооценивается. Дело в том, что оккупации русских княжеств монголами-татарами, как известно, не было, но княжества платили Орде дань, а с определенного времени русские князья, когда им был поручен сбор дан дани, стали прямыми проводниками фискальной политики Орды, что объективно способствовало укреплению политической и административной власти князя, то есть если раньше власть князя над подчиненными землями основывалось на определенном компромиссе между ним, местным боярством и городскими относительно свободными сословиями, то после нахождения в зависимости от Орды на первый план выходили финансово-фискальные отношения, при которых выстраивалась достаточно четкая иерархия в цепочке от непосредственного плательщика дани через ее сборщиков до ордынского хана, куда в итоге доставлялась дань. Такая схема могла действовать только при жестких методах ее реализации. И, оказавшись в такой схеме как главный сборщик дани московский князь одновременно получал верховенство в отношениях с другими княжествами. В этой связи автор полагает, что ордынское влияние способствовало укреплению политического потенциала московского князя, что стало находить отражение в последующем географическом расширении Московской Руси, и уже к середине XVI в. это была огромная страна, ее территория составляла 2,8 млн. кв.км, где проживало 6,5 млн. человек, то есть Россия уже тогда стала крупнейшим по территории европейским государством, в котором находились до 160 городов, и среди них главный город - Москва со 100 тыс. горожан, что делало Москву важнейшим геополитическим центром. Бесспорно, произошла глобальная трансформация государственных образований на русской земле - было создано единое Московское государство. В таком государстве был востребован и иной тип государственного управления, основанный на централизации власти, поскольку вместе с объединением русских земель росла и власть великих князей над ними, и Московское княжество уже перестало быть совокупностью более или менее самостоятельных государственных образований. Деление на уделы было заменено делением на административно-территориальные единицы, возглавляемые наместниками и волостелями - прообразами будущих воевод, отражавших более позднюю централизацию власти. По сути, процесс объединения русских земель привел к функциональному (отраслевому) управлению, сменившему территориальное (дворцовое), что и породило в дальнейшем приказную систему. В этом контексте диссертант не может согласиться с точкой зрения о том, что появление приказов было обусловлено необходимостью предотвращения сепаратизма, который мог возникнуть на присоединяемых к Московскому княжеству новых территория (Градовский А. Д, 1907), поскольку территории Сибири и Дальнего Востока не были заселяемы населением, у которых было стремление стать, например, независимым государством. В другие крупные города назначались воеводы, и централизация власти тем самым обеспечивалась. Собственно, нет и исторических свидетельств, подтверждающих опасность сепаратизма в Московском государстве. А вот расширение территорий объективно влекло за собой необходимость укрепления централизованного управления в Московском государстве. Далее в работе освещается процесс формирования приказной системы. Указывается, в частности, что имевшиеся ранее в княжествах дворцовые аппараты утрачивали свое влияние, поскольку из Москвы приходили указания центрального правления. На начальном этапе функционировали два основных центральных два основных учреждения - Дворец и Казна, при этом Дворец ведал управлением землями, а Казна, как видно из названия, финансами и другими смежными вопросами (налоги, выдачей жалованья и др.). Во Дворце и Казне, в свою очередь, выделялись "пути", затем "избы", "чети" (четверти"), которые осуществляли определенные, более конкретные, виды деятельности, причем важнейшей была задача сбора налогов. Вот тогда, собственно, и стали формироваться органы, которые впоследствии и были названы "приказами", которые по своим функциям и полномочиям выходили за рамки личного княжеского хозяйства, распространяя решения московского князя (он же глава всего Русского государства), на территорию всей страны. Затем автор включается в дискуссию о сроках сформирования приказной системы в России. Исследовав различные точки зрения (Исаева М.А., Грбовского В.М., Зимина А.А., Петрова К.В. и др.) и документы, диссертант приходит к заключению, что такая система в своей основе сложилась к середине ХУ1 в., что нашло отражение в законодательном закреплении - в Судебнике 1550 г. В работе нашли также освещение другие особенности складывания приказной системы, возникновение и содержание терминов "приказ", "четь" и другие аспекты процесса централизации Московской Руси.

