История юриспруденции

Новые вызовы времени повлекли за собой изменения содержания и методов профессиональной подготовки образованных юристов, отличающихся высоким уровнем профессиональной компетентности от «законоведцев», усвоивших содержание законов посредством механического их заучивания. Поэтому на юридических факультетах было восстановлено преподавание философских и исторических дисциплин. У студентов наряду с представлениями о позитивном праве и технике его реализации формировались навыки осмысления исторического генезиса правопорядка и его социокультурных основ, философского понимания права. Доля теоретико-исторических и общих гуманитарных дисциплин составляла примерно 56% от всех предметов учебного плана. Остальное приходилось на отраслевые дисциплины21.

Большое внимание уделялось вопросам рациональной организации и методики учебных занятий. Высказывались предложения о необходимости укрепления учебно-материальной базы университетов, развития студенческой науки, усиления практической направленности юридического образования. Если раньше главным методом было заучивание наизусть студентами статей Свода законов Российской империи, то с середины XIX в. большое значение приобрели практические и регулярные семинарские занятия.

Основоположник российской цивилистики Д. И. Мейер (1819--1856) опубликовал в 1855 г. специальную работу «О значении практики в системе юридического образования». В этой статье он изложил подробную программу ведения практических занятий по гражданскому, уголовному праву и судопроизводству. На практических занятиях студенты «упражняются в письменном и словесном разрешении юридических случаев» и в «совершенствовании действий, относящихся к делопроизводству». Кроме того, Д. И. Мейером была устроена, как он выражался, «юридическая клиника», т. е. консультации по гражданским делам для частных лиц. Мейер давал эти консультации в присутствии студентов, подробно разъясняя предложенные казусы22.

Педагогическая позиция Мейера относительно значения практических занятий для изучающих юриспруденцию точнее всего выражена в следующих словах его статьи: «Смело можно сказать что при устранении практической стороны в образовании юридическом самая обширная и стройная чисто теоретическая система обращается в великолепную фантасмагорию, которая именно тем опаснее для дела цивилизации, чем величавее размеры системы, ибо, с одной стороны, кажется, что все сделано, чтобы просветить будущего юриста и создать из него надежное орудие правосудия, деятельного вещателя непреложных юридических истин; с другой стороны, усматривается, что все умственные и нравственные сокровища, которыми щедрой рукой наделила его наука, напутствуя на практическое поприще, на первых же порах рассыпаются, и новобранец-практик остается разве при нескольких громких фразах, при довольно высоком мнении о себе и довольно низком -- о других, и вынужден за самым скудным руководством и почтением обращаться к пошлой рутине и скрепя сердце принимать от нее милостыню»23.

Жизнь и научно-педагогическая деятельность Дмитрия Ивановича Мейера представляет собой яркую иллюстрацию российского юридического образования середины XIX в. Мейер окончил Санкт-Петербургский Главный педагогический институт в 1841 г. по разряду юридических наук с золотой медалью. Затем он был командирован на два года в Берлинский университет «для усовершенствования в науках». Поскольку он не знал «предмета будущего преподавания», то должен был слушать все науки -- не только юридические, но и философию, и историю. В Берлине он преимущественно занимался римским правом, слушая по 30 лекций в неделю (!) по этому предмету.

С одинаково большим усердием и трудолюбием он изучал и другие науки, слушал лекции авторитетнейших немецких правоведов К. Ф. Айхгорна, Г. Гуго, Г. Ф. Пухты, Ф. К. Савиньи, великого философа Ф. Шеллинга, посещал исторические семинары знаменитого Л. фон Ранке, который стремился не только воспитывать у своих слушателей логику исследования, критический подход к установившимся понятиям, но и утверждать педагогические эффективные формы общения с ними. Отношение Мейера к своим заграничным занятиям, его учебную мотивацию вполне определенно характеризует его ответ на заявление Ф. К. Савиньи, который, принимая в качестве прусского министра юстиции прибывших на учебу в Берлин российских студентов-юристов, заявил: «Вы много можете узнать у нас хорошего». Мейер ответил на это: «Хорошо было бы, если бы можно было столько взять, сколько дают нам здесь»24.

