В политической истории России Михаил Михайлович Сперанский занимает особое место, как выдающийся государственный деятель, талантливый реформатор, стремившейся к кардинальной модернизации политической системы Российской империи, построения в ней конституционного строя и гражданского общества.

М.М. Сперанский разработал комплекс радикальных по содержанию и системно взаимосвязанных проектов, в которых предложил свой план конституционного переустройства России. В перспективе политического развития конституционная монархия, с точки зрения М.М. Сперанского, являлась идеальной политической формой такого преобразования, сочетающей народное представительство (парламентское начало) и сильную исполнительную власть (монархическое начало).

Анализ теоретических воззрений М.М. Сперанского, изложенных в его работах 1807-1812 гг., дают основание для вывода, что он, развивая свою концепция разделения властей, опирался на теорию народного суверенитета.

Вторая важнейшая цель реформ состояла в том, чтобы обеспечить права и свободы россиян. Если в записках и проектах 1802--1803 гг. упор делался на порицание политического и гражданского рабства, то в 1809 г. в развитие этих мыслей М.М. Сперанский подробно и глубоко обосновывает и раскрывает содержание прав и свобод. При этом он считал необходимым не только публично декларировать, но и юридически гарантировать принцип незыблемости и неотчуждаемости естественных прав личности, и, в первую очередь, права на свободу, права на обладание собственностью и права на безопасность.

С позиций теории права М.М. Сперанский поднялся до уровня выдающихся теоретиков, став не только приверженцем самых передовых концепций: народного суверенитета, непосредственной и представительной демократии, разделения властей, верховенства закона, равенства всех граждан в гражданских правах и их непременное гарантирование государственной властью, но и сумев эти абстрактные теоретические конструкции применить к сложной российской действительности. Его теоретическое наследие в области теории государственности, конституционного и административного права огромно: он разработал стройную концепцию построения системы органов государственной власти на основе принципа разделения властей и системы сдержек и противовесов с учетом особенностей российской действительности, ее исторических традиций, принципиально новую, не потерявшую своей актуальности модель государственной службы.

Проекты М.М. Сперанского опираются на глубокое теоретическое обоснование предлагаемых реформ и связаны с мировой передовой философско-правовой мыслью. Их анализ убедительно свидетельствует о самостоятельности вносимых М.М. Сперанским предложений. Он выбрал из всего мирового политико-правового наследия наиболее ценные идеи с точки зрения разрабатываемых реформ и перспектив развития Российского государства и общества, критически их переработал и создал самостоятельную и творческую модель конституционных реформ.

Предотвратитьразвитие политическогопроцессапо сценарию европейскихреволюций представлялось ему возможнымтолько при условии превентивного провозглашения императором октроированной конституции, которая была бы пожалована монархом российским гражданам добровольно, а не под давлением революции.

Свою концепцию М.М. Сперанский разработал, опираясь на передовые учения эпохи Просвещения и критический анализ российской модели неограниченной монархии. Но только незначительная часть его предложений была использована в усовершенствовании существующей системы власти (открытие Государственного совета, законодательное закрепление общих принципов работы министерств).

Практическому воплощению конституционной модели М.М. Сперанского помешала совокупность различных объективных и субъективных факторов, сложившихся в результате предшествующего социально-политического развития страны. Прежде всего, сам император занял непоследовательную позицию по отношению к подготовленному М.М. Сперанским по его личному распоряжению плану преобразований. Далее, сам проект вступил в противоречие с интересами значительной части дворянской элиты и, в первую очередь, с интересами самой монархической власти. Процессу формирования конституционализма в России не способствовали и такие факторы, как отсутствие политической воли, гражданского мужества и решимости у самого императора; традиционализм и патриархальность политического общественного сознания; доминирование в высшей политической элите идеи о незыблемости самодержавия.

