История уголовного судопроизводства России (IX—XIX вв.)

3.2. Эпоха политической раздробленности стала следующим этапом развития отечественного уголовного судопроизводства. В этот период происходит постепенное расширение юрисдикции княжеского суда на фоне существования общинных судебных органов и практики применения традиционных способов разрешения конфликтов -- третейского суда и так называемого «вольного ряда» (договора между сторонами конфликта).

Характерными чертами княжеского правосудия в это время следует считать преобладание обязанностей над правами и жесткий контроль со стороны общества, который обеспечивался коллегиальным составом всех судебных учреждений. Особое место среди органов, осуществлявших правосудие, принадлежало церковному суду, который с момента своего появления и на протяжении нескольких веков имел широчайшую юрисдикцию.

3.3. В процессе складывания Русского централизованного государства произошла кардинальная смена модели уголовного судопроизводства. Монгольское владычество, продолжавшееся более двух столетий, оказало заметное влияние на формирование властных, политических и правовых институтов Московской Руси. Централизация проходила в условиях жесточайшей борьбы за обретение государственного суверенитета. Поэтому единственно возможным путем создания мощного независимого государства был мобилизационный путь, требующий тотальной регламентации всех подсистем общества при помощи властно-принудительных методов. Все это не могло не повлиять на дальнейшее развитие общерусской системы правосудия, формирование уголовной политики Российского государства, характер развивающегося уголовного процесса, а главное -- на цели уголовного процесса.

3.4. В XVIII -- первой половине XIX вв. российский уголовный процесс развивается в русле значительно изменившейся уголовной политики петровского, а затем и екатерининского государства. Происходит приспособление правовых идей европейского абсолютизма к традиционной модели отечественного государственного управления. Именно в XVIII в. окончательно определился вектор развития уголовного процесса императорской России в сторону так называемой смешанной формы.

3.5. К середине XIX в. и власть и общество с полной очевидностью осознавали общий кризис юстиции. Среди наиболее значимых причин кризиса следует назвать бессистемность государственных преобразований, о последствиях которых никто не задумывался, что порождало в обществе, несмотря на ужесточение репрессий, тотальную безответственность и социальную апатию; взаимное недоверие власти и общества. Серьезным криминогенным фактором была повсеместно распространившаяся практика подчинения граждан не закону государственному, а «закону сильного», тому, кто находится ближе к государю и облечен его доверием.

Судебная реформа 1864 г. не только создала в России самостоятельный и независимый суд, но и коренным образом изменила уголовное судопроизводство. Уставы 1864 г. заложили основу формирования новой исторической модели уголовного процесса, построенной на принципах гласности, устности, состязательности, равноправия сторон, презумпции невиновности.

4. Особенности формирования уголовно-правовой доктрины государства и развитие правового регулирования уголовного судопроизводства.

4.1. Законодательная регламентация судоустройственных и уголовно-процессуальных институтов на протяжении всей их истории объективно отражала отношения общества и власти, а также обусловленное этими отношениями положение личности в государстве.

4.2. Уголовно-правовая доктрина Древней Руси формировалась в процессе развития восточно-славянской государственности. В период политической раздробленности завершается оформление уголовно-правовой доктрины Древнерусского государства. Ведущая роль в этом принадлежала Русской православной церкви. Нормы христианской этики, провозглашавшие равенство всех перед богом, предопределили закрепленное затем в законодательстве равенство представителей всех сословий перед властью в случае совершения преступления. Отсюда и то внимание, которое уделялось в памятниках этого времени принципам законности и эффективности правосудия. В процессе развития древнерусского права образовалась устойчивая и тесная связь юридических явлений с верой и нравственностью, что на долгие годы стало определяющей чертой русского правосознания.

4.3. Самодержавный характер власти, сформировавшийся в процессе централизации, предопределил важнейшие особенности развития уголовно-правовой доктрины Российского государства, правотворческой деятельности и правоприменительной практики. Появилось новое понятие преступления, которым теперь считалось всякое действие, так или иначе угрожавшее государству, власти или нарушавшее установленный правопорядок. Это привело к значительному расширению круга деяний, подлежащих уголовному преследованию. Вплоть до XVIII в. не было четкого и полного разделения источников материального и процессуального права, и это в значительной мере усложняло как поиск конкретной нормы, так и ее применение. Кроме того, характерной чертой уголовно-процессуального законодательства Московской Руси (так же как и всего дореформенного законодательства) следует считать неопределенность формулировок наиболее важных правовых институтов, что давало возможность придавать видимость законности актам произвола. В Московском государстве установилась широкая сфера надзаконных отношений, когда самодержец мог казнить и миловать своих подданных по собственному усмотрению. Следовательно, заметной тенденцией развития уголовного и процессуального права было стремление власти не связывать органы юстиции жесткими рамками законности при осуществлении уголовной политики.

4.4. Концепция «регулярного государства», выдвинутая Петром I и предписывающая неукоснительное соблюдение интересов государства как высшего проявления «всеобщего блага», и становится доктринальной основой для дальнейшего развития российской политико-правовой системы. Происходит окончательное оформление идеи верховенства исполнительной власти как основного инструмента самодержавия, эффективность работы которого обеспечивается единством всех государственных институтов. Складывается отношение к праву как к средству, позволяющему поддерживать и расширять сферы влияния государственной власти. Правотворческая деятельность в XVIII в. выражалась главным образом в принятии законов, регламентировавших лишь частные, хотя порой и важные вопросы уголовного судопроизводства. Основной тенденцией развития петровского процессуального законодательства автор считает детальную регламентацию каждого процессуального действия, т.е. совершенствование формы процесса и его унификацию. Особое место в уголовной политике абсолютного монарха отводилось борьбе с любыми посягательствами на интересы государства и власть самого государя. Именно с этим, по нашему мнению, была связана идея Петра -- разделить все преступления на «государственные» и «партикулярные». К государственным преступлениям были отнесены любые деяния, наносящие вред «интересам государственным и всего народа», а к «партикулярным» -- преступления, нарушавшие права частных лиц. Указанное разделение имело принципиальное значение для дальнейшего развития уголовной политики Российского государства.

