Гражданская процессуальная система России

Существующие типологии смешивают оба типа критериев, рассматривают их на одном уровне. В результате нарушается логика типологизации. Ярким примером типологии гражданских процессуальных систем с использованием критериев, характеризующих форму гражданского процесса, является деление на англосаксонскую и континентальную систему. Эта типология наиболее востребована в науке, законотворческой работе и правоприменительной деятельности, она получила наибольшее распространение как в отечественной (Г.О. Аболонин, О.А. Папкова, И.В. Решетникова и др.), так и в зарубежной (O.G. Chase, K.M. Clermont, M.R. Damaska, G.C. Hazard, J.H. Langbein, J.H. Merryman) науках не только гражданского процессуального права, но и теории государства и права, сравнительного правоведения, других юридических отраслевых науках (конституционного, гражданского, уголовного, уголовно-процессуального права и др.). В качестве критериев в литературе называются доктрина, структура, источники права, основные процессуальные институты и конкретные принципы и правила судопроизводства. Учитывая их многообразие, не всегда понятно, почему именно конкретный критерий является основой разделения процессуальных систем.

Используя разработанное в первом параграфе понятие гражданской процессуальной системы, диссертант в качестве критериев типологизации предлагает рассматривать отдельные процессуальные институты, специфику национальной доктрины, процессуальные действия и организацию судебной власти, являющиеся элементами гражданской процессуальной системы, а также использовать данную типологию в качестве первого уровня (формального) предлагаемой в работе многоуровневой типологии.

Деление на англосаксонский и романо-германский процессы характеризует только внешнюю сторону гражданского процесса и не позволяет определить его сущность. В то же время следует учитывать, что развитие права в современный период характеризуется сближением практически по всем формальным параметрам. Наиболее ярко это проявляется в отношении такого элемента, как законодательство. Учитывая, что компонентами гражданской процессуальной системы являются не только элементы, но и связи между ними (правовая культура, правоприменение), их также следует использовать при типологизации. Если законодательство и другие элементы в современный период постепенно сближаются, то практика применения отнюдь не имеет такой тенденции. Напротив, она значительно отличается в различных регионах и обусловлена именно правовой культурой и социокультурными условиями общества в целом. Поэтому именно данные критерии, которые не учитываются в классической типологии, позволяют проводить истинное разграничение между гражданскими процессуальными системами, установить не формальное, а качественное своеобразие национальной гражданской процессуальной системы.

Разработка второго уровня типологии (сущностного) осуществлена при активном использовании как понятийного аппарата, так и основных теоретических положений культурологии. Она предполагает выделение двух типов общества: индивидуалистского и коллективистского с разграничением в зависимости от приоритета частных или общественных интересов. Применение данной теории в гражданском процессуальном праве позволило автору предложить деление на индивидуалистский и коллективистский типы гражданских процессуальных систем. В гражданском процессе индивидуализм проявляется прежде всего в особой роли права и правосудия в обществе. Право выступает в роли основного регулятора общественных отношений, а правосудие - центрального способа разрешения споров. При коллективизме основным социальным регулятором является не право, а религиозные, моральные и другие неправовые нормы поведения. Что касается судебного разбирательства, то оно не выступает в роли главного способа разрешения споров. Более того, нередко оно не только не приветствуется, но и порицается на уровне моральных и религиозных воззрений. В культурологии имеет место смешанный социокультурный тип, характеризующийся отсутствием четкого доминирования приоритета интересов личности или общества, что предполагает выделение смешанного типа гражданских процессуальных систем. Он базируется на распространении в обществе принципов как индивидуализма, так и коллективизма, их смешении как в личностном, так и в общественном сознании. В гражданском процессе такое смешение обусловливает прежде всего своеобразие практики применения, а также специфику реализации элементов гражданской процессуальной системы.

Следует отличать данную типологию от деления на следственный и состязательный процессы (А.Ф. Клейнман, J.A. Jolowicz), в основе которого лежат только функции суда и сторон, затрагивающие формальную сторону процесса и не касающиеся ни правовой культуры, ни практики применения, что не дает истинного представления о национальном гражданском процессе.

Советский гражданский процесс не следует рассматривать в качестве самостоятельного типа. Применение сущностных критериев типологизации свидетельствует о наличии самобытных черт российского гражданского процесса. Поэтому нужно выделять советский период развития российского гражданского процесса.

Сущностный уровень типологии позволяет устранить недостаток классического деления только на англосаксонскую и романо-германскую процессуальные системы, которое не учитывает такие факторы, как практику реализации конкретных правовых норм, идеологию, правовую культуру, а также многие другие признаки, имеющие корни в социокультурных особенностях конкретного общества. Однако не стоит умалять и значение формальных критериев. Без них гражданское процессуальное исследование теряет юридический смысл. Поэтому полноценный анализ гражданской процессуальной системы должен базироваться на применении не только какого-то одного типа критериев, а обоих - как формальных, так и сущностных.

Таким образом, проведенное исследование позволило автору предложить двухуровневую типологию гражданских процессуальных систем. На формальном уровне выделяются англосаконская и романо-германская, а на сущностном - индивидуалистская и коллективистская системы.

В параграфе третьем главы первой «Социокультурный тип общества как критерий типологизации гражданских процессуальных систем» анализируется влияние правовой культуры и социокультурных условий общества в целом на развитие гражданского процесса. Исследование проводится не только с применением юридических методов, но и при активном использовании культурологии.