Главная заслуга Мейера состоит в создании первого цельного и стройного курса лекций по русскому гражданскому праву, который базировался не на механическом переносе теории германского гражданского права на почву патриархальной России, а на анализе действующего российского законодательства, глубоком знании источников русского права и на лучших традициях российской и европейской правовых культур. Этот курс лекций никогда не издавался при жизни автора. Он -- плод многолетней и кропотливой работы не только самого ученого, но также преданных ему коллег и бывших студентов. Научный и педагогический авторитет Мейера был непререкаем. Вот почему было принято беспрецедентное решение: восстановить и подготовить по студенческим конспектам для посмертного издания курс лекций «Русское гражданское право» как дань памяти любимому учителю. О большом научно-педагогическом значении данного учебника свидетельствует тот факт, что к настоящему времени он уже выдержал более десяти переизданий.

По многочисленным свидетельствам современников профессор Мейер обладал хорошими душевными качествами, был человеком кристальной чистоты и честности, пользовался заслуженным уважением прогрессивной части российского общества. Вот как вспоминает один из очевидцев первое появление

Мейера перед студентами Казанского университета в качестве экзаменатора. «В назначенный для испытания день собравшиеся в залу студенты увидели у экзаменаторского стола молодого профессора с чрезвычайно добродушным и привлекательным, лицом и на вид столь моложавого, что многие из студентов казались старше его. По обычаю, вызов студентов происходил в алфавитном порядке фамилий. Едва первые успели кончить ответы, как остальные товарищи приступали к ним с расспросами: что Мейер -- строго экзаменует, прижимает? Ответ был неутешительный: новый профессор останавливает на каждом слове, требует объяснений на сказанное студентом, наконец спрашивает о том, чего, по-видимому, в билетах с вопросами вовсе не было... Результат испытаний озадачил студентов: те, которые отвечали по своду законов рубя, как говорится, сплеча и не обращая внимания на вопросы экзаменатора, получили неудовлетворительные баллы».

В начале нового учебного года студенты, получившие на экзамене удовлетворительные баллы и переведенные на следующий курс, узнали, что по настоянию Мейера снова должны слушать гражданское право. После первых же лекций они увидели, что излагается такое гражданское право, о котором они еще не имели понятия. Студенты, не подготовленные к серьезному изложению науки и вообще не привычные к усвоению всех тонкостей юридического мышления, не могли, как казалось сначала, следить за преподаванием нового профессора. Только с течением времени, и главным образом благодаря внелекционным разъяснениям, за каковыми Мейер просил своих слушателей обращаться к нему без стеснения и в университете, и во всякое время на дому, студенты стали понимать своего профессора.

Мейер не нисходил до своей аудитории, а требовал и стремился к тому, чтобы она восходила до понимания его лекций. Сначала студенты не могли ни понимать его, ни записывать излагаемое им. Потом они научились и тому, и другому. Он излагал свой предмет удивительно спокойно и без конспектов, поскольку к каждой лекции готовился очень тщательно. Изложение было столь цельное, законченное и четко сформулированное, что записывать становилось не только возможно, но и легко. По уверению позднейших его слушателей, стоило надлежащим образом записать его лекцию, и она оказывалась готовой хоть для печати; наилучшие в литературном смысле лекции изданного впоследствии курса -- это те, которые удалось записать слово в слово во время изложения с кафедры.

Будучи избранным в 1853 г. деканом юридического факультета, Мейер опасался, что административные обязанности отрицательно скажутся на его педагогической деятельности, о чем он извещал своего приятеля: «Мое честолюбие, право, не просится на поприще деканских заслуг; я питаю честолюбие профессора -- руководителя юношества, а не чиновника»26. Отношения Мейера со студентами можно назвать поистине идеальными. Он относился к своим ученикам как горячо любящий их наставник, призванный служить только на их пользу и заботиться только об их благе; они его боготворили. Первое появление Мейера в Казанском университете в роли экзаменатора произвело впечатление не в его пользу -- студенты его испугались. Но, с одной стороны, увлеченные его лекциями и частными беседами, с другой -- встретив необычайную простоту и обходительность в обращении, они скоро сблизились с ним.

