Диспозитивность как режим уголовно-правового регулирования

Предмет диспозитивного режима связывается с правозащитным регулированием, которое определяется в работе как система правового воздействия в целях урегулирования общественных отношений, возникающих из факта возникновения и реализации права частного лица на правовую защиту. Концепция правозащитного уголовно-правового регулирования не ставит под сомнение существование правоотношений между государством и неопределенным кругом лиц при установлении уголовно-правовых запретов и отношений между государством и преступником при совершении преступления. Последние, равно как и отношения, возникающие при защите публичных (государственных или общественных) интересов, являются предметом уголовно-правового регулирования, но не диспозитивного режима как его структурного элемента.

Правозащитные отношения, составляющие предмет диспозитивного режима уголовно-правового регулирования, обладают рядом особенностей, которые выделяют их из общего ряда правоотношений:

1) они возникают на основе такого юридического факта, как реализация человеком своего права на уголовно-правовую защиту собственных субъективных прав;

2) характеризуются юридической связью, в которой управомоченной стороной является лицо, наделенное правом на правовую защиту (или правом на защиту права);

3) право на правовую защиту прав обеспечено возможностью применения к правонарушителю мер государственного принуждения.

Эти отношения возникают как при формировании и принятии уголовно-правовых запретов (регулятивные правозащитные отношения), так и в ситуации привлечения виновного к уголовной ответственности и назначения наказания (охранительные правозащитные связи), могут иметь вертикальный и горизонтальный характер. При всем многообразии данные отношения объединяет общий объект - субъективное право частного лица (личности или юридического лица) на частный интерес.

Своеобразие правозащитных отношений выражается в правовом статусе частного лица - обладателя права. Этот статус включает в себя следующие правомочия:

1) право самостоятельно пользоваться своими правами и интересами (право-пользование). В системе уголовно-правовых отношений формой выражения правомочия на собственные действия является отчуждение человеком личных имущественных и неимущественных прав в рамках института согласия на причинение вреда своим интересам;

2) правомочие требования от государства действий, направленных на соблюдение международных и конституционных стандартов прав человека, создание эффективных механизмов правовой превенции, учет ценности охраняемого блага, отражение в уголовно-правовых запретах общественной опасности преступных посягательств на частные интересы;

3) возможность личности осуществлять самостоятельную защиту своих прав и прав третьих лиц посредством причинения вреда другим охраняемым законом интересам (правомочие на самостоятельную защиту);

4) право требования восстановления нарушенных прав и привлечения виновного к уголовной ответственности (право-притязание).

В зависимости от особенностей реализации права частного лица на самостоятельную защиту права выделяются следующие связи, составляющие предмет диспозитивного режима уголовно-правового регулирования:

1) правоотношения «обладатель права - государство». Их содержание составляет право-требование частного лица и корреспондирующая ему обязанность государства соблюдать правовые стандарты защиты личности и юридических лиц, создавать эффективную систему уголовно-правовой охраны субъективных прав;

2) уголовно-правовые отношения «обладатель права - причинитель вреда», в рамках которых частное лицо реализует право - пользование своим благом через согласие на причинение ему вреда;

3) уголовно-правовые отношения «потерпевший - преступник» и «потерпевший - государство», в которых реализуется право-притязание частного лица на восстановление нарушенных прав и привлечение виновного к уголовной ответственности. Компромисс, достигнутый в рамках отношений государства и потерпевшего, влияет на развитие охранительных связей «государство - преступник». Государство либо освобождает виновного от уголовной ответственности (ст. 76, примечание 2 к ст. 201 УК РФ) (смягчает наказание (п. «к» ч. 1 ст. 61 УК)), либо применяет к нему меры уголовно-правового принуждения;

4) правоотношения «обладатель права - причинитель вреда». Совершение общественно опасного посягательства инициирует возникновение отношений между обладателем права и причинителем вреда, где пострадавшая сторона наделяется правом на вынужденное причинение вреда в объеме и пределах, соответствующих ценности защищаемого блага, интенсивности действий причинителя вреда и обстановки самозащиты.

Акцентируя внимание на объекте уголовно-правовых отношений, автор рассматривает его в двух ракурсах: через определение научной состоятельности существующих доктринальных оценок и с позиции объяснения природы диспозитивного режима уголовно-правового регулирования, и заключает, что объектом правозащитных уголовно-правовых отношений являются регулятивные отношения по реализации субъективного права частного лица. Они имеют различное содержание и реализуются в различных сферах социальной и государственной деятельности, но вместе с тем обладают рядом общих признаков: а) объектом регулятивных отношений служат односторонние отношения интереса; б) в их содержание включено субъективное право частного лица на интерес, выраженное в правомочиях на собственные действия, праве-требовании и праве-притязании.

Проведенный в работе анализ субъектного состава правозащитных уголовно-правовых отношений является попыткой осмыслить методологическую основу учения об уголовно-правовых отношениях применительно к проблеме диспозитивности в уголовном праве.

Центральной фигурой правозащитных отношений, образующих предмет диспозитивного режима уголовно-правового регулирования, является обладатель права на защиту субъективного права. Для него характерно наличие следующих правомочий:

1) обращенное к государству правомочие-требование введения уголовно-правовых запретов на нарушение прав и законных интересов, недопущения установления законов, ущемляющих или умаляющих эти права, дифференциации уголовной ответственности с учетом общественной опасности посягательств на интересы частных лиц и др.;

2) право-пользование, выраженное в согласии или просьбе о причинении вреда своим благам;

3) право на самостоятельную защиту субъективных прав, реализуемое в момент причинения либо создания угрозы причинения вреда своим правам, правам и интересам третьих лиц, общества и государства;

4) право-притязание, выраженное в обращении к государству с требованием привлечения виновного к уголовной ответственности;

5) право на прощение и примирение с виновным;

6) право на возмещение вреда, причиненного преступлением.

Обладатель права становится потерпевшим только тогда, когда его законные интересы нарушаются в результате преступного посягательства. Потерпевший как активный участник правозащитных уголовно-правовых отношений характеризуется тем, что: 1) является участником общественных отношений, на которые направлено преступное посягательство; 2) приобретает уголовно-правовой статус с момента совершения преступления; 3) является лицом, чьи права и законные интересы нарушаются непосредственно при совершении преступления.