Уголовное судопроизводство в екатерининскую эпоху также не стало объектом систематической законодательной работы. Однако это было время появления и адаптации на русской почве новых процессуальных принципов и институтов. древнерусский уголовный судопроизводство доказательный

4.5. В первой половине XIX в. уголовно-правовая доктрина Российского государства получила, наконец, законодательное оформление. В качестве базовых доктринальных идей выделяются: идея отождествления правосудия с монаршей защитой; безграничная вера в верховенство исполнительной власти над властью судебной; традиционное для России представление об использовании закона исключительно в целях укрепления власти (закон власти, но не власть закона). Будучи единственным субъектом борьбы с преступностью, государство строило свою уголовную политику, исходя из следующих принципов: усиление роли уголовного процесса как метода защиты интересов государства; ориентация уголовного процесса на устрашение; регламентация и унификация всех процессуальных действий.

5. Уголовная политика как фактор, определяющий развитие исторических типов отечественного уголовного судопроизводства.

5.1. Российский уголовный процесс с момента своего зарождения и на протяжении многих веков испытывал в своем развитии постоянное давление государственной идеологии. В России сложилась своеобразная правовая традиция -- приоритета государственной идеологии и политики в создании и функционировании системы судебных учреждений и уголовного судопроизводства. Будучи своеобразной правовой формой государственной власти, уголовное судопроизводство всегда осуществлялось в русле уголовной политики государства.

5.2. Понятие уголовной политики государства. Как особая сфера социальной политики государства уголовная политика регулирует общественные отношения, складывающиеся в процессе организации и осуществления борьбы с преступностью и сохранением правопорядка.

5.2. Структура уголовной политики. Данную правовую категорию следует рассматривать как систему взаимосвязанных элементов, действующих на теоретическом, нормативном и эмпирическом уровне и включающих в себя уголовно-правовую доктрину, правотворческую деятельность государственных органов и правоприменительную практику, направленную на реализацию принципов, целей и задач уголовного и уголовно-процессуального права.

Уголовно-правовая доктрина отражает не только теоретические концепции и идеи, выражающие отношение власти к преступности (что власть считает преступным, в каких видах предполагаются наказания преступников и каковы цели наказаний и т.п.), но и намерения власти в отношении преступности, т.е. то, как она формулирует задачи борьбы с преступностью и чего она хочет добиться (искоренить преступность полностью, снизить ее уровень до определенного предела или добиться уменьшения совершения лишь отдельных видов преступлений). Сюда же следует отнести и то, какие методы и средства власть считает необходимым использовать для защиты личности и общественной безопасности, предупреждения преступлений (наиболее рациональная организация судоустройства и судопроизводства, система мер превенции).

Правотворческая деятельность отражает уголовно-правовую доктрину в соответствии с интересами и целями государственной власти и определяет базовые понятия уголовного права, сущность и организацию уголовного процесса, систему правосудия.

Важнейшим элементом уголовной политики государства является организация правоприменительной практики, которая включает в себя предварительное расследование преступлений, а также деятельность судебных учреждений по реализации уголовной ответственности, которая осуществляется посредством уголовного судопроизводства. Следовательно, уголовно-правовая доктрина государства реализуется посредством правотворческой и правоприменительной практики.

6. Типологическое развитие российского уголовного процесса.

6.1. Изучение формы древнерусского процесса позволило обозначить заметную тенденцию к его дифференциации. В основе этой тенденции была попытка выработать такие формы судопроизводства, которые бы наиболее адекватно решали основную задачу процесса, -- разрешение социального конфликта путем удовлетворения потерпевшей стороны. В уголовном процессе Древней Руси заметно преобладали элементы состязательности. Форма судопроизводства варьировалась в зависимости от сложности преступления и обстоятельств его совершения. Существовало упрощенное производство по делам, совершенным в условиях так называемой очевидности. Исследование показало, что наличие институтов «послушества», «сочения», «гонения следа» и «свода», восходящих к периоду глубокой архаики, было обусловлено стремлением к дифференциации процесса в рамках существовавших способов разрешения конфликтов, таких как самосуд, самоуправство, суд общины и княжеское правосудие.

6.2. С процессом централизации связано становление уголовной юстиции в Московском государстве. В этот период в качестве наиболее опасных, с точки зрения власти, преступных деяний выделяются государственные (политические преступления), объединенные понятием «слово и дело государево». К особой подсудности были отнесены правонарушения, совершенные «ведомыми лихими людьми», т.е. профессиональными преступниками. Для этих категорий преступлений предусматривается специальное розыскное производство. На первых порах существования Московской Руси уголовный процесс осуществлялся в двух формах: в розыскной и состязательной. Затем «розыск» как особая форма процесса, имевшая в своем арсенале целый комплекс хорошо отработанных процессуальных действий, стал применяться для раскрытия, расследования и разрешения по существу всех уголовных дел. Существенно изменились цели и задачи уголовного судопроизводства. Если в Киевской Руси основной целью судопроизводства было восстановление нарушенного права потерпевшего, то в Московском государстве приоритет отдавался защите от преступных посягательств государственной власти и самодержавного строя.

