Конституционно-правовые нормы

Размещено на http://www.allbest.ru/

Конституционно-правовые нормы

План

1. Конституционно-правовые нормы в системе социального регулирования

2. Конституционно-правовые нормы как разновидность юридических норм

3. Виды норм конституционного права как результат их классификации

4. Особенности структуры конституционно-правовых норм

5. Способы изложения конституционно-правовых норм в тексте нормативного правового акта

Список литературы

1. Конституционно-правовые нормы в системе социального регулирования

Нормы составляют основу любой ныне существующей правовой системы, а в системе права конституционно-правовым нормам отводится роль центрального звена, своеобразного эпицентра правового развития. Правовые нормы, в свою очередь, входят составной частью в общую систему социального нормативного регулирования, что предопределено существованием в обществе самых разнообразных экономических, политических, моральных, идеологических и иных отношений. Иначе говоря, многообразие отношений, существующих в обществе, порождает многообразие опосредующих их социальных норм. Поскольку общественная жизнь представляет собой единый саморазвивающийся организм, между всеми социальными нормами существуют определённые связи.

Не случайно многие юридические нормы в содержательном отношении закрепляют различные моральные, политические, экономические, религиозные и прочие ценности. Некоторые конституционные нормы юридическими являются лишь по форме, в то время как их содержание сформировалось вне правовых сфер. Например, в норме о «свидетельском иммунитете» (ст. 27 Конституции Республики Беларусь) («никто не должен принуждаться к даче показаний и объяснений против самого себя, членов своей семьи, близких родственников») заложен моральный императив. Положение о том, что «собственник имеет право владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом как единолично, так и совместно с другими лицами» (ст. 44 Конституции Республики Беларусь), имеет явно экономическое происхождение. Очевидна политическая сущность нормы о том, что «выборы состоялись, если в голосовании приняли участие более половины граждан Республики Беларусь, включённых в список избирателей» (ст. 82 Конституции Республики Беларусь).

Несмотря на то, что Беларусь является светским государством, очень многие положения Конституции Республики Беларусь имеют библейские корни, им можно дать христианское прочтение. Например, образ Божий в человеке ярчайшим образом выражен в человеческой способности созидать. Человек сразу же после его сотворения помещается Богом «по подобию своему» в процесс созидания и ему предоставляется пространство для созидательной деятельности - Едемский сад, причём Бог однозначно фиксирует, что сад даётся не просто так, а для реализации Богом данной человеку созидательной способности - чтобы «возделывать его и хранить его» (Быт. 2,15). Так, вместе с семьёй и домом-садом человеку было дано и право на труд (см. ст. 41 Конституции Республики Беларусь). Ещё пример. Независимость судей представляется в Библии как абсолютная ценность и поэтому судья должен быть независим как от «верхов», так и от «низов». При назначении судей особо оговаривается: «Не следуй за большинством на зло и не решай тяжбы, отступая по большинству от правды» (Исх. 23,2), а в ст. 110 Конституции Республики Беларусь записано, что «судьи при осуществлении правосудия независимы и подчиняются только закону». Конституционные категории «право на жизнь», «свобода личности», «свобода слова» и пр. могут и должны быть рассмотрены как человекообразующие свойства, предусмотренные в божественном творении (см. по этому вопросу монографию Р.А. Папаяна «Христианские корни современного права»[156]). Однако следует понимать, что происхождение и особенности содержания тех или иных конституционно-правовых норм не влияют на их юридические свойства. Все они имеют правовое качество и тем самым отличаются от неправовых социальных норм.

Наиболее важно видеть следующие различия правовых и неправовых социальных норм, как с формальной, так и с содержательной стороны, причём - с учётом конституционной специфики.

Во-первых, в Республике Беларусь все юридические конституционные нормы всегда содержатся в конкретных правовых актах и излагаются только в письменной форме (обычай не признаётся источником права в конституционной сфере), в то время как неправовые нормы могут и не облекаться в такие формы.