Такой подход ставит под сомнение целесообразность установления статуса потерпевшего сквозь призму причинения либо создания угрозы причинения юридически значимого вреда (ст. 42 УПК РФ). Это не позволяет признавать потерпевшим лицо, пострадавшее от совершения неоконченного посягательства или от преступления с формальным составом. Возможным решением проблемы является определение материально-правового понятия «потерпевший» через термин «нарушение» охраняемых прав и дополнение УК РФ статьей 181 «Понятие потерпевшего от преступления» следующего содержания: «Потерпевшим от преступления признается лицо, права и свободы которого нарушаются при совершении преступления».

Особое внимание в работе уделено статусу государства как участника правозащитных уголовно-правовых отношений. В рамках диспозитивного режима оно является не управомоченным, а обязанным лицом, гарантом обеспечения прав и законных интересов частного лица.

Особенности предмета диспозитивного режима позволяют расширить представления и о лицах, причиняющих вред обладателю права. В правозащитных отношениях контрагентом обладателя охраняемых законом прав является лицо: 1) совершившее преступление; 2) совершившее общественно опасное деяние, не являющееся преступлением ввиду невменяемости или недостижения лицом возраста уголовной ответственности; 3) правомерно причинившее вред с согласия обладателя права; 4) пострадавшее вследствие устранения обладателем права опасности, непосредственно угрожающей охраняемым законом интересам личности, общества и государства в ситуации крайней необходимости.

Принимая во внимание целевую направленность диспозитивного режима уголовно-правового регулирования на максимально полную и эффективную реализацию прав частного лица на защиту, были определены и детально проанализированы корреспондирующие им юридические обязанности. Они условно разделяются на пять блоков: 1) обязанность совершать активные положительные действия в целях недопущения преступных посягательств на субъективные права частных лиц (государство, неограниченный круг лиц); 2) обязанность не препятствовать управомоченному субъекту пользоваться правовой защищенностью своих прав (государство, неограниченный круг лиц); 3) необходимость действовать в рамках границ, определенных законом и волей частного лица - обладателя субъективного права на защиту (причинитель вреда); 4) применение государственного принуждения в отношении лица, совершившего преступление против прав и свобод частного лица (государство); 5) обязанность освободить лицо, совершившее преступление, от уголовной ответственности (государство).

В главе 4 «Методы диспозитивного режима уголовно-правового регулирования» дано авторское понимание природы отраслевого и внутриотраслевых методов уголовно-правового воздействия.

Особое внимание уделено вопросу, возможно ли рассматривать метод как основной критерий деления права на отрасти. По мнению диссертанта, признать, что метод является критерием отраслевой дифференциации, значит считать уголовное право исключительно публичной отраслью права с присущим ему императивным методом. В этом случае вопрос о границах диспозитивности в публичном праве не только не может быть решен, но и в полной мере поставлен. Кроме того, на невозможность выполнения методом функции дифференциации права указывает неоднородность регулируемых отношений даже в рамках одной правовой отрасли, а также то, что при всем своем многообразии методы правового регулирования представляют собой сочетание одних и тех же приемов правового воздействия и уже потому не могут быть рассмотрены как принципиально отличные друг от друга категории.

В механизме уголовно-правового регулирования выделяются отраслевой и внутриотраслевые (институциональные) методы. Отраслевым для уголовного права признается императивный метод, который по причине неоднородности отношений, составляющих предмет уголовного права, и вследствие универсализации законодательства не может более оцениваться как единственно возможный способ отраслевого уголовно-правового регулирования и показатель отраслевой чистоты уголовного права. Регулирование уголовно-правовых отношений не ограничивается императивными способами. Оно предполагает использование диспозитивного метода в рамках регулирования отдельных групп правоотношений на внутриотраслевом уровне.

Исследование внутриотраслевых и отраслевых методов уголовно-правового регулирования сквозь призму диалектического взаимодействия части и целого позволило расширить научное понимание методов правового воздействия, обогатив его выводами методологического и сугубо практического свойства.

Обращаясь к системно-структурному анализу методов, автор отмечает важность разделения понятий «метод», «прием», «предмет» и «средство» уголовно-правового регулирования. Содержание правовых норм и институтов (средств правового регулирования) обусловливается характером применяемого метода, а он, в свою очередь, находится в зависимости от предмета, целей и задач регулирования.

Структурный анализ метода диспозитивного режима уголовно-правового регулирования позволил определить его как совокупность приемов правового воздействия (дозволения, обязывания и запрета). В зависимости от преобладания в методах того или иного приема предлагается выделять императивный и диспозитивный методы.

Признавая системный и целостный характер методов диспозитивного режима уголовно-правового регулирования, автор указывает на невозможность их отождествления с дозволениями и диспозитивным методом правового воздействия.

Дозволение является первичным приемом правового регулирования и включается в содержание как диспозитивного, так и императивного метода. Диспозитивный метод характеризуется сочетанием различных приемов при очевидном преобладании дозволений. Что же касается методов диспозитивного режима уголовно-правового регулирования, то они не ограничиваются диспозитивным способом воздействия, а представляют собой сочетание императивного и диспозитивного методов в рамках модели «субъективное право и юридические гарантии». Если реализация субъективного права предполагает использование диспозитивного метода, то гарантии его защиты напрямую связаны с императивным методом, с широким использованием приемов запрета и обязывания.

Взаимодействие императивных и диспозитивных механизмов правового воздействия раскрывается через анализ типов или моделей регулирования. Автор отмечает, что целевая установка императивной модели заключается в охране общественных отношений, прав и законных интересов личности, общества и государства от преступных посягательств и поддержании правопорядка через введение общего запрета на определенное поведение субъектов общественных отношений. Исходным пунктом в реализации императивного режима является преимущественное использование обязываний и запретов в строгом соответствии с моделью «правовая обязанность - юридическая ответственность» в рамках охранительных уголовно-правовых отношений «государство - преступник».