6.3. Несмотря на преобладание розыскного начала, уже в петровскую эпоху были заложены основы особого исторического варианта российского уголовного процесса, который можно назвать следственно-розыскным и который в следующем столетии достигнет высшей точки своего развития. Петровское законодательство вводит в судебную практику формализацию оценки доказательств в качестве единственной в тех условиях гарантии прав обвиняемого и возможности ограничения произвола судей. Созданная Петром I система формальных доказательств, отшлифованная в екатерининское правление, может рассматриваться в качестве теоретической основы развития современного института допустимости доказательств. Окончательное оформление этого типа судопроизводства произошло после составления Свода законов Российской империи. Во второй книге XV тома Свода законов редакции 1857 г. можно найти многие положения уголовного процесса, не просто имевшие давние исторические корни, но и не утратившие своей актуальности и в наше время (например, дела частного обвинения и частнопубличного обвинения, институт сроков предварительного следствия, институт приостановления предварительного следствия и др.).

6.4. В качестве особого исторического типа можно рассматривать уголовный процесс, сложившийся в ходе проведения Судебной реформы 1864 г. В отличие от организации судебной власти, новый тип процесса не был революционной формой. Его следует рассматривать как эволюционный вариант того процесса, который сложился в России в период между изданием Свода законов и принятием Устава уголовного судопроизводства.

7. Обязательными условиями эффективности осуществления государством своих властных полномочий в отношении преступности следует считать необходимость активной поддержки обществом уголовной политики государства и возможность участия народа в отправлении правосудия.

Как показывает опыт исторического развития российского государства, существование самостоятельной и независимой судебной системы, соблюдение законности и справедливости в применении закона невозможны в условиях авторитарного механизма функционирования власти. Разработанная на принципах, не совместимых с самодержавным характером российской власти, Судебная реформа 1864 г. повлекла за собой появление непримиримого противоречия между существовавшими в стране политическими условиями и созданной вопреки этим условиям судебной системой. Нет ничего удивительного в том, что условия оказались сильнее. Российский суд довольно быстро вернулся в свое обычное состояние -- верного проводника и исполнителя самодержавной воли.

8. Факторы формирования уголовной политики государства. В процессе исследования выявлены важнейшие факторы, влияющие на формирование уголовной политики государства в его историческом развитии. К ним автор диссертации относит: политический, географический, религиозный факторы, а также фактор социальной организации общества. Значительную роль в реализации уголовной доктрины государства играют: исторические условия и правовая культура, ими обусловленная.

Обоснованность и достоверность результатов исследования. Результаты настоящего исследования основываются на широком аналитическом обобщении различных научных, нормативных и иных источников общим объемом 800 единиц. Были использованы документы более чем из 400 томов архивных дел.

Теоретическое значение исследования заключается в постановке и решении научной проблемы в рамках одного из перспективных направлений истории отечественного государства и права -- обосновании концепции уголовного судоустройства и судопроизводства как важнейших элементов уголовной политики государства. В диссертационной работе сформулированы выводы, развивающие и дополняющие ряд разделов в теории государства и права, истории государства и права, изучающих процесс возникновения, становления и развития российской государственности, права и правовых институтов.

Результаты диссертационного исследования содействуют созданию более полного научного представления о месте и роли судебной власти в России, типологическом развитии уголовного процесса.

Практическая значимость работы обусловлена возможностью использования исторического опыта в правовой модернизации современной России, при разработке современной концепции развития и укрепления законности и правопорядка. Изложенные в диссертации выводы и предложения имеют концептуальную и научно-практическую значимость для совершенствования уголовно-процессуального законодательства и уголовной политики государства.

Основные положения диссертационной работы могут быть использованы в общетеоретических и отраслевых научных исследованиях, затрагивающих вопросы становления отечественного государства и права, при разработке учебных программ, учебников и учебно-методических пособий по отечественной истории, истории и теории государства и права, в процессе преподавания в юридических вузах историко-теоретических и отраслевых профессиональных дисциплин.

Апробация результатов исследования. Основные положения, выводы, предложения и рекомендации, сформулированные в диссертации, нашли свое отражение в опубликованных автором монографиях: «История судоустройства и уголовного судопроизводства в России (IX--XIX вв.). Кн. 1. Средневековая Русь». М., 2005; «По закону русскому. История уголовного судопроизводства Древней Руси». М., 2006; «История судоустройства и уголовного судопроизводства в России (IX--XIX вв.). Кн. 2. Императорская Россия». М., 2007.

Основное содержание и базовые положения диссертации получили освещение в девяти публикациях в журналах, включенных Президиумом ВАК Министерства образования и науки РФ в перечень ведущих научных журналов, в докладах и сообщениях на международных, общероссийских и региональных научных, научно-теоретических и научно-практических конференциях: «Юридическая наука XXI века: продолжение традиций» (Москва, февраль 2002); «Актуальные теоретические и практические проблемы нового уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» (Москва, март 2003); «48-е Криминалистические чтения» (Москва, ноябрь 2006); VI Всероссийской научно-практической конференции «Государство. Право. Управление» (Москва, апрель 2007); Вузовской юбилейной научно-практической конференции, посвященной 85-летию со дня рождения профессора Р. С. Белкина и юбилеям его учеников» (Москва, сентябрь 2007); «Теоретические проблемы развития правовой системы России» (Москва, май 2007); «Теория и практика правопорядка в современных условиях» (Москва, апрель 2009).