Во-вторых, нормы конституционного права регулируют и закрепляют основные, наиболее важные для всего общества, государства и граждан общественные отношения, а большинство неправовых социальных норм имеет отношение к связям межличностного и межгруппового характера.

В-третьих, все конституционные правовые нормы устанавливаются или санкционируются государственными органами, чего нельзя сказать о неправовых нормах. Нормы обычаев и морали складываются в процессе самой общественной жизни и жизненной практики, а политические и корпоративные нормы возникают в результате нормотворчества политических партий и общественных объединений.

Таким образом, порядок и способ установления правовых и неправовых норм очень сильно различаются.

В-четвёртых, различие проводится по формам и средствам обеспечения правовых и неправовых норм. Основу обеспечения норм конституционного права составляет система государственных гарантий (ст. ст. 10,21 Конституции Республики Беларусь и др.), а в отличие от норм права неправовые нормы не обеспечиваются и не могут обеспечиваться в прямой форме юридическими средствами. Однако, как верно отмечает М.Н.Марченко [123, с. 631], «в тех довольно многочисленных для демократических государств случаях, когда одни и те же общественные отношения опосредуются не только нормами права, но и нормами морали или другими социальными нормами, юридические средства обеспечения норм права (в прямой форме) в силу сложившихся обстоятельств распространяются (косвенно) на неправовые социальные нормы». Как нам представляется, такой механизм регулирования подразумевается ст.ст.14,16,23,32 Конституции Республики Беларусь и др.

В-пятых, очевидно различие по такому критерию, как характер и степень определённости мер воздействия, применяемых в случае нарушения содержащихся в социальных нормах велений. Для юридических конституционных норм решающее значение имеют меры государственного принуждения, а среди видов юридической ответственности как самостоятельный компонент в настоящее время принято рассматривать конституционно-правовую ответственность. В случае нарушения неправовых социальных норм могут наступить меры общественного воздействия, которые, к тому же, не всегда строго определены (особенно это касается нарушения моральных и эстетических норм, обычаев и традиций).

Необходимо отметить тот факт, что проблема соотношения юридических и иных социальных норм очень важна для отрасли конституционного права, поскольку именно здесь устанавливаются исходные правила взаимоотношений между людьми, обществом, государством, к тому же - на основе вовсе не юридической по своей сути концепции прав человека. Не случайно виднейшие мыслители, чьи взгляды во многом предопределили содержание наиболее авторитетных государственных и конституционно-правовых концепций, придавали этому вопросу приоритетное значение. Ознакомимся с некоторыми из них.

Томас Мор в своей «Утопии» (1516) при конструировании идеального государства отдаёт приоритет моральным нормам перед правовыми, полагая при этом, что законы должны быть малочисленны при условии воспитания хороших нравов в обществе.

Противоположную точку зрения высказал Томас Гоббс в работе «Основы философии» (1642). Законы государства он признаёт определяющими для всех иных нормативных систем, в том числе и для морали ввиду её шаткости и неопределённости. Именно государственный закон мыслитель полагал единственной мерой добродетели и пороков.

Его рассуждения о влиянии добра и зла на сущность государственного правления нашли дальнейшее продолжение в работе «Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского» (1651).

В своих произведениях Джон Локк преследовал две цели: как опровергнуть англиканскую теорию неограниченности королевской власти и побудить население к сопротивлению короне. Его основные труды «Два трактата о государственном управлении» и «Опыт о человеческом разуме»(1690) «пропитаны» рационализмом, что в то время расценивалось как вызов религиозному сознанию. Более того, определяя пределы деятельности государства, Локк аргументировано развивает концепцию неотчуждаемых прав граждан, то есть он сформулировал принципы, ставшие основой буржуазной государственности в самом начале её становления.

О соотношении закона с обычаями и нравами рассуждает Шарль Луи Монтескье в «Духе законов» (1748). По его мнению, тот, кто желает изменить нравы и обычаи, не должен изменять их посредством законов, а лишь через внедрение иных нравов и обычаев. Различие между законами и нравами он видел в том, что законы определяют преимущественно действия гражданина, а нравы - действия человека.