С кафедры он, в связи с непосредственным предметом преподавания, высказывал такие мысли, которые находили живой отклик в юных умах и сердцах его слушателей. Читая, например, лекцию об объекте права собственности и исключая из числа этих объектов человека, он доказывал всю несправедливость крепостного права; говоря о суде и судьях, клеймил взяточничество, доказывая всю его гнусность. Эти лекции с необходимыми отступлениями и комментариями глубоко западали в души слушателей, исподволь способствуя развитию профессионального сознания и должного поведения будущих юристов.

Помощь, оказываемая Мейером студентам в их образовании, не ограничивалась снабжением их книгами и беседами по поводу прочитанного. Для ознакомления с латинским и современными западно-европейскими языками он поручал им письменные переводы разных сочинений и с поразительным терпением исправлял эти переводы, тратя на это по нескольку часов в неделю. Со многими из своих слушателей Мейер состоял в переписке. Они обращались к нему не только по вопросам юридической науки и практики, но и своим частным делам. Все эти факты говорят о том, что Мейер и многие его ученики составляли одно духовное целое, и эта духовная связь, вышедшая далеко за пределы университета, свидетельствовала о действительно незаурядном педагогическом таланте преподавателя.

На примере короткой жизни и весьма продуктивной научно-педагогической деятельности Мейера еще раз подтверждается сформулированное выше положение о том, что главную роль в качественном обучении и воспитании играет личность педагога, стиль его педагогической деятельности. В его личности удачно соединились ожидаемые от эффективного педагога и сегодня такие профессионально и социально значимые качества, как профессиональная компетентность, фундаментальное образование и широкая эрудиция, стремление к самосовершенствованию, демократичность, гуманизм, толерантность, справедливость, высокий уровень коммуникативной культуры, включая устную и письменную коммуникацию на родном и иностранных языках, соблюдение норм христианской морали и профессиональной этики, креативность (вспомним только о создании им первого учебника по русскому гражданскому праву и о внедрении в практику обучения юридической клиники, которую некоторые до сих пор считают педагогической новацией современного юридического образования).

Возвращаясь к университетским уставам XIX в., следует отметить, что устав 1863 г. предусматривал преподавание на юридических факультетах многочисленных и разнообразных учебных предметов, которые студенты должны были изучить всего за четыре года; при этом специальной подготовке уделялось недостаточное внимание. Эти негативные моменты были частично устранены уставом 1884 г.

Устав 1884 г., отрицательно оцениваемый некоторыми учеными до сих пор как проявление консерватизма Александра III, дал, тем не менее, удачное сочетание теории и практики юридического образования. Сочетание фундаментальности и умеренного утилитаризма стало наиболее устойчивой моделью юридического образования, просуществовавшей до 1917 г. Было ограничено преподавание общих гуманитарных дисциплин и усилена практическая ориентация юридического образования. В учебных планах появились специальные дисциплины, нацеленные на прикладную подготовку юристов. Увеличилась доля практических занятий при сохранении фундаментальной основы юридического образования. Дискуссия о практическом аспекте подготовки юристов, о достоинствах и недостатках лекционной системы преподавания, развернувшаяся при обсуждении и принятии университетского устава 1884 г., достигла апогея на рубеже XIX--XX вв. Активными участниками дискуссии являлись видные правоведы В. Гессен, С. Живаго, Л. Петражицкий, П. Виноградов, В. Есипов, И. Янжул.

Министерство юстиции обобщило также отзывы председателей и прокуроров судебных палат о готовности выпускников юридических факультетов к практической работе по судебному ведомству. В подавляющем большинстве отзывов содержались мнения о низком культурном уровне выпускников, плохом знании ими русского языка, незнании многими из них действующего законодательства. Однако лишь немногие из практических работников высказались за придание юридическому образованию исключительно прикладного и утилитарного характера, поскольку университеты, по их мнению, должны, в первую очередь, научить студента мыслить, приучить к самостоятельной научной работе.

