Гражданско-правовая защита фактического владения

Официальные оппоненты: Барков Владимир Александрович - доктор юридических наук, профессор кафедры гражданско-правовых дисциплин НОУ ВПО «Московская академия экономики и права»;

Самозащита считается правомерной при наличии угрозы реального нарушения интересов владельца в обладании вещью при условии соразмерности действия их нарушению или угрозе такого нарушения.

6. Выявлено, что положения ст. 305 Гражданского кодекса РФ, предусматривающие возможность применения некоторых вещно-правовых способов защиты интересов фактического владельца, позволяют выделять в качестве специального способа защиты фактического владения возврат вещи.

Возврат вещи как способ защиты фактического владения представляет собой использование владельцем юрисдикционных мер, направленных на истребование вещи с целью защиты своего интереса в обладании ею, а также надлежащей ее сохранности.

7. Установлено, что в отношении движимых вещей необходимо выделять защитную и легитимационную функции фактического владения, так как, с одной стороны, владельцу предоставлена возможность защищать свое владение, в том числе посессорными средствами (защитная функция), с другой стороны, фактический владелец для всех третьих лиц предполагается ее собственником (легитимационная функция). В отношении недвижимого имущества фактическое владение не имеет легитимационного значения в силу того, что таким значением обладают данные соответствующего реестра.

8. Обоснована целесообразность внедрения в отечественное законодательство двух видов владельческих исков, используемых для защиты владения в действующем зарубежном законодательстве: 1) иска о прекращении нарушения владения или о воспрещении нарушений в будущем; 2) иска о возврате самоуправно отнятого имущества.

Практическая значимость диссертационного исследования заключается в разработке ряда предложений по совершенствованию гражданского законодательства в области фактического владения. Положения, сформулированные в работе, могут быть использованы в нормотворческом и правоприменительном процессе, при преподавании курсов «Гражданское право», «Российское предпринимательское право». Сама работа может быть использована в качестве теоретического пособия не только для студентов, аспирантов, преподавателей, но и для юристов-практиков, сталкивающихся с обозначенными проблемами.

Апробация диссертационного исследования. Основные положения диссертации обсуждены и одобрены на кафедре гражданского права Института права ФГБОУ ВПО «Башкирский государственный университет», обсуждались в рамках научно-практических конференций: Международной заочной научно-практической конференции «Современные проблемы частноправового регулирования: теория и практика», посвященной 80-летию со дня рождения доктора юридических наук, профессора, академика Академии социальных наук Российской Федерации, заслуженного юриста Республики Башкортостан М.С. Орданского (Уфа, 2010), VI Международной научно-практической конференции молодых исследователей «Современные проблемы юридической науки» (Челябинск, 2010), Всероссийского IX научного форума «Актуальные проблемы частноправового регулирования» (Самара, 2010), круглого стола к 10-летию кафедры гражданского права «Модернизация гражданского законодательства: теория и практика» (Уфа, 2012).

Структура и содержание работы определены его целями и задачами. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновываются актуальность и степень разработанности темы диссертации, определяются предмет, цель и задачи исследования, его теоретическая база, научная новизна, теоретическая и практическая значимость полученных результатов, отражены результаты апробации итогов исследования, сформулированы положения, выносимые на защиту.

Первая глава «Общие положения о защите фактического владения» состоит из трех параграфов и посвящена исследованию фактического владения как гражданско-правовой категории в российском и зарубежном правопорядках.

В первом параграфе «Понятие и развитие фактического владения как правовой категории» отмечается, что в России владельческой тематике до 1917 г. были посвящены многочисленные фундаментальные исследования, актуальность которых сохраняется и в наше время. После Октябрьской революции 1917 г. по 90-е годы XX в. тема владения в советской литературе почти не обсуждалась и теория владения была практически утрачена российской наукой гражданского права. В настоящее время вопросы владения вновь приобрели значение наряду с другими традиционными цивилистическими проблемами.

Автор отмечает, что сложность формулирования универсального понятия владения состоит в том, что владение в гражданском праве выступает в различных значениях, каждое из которых настолько специфично, что объединить их одним общим определением весьма затруднительно.

Исходя из многочисленных значений владения, именно понимание владения как абстрактного, взятого вне зависимости от наличия или отсутствия субъективных гражданских прав обладания, фактического господства над вещью, является предметом рассмотрения в цивилистической теории владения и, соответственно, представляет интерес для данного диссертационного исследования.

