Процессуальные и организационные функции защитника обвиняемого на предварительном следствии

Кроме того, возникает вопрос: вправе ли руководитель следственного органа при даче согласия, помимо выяснения оснований для избрания меры пресечения, устанавливать и виновность лица? Если встать на точку зрения закона, что руководитель следственного органа в данном случае не должен стремиться к установлению виновности, то следует признать, что дача руководителем следственного органа согласия на возбуждение перед судом ходатайства будет производиться по формальным признакам соблюдения требований, перечисленных в ст. 97 УПК РФ.

В ч. 1 ст. 108 УПК РФ предусмотрено избрание заключения под стражу по делам о преступлениях, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет; необходимо наличие одного из следующих дополнительных условий: 1) подозреваемый или обвиняемый не имеет постоянного места жительства на территории Российской Федерации; 2) его личность не установлена; 3) им нарушена ранее избранная мера пресечения; 4) он скрылся от органов предварительного расследования или от суда.

Несомненно, данная норма призвана обеспечивать экономию мер процессуального принуждения, однако на практике при ее применении может возникнуть ряд спорных моментов. Во-первых, как показывает изучение уголовных дел, при последующей переквалификации деяния на менее тяжкое, нежели то, за которое предусмотрено наказание свыше двух лет, во многих случаях мера пресечения оставалась неизменной независимо от того, имелись ли дополнительные основания для ее избрания. Эта негативная практика имеет место, поскольку в законе не содержится четкого указания на необходимость немедленного освобождения лица из-под стражи, если обвинение в отношении него было изменено на менее тяжкое, и отсутствуют дополнительные обстоятельства, которые позволяют применить данную меру и при обвинении в менее тяжком преступлении. Во-вторых, изменения на заключение под стражу любой иной ранее избранной меры пресечения при расследовании преступления, исключающего возможность лишения свободы, допустимо лишь при условии предъявления обвинения по статье, предусматривающей указанное наказание.

Дополнительные проблемы могут возникнуть при избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении несовершеннолетних. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 108 УПК РФ к несовершеннолетнему подозреваемому или обвиняемому заключение под стражу может быть применено в случае, если он подозревается в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. Лишь в исключительных случаях эта мера пресечения может быть избрана в отношении несовершеннолетнего, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления средней тяжести. Вместе с тем не до конца выясненным остается следующий важный момент: распространяется ли на несовершеннолетних закрепленное в ч. 1 ст. 108 УПК РФ правило о том, что исключительные случаи имеют место, когда подозреваемый или обвиняемый не имеет постоянного места жительства на территории Российской Федерации, его личность не установлена, им нарушена ранее избранная мера пресечения, или он скрылся от органов предварительного расследования либо суда. Из содержания же ч. 2 этой статьи можно сделать и вывод о том, что несовершеннолетние оказались в более тяжелом положении, чем взрослые, так как исключительность случаев будет определять не закон, а усмотрение должностных лиц уголовного судопроизводства.

Во втором параграфе второй главы соискатель рассматривает некоторые проблемные вопросы, относящиеся к предъявлению обвинения и допроса обвиняемого с участием защитника. В ст.171 УПК сформулировано императивное (категорическое) предписание: «При наличии достаточных доказательств, дающих основания для обвинения лица в совершении преступления, следователь выносит постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого». Авторы комментариев к УПК РФ считают, что «наличие достаточных доказательств - это такая совокупность собранных доказательств, которая позволяет лицу, производящему расследование, быть убежденным в том, то преступление действительно имело место и совершено преступление известным конкретным лицом, и в соответствии со ст. 73 УПК РФ должны быть подтверждены все обстоятельства, положенные в основу обвинения». Например, К.К. Панько считает, что «под достаточностью доказательств, дающих основание для привлечения лица в качестве обвиняемого в совершении преступления, следует понимать такой их объем, который позволяет считать установленным событие преступления, виновность в нем конкретного лица и отсутствие обстоятельств, исключающих производство по уголовному делу». Возникает правомерный вопрос, а как определить объем достаточных доказательств по делу?

Сердечная Р.П. считает, что «к моменту привлечения в качестве обвиняемого должны быть собраны доказательства, безусловно устанавливающие наличие в действиях конкретного лица всех признаков состава преступления». Трусов А.И. считает, что привлечение в качестве обвиняемого исчерпывается только вынесением соответствующего постановления. Дьяченко М.С. пишет, что «под основаниями привлечения в качестве обвиняемого понимается наличие достаточных доказательств, на основе которых делается вывод о необходимости предъявления лицу обвинения в совершении преступления».