В условиях современного политического развития России значение идейного наследия и опыта реформирования М.М. Сперанского состоит, прежде всего, как нам представляется, в умении органично соединять традиции и новации в процессе модернизации государственно-политической системы. По твердому убеждению М.М. Сперанского, реформы должны опираться на такие принципы, как постепенность, историческая преемственность, научная обоснованность и системность. М.М. Сперанский очень критически относился к реформам в отечественной истории, которые, как раз наоборот, отличались бессистемностью, радикализмом, заимствованием политического опыта без учета особенностей России. Государственно-политическая организация российского общества резко отличалась от европейских стран и условий их политического развития. Потому М.М. Сперанский решительно настаивал на необходимости обеспечения постепенного характера преобразований в России, недопустимости спонтанного подхода к реформаторскому процессу. Одной из главных идей М.М. Сперанского было твердое убеждение в необходимости решения политических конфликтов путем достижения консенсуса, согласия, а не на основе конфронтации интересов разных политических сил. Стремясь избежать подобной конфронтации, он предлагал создать в России смешанную форму правления, что позволило бы учесть интересы и предложения разных политических группировок. Эти выводы М.М. Сперанского звучат необычайно актуально в наши дни, характеризующиеся острым противостоянием официальной власти и ее политической оппозиции. Его программа может служить прекрасным примером сбалансированного подхода к решению проблемы кардинальной смены моделей общественного развития.

Программа конституционных преобразований М.М. Сперанского является выдающимся в отечественной истории примером кардинальной по содержанию попытки внедрения принципов конституционного строя в условиях самодержавно-крепостного режима. Его программа реформ не была следствием механического заимствования европейских моделей государственного устройства, он предлагал путь постепенного и безболезненного перехода к конституционному строю и гражданскому обществу. Конституционно-правовой проект государственных преобразований в России, подготовленный М. М. Сперанским, несомненно, был одним из наиболее ярких сочинений юридической литературы начала XIX века.

В третьем параграфе «Уставная Грамота Н.Н. Новосильцева» отмечается, что одним из наиболее очевидных проявлений намерений Александра I продолжить реформаторский курс после Отечественной войны является разработка Н.Н. Новосильцевым по его поручению в 1818-1819 гг. конституционного проекта, получившего название «Государственная Уставная грамота Российской империи». Анализ данного проекта дает основания сделать вывод о том, что он представлял собой вторую попытку Александра I осуществить реформу политической системы государства «сверху», правительственным путем, конечной целью которой было утверждение новой, конституционной модели правления. Эта попытка осуществлялась с учетом опыта неудачи реализации конституционного проекта М.М. Сперанского. Вариант преобразований всей системы государственной власти, предложенный Н.Н. Новосильцевым, отличался усилением консервативных начал, поиском компромиссных путей решения острейших социальных, политических и экономических противоречий, существовавших в обществе.

Анализ текста «Уставной Грамоты» свидетельствует о том, что при её разработке учитывался западноевропейский конституционный опыт. Определенное сходство мы наблюдаем, сравнивая тексты Конституций Франции 1814 г., Польши 1815 г., Баварии и Бадена 1818 г. Оно проявляется в отдельных элементах структуры и компетенции органов государственной власти: например, отсутствии права законодательной инициативы у парламента, наличие права абсолютного вето у монарха и некоторых других. По примеру этих государствах, Россия, согласно «Уставной Грамоте», должна была стать конституционной дуалистической монархией, в которой монарх сохранял широкие полномочия во всех ветвях власти. Вопросы избирательно права регламентировались в «Уставной Грамоте» по аналогии с германскими конституциями. Таким образом, «Уставная Грамота» 1818 г. - типичный образец европейской умеренно-либеральной конституционной модели, построенный на основе идейной концепции и практического опыта европейской конституционной мысли второй половины XVIII -- начала XIX вв.

В то же время, как и конституционный проект М.М. Сперанского, «Уставная Грамота» была абсолютно самостоятельным правовым документом. Текст Грамоты является блестящим образцом соединения передовых, уже апробированных в европейской практике государственного строительства институтов, с исторически сложившимися национальными особенностями российской государственности. Государственная Уставная Грамота, по существу, являет собой оригинальный пример попытки соединения теории общественного договора и принципа разделения властей с целью сохранения самодержавных прав российского императора. Реальная высшая власть осталась сконцентрированной в священной особе верховного самодержавного правителя.