К негативным последствиям введения устава 1884 г. относится ликвидация принципа выборности -- краеугольного камня университетской автономии. Все вопросы организации учебного процесса, управления и хозяйственной деятельности университетов разрабатывало Министерство народного просвещения. Начальником университетов стал попечитель учебного округа, который был наделен правами созывать совет, правление и факультетские собрания. С 1905 г. университетское образование регулировалось «Временными правилами об управлении высшими учебными заведениями Министерства народного просвещения». Подготовка новой университетской реформы была остановлена последовавшими революционными событиями.

Для ознакомления с университетской жизнью начала XX в. лучше всего обратиться к воспоминаниям участника событий тех лет. Ниже приводятся отрывки из книги выдающегося социолога, одного из основоположников теорий социальной стратификации и социальной мобильности, выпускника юридического факультета Санкт-Петербургского университета П. Сорокина (1889--1968), жившего после высылки из России с 1922 г. в США27.

«В противоположность американским университетам и колледжам в русских университетах и институтах в то время не требовалось обязательного присутствия на лекциях семинарах или зачетах. Это было личным делом каждого студента. Точно так же практически не было зачетов в течение всего академического года; вместо этого устраивался один, но очень обстоятельный экзамен в конце семестра... Высшее учебное заведение не интересовало, как студенты приобретают знания, необходимые для строгих экзаменов в конце семестров т. е. у администрации и преподавателей не было мнения, что эти знания можно получить, лишь присутствуя на лекциях, семинарах и зачетах. Вполне резонно считалось, что для этого есть и другие пути, если они удобнее для самого студента. Также вполне справедливо полагалось, что собственное желание студента учиться, подкрепленное одним жестким экзаменом в конце семестра или академического года, является более эффективным стимулом, чем множество контрольных работ и зачетов, сопровождаемых стрессами, которые нарушают систематический ход занятий и излишне обременяют как студентов, так и профессоров. Такая система была более свободной, плодотворной и творческой, нежели современная система с обязательным посещением лекций и частыми, но поверхностными тестами.

Активная деятельность государственного аппарата по подготовке мероприятий эпохи «великих реформ» потребовала притока специалистов. В 1858 г. императорским соизволением воспитанникам высших учебных заведений предписывалось после окончания курса обучения начинать службу не в губернских присутственных местах, а в столичных министерствах и главных управлениях. Союз либеральной бюрократии и творческой молодежи принес тогда хороший результат. «Все студенты 60-х годов, особенно юридического факультета, стали достойными сподвижниками судебной реформы», - писал в воспоминаниях член и эксперт редакционных комиссий по подготовке документов по крестьянскому делу князь Д. Д. Оболенский.

В это же время еще более активизируется подготовка к профессорскому званию в самих российских университетах. В 1884 г. был издан специальный циркуляр, определяющий объемы финансирования подготовки к профессорскому званию, а также правила «административного» сопровождения стипендиатов: назначение научных руководителей, утверждение программы подготовки, а также отбор достойных кандидатов. С 1899 г. была допущена подготовка профессоров без предоставления им государственных стипендий.

С середины XIX в., когда университеты начали расширять свою деятельность за счет разрешения публичных лекций, допущения к занятиям и ученым диспутам посторонних лиц, популярность высшего образования уже становится всеобщей. В это время в университетах начали появляться женщины. Хотя допуск женщин все же осуществлялся с разрешения лектора, большинство профессоров российских университетов не видело к этому препятствий. К 1861 г. посещение женщинами занятий в университетах становится массовым. Во второй половине XIX - нач. ХХ в. в России происходит бурное развитие экономики, происходят важные социальные преобразования и государственно-правовые реформы. Их результатом неизбежно становится появление потребности в большом количестве квалифицированных юридических кадров. Они требовались для замещения должностей по судебному ведомству (судьи коронных судов, судебные следователи, чины прокуратуры, присяжные поверенные), для службы в иных государственных учреждениях (в том числе и для проведения работ по систематизации и кодификации законодательства) и для работ в частных компаниях. Новое законодательство, изменения, вызванные введением Судебных уставов