Взаимозависимость культуры и права подчеркивается многими как отечественными (О.Э. Лейст, В.А. Мальцев, В.Н. Синюков), так и зарубежными (L.W. Friedman) учеными. Данный подход к изучению права позволяет установить взаимосвязь законодательства и общества. Хотя некоторые процессуалисты отмечают влияние культуры на гражданский процесс (O.G. Chase), специальных исследований в этой области не проводится. В то же время гражданское процессуальное право в наибольшей степени обусловлено социокультурной спецификой, учет которой позволяет определить причины, по которым многие совершенные «на бумаге» или эффективные в другом государстве гражданские процессуальные институты остаются недействующими на практике. Эффективность конкретной юридической нормы зависит от того, насколько она соответствует социокультурным условиям определенного общества.

Существует более двухсот определений понятия «культура». Автор использует одно из них, которое рассматривает культуру как систему ценностей, моральных устоев, правил, обычаев и других черт общества, сложившихся в конкретных исторических и социальных условиях (В.В. Миронов). Правовая культура рассматривается в качестве составной части социокультурного типа и через юридическую практику и правосознание, которые в свою очередь входят в состав правовой культуры, оказывает влияние на гражданскую процессуальную систему. Тип гражданского процесса во многом обусловлен типом культуры. Из множества классификаций автор выбирает для использования в проводимом исследовании деление на индивидуалистскую и коллективистскую культуры, основывающееся на приоритете интересов индивида или коллектива в обществе, поскольку доминирование личности или общества обусловливает многие компоненты гражданской процессуальной системы, динамику и структуру процесса. При коллективизме право направлено на защиту интересов всего общества, на достижение коллективных целей (Платон). При индивидуализме право защищает в первую очередь интересы отдельного члена общества и сориентировано на выполнение индивидуальных целей (Ж.Л. Бержель, Д. Ллойд, П. Сандевуар). В большинстве коллективистских государств заимствованное западноевропейское законодательство на практике неэффективно, поскольку не соответствует общепринятым правилам и обычаям, либо религиозным нормам, имеющим большую регулятивную силу, чем право (Китай, Корея, государства Африки и др.).

В гражданском процессуальном праве специфика культуры играет особую роль. Ценность судебной процедуры может по-разному трактоваться в зависимости от социокультурных условий конкретного общества. Взаимовлияние культуры и права обусловливает не только специфику законодательства, но в первую очередь практику его применения. Похожее гражданское процессуальное законодательство по-разному эффективно в зависимости от социокультурных условий общества. Во многих странах особенности социокультурного типа обусловили развитие различных форм внесудебного разбирательства конфликтов. Несмотря на то что в основе современных правовых систем Китая и Японии лежит европейское законодательство, и несмотря на высокий уровень экономического развития, правовой нигилизм в этих странах получил широкое распространение (Р. Давид) по причине неоднозначного отношения к праву в целом и судопроизводству в учении конфуцианства. Судебное разбирательство всячески избегается как в Китае, так и в Японии, а также в других странах Юго-Восточной Азии (К. Цвайгерт и Х. Кётц, D.H. Bracey). Традиционно разрешение спора основывается на чувстве справедливости и лишь затем применяется право. Страх общественного порицания сдерживает граждан обращаться в суд. Япония считается страной с одним из самых низких показателей обращений в суд за защитой нарушенных прав, причиной чего является отнюдь не высокая правовая культура, а, наоборот, стремление как государства, так и граждан уменьшить роль права в жизни общества. Подобное отношение к суду и гражданскому судопроизводству продемонстрировано в работе на примере также других стран Юго-Восточной Азии, Индии и исламских государств.

Проведенное исследование показало, что правовая культура и социокультурный тип общества являются важным фактором в развитии гражданского процесса, от которого зависит правоприменительная практика, которая в свою очередь дает истинное представление о системе, а не только о ее законодательной «оболочке». Нередко социокультурные условия общества обусловливают не только практику применения, но и специфику конкретных процессуальных институтов.

Таким образом, разработанная в первой главе типология гражданских процессуальных систем способствует установлению как внутренних механизмов развития права, так и степени влияния внешней среды, позволяет определить эффективность и тенденции развития национального гражданского процесса.

В главе второй «Специфика романо-германских элементов гражданской процессуальной системы России» исследуются особенности реализации основных черт континентального типа гражданского судопроизводства. Своеобразие касается как самих процессуальных институтов, так и практики их применения в России. Во-первых, многие институты в результате рецепции приобретают оригинальное содержание, отличное от первоначального варианта, а во-вторых, отечественная практика применения нередко их преобразует значительным образом, что придает им уникальный характер.

При проведении исследования широко используются такие методы, как сравнительно-правовой, историко-правовой анализы и социокультурный метод.

В параграфе первом главы второй «Общая характеристика романо-германского типа гражданской процессуальной системы и его влияния на российское право» раскрываются отличительные черты континентального процесса, проводится краткое описание истории его развития, а также дается обзор континентальных элементов отечественного гражданского судопроизводства.

Основным отличительным признаком романо-германской системы принято считать ее «следственный» характер, предопределивший активность суда в процессе. Другими особенностями этого типа являются: 1) отсутствие суда присяжных; 2) отсутствие слушаний, проводимых до начала судебного заседания; 3) назначение экспертизы судом. Судебный прецедент либо вообще не рассматривается как источник права, либо его роль незначительна. Данной системе гражданского процессуального права свойственны такие принципы, как доминирование закона, подчиненное ему положение судебной практики, кодификация правил об отправлении правосудия и др. Кроме того, следует принимать во внимание специфику процессуальной доктрины стран континентального права. Учения о целях гражданского судопроизводства, структура отрасли гражданского процессуального права отличаются от соответствующих научных взглядов в странах общего права.