Целый ряд правовых механизмов был вообще новым, не имевшим аналогов в западноевропейских конституциях. «Уставная Грамота» отличается принципиально новым подходом по сравнению с предыдущими конституционными проектами в вопросе о форме государственного устройства Российской империи. Для проекта Н.Н. Новосильцева характерно своеобразное сочетание унитарных и федеративных концепций государственного устройства. В этом проекте предполагалось разделить Россию на наместничества во главе с генерал-губернаторами, но самих руководителей наместничеств предполагалось сделать назначаемыми, а не выборными (своего рода аналог современных федеральных округов). В то же время, наряду с назначаемым генерал-губернатором предполагалось и создание выборных сеймов (дум) наместнических областей. В результате, подобная конструкция государственно- территориального устройства не вписывается ни в одну из классических форм.

В диссертации отмечается, что «Уставная Грамота» является, безусловно, документом буржуазного характера, однако не до конца последовательным, что проявляется, прежде всего, в признании императора источником всех ветвей власти. Тем не менее, с нашей точки зрения, «Уставная грамота» представляет собой образец попытки соединения самодержавия с конституционной системой. Об этом свидетельствует целый ряд положений «Уставной Грамоты. Так, не смотря на многие ограничения, порядок формирования Посольской Палаты носил буржуазный характер и являлся серьезным шагом вперед по пути модернизации политической системы российского общества. Несомненно, прогрессивный характер имели ст. 130 и 131, испытавшие на себе влияние английского Билля о правах 1789 г. и закрепляющие свободу прений в парламенте и гласный характер его работы.

Заслуживает внимание попытка введения в практику государственного управления принципа должностной ответственности. Целый ряд статей «Уставной Грамоты» (40, 41, 96) закрепляют правовой механизм привлечения чиновников всех уровней к ответственности за нарушение или злоупотребление должностными обязанностями.

Тесно связан с институтом должностной ответственности впервые вводимый в отечественную практику государственного управления институт импичмента, пусть и в несколько урезанном виде, но, в целом, не потерявший от этого своего прогрессивного характера. В соответствии с классической формулой системы сдержек и противовесов процедура отстранения высших должностных лиц в системе исполнительной власти была разделена между несколькими структурными подразделениями аппарата управления.

Наиболее ярким проявлением реформаторской составляющей содержания «Уставной Грамоты» является Глава V «О судебной власти». Все содержание главы носит классический буржуазный характер, ликвидирующей феодально-сословные пережитки в сфере правосудия. Провозглашение независимости судебной власти в четкой и безусловной форме можно расценивать, как одно из важнейших достижений создателей конституционного проекта. Серьёзным прогрессивным шагом по пути буржуазной модернизации политической системы Российской империи стал провозглашаемый в «Уставной Грамоте», отказ от старой, феодальной по своему содержанию, судебной системы.

Не менее важным разделом «Уставной Грамоты» с точки зрения её либеральной направленности является Глава III «Ручательства державной власти», в которой получили закрепление даруемые подданным права и свободы. Как нам представляется, Глава III «Ручательства державной власти» наряду с Главой V «О судебной власти» содержат в себе наиболее четко сформулированные и буржуазные по содержанию юридические конструкции. Анализ содержания Главы III показывает, что она испытала на себе влияние передовой западно-европейской просветительской мысли. Целый ряд гражданских прав, получивших закрепление в «Уставной Грамоте», восходят к таким выдающимся документам мировой правовой мысли, как «Habeas Corpus Amendment Act» 1679 г., «Билль о правах» 1689 г. (Англия), «Билль о правах» 1789-1791 гг. (США), «Декларация прав и свобод человека и гражданина» 1789 г. (Франция).

Самый последовательно демократический по своему содержанию раздел в системе прав и свобод представлен процессуальными правами, которые, как нам представляется, впервые получили такую тщательную проработку по сравнению с другими конституционными проектами отечественных либеральных реформаторов. В ст. 81 -- 86 закрепляется правовой механизм, представляющий систему гарантий, призванных обеспечить неприкосновенность личности. Содержание данных статей в значительной степени перекликается с текстом знаменитого английского конституционного акта 1679 г. ««Habeas Corpus Amendment Act».