Во втором параграфе "Виды приказов, их функции как органов централизованного государственного управления и место в системе властеотношений" отмечается, что на начальном этапе становления системы приказов их видов было немного. Например, при Иване IV в результате реформ дворцовыми делами стал заниматься приказ Большого дворца, а многие функции государственного управления стали сосредотачиваться в приказе Большого прихода, компетенция которого распространялась на всю территорию. Это был уникальный вид приказов - их было немного и они имели место в основном в период собирания русских земель. Так, Большой приход был разделен на четыре четверти (чети), во главе каждой стоял дьяк. К четвертям как органам управления приписывались ведущие русские города, в числе которых был в то время Владимир, Новгород, Галич, Устюг и др., по которым и стали называться четверти. При этом главное назначение четвертей состояло в выполнении фискальных функций, чем есть основания полгать указанные органы как органы финансового управления. В дальнейшем число самостоятельных приказов стало неуклонно расти, они имели различную структуру, полномочия, численность их также менялась - диссертант, в частности, делает ссылку на П.В. Брауна (1983), в работе которого приводится список из 153 приказов, и это самое большое количество приказов применительно к Московскому государству, которое автору удалось встретить в историко-правовой литературе, а в большинстве работ речь идет о 80-100 приказах. Такое расхождение объясняется разными причинами, среди которых, на взгляд диссертанта, ведущей является позиция по поводу того, что считать приказом, и дело тут, конечно, не только в терминологии, поскольку сам термин "приказ" однозначно закрепился лишь к середине ХVII в., но и тогда, например, Посольский приказ имел в своем подчинении ряд других приказов, и здесь возникает вопрос о том, считать ли подчиненные приказы самостоятельными приказами. Те же чети (четверти) не имели наименования "приказ", но де-факто были в статусе приказов, и одни авторы относят их к приказам, а другие нет. Указанные обстоятельства затрудняют классификацию приказов как однорядовых органов централизованного управления, но, вместе с тем наличие определенных признаков (издание приказами обязательных распоряжений для всей территории Московского государства; постоянство штата, хотя во многих случаях относительное, а также функций, месторасположения; наличие делопроизводства) позволяет классифицировать приказы по различным критериям, и прежде всего по функциональному предназначению. В работе далее анализируются классификации приказов, осуществленные различными авторами. Так, довольно развернутую классификацию приказов представляет И.И. Вернер (1907 г.). Основной критерий классификации приказов заключается в выделении функциональной направленности деятельности приказов. Соответственно, если обобщить то получается следующая картина:

1. Дворцовые приказы (Приказ Большого Дворца; Ямской приказ; Казенный приказ и др.;

2. Военные приказы (Разряд; Поместный приказ; приказы по военному управлению, военно-сословные приказы; интендантские приказы;

3. Приказы дипломатические (Посольский приказ; Полоняничный приказ; Печатный приказ.

4. Приказы финансовые (Приказ Большого Прихода; Приказ Большой Казны; Приказ счетных дел и др.);

5. Приказы судебные (Разбойный приказ; Челобитенный приказ; Приказ Тайных дел и др.);

