Понятие и сущность конституционно-правовых отношений

Общетеоретические конструкции приложимы в сфере конституционного права. Отметим главное. Субъективные юридические обязанности, как и субъективные юридические права, строго персонифицированы. Они адресуются не абстрактным лицам, а возлагаются на конкретных участников реальных правоотношений. Юридическое содержание проявляется не просто в наличии у субъектов соответствующих прав и обязанностей, а в их тесной связи между собой.

Таким образом, субъективное конституционное право следует определить как гарантируемые юридическими нормами вид и меру возможного или дозволенного поведения, а субъективную конституционную обязанность - как вид и меру должного или требуемого поведения. В основе субъективного конституционного права лежит юридически обеспеченная возможность, а в основе субъективной конституционной обязанности - юридически закрепленная необходимость. Носитель возможности называется управомоченным, носитель обязанности - правообязанным. Первый может совершать определенные действия, а второй - обязан их исполнять.

Управомоченный и правообязанный выступают своеобразными полюсами конституционного правоотношения как взаимной юридической связи. Как отмечал русский дореволюционный юрист Н.М. Коркунов, «право непременно предполагает соответствующую обязанность. Если ее нет, то будет простое дозволение, а не правомочие. Но обязанность может иногда существовать и без соответствующего ей правомочия. Это бывает в тех случаях, когда интерес, составляющий содержание соответствующего права, еще только нарождается или прекратился только временно. Так обязанности не вредить жизни утробного младенца нет соответствующего права, так как зародыш, находящийся еще в утробе матери, не может быть еще субъектом прав. Обязанность тут установлена в ожидании права на охрану жизни имеющего родиться ребенка» [284 , с. 775]. Итак, правомочие следует определять как возможность осуществления интереса, прямо обусловленную соответствующей обязанностью.

Поскольку субъективное конституционное право есть определенная правовая возможность, она представлена соответствующими правомочиями, т.е. своеобразными элементами структуры субъективного конституционного права.

Структура субъективного конституционного права включает в себя четыре элемента:

1) право на собственные действия (гражданину участвовать в выборах);

2) право на чужие действия, т.е. возможность требовать соответствующего поведения от обязанного лица ( на обращение гражданина ответ должен быть дан в письменной форме);

3) возможность прибегнуть к помощи государства (государственному принуждению) в случае неисполнения обязанной стороной должных действий в отношении управомоченного лица (в случае нарушения избирательного законодательства кандидат в депутаты вправе обжаловать действия избирательной комиссии в суд);

4) возможность пользоваться на основе данного права определенным социальным благом (кандидат в депутаты имеет особый доступ на радио и телевидение для предвыборной аудитории) .

В науке конституционного права актуальной проблемой является соотношение категорий «субъективное право» и «законный интерес». Они выступают определенными уровнями правового обеспечения стремлений личности, находясь между собой в тесной связи и взаимодействии. Вместе с тем это разные юридические инструменты, которые необходимо различать как в теории, так и на практике. Выработка четких критериев разграничения субъективных прав и законных интересов способствует более полной реализации потребностей и запросов граждан, особенно при решении вопросов правовой охраны и судебной защиты.

В литературе наиболее детально анализ данной проблемы представлен российским правоведом А.В. Малько [121 , с. 36-40]. Общие черты между этими категориями он усматривает в том, что они:

- обусловлены материальными и духовными условиями жизни общества;

- содействуют развитию и совершенствованию социальных связей, фиксируя в себе определенное сочетание личных и общественных интересов;

- несут регулятивную нагрузку;

-предполагают удовлетворение собственных интересов личности, выступая своеобразными юридическими средствами (инструментами) реализации данных интересов, способами их правового оформления;

- имеют диспозитивный характер;

- выступают в качестве самостоятельных элементов правового статуса личности;

- представляют собой юридические дозволения;

- их осуществление связывается в основном с такой формой реализации права, как использование;

- являются объектами правовой охраны и защиты, гарантируются государством;

- определяют собой своего рода меру поведения, специфический критерий законных деяний.