Жан Жак Руссо в «Общественном договоре» (1762) специально подчёркивает необходимость единства правовых предписаний и других социальных норм. Особо отметим, что Руссо, в отличие от большинства энциклопедистов (Вольтер, Гольбах, Дидро), обладал глубоким религиозным чувством, и материализму, скептицизму, атеизму французских просветитетелей он противопоставлял веру в верховное существо. Однако он выступал против религиозного формализма и догматизма, вынашивая идею «гражданской религии», за что получил резкий отпор со стороны официальных государственных и церковных структур. В системе общественных ценностей Руссо явно отдаёт приоритет целого над правами человека, над личностью, что во многом и предвосхитило абсолютизацию общей воли в трудах Карла Маркса в самом что ни есть революционном варианте.

О взаимодействии права и морали, различиях между ними рассуждает Иммануил Кант в своей работе «Метафизика нравов» (1797). По его мнению, долг добродетели и правовой долг отличаются друг от друга тем, что для последнего морально возможно внешнее принуждение, в то время как первый покоится только на свободном самопринуждении.

В «Философии права» (1820) Георг Вильгельм Фридрих Гегель говорит о принципиальных различиях правовых и моральных норм. В частности, немецкий философ обосновывает причину того, почему государственные законы не могут распространяться на убеждения.

Австрийский учёный Людвиг Гумплович в работе «Основания социологии» нетрадиционно подходит к проблеме соотношения права и морали. Он полагал, что моральные нормы следуют за правовыми нормами и формируются ими, а противоречия нравственных воззрений должны примиряться правом во имя обеспечения социального единства.

Проблема взаимоотношений социальных норм широко и объёмно рассматривалась в дореволюционной российской литературе. В монографии С.А. Муромцева «Определение и основное разделение права» (1879) речь идёт о взаимодействии различных видов социальных норм в процессе нормативного регулирования общественных отношений, причём абсолютное разделение права и нравственности рассматривается как явное заблуждение. Н.М. Коркунов в «Лекциях по общей теории права» (1886) рассматривает две основные группы норм - технические и этические, к числу последних относятся право и мораль. Ф.В.Тарановский в «Учебнике энциклопедии права» (1917) говорит о взаимосвязи и взаимозависимости права и нравственности, рассматривает различные случаи противоречия между требованиями правовых и нравственных предписаний. Видный юрист и государственный деятель К.П. Победоносцев в работе «Московский сборник» (1896) обращает внимание на противоречие между моралью и правом, углубляющееся по мере развития законодательства и всей юридической действительности.

Е.Н. Трубецкой и В.С. Соловьёв в своих работах (особо отметим труд В.С. Соловьёва «Право и нравственность. Очерки по прикладной этике» (1899) ) юридическую действительность истолковывали с религиозно-нравственных позиций, отказываясь признавать существующее в общественной мысли соотношение между моралью и правом. В психологической теории права Л.И. Петражицкого само за себя говорит название одной из его основных работ - «Теория права и государства в связи с теорией нравственности» (1907), где учёный очень подробно анализирует особенности права по сравнению с моралью.

В западноевропейских учениях рассматриваемая проблема не получила столь широкого рассмотрения во многом из-за позитивистских установок на природу права. Например, если Ганс Кельзен в своём «Чистом учении о праве» (1934) и решает проблему соотношения права и морали, то с позиций, отвергающих моральные оценки действующего правопорядка. Справедливости ради отметим, что его первоначальные взгляды очень сильно поколебались после того, как он был вынужден эмигрировать в Швейцарию, а затем и в США после прихода к власти нацистов в Германии из-за своего еврейского происхождения. И уже в 1950г. в работе «Право объединённых наций» он обращается к проблеме соотношения международного и национального права без жёстких разграничений правовой теории и моральной философии.