Несмотря на распространенность мнения о континентальном типе российского гражданского процесса, отнесение к нему всей отечественной системы затруднительно. Во-первых, из четырех групп элементов только две имеют с ним общие черты. Это в первую очередь отдельные процессуальные элементы, а также доктрина. Во-вторых, связи между элементами системы вообще уникальны и не могут быть отнесены к тому или иному существующему типу. Поэтому можно утверждать только о наличии в отечественной системе некоторых элементов романо-германской системы, но не об отнесении ее к ней. Более того, эти элементы полностью не идентичны романо-германским. Они имеют континентальную природу, но не более того.

Во втором параграфе главы второй «Цель гражданского процесса - защита нарушенного права» анализируются доктринальные положения о цели, являющиеся одним из критериев разграничения континентальной и англосаксонской систем судопроизводства.

Цель обусловливает структуру, а также развитие всей гражданской процессуальной системы и конкретных правовых институтов. В то же время такое различное понимание целей характерно только для классических доктрин обеих гражданских процессуальных систем. Процесс их сближения затрагивает не только отдельные правовые институты, но и общие положения, включая целевые установки. Поэтому в последнее время наблюдается тенденция изменения целей гражданского процесса в обеих системах.

Что касается России, то, изучив эволюцию научных взглядов с XVIII в. (Ф. Дильтей) до настоящего времени, автор пришел к выводу, что российская наука придерживается традиционной для романо-германской системы точки зрения о цели гражданского процесса как защите права, которая предполагает не только разрешение спора, но и реальное восстановление нарушенного права, несмотря на то, что такая позиция не отражена в полной мере в действующем законодательстве. Такой подход обусловливает развитие многих процессуальных институтов, отличающихся от англосаксонского права.

В третьем параграфе главы второй «Особенности науки гражданского процессуального права» рассматривается эволюция отечественной доктрины как одного из элементов гражданской процессуальной системы.

Сопоставление основных учений отечественной науки с зарубежной доктриной привело автора к выводу о том, что кроме приоритета материального права над процессуальным в России имеют место и многие другие концепции романо-германской системы. В то же время многие концепции не были заимствованы, а получили самостоятельное развитие.

Параграф четвертый главы второй «Активность суда: историко-правовой анализ» посвящен изучению тех периодов, когда суд проявлял инициативу в собирании доказательств и в целом являлся активным участником. Роль суда является одним из критериев разграничения между двумя системами. Активность суда - отличительная черта классического континентального типа судопроизводства. Проведенный анализ показал, что в России роль суда менялась в различные эпохи, но тем не менее он часто был наделен значительными полномочиями.

Степень активности суда в гражданском процессе имеет непосредственную зависимость от культурологического типа общества. Коллективизм предполагает активность суда, а индивидуализм, наоборот, ее не требует. Некоторая изначально присущая гражданам инертность, характерная для коллективистского общества, не позволяет им активно участвовать в разбирательстве дела. Поэтому недостаточная инициативность сторон должна восполняться активностью суда. В противном случае достижение цели правосудия - защиты нарушенных прав представляется невозможным. При отсутствии активности и суда, и сторон возникает нехватка доказательств, что не позволяет вынести справедливое решение. Учитывая, что активность суда обусловлена коллективистскими принципами, в России его активность в наибольшей степени характерна для тех периодов, когда коллективизм имел фактический приоритет перед индивидуалистскими принципами. Несмотря на то что в настоящее время отсутствует неограниченная активность суда, в историческом контексте она является одной из характерных черт отечественного гражданского процесса.

Параграф пятый главы второй «Рассмотрение дела без участия присяжных заседателей» посвящен исследованию отечественного опыта разрешения споров с участием непрофессиональных судей, народных и арбитражных заседателей, а также анализу попыток внедрения института присяжных заседателей по гражданским делам.

Хотя суд присяжных встречается и в других правовых системах, он является отличительной чертой англосаксонской, а его отсутствие - соответственно романо-германской системы. Несмотря на то что в настоящее время институт присяжных заседателей практически не используется, он является одним из системообразующих элементов, своеобразным стержнем, формирующим всю систему общего права. Эффективность данного института зависит от его функционирования в системе общего права. Вне этой системы в условиях действия других принципов и структуры процесса этот институт может иметь скорее негативные, чем положительные последствия. Общая система, ключевые принципы и связи основных институтов современного российского процесса не предполагают возможности разрешения дела с участием присяжных заседателей. Кроме того, вызывает сомнение эффективность подобного способа разрешения споров в условиях российского культурологического типа. Его использование предполагает инициативность сторон, которой недостаточно в условиях смешанного российского культурологического типа.

Таким образом, проведенный во второй главе анализ свидетельствует, что гражданский процесс России развивался начиная с XVIII в. преимущественно в рамках романо-германской правовой системы, но с определенными особенностями. Континентальные черты преобладают как в законодательстве, так и в науке. В то же время, несмотря на «тяготение» к романо-германской правовой системе, российский процесс содержит ряд англосаксонских процессуальных институтов, а также важные самобытные черты.