6. Приказы территориальные. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что приведенные И.И. Вернером перечни приказом уже никаким образом не напоминают об удельных княжествах, то есть речь идет безусловно о едином централизованном государстве, с формированием которого, собственно, и связывается появление приказов. Как показывает проведенный диссертантом анализ историко-научной литературы, виды приказов в Московском государстве классифицируются и по другим основаниям, учитывая, что использованный критерий классификации (по направлению деятельности приказов), хотя и является, на наш взгляд, наиболее приемлемым, тем не менее, не может охватить все характеристики приказов, учитывая, что четкого разделения функций у приказов не существовало, и нередко многие приказы выполняли, помимо основной, и другие одни и те же функции. В этом смысле характерным является то обстоятельство, что в период Московского государства не существовало разделения исполнительной и судебной власти, и приказы параллельно осуществляли как административную, так и процессуальную (судебную) функции по предмету своей деятельности (не случайно руководитель приказа именовался "судьей", каковым назначался, как правило, человек из ближнего окружения царя, обычно боярин). Соответственно за осуществление процессуальных функций приказы взимали судебные пошлины. Нельзя не обратить внимания и на то, что в приведенной выше классификации И.И. Вернера не вошли приказы, связанные с церковью, а между тем таких приказов было несколько, и с учетом значимости религии (православия) в то время, их нельзя игнорировать. В этой связи в литературе предлагается классификация приказов, учитывающая данное обстоятельство. Так, есть предложение Н.Ф. Демидовой разделять приказы Московского государства на следующие виды: а) общегосударственные приказы; б) дворцовые приказы; в) патриаршие приказы. Однако такая классификация предполагает, исходя из формальной логики, что дворцовые и патриаршие приказы не являлись общегосударственными, что представляется неправильным, поскольку дворцовые приказы обеспечивали государственную деятельность русского царя, который являлся руководителей всего Московского государства, а патриаршие приказы создавались государством. В подобном методологическом ключе исследуются подходы к классификации приказов других авторов (Неволин К. А.,, Исаев М. А, Чернов А.В., Кодан С.В. и др.). С учетом изложенного диссертант полагает, что основная классификация приказов в Московском государстве должна основываться на функциональном (отраслевом) критерии (что, разумеется, не исключает классификации по иным критериям, но здесь важно определиться с целеполаганием такой классификации). Далее, нужно иметь в виду, что в Русском централизованном государстве все приказы имели прямое общегосударственное значение (уже хотя бы по тому фактору, что все они являлись исполнители единой внешней и внутренней политики государства). Соответственно для целей настоящего исследования автор определяет собственную классификацию приказов на несколько групп (приводится в положениях, выносимых на защиту). При этом очень важный аспект заключается в том, что практически все приказы в качестве одной из функций имели сбор податей и налогов, то есть фискальную функцию, и должны были самостоятельно себя финансово обеспечивать, и например, сугубо специализированный Аптекарский приказ также не был от этого освобожден. Более того, некоторые авторы считают, именно для этой функции прежде всего и создавались вообще едва ли не все территориальные приказы (Истомина Н.А., 2011), с чем автор не может полностью согласиться, и в работе приводятся соответствующие аргументы. В завершающей части параграфа диссертант уточняет ряд позиций, связанных с местом приказов в системе властеотношений и свои выводы выносит на защиту.