Таким образом, анализ содержания «Уставной Грамоты» дает основания оценивать проект Н.Н. Новосильцева, как конституционный по своему содержанию акт, целью которого было введение в Российской империи конституционной дуалистической монархии.

Тем не менее, колебания императора привели к отказу от реализации проекта Н.Н. Новосильцева, как и ранее от проекта М.М. Сперанского. Важной причиной повторного отступления Александра I от своих планов реформирования политической системы можно рассматривать незрелость объективных предпосылок в стране. Крепостническая система, хоть и превратилась в тормоз общественно-политического развития страны, еще окончательно не изжила себя, а поместной дворянство оставались главной социальной опорой государства. Александр I же считал возможным создание представительства только в увязке с социально-экономическими преобразованиями (прежде всего, с отменой крепостного права). Однако добиться поддержки дворянства, главной социальной опоры правительства, в разрешении крестьянского вопроса императору не удалось, а проводить отмену крепостного права вопреки воле дворянства ему представлялось опасным. К этим объективным факторам присоединилась и слабая политическая воля императора, которая к концу его правления стала проявляться все более отчетливее.

Вторая глава «Попытки осуществления российским правительством конституционных идей в первой четверти XIX в. и их итоги» включает в себя два параграфа.

В первом параграфе «Основные направления административной реформы в первой четверти XIX в.» показывается, что из всего широкого спектра предполагаемых изменений оказались воплощенными на практике лишь отдельные, и при этом - не самые важнейшие. В диссертации отмечается, что одно из центральных мест в системе осуществленных административных преобразований первой четверти XIX в., бесспорно, занимает министерская реформа. Её необходимость возникла в связи с тем, что коллегиальная система административного управления, введенная Петром I, перестала отвечать многократно усложнившимся задачам, стоящим перед органами исполнительной власти. В начале XIX в. практически вся высшая исполнительная власть была сосредоточена у особо приближенных к императору высших государственных деятелей. Но усложнение процесса государственного управления привело к тому, что теперь усилий небольшого круга высших чиновников для обеспечения эффективного управления страной было недостаточно. Все острее ощущалась необходимость реформы всей системы государственного управления, отказа от старой административной модели и замены ее новой.

Центром, сосредоточившим в себе основную работу по подготовке министерской реформы, стал Негласный комитет, в котором при активном участии императора обсуждались проекты А.Н. Оленина, Л.К. Платера, А. Чарторыйского, В.П. Кочубея и Н.Н. Новосильцева. Одним из вопросов, оказавшихся в центре обсуждений и вызвавших принципиальные разногласия, стал вопрос о будущей судьбе коллегий. П.А. Строганов, В.П. Кочубей, Н.Н. Новосильцев считали, что соединение двух по, существу, противоположных административных систем, основанных на разных принципах организации и формах делопроизводства, породит множество проблем. Тем не менее, возобладало мнение императора, и в основу реформы была положена идея соединения старой, коллегиальной системы административных органов, созданных Петром I, и новой, министерской, базирующейся на принципе единоначалия. Это должно было, по мнению Александра I и его единомышленников, обеспечить преемственность управления и эволюционный характер преобразования административного аппарата при переходе его на принципиально новые принципы функционирования - единоначалия, ответственности, исполнительности.

В работе отмечается, что первый этап формирования новой административной системы (1802 - 1810) носил компромиссный характер между старой коллегиальной и новой министерской системами управления. В связи с этим, процесс ликвидации коллегий, как высших органов административной системы управления, растянулся на несколько десятилетий (с 1803 по 1832 гг.) и завершился лишь в царствование императора Николая I-го.

Таким образом, многочисленные проблемы, возникшие в ходе практического воплощения министерской реформы в жизнь, предопределили необходимость её корректировки, устранения возникающих противоречий во взаимоотношениях разных звеньев создаваемой системы высших административных органов и ликвидации пробелов в правовом регулировании нового механизма исполнительной власти.