В советской юриспруденции с середины 30-х годов господствовала доктрина социалистического права, в основных чертах сформулированная А.Я. Вышинским. «Переплетение» социальных норм в коммунистической трактовке им представлено следующим образом: «Право - совокупность правил человеческого поведения, установленных государственной властью, как властью господствующего в обществе класса, а также обычаев и правил общежития, санкционированных государственной властью и осуществляемых в принудительном порядке при помощи государственного

аппарата, в целях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу» [284,с. 365]. В современном демократическом конституционном праве доминируют, как мы выяснили ранее, совсем другие подходы.

2. Конституционно-правовые нормы как разновидность юридических норм

Кроме названных особенностей, отличающих различные виды неправовых социальных норм от правовых, существуют и иные проблемы, рассмотрение которых необходимо для глубокого понимания темы. Остановимся на некоторых из них.

В юридической науке до сего дня нет единства в использовании базовых правовых понятий, в том числе в отношении правовой нормы. Например, российский автор Я.В. Гайворонская полагает, что разграничение правовой и юридической норм во многом снимает проблемы, связанные с недостаточностью нормативного правопонимания: «Система правовых норм как мер и форм свободы охватывает сущностно - содержательные моменты права. Из такого правопонимания должен исходить законодатель, в то время как система юридических норм образует позитивное право со всеми его формальными и государственно-правовыми моментами, столь значимыми для правоприменительной деятельности и учебных целей» [63, с.45]. Как нам представляется, такое разграничение, предопределённое извечной проблемой соотношения права и закона, чревато рассогласованностью стройной системы категориального аппарата и «размыванием» многих научных конструкций, разрабатывавшихся на основе формально-логической методологии. «Раздвоение» устойчивых юридических терминов, связанное с попытками привнесения в строгие рамки формально-логической концепции социологических и философских установок, способно дезориентировать изучающих право. Прекрасно осознавая, что в литературе наряду с термином «норма права» используются такие термины, как «юридическая норма» и «правовая норма», мы их будем понимать как синонимы, то есть - как равнозначные понятия.

Куда более важной проблемой является неоднозначное понимание нормы права через характеристику её существенных признаков. Для конституционного права это имеет особое значение, о чём будет сказано ниже.

Как известно, все основные понятия и теоретические конструкции в юриспруденции прямо или косвенно связаны с нормой права, через неё определяется само понятие права и большинство других юридических терминов.

Принято считать, что во всех странах романо-германской правовой семьи правовую норму понимают, оценивают и анализируют одинаково. Французский компаративист Р.Давид отмечает, что «в этой семье, где наука традиционно занимается упорядочением и систематизацией решений, выносимых по конкретным делам, правовая норма перестала выступать лишь как средство решения конкретного случая. Благодаря усилиям науки норма права поднята на высший уровень; её понимают как правило поведения, обладающее всеобщностью…(курсив наш. - А.П.)» [70,с. 69]. Правовая мысль стран «общего права» до настоящего времени не сформировала концепцию правовой нормы. И. Ю. Богдановская указывает [22,с.72], что в системе общего права так и не выработано понятие нормативного правового акта, окончательно не проводится различие между нормативными и индивидуальными правовыми актами и т.п. Вообще, в правовой литературе европейских стран (даже в рамках одной правовой семьи) не существует единого термина, обозначающего правовую норму. Используются термины «норма» (NORM), «приказ» (ORDER), «команда» (COMMAND), «правило» (RULE). Очевидно, что за многообразием применяемых терминов стоит поиск определения объёма данного понятия.

В законодательстве Республики Беларусь не даётся определения правовой нормы. Более того, в ст.1 Закона «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» нормативный правовой акт определяется без использования термина «правовая норма». Однако такой подход не является исключением из правил. Наоборот, лишь в немногих странах государственные органы дают официальную трактовку правовой нормы. Например, в Законе Республики Казахстан «О нормативных правовых актах» сказано: «Норма права (правовая норма) - общеобязательное правило поведения, сформулированное в нормативном правовом акте, рассчитанное на многократное применение и распространяющееся на всех лиц в рамках нормативно регламентированной ситуации», а в немецком официальном «Справочнике по нормотворческой технике», содержащем рекомендации Федерального министерства юстиции Германии по единообразному оформлению законов и нормативных постановлений, сказано о том, что «правовые нормы в абстрактной и универсальной форме устанавливают для неопределённого числа случаев, какие правовые последствия наступят при тех или иных, всегда абстрактно описываемых фактических обстоятельствах» [259, с.9]. Наряду с понятием «норма» в германском законодательстве употребляется и термин «предписание».