Диспозитивная (дозволительная) модель правового регулирования основана на предоставлении частному лицу возможности самому определять и контролировать свое поведение. В этом случае логическая схема методов и средств правового регулирования укладывается в модель «субъективное право - юридическая гарантия». Субъективное право формируется на основе дозволений, юридические гарантии - на основе обязываний и запретов. При этом диспозитивная модель уголовно-правового регулирования не сводится к математическому перевесу приемов дозволения, а предполагает разумное сочетание диспозитивных и императивных методов. Законодатель устанавливает общее дозволение, которому корреспондируют конкретные запреты и обязывания. Если в дозволениях заключена правовая возможность для реализации субъективного права, то в запретах и обязывании - юридические гарантии осуществления этого права.

Изложенное позволило заключить, что методы диспозитивного режима являются внутриотраслевыми методами уголовного права и представляют собой способ целенаправленного правового воздействия на предмет регулирования, связанный с установлением равенства, расширением правовых возможностей участников правоотношений, установлением конкретных запретов и обязываний, призванных создать гарантии реализации субъективных прав. Они обеспечивают регулятивное воздействие права на уголовно-правовые отношения «государство - обладатель интереса», «государство - потерпевший» и «потерпевший - преступник».

Глава 5 «Нормы и институты как средства реализации диспозитивного режима уголовно-правового регулирования» посвящена решению теоретических и практических проблем их применения.

К числу таких норм относятся освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76 УК РФ); согласие частного лица на причинение вреда своим интересам (примечание к ст. 122 УК РФ); частное и частно-публичное обвинение (ст. 20 УПК РФ, примечание 2 к ст. 201 УК РФ) и институт самостоятельной защиты личности (ст. ст. 37 и 39 УК РФ).

Исходным положением в исследовании освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим является констатация целевой направленности ст. 76 УК РФ на максимально полное выражение и реализацию частной воли потерпевшего. Избранный подход позволил наиболее полно раскрыть природу примирения сторон, выявить противоречия в его правовой оценке и сформулировать ряд предложений по совершенствованию уголовного законодательства.

В частности, аргументируется мысль о возможности примирения сторон только в случае совершения преступлений небольшой или средней тяжести против личности и собственности. Дать согласие на примирение с преступником, принять реституцию и обратиться к государству с просьбой освободить виновного от уголовной ответственности может только лицо, чьи субъективные права и интересы были нарушены в результате совершения преступления. Принимая во внимание структуру УК РФ, диссертант считает оправданным ограничение условий примирения только случаями совершения преступлений, предусмотренных в главах 16 - 23 УК РФ.

Серьезное внимание в работе уделено статусу потерпевшего как участника примирения. Утверждается, что в процедуре примирения с виновным может участвовать только лицо, чьи права нарушены непосредственно в процессе совершения преступления, и отрицает возможность признания потерпевшим родственника лица, погибшего в результате преступного посягательства, а также частных (физических или юридических) лиц в случае совершения преступлений против общественных или государственных интересов.

Оценивая правосубъектность потерпевшего, автор отмечает, что в случае примирения виновного с малолетним или невменяемым потерпевшим взаимодействие сторон сводится к профанации примирения. Возможным решением проблемы является ограничение круга потерпевших, способных участвовать в примирении, через установление в ст. 76 УК РФ дополнительного условия освобождения - действительности воли потерпевшего. Способность лица участвовать в примирении должна соизмеряться со способностью виновного осознавать общественную опасность деяния и предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий. Только в этом случае можно сохранить паритет интересов преступника и жертвы и обеспечить равенство их возможностей при реализации права на примирение. Что же касается компенсационных выплат и иных реституционных действий в пользу малолетних потерпевших, то они могут быть осуществлены виновным в рамках другого уголовно-правового института - освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием (ст. 75 УК РФ).

Важным условием эффективности освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением сторон является обязательность исполнения условий соглашения. В ст. 76 УК РФ предполагается, что соглашение о примирении имеет для обеих сторон обязательный характер: потерпевший не имеет право, получив возмещение причиненного вреда, отказываться от ранее состоявшегося примирения, а преступник обязан выполнить все условия заключенного соглашения. Но фактически гарантии исполнения условий соглашения в УК РФ не предусмотрены. В целях устранения указанного недостатка автор предлагает придать соглашению сторон реальный, а не консенсуальный характер через предоставление правонарушителю определенного срока на выполнение возложенных на него обязательств. Уголовно-правовое отношение в таких случаях не прекращается, а приостанавливается.

В работе также отмечается, что в условиях расширения диспозитивности в уголовном праве заглаживание вреда не может носить характер обязательного адекватного возмещения, и предлагается исключить из ст. 76 УК РФ словосочетания «заглаживание причиненного вреда» как признака, частично дублирующего понятие «примирение с потерпевшим».

Целевой направленности института освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим соответствует следующая редакция ст. 76 УК РФ:

«Статья 76. Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим

1. Лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, предусмотренное главами 16 - 23 настоящего Кодекса, освобождается от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим.

2. Освобождение от уголовной ответственности по части 1 настоящей статьи возможно только в случае полного выполнения сторонами условий примирения. Потерпевший не вправе вновь ставить вопрос о привлечении к уголовной ответственности лица, освобожденного в порядке части первой настоящей статьи».

Особое внимание в диссертационном исследовании уделено анализу согласия частного лица на причинение вреда своим интересам. Под ним понимается комплексный уголовно-правовой институт, определяющий основание и пределы реализации частным лицом права - пользования имущественными и личными неимущественными правами в рамках уголовно-правовых отношений.

Концепция правозащитного уголовно-правового регулирования позволила кардинально пересмотреть субъектный состав и содержание правоотношений, возникающих вследствие причинения вреда с согласия частного лица, и выделить: 1) горизонтальные связи «обладатель права - причинитель вреда», в которых согласие частного лица исключает преступность деяния; 2) правоотношения «потерпевший - преступник», в которых виновный причиняет вред не только интересам обладателя права, но и нарушает права третьих лиц, общества и государства либо превышает пределы так называемого «разрешенного» вреда. В этом случае согласие потерпевшего не исключает преступность деяния.