Исследование владения как правовой категории, направлено, прежде всего, на разрешение проблем абстрактного, внетитульного владения вещами.

Соискатель приходит к выводу, что владение как обладание вещами - институт пограничный с институтом собственности, отражающий характерные особенности, позволяющие отличать его от института собственности.

Во-первых, владение и собственность - явления не взаимоисключающие, а скорее параллельные, что объясняет, почему наряду с исками о защите владения вполне могут существовать иски о защите собственности, причем они функционально между собой никак не связаны.

Во-вторых, правовой оппозиции «собственность - владение» присущ внутренний конфликт, который проявляется наглядно в виндикационном споре, где противопоставляется не владение и собственность как таковые, а незаконное владение и правомочие владения вещью, которое есть у собственника.

Диссертантом определяется основной вопрос исследования: что есть владение - факт или право? Автором отмечается, что исследование данного вопроса невозможно без исследования оснований приобретения владения.

Исходя из положений римского права, обосновывается, что психологический момент в структуре владения, выделяемый римскими юристами - animus possidendi, - характеризует не само владение, а держание как осознанное фактическое (материальное) обладание вещью. Исследуя основания возникновения владения, делается вывод, что необходимы два составляющих основания приобретения владения: объективное требование удержания вещи (corpore possidere) и психологическое (animus possidendi). То есть владение приобретается, когда субъект исполняет оба требования, при этом не обязательно, чтобы оба они возникали одновременно.

Сам объект владения может быть приобретен как изначальным, так и производным способом. Для изначального способа необходимо, чтобы приобретатель осуществил материальное овладение вещью, а для производного способа приобретения необходимо, чтобы предыдущий владелец передал движимую вещь приобретателю или же допустил его к исключительному распоряжению недвижимой вещью, оставив ему ее свободной и доступной.

Рассматривая основания приобретения владения, необходимо помнить и о последующем его сохранении. Сохранение владения будет продолжаться до тех пор, пока существуют два необходимых его основания: объективное требование удержания вещи (corpore possidere) и психологическое (animus possidendi).

Соискатель отмечает, что по поводу сущности категории владения до сих пор не сложилось единого мнения ни в отечественной, ни в зарубежной цивилистике. Точки зрения о том, что владение есть право придерживались германские цивилисты К. Ганс, Г.Ф.Пухта, Р. фон Иеринг, К.Ленц, Э.И.Беккер, русские ученые К.Д. Кавелин, К.Н. Анненков, Ю.С. Гамбаров, С.А. Муромцев (последние два, безусловно, под влиянием авторитета своего учителя Р. фон Иеринга), профессор Г.Ф. Шершеневич и профессор В.М. Хвостов. Из современных авторов эту позицию отстаивает Д.В. Дождев.

Другой позиции (владение есть факт) придерживались Ф.К. фон Савиньи, Б. Виндшейд, Г. Дернбург, Д.И. Мейер и Е.В. Васьковский. Ее поддерживают современные цивилисты В.А. Белов и К.И. Скловский. В обоснование данной позиции различными авторами приводятся следующие доводы: 1) владелец противопоставляется собственнику именно как фактический обладатель; 2) владение, будучи фактом, порождает правовые последствия; 3) наличие защиты владения не доказывает его правового характера, так как формула («за всяким иском стоит право») имеет римские корни, а в Риме владение защищалось не исковым, а административным средством -- интердиктом.

Автор приходит к выводу что, невозможно признать правом нахождение вещи в имущественной сфере лица вне зависимости от оснований отношения лица к этой вещи. То есть нахождение вещи у лица может рассматриваться исключительно как факт.

Таким образом, владение, в настоящем диссертационном исследовании рассматривается не как право, а как фактическая позиция лица по отношению к находящейся у него вещи. В связи с чем владение можно определить как длительное, устоявшееся, обеспеченное от постороннего вмешательства физическое, реальное господство над вещью, в единстве corpus и animus, т. е. интерес в фактическом господстве над вещью. Соответственно, основаниями возникновения фактического владения являются, с одной стороны, нахождение вещи в имущественной сфере лица (удержание) - как объективное требование, с другой стороны, осознанное обладание вещью - как требование субъективное.