Советская и дореволюционная юридическая традиция в основном исходили из того, что любая правовая норма представляет собой словесно сформулированное правило, принявшее вид логического суждения и грамматического предложения. Белорусский автор Е.В.Семашко справедливо отмечает, что «в формально-юридических определениях нормы права чаще всего используются традиционные правила дефиниции через род и видовое отличие. В качестве родового понятия в современной литературе употребляются такие термины, как «правило», «правило поведения», «веление»… Большинство авторов для определения правовой нормы использует понятие «правило поведения», но данный термин не совсем удачен, так как существенно сужает объём понятия «норма права» [248, с.11-12].

В трудах П.Г. Виноградова находим вывод о том, «что юридические нормы содержат в себе указание относительно правильного и неправильного поведения» [284, с.517], а В.М. Хвостов считает за право «те нормы поведения, которые взяты под защиту государственной властью» [272, с. 124]. М. Капустин полагает, что «право в объективном смысле состоит из юридических положений (норм), с которыми лицо должно согласовывать свою деятельность» [89, с. 65] . С точки зрения Е.Н. Трубецкого, «дозволение и повеление есть основные функции всех юридических норм» [272,с. 95], а по Ф.В. Тарановскому «юридические нормы представляют собой правила поведения индивидов в обществе» [272 ,с. 160]. В советский период о праве, как о совокупности правил поведения, писало большинство учёных, среди которых А.Я.Вышинский, П.Е.Недбайло, С.С.Алексеев, А.И.Денисов, Ю.Г.Ткаченко, А.С.Пиголкин, Л.И.Спиридонов и другие.

Действительно, большинство норм права представляют собой именно правила поведения, но «многие из юридических правил имеют характер системообразующих положений, содержащих только общие принципы организации общественных отношений, временные или пространственные пределы действия юридических норм. Их даже с большой натяжкой нельзя отнести к поведенческим. […] Содержание многих правовых норм не связано напрямую с человеческим поведением, а, следовательно, норма права не обязательно представляет собой правило поведения» [248 , с. 12].

В науке конституционного права некоторые авторитетные учёные в связи с этим утверждают, что не все конституционные положения обладают качеством нормативности, поскольку в них не установлены точно определённые права и обязанности участников регулируемых отношений.

Например, российский правовед Н.С. Малеин указывает, что «нормативность выражается в точном, ясном определении в букве закона прав, обязанностей, ответственности субъектов правоотношения, которым адресована норма. Однако не все правовые принципы обладают качеством нормативности. Не имеют нормативного характера … некоторые принципы, хотя и нашедшие отражение в законодательстве, но не представляющие собой чёткие правила, не формулирующие конкретные правила поведения» [120 , с. 13]. В другой своей работе Н.С.Малеин пишет: «Не все статьи Конституции Российской Федерации имеют нормативный характер. Например, в ч.1 ст38 - материнство и детство, семья находятся под защитой государства; в ст.58 - каждый обязан сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам и др.» [119 , с.49 ]. Б.И. Пугинский не всем «предложениям нормативного акта» приписывает характер правовой нормы: «Ключевым признаком для выделения нормы права является возможность самостоятельного применения правового установления, выраженного в предложении, его отдельной части или группе предложений нормативного акта, для регулирования действий субъекта» [242,с.32]. Следуя логике этих авторов, если целый ряд конституционных положений вообще нельзя относить к нормам права (принципы, дефиниции, задачи и пр.), то ненормативными придётся считать Конституцию и многие другие акты конституционного законодательства. С таким подходом нельзя согласиться.

В условиях современного конституционализма происходит изменение содержания нормативности, и в структуре конституционного права возрастает число обобщающих положений, которые лишены многих атрибутов нормы в традиционном их понимании (например, отсутствие классических структурных элементов нормы - гипотезы, диспозиции, санкции).