Как видно, вышеназванные черты действительно говорят о схожести правовых категорий, но наряду с общими чертами А.В. Малько усматривает определенные различия:

- субъективное право обеспечено конкретной юридической обязанностью других лиц, а законный интерес имеет характер правового стремления и отражает лишь разрешенность действий, не более того;

- субъективное право позволяет лицу пользоваться благом в границах, установленных законом, а законный интерес не предполагает четких границ дозволенного поведения (вида и меры) и возможности требования определенных действий от других лиц;

- элементы содержания законного интереса носят характер стремлений, а не твердо гарантированный характер возможностей. Отсюда связь законного интереса с благом, а также с его защитой более отдаленна, чем это наблюдается у субъективного права.

Таким образом, законный интерес в отличие от субъективного права есть простая правовая дозволенность, имеющая характер стремления, в которой отсутствует указание действовать строго зафиксированным в законе образом и требовать соответствующего поведения от других лиц и которая не обеспечена конкретной юридической обязанностью. Можно сказать, что субъективное право отличается от законного интереса возможностью потребовать, т.е. своеобразной властью, присущей управомоченному лицу.

Обратной стороной субъективного конституционного права является субъективная конституционная обязанность, которая также включает в себя четыре компонента:

1) необходимость воздержаться от совершения определенных действий (противодействовать оказанию правовой помощи);

2) необходимость совершать активные действия в отношении управомоченных субъектов ( государственные органы, должностные лица, общественные объединения обязаны предоставить возможность гражданину Республики Беларусь ознакомиться с материалами, которые затрагивают его права и законные интересы);

3) необходимость претерпевать негативные последствия, нести ответственность за совершение неправомерных действий (заведомо неправильный подсчет голосов на выборах или референдуме влечет уголовную ответственность);

4) необходимость совершать определенные действия безотносительно какого-либо управомоченного субъекта (по достижении определенного возраста произвести обмен документов).

Можно сказать, что слагаемые юридической обязанности - это своего рода отдельные долженствования - наподобие правомочий в субъективном юридическом праве. Юридические обязанности, как видно, устанавливаются как в интересах управомоченных лиц, так общества и государства в целом.

Большинство конституционно-правовых отношений таково, что каждый из субъектов одновременно обладает правами и обязанностями, т.е. стороны взаимно управомочены и правообязаны, а их права и обязанности обеспечиваются и реализуются друг через друга. Н.И. Матузов объясняет это тем [271 , с. 493], что такая корреляция заложена уже в правовой норме, которая носит предоставительно-обязывающий характер, и особо отмечает, что юридическим содержанием правоотношений являются не сами реальные действия сторон, а лишь соответственно возможные и должные, т.е. предусмотренные законом.

В этой связи ценно замечание российского ученого Ю.И. Гревцова, который пишет следующее: «С установлением юридического отношения его сторонами реализация права не заканчивается, а только начинается. Между установлением юридического отношения и достижением в его рамках желаемого и законного результата обычно пролегает достаточно трудный и долгий путь» [146 , с. 415]. Иными словами, только активные действия субъектов правоотношений могут привести к полноценной и надлежащей реализации содержания правового отношения.

При определении юридического содержания конституционных правоотношений важное значение имеет разграничение общих и конкретных конституционных правоотношений. Дело в том, что юридическое содержание общих конституционных правоотношений проявляется через конституционный статус, конституционное состояние их участников, и поэтому здесь может и не быть поименной индивидуализации субъектов. В то время как в конкретных конституционных правоотношениях субъективное право представлено в обычном виде - как допустимая и гарантированная Основным Законом возможность определенного поведения лица, наделенного этим правом, а субъективная обязанность выступает как установленная конституционными нормами необходимость действий лица, на которое данная обязанность возложена.

Таким образом, юридическое содержание конституционного правоотношения представляет единство субъективных прав и обязанностей, оказывающих активное влияние на поведение участников этого отношения. Оно служит правовым средством обеспечения материального (фактического) содержания, но притязания участников конституционных правоотношений возможных лишь в пределах установленной меры поведения.