1864 г., носили требования и по подготовке юристов. Это стимулировало развитие в России юридической науки, которая, надо сказать, находилась под сильным влиянием западноевропейского правоведения и, прежде всего, немецкой и французской правовой традиции. Нужны были подготовленные кадры и для преподавания в университетах. Юридическое образование становилось все более сложным, а его дисциплины - все более дифференцированными. Последнее стимулировало и развитие отраслевой юридической науки. Так, Общий университетский устав императорских российских университетов 1863 г. предусматривал существование 13 кафедр: энциклопедия права; история важнейших иностранных законодательств древних и новых; история русского права; история славянских законодательств; римское право (история римского права, догматика римского гражданского права, византийское право); государственное право (теория государственного права); гражданское право и гражданское судоустройство и судопроизводство; полицейское право (учения о безопасности (благочинии) и учение о благосостоянии (благоустройстве); финансовое право (теория финансов, русское финансовое право); международное право; политическая экономия и статистика; церковное законоведение.

Российская юридическая наука развивалась в своих общих чертах в рамках западноевропейской научной традиции. Если первоначально в отечественной науке господствовала естественно-правовая теория, то уже к середине XIX в. безраздельно властвовала историческая школа права. Первоначально ее положения благотворно отразились на отечественном правоведении. Началась научная разработка проблем национального права, для правоведов оно теперь стало главным объектом исследования. Однако в дальнейшем сказались недостатки исторической школы права, отрыв ее положений от практических потребностей юриспруденции.

Уже в 60-е гг. XIX в. в российском правоведении начинает играть заметную роль догматический метод и развиваться формально-догматическая юриспруденция. Юридический позитивизм приобретает в России все больше своих приверженцев. Такой подход к праву способствовал достижению отечественной наукой более высокого уровня юридической техники, развитию способностей точного и правильного формулирования норм действующего права, обнаружения и уяснения их смысла.

Изменение социально-экономических условий, рост социологических знаний привели к появлению в России социологического направления юриспруденции. Кроме того, именно наша страна стала родиной психологической теории права.

Историко-правовая наука развивалась в рамках государственной (юридической) школы. Ее приверженцами были известные историки и историки права: Б. Н. Чичерин (ее основоположник), К. Д. Кавелин,

В. И. Сергеевич, А. Д. Градовский и П. Н. Милюков. Для этой школы было характерно признание организующей роли государства в России, которое своими действиями способствовало образованию сословий. Причем это государство отражало интересы всего общества, представляя собой надклассовую силу.

Развитие теории права в этот период связано с такими именами, как Г. Ф. Шершеневич, Н. М. Коркунов, Б. Н. Чичерин, С. А. Муромцев, П. И. Новгородцев и др. Среди представителей историко-правовой науки следует выделить В. И. Сергеевича, М. Ф. Владимирского-Буданова, В. К. Латкина, И. Д. Беляева. Однако практически все крупные русские правоведы имели труды по истории отечественного государства и права или, во всяком случае, их работы содержали обширные историко-правовые экскурсы.

В области гражданского права и процесса работали Г. Ф. Шершеневич, Д. И. Мейер, К. П. Победоносцев, Е. В. Васьковский, а в области уголовного права - Н. С. Таганцев, И. Я. Фойницкий.

Представителями науки государственного права выступали Н. М. Коркунов, А. Д. Градовский, Б. Э. Нольде, Н. И. Лазаревский. Активно развивалась и наука международного права, видным представителем которой был Ф. Ф. Мартенс, принявший активное участие в подготовке Первой и Второй гаагских конференций.

Видным представителем социологического направления в юриспруденции, вернее социологического позитивизма, был известный российский ученый и общественный деятель С. А. Муромцев (1850 - 1910). Он выступал с критикой положений формально-догматической (позитивистской) юриспруденции, считая, что право должно развиваться в тесной взаимосвязи с другими отраслями знания: социологией, политической экономией и психологией.

Особое значение в своей теории он придает анализу общественных отношений, правовым отношениям. Именно их регулирует право, так как они требуют юридической защиты. Он различает содержание объективного права и существующего в действительности правового порядка. Причины такого положения различны, но одна из них - это сохранение отживших норм. Другим видным представителем позитивистской социологии был М. М. Ковалевский (1851 - 1916). Государство и право предстают в его трудах в качестве закономерных продуктов исторического развития общества, они изменяются вместе с последним.