Не следует забывать, что Конституция в силу своей интегрирующей функции предельно обобщает и абстрагирует оценки поведения применительно к отдельным видам субъектов, во многом создавая лишь руководящие начала правового развития. Такова специфика Основного Закона, что он аккумулирует наиболее важные общественные и государственные явления и процессы. Общие положения и программные установки, содержащиеся в Конституции, следует рассматривать как важнейшие руководящие принципы для всех субъектов правотворчества и правоприменения, задающие единый масштаб поведения в предельно обобщённой форме. Несомненно, что любые положения Конституции имеют юридическое нормативное значение, однако в правовом регулировании отдельным из них уготована особая роль (об этом пойдёт речь при характеристике конституционно-правовых норм).

Важно помнить о том, что конституционное право является лишь составляющей системы права в целом, будучи её ядром, а это предполагает, что конституционные нормы закрепляют принципы организации и деятельности, основные полномочия, задачи и направления деятельности, тогда как более конкретное и детальное регулирование осуществляется на уровне иных отраслей. Принципы, задачи, декларации нацеливают на согласование конституционных норм со всей совокупностью норм, регулирующих взаимосвязанные отношения.

В конституционном праве, как никаком другом, действительно много правовых предписаний и установлений, не содержащих в себе конкретных правил поведения для соответствующих субъектов, но их нормативность выражается особым образом в силу специфики конституционного регулирования. Использование в юридической литературе термина «правило поведения» как эквивалента «правовой нормы» следует считать своеобразной данью юридической традиции, признавая реальное несовпадение объёмов данных понятий. Однако таких условностей в современном праве предостаточно, и с этим надо считаться, иначе «разнобой» в общепринятой терминологии приведёт к ошибочным допущениям, одним из которых и является непризнание за отдельными конституционными положениями свойств правовой нормы.

Среди формально-юридических признаков конституционно-правовых норм следует видеть все те черты, которые свойственны любым юридическим нормам: связь с государством; формальная определённость; многократность применения; общеобязательность; общий характер; государственное принуждение. Другое дело, когда юридическую норму исследуют в философско-правовом аспекте, изучая её сущностные характеристики, и делается это для того, чтобы «отличить нормы права от предписаний, носящих так называемый аномальный характер, выходящий за пределы правового регулирования и превращающих юридические нормы в произвол законодателя» [248 , с.11]. Философско-правовой подход потому называется сущностным, что в его рамках исследуется проблема генезиса правовой нормы, определяются первоосновы и первопричины происхождения правовой нормы.

В отличие от, например, финансового, процессуального, экологического и других отраслей, для конституционного права такое направление исследования должно обязательно учитываться, ведь через его плоскость решаются важнейшие проблемы демократии, прав человека, народовластия. Не случайно философско-правовые, а не формально-юридические аспекты права были акцентированы в трудах выдающихся мыслителей прошлого: Д. Юма, И. Канта, Г. Гегеля, Б. Рассела и др. В основе философского подхода пристальное внимание уделялось вопросам должного и сущего в теории познания, справедливости в праве, применению идеи свободы к человеческим отношениям, осознания идеи разума, соотношения равенства и братства и т.п.

Такой подход к характеристике юридической нормы во многом объясняется и тем, что сам термин «право» многозначен. Помимо того, что с помощью этого термина обозначается система норм, издаваемых государством (т.н. «позитивное право»), под ним понимается и «определённая система идей, представлений о том, каким должно быть позитивное право (естественное право). […] Наконец, с помощью этого термина обозначаются явления нравственного, морального характера»[285,с.171]. Замечание А.Ф. Черданцева ценно тем, что позволяет изначально оговорить формат рассмотрения проблемы, избежать рассогласования в терминологии. В нашей работе, если иное специально не оговаривается, речь идёт об изучении конституционного права с позиций формально-юридического подхода, хотя, безусловно, при трактовке соответствующих явлений авторы, имеющие определённое мировоззрение, руководствуются вполне конкретными философско-ориентационными установками. конституционный правовой нормативный юридический