При этом подчеркивается, что правомочие владения не имеет ничего общего с владением как правовой категорией. Владение является юридическим фактом, правомочие же владения является элементом правоотношения, порожденного юридическими фактами, которые практически всегда связаны не с владением - юридическим фактом, а с совершением лицами либо сделок, либо юридических поступков. Для возникновения правомочия владения намерение владеть несущественно, а для возникновения владения как факта оно имеет значение. Вполне возможно совпадение владения и правомочия владения, а также и их разъединение без ущерба для существования правомочия владения. Это свидетельствует о параллельности этих явлений, но не об их взаимоисключаемости или совпадении.

Таким образом диссертант заключает, что владение в российском праве понимается и как фактическое, осознанное обладание вещью, и как правомочие, которое входит в содержание субъективного права. Однако четкого определения владения в действующем законодательстве не дается.

Рассматривая владение как правовую категорию, особое внимание уделяется теории двойного (посредственного и непосредственного) владения, отмечая, что конструкция двойного владения преследует лишь одну цель - предоставить лицам, не проявляющим при владении animus domini, владельческую защиту, что с теоретической точки зрения не выдерживает критики. Делается вывод, что теория двойного владения есть юридическая фикция, созданная лишь для удобства защиты интересов участников оборота и во многом не соответствующая основным постулатам теории владения.

В работе указывается, что одним из дискуссионных вопросов, связанных с исследованием сущности владения, является вопрос о возможности существования фактического владения в отношении недвижимого имущества, поскольку в настоящее время действует российская система регистрации прав на недвижимое имущество, которая обеспечивает внешнюю легитимацию обладателей недвижимости. Именно поэтому в современной российской цивилистической литературе можно встретить мнение о том, что юридическое владение можно осуществлять лишь в отношении движимого имущества; в отношении же недвижимого имущества владение осуществлять невозможно, потому что владельцем недвижимой вещи следует полагать того, кто указан в реестре в качестве обладателя права.

На основе сказанного, делается вывод, что владение недвижимым имуществом можно определить как наличие у лица одновременно возможности самостоятельного доступа к объекту недвижимости для его использования и возможности преградить либо ограничить доступ к объекту недвижимости любым третьим лицам. Следовательно, владельцем недвижимого имущества может считаться только то лицо, которое имеет указанные возможности.

Анализ исследования сущности владения позволяет говорить о совокупности двух оснований приобретения владения: объективное удержание вещи (corpore possidere) и психологическое (animus possidendi). При этом объективное требование представляет собой нахождение вещи в имущественной сфере лица (удержание), а субъективное требование - осознанное обладание вещью.

Таким образом, по мнению диссертанта, фактическое владение следует понимать как осознанное, в своем интересе, реальное обладание вещью, как собственной, так и чужой, обуславливающее возможность предоставлять доступ к этой вещи третьим лицам либо отказывать в таком доступе.

Кроме того, в отношении движимых вещей необходимо выделять защитную и легитимационную функции фактического владения, так как, с одной стороны, владельцу предоставлена возможность защищать свое владение, в том числе посессорными средствами (защитная функция), с другой стороны, фактический владелец для всех третьих лиц предполагается ее собственником (легитимационная функция). В отношении недвижимого имущества фактическое владение не имеет легитимационного значения в силу того, что таким значением обладают данные соответствующего реестра.

Во втором параграфе «Понятие защиты фактического владения» указывается, что во всех правовых системах действует принцип защиты индивида, который физически обладает имуществом, от лишения владения, каким бы ни было правооснование подобного физического обладания. Данного рода защита возможна даже от притязаний собственника. Соответственно, один и тот же принцип работает как на право собственности, облегчая его защиту (как это обыкновенно бывает при совпадении собственника и владельца в одном лице), так и против него, когда собственник пытается отстоять свое право, прибегая к мерам самозащиты. В результате и в гражданском праве владельческие иски в конечном итоге функционально более важны, чем иски вещно-правовые.

По российскому законодательству, владение защищается, если основано на каком-либо праве, в состав которого оно входит, - вещном или обязательственном (титульное владение). Титульный владелец считается владеющим вещью, даже когда он реально не осуществляет в данный момент физическое господство над нею. Соответственно, как виды владения выделяются владение законное (опирающееся на законное основание, титул), иначе говоря - титульное владение, и владение незаконное, то есть беститульное.