В главе третьей «Специфика англосаксонских элементов гражданской процессуальной системы России» исследуются особенности реализации некоторых черт гражданского судопроизводства системы общего права. Своеобразие касается как самих процессуальных институтов, так и практики их применения в России. Во-первых, некоторые институты в результате рецепции приобретают оригинальное содержание, отличное от первоначального варианта, а во-вторых, отечественная практика применения нередко их преобразует значительным образом, что придает им уникальный характер.

В параграфе первом главы третьей «Общая характеристика англосаксонского типа гражданской процессуальной системы и его влияния на российское право» раскрываются отличительные черты судопроизводства общего права, проводится краткое описание истории его развития, а также дается краткий обзор англосаксонских элементов отечественного гражданского процесса.

Отличительной чертой классического англосаксонского типа гражданского процесса является пассивность суда. Другими его особенностями являются: 1) суд присяжных; 2) предварительное судебное заседание; 3) допрос свидетелей, а также иные процессуальные действия, осуществляемые сторонами до начала судебного заседания; 4) институт групповых исков. Кроме того, для него характерно доминирование процессуальных отраслей права, преобладание судебного прецедента в правовом регулировании, большое значение судов в жизни общества и др.

В этом параграфе проанализированы недостатки и преимущества англосаксонского типа гражданского судопроизводства, тенденции его развития. Некоторые его институты были в последнее время адаптированы в странах континентальной Европы и других государствах романо-германского права (например, групповые иски). В российский гражданский процесс также был внедрен ряд элементов. Во-первых, постоянно возрастает роль судебного прецедента; во-вторых, установлена возможность подачи групповых исков; в-третьих, снижена роль суда в собирании доказательств по сравнению с прежним советским законодательством и т.д. Отечественная рецепция англосаксонского права происходила путем непосредственного внедрения законодательства стран общего права либо через адаптацию институтов романо-германского, заимствованных в свою очередь из общего права.

Параграф второй главы третьей «Своеобразие структуры судебной системы» посвящен сравнительному анализу судебных систем России и стран романо-германского и англосаксонского права.

Хотя структура судебной системы имеет на первый взгляд косвенное отношение к гражданскому процессу, процессуальный порядок рассмотрения дела в значительной степени от нее зависит. Многие процессуальные институты действуют по-разному в зависимости от типа суда, в котором рассматривается дело. Структура судебной системы неодинакова в основных правовых системах. Анализ проводится на примере государств англосаксонского права (Великобритании, Австралии, Канады) и стран романо-германского права (Германии, Франции, Италии, Бельгии, Бразилии, Венгрии, Болгарии, Кубы). Несмотря на наличие в отдельных странах общего права специализированных судов, они являются исключением из общего правила построения судебной системы. Они не формируют отдельных ветвей судебной власти, их компетенция ограничена, и число рассматриваемых ими дел минимально.

В работе проанализированы ключевые недостатки и преимущества обоих типов организации судов. Очевидным преимуществом специализации судов в романо-германских странах является профессионализм состава судов. В то же время существование отдельных независимых друг от друга ветвей судебной системы создает хаотичность и нередко непоследовательность в отправлении правосудия, отсутствуют единые подходы и практика рассмотрения споров. Кроме того, в определенной степени нарушается в данном случае доступ к правосудию, поскольку верное определение подведомственности дел в такой системе нередко требует специальных юридических знаний.

На основе проведенного историко-правового анализа данной проблемы, изучения законотворческих предложений последних лет о введении новых специализированных судов сделан вывод о том, что российская судебная система по гражданским делам имеет уникальные особенности. Исторически в России никогда не была воспринята широкая дифференциация судов по гражданским делам. Однако в последнее время наблюдается иная тенденция - действует система арбитражных судов, обсуждается введение административных, патентных и других судов.

Параграф третий главы третьей «Ограниченное участие суда в процессе собирания доказательств: историко-правовой анализ» посвящен изучению тех периодов, когда суд являлся пассивным участником, «арбитром» в разрешении споров. Пассивность суда - отличительная черта классического англосаксонского типа судопроизводства.

Проведенное исследование показало, что в истории современного отечественного процесса выделяются два периода, когда активность суда была ограничена: преобразования 1864 и 1995 гг. В основе обеих реформ лежала идея устранения следственности ввиду ее неэффективности в предшествующие периоды.

В то же время пассивность суда при собирании доказательств, характерная для стран англосаксонского процесса, не может являться образцом для конструирования отечественного гражданского процесса, поскольку не соответствует социокультурным особенностям российского общества. Такая форма разрешения споров эффективна только в условиях индивидуалистского типа общества. Недостаточная активность суда негативно отражается на эффективности отечественного гражданского судопроизводства.

Параграф четвертый главы третьей «Особый порядок защиты коллективных прав» посвящен исследованию особенностей защиты прав группы либо неопределенного круга лиц.

Наибольшее распространение в мире получили два института: соучастие и групповой иск. Оно зависит от типа правовой и процессуальной систем. Групповой иск является отличительной чертой англосаксонского процесса, а следовательно, его отсутствие - романо-германского права. В то же время существуют разновидности группового иска, получившие развитие в разных правовых системах. В работе проанализирована доктрина о групповом иске как в странах англосаксонского (на примере США, Великобритании, Австралии, отдельных провинций Канады), так и романо-германского (на примере Германии, Нидерландов, Испании, Италии, Литвы, Португалии, Франции, Швеции) права, а также государств СНГ, его недостатки и преимущества.