Как видим, в уголовно-процессуальной литературе, в части определения «достаточных доказательств» отсутствует единое мнение. В уголовно-процессуальном законодательстве законодатель не устанавливает «совокупность доказательств», не определяет «объем доказательств» и каким должно быть «убеждение следователя», не устанавливает временные рамки вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого. В то же время, в п. 4 ч. 2 ст. 171 УПК РФ законодатель устанавливает «описание преступления с указанием времени, места его совершения, а также иных обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии со ст. 73 настоящего Кодекса».

Таким образом, законодатель требует от субъекта расследования в полном объеме собрать доказательства, предусмотренные в ст. 73 УПК, но на этом этапе расследования еще предварительное следствие не завершено, собирание и исследование доказательств продолжается, показания обвиняемого еще не получены и не проверены, т.к. в отношении его не избран и не определен его процессуальный статус, и защитник не вовлечен в уголовный процесс. В этом плане импонирует подход законодателя Украины, где в ст. 131 УПК Украины указано «если имеется достаточно доказательств», т.е. по мнению соискателя, это означает хотя бы одно доказательство в совершении конкретного преступления. В ч. 1 ст. 171 УПК РФ указано «достаточных доказательств», т.е. во множественном числе.

С учетом изложенного соискатель считает возможным в ч. 1 ст. 171 УПК РФ слово «достаточных» заменить словом «достаточно». При таком подходе, основанием привлечения в качестве обвиняемого выступают юридически значимые обстоятельства, предусмотренные в п.п. 1, 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ, т.е. событие преступления и виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы. Размер ущерба и другие обстоятельства (п.п. 3-7 ч. 1 и ч. 2 ст. 73 УПК) должны быть обязательно доказаны к моменту привлечения лица в качестве обвиняемого только в том случае, если они имеют юридическое значение для квалификации совершенного деяния. В ином случае их исследование возможно на более позднем этапе производства по делу.

В судебной и следственной практике известны случаи, когда у защитников возникают вопросы и они вносят ходатайства, в связи с неустановлением всех обстоятельств, подлежащих доказыванию (ст. 73 УПК), о нецелесообразности предъявления обвинения. Полагаю, что следует согласиться с мнением М.Е. Токарева о том, что «искусственное затягивание с принятием постановления о привлечении данного лица в качестве обвиняемого порождает ущемление не только процессуальных, но и конституционных прав человека, при котором лицо, фактически находящееся в положении обвиняемого в совершении преступления, но по воле следователя не обретает адекватный его реальному положению правовой статус».

Уголовно-процессуальный закон придает важное значение показаниям обвиняемого, рассматривая их как средство защиты и как источник получения имеющих отношение к предмету доказывания фактических данных (доказательств). Уровень значения показаний обвиняемого обусловливает установление в законе требования: «Следователь обязан допросить обвиняемого немедленно после предъявления ему обвинения» (ч. 1 ст. 173). В этом положении присутствует два важных момента: 1) нельзя допрашивать лицо в качестве обвиняемого, пока ему не предъявлено обвинение; 2) предъявление лицу обвинения - юридический факт, порождающий обязанность следователя немедленно допросить обвиняемого. Но обязанность следователя немедленно допросить обвиняемого не означает для обвиняемого обязанности немедленно дать показания, ибо дача им показаний - это всего лишь его право, а не обязанность. Поэтому он может поставить перед следователем вопрос о переносе допроса на более позднее время (например, после консультации с защитником), как, впрочем, и отказаться от дачи показаний вообще, что следователь должен отразить в протоколе допроса (несостоявшегося).

Существенной предпосылкой допроса обвиняемого является разъяснение ему принадлежащих процессуальных, конституционных прав и значение каждого доказательства. В этом плане права М.А. Дереберг, которая считает, что «предъявление доказательств - по нарастающей силе их воздействия на допрашиваемого, либо, начиная с наиболее веского доказательства - полезно разъяснить подозреваемому или обвиняемому и его защитнику значение каждого доказательства, особенно если доказательство получено с помощью научно-технических средств или специальных знаний». И еще один важный момент нужно иметь в виду: готовясь к допросу обвиняемого, следователь должен строго соблюдать установленное законом правило, согласно которому защитник вправе участвовать в допросе обвиняемого, в том числе и с первого допроса, проводимого сразу же после предъявления обвинения (п. 4 и 5 ч.1 ст.53 УПК). Здесь, однако, надо заметить, что для защитника обвиняемого - это не только право, но обязанность, особенно если таковым является адвокат, который не вправе отказаться от принятой на себя защиты обвиняемого (п. 7 ч. 3 ст. 49 УПК).