В третьем параграфе "Законодательное и кадровое обеспечение деятельности приказов" отмечается, что сформирование приказной системы было отражено в Судебнике 1550 г., где были аккумулированы соответствующие нормы предшествовавших актов, и особенно 1520-40-х гг. Вместе с тем нужно иметь в виду, что отдельные аспекты деятельности приказов проявлялись в более ранних актах, в том числе в Судебнике 1497 г., в связи с чем диссертант анализирует ряд норм этого акта. В частности, в ст.1-14 уже обозначены основные чиновники, которые отправляли дела в приказах ("боярин", "окольничий", "дьяк", "подьячий"). В следующем Судебнике 1550 г. не только закрепляется само понятие "приказ", но и определяются принципы приказной деятельности. В частности, это видно по достаточно обширной для того времени ст.7 Судебника - ее текст подробно анализируется в диссертации. В числе других норм Судебника, заслуживающих внимания с точки зрения законодательного закрепления приказной системы, следует отметить ст.28 и 29, где, в частности, довольно подробно определяется делопроизводство при рассмотрении дел в высших инстанциях, при этом акцент делается на необходимость тщательного протоколирования хода рассмотрения дел, подчеркивается важнейшее значение протокольных записей судящихся сторон, в связи с чем законодатель предусматривает, что при необходимости дьяк должен уточнить показания сторон, и это показание, записанное дьяком (и за правильность записи отвечал дьяк), затем фигурировало при решении окончательного вердикта. Иными словам говоря, Судебник 1550 г. однозначно определял письменный характер рассмотрения дел как важнейший принцип делопроизводства в деятельности приказов. Дальнейшее развитие законодательства, регулировавшего деятельность приказов, связывается с изданием новых актов, которые уточняли и детализировали отдельные вопросы применительно к конкретным приказам. Со временем совокупность новых норм для отдельных приказов суммировалась в виде "указных книг" приказов, которые являлись для последних существенным законодательным источников при решении вопросов согласно установленной компетенции (сохранились содержание указных книг Разбойного приказа, Приказа Холопьего суда, Земского приказа, Поместного приказа, Московского судного приказа, Ямского приказа). Само появление указанных книг приказов было связано прежде всего с их довольно активной текущей деятельностью приказов. Указные книги включали в себя правовые акты (в основном указы), принятые в разное время различными органами государственной власти (в основном государевы указы и приговоры Боярской думы) как ответы на запросы, которые приходили от приказов в связи с возникавшими затруднениями при решении конкретных вопросов, и соответственно решение по конкретному вопросу трансформировалось в норму права. Этот процесс был типичным для государства, где отсутствовал законодательный орган, который целенаправленно принимал законы. В частности, Первая указная книга Разбойного приказа 1555-1556 гг. включала в себя пять дополнительных актов к тексту Судебника (о разбойных делах от 18 января 1555 г., о сроках для взыскания долгов от 5 мая 1555г., о татебных делах от 28 ноября 1555 г., о губных делах от 22 августа 1556 г., о холопах от 22 августа 1556 г.). Аналогичным образом дело обстояло и в указных книгах других приказов, которые также подробно рассматриваются в работе. Далее отмечается, что между собой приказы сносились посредством писем-"памятей". В этом смысле характерно такого рода письмо, которое включено в Указную книгу Земского приказа, но присланное туда из Разбойного приказа - "Память Разбойного приказа о возмещении исков по разбойным и татиным делам" (1622 г.). Здесь сугубо специализированный приказ (Разбойный приказ) дает разъяснения по конкретному вопросу. Диссертант полагает, что такого рода разъяснения есть все основания считать в качестве законодательного источника для деятельности не только Разбойного приказа, но и для Земского приказа, куда это инструктивное письмо было направлено явно с целью принятия к руководству. Не менее важно заметить, что разъяснение Разбойного приказа было дано в связи с запросом из Земского приказа, который, вероятно, не обладал специалистами необходимой квалификации либо возможностями и полномочиями обратиться к компетентные инстанции. Важным нормативно-правовым источником для деятельности приказов были прямые руководящие указания, которые, однако, рассылались по приказам не из единого центра, а через профильный приказ. В этом смысле характерной являлась Память из Челобитного приказа в Земский приказ о порядке крестоцелования в судах (1625 г.). Из этого акта видно, что присяга через крестоцелование имела важнейшее значение при сборе и представлении доказательств по разного рода делам. Диссертант предполагает, что уточнение процедуры крестоцелования было осуществлено по инициативе Романова-старшего, который в Памяти определен не только как "святейший патриарх", но и как "великий государь". Последнее обстоятельство подтверждает ранее отмеченный тезис о том, что патриаршие приказы, как и другие приказы, имели общегосударственное значение. В целом акты о толковании конкретных ситуаций становились нормативами-предписаниями, которыми приказы должны были руководствоваться в своей правоприменительной деятельности. Со временем их количество подошло к критическому положению, когда использовать разрозненные акты было затруднительно просто физически, и вполне естественно встал вопрос о систематизации действовавшего законодательства. Соответственно с принятием Соборного уложения 1649 г. деятельность приказов получила новое по качеству законодательное регулирование, поскольку Уложение обобщило предшествующие акты российского права. В диссертации подробно анализируется нормы, определяющие деятельность приказов. Дальнейшая законодательная база, определявшая деятельность приказов, формировалась путем издания отдельных актов по различным вопросам государственного управления, не нашедшим отражения в Соборном уложении. Такой подход сохранялся до конца ХVII в., то есть до начала эпохи Петра Великого, и все это время новой систематизации на уровне Соборного уложения так и не состоялось. В этой связи, однако, следует упомянуть несостоявшуюся попытку такой систематизации, которая нашла отражение в проекте Судебника царя Федора Иоанновича 1589 г. - в работе дается анализ этого документа. Затем автор отмечает, что развитие приказной системы требовало большего числа подготовленных специалистов - приказных людей (прежде всего дьяков и подьячих, определявших содержание и стиль деятельности приказов), хорошо знавших и умевших разбираться во множестве законодательных актов. В этом смысле имелись определенные проблемы, которые раскрываются в диссертации. Отмечается, в частности, что подготовка приказных люде велась в процессе практической работы, при этом уже тогда наблюдался высокий уровень злоупотреблений со стороны чиновников.