Автор предложил выделять частный, организационный и публичный групповые иски. Критерием является субъект подачи иска, в качестве которого могут выступить частные лица, организации, органы государственной власти. Если частные групповые иски в основном действуют в странах общего права, то публичные и организационные групповые иски используются также в странах континентального права.

Несмотря на то что некоторые ученые (Н.Г. Елисеев, В. Микеленас) рассматривают институт групповых исков как проявление коллективизма, диссертант обосновывает точку зрения о том, что данный институт в своей основе имеет индивидуалистские начала, несмотря на внешнюю коллективистскую форму. Учитывая характерную для индивидуалистских обществ инициативность конкретного индивидуума, он мог возникнуть и получить развитие только в индивидуалистских обществах. Истец является активным участником и способен выступить в защиту не только своих прав, но и прав других лиц.

Из трех видов групповых исков в России в полной степени действуют публичные и организационные, а также с 2009 г. в определенной степени частные групповые иски, имеющие значительную специфику в арбитражном процессе. Новую главу 28.2 «Рассмотрение дел о защите прав и законных интересов группы лиц» АПК РФ следует рассматривать как попытку сочетания в российских условиях института соучастия и частного группового иска.

Параграф пятый главы третьей «Специфика фактического использования судебной практики в качестве источника права» посвящен анализу применения судебного прецедента.

В континентальной правовой системе по общему правилу источником права является нормативный акт, а в странах англосаксонского права - судебный прецедент. В результате сближения систем в последнее время наблюдается иная тенденция: в государствах общего права неуклонно возрастает роль закона, а в континентальной системе повышается значение судебного прецедента.

В работе изучена англосаксонская доктрина судебного прецедента, проанализированы его недостатки и преимущества, рассмотрена дискуссия в отечественной науке о статусе судебной практики. В России роль судебного прецедента значительно больше, чем в странах романо-германской системы. Фактическое его использование в качестве источника права имеет в нашей стране давние традиции и самобытную практику еще дореволюционного, а также советского периодов.

Проведенное исследование позволило автору сделать вывод, что использование судебного прецедента в качестве источника права зависит от социокультурного типа общества. В условиях смешанного культурологического типа России наиболее эффективным является действующий статус судебной практики, когда официально источником права является только закон, а судебный прецедент таковым не признается, но его роль в правовой системе велика и фактически он используется в качестве источника права. Постановления пленумов высших судов занимают особое место в регулировании общественных отношений, выступают своеобразным связующим звеном между законом и практикой.

Таким образом, проведенный в третьей главе анализ свидетельствует о том, что в России в различные исторические периоды действовали некоторые институты, характерные для общего права. В целом российская гражданская процессуальная система содержит как англосаксонские элементы (отдельные процессуальные институты и организация судебной власти), так и связи между ними (большое значение судебной практики в правоприменительном процессе). Кроме того, отечественное правоприменение нередко настолько преобразует англосаксонские институты, что значительно меняется их первоначальное содержание.

В главе четвертой «Уникальные элементы гражданской процессуальной системы России» исследуются самобытные черты отечественного гражданского процесса. Своеобразие касается как самих процессуальных институтов, так в первую очередь правовой культуры и правоприменения.

Параграф первый главы четвертой «Самобытность развития гражданской процессуальной системы России» посвящен анализу эволюции уникальных черт отечественного гражданского процесса с эпохи Древней Руси и до настоящего времени.

Впервые разработана концепция самобытности гражданского процесса, под которой следует рассматривать совокупность компонентов (законодательство, процессуальные действия, доктрина, правовая культура и правоприменение) гражданской процессуальной системы, характеризующих ее своеобразие, уникальность и самостоятельность развития.

Самобытный гражданский процесс следует отличать от смешанного гражданского процесса. Если самобытный гражданский процесс предполагает наличие процессуальных институтов, изначально возникших и получивших развитие в конкретной национальной правовой системе, а также не имеющих аналогов в других процессуальных системах, то смешанный тип означает сочетание процессуальных институтов различных систем.

Уникальность большинства процессуальных институтов (оригинальное сочетание активности суда и сторон в собирании доказательств, особые полномочия прокурора, пересмотр решений в порядке надзора и др.) имеет «советские» корни, поскольку они были разработаны и получили наибольшее применение именно в советский период. В настоящее время они, естественно, не остались в неизменном виде, были в определенной степени преобразованы, но по-прежнему являются уникальными процессуальными институтами России, несмотря на изменение политического и экономического строя. Кроме них существуют и другие элементы, которые были введены в действие в последние двадцать лет. Например, исполнение судебных постановлений в отношении государства.

Наличие в современном отечественном гражданском процессе уникальных процессуальных институтов характеризует самобытность его формы и не затрагивает сущность. В то же время ключевая ее составляющая касается сущностного уровня, связана с практикой применения, а также со своеобразием правовой культуры и социокультурных условий общества в целом. Многие эффективно применяемые в других правовых системах процессуальные институты, адаптированные в России, теряют первоначальное значение и приобретают совершенно новый смысл. Нередко российская правоприменительная практика, обусловленная спецификой отечественного культурологического типа, преобразовывает их «до неузнаваемости».

Параграф второй главы четвертой «Оригинальное сочетание активности суда и сторон в процессе собирания доказательств по ГПК РФ 2002 года» посвящен исследованию действующей российской модели участия суда в гражданском процессе. Роль суда и сторон в собирании доказательств является своеобразным «водоразделом» между англосаксонской и романо-германской системами.