Правомочие владения имеют все обладатели вещных прав - права пожизненного наследуемого владения земельным участком или права постоянного (бессрочного) пользования им, обладатели сервитута, носители права хозяйственного ведения и права оперативного управления. Правомочием владения наделяются и обладатели некоторых обязательственных прав - арендаторы (наниматели), залогодержатели, хранители и т. п., однако содержание правомочия владения по обязательствам, в отличие от права собственности, имеет производный, вторичный характер.

В связи с этим важнейшим выражением правомочия владения является владельческая защита. Отмечается, что владельческая защита - упрощенный способ защиты действительных или предполагаемых прав и строится на том факте, что вещи, как правило, находятся во владении тех, кто имеет на них право.

Ввиду отсутствия в позитивном законодательстве института посессорной защиты отечественный законодатель вынужден был создавать правовую фикцию и использовать вещно-правовую защиту владения лиц, не являющихся собственниками, но владевших имуществом на праве пожизненного наследуемого владения, хозяйственного ведения, оперативного управления либо по иному основанию, предусмотренному законом или договором, включая защиту против самого собственника. Так, в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации предлагается при введении владельческой защиты ограничить круг лиц, которым предоставляется виндикационный иск. Этими лицами должны быть лишь собственник и обладатель иного вещного права, разрешающего владение (п. 1.8).

Автором обосновывается, что механизм посессорной защиты «включается» тогда, когда владение вещью было прекращено посредством «запрещенного самоуправства», т. е. незаконных действий, направленных на прекращение владения у одного лица и возникновение его у другого. Другим случаем применения посессорной защиты является ситуация покушения на владение посредством запрещенного самоуправства, которое, однако, не привело к прекращению владения.

Соответственно, посессорная защита - это правовая реакция на покушение на владение. Простота посессорной защиты заключается в том, что владелец освобожден от необходимости доказывания своего права (титула) на владение вещью. Особенностью ее является то, что она применяется лишь при совершении правонарушения, направленного на лишение владения. При этом ее применение не обуславливается наличием у лица, утратившего владение, права на владение вещью.

Отсюда, делается вывод, что посессорная защита - это, прежде всего, защита фактического господства над вещью. Кроме того, учитывая, что субъективная сторона владения представляет собой интерес лица достичь вообще господства над вещью, можно говорить о том, что посессорная защита - это защита интереса в фактическом господстве над вещью.

Помимо исковой защиты в понятие посессорной защиты входит и самозащита владения, т. е. возможность владельца совершать самостоятельные действия, направленные на ограждение своего владения от посягательств третьих лиц.

Диссертант приходит к выводу, что в фактическом владении фактический владелец защищает свое господство над вещью, которое нельзя смешивать с владением чужой вещью в рамках обязательственных отношений. По своей юридической природе такая владельческая защита является посессорной и уступает требованиям титульных владельцев, опирающихся на возможности петиторной защиты своих прав.

Исследование законного и фактического владения, позволяет автору прийти к выводу, что признавать владельческую (посессорную) защиту можно только за фактическим владением, поскольку защита законного владения - это не владельческая, а только петиторная защита, защита по праву. Исходя из вышеизложенного, владельческая защита понимается как защита фактического владения вещью, а законное владение - это владение, осуществляемое по воле собственника.

Таким образом, защита фактического владения - это, прежде всего, защита личности и ее интересов, так как фактический владелец вправе защищать владение не столько потому, что имеет какое-либо право на вещь, сколько потому, что никого нельзя лишить вещи насильственным или обманным путем, несмотря на наличие или отсутствие основания владения ею.

Под защитой фактического владения необходимо понимать совокупность гражданско-правовых приемов и способов, установленных законом, направленных против посягательств на данное фактическое владение со стороны третьих лиц. В качестве таких способов защиты фактического владения необходимо выделить самозащиту, возврат вещи, устранение нарушений, не связанных с лишением владения. При этом доказано, что к защите фактического владения неприменим такой способ, как защита от нарушений, не связанных с лишением владения (негаторный иск).

В третьем параграфе «Защита фактического владения по зарубежному законодательству: сравнительно-правовой анализ» анализируется процесс эволюционного развития категории владения в зарубежных правопорядках.

Отмечается, что наиболее детальный, по сравнению с другими континентальными законодательствами, механизм посессорной защиты и определения владения предусмотрен Французским гражданским кодексом 1804г., Германским гражданским уложением 1896г. (Bьrgerliches Gesetzbuch) и Швейцарским гражданским уложением 1907г. (Zivilgesetzbuch), которые до сих пор являются действующими кодификациями.