6. Основания возникновения, изменения и прекращения конституционно-правовых отношений

конституционный правоотношение поведение

Для возникновения, изменения или прекращения правоотношения требуется не только заинтересованность в этом субъектов права, но и определенные жизненные обстоятельства. Причем влияние на правоотношения оказывают лишь те, которые обозначены в правовых нормах и с которыми законодатель связывает возможность осуществления участниками правоотношений их субъективных прав и юридических обязанностей, т.е. само государство определяет вид тех жизненных условий и обстоятельств, которые признаются значимыми в юридическом отношении и которые могут повлечь за собой правовые последствия. В правоведении такие жизненные условия и обстоятельства принято называть юридическими фактами.

Как отмечает А.Ф. Черданцев, «связь между юридическим фактом и наступившими юридическими последствиями не носит характера причинно-следственной связи (связь причины и следствия), это связь тетическая, основанная на велении, приказе нормы права. Исчезает норма - прерывается связь между фактами и юридическими последствиями [285 , с. 302]. Эти факты становятся юридическими не в силу каких-то особых внутренних свойств, а в результате признания их таковыми государством через закон. Соответственно, государство не всем жизненным обстоятельствам придает юридическое значение, а только тем, которые затрагивают наиболее существенные интересы личности, общества, государства, и в силу этого входят составляющим элементом в механизм правового регулирования.

Прав Н.И. Матузов, когда пишет о том, что «придание правового характера тем или иным обстоятельствам целиком зависит от воли законодателя, официальной власти, а не от самих участников жизненного процесса, хотя без них эти обстоятельства могли бы и не наступить. Не право порождает подобные факты, они возникают и существуют помимо него, но право придает им статус юридический в целях их регуляции и упорядочения общественной и государственной жизни [271 , с. 496]. Такие обстоятельства закрепляются правом через свою фиксацию в гипотезах правовых норм.

Анализируя понятие юридического факта, российский правовед В.Б. Исаков указывает, что оно «объединяет два противоречивых, но неразрывно связанных момента: явление действительности - событие или действие (материальный момент); порождающее в силу указания норм права определенные правовые последствия (юридический момент) [146 , с. 420]. Можно сказать, что юридические факты «сцепливают» правовые нормы с реальными общественными отношениями.

«Юридические факты выступают, - пишет С.С. Алексеев, - в роли «рычажков», приводящих в действие нормы права, связующих звеньев между нормами права и правами (обязанностями) субъектов» [8 , с. 164].

В юридической литературе по конституционному праву проблемам юридических фактов уделяется мало внимания, в основном это работы общетеоретического характера (например, Р.О. Халфиной [281] и В.Б. Исакова [146]). Большинство исследований выполнено «на стыке» теории юридических фактов и других разделов юридической науки, прежде всего - в гражданском, уголовном, трудовом, семейном праве. В науке конституционного права сравнительно недавно эти вопросы были рассмотрены российскими учеными О.Е. Кутафиным [109 , с. 377-384] и В.О. Лучиным [118 , с. 127-133].

Такая ситуация в конституционном праве может быть объяснена тем, что корни понятия «юридический факт» уходят в глубь римской юриспруденции, имевшей ярко выраженную гражданско-правовую направленность. В римском праве различалось несколько оснований возникновения правоотношений. Например, в Институциях Гая, Юстиниана их четыре: контракт, квази - контракт, деликт, квази-деликт. Позже стали выделять и пятое основание - одностороннюю сделку. Такой подход был воспринят в 1804 году Кодексом Наполеона и получил закрепление в буржуазном законодательстве XIX века. Однако следует сказать, что общего понятия юридического факта римские юристы не сформулировали, а создание этой категории связывается с переработкой, осмыслением и систематическим изложением римского права его позднейшими исследователями.

Принято считать, что понятие «юридический факт» впервые ввел немецкий юрист Ф. Савиньи, представитель исторической школы права в начале XIX века. И не случайно, как полагает В.Б. Исаков, первоначальное развитие теории юридических фактов было связано с гражданским правом: «Набирающий силу капитализм требовал тщательной, детальной регламентации имущественных отношений: оснований возникновения права собственности, отдельных обязательств, наследования, наступления несостоятельности и т.д. На этой основе складывается общее понятие юридического факта. Подчеркнем принципиально важный момент: категория «юридический факт» возникла не как результат умозрительного развития какой-либо схоластической философской системы. Она развивалась из потребностей юридической практики, из стремления охватить единым понятием разнообразные предпосылки движения конкретных правовых отношений» [146 , с. 422].