В работе проанализирована история воплощения в российском процессуальном законодательстве концепции ограниченного участия суда в собирании доказательств на примере ГПК 2002 г., АПК 1992, 1995, 2002 гг. Проанализирована практика их применения, которая показала, что реализация идей «чистой состязательности» при пассивной роли суда в России нецелесообразна: суд не может быть нейтральным, только внимательно выслушивать стороны и решать спор на основании представленных доказательств. В настоящее время в ГПК установлено своеобразное соединение инициативности сторон и активности суда.

Проведенный сравнительно-правовой анализ на примере законодательства и доктрины Австралии, Аргентины, Армении, Белоруссии, Бельгии, Болгарии, Великобритании, Германии, Грузии, Италии, Казахстана, государств Карибского региона, Китая, Кыргызстана, Нигерии, Нидерландов, Сингапура, США, Турции, Филиппин, Франции, ЮАР, Японии показал, что подобное сочетание активности суда и сторон в сборе доказательств является уникальным и не характерно для других основных правовых систем. Оно обусловлено социокультурным развитием современной России, сочетанием как индивидуалистских, так и коллективистских принципов.

Параграф третий главы четвертой «Особые полномочия прокурора» посвящен анализу участия прокурора в гражданском процессе.

Проведенный историко-правовой анализ развития данного института с периода его учреждения в XVIII в. и до настоящего времени, а также сравнительно-правовое исследование (на примере законодательства и доктрины Армении, Белоруссии, Бельгии, Бразилии, Германии, Италии, Казахстана, Кыргызстана, Китая, Кореи, Молдовы, Таджикистана, Туркмении, Франции, Узбекистана, Украины, Японии) показали, что участие прокурора в гражданском процессе характерно не только для российской правовой системы. Прокурор является субъектом гражданских процессуальных отношений и в других странах. В то же время российская модель обладает значительной спецификой, позволяющей рассматривать ее в качестве самобытной черты отечественного гражданского процесса. Во-первых, прокуратура обладает особым статусом в системе органов государственной власти нашей страны; во-вторых, в российском процессе прокурор обладает значительно большими полномочиями, чем в других странах.

Что касается социокультурных особенностей, то участие прокурора в гражданском процессе обусловливается проявлением коллективистской составляющей российского культурологического типа. Изначальная недостаточная активность сторон, отсутствие их инициативности компенсируются участием прокурора, он восполняет своеобразный недостаток индивидуализма в российском обществе. Такие выводы подтверждаются проведенным в работе анализом судебной практики и статистики.

Четвертый параграф главы четвертой «Эволюция института пересмотра судебных постановлений в порядке надзора» посвящен анализу развития надзорного производства.

Пересмотр в порядке надзора рассматривается в качестве самобытного института российского гражданского процесса. Хотя по ГПК 1964 г. данный институт имел большее своеобразие, в настоящее время он также обладает уникальными чертами. Данная процедура изначально появилась в отечественной правовой системе в законодательстве Российской империи XVIII-XIX вв., а затем была заимствована некоторыми государствами Восточной Европы и Азии. Проведенный сравнительно-правовой анализ законодательства как стран романо-германской, так и англосаксонской систем показал, что данная процедура в настоящее время действует преимущественно в странах СНГ и не имеет аналогов в других правовых системах. Несмотря на законодательные изменения 2010 г. Имеется в виду Федеральный закон «О внесении изменений и дополнений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации» № 353-ФЗ от 9 декабря 2010 г. , которые преобразили институт пересмотра постановлений в порядке надзора, его правовая природа осталась прежней и данный институт по-прежнему является отличительной чертой отечественного гражданского процесса.

Существующая как в зарубежной науке, так и в практике Европейского суда по правам человека точка зрения о неэффективности российского производства в порядке надзора вследствие его несоответствия теории res judicata (правовой определенности) является ошибочной на концептуальном, методологическом уровне. Сама концепция «рес юдиката» (res judicata) порождает немало дискуссий как в англосаксонской, так и в романо-германской доктрине. Она означает, что вступившее в законную силу решение суда является окончательным и не может быть в дальнейшем пересмотрено. Вышестоящий суд может пересмотреть дело только в целях исправления судебных ошибок, но никак не по существу. Такой подход является неоднозначным, вызывает множество вопросов как в науке, так и на практике. Следовательно, факт соответствия или несоответствия этим постулатам не должен быть ключевым в анализе того или иного процессуального института.

В данной работе обосновывается вывод о том, что надзорное производство может иметь эффективность только в условиях коллективистского либо смешанного общества.

В параграфе пятом главы четвертой «Специфика исполнения судебных постановлений по делам об обращении взыскания на средства бюджетов бюджетной системы» анализируется исполнительное производство в отношении государства.

Своеобразие данного порядка заключается в том, что государство, с одной стороны, является равным участником правоотношений, с другой стороны, устанавливает изъятие из общей процедуры исполнительного производства.

Специальный порядок исполнительного производства по делам, когда должником является государство, свидетельствует о распространении коллективистских воззрений в обществе. Изъятие этой категории дел из общей процедуры исполнительного производства свидетельствует о приоритете государственных, общественных интересов над частными. В то же время эффективность подобной процедуры в нашей стране не является однозначной. Соответствуя коллективистским воззрениям, данный порядок, наоборот, противоречит индивидуалистским принципам, также характерным для отечественного смешанного культурологического типа. Учитывая, что данная особая процедура не в полной мере отвечает отечественным социокультурным условиям, она не может быть эффективна в нашей стране.