Полученные автором в ходе исследования результаты были использованы при разработке и чтении лекционного курса «История отечественного государства и права», специальных курсов: «Проблемы становления российской государственности», «Правовой нигилизм в России: история и современность», при проведении семинарских занятий со студентами Международного института управления МГИМО (У) МИД России, Юридического института МИИТа.

В процессе подготовки диссертация рецензировалась и обсуждалась на кафедре правового обеспечения управленческой деятельности МГИМО (У) МИД России.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Диссертация состоит из введения, трех разделов, включающих девять глав, которые в свою очередь делятся на параграфы, заключения и библиографии.

Во введении обосновывается актуальность темы, определяются цели и задачи диссертационного исследования, его методологическая и источниковая основа, показывается научная новизна основных положений, выносимых на защиту, и их научно-практическое значение.

Раздел первый «Судопроизводство Древней Руси (IX-- XIV вв.)» связан с исследованием происхождения доктринальных идей, выражавших отношение общества и зарождавшегося восточно-славянского государства к преступности, т.е. того, что понимается под преступлением, какие виды наказаний используются и каковы их цели. В разделе определяются задачи борьбы с преступностью, а также методы и средства реализации этих задач. Рассматривается процесс становления базовых понятий уголовного права, основных институтов и организации процесса. Изучается эволюция способов разрешения конфликтов в обществе, начиная с древнейших времен и до появления княжеской юстиции.

В первой главе раздела «Правовые основы древнерусского судопроизводства» обстоятельно анализируются условия, факторы и особенности становления и последующего развития древнерусской правовой системы.

Организация и характер судопроизводства Древней Руси в значительной степени определялись особенностями политического устройства Древней Руси. На развитие древнерусского права влияло несколько факторов: община (сельская и городская) как основная социальная организация древнерусского общества, хранившая традиционные правовые институты и обычаи; власть князя, олицетворявшая собой власть государственную; и после принятия христианства -- Русская православная церковь, опиравшаяся на хорошо разработанную систему канонического права. Однако на протяжении всего периода существования Киевской Руси основной формой и источником права был правовой обычай, имевший древние корни, восходящие к племенной организации.

Уголовная политика как явление, отражающее отношение власти к преступности, начала складываться в процессе становления Древнерусского государства. Власть киевского князя, постепенно распространявшаяся на новые территории, признавала местные обычаи и традиции, но в то же время стремилась дополнить имеющуюся правовую систему собственными правовыми нормами, закрепляющими и регламентирующими новое общественное и государственное устройство. Те обычаи, которые признавались и санкционировались властью, пусть даже это происходило в устной форме (например, Закон Русский), приобретали статус обычного права, на базе которого создавались первые нормативные правовые акты Древней Руси. К ним относятся международные договоры Руси с греками, торговые договоры Новгорода с Готландским берегом и Ригой, Смоленска с Ригой и Готским берегом, Русская Правда, княжеские Уставы, Новгородская и Псковская судные грамоты.

Среди древнерусских законодательных памятников Русская Правда занимает особое место не только потому, что регулирует широкий спектр современных ей общественных отношений, но в большей степени потому, что отражает динамику развития древнерусских правовых институтов. Долгая история существования этого законодательного акта и те многочисленные изменения и дополнения, которым он подвергался, требуют особого подхода к его изучению.

По нормативным правовым актам и летописным источникам можно проследить, как происходило сужение сферы действия норм обычного права. В области семейно-брачных отношений и уголовного права эта тенденция начинает активно проявляться после принятия христианства, в области судоустройства -- в связи с укреплением великокняжеского суда, а в области имущественных отношений -- в связи с закреплением ряда обычаев в нормативных актах. Дольше всего правовой обычай сохранялся в судопроизводстве, так как древнерусский процесс, вплоть до первых Судебников, полностью опирался на общину.

Не все противоречия и конфликты, возникавшие в древнерусском обществе, могли разрешаться на основании правовых обычаев и законодательных норм. В динамично развивающемся государстве постоянно возникали новые сферы общественных отношений, которые настойчиво требовали правового регулирования. В таких ситуациях правовой вакуум ликвидировался в ходе судебного разбирательства. Судебное решение, вынесенное князем по какому-то конкретному делу, со временем превращалось в юридическую норму и закреплялось в законодательных актах, т.е. судебная практика создавала прецедент, приобретавший значение самостоятельного источника права.

В современной отечественной и зарубежной исторической литературе не сложилось единого мнения относительно степени влияния источников иностранного, прежде всего византийского, права на становление древнерусской правовой системы. Тем не менее, исходя из текстов международных договоров Руси с Византией, можно заключить, что определенное представление об основных византийских гражданско-правовых и уголовно-правовых институтах русские к IX в. уже имели. После принятия христианства на Руси начинает активно распространяться переводная греческая литература, появляются византийские сборники, собрания законов и церковных правил, сочиненных патриархом Константином и Иоанном Схоластиком в VI в. -- Номоканоны. Эти сборники, дополненные нормами русского права и снабженные толкованиями, служили руководством для церковного суда. В период раздробленности создаются целые юридические сборники («Мерило праведное», «Правосудие Митрополичье»), своеобразные пособия для судей. Они не только дополняют и развивают нормы Русской Правды, но и выносят на повестку дня проблему организации судебной власти и принципов осуществления правосудия.