Действуя в рамках уголовно-правовых отношений с третьим лицом и давая согласие на причинение вреда, обладатель права, по сути, отказывается от своего субъективного права на благо. При этом под вредом в контексте настоящего исследования понимаются объективные изменения действительности, явившиеся следствием определенного деяния и имеющие весьма опосредованное отношение к общественной опасности поведения. О совершении общественно опасного деяния следует говорить не тогда, когда произошла или возникла опасность наступления последствий, а когда были нарушены охраняемые законом права.

На основании оценки признаков анализируемого понятия автор заключает, что под согласием на причинение вреда следует понимать юридически значимую, добровольную, конкретную и предварительную форму волеизъявления частного лица - обладателя права, достигшего предусмотренного в уголовном законе возраста и способного осознавать характер и значение совершаемых действий, на причинение вреда интересам, находящимся в его свободном распоряжении, не запрещенными законом способами (причинение вреда здоровью, имущественным и неимущественным правам).

Способность частного лица осознавать характер совершаемых в отношении него действий и руководить своим поведением при выражении согласия связывается с шестнадцатилетним возрастом как общим возрастом уголовной ответственности.

В работе выделяются следующие условия допустимости волеизъявления частного лица: 1) согласие не должно быть направлено на нарушение общественных и государственных интересов, а также частных интересов третьих лиц; 2) лицо, дающее согласие на нарушение или уступку личных, имущественных и иных прав и интересов, должно обладать правом свободного распоряжения этими благами; 3) общественная значимость способов нарушения права или воздействия на него не позволяют усмотреть противоправность или общественную опасность деяния; 4) согласие может быть дано лишь на совершение тех действий, которые разрешены законом. Исполнение с согласия лица запрещенных, являющихся общественно опасными и виновными действий (например, осуществление незаконного аборта, вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность) влечет уголовную ответственность.

Потребность в развитии частных начал уголовно-правового регулирования указывает на своевременность дополнения главы 8 УК РФ «Обстоятельства, исключающие преступность деяния» новой нормой ст. 421 «Согласие на причинение вреда» следующего содержания:

«1. Не является преступлением причинение вреда личным имущественным или неимущественным правам, если лицо дало добровольное, конкретное, истинное и предварительное согласие на причинение им вреда.

2. Причинение вреда правам лица при нарушении условий добровольности, конкретности, истинности или предварительного характера согласия влечет уголовную ответственность только в случаях умышленного причинения вреда».

В зависимости от того какое из условий правомерности действий нарушено, выделяются три категории преступлений, связанных с превышением пределов причинения вреда с согласия лица:

1) превышение пределов допустимого согласия, когда фактический вред выходит за рамки, определенные согласием потерпевшего. В этом случае виновный несет уголовную ответственность на общих основаниях;

2) причинение вреда, заведомо более тяжкого или качественно иного, чем определялось согласием потерпевшего. В таких ситуациях ответственность наступает на общих основаниях без учета согласия потерпевшего как смягчающего обстоятельства;

3) превышение в форме причинения вреда правам и интересам, не находящимся в свободном распоряжении потерпевшего. Деяние признается преступным в силу нарушения одного из условий согласия - его допустимости. Распространено мнение, что ответственность за содеянное при таких обстоятельствах всегда должны нести и нарушитель как непосредственный исполнитель преступления, и «согласная» жертва, выступающая здесь в роли соучастника преступления.

Отнесение института частного и частно-публичного обвинения к средствам диспозитивного режима уголовно-правового регулирования объясняется наличием у него материально-правового основания.

Совершение преступления, предусмотренного в частях 2 и 3 ст. 20 УПК РФ, является юридическим фактом возникновения трех групп правозащитных отношений: «потерпевший - преступник», «потерпевший - государство» и «государство - преступник». Частный интерес обладателя права реализуется в первых двух группах отношений и существенным образом влияет на развитие отношений ответственности. В конечном итоге именно от волеизъявления потерпевшего зависит, будут ли применены к виновному меры уголовно-правового воздействия или он будет освобожден от уголовной ответственности.

Диспозитивный характер института частного и частно-публичного обвинения выражается в предоставлении частному лицу права на защиту личного субъективного права посредством реализации в уголовно-правовых отношениях одного из следующих правомочий: 1) обращенного к государству права-притязания о применении в виновному мер уголовно-правового воздействия; 2) права на прощение виновного по делам частно-публичного и частного обвинения; 3) права на примирение с виновным по делам частного обвинения.

С точки зрения материального права отказ потерпевшего от обращения с заявлением о совершении преступления является юридическим фактом прекращения уголовных правоотношений и основанием освобождения виновного от уголовной ответственности. Поиск материального эквивалента процедуры отказа потерпевшего от подачи заявления привел диссертанта к выводу о необходимости законодательной регламентации качественно нового для уголовного права субинститута освобождения от уголовной ответственности в связи с прощением виновного потерпевшим.

Следует принимать во внимание качественные различия между категориями «прощение» и «примирение». Если прощение предполагает совершение потерпевшим одностороннего юридически значимого акта, который является обязательным условием освобождения виновного от уголовной ответственности по делам частно-публичного и частного обвинения, то примирение возможно только между преступником и жертвой по делам о преступлениях частного обвинения.

К числу преступлений, допускающих освобождение виновного от уголовной ответственности в связи с прощением виновного, следует отнести составы ч. 1 ст. 115, ч. 1 ст. 116, ч. 1 ст. 1281, ч. 1 ст. 131, ч.1 ст. 132, ч. 1 ст. 136, ч.1 ст. 137, ч.1 ст. 138, ч. 1 ст. 139, ст. 145, ч. 1 ст. 146, ч.1 ст. 147, ст. 201, ст. 202, ст. 204 УК РФ, а также ст. ст. 159 - 1596, 160, 165 УК (при определенных в ч. 3 ст. 20 УПК РФ условиях), к числу деяний, допускающих освобождение от ответственности в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым, - преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 115, ч. 1 ст. 116, ч. 1 ст. 128.1 УК РФ.