В соответствии с ч. 2 ст. 53 УПК РФ «Защитник, участвующий в производстве следственного действия, в рамках оказания юридической помощи своему подзащитному вправе давать ему в присутствии следователя краткие консультации, задавать с разрешения следователя вопросы допрашиваемым лицам, делать письменные замечания по поводу правильности и полноты записей в протоколе данного следственного действия. Следователь может отвести вопросы защитника, но обязан занести отведенные вопросы в протокол». Диссертант считает неудачной редакцию ч. 2 ст. 53 УПК, предоставляющую защитнику право задавать вопросы допрашиваемым лицам только с разрешения следователя. Из буквального толкования этой статьи вытекает, что следователь может вообще не разрешить защитнику задавать вопросы, что не соответствует состязательному процессу в уголовном судопроизводстве. Во избежание этого предлагается закрепить в законе следующее положение: «Защитник, участвующий в производстве следственного действия, вправе использовать научно-технические средства фиксации, задавать вопросы допрашиваемым лицам» и далее по тексту закона.

Уголовно-процессуальным законодательством не решен вопрос о возможности использования защитником технических средств при производстве следственных действий.

По УПК РФ, защитник может участвовать в допросе в двух ситуациях. Во-первых, когда он осуществляет защиту прав и интересов подозреваемых и обвиняемых и оказывает им юридическую помощь при производстве по уголовному делу. На основании п. 5 ч. 1 ст. 53 УПК РФ защитник вправе участвовать в допросе подозреваемого и обвиняемого, а также в иных следственных действиях, производимых с участием подозреваемого, обвиняемого либо по его ходатайству или ходатайству самого защитника. Хотя это прямо не предусмотрено в п. 5 указанной статьи УПК РФ, участвуя в следственных действиях, защитник вправе задавать вопросы допрашиваемым, что, на наш взгляд, обусловлено характером его деятельности. Во-вторых, согласно прежней редакции ч. 5 ст. 189 УПК РФ, если свидетель явился на допрос с адвокатом, приглашенным им для оказания юридической помощи, то адвокат присутствует при допросе, но при этом не вправе был задавать вопросы свидетелю и комментировать его ответы. Данное положение Федеральным законом от 04.07.2003 г. № 92-ФЗ изменено, и в ч. 5 ст. 189 УПК РФ были внесены изменения: адвокат свидетеля пользуется правом, предусмотренным ч. 2 ст. 53 УПК РФ, а именно: давать краткие консультации, задавать вопросы и т.д.

Итак, представим себе ситуацию, что защитник участвует в допросе подозреваемого, обвиняемого, задает вопросы подзащитному. Превращает ли это защитника в полноценную сторону судопроизводства, можно ли говорить здесь о состязательности и о наличии перекрестного допроса? Думается, что на все эти вопросы может быть дан только отрицательный ответ. То обстоятельство, что защитник участвует в допросе, не наделяет его по закону правами, которые имеются у следователя, расследующего преступление. Причем для досудебных стадий отечественного судопроизводства такое положение вполне логично. Вряд ли какие-то действия следователя при допросе будут предметом обжалования в суд в порядке ст. 125 УПК РФ. Если даже это и будет сделано, то скорее это исключительная ситуация. Да и сам факт обжалования еще не свидетельствует о равноправии сторон и наличии полноценной состязательности, свойственной судебным стадиям. На наш взгляд, и здесь нет оснований говорить о наличии перекрестного допроса.