Иная ситуация складывалась в конституционном праве. Во-первых, наука конституционного права заявляет о себе лишь с середины XIX века. Во-вторых, конституционно-правовое учение возникает на основе доктрин, теорий, концепций, а не в результате скрупулезного обобщения частностей общественной жизни. Не следует забывать, что демократическое по своей сути конституционное право начало развиваться лишь с начала 90-х годов ХХ века после развала СССР с его тоталитарным государственно-правовым, а не конституционным учением. Само собой разумеется, что очевидная специфика конституционно-правовых отношений предопределила и особенности изучения юридических фактов в данной сфере.

Специфика юридического факта в конституционном праве во многом объясняется разграничением общих и конкретных конституционных правоотношений. Основанием возникновения общих конституционных правоотношений может служить появление соответствующего субъекта, его конституирование через особое юридическое состояние. Однако тут нет юридического факта в традиционном его понимании, поскольку такие отношения чаще всего возникают «непосредственно из закона», т.е. роль юридического факта в данном случае играет само издание закона.

Например, после принятия в 1996 году на референдуме новой Редакции Конституции Республики Беларусь на ее основе сложился целый комплекс правоотношений (вертикальных и горизонтальных) между вновь образованными государственными органами, государством и гражданами. Провозглашение в ст. 1 Конституции Республики Беларусь Беларуси демократическим государством порождает общие конституционные правоотношения, в которых участвуют как минимум все государственные органы и должностные лица, обязанные вести себя так, чтобы обеспечить указанное качество.

Отметим, что реализация общих конституционных установлений не всегда сопряжена с возникновением конкретных правоотношений. Получивший закрепление в Конституции факт разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную (ст.6 Конституции Республики Беларусь) не только порождает общие конституционные правоотношения, но и ориентирует соответствующих субъектов на решение возникающих проблем и задач (например, на недопустимость принятия нормативных правых актов по вопросам чужой компетенции). Конкретные конституционные правоотношения, составляющие большинство в правовом регулировании, нуждаются в фиксированных, более точно очерченных юридических фактах.

Изучение юридических фактов предполагает знание их классификации. Посредством научной классификации юридические факты обобщаются, систематизируются, вводятся в определенные рамки. В основу традиционной классификации, по мнению В.Б. Исакова [146, с.423], положены три взаимосвязанных признака. Первый - «волевой» признак, согласно которому все юридические факты подразделяются на события и действия. По второму признаку - отношению к праву - действия подразделяются на правомерные и противоправные. Согласно третьему признаку - направленности воли на правовые последствия - правомерные действия делятся на юридические поступки и юридические акты. Конечно, указанную классификацию можно развить и дополнить, но в своей основе она предстает классической моделью и для конституционного права.

В зависимости от характера связи с индивидуальной волей лиц юридические факты подразделяются на юридические события и юридические деяния. Первые не зависят от воли людей, а вторые связаны с деятельностью человека, проявлением его воли. Как деяния, так и события с точки зрения влияния на динамику системы правоотношений можно подразделить на факты правообразующие, правоизменяющие, правопрекращающие.

Наступление событий не зависит от воли людей, однако указание на них в конституционных нормах придает им юридическую значимость, связывает с ними меру возможного и должного поведения субъектов. Среди юридических событий можно отметить смерть физического лица (Ч.2 ст. 44); достижение установленного возраста (ст.ст. 64, 80); наступление или истечение определенного срока (ст.ст. 74, 81, 93); стойкую неспособность Президента Республики Беларусь по состоянию здоровья осуществлять свои обязанности (ст. 88) и другие статьи Конституции Республики Беларусь. В.О. Лучин верно отмечает, что «события выполняют свою служебную роль в конституционных правоотношениях не только самостоятельно, обособленно, но и выступают, наряду с действиями, в качестве элементов сложного юридического состава [118, с. 128]. Например, для возникновения правоотношений по реализации гражданами пассивного избирательного права, кроме достижения предусмотренного Конституцией возраста, в установленном Избирательным кодексом Республики Беларусь порядке требуется выдвижение гражданина кандидатом в депутаты, согласие выдвинутого лица баллотироваться по данному избирательному округу, регистрация его окружной избирательной комиссией в качестве кандидата в депутаты.