Научные взгляды известнейшего русского государствоведа, теоретика государства и права Н. М. Коркунова (1853 - 1904) находились в рамках юридического позитивизма, хотя и испытали некоторое влияние социологической и психологической теорий. Государство, согласно воззрениям Коркунова, представляет собой общественный союз, обладающий самостоятельной властью принуждения. Оно возникает в качестве средства проведения в жизнь правовых предписаний. Он возводит государство и право к «психологическому единению людей» и средствам разграничения интересов. Само же государство, по мнению ученого, есть отношение, причем отношение юридическое.

Наиболее выдающимся представителем российского юридического позитивизма следует признать Г. Ф. Шершеневича (1863 - 1912). Он был, прежде всего, выдающимся цивилистом, однако много сделал и для развития теоретико-правовой науки. Как ученый он отстаивал важность отсутствия разрыва между юридической теорией и практикой. Идеи правового государства развивал в своих трудах известный политический деятель и ученый П. И. Новгородцев (1866 - 1924). Противоположные взгляды на государство, представительную демократию высказывал К. П. Победоносцев (1827 - 1907), называя последнюю «великой ложью нашего времени». Однако основная научная заслуга Победоносцева состояла отнюдь не в консервативной критике демократического устройства, а в его деятельности на поприще науки гражданского права.

С именем Л. И. Петражицкого (1867 - 1931) связано создание психологической теории права. Для этой теории характерным становится анализ в первую очередь мотивации правового поведения людей. Правоведение должно исследовать сферу правовых эмоций, а само учение Петражицкого имеет неоднозначную оценку среди современников. Тем не менее, оно во многом предвосхитило более поздние различные социально-психологические концепции права.

Развитие юридической науки в России неразрывно связано с существованием ряда периодических изданий. Это, прежде всего, «Журнал Министерства юстиции», «Журнал гражданского и уголовного права», «Юридический вестник», «Журнал гражданского и торгового права». С начала XX в. начинает выходить специальная юридическая газета «Право». На ее страницах выступают юристы и общественные деятели, высказываются передовые и либеральные юридические взгляды.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Юриспруденция ? это совокупность теоретических знаний о праве и практических навыков формулирования и толкования правовых норм, приемов и способов обработки материала, сложившейся за определенный исторический период. Между тем, юриспруденцию, в ранние исторические периоды ее развития (X-XVII вв.), представляли в качестве юридической науки. В действительности, юридическая наука и юриспруденция в то время являлись абсолютно разными понятиями, так как юридическая наука ? это теоретическая юриспруденция. Высшая форма юриспруденции, возникающая в ходе сложного и длительного процесса развития правовой культуры.

В своем становлении и развитии российская юриспруденция проходила несколько основных этапов: первым являлся этап знаковой системы, т. е. так называемый этап символической юриспруденции. На смену ей пришел второй этап ? юриспруденция словесная, т. е. для выражения правовых норм существовали устные юридические формулы. Третьим этапом можно назвать «церковную» юриспруденцию, она сложилась в рамках принятия Русью Христианства, и характеризовалась большим количеством заимствований из юриспруденции Византии. Вслед за «церковной юриспруденцией» сложился этап законотворческой юриспруденции. Причем в разные исторические периоды законотворческая юриспруденция, развивалась по-разному, и только в конце XVIII начале XIX веков, юриспруденцию можно назвать уже юридической наукой.

И пока последним этапом является юриспруденция как юридическая наука (дореволюционный и постреволюционный период). Ходя здесь следует отметить, что некоторые ученые-юристы до сих пор считают, что юриспруденции как юридической науки не существует. Начало XVIII в. было ознаменовано формированием структуры российского юридического образования на одноименном факультете Московского университета, появлением профессуры из «природных россиян» (С. Е. Десницкий и И. А. Третьяков), созданием первого труда по российскому праву. В конце XVIII в. изучение права становится обязательным элементом дворянского образования. В 1803 г. «Предварительными правилами народного просвещения» вводится термин «правоведение» как отрасль высшего образования и цикл учебных дисциплин в области права. В XIX в. преподавание юриспруденции предусматривалось не только в университетах, но и в учебных заведениях особого типа ? лицеях или училищах высших наук.