В теории перекрестный допрос обычно понимается как особая форма допроса в суде с позиций сторон. Так, М.С. Строгович писал, что путем перекрестного допроса можно проверить достоверность показаний с позиций обвинения и защиты. Допрос становится перекрестным только тогда, когда в него включаются равноправные участники уголовно-процессуальной деятельности - прокурор, подсудимый, защитник, потерпевший, гражданский истец и их представители, общественный обвинитель и общественный защитник, наделенные по закону правом отстаивать свои интересы, представлять и участвовать в исследовании доказательств, оспаривать выводы других участников процесса, защищать свою позицию по делу. Термин «перекрестный допрос» в УПК РФ не используется. Однако применительно к судебному следствию он подразумевается в ст. 275 и 278 УПК РФ. Так в соответствии с ч. 1 ст. 275, при согласии подсудимого дать показания, первым его допрашивает защитник и участники судебного разбирательства со стороны обвинения. Собственно в этом в понимании законодателя заключается перекрестный допрос в суде. Судьи, согласно ч. 3 той же статьи, задают вопросы подсудимому после его допроса сторонами. Такой же подход имеет место и в ст. 278 УПК РФ, регламентирующей порядок допроса в суде свидетеля и потерпевшего.

В ходе допроса при участии защитника и других лиц со стороны защиты может быть состязательный процесс. Состязательность предполагает наличие трех обязательных факторов: сторон обвинения и защиты, спора между ними по правоприменению и специального органа - суда, предназначенного для разрешения этого спора. Неоспоримо, что в таком виде состязательность существует только в судебных стадиях уголовного судопроизводства. Применительно к досудебным стадиям более правильно говорить о наличии элементов состязательности в тех сравнительно редких случаях, когда между сторонами возникает спор о правоприменении, обжалуемый в суд и разрешаемый последним. В ситуации, когда в допросе участвуют два следователя, следователь и оперативный работник, следователь и руководитель следственного органа, дознаватель и начальник подразделения органа дознания, относящиеся к стороне обвинения, отсутствует сторона защиты, нет спора по поводу правоприменения и вообще нет необходимости в его разрешении при помощи суда. Совершенно очевидно, что здесь нет состязательности, а отсюда нет оснований говорить о наличии перекрестного допроса. Представляется, что речь здесь идет об обычном допросе, однако проводимом двумя участниками судопроизводства со стороны обвинения. В настоящее время по общему правилу допрос производится одним допрашивающим (дознавателем, следователем и т.д.), а случаи участия в допросе иных лиц специально оговорены в УПК РФ. В части 2 ст. 189 УПК РФ предусмотрено, что следователь, не имея права задавать наводящие вопросы, свободен при выборе тактики допроса. Тактическим правилом, очевидно, должно стать предложение при проведении допроса предъявлять доказательства таким образом, чтобы допрашиваемый имел возможность выйти за пределы содержащейся в них информации и рассказать о фактических данных, о которых ему на допросе не сообщалось. Чтобы исключить двоякое, противоречивое толкование существа наводящего вопроса, необходимо в ст. 5 УПК РФ внести разъяснение, что наводящий вопрос - это «такой вопрос, который в момент его постановки рассчитан на повторение содержащихся в нем или подсказываемых им сведений, и при ответе на него и другие связанные с ним вопросы допрашиваемый не вышел за пределы сообщенных при постановке вопроса фактических данных», о чем п. 21.1 дополнить ст. 5 УПК РФ».

В УПК РФ законодатель впервые зафиксировал, не раскрывая, понятие «тактика допроса». В ч. 2 ст. 189 УПК РФ, посвященной общим правилам проведения допроса, указывается, что «следователь свободен при выборе тактики допроса». Данная формулировка законодателя представляется терминологически нестрогой и потому требует уточнения. Криминалистической науке известно, что собственно тактика допроса, как и тактика любого другого следственного действия, представляет собой единство теоретических положений и системы тактических приемов, сформированных в целях обеспечения оптимальных условий деятельности следователя по получению доказательственной информации и избираемых следователем в зависимости от типичной ситуации организации и производства данного следственного действия. При этом необходимо особо подчеркнуть, что сущность тактики как таковой заключается не в свободе выбора таких приемов, а в правильности их выбора. Поэтому точнее было бы указать в ч. 2 ст. 189 УПК РФ, что «следователь вправе использовать тактические приемы допроса, не противоречащие настоящему Кодексу».