Современная наука не располагает бесспорными данными о прямом использовании норм византийского законодательства в Киевской Руси. Но для более позднего периода такие сведения имеются. Так, источники, относящиеся к началу XVII в., свидетельствуют о том, что «татей и разбойников» судили по «градческому суду» См.: Белокуров, С. А. Разрядные записи за Смутное время (7113--7121 гг.) / С. А. Белокуров. М., 1907. С. 129.. Общественно-политический строй Древнерусского государства настолько отличался от византийского, что механическое перенесение норм византийского права на русскую почву было невозможно. Однако нет никаких оснований отрицать влияние этого права на формирование древнерусской правовой культуры.

В Киевской Руси общее понятие преступления как деяния, отличного от частного правонарушения, начинает складываться только после принятия христианства. Четкой границы между деликтом и преступлением в древнерусском праве еще не проводилось. Под преступлением в текстах первых законодательных актов понималась «обида», т.е. любое причинение вреда личности и имуществу другого человека или корпорации (общине). Поскольку каждый иск рассматривался как обвинение, то и обвинение по уголовным делам носило частноправовой характер. Только убийство рассматривалось в судебном порядке независимо от предъявления иска, т.е. дела об убийстве вследствие особой общественной значимости являлись делами публичного обвинения.

Такая трактовка преступления соответственно определяла и сущность наказания, рассматриваемого как возмездие за нанесенную обиду или причиненный ущерб, а значит, и как способ удовлетворения потерпевшего. Причем основанием для возмещения ущерба считалось не намерение, а конечный результат преступления. Причиненный преступным деянием вред нужно было компенсировать. Это обстоятельство предполагало наличие конкретного лица или лиц, обеспечивающих эту компенсацию.

После принятия христианства понятие преступления существенно меняется. Нормы канонического права трактуют любое преступление прежде всего как греховное деяние. Следовательно, преступление начинает расцениваться не только как причинение вреда личности или имуществу, но и как грех, требующий обязательного религиозного искупления. Формирование церковной юстиции привело к появлению новых видов преступлений, ранее не известных древнерусскому праву. Православная церковь активно влияет на развитие уголовного права. Она решительно требует от государственной власти воплощения в социальной практике принципов христианской морали, а главное -- неотвратимости наказания за нарушение этих принципов. В древнерусском праве формируется доктрина законности, предполагающая правовое равенство всех свободных граждан перед законом.

Самыми распространенными видами наказания по Русской Правде были композиции и денежные штрафы. Композиция -- возмещение вреда потерпевшему -- представлена в Русской Правде в виде «головщины» -- денежной компенсации за убийство или просто платы за ущерб, нанесенный преступлением.

Уголовный штраф (продажа или вира) -- мера материального воздействия, применяемая государством, появляется в Русской Правде как наказание княжеское, «княжая казнь». Это свидетельствует о стремлении власти утвердить суд в качестве обязательного посредника в спорах частных лиц и обеспечить приток в казну денежных средств.

Памятники права удельного периода фиксируют усложнение процесса формирования основных принципов и институтов уголовного права. Под преступлением теперь понимается не только греховное деяние, наносящее ущерб личности или имуществу, но и грубое нарушение существующего порядка. Следовательно, понятие преступления определяется теперь с учетом не только интересов отдельной личности, корпорации, но и государства в целом. Начинают складываться общие принципы и понятия, относящиеся ко всем преступлениям. Появляются новые виды преступлений и наказаний. Усложняются и цели наказаний. Помимо удовлетворения потерпевшего и возмещения ущерба, наказание в этот период начинает рассматриваться и как возмездие за совершенное зло. Применение квалифицированной смертной казни и клеймение преступников безусловно служат целям устрашения и предупреждения преступлений. Для изучаемого периода характерно тесное взаимодействие материального и процессуального права. Законодательство этого периода определяло в основном способы преследования преступников и возмещения ущерба, поэтому предметом уголовного судопроизводства были не преступления, а преступники.

Во второй главе раздела «Судоустройство Киевской Руси» рассматриваются особенности становления и развитии системы судебных учреждений средневековой Руси, определяются базовые факторы, характеризующие этот процесс.

Судоустройство Киевского государства (IX--XII вв.) формировалось в рамках древнерусской правовой системы, в основе которой находились общинный быт и правовой обычай. В условиях господства правового обычая строилась и уголовная политика киевских князей, основной целью которой было поддержание социального равновесия в обществе. В течение всей эпохи господства обычного права наиболее распространенным способом разрешения споров был третейский суд или так называемый «вольный ряд», в судебных полномочиях которого наглядно проявлялась устойчивая традиция разрешения конфликтов без вмешательства государственной власти.

Одним из факторов, определяющих особенности исторического развития российской государственности, следует считать чрезвычайную устойчивость общинных институтов в качестве социальных гарантов выживаемости основной массы населения. Отсюда и значительные судебные полномочия общины, признаваемые властью. Разбирательство дела по иску потерпевшего производилось выбираемыми на общей сходке «добрыми людьми». Эти «добрые люди», как это видно из Правды Ярослава, могли вершить суд по всем делам, кроме убийства (татьба, нанесение телесных повреждений, оскорбления словом и действием, нарушение долговых обязательств). Среди органов, осуществлявших судебные функции в Киевский период, особое место занимало вече, представлявшее интересы всего населения и имевшее возможность не только контролировать княжеский суд, но и судить самостоятельно. Именно вече являлось коллективным хранителем обычаев, в том числе и правовых, сложившихся в определенных русских землях.