Относительно формально-юридического и философско-правового определения юридической нормы приведём развёрнутое обоснование необходимости такого подхода белорусского автора Е.В.Семашко: «Эти подходы выполняют разные функции при исследовании юридической природы нормативных правовых актов. Формально-юридическое определение позволяет установить, является ли тот или иной акт нормативным. Философские критерии определения юридической нормы позволяют судить о том, является ли нормативный акт правовым по своей сущностной характеристике, не превращается ли он в произвол законодателя, облечённый в формально-правовую оболочку. Формально-юридическое определение выполняет при этом прикладную функцию, а философско-правовое - познавательную»[248 , с.31].

Занимая своё место в системе права, конституционные нормы, обладая основными свойствами и признаками юридических норм, имеют свою специфику.

1. Конституционным нормам присуща высшая юридическая сила. Речь прежде всего идёт об Основном Законе, в котором сказано: «Конституция обладает высшей юридической силой» (статья 137).

2. Своим предметом конституционные нормы имеют особую сферу правового реулирования.

3. В конституционном праве больше, чем в других отраслях, содержится общерегулятивных норм (принципы, задачи, дефиниции и т.п.). Нормы других отраслей чаще всего развивают и конкретизируют их.

4. Для конституционных норм характерно то, что они имеют своеобразную структуру (об этом отдельно будет сказано в следующих вопросах).

5. Субъектами правоотношений, на регулирование которых направлены конституционные нормы, являются очень своеобразные участники, такие,например, как крупные социальные общности: народ, нация, коллективы, классы и пр.

6. Как особо отмечают Е.И.Козлова и О. Е . Кутафин [96 ,с.9], конституционно-правовые нормы отличаются учредительным характером содержащихся в них предписаний, т.к. именно они первично устанавливают обязательный для создания всех правовых норм других отраслей порядок: определяют формы правовых актов, порядок их принятия и опубликования, компетенцию государственных органов в сфере правотворчества, наименование принимаемых ими правовых актов. К тому же они определяют и саму систему органов государственной власти.

7. Конституционные нормы имеют особые связи с государством, поскольку как установление, так и обеспечение их реализации в конечном счёте невозможны вне его (что, впрочем, характерно и для других отраслей публичной сферы права).

8. По мнению В.О.Лучина, «конституционные нормы характеризуют фактическое положение вещей: не только то, что должно быть, но и то, что уже есть, не только должное, но и сущее»[118 , с.15]. Действительно, эти нормы отражают в первую очередь так называемые юридические состояния, т.е. состоявшиеся явления и факты жизни социума.

9. Нормы данной отрасли имеют особый механизм реализации, что во многом предопределено существованием не только конкретных, но и общих конституционных правоотношений, имеющих в своей основе различные правовые состояния. Важно отметить и тот факт, что санкции не играют ведущей роли в конституционном праве, а принуждение не является доминирующим методом воздействия в системе конституционно-правовых отношений. Поэтому реализация конституционных норм происходит главным образом через беспрепятственное осуществление субъективных прав, исполнение обязанностей и соблюдение запретов.

Таким образом, несмотря на очевидную специфику, конституционные нормы обладают всеми признаками юридических норм. В. О.Лучин и П.Ф. Мартыненко справедливо отмечают, что «под конституционной нормой следует понимать любую меру поведения общего характера, выраженную в форме конституционного предписания, охватывающего всякий приём или способ для определения общественного поведения: установление принципа или правила, определение цели, задачи или направления деятельности, закрепление названия, определения либо функции и т.д.» [118, с.15]. О.Е. Кутафин, характеризуя особенности норм конституционного права, считает необходимым обратить внимание на следующие признаки: «Конституционно-правовая норма, как и любая другая норма права, является государственным повелением, имеющим категорический характер. Она устанавливается или санкционируется властным органом, олицетворяет государственную волю, выступает как общеобязательное предписание, охраняемое от нарушений предусмотренными государством мерами принудительного воздействия» [109. с.71]. Можно сказать, что нормам конституционного права, как составной части белорусского права, присущи основные черты, общие для всех правовых норм. В то же время они имеют очевидную специфику, обусловленную предметом правового регулирования.