Они создавались специально для подготовки гражданских чиновников и по уровню образования занимали промежуточное положение между гимназиями и университетами. Уголовное, гражданское и особенно международное право преподавалось в последней трети XIX века в России не только на уровне ведущих европейских университетов того времени, но и даже занимало одни из ведущих позиций в международном масштабе. Достаточно назвать, в качестве примера учебник по международному праву Мартенса, переводившегося на многие иностранные язык.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Абдуллаев, М. И. Теория государства и права / М. И. Абдулаев. - М.: ИД Право, 2010. - 340 с.

2. Азаркин, Н. М. Всеобщая история юриспруденции / Н. М. Азаркин. -- М.: Юридическая литература, 2009. -- 608 с.

3. Бошно, С. В. Статус юридической науки в контексте учения о формах права / С. В. Бошно // Юрист. ? 2007. ? № 2. ? С. 62-64.

4. Добрынин, Н. М. Юридическая наука и ее роль в становлении новых федеративных отношений: системный кризис, его причины и пути перехода на новый качественный уровень / Н. М. Добрынин // Государство и право. ? 2007. ? № 1. ? С. 11-17.

5. Законодательный процесс. Понятие. Институты. Стадии / отв. ред. Р. Ф. Васильев. -- М.: Юриспруденция, 2010. -- 320 с.

6. Керимов, Д. А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права) / Д. А. Керимов. - М.: Аванта+, 2011. - 560 с.

7. Кодан, С. В. Юридическая политика Российского государства в 1800-1850-е гг. Ч.2. Направлении, линии и процессы институционализации / С. В. Кодан. ? Екатеринбург: Перспектива, 2010. ? 290 с.

8. Маньков, А. Г. Соборное уложение 1649 г.: текст, комментарии / А. Г. Маньков. - Ленинград: 1987. - 228 с.

9. Морозова, Л. А. Теория государства и права / Л. А. Морозова. - М.: Эксмо-Пресс, 2010. - 643 с.

10. Нарышкин, С. Е Административная реформа в России: некоторые итоги и задачи юридической науки / С. Е. Нарышкин, Т. Я. Хабриева // Журнал российского права. ? 2009. ? № 11. ? С. 3-13.

11. Новгородцев, П. И. Историческая школа юристов. Её происхождение и судьба / П. И. Новгородцев. ? М.: Знание, 2010. ? 324 с.

12. Общая теория права / под ред. А. С. Пшонкиной. - М.: АСТ, 2006. - 389 с.

13. Общая теория права и государства / под ред. В. В. Лазаревой. - М.: Проспект, 2006. - 420 с.

14. Панов, Н. И. Методологические аспекты формирования понятийного аппарата юридической науки / Н. И. Панов // Теория государства и права. ? 2008. ? № 6. ? С. 11-14.

15. Петражицкий, Л. И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности / Л. И. Петражицкий. ? СПб., 1997. ? 427 с. Радько, Т. Н. Теория государства и права / Т. Н. Радько. - М.: Проспект, 2010. - 439 с.

16. Сперанский, М. М. Обозрение исторических сведений о своде законов / М. М. Сперанский. ? СПб., 2011. ? 217 с.

17. Томсинов, В. А. Понятие юриспруденции, ее происхождение и основные функции / В. А. Томсинов // Законодательство. ? 2009. ? № 6. ? С. 86-91.

18. Томсинов, В. А. Развитие русской юриспруденции в первой четверти XVIII века / В. А. Томсинов // Законодательство. Статья вторая. ? 2009. ? № 3. ? С. 85-90.

19. Томсинов, В. А. Развитие юриспруденции в Московском государстве XIV XVI вв. В. А. Томсинов // Законодательство. Статья первая. ? 2008. № 4. ? С. 76-81.

20. Шидер, Т. Возможности и границы сравнительных методов в исторических науках / общая ред. проф. И. С. Кона. - М.: Прогресс, 2007. - 320 с.