Судебная власть Великого князя Киевского распространялась на всю территорию государства. Вне его резиденции она осуществлялась местными князьями или их представителями. Занимая удел, князья вверяли право суда своим воеводам и тиунам, которые часто злоупотребляли своей властью. Следовательно, организация княжеского суда строилась на личной основе, в противоположность общественному общинному суду. Однако уже во второй половине XI в. князья превращают свою судебную функцию в особую прерогативу, обеспечивающую постоянный денежный доход. Немаловажную роль в этом, по мнению автора, сыграло принятие христианства. Церковь обеспечила княжеской власти прочную идеологическую поддержку и в полном соответствии с византийской традицией определила правосудие как важнейшую и исключительную прерогативу князя.

В ведении княжеской власти в этот период находились лишь самые тяжкие преступления -- убийства, грабежи, разбои, телесные повреждения, оскорбления, кражи и нарушения межевой границы. Под исключительной княжеской юрисдикцией находились государственные, должностные преступления и преступления против порядка управления. Если княжеское правосудие не отвечало требованиям справедливости и законности (источники донесли до нас много подобных примеров), общество имело необходимые рычаги, чтобы повлиять на ситуацию. На раннем этапе формирования восточно-славянской государственности, при слабом развитии центральной власти, не имевшей возможности обеспечить надежную защиту населения (особенно сельского) от разного рода преступников, эту функцию брало на себя само население. Соседи и родственники, в силу устоявшегося с древнейших времен обычая, по первому зову потерпевшего собирались для того, чтобы зафиксировать факт преступления, оказать помощь в розыске преступника, а затем, установив виновного, удовлетворить пострадавшего.

Эпоха политической раздробленности (XII--XIV вв.) существенно обогатила и дополнила правовую доктрину, сложившуюся в предыдущий период. Ведущая роль в этом принадлежит Русской православной церкви, уделявшей серьезное внимание законности и эффективности княжеского правосудия. Нормы христианской этики, провозглашавшие равенство всех перед богом, предопределили закрепленное затем в законодательстве равенство представителей всех сословий перед властью в случае совершения преступления. Под непосредственным влиянием православия сформировались и основные принципы княжеского правосудия. Князь должен был вершить «суд истинен и нелицемерен, не обинуяся лица сильных своих бояр, обидящих меньших и роботящих сироты и насилье творящих» Лаврентьевская летопись / Русские летописи. Рязань, 2001. Т. 12. С. 185..

Заметным явлением периода раздробленности становится усиление позиций княжеской судебной власти. Постепенно меняются правила определения подсудности уголовных дел. Особо тяжкие преступления переходят в сферу великокняжеской юрисдикции. Однако в большинстве случаев князья уже не судят лично, объезжая свои земли. Правосудие от имени князя вершат его представители, у которых теперь имеются специальные подручные («емцы», «приставы», «вирники», «доводчики»), выполняющие определенные процессуальные функции. Они вызывали стороны на судебное заседание, доставляли на суд тех, кто не хотел явиться добровольно, отдавали на поруки до суда, участвовали в розыске преступника, обыске и выемке имущества, контролировали исполнение судебных решений. Представители общины -- «судные мужи» только присутствовали на суде, обеспечивая своим присутствием сохранение традиций и правового обычая.

В третьей главе «Уголовный процесс Древней Руси» автор анализирует базовые институты древнерусского уголовного судопроизводства, определяет характер и принципы процесса.

Древнейшим способом разрешения конфликтов в догосударственных обществах, как уже отмечалось выше, был самосуд, одной из форм которого является кровная месть. В первый период становления древнерусского судопроизводства (X--XII вв.) подобным способом разрешалось большинство конфликтных ситуаций как внутри племени, так и между представителями разных племен. Но далеко не все. Наряду с кровной местью у славянских племен издавна существовали и специальные судебные органы, такие как суд старейшин, суд народного собрания и третейский суд. А значит, существовала и древнейшая форма судопроизводства. Однако традиционно широкое применение мести, вполне вероятно, приводило к тому, что лишь немногие дела передавались на рассмотрение этим судебным учреждениям. Комплексный анализ письменных источников этого периода позволил проследить процесс вытеснения мести из арсенала способов разрешения конфликтов.

В главе показано, что неразделенность уголовного и гражданского процессов объясняется не примитивностью правосознания наших далеких предков, а тем, что целью древнерусского судопроизводства в соответствии с правовым обычаем было восстановление нарушенного права лица, независимо от характера этого нарушения. Древнерусский процесс, безусловно, больше тяготел к состязательному типу. Причем диспозитивный порядок процесса отличался необычайной гибкостью. Одновременно с этим порядком возникает и развивается другой розыскной порядок, применяемый по делам политического свойства, т.е. затрагивающим интересы или прерогативы власти.

Среди принципов древнерусского судопроизводства в качестве основного выделяется принцип состязательности, выражавшийся в обеспечении равных возможностей сторонам отстаивать свои права и интересы. С этим принципом непосредственно связана так называемая «презумпция виновности», когда бремя доказывания своей невиновности ложится на обвиняемого. В связи с этим в главе раскрывается смысл таких древнейших процессуальных институтов, как «довод» и «отвод».

Публичность правосудия проявляется не только в открытости процесса, но и в том, как понималась и решалась в нем задача уголовного преследования и обвинения преступника. Коль скоро частное лицо обращается по поводу своего нарушенного права к суду, то теперь защита его интересов переходит из разряда частного дела (месть, самосуд) в категорию общественного. Общество в лице его представителей (послухов, соприсяжников, добрых людей) контролирует весь ход процесса с момента возбуждения дела до установления виновных или примирения сторон, придавая огласке и осуждению любой случай неправосудия. Независимость древнерусских судебных органов обеспечивалась и принципами публичности, очности, непосредственности исследования доказательств, устности, гласности и неприкосновенности личности.