Второй, завершающий, этап министерский реформы приходится на 1810 - 1811 гг. Он связан с деятельностью М.М. Сперанского, при активном участии которого была осуществлена реорганизация и создана новая методика правового регулирования системы министерского управления с учетом российских условий и западноевропейской юридической практики.

В результате, высшее административное управление в связи с переходом к министерской системе приобрело характер централизованной системы, включающей в себя к середине XIX в. девять министерств, находящихся в подчинении непосредственно императора. Центральное государственное управление приобрело в результате министерской реформы системный и специализированный одновременно характер. Новая модель административного отраслевого управления включала в себя девять министерств и три главных управления, подчиненных непосредственно императору, который руководил их деятельностью через Комитет министров. Эволюция центральной государственной исполнительной власти, которая началась от путных бояр к приказам и затем -- коллегиям, окончательно завершилась переходом к отраслевым специализированным органам - министерствам.

Новая модель административного аппарата базировалась на следующих принципах: а) четкое разграничение предметов ведения; б) функциональная специализация в) единоначалие; г) иерархическое структурное построение; д) строгая ведомственная подчиненность; е) должностной профессионализм. Как нам представляется, именно поэтому министерская модель управления оказалась жизнеспособной, сравнительно легко адаптирующейся к изменяющимся историческим условиям, и стала, по существу, универсальной не только для России, но и для всего мирового сообщества.

Возникает закономерный вопрос: «Почему министерская реформа была, в целом, осуществлена, а конституционная -- нет»? Как нам представляется, ответ кроется в том, что министерская реформа не затрагивала основ самодержавного строя. Она создавала новую вертикаль исполнительной власти, что, в конечном счете, укрепляло положение самодержавной власти императора и поэтому не встретило сопротивления со стороны высшей дворянской элиты. Противники министерской реформы появились в связи со многими противоречиями, проявившимися в ходе ее реализации. Поэтому их позиция носила скорее конструктивный, нежели консервативный характер.

К числу важнейших элементов в системе осуществленных административных реформ следует отнести преобразование Государственного совета в 1810 г., идеологом и практическим руководителем которого был М.М. Сперанский. Государственный Совет задумывался, как государственный орган, который должен был стать ключевым звеном во всей системе государственного аппарата. Тем не менее, его полномочия были законосовещательными, а не законодательными.

Таким образом, Госсовет нельзя рассматривать, как аналог парламентов западно-европейских стран, которые являлись, во-первых, представительными органами власти, поскольку формировались на основе избирательного права, и, во-вторых, законодательными органами власти, так как обладали реальными законодательными полномочиями. В России источником власти оставался император: он мог существенно влиять на формирование состава Госсовета, по существу, осуществлял руководство им, председательствуя в нем, обладая реальной законодательной инициативой, влиял на принятие законов и, более того, обладал правом принимать законы без рассмотрения их в Совете, сохраняя, по существу, самодержавно-неограниченную власть.

Таким образом, успех реорганизации Государственного совета объясняется теми же причинами, что и при проведении министерской реформы. Самодержавная модель государственного устройств не подвергалась кардинальной перестройке, и поэтому из всех многочисленных предложений М.М. Сперанского, связанных с проведением конституционной реформы, было воплощено в жизнь именно создание Госсовета, успешно интегрировавшегося в самодержавный аппарат государственной власти и сохранявшегося в нем вплоть до 1917 г.

Во втором параграфе «Дарование Конституционной хартии Царству Польскому» показывается, что из всех осуществленных Александром I преобразований самым радикальным по своему содержанию и по степени воплощения стало дарование Конституционной хартии Царству Польскому в 1815 г. Несмотря на октроированный характер этого документа, сохранение за императором широчайших властных полномочий и целого ряда других отступлений от классической конституционной модели правления, хартия являлась конституционным актом, что само по себе становилось событием огромной важности для Российской империи. Правовой анализ текста Конституционной хартии позволяет сделать вывод, что по своему юридическому содержанию она представляет собой акт конституционного характера: в ней закрепляются формы правления и государственного устройства, организация систем высшего и местного управления, вооруженных сил, права и обязанности граждан и их гарантии.