21. Алексеев С.С., Архипов С.И. и др. М.: Норма, 2005. -- 496 с

22. Денисов Ю. А. Общая теория правонарушения и ответственности: Социологический и юридический аспекты. Изд-во Ленинградского ун-та, 1983. 142 с.

23. Золотухина Н. М. Политико-правовая мысль России ХVI века: филофей и «Филофеев цикл». - М. : Юрлитинформ, 2015. - 432 с

24. Керимов Д.А. Методология права. Предмет, функции, проблемы философии права. 2-е изд. М.: Аванта 2001. - 559 с.

25. Кузнецов Э.В. Философия права в России. М., 1989. С. 64.

26. Теория права и государства. Краткий учебный курс. Нерсесянц В.С. М.: 2013. -- 272 с.

27. С167 Сальников, В. П. (Виктор Петрович). ... Правовая культура : Теоретико-методологический аспект

28. Л. С. Явич. Общая теория права. Изд-во Ленингр. ун-та, 1976. 286 с.

29. Владимирский-Буданов, М.Ф. Обзор истории русского права : [учеб. пособие] / М.Ф.Владимирский-Буданов .-- М. : Территория будущего, 2005 798 с.

30. Новгородцев П.И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. СПб., 2000. С. 174

31. Т. Ф. Ящук.//Государственная власть и местное самоуправление. -2010. - № 3. - С. 34 - 37

32. Рассохин А.В. Юридическое образование в политике Российского государства во второй половине XIX в. // Право и образование. 2006. №1. С.188.

33. Глушаченко С.Б., Кириллова Т.К. Женское образование в России в период абсолютизма // Государство и право. 2006. №3. С.56.; Зотова Л.М. Женское лицо дореволюционной адвокатуры // Право и образование. 2003. №5. С.148.

34. Курлаева Е.И. Юридическое образование и формирование профессионального сознания юристов. Дисс... канд. юрид. наук. М. 2005.

35. Горбатова М.К. Высшее юридическое образование в современной России: теоретико-правовые аспекты развития. Дисс... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2007.

36. Галай Ю.Г. Подготовка юристов в университетах Рос. империи. Н.-Новгород, 2011

37. Захаров В. Как готовить юриста: изучая русские рецепты. Очерки истории юридического образования в России второй половины XIX - начала XX века. Курск, 2006.

38. Томсинов В.А. Юридическое образование и юриспруденция в России в эпоху «великих реформ» (60-е - начало 80-х гг. XIX в.). М., 2013. Глава 4. Московское юридическое общество в 60-е - начале 80-х гг. XIX века.

39. Захаров В.В. Факторы становления и развития юридического образования в России: уроки истории // Тенденции развития юридического образования в России / под ред. А.К. Голиченкова. М.: Юристъ, 2006. С. 290-299.

40. Захаров В.В. Юридическое образование в России в конце XIX века: новые вызовы, новые стратегии // Ученые записки РОСИ. Вып. 12. Курск: РОСИ, 2004. С. 123-136.

41. Захаров В.В. Эволюция содержания русского юридического образования во второй половине XVIII - начале XX века // Ежегодник российского образовательного законодательства. Том 2 (2007). М.: ИНПИ, 2007. С. 314-347.

42. Захаров В.В. Становление и развитие юридического образования в университетах России в XVIII - первой половине XIX века // Административное и финансовое право. 2007 (2). Ежегодник Центра публично-правовых исследований. Т. 2 (2007). М.: ЦППИ, 2007. С. 479-506.

43. Корнев А.В., Борисов А.В. Правовая мысль и юридическое образование в дореволюционной России: Учебное пособие. М.: Изд-во Эксмо, 2005.

44. Уортман Р.С. Властители и судии: Развитие правового сознания в императорской России. М., 2004.

45. Галай Ю.Г. Подготовка юристов в университетах Рос. империи. Н.-Новгород, 2011

46. Томсинов В.А. Юридическое образование и юриспруденция в России в XVIII столетии. М., 2010.

47. Туманова А.С., Киселев Р.В. Права человека в правовой мысли и законотворчестве Российской империи второй половины XIX - начале XX в. М., 2011.

Размещено на Allbest.ru