Исследование социально-правовых предпосылок отнесения деяний к категории дел частного и частно-публичного обвинения позволило сформулировать ряд предложений по совершенствованию уголовного законодательства. В частности, предлагается восстановить уголовную ответственность за оскорбление; исключить из примечания 2 к ст. 201 УК РФ указание на ст. 203 УК РФ; предусмотреть в ст. 76 УК РФ «Освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим» часть 3 следующего содержания: «Лицо, совершившее преступление, предусмотренное частью первой статьи 115, частью первой статьи 116, частью первой статьи 1281, освобождается от уголовной ответственности, если оно примирилось с потерпевшим».

Автор указывает также на целесообразность введения в УК РФ ст. 762 «Освобождение от уголовной ответственности в связи с прощением потерпевшим» следующего содержания:

«1. Лицо, совершившее преступление, предусмотренное частью первой статьи 115, частью первой статьи 116, частью первой статьи 1281, частью первой статьи 131, частью первой статьи 132, частью первой статьи 137, частью первой статьи 138, частью первой статьи 139, статьей 145, частью первой статьи 146, частью первой статьи 147, статьями 201, 202, 204 Уголовного кодекса Российской Федерации, освобождается от уголовной ответственности в связи с прощением потерпевшим.

2. Если преступление, предусмотренное предусмотренных статьями 159 - 1596 УК РФ, совершается индивидуальным предпринимателем в связи с осуществлением им предпринимательской деятельности и (или) управлением принадлежащим ему имуществом, используемым в целях предпринимательской деятельности, либо членом органа управления коммерческой организации в связи с осуществлением им полномочий по управлению организацией либо в связи с осуществлением коммерческой организацией предпринимательской или иной экономической деятельности, лицо освобождается от уголовной ответственности в связи с прощением потерпевшим, за исключением случаев, когда преступлением причинен вред интересам государственного или муниципального унитарного предприятия, государственной корпорации, государственной компании, коммерческой организации с прямым участием в уставном (складочном) капитале (паевом фонде) государства или муниципального образования либо если предметом преступления явилось государственное или муниципальное имущество.

Примечание. Под прощением потерпевшего в статьях настоящего Кодекса понимается добровольный отказ потерпевшего от обращения с заявлением о совершении преступления».

Важным средством реализации диспозитивного режима уголовно-правового регулирования является самостоятельная защита личности. Под ней автор понимает юридически значимое деяние частного лица - участника уголовно-правовых отношений, выраженное в причинении (угрозе причинения) вреда охраняемым уголовным законам интересам в целях защиты своих прав и прав других лиц, общества и государства, если при этом не были превышены пределы причинения вреда.

Право на самостоятельную защиту реализуется в правозащитных отношениях, включающих в себя следующие элементы:

- субъектный состав: частное лицо - обладатель права на самостоятельную защиту и лицо, которому причиняется вред (им может быть как посягающий в случае необходимой обороны, так и другое лицо, вред которому причиняется в ситуации крайней необходимости);

- объект правозащитных отношений - охраняемые уголовным законом права и свободы личности, общества и государства;

- содержание - право частного лица на самостоятельную защиту посредством причинения вреда другим охраняемым законом интересам;

- юридический факт возникновения правоотношений - причинение или угроза причинения вреда правам и свободам личности, общества и государства.

К числу уголовно-правовых средств, обеспечивающих реализацию права на самозащиту, диссертант называет необходимую оборону (ст. 37 УК РФ) и крайнюю необходимость (ст. 39 УК РФ) и рассматривает правомерность защитных действий одновременно с двух позиций: через оценку основания права на самозащиту и определение юридического состава реализации права.

Признавая правозащитную направленность норм о необходимой обороне и крайней необходимости, автор предлагает указать в ст. ст. 37 и 39 УК РФ на причинение вреда как на предоставленный законом способ защиты своих прав, прав и законных интересов третьих лиц, общества и государства.

В работе аргументируются предложения, касающиеся установления пределов причинения вреда в случае защиты жизни, конкретизации признаков опасности и определения пределов превышения вреда в ситуации крайней необходимости.

По мнению диссертанта, повышение эффективности института самостоятельной защиты предполагает реализацию следующих предложений de lege ferenda:

- замену действующей редакции ст. 37 УК РФ «Необходимая оборона» на следующую:

«1. Каждый имеет право на причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, т.е. при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства. Каждый имеет право на причинение смерти посягающему лицу при защите от посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.

2. Защита от посягательства, не причиняющего и не создающего угрозу причинения смерти обороняющемуся или другим лицам, является правомерной, если при этом не было допущено превышение пределов необходимой обороны, т.е. умышленных действий, явно не соответствующих характеру и степени общественной опасности посягательства»;

- замену редакции ч. 2 ст. 39 УК РФ на следующую: «2. Превышением пределов крайней необходимости признается причинение охраняемым законом интересам равного или более значительного вреда, чем предотвращенный».

В заключении обобщаются результаты диссертационного исследования, формулируются основные выводы и предложения по совершенствованию уголовно-правовых механизмов реализации права частного лица на защиту.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ОТРАЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ ОПУБЛИКОВАННЫХ РАБОТАХ

Монографии

1. Сидоренко, Э.Л. Отрицательное поведение потерпевшего и Уголовный закон: монография / Э.Л. Сидоренко. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. - 19 п.л.

2. Сидоренко, Э.Л. Охрана репродуктивного здоровья человека в российском уголовном законодательстве: монография / Э.Л. Сидоренко, А.С. Игнатиади. - Ставрополь: Ставропольсервисшкола, 2005. - 10 п.л./ 5 п.л.

3. Сидоренко, Э.Л. Частные начала в уголовном праве России: монография / Э.Л. Сидоренко, М.А. Карабут. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2007. -16 п.л./ 8 п.л.

4. Сидоренко, Э.Л. Обеспечение безопасности личности в российском уголовном праве: монография / Э.Л. Сидоренко, А.А. Телятников. - М.: Изд-во РПА Минюста России, 2010. - 12 п.л. / 6 п.л.

5. Сидоренко, Э.Л. Предмет и метод диспозитивного режима уголовно-правового регулирования: монография / Э.Л. Сидоренко. - М.: РПА Минюста России, 2011. -12,9 п.л.