Различия между событиями и деяниями следует искать не только в источнике происхождения, но и в характере их процесса. События в своем процессе не носят волевого характера независимо от причин их возникновения, тогда как действия являются волевыми как по своему происхождению, так и по своему процессу. Например, смерть относится к разряду событий, хотя она может являться результатом убийства. В данном случае волевой акт (убийство) служит не только причиной действий, но и причиной событий (смерти гражданина). Как естественная смерть, так и в результате убийства, влечет за собой прекращение конституционно-правовых отношений. При ее наступлении прекращаются правоотношения, связанные с гражданством лица, его должностными обязанностями и т.п.

В зависимости от того, есть ли элемент предвидения со стороны человека, события могут различаться как абсолютные и относительные. К числу первых относят стихийные бедствия, эпидемии, крупные аварии, ставящие под угрозу жизнь и здоровье населения и требующие аварийно-спасательных и восстановительных работ. В соответствии с законом Республики Беларусь «О чрезвычайном положении» такие события могут быть основанием введения чрезвычайного положения, что породит между уполномоченными государственными органами и гражданами новые, экстраординарные конституционно-правовые отношения. Рождение человека следует считать относительным событием, поскольку появление ребенка на свет ожидаемо, предсказуемо и даже полностью планируемо (в случае, когда вызываются искусственные роды для спасения жизни младенца).

В общем объеме юридических фактов юридические события занимают небольшое место, поскольку чаще всего юридические факты в конституционном праве носят характер деяний, т.е. выражающих волевое поведение субъектов и их соотносимость с требованиями конституционных норм.

Деяния могут быть активными (действия) и пассивными (бездействия). К числу последних можно отнести ситуацию, связанную с непринятием Советом Республики и Палатой представителей решения о смещении Президента с должности в течение месяца со дня выдвижения обвинения (ст. 88 Конституции Республики Беларусь). Большинство деяний носит активный характер (реализованные правомочия и юридические обязанности).

Наибольшее распространение получили действия, выражающие волевое поведение субъектов в соответствии с действующими конституционными нормами. Такая позитивная деятельность выражается через правомерные действия. Деятельность, осуществляемая вопреки конституционным предписаниям, выражается через неправомерные действия. Правонарушения, объектом которых являются конституционно-правовые отношения, представляют собой юридические факты, порождающие конституционно-правовую ответственность, служат ее основанием. Они включают в себя как активные неправомерные действия, так и неправомерное воздержание от действий. Примерами неправомерных действий может служить монополизация средств массовой информации государством (Ч.3 ст.33 Конституции Республики Беларусь), противодействие оказанию правовой помощи (Ч.2 ст. 62 Конституции Республики Беларусь), принятие неконституционного нормативного правового акта (Ч.2 ст. 116 Конституции Республики Беларусь) и др.

За совершение правонарушений предусматриваются не только конституционно-правовые, но и иные виды юридической ответственности.

Правомерные действия подразделяются на юридические поступки и юридические акты. При совершении юридических поступков воля субъекта направлена на достижение определенных результатов (иногда имеющих неправовой характер), порождающих, между тем, конкретные правовые последствия в конституционной сфере. Поступки вызывают правовые последствия независимо от того, сознавал или не сознавал субъект их правовое значение, желал или не желал наступления правовых последствий. Иными словами, целенаправленность юридических поступков нормами права не учитывается. Например, гражданин, реализуя свободу художественного, научного, технического творчества (Ч.2 ст. 51 Конституции Республики Беларусь) создал произведение, что повлекло за собой оформление авторского права и появление соответствующих правоотношений.