В данной главе определяются участники уголовного судопроизводства, их функции и властные полномочия. Раскрывается смысл и назначение древнейших институтов «ябетников» («соков») и «соприсяжничества». Устанавливается, что официальную процессуальную деятельность по розыску преступников в Древнерусском государстве могли осуществлять как непосредственно истцы совместно с представителями общины, представители княжеской администрации -- «тиуны», так и профессиональные сыщики -- «соки» или «ябетники». Они оказывали (за определенную плату) потерпевшему помощь в розыске преступника и улик, а также могли и самостоятельно производить предварительное расследование по «открытому» ими преступлению.

Отдельно рассматриваются стадии процесса. Раскрывается правовая природа таких процессуальных действий, как «повод», «позов», «гонение следа» и «свод». Автор отмечает, что деление древнерусского процесса на стадии условно. Порядок судопроизводства в Древней Руси во многом зависел от того, пойман ли преступник на месте преступления с поличным или обвиняется в преступлении при помощи «поклепа» Поклеп -- обвинение, выдвинутое потерпевшим на основании косвенных доказательств.. Кроме того, все вышеперечисленные процессуальные действия уходят своими корнями в догосударственную эпоху и являются древнейшими способами коллективной взаимопомощи общин.

Второй раздел «Уголовный процесс и уголовная политика Московского централизованного государства» посвящен изучению процесса формирования базовых элементов политики государства, направленной на борьбу с преступностью и сохранение правопорядка в обществе.

В первой главе «Правовые основы судопроизводства» в рамках правотворческой деятельности рассматривается становление уголовно-правовой доктрины Московского государства, выражающей отношение власти к преступности.

Вместе с успехами объединения Восточной Руси вокруг Москвы усиливалась и приобретала ярко выраженные самодержавные черты власть московских князей. Неизбежным следствием такого усиления было падение древних народно-вечевых собраний и серьезная трансформация системы обычного права. Еще во времена монгольского ига на Руси начала складываться особая практика разрешения социальных конфликтов, больше характерная для восточных деспотий, когда власть отказывается от диалога с обществом, стремится подавить, уничтожить оппонента. Именно Золотая Орда познакомила русских князей с образцом централизованной власти и особым подходом к государственности, когда функции государства сводятся лишь к взиманию налогов, поддержанию общественного порядка и безопасности, без какой бы то ни было ответственности за общественное благосостояние.

Огромная роль государства в процессе централизации и его постоянное давление на социальную сферу сдерживали развитие гражданского общества и способствовали распространению этатизма, т.е. фетишизации власти. При этом государственная власть мыслилась как главный и единственный стержень, на котором держится все общественное устройство. Сложный период «Смутного времени» сделал этатизм базовым нормативно-ценностным основанием российской государственности.

Власть полностью подчинила себе такие понятия, как право, собственность, честь, достоинство. Эти обстоятельства в значительной степени повлияли на становление общерусской правовой системы и формирование уголовной политики централизованного государства, изменили характер и цели уголовного процесса. Именно поэтому Московская Русь, в отличие от западно-европейских государств, не знала теоретической проработки таких фундаментальных юридических понятий, как «законность», «сущность и социальная роль права». Ни процессуальное законодательство, ни правоприменительная практика даже не формулировали задачу защиты личности от необоснованного обвинения и осуждения. Не предусматривалось и оправдание подсудимого при отсутствии или недостаточности улик. Заметной тенденцией развития уголовной политики Московского государства было стремление власти не связывать свои судебные органы жесткими рамками законности.

В этот период формируются и новые представления о том, что власть считает преступлением, каковы наиболее опасные его проявления и как государство намерено регулировать эту специфическую область общественных отношений. Поскольку единое государство олицетворял московский царь, то и любое посягательство на его интересы было равносильно посягательству на самого государя. Это привело к значительному расширению круга деяний, подлежащих уголовному преследованию.

Основным государственным преступлением в этот период становится «измена». «Изменой» считались и попытка государственного переворота, и выход (или даже намерение выйти) из подданства русского царя, и побег за границу, и даже нежелание русского подданного возвратиться в Россию. Понятию вольной личной службы государю больше не было места. Ему на смену пришло состояние полной и безусловной личной зависимости от государя, который беспрепятственно распоряжался жизнью и имуществом всех своих подданных.

К XVII в. определяются наиболее опасные, с точки зрения власти, преступные деяния. Это, в первую очередь, государственные (политические) преступления, объединенные понятием «слово и дело государево». «Государевым делом» назывались любые действия (так же как и голый умысел), направленные против власти. «Государевым словом» -- любые словесные выпады против правительства, наносящие ущерб авторитету царя Голикова, Н. Б. Организация политического сыска в России XVI--XVII вв. / Государственные учреждения России XVI--XVII вв.; Н. Б. Голикова. М., 1991. С. 13.. Для них предусматривалось специальное розыскное производство. В особую группу попадают и правонарушения, совершенные «ведомыми лихими людьми», т.е. профессиональными преступниками.

Во второй главе «Судебная система Московского государства» подробно рассматривается формирование судебной власти централизованного государства и базовые основания ее деятельности.