Следователь в сегодняшних условиях нередко пользуется «тактическими комбинациями», совокупность которых позволяет достичь цели допроса. К таким комбинациям, допустим, можно отнести предъявление на допросе вещественных доказательств, изобличающих допрашиваемого, последующее выслушивание заведомо ложных показаний относительно происхождения этого доказательства (этот прием называется «допущение легенды»), а затем, фактически без перерыва - продолжение допроса, но уже с использованием другого тактического приема - «детализации показаний», в большинстве случаев позволяющего разоблачить глубоко непродуманную и неподготовленную ложь. Достаточно распространены такие приемы, как «сжигание мостов», который используется в ситуации, когда следователь, доподлинно зная о ложности сообщаемых ему на допросе сведений, не пресекает их, а подробно фиксирует в протоколе допроса. Затем в установленном законом порядке знакомит допрашиваемого с его зафиксированными показаниями, который расписывается в протоколе допроса после собственноручной записи «протокол допроса прочитал лично, с моих слов записано верно». На этой стадии целесообразно предложить и защитнику расписаться в протоколе допроса, тем самым пресекая возможные в дальнейшем объяснения защитника, что «он этого не слышал».

Другой прямо противоположный прием именуется «пресечение лжи» и его нередко используют при достаточно полной доказательственной базе, однозначно свидетельствующей о сообщении допрашиваемым ложной информации. В подобной ситуации следователь, с первых слов допрашиваемого убедившись, что он не желает добровольно давать правдивые показания, как правило, уже в начале допроса прерывает свободный рассказ и законными методами принуждает говорить правду. При выполнении этого приема вновь целесообразно предложить защитнику зафиксировать факт пресечения следователем ложной информации, исходившей от допрашиваемого лица. Полагаем, что подпись защитника в протоколе допроса в подобной ситуации позволит судье более объективно оценить показания подсудимого, даваемые им на предварительном следствии.

Хорошо показал себя на практике прием «маскировка цели допроса», который заключается в принуждении допрашиваемого давать подробные показания относительно второстепенных целей допроса, вынуждая его досконально сосредоточить внимание именно на них и одновременно способствуя ослаблению внимания относительно истинной цели допроса. Также успешно используется прием «изменение темпа допроса». Он заключается в двух направлениях: форсирование или замедление темпа.

Особое место в системе тактических приемов занимают те, которые основаны на использовании рефлексии, которая позволяет следователю прогнозировать ход рассуждений допрашиваемого и его защитника с целью опережения их реакций на применение тех или иных тактических приемов и комбинаций. Именно использование рефлексии должно быть положено в основу модернизации традиционных тактических приемов, о которых, в частности, речь шла выше («сжигание мостов», «пресечение лжи», маскировка цели допроса, изменение темпа допроса, предъявление предметов или документов и т.д.)

Следующая группа тактических приемов, которые используют при участии защитника на допросе, основана на криминалистической дезинформации. В научной литературе как-то не принято рассматривать эту группу приемов, и ее существование, как верно отмечено в криминалистической литературе, «стыдливо замалчивали».

Поскольку в последнее время выявлены факты, когда защитник сознательно «обслуживает» организованные преступные группы, и его участие в следственных действиях является способом получения криминалистически значимой информации для лидера этой группы, то следователь, как правило, не посвящает защитника во все детали процесса расследования. Более того, следователь обязан таким образом дезинформировать защитника, не ущемляя при этом прав и интересов обвиняемого, чтобы тот не смог организовать эффективное противодействие деятельности следователя.

Необходимо также указать на проблему предъявления доказательств в ходе допроса допрашиваемому, которые находятся при уголовном деле опечатанными в упаковке, через которую их нельзя рассмотреть. В данном случае, на наш взгляд, следует, основываясь на положении ч. 2 ст. 170 УПК РФ, планировать участие в допросе понятых, в присутствии которых нужно распаковать и вновь упаковать эти вещественные доказательства.

В третьем и четвертом параграфе второй главы соискатель рассматривает процессуальные и организационно-тактические аспекты участия защитника в ходе производства обыска, а также проверочных следственных действий, т.е. следственный эксперимент, очная ставка, предъявление для опознания и проверка показаний на месте.

По мнению соискателя, участие защитника в следственных действиях полезно обвиняемому, но оно может быть полезно и следователю, получающему возможность исправить допускаемые иногда промахи, обратить внимание на обстоятельства, мимо которых он прошел или считал ничего не значащими. Участие защитника в следственных действиях снижает также возможность обвиняемому ссылаться затем в суде на якобы имевшие место ущемления его законных прав и интересов, применения в отношении него насилия.

Интервьюирование следователей и адвокатов-защитников показало, в каких следственных действиях возникают проблемы по оказанию юридической помощи подозреваемому (обвиняемому): предъявление обвинения и допрос обвиняемого - 38,6 %; следственный осмотр - 43,6 %; следственный эксперимент - 56,2 %; выемка и обыск - 79,3 %; допрос и очная ставка - 48,6 %; проверка показаний на месте - 39,6%; предъявление для опознания - 49,8%. В связи с этим, диссертант обращает внимание на эти следственные действия и иные процессуальные действия1¹ Показатели в процентном отношении выходят за пределы 100%, т.к. одни и те же респонденты одновременно отмечали несколько следственных действий. .