6. Сидоренко, Э.Л. Институт самозащиты личности в уголовном праве России: монография / Э.Л. Сидоренко. - М.: РПА Минюста России, 2012. - 4 п.л.

7. Сидоренко, Э.Л. Диспозитивный режим уголовно-правового регулирования: монография / Э.Л. Сидоренко. - М.: Юрлитинформ, 2013. - 31 п.л.

Учебники, учебные пособия, комментарии

8. Сидоренко, Э.Л. Понятие и сущность виктимологической провокации в уголовном праве России: учебное пособие / Э.Л. Сидоренко. - Ставрополь: СГУ, 2005. - 7,9 п.л.

9. Сидоренко, Э.Л. Понятие и сущность виктимологической провокации в уголовном праве России: учебно-методическое пособие / Э.Л. Сидоренко. - Ставрополь: СГУ, 2005. -1,2 п.л.

10. Сидоренко, Э.Л. Тестовые задания по дисциплине «Уголовное право. Общая часть»: учебно-методическое пособие; рекомендовано к печати Ученым Советом юридического факультета СГУ / Э.Л. Сидоренко, М.И. Третьяк, Н.В. Терещенко. - Ставрополь: СГУ, 2006. - 150 с. 6 п.л./ 2 п.л.

11. Сидоренко, Э.Л. Тестовые задания по дисциплине «Уголовное право. Особенная часть»: учебно-методическое пособие; рекомендовано к печати Ученым Советом юридического факультета СГУ / Э.Л. Сидоренко, М.И. Третьяк, Н.В. Терещенко. - Ставрополь: СГУ, 2006. - 75 с. 3 п.л./ 1 п.л.

12. Сидоренко, Э.Л. Виктимологическая профилактика преступлений: учебно-методическое пособие / Э.Л. Сидоренко. - М.: РПА Минюста России, 2010. - 78 с. 3 п.л.

13. Сидоренко, Э.Л. Курс Российского уголовного права. Общая часть: учебник / под ред. Н.Г. Иванова, С.И. Никулина, Б.В. Яцеленко. - М.: Экономика, 2010. Сидоренко, Э.Л. Глава 10 «Обстоятельства, исключающие преступность деяния». - 35 п.л. / 5 п.л.

14. Сидоренко, Э.Л. Российское уголовное право. В 2 т. Т. 1. Общая часть: учебник / под ред. Э.Ф. Побегайло. - М.: Илекса, 2008. Сидоренко Э.Л. гл. 8 § 4 «Потерпевший от преступления»; гл. 10 § 6 «Личность преступника и ее уголовно-правовое значение». - 42,7 / 2 п.л.

15. Сидоренко, Э.Л. Российское уголовное право. Общая часть: учебник / под ред. проф. А.И. Чучаева - М.: КОНТРАКТ; ИНФА-М, 2012. Сидоренко Э.Л. Гл. 6 «Состав преступления. - 20 п.л. / 1,3 п.л.

16. Сидоренко, Э.Л. Криминологические средства обеспечения конкурентоспособности рынка: учебно-методический комплекс / Э.Л. Сидоренко. - М.: РПА Минюста России, 2012. - 2 п.л.

Статьи в российских рецензируемых научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ

17. Сидоренко, Э.Л. Индивидуализация наказания с учетом отрицательного поведения потерпевшего / Э.Л. Сидоренко // Российская юстиция. -- 2003. - № 4. - 0,45 п.л.

18. Сидоренко, Э.Л. Особенности уголовной ответственности за преступления, совершённые в состоянии аффекта / Э.Л. Сидоренко // Уголовное право. - 2003. - № 3. - - 0,4 п.л.

19. Сидоренко, Э.Л. Некоторые проблемы уголовно-правовой оценки состояния опьянения виновного в теории и правоприменительной деятельности / Э.Л. Сидоренко // Уголовное право. - 2005. - № 1. - 0,8 п.л.

20. Сидоренко, Э.Л. Актуальные проблемы индивидуализации наказания лицам, совершившим преступления в состоянии физиологического опьянения / Э.Л. Сидоренко // Законность. - 2006. - № 11. - 0,8 п.л.

21. Сидоренко, Э.Л. К вопросу о субъектном составе медиационных отношений в уголовном праве России / Э.Л. Сидоренко // Социально-гуманитарные знания.- 2006. - Вып. XII - 0,8 п.л.

22. Сидоренко, Э.Л. Заражение ВИЧ-инфекцией: наиболее значимые проблемы уголовно-правовой оценки / Э.Л. Сидоренко // Уголовное право. - 2007. - № 1.- 0,8 п.л.

23. Сидоренко, Э.Л. О системности дифференциации уголовной ответственности с учетом возраста потерпевшего / Э.Л. Сидоренко // Российский криминологический взгляд. - 2009. - № 4. - 0,6 п.л.

24. Сидоренко, Э.Л. Уголовная ответственность в контексте правовых и философских теорий / Э.Л. Сидоренко // LEX RUSSICA. - 2010. - № 4 -0,6 п.л.

25. Сидоренко, Э.Л. Безопасность личности в уголовном праве: соотношение частных и публичных интересов / Э.Л. Сидоренко // Общество и право. - 1 (28). - 2010. - 0,5 п.л.

26. Сидоренко, Э.Л. О содержании диспозитивного режима уголовно-правового регулирования / Э.Л. Сидоренко // Вестник Российской правовой академии. - 2010. - № 2. - 0,5 п.л.

27. Сидоренко, Э.Л. Развитие научных представлений о согласии потерпевшего в российском уголовном праве / Э.Л. Сидоренко // Юридическая наука и практика. Вестник Нижегородской академии МВД России. - 2010. - № 1 (12). - 0,6 п.л.

28. Сидоренко, Э.Л. Причинение вреда при осуществлении законного права в системе уголовно-правовых средств самозащиты личности / Э.Л. Сидоренко // Юридическая наука и практика. Вестник Нижегородской академии МВД России. - 2011. - № 2 (12). - 0,5 п.л.

29. Сидоренко, Э.Л. Восстановление прав личности как приоритетное направление российской уголовной политики / Э.Л. Сидоренко // LEX RUSSICA. - 2011. - № 3. - 0,5 п.л.