В параграфе шестом главы четвертой «Потенциал несудебных способов защиты нарушенных прав» анализируется специфика третейского разбирательства, а также других несудебных форм разрешения споров.

Правовая культура и социокультурный тип общества в целом определяют значение и степень распространенности судебных и несудебных способов защиты права. Многие культуры вообще отрицательно относятся к любому разрешению спора, заканчивающемуся не примирением сторон, а принудительным исполнением. Такая процедура не сглаживает противоречия в обществе, а, наоборот, только их усугубляет. Поэтому предпочтение отдается переговорам. Их отличие от судебного процесса заключается в том, что целью является не разрешение спора «любой ценой», а именно примирение сторон, даже если оно не соответствует обстоятельствам дела. Ликвидация конфликта в обществе является важнее, чем достижение истины.

В условиях индивидуализма судебная форма защиты права имеет большее значение, поскольку позволяет реализовывать личностные качества индивидуума, требует от него активного участия. В условиях коллективизма, наоборот, главная роль отводится несудебным формам разрешения споров. Учитывая смешанный характер российского культурологического типа, в нашей стране наряду с судебным разбирательством должны быть развиты несудебные процедуры защиты права. Эффективность несудебных способов зависит в первую очередь от способности учитывать специфику социокультурных условий. Тем самым они позволяют приблизить разрешение спора к социокультурным условиям, распространенным в обществе. К сожалению, в современной России несудебные способы защиты права не имеют широкого применения. Поэтому в настоящее время можно говорить только об их значительном потенциале в нашей стране в связи с их полным соответствием российским социокультурным условиям.

Таким образом, проведенное в четвертой главе исследование показало, что российская гражданская процессуальная система представляет собой совокупность не только романо-германских и англосаксонских элементов, она содержит ряд уникальных процессуальных институтов, которые не имеют аналогов в других государствах. Большинство из них имеют советские «корни», но есть и процессуальные элементы, разработанные сравнительно недавно. Кроме того, практика применения в нашей стране общеизвестных процессуальных институтов нередко кардинально меняет первоначальный их смысл и сущность, которые не присущи им в других государствах. Такую правоприменительную практику также следует рассматривать в качестве уникального компонента отечественной гражданской процессуальной системы. Сочетание на формальном уровне романо-германских и англосаксонских элементов свидетельствует о ее смешанном типе, а наличие уникальных институтов, а также особой практики применения общеизвестных процессуальных элементов - о ее самобытности.

Глава пятая «Особенность российского типа гражданской процессуальной системы» посвящена определению своеобразия отечественного гражданского процесса, факторов его обусловливающих, а также места в типологии гражданских процессуальных систем.

В параграфе первом главы пятой «Влияние специфики социокультурного типа России на гражданский процесс» исследуется воздействие своеобразия российской правовой культуры и культурологического типа в целом на гражданское процессуальное право.

Учитывая дискуссионность вопроса о принадлежности России к тому или иному типу, автор, не останавливаясь на нем подробно, проведя небольшой обзор различных точек зрения, обосновывает свой выбор одной из них о том, что своеобразие российского культурологического типа заключается в сочетании принципов индивидуализма и коллективизма как в общественном, так и в индивидуальном сознании. В тоже время в истории российской юриспруденции, включая гражданское процессуальное право, индивидуалистическая и коллективистская модели права сменяли друг друга. Причем нередко смена была кардинальной и имела негативные последствия.

Эффективность как отдельных гражданских процессуальных институтов, так и всей гражданской процессуальной системы зависит от степени учета в законодательстве обеих культурологических установок. Как законодательство, разработанное в соответствии с индивидуалистической концепцией, так и правовые нормы, основанные на принципе коллективизма, являются в России недействующими, не имеющими реальной реализации на практике, поскольку по отдельности не соответствуют социокультурным условиям общества. В итоге в России, с одной стороны, на формальном уровне законодательство мало чем отличается от европейских норм, однако, с другой стороны, в реальности оно либо приобретает специфическую практику применения, либо вообще не действует.

Параграф второй главы пятой «Место российского гражданского процесса в типологии гражданских процессуальных систем» посвящен сравнению отечественного процесса с основными процессуальными системами мира и определению типа российской гражданской процессуальной системы.

Учитывая, что разработанная в первой главе типология состоит из двух уровней, то место российского процесса определяется в работе как на сущностном, так и на формальном уровнях. Исходя из смешанного культурологического типа России, автор обосновывает вывод о том, что отечественный гражданский процесс на сущностном уровне следует относить к смешанному типу, сочетающему компоненты, основанные как на индивидуализме, так и на коллективизме.

Что касается формального уровня типологии, необходимо проводить исследование не только современного состояния гражданской процессуальной системы, но и ее динамичного развития в связи с частотой кардинальных преобразований. Отечественная наука, признавая деление на англосаксонский и романо-германский типы гражданского процесса, оставляет в целом без внимания вопрос о характере российского процесса. Российский гражданский процесс, с точки зрения автора, нельзя безаппеляционно относить к романо-германскому типу. Хотя его развитие в период Нового времени происходило в рамках континентальной правовой традиции, англосаксонские процессуальные черты имели место как в прежние периоды развития отечественного процесса, так они характерны и для современного законодательства. Применение критериев типологизации, сформулированных автором в первой главе, позволило сделать вывод о смешанном типе российского гражданского процесса на формальном уровне, сочетающем компоненты как романо-германской, так и англосаксонской систем. Смешение касается не только законодательства, но и других компонентов гражданской процессуальной системы: доктрины, процессуальных действий, структуры судебной власти.