Юридические акты совершаются с намерением вызвать определенные правовые последствия. Сюда следует отнести принятие (издание) нормативных правовых актов и их опубликование (Ч.3 ст.7 Конституции Республики Беларусь); предоставление Республикой Беларусь права убежища (ст. 12 Конституции Республики Беларусь); участие граждан в решении государственных дел (ст. 37 Конституции Республики Беларусь) и др.

Кроме действий и событий, к числу юридических фактов относят и сроки в конституционном праве. Они могут устанавливаться законодательством, судом, соглашением сторон. Поскольку временнбя протяженность признается важнейшей характеристикой социальных явлений и процессов, то и сроки представляют собой достаточно распространенную категорию юридических фактов. В.Б. Исаков уточняет, что «сроки могут выступать только как элементы фактического состава. Срок сам по себе, вне связи с ситуацией, с иными юридическими фактами никакого содержания не несет: он значим только как срок чего-либо. Отличительная черта срока - определенность его начального и конечного моментов. Отрезок времени, не имеющий четко фиксированных границ, не является сроком и не может использоваться как юридический факт» [146 , с. 429]. В Конституции Республики Беларусь сроки устанавливаются статьями 43, 67, 74, 80 и др.

Среди юридических фактов выделяются правовые состояния (юридические факты - правоотношения). В форме правоотношений в конституционном праве выступают важнейшие, наиболее значимые существенные связи (состояние в гражданстве, нахождение на государственной должности). Это всегда производные юридические факты, т.е. вторичные по отношению к определенной группе социальных обстоятельств (отношению депутат - избиратели предшествует победа на выборах, в процессе которых кандидат в депутаты состоял в первичных правоотношениях с иными субъектами: инициативной группой; избирательной комиссией и др.). Это всегда комплексные юридические факты, так как имеют в количественном аспекте более сложное содержание по сравнению с другими фактами. Следует признать, что в научной и учебной литературе выделение «юридического состояния» в качестве самостоятельного юридического факта не получило однозначной поддержки, о чем указывает М.Н. Марченко [123 , с. 659].

Особую роль в динамике конституционных правоотношений играют так называемые юридические составы или сложные факты, когда для возникновения, изменения либо прекращения конституционного правоотношения требуется не один юридический факт, а их совокупность. В частности, сложный юридический состав необходим для реализации предписаний, содержащихся в статьях 83,88,93,99,116 Конституции Республики Беларусь. Если речь идет просто о наборе юридических фактов, то это юридический состав - комплекс, а если требуется определенный порядок «накопления» юридических фактов, то это юридический состав-система. Через фактические составы реализуются самые сложные конституционно-правовые связи и отношения.

В правовой литературе существуют и иные подходы к разграничению юридических фактов. Так, В.Б. Исаков [146 , с. 429] различает позитивные и негативные, главные и подчиненные, правопорождающие и правопрепятствующие , оформленные и неоформленные, патентные и расчетные юридические факты. Е.Г. Лукьянова [115 , с. 15] анализирует особенности процессуальных юридических фактов и соответствующих процессуальных фактических систем, а Н.П. Курцев и Е.Н. Горюнова [108 , с. 29] указывают на существование определяющих (исходных) и производных юридических фактов.

Итак, юридические факты призваны обеспечить переход от общей модели прав и обязанностей к конкретным правоотношениям. В этом - главная функция юридических фактов в механизме правового регулирования. Также они используются как своеобразное средство воздействия на поведение субъектов.

Список литеруратуры

1. Авакьян С.А. Конституционное право России: Учебный курс. - В 2 т. Т.2 - М.: Юристъ, 2005. - 749 с.

2. Авакьян С.А. Конституционное право России: Учебный курс. - В 2 т. Т.1 - М.: Юристъ, 2005. - 719 с.

3. Авакьян С.А. Реализация норм советского государственного права // Сов. государство и право. - 1984. - №1. - с. 15 - 23.

4. Автономов, А.С. Проект Конституционного Акта Союзного государства России и Беларуси с пояснениями / А.С. Автономов. - М.: Изд-во ВГНА МНС России, 2004. - 47 с.

5. Агульная тэорыя права: Навуч. дапам. / М.У. Сільчанка, В.В. Сядзельнік, С.А. Жаўняровіч; Пад рэд. М.У. Сільчанкі. - Гродна: ГрДУ, 2004. - 345с.