Анализ указанных нормативных актов о владельческой защите показывает, что во многих европейских континентальных государствах, например во Франции и Германии, защита владения предоставляется только лицам, фактическое обладание которых соответствует определенным требованиям, установленным законом и судами. При этом, исходя из норм Германского и Швейцарского уложений и судебной практики их применения, невозможность рассмотрения вопросов права в посессорном процессе в указанных странах не означает невозможность осуществить защиту владения. Так, при решении вопросов о возврате владения или пресечении действий, нарушающих владение, суд, так или иначе, исследует титул, но лишь при наличии бесспорных доказательств и в объеме, не препятствующем ускоренному рассмотрению спора, с тем чтобы владельческий процесс не превратился в обыкновенный петиторный.

На примере современной судебной практики Германии становится очевидным сохранение тенденции к некоторому сближению посессорного и петиторного процессов в гражданском праве и процессе европейских стран, что свидетельствует о рассмотрении владельческого иска в ускоренном порядке, когда судом устанавливается факт нарушения владения и исследуются бесспорные доказательства правовых титулов, которые могут быть незамедлительно представлены сторонами и с учетом которых суд без исследования дополнительных доказательств может принять решение о целесообразности восстановления нарушенного владения, что не исключает возможности предъявления не удовлетворенной исходом посессорного процесса стороной вещного или договорного иска с целью досконального изучения судом всех представленных сторонами доказательств в ходе петиторного производства.

Изложенное позволяет сделать вывод, что посессорный процесс может в дальнейшем перерасти в петиторный, в котором стороны меняются местами (давностный владелец-истец становится ответчиком, а проигравший правообладатель (собственник) - истцом). Только с таких позиций наблюдается сближение посессорной и петиторной защиты, в результате которого неудовлетворение рассмотрения владельческого иска в ускоренном порядке без обсуждения вопроса о праве может незамедлительно привести к возбуждению петиторного производства.

Однако одновременное использование элементов посессорной и петиторной защиты невозможно. Представляется, что решение суда, вынесенное в рамках посессорного процесса, не должно иметь преюдициального значения для суда, рассматривающего спор в формате судебного петиторного процесса.

В отличие от стран континентальной системы права, защита владения в англо-американской правовой модели имеет свою специфику. Фактическим подтверждением права владения вещью в соответствии с исторической традицией общего права является титул, характеризующий объем прав индивида на данную вещь. Титульные права могут подвергаться сравнительной характеристике; в любом споре по поводу вещи достаточно, как правило, доказать наличие «лучшего титула».

Обосновывается, что специфика рассмотренных способов владельческой защиты в континентальной системе права в наибольшей степени приемлема для российского законодательства, тем более что дореволюционным отечественным законодательством при обеспечении защиты фактического владения обоснованно были восприняты традиции именно данной системы права. Отмечается, что для полноценной защиты владения в современной России по примеру законодательства стран континентального права необходимо построение системы, состоящей из целого ряда правовых средств.

В частности, автор выделяет способы, направленные, прежде всего, на активную защиту владения. К ним относятся: право владельца на самозащиту владения от постороннего посягательства, исковые средства защиты владения, направленные на устранение нарушений владения и восстановление прерванного владения. При этом роль исковых средств должны играть владельческие иски, которые могут стать удобным защитным средством в следующих случаях: если собственник затрудняется представить доказательства своего права и поэтому не может участвовать в качестве истца в виндикационном или негаторном споре; если в отношении владельца не истек давностный срок, а собственник вещи самоуправно нарушает владение вещью.

Диссертант приходит к выводу о целесообразности внедрения в отечественное законодательство двух видов владельческих исков, используемых для защиты владения в действующем зарубежном законодательстве: 1) иска о прекращении нарушения владения или о воспрещении нарушений в будущем; 2) иска о возврате самоуправно отнятого имущества.

Вторая глава «Отдельные способы защиты фактического владения», состоящая из трех параграфов, посвящена общей характеристике гражданско-правовых способов защиты владения, исследованию самозащиты и возврата вещи как способа защиты фактического владения, анализу соотношения возврата вещи как особого способа защиты фактического владения и виндикационного иска.