Соискатель, анализируя мнения известных ученых, посвятивших свои работы деятельности защитника на предварительном следствии, а также с учетом мнений следователей и адвокатов-защитников, анализирует участие защитника при производстве отдельных следственных действий: обыска, следственного эксперимента, очной ставки, предъявления для опознания и проверки показаний на месте и дает научно-обоснованные криминалистические рекомендации. Также предлагает совершенствовать некоторые положения норм УПК РФ, в частности предлагает изложить ч. 1 ст. 193 УПК РФ в следующей редакции: «Следователь может предъявить для опознания лицо или любые предметы, документы, вещества, а также труп человека или животного или его составляющие части», являющееся вещественными доказательствами, либо носителями сведений криминалистически значимой информации, позволяющие формировать доказательства, а также в ст. 193 УПК РФ дополнить ч. 7.1 с указанием на то, что «проведение оперативно-розыскного мероприятия - отождествления личности - не является препятствием к последующему предъявлению для опознания тем же лицом и по тем же признакам». Как представляется, такое дополнение в законе исключит вероятность возникновения споров между участниками процесса (защитника и обвинения) по поводу результатов уголовно-процессуального опознания.

Ранее проведенные исследования в основном касаются деятельности защитника на судебном следствии в суде; другие рассматривали участие адвоката-защитника в следственных действиях, связанные с этой формой участия в доказывании; участие адвоката на стадии возбуждения уголовного дела, проверки и оценки доказательств; участие защитника при производстве осмотра, допроса, назначении экспертиз, а также процессуальные функции адвоката-защитника в уголовном процессе, информационно-познавательные аспекты в деятельности защитника. В диссертационных исследованиях, научных изданиях и методических пособиях, посвященных расследованию преступлений, вопросы проведения обыска, следственного эксперимента, очной ставки, предъявления для опознания и проверки показаний на месте с участием защитника почти не затрагиваются. Это не делается как при детальном рассмотрении тактики проведения следственных действий, так и при решении отдельных иных задач расследования.

ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ ОПУБЛИКОВАНЫ СЛЕДУЮЩИЕ РАБОТЫ

В рецензируемых журналах, включенных в перечень, утвержденный

Высшей аттестационной комиссией

1. Ганночка Ю.В. Собирание доказательств защитником путем опроса лиц с их согласия: Проблемы и пути их разрешения // Закон и право. Москва, 2007. № 11. - 0, 25 п.л.

2. Меретуков Г.М., Ганночка Ю.В. Производство обыска с участием защитника //Политематический сетевой электронный научный журнал КубГАУ (Научный журнал КубГАУ) [Электронный реестр].- Краснодар: КубГАУ, 2011.- № 06 (70). - Режим доступа: http: //ej.kubagro.ru/ 2011/ 06/pdf, - 0.63 у.п.л.

Научные статьи, опубликованные в иных изданиях

3. Ганночка Ю.В., Субботина М.В. Проблемы собирания доказательств защитником (процессуальные и организационные аспекты) // Проблемы организации расследования преступлений: материалы Всероссийской научно-практической конф. 21-22 сентября 2006 г. Краснодар: КубГАУ, 2006. - 0,5 п.л.

4. Ганночка Ю.В. Проблемы собирания доказательств защитником на стадии предварительного расследования преступлений // Актуальные проблемы российского права: материалы общероссийской научно-практической конференции (16 ноября 2006 г.). Краснодар: Институт экономики, права и гуманитарных специальностей, 2006. Вып. № 3. - 0,4 п.л.

5. Ганночка Ю.В. Вправе ли защитник использовать научно-технические средства в ходе собирания доказательств // Научные труды ученых-юристов Северо-Кавказского региона. Краснодар: Краснодарский университет МВД России, Южный институт менеджмента, 2007. Выпуск № 14. - 0,35 п.л.

6. Ганночка Ю.В. Производство следственных и иных процессуальных действий с участием защитника на стадии предварительного расследования (процессуальные и организационно-тактические аспекты). Научно-практическое пособие. Кисловодск, 2009. - 8,25 п.л.

Размещено на Allbest.ru