30. Сидоренко, Э.Л. Уголовно-правовое регулирование: методологические основы исследования / Э.Л. Сидоренко // Юрист - правовед. - 2011. - № 6. - 0,7 п.л.

31. Сидоренко, Э.Л. Криминологическая безопасность личности в свете тенденций вооруженного насилия / Э.Л. Сидоренко // Российский криминологический взгляд. - 2011. - № 2. - 0,5 п.л.

32. Сидоренко, Э.Л. К вопросу об уголовно-правовом статусе потерпевшего // Журнал российского права. - 2011. - № 4. - 0,5 п.л.

33. Сидоренко, Э.Л. Условия освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим / Э.Л. Сидоренко // Уголовное право. - 2011. - № 3. - 0,5 п.л.

34. Сидоренко, Э.Л. Право личности на самозащиту и его логико-структурный анализ / Э.Л. Сидоренко // Вестник Адыгейского государственного университета. - 2011 - Вып. 1 (74). - 0,7 п.л.

35. Сидоренко, Э.Л. О реализации принципа приоритета прав личности в российском уголовном законодательстве / Э.Л. Сидоренко // Вестник Российской правовой академии. - 2011. - № 1. - 0,5 п.л.

36. Сидоренко, Э.Л. Диспозитивные начала в уголовном законодательстве зарубежных стран / Э.Л. Сидоренко // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения.- 2011. - № 6. - 1 п.л.

37. Сидоренко, Э.Л. Зарубежные модели легализации оружия и криминологическая безопасность личности / Э.Л. Сидоренко // Общество и право. - 2011. - № 1. - 0,5 п.л.

38. Сидоренко, Э.Л. Согласие потерпевшего на причинение вреда: философские и правовые аспекты / Э.Л. Сидоренко // Философия права. - 2011. - № 4. - 0,5 п.л.

39. Сидоренко, Э.Л. Потерпевший как субъект примирения в ст. 76 УК РФ / Э.Л. Сидоренко // Российская юстиция. - 2011. - № 9. - 0,5 п.л.

40. Сидоренко, Э.Л. Преступления против жизни и здоровья, совершенные с согласия потерпевшего / Э.Л. Сидоренко // Российский криминологический взгляд. - 2011. - № 1. - 0,5 п.л.

41. Сидоренко, Э.Л. К вопросу о внутриотраслевых принципах диспозитивности в уголовном праве / Э.Л. Сидоренко // Вестник Российской правовой академии. - 2011. - № 3. - 0,5 п.л.

42. Сидоренко, Э.Л. Объект уголовных правоотношений в контексте современного правопонимания / Э.Л. Сидоренко // Публичное и частное право. - 2012. - № 3 (XV). - 0,9 п.л.

43. Сидоренко, Э.Л. Принципы диспозитивности в уголовном праве: поиск методологической основы уголовной политики / Э.Л. Сидоренко // Библиотека криминалиста. Научный журнал. - 2012. - № 3. - 0,5 п.л.

44. Сидоренко, Э.Л. К вопросу о системе принципов диспозитивности в уголовном праве / Э.Л. Сидоренко // Российский криминологический взгляд. - 2012. - № 1. - 0,6 п.л.

45. Сидоренко, Э.Л. Правозащитные отношения в уголовном праве / Э.Л. Сидоренко // Общество и право. - 2012. - № 3. - 0,6 п.л.

46. Сидоренко, Э.Л. Диспозитивный режим уголовно-правового регулирования в контексте системного анализа / Э.Л. Сидоренко // Российский криминологический взгляд. - 2012. - № 2. - 0,5 п.л.

47. Сидоренко, Э.Л. Системные свойства диспозитивного режима уголовно-правового регулирования / Э.Л. Сидоренко // Вестник Российской правовой академии. - 2012. - № 4. - 0,4 п.л.

48. Сидоренко, Э.Л. Законность как принцип диспозитивного режима уголовно-правового регулирования / Э.Л. Сидоренко // Российский криминологический взгляд. - 2012. - № 3. - 0,4 п.л.

49. Сидоренко, Э.Л. Принцип гуманизма в контексте развития диспозитивности в уголовном праве / Э.Л. Сидоренко // Вестник Российской правовой академии - 2012. - № 2. - 0,5 п.л.

50. Сидоренко, Э.Л. Принцип гарантированного осуществления прав потерпевшего как внутриотраслевой принцип диспозитивности в уголовном праве / Э.Л. Сидоренко // Человек: преступление и наказание. - 2013. - № 1. - 0,6 п.л.

51. Сидоренко, Э.Л. Конвенция ОЭСР по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок и перспективы совершенствования российского уголовного законодательства / Э.Л. Сидоренко // Международное уголовное право и международная юстиция. - 2013. - № 1. - 1 п.л.

52. Сидоренко, Э.Л. Методы диспозитивного режима уголовно-правового регулирования в контексте современного правопонимания / Э.Л. Сидоренко // Библиотека криминалиста. Научный журнал. - 2013. - № 3. - 1 п.л.

Иные статьи и публикации, тезисы выступлений на конференциях:

53. Сидоренко, Э.Л. Уголовно-правовое, уголовно-процессуальное и виктимологическое понятие потерпевшего / Э.Л. Сидоренко // Проблемы возраста и пола в праве: материалы первой междисциплинарной конференции Ставропольского университета им. Чурсина (24 марта 2001 года.) - Ставрополь: Изд-во Ставропольского института им. В.Д. Чурсина, 2001. - С. 77 - 81 - 0,3 п.л.

54. Сидоренко, Э.Л. Мотивация преступлений, совершенных при превышении пределов необходимой обороны / Э.Л. Сидоренко // Окно в науку: материалы межвузовской научной студенческой конференции. - Пятигорск: ПГТУ, 2001. - С. 97 - 99. - 0,2 п.л.

55. Сидоренко, Э.Л. Негативное поведение потерпевшего как элемент преступной ситуации. / Э.Л. Сидоренко // Студенческая наука - экономике России: материалы второй межрегиональной студенческой научной конференции. - Ставрополь: Изд-во Ставропольского института им. В.Д. Чурсина, 2001. - С. 179 - 180. - 0,3 п.л.