В первом параграфе «Характеристика гражданско-правовых способов защиты фактического владения» отмечается, что в гражданском праве России в настоящее время признается необходимость восстановления механизмов защиты владения и совершенствования законодательства о защите вещных прав. Так, в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации признается, что отсутствие норм о владении и его защите, призванных обеспечить оперативную и эффективную защиту права собственности, является одним из серьезных недостатков действующего Гражданского кодекса РФ.

Статья 12 Гражданского кодекса РФ закрепляет обширный перечень способов защиты гражданских прав, в том числе вещных. Существует множество классификаций данных способов.

В основу наиболее популярной классификации включаютсяположена сфера применения защиты вещных прав: общие способы защиты, устанавливаемые общими нормами гражданского права и применяемые без особого, адресованного данному виду правоотношений, указания закона, а также специальные способы защиты, применяемые лишь в определенных видах правоотношений. Многообразие классификаций свидетельствует о многоплановости мнений ученых, соответственно, выработать какое-либо единое и устоявшееся мнение по вопросу классификации способов защиты гражданских прав невозможно.

Диссертант указывает, что непосредственно на защиту вещных прав направлены способы, предусмотренные гл. 20 Гражданского кодекса РФ, в частности ст. 301-304, 305. Смысл общей регламентации способов защиты вещных прав состоит в том, что они обеспечивают защиту права собственности на имущество в натуре, то есть владение и пользование конкретным имуществом, а также защиту правомочий по распоряжению и пользованию имуществом в условиях отсутствия каких-либо обязательственных отношений - договорных или вреда, причиненного законному владельцу.

К вещно-правовым способам защиты относятся: иск об истребовании имущества из чужого незаконного владения (виндикационный иск), иск об устранении препятствий в пользовании имуществом, не связанных с лишением владения вещью (негаторный иск). Вещно-правовые способы защиты, наиболее характерные для вещного права, являются абсолютными исками, которые могут быть предъявлены к каждому, кто нарушает право собственности или иное вещное право.

По мнению соискателя, можно говорить о применении данных способов и в отношении титульных владельцев, что означает возможность предъявить иск в защиту своего права к любому лицу, включая собственника имущества. Исключение составляет давностный владелец, который вправе предъявить виндикационный и негаторный иск к любому, за исключением собственника или иного титульного владельца.

В то же время установлено, что вещные права подчас требуют защиты быстрой и эффективной, пусть даже упрощенной и имеющей предварительный (провизорный) характер. Ответ на это требование был дан опять же римским правом в виде владельческой (посессорной) защиты.

Отмечается, что введение владельческой защиты позволит также самим собственникам осуществлять свою защиту от недобросовестных владельцев-узукапиентов, не доказывая при этом наличие права на изымаемую вещь или правовое основание восстановления первоначального положения, на устранение препятствий со стороны незаконного владельца.

Рассматривая способы защиты фактического владения, обосновывается, что к первоначальному, неюрисдикционному, способу защиты владения относится самозащита права. Самозащита субъективных гражданских прав предусмотрена положениями ст. 12 Гражданского кодекса РФ и может осуществляться как собственником, так и другим титульным владельцем. Следовательно, субъектами данного права могут быть любые лица, имеющие правомочие владения вещью.

Автор отмечает, что п. 2 ст. 215 проекта новой редакции Гражданского кодекса РФ, где самозащита названа в числе способов защиты вещного права. Однако вопрос о соразмерности мер самозащиты так и остается дискуссионным, поскольку ни действующее законодательство, ни проект не содержат понятия самозащиты владения, что справедливо порождает споры о правомерности тех или иных действий фактических владельцев.

Делается вывод, что положения ст. 305 Гражданского кодекса РФ, предусматривающие возможность применения некоторых вещно-правовых способов защиты интересов фактического владельца, позволяют выделять в качестве специального способа защиты фактического владения возврат вещи.

По мнению диссертанта, возврат вещи как способ защиты фактического владения представляет собой применение владельцем юрисдикционных мер, направленных на истребование вещи, с целью защиты его интереса в обладании вещью, а также надлежащей ее сохранности.

Таким образом, соискатель приходит к выводу, что в качестве способов защиты фактического владения необходимо выделить самозащиту и возврат вещи. При этом доказано, что к защите фактического владения неприменимы такие способы, как устранение нарушений, не связанных с лишением владения (негаторный иск), и истребование имущества из незаконного владения (виндикационный иск).