Безусловно, прогрессивное значение хартии состояло в том, что впервые в истории России в законодательном акте легально закреплялся в четкой и безусловной форме принцип народного суверенитета: «Польский народ будет иметь на вечные времена народное представительство».

Одним из наиболее демократических разделов Конституционной хартии, как в дальнейшем и в «Уставной грамоте» Н.Н. Новосильцева, был V титул, посвященный судебной системе и принципам судопроизводства. Судебная власть объявлялась «конституционно независимой». Соответственно, закреплялся один из наиболее либеральных принципов судопроизводства -- принцип независимости судей.

Следуя требованиям буржуазного либерализма, Конституционная хартия впервые в истории законодательства Российской империи закрепляла ряд основополагающих демократических прав и свобод, даруемых гражданам Царства Польского: равенство всех перед законом, неприкосновенность личности и её гарантии, свобода передвижения и перемещения своего имущества, неприкосновенность частной собственности, свобода печати, ликвидация цензуры, свобода совести.

Несмотря на то, что Конституционная хартия была выдержана, в целом, в умеренных тонах, она, тем не менее, являлась одни из самых либеральных конституционных актов в Европе того времени.

Таким образом, введение в Польше Конституционной хартии и открытие в 1816 г. первого польского Сейма можно рассматривать, как реальные шаги Александра I в переустройстве политической системы Российской империи по либерально-демократическому пути. Более того, на Сейме 1818 г. Александр I публично ( а не в кулуарном кругу своих единомышленников) заявил о своем намерении в будущем распространить данную модель правления на всю территорию империи. Конституционное устройство Польши рассматривалось императором в тот момент в качестве прообраза будущего устройства России.

Тем не менее, этим обещаниям не суждено было воплотиться в жизнь. Александр I уже спустя 5 лет - в 1820 г., столкнувшись с первыми признаками политической конфронтации в Царстве Польском, признал «несвоевременность» конституционных учреждении. Вновь проявилась политическая слабость императора, столкнувшегося с противодействием консервативных кругов, как в польском обществе, так еще в больших масштабах -- в самой Российской империи. Окончательно ликвидирована Конституционная хартия была Николаем I в 1832 г.

В заключении автор делает обобщения и формулирует основные выводы по диссертации.

По теме диссертации были опубликованы следующие работы

В рецензируемых журналах, включенных в перечень ВАК Минобрнауки РФ:

1. Министерская реформа, как одно из направлений реформирования политической системы Российской империи в первой четверти XIX в.// Право и государство: теория и практика. 2013, № 2. 0,3 п.л.

2. Государственный совет как важнейший орган государственной власти в начале XIX века// Ленинградский юридический журнал. 2013, №4 - 0,25 п.л.

3. Конституционная Хартия Царства Польского как либеральный шаг в переустройстве Российской империи //Наука и образование: хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2013, №5 (36). 0,35 п.л.

В иных изданиях:

4. Поиск путей модернизации России: историко-правовой аспект//Материалы международной научно-практической конференции «Экономико-правовые аспекты стратегии модернизации России: механизмы обеспечения конкурентоспособности и качественного экономического роста. Краснодар, изд.-во Южного института менеджмента, 2010. 0,4 п.л.

5. К вопросу об историческом опыте развития парламентаризма в России//Материалы восьмой научно-практической конференции молодых ученых. Краснодар, 2011. 0,25 п.л.

6. К вопросу о реформировании государственно-политической системы России: историко-правовой аспект// Материалы международной научно-практической конференции «Научно-правовое обеспечение развития инновационной экономики и модернизации промышленной политики России». Краснодар, изд.-во Южного института менеджмента, 2012, Часть 2. 0,3 п.л.

7. Причины непоследовательности реформ Александра I//Межвузовский научный сборник «Актуальные проблемы обеспечения прав человека в деятельности органов внутренних дел». М. «Вузовская книга», 2013. 0, 35 п.л.

Размещено на Allbest.ru