В основе сформировавшейся в XV--XVII вв. системы власти лежал принцип непосредственного участия самодержавного государя в управлении страной и решения всех важнейших дел. Судебная власть в Московском государстве принадлежала Великому князю московскому. Она строилась на личной основе, и потому следует говорить не об устройстве судебной системы Московского государства, но о лицах, которым верховная власть вверяла право суда. Это были дети Великого князя, бояре, которым судные дела «были приказаны», наместники и волостели. Именно в этот период в российском обществе глубоко укоренились монархическая идеология и психология. «Державность» стала стратегией выживания. В массовом сознании самодержавный царь был символом истинной, суверенной власти.

Ретроспективный анализ правовых актов XVI--XVII вв. дает возможность проследить зарождение самостоятельного уголовного суда и уголовного судопроизводства, призванных бороться с наиболее опасными правонарушениями. Так, преступления, совершенные «ведомыми лихими людьми», переходят в юрисдикцию особых судебных учреждений -- судов губных старост, избираемых местным свободным населением из дворян и детей боярских и действовавших под руководством Разбойного приказа. Местом производства следствия и суда была Губная изба, где помимо губного старосты находились губные целовальники и тюремные сторожа, также избираемые населением.

Наряду с Разбойным в столице действовал и Сыскной приказ. В соответствии с нормами Новоуказных статей 1669 г. губные старосты подчинялись агентам центральной власти -- сыщикам, которые первоначально посылались на места для розыска беглых крестьян, а затем стали постоянно действующим судебным учреждением, призванным бороться с организованной преступностью.

Закон разграничивал процессуальные обязанности старост и сыщиков. Губные старосты вели борьбу с «ведомыми лихими людьми», т.е. людьми, жившими за счет преступлений. Сыщики должны были обеспечивать уголовное преследование «становых разбойников», т.е. организованных преступных сообществ. В борьбе с организованной преступностью старосты опирались на вооруженные отряды, состоящие из местных дворян, детей боярских и стрельцов. Они обладали широчайшими полномочиями, вплоть до вынесения и исполнения смертных приговоров. Неразделимость следственных и судебных функций предопределила центральное место этих судебных учреждений в уголовном процессе.

В третьей главе «Уголовное судопроизводство Русского централизованного государства» анализируется эволюция основных институтов уголовного процесса, изменение его целей и задач.

Предпринятая законодателем попытка выделить определенные категории уголовных дел и передать их в ведение особых судебных учреждений привела к кардинальному изменению всего порядка судопроизводства, сосуществованию двух видов процесса -- состязательного и розыскного, появлению специального уголовного суда. В процессе централизации обретает зримые очертания карательная доктрина государства, построенная на принципе устрашения.

Термин «розыск», получивший широкое распространение в юридических актах XVI--XVII вв., имел двоякое значение. Этим термином в Московском государстве обозначали особый метод борьбы с профессиональными преступниками, так называемыми «лихими людьми». «Розыск» или «сыск» как комплекс определенных процессуальных действий, включавший в себя повальный обыск, пытку, «расспрос с пристрастием», сочетаемый с очными ставками, начали активно применять еще в XV в. для расследования наиболее тяжких преступлений. Позднее, когда завершилось формирование уголовного судопроизводства, термином «розыск» стали обозначать еще и особую форму процесса, которая использовалась для борьбы с государственными преступлениями и профессиональной преступностью.

Выбор той или иной формы процесса никак не зависел от тяжести преступления. Он определялся исключительно личностью преступника. Одни и те же дела могли рассматриваться как с применением розыскной, так и состязательной формы процесса. Если преступника признавали «ведомым лихим человеком», применялся «розыск». Если признавали «добрым человеком», следовал «суд». Состязательный процесс («суд») по уголовным делам мало чем отличался от гражданского судопроизводства, допуская примирение сторон на любой стадии процесса. Обе формы процесса включали в себя три стадии: досудебное производство, судебное разбирательство и исполнение приговора.

Наиболее законченные формы приобретет розыск после выделения из общей массы «лихих дел» политических преступлений. Однако это происходит не сразу. До принятия Соборного Уложения 1649 г. правовое регулирование борьбы с политическими преступлениями осуществлялось Судебниками и отдельными царскими грамотами. В этих нормативных актах, при практической квалификации дел, важнейшие политические преступления подводились под понятие «крамола», которое было довольно емким, но не охватывало весь круг подобных деяний. По меткому замечанию Н.Б. Голиковой, недостаточная четкость и неполнота законодательства были выгодны правительству, так как не ограничивали процессуальную деятельность судей Голикова, Н. Б. Указ. соч. С. 12, 13..

Из текста Новоуказных статей 1669 г., первого крупного уголовно-процессуального кодекса, видно, что во второй половине XVII в. у власти сформировалось четкое представление о масштабах и видах преступной деятельности. В качестве отдельных категорий выделяются политическая, профессиональная и бытовая преступность. Определяются задачи и методы борьбы с каждой категорией. Для искоренения первых двух категорий государство решительно применяет все имеющиеся в его арсенале средства. Особое внимание законодатель уделяет двум стадиям процесса -- розыску (изобличению) преступников и применению карательной санкции (исполнению приговора).

К розыску, так же как и в предыдущий период, активно привлекали представителей местного населения. Следует подчеркнуть, что для жителей столицы действовало требование обязательного участия в задержании преступников и передаче их властям. К уклонявшимся применялись нешуточные санкции в виде телесных наказаний. Только для московских чиновников как представителей центральной власти предусматривался денежный штраф в размере от 20 до 50 руб.