6. Актуальные проблемы строительства и развития Союзного государства: материалы межд. науч.-практ. конф. Санкт-Петербург, 8 декабря 2002 г. / Ред. группа: С. Крылов и др. - М.: Союз-Инфо, 2003. - 255 с.

7. Акудовіч, В.В. Код адсутнасці. Асновы беларускай ментальнасці / Акудовіч Валянцін. - Мн.: Логвінаў, 2007. - 216 с.

8. Алексеев, С.С. Общая теория права: В 2 т. / С.С. Алексеев. - М.: Юрид. лит, 1981 - 1982. - Т. 2. - М., 1982. - 360 с.

9. Арановский К.В. Государственное право зарубежных стран: учебное пособие. - М.: ИНФРА - М; ИД «ФОРУМ», 2000. - 488 с.

10. Артемова, В.Н. На пути к правовому государству: совершенствование правовой сферы / В.Н. Артемова и др. - Минск: Право и экономика, 2004. - 406 с.

11. Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации: Учебник для юридических вузов и факультетов. - М.: НОРМА, 2000 - 776 с.

12. Басиев, М.С. К вопросу о концепции конституционно-правовой ответственности / М.С. Басиев // Право и политика. - 2006. - №9. - С. 19 - 29.

13. Бекяшев, К.А. Право международных организаций // Международное публичное право. Учебник. 2-е изд, перераб. и доп. / Под ред. К.А. Бекяшева. - М.: Проспект, 1999.

14. Беларусь и Россия: Организац.-правовые основы интеграции, 2001-2003 / П.С. Алишевич, Н.В. Астрейко, Ю.З. Борчук и др. - Мн., 2004. - 286 с.

15. Беларусь: Энцыкл. Даведнік / Беларус. Энцыкл.; Рэд. Калегія: Б.І. Сачанка (гал. рэд.) і інш.; Маст. М.В. Драко, А.М. Хількевіч. Мн.: БелЭн, 1995. - 800 с.: іл.

16. Бержель Ж.Л. Общая теория права / Под общ. ред. В.И. Даниленко / Пер. с фр. Г.В.Чуршокова. - М.: Издательский дом NOTA BENE. - 2000. - 576 с.

17. Берман, Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования / Пер. с анг. - 2-е изд. - М.: Изд.-во МГУ: Издательская группа ИНФРА М - Норма, 1998. - 624 с.

18. Бирюков, П.Н. Международное право: Учебное пособие. 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Юристъ, 1999. - 416 с.

18 1Блюнчли. Общее государственное право. Переведено с 3-го издания под ред. проф. О.М. Дмитриева студентом Н. Ляпидевским. Том первый. - М.: Университетская типография (Катков и К¬°), 1868. - 217 с.

19. Бляхман, Л.С. Россия и Содружество Независимых Государств: уроки первого десятилетия / Л.С. Бляхман, М.И. Кротов. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2001. - 121 с.

20. Богданова Н.А. Система науки конституционного права. - М.: Юристъ, 2001. - 256 с.

21. Богданович, П.Л. Республика Беларусь - унитарное демократическое социальное правовое государство: Учеб. пособие / П.Л. Богданович. - Минск, 1998. - 90 с.

22. Богдановская, И.Ю. Категория «правовая норма» в правовой доктрине стран «общего права» / И.Ю. Богдановская // Журнал российского права. - 2006. - №11. - С. 65 - 73.

23. Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Междунар. Отношения, 1994. - 416 с.

24. Бондарь, Н.С. Власть и свобода на весах конституционного правосудия / Н.С. Бондарь. - М., ЗАО «Юстицинформ», 2005. - 592 с.

241Бошно, С.В. Судебная практика: способы выражения / С.В. Бошно. // Государство и право. - 2003. - №3. - С. 19 - 29.

25. Бруннер Г., Хефер Ф. Государственное и административное устройство Германии: Сб. межд. терминов из области права и управления. - Серия Р. - Т.1. - Мюнхен - Баварская школа управления. - 1993. - 281 с.

Размещено на Allbest.ru