Во втором параграфе «Самозащита фактического владения», особое внимание уделяется зарубежной практике, в частности, положениям Германского гражданского уложения, которые предоставляют владельцу «право на самопомощь».

Диссертантом установлено, что в качестве самостоятельного способа защиты права самозащита была введена в отечественное законодательство Гражданского кодекса РФ 1994 г. Такого способа защиты не знали ни гражданские кодексы РСФСР 1922 и 1964 г., ни Основы 1991 г. В действующем Гражданском кодексе РФ самозащита включена в перечень универсальных способов защиты гражданских прав (ст. 12), в то время как по сути она является не способом, а формой защиты права.

Исследуя понятие «самозащита», отмечается, что оно используется в двух значениях. В широком смысле - как любые действия лица, обладающего субъективным правом, связанные с защитой данного права от нарушения (включая подачу иска, жалобы, самостоятельную защиту гражданских прав в суде без помощи адвоката и т. п.). В узком, гражданско-правовом, смысле - как действия лица, направленные на предупреждение, пресечение нарушения и ликвидацию его последствий.

В отличие от мер оперативного воздействия, самозащита «адресована» неопределенному кругу лиц, в то время как меры оперативного воздействия чаще всего имеют конкретный адрес - лицо, создающее угрозу субъективному праву.

Автором выделяются два способа самозащиты владения:

- первый способ предполагает, что защита существующего владения не связана с лишением владения. Здесь под самозащитой понимаются пресечение и отражение противоправных действий;

- второй способ самозащиты основан на восстановлении утраченного владения имуществом, причем как движимым, так и недвижимым. Данный способ означает возвращение в положение, существовавшее до нарушения, незамедлительно после нарушения либо в разумный срок, сообразно обстоятельствам дела.

Диссертант считает, что в соответствии со ст. 12 и 14 Гражданского кодекса РФ можно говорить о том, что и у нас вполне возможна самозащита законного владения как один из наиболее упрощенных способов охраны этого права. Отсутствие права у незаконного (беститульного) владельца не является препятствием для защиты его фактического владения от самоуправного посягательства в рамках института защиты в пределах необходимой обороны. Соответственно, на сферу фактического владения также распространяется институт самозащиты.

Гражданское законодательство (ст. 1066 Гражданского кодекса РФ) в отличие от уголовного (ч. 3 ст. 37 Уголовного кодекса РФ) не формулирует право обороняющегося на необходимую оборону. Следовательно, и право самозащиты фактического владения в рамках необходимой обороны от наличного посягательства имеется не только у законного владельца, но и у владельца беститульного.

Самозащита беститульного владения может быть основана, в том числе, и на норме ст. 234 Гражданского кодекса РФ, согласно которой до приобретения на имущество права собственности в силу приобретательной давности лицо, владеющее имуществом как своим собственным, имеет право на защиту своего владения против третьих лиц, не являющихся собственниками имущества, а также не имеющих прав на владение им в силу иного предусмотренного законом или договором основания.

Недостаток изложенной нормы заключается в том, что она не предоставляет права самозащиты против собственника, пытающегося насильственно вернуть утраченную вещь. Даже в случае, если потенциальный приобретатель и предъявит иск об изъятии вещи из чужого незаконного владения, то в соответствии с действующей редакцией нашего закона истцу придется доказывать свой титул владения, который не может противостоять всеобъемлющему титулу собственника. Суд будет вынужден разрешать спор о праве гражданском, а не о владении как таковом, отдавая предпочтение наиболее защищенному полному господствующему титульному владельцу.

С учетом специфического характера ситуаций, в которых законом допускается применение мер самозащиты, правоприменительная практика выработала ряд требований, предъявляемых к поведению защищающегося лица. В частности, допускается самозащита лишь действительного, а не предполагаемого права; вред, причиненный при самозащите, не должен быть явно несоразмерен реально причиненному или предотвращенному вреду; жизнь и здоровье человека предполагаются более ценными величинами, чем имущество, в связи с чем особо взвешенным должно быть поведение защищающегося при причинении вреда жизни и здоровью лица, посягающего на имущественные ценности.

В тех случаях, когда отсутствуют признаки самозащиты права, оно подлежит защите лишь юрисдикционными мерами - посредством посессорного или петиторного исков; любое иное поведение должно рассматриваться как самоуправство, на пресечение которого изначально и была направлена посессорная защита владения.