Определение типа отечественной гражданской процессуальной системы на формальном уровне не ограничивается только установлением ее смешанного характера. Он обусловливается также наличием уникальных, самобытных элементов, которые не присущи ни романо-германской, ни англосаксонской системам. Это касается как процессуальных институтов, так и доктринальных положений. Они имели место на протяжении всей истории развития отечественного гражданского процесса. Несмотря на идеологическую специфику, своеобразный «расцвет» самобытности характерен для советского периода. В настоящее время большинство таких процессуальных институтов имеют советские корни (надзорное производство, полномочия прокурора), но в то же время имеется и ряд новых уникальных элементов (исполнение в отношении государства), не имеющих аналогов в других правовых системах. Их существование в некоторых странах СНГ обусловлено схожими с российскими историческими условиями развития современного законодательства.

Особенность российского гражданского процесса обусловлена также спецификой практики применения как романо-германского, так и англосаксонского законодательства. Российское правоприменение преобразует общеизвестные процессуальные институты настолько, что они лишаются изначального содержания и приобретают самобытные черты.

Таким образом, проведенное в пятой главе исследование свидетельствует о важном значении социокультурного фактора в развитии отечественного гражданского процесса. Определяя место российского процесса в типологии гражданских процессуальных систем, его следует рассматривать в качестве смешанной гражданской процессуальной системы как на сущностном, так и на формальном уровнях.

Итак, юридическое исследование приобретает особую ценность, если оно универсально, может быть использовано как в науке, так и на практике, особенно в законотворческом процессе. Эффективность нормы зависит не только от ее совершенства на бумаге, но в первую очередь от степени ее реализации на практике. Результатом работы должен быть не только юридико-технический анализ законодательства или историко-правовое сравнение, а определение динамики развития права. Сформулированная в работе концепция гражданской процессуальной системы России позволяет использовать ее как в теории, так и на практике, в законотворческом процессе.

По теме диссертации опубликованы следующие работы

I. Монографии

1. Гражданская процессуальная система России. М.: Статут, 2011. - 25 п.л.

2. Особенности российского типа гражданского процесса // Труды юридического факультета. Кн. 10. М.: Издательский дом «Правоведение», 2008. - 18 п.л.

3. Методология гражданского процессуального права. М.: Статут, 2010. - 12 п.л.

II. Научные статьи, опубликованные в зарубежных академических журналах и изданиях

1. О Novo Codigo De Processo Civil Russo de 2002// Revista De Processo. 2005. №30. P.159-165. (Бразилия). - 0,5 п.л.

2. Some Cultural Characteristics of the New Russian Code of Civil Procedure of 2002 // Zeitschrift fur Zivilprozess International. 2005. №10. P. 385-389. Германия. - 0,7 п.л.

3. La reforme de la procedure civile russe // Revue internationale de droit compare. 2007. №3. P. 673-683 (Франция). - 0,5 п.л

4. Riforma della procedura civile in Russia: l'aspetto socio-culturale // Codice di Procedura Civile della Federazione Russa. A cura di Nicola Picardi, Roberto Martino. Bari, 2007. P. 69-80. (Италия). - 0,5 п.л

5. The Russian Style of Civil Procedure// Emory International Law Review. 2007. №21. P.543-562. (США). - 0,7 п.л.

6. Russian Civil Procedure: An Exceptional Mix // The Supreme Court Law Review. Second series. 2010. Vol.49. P. 341-259 (Канада). - 0,7 п.л.

7. National Report from Russia // Hodges C., Vogenauer S., Tulibacka M. (еds.). The Costs and Funding of Civil Litigation. A Comparative Perspective. Oxford and Portland, 2010. P. 483-488. (Великобритания). - 0,7 п.л.

III. Научные статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых журналах и изданиях, рекомендованных ВАК Министерством образования и науки РФ

1. Социокультурные исследования в законотворчестве // Законодательство. 2003. №10. - 0,5 п.л

2. Новый ГПК России 2002 года: некоторые социокультурные особенности собирания доказательств // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 2004. №4 (в соавт. с М.К. Треушниковым). - 0,7 п.л.

3. Сравнительный анализ правовых норм о деятельности суда в исполнительном производстве // Законодательство, 2005. №9. - 0,3 п.л

4. Концепция реформы открытости правосудия // Законодательство. 2006. №5. - 0,4 п.л.

5. Некоторые аспекты исполнения судебных решений в отношении государства // Закон. 2007. №5. - 0,3 п.л.

6. Некоторые аспекты текущего реформирования гражданского судопроизводства // Закон. 2007. №11. - 1 п.л.

7. Российский тип гражданского судопроизводства // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 2007. №5. - 1 п.л.

8. Индивидуалистская модель права в России // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2007. №6. - 1,2 п.л.

9. Роль суда в процессе собирания доказательств: историко-правовой анализ // Законодательство. 2008. №11. - 0,7 п.л.

10. Причины правового нигилизма в России // Закон. 2009. №1. - 1 п.л.

11. Роль судебной практики в правоприменительной деятельности // Юридический мир. 2009. №1. - 0,5 п.л.

12. «Ограниченная активность» суда в процессе собирания доказательств как самобытная черта российского гражданского процесса // Законодательство. 2009. №2. - 0,7 п.л.