56. Сидоренко, Э.Л. Конфликт «преступник-жертва» и его влияние на ответственность субъекта преступления / Э.Л. Сидоренко // Проблемы, связанные с совершением тяжких преступлений против личности: материалы первой междисциплинарной научно-практической конференции. - Ставрополь: Изд-во Ставропольского института им. В.Д. Чурсина, 2001. - С. 53 - 57. - 0,25 п.л.

57. Сидоренко, Э.Л. Аффект: Общепсихологические и уголовно-правовые аспекты / Э.Л. Сидоренко // Актуальные проблемы реформирования правовой системы РФ: сборник материалов международной научно-практической конференции. - Белгород: БГУ, 2002. - С. 291 - 296. - 0,45 п.л.

58. Сидоренко, Э.Л. Понятия «потерпевший» и «жертва»: уголовно-правовой, процессуальный и виктимологический аспекты / Э.Л. Сидоренко // Потерпевший от преступления (уголовно-правовой, процессуальный, криминологический, психолого-медицинский аспекты). - Ростов-на-Дону: РЮИ МВД России, 2002. - С. 143 - 147. - 0,3 п.л.

59. Сидоренко, Э.Л. Психологическая установка виновного и жертвы в процессе совершения преступления / Э.Л. Сидоренко // Актуальные проблемы социо-гуманитарного знания: сборник научных трудов кафедры философии МПГУ. Вып. X. - М.: Прометей, 2002. - С. 335 - 338. - 0,36 п.л.

60. Сидоренко, Э.Л. Понятие «потерпевший»: уголовно-правовой анализ / Э.Л. Сидоренко // История и теория государственно-правового развития России: материалы научно-практической конференции (20 сентября 2002). - Ставрополь: СГУ, 2002. - С. 271 - 275. - 0,25 п.л.

61. Сидоренко, Э.Л. Назначение наказания и «виктимологический негатив» / Э.Л. Сидоренко // Виктимологические проблемы борьбы с преступностью: материалы 1 Междисциплинарной конференции - «круглого стола». - Ставрополь: Изд-во Ставропольского института им. В.Д. Чурсина, 2002. - С. 47 - 55. - 0,4 п.л.

62. Сидоренко, Э.Л. Обстоятельства, подлежащие учету при индивидуализации наказания / Э.Л. Сидоренко // Труды юридического факультета Ставропольского государственного университета. Выпуск 1. - Ставрополь: Сервисшкола, 2002. - С. 123 - 127. - 0,4 п.л.

63. Сидоренко, Э.Л Взаимосвязь правового сознания и виктимности / Э.Л. Сидоренко // Проблемы криминологии: материалы Всероссийской научной конференции Южного федерального округа. - Краснодар, Краснодарская академия МВД РФ, 2002. - С. 113 - 120. - 0,2 п.л.

64. Сидоренко, Э.Л. Дифференциация уголовной ответственности с учетом отрицательного поведения потерпевшего / Э.Л. Сидоренко // Российская юридическая наука на этапе формирования правового государства: сборник. - М.: Академия права и управления, 2003. - С. 120 - 128. - 0,5 п.л.

65. Сидоренко, Э.Л. Виктимологическая профилактика насильственных преступлений в семейно-бытовой сфере / Э.Л. Сидоренко // Труды юридического факультета Ставропольского государственного университета. Выпуск 3. - Ставрополь: Сервисшкола, 2003. - С. 190 - 194. - 0,4 п.л.

66. Сидоренко, Э.Л. Социологический подход к объяснению сущности и причин преступления / Э.Л. Сидоренко // Труды юридического факультета СГУ. Выпуск 4. - Ставрополь: СГУ, 2003. - С. 196 - 202. - 0,3 п.л.

67. Сидоренко, Э.Л. Эволюция уголовно-правовых запретов как фактор преступности / Э.Л. Сидоренко // Проблемы понимания и тенденции развития государства и права в XXI веке: материалы 49 научно-практической конференции «Университетская наука - региону». 23 апреля 2004 года. - Ставрополь: СГУ, 2004. - С. 319 -324. - 0,25 п.л.

68. Сидоренко, Э.Л. Основные методологические проблемы криминологической детерминации преступного поведения / Э.Л. Сидоренко // Политические, правовые, социальные и экономические проблемы российского общества: материалы XX научной конференции. - Ставрополь: СГУ, 2004. - С. 39 - 42. - 0,3 п.л.

69. Сидоренко, Э.Л. Конкретная жизненная ситуация как фактор преступного поведения / Э.Л. Сидоренко // Актуальные проблемы социальных, экономических и правовых процессов в современном обществе с учётом региональных особенностей: материалы IV межвузовской конференции. - Ставрополь: Ставропольский гуманитарно-экономический институт, 2004. - С. 100 - 103. - 0,3 п.л.

70. Сидоренко, Э.Л. О некоторых терминологических проблемах определения института согласия потерпевшего / Э.Л. Сидоренко // Актуальные проблемы социо-гуманитарного знания: сборник статей. Выпуск XII. - М.: Век книги, 2004. - С. 52 - 55. - 0,4 п.л.

71. Сидоренко, Э.Л. Проблема этиологии преступлений на рубеже XIX-XX веков / Э.Л. Сидоренко // Таганцевские чтения: материалы межвузовской научной конференции. - Ставрополь: Ставропольский институт им. В.Д. Чурсина, 2004. Выпуск 8. - С. 43 - 48. -0,5 п.л.

72. Сидоренко, Э.Л. К вопросу о начале уголовно-правовой охраны жизни: разграничение детоубийства и незаконного производства аборта / Э.Л. Сидоренко // Тенденции развития юридической науки: сборник статей. - Ставрополь: СГУ, 2005. - С. 328 - 331. - 0,4 п.л.

73. Сидоренко, Э.Л. Медицинский казус: проблемы уголовно-правовой оценки / Э.Л. Сидоренко // Закон и право: история и современность: материалы Международной научно-практической конференции, посвященной 75-летию СГУ и 10-летию ЮФ СГУ. - Ставрополь: СГУ, 2005. - С. 86 - 91 - 0,5 п.л.

...