3. Виды норм конституционного права как результат их классификации

Несмотря на то, что конституционно-правовые нормы имеют общий предмет правового регулирования, они в то же время различаются по признакам, соответствующим их особым чертам и свойствам, обеспечивающим выполнение этими нормами специфических задач в механизме правового регулирования. Это означает, что конституционные нормы могут быть разделены на отдельные группы по определенным основаниям (критериям), как того требует научная классификация.

В юридической литературе никогда не существовало единых подходов относительно выделения тех или иных критериев для классификации правовых норм вообще и конституционно-правовых норм в частности. «Разноречивость в вопросе об основаниях классификации конституционно-правовых норм объясняется тем, - пишет О.Е. Кутафин, - что авторы по-разному определяют цели классификации, хотя при этом в большинстве работ не приводятся аргументы за или против тех или иных оснований классификации. Между тем необходимость научной классификации диктуется задачей более глубокого изучения норм конституционного права и обусловлена неоднородностью их конкретного содержания, рассредоточенного по разным правовым актам» [109, с.84]. Несомненно, что классификация норм любой отрасли права необходима для практических нужд (правильного принятия, использования, систематизации и др.). Сочетание общего и особенного в юридических характеристиках конституционных норм делает возможным объединение конституционных норм по группам, хотя исчерпывающего деления норм на виды предусмотреть, видимо, не представляется возможным.

Данная проблема имеет давнее происхождение. Как указывают В.В. Лазарев и С.В. Липень [272, с.146], классификация правовых норм, выяснение места и значения каждой их разновидности в регулировании общественных отношений - специальная юридическая проблема, которая разрабатывалась древними авторами (Цицерон, римский юрист III в. Модестин), многими зарубежными учеными XVIII-XX вв. (Бентам, Савиньи, Цительман, Бирлинг, Кельзен), дореволюционными (Н. Коркунов, Л. Петражицкий, П. Сорокин) и современными учеными (Л.Д. Воеводин полагает, что классификация принадлежит к числу наиболее результативных средств обработки правовых норм [59, с. 25]).

Классификацию следует рассматривать как научный подход исследования, однако следует помнить и том, что самая подробная и полная классификация конституционно-правовых норм не в состоянии дать системного и цельного знания о них, поскольку она не идет далее всего лишь некоего сопоставления по признаку различия и сходства. По мнению Н.В. Сильченко [161, с.16], классификация основана в принципе на двух возможных способах:

1) Деление объема понятия на два класса по определенному основанию, который у одной группы явлений, охватываемой объемом и содержанием данного понятия, наличествует, а у другой отсутствует. В логике этот способ носит наименование дихотомического деления;

2) Содержание и объем делимого понятия разбиваются на группы в связи с видоизменением какого-либо признака, взятого в качестве основания деления (в логико - философской литературе основанием классификации принято считать тот или иной признак или свойство делимого множества-объема понятия, после изменения которого объем понятия разбивается на определенное число подмножеств - членов деления) в каждой группе предметов.

Познавательная роль такого общего метода, как классификация, признана всеми известными учеными. Она находит широкое применение не только в общей теории права, но и в других отраслях правоведения, и в конституционном праве это особенно заметно. Как отмечает В.М. Сырых, классификация может проводиться по самым различным признакам, как внешним, так и содержательным, сущностным. В зависимости от того, какой берется признак, классификации подразделяются на два вида - искусственные и научные (естественные). В искусственных классификациях основанием берется какой-либо внешний и, может быть, случайный для исследуемых явлений признак. Основанием научных классификаций берется сущностный, главный признак, свойство исследуемых явлений и процессов» [265, с.416]. Необходимо отметить, что в юридической литературе по конституционному праву нам не удалось обнаружить хотя бы два источника, в которых выделялись бы одинаковые классификационные основания ( критерии). Поэтому и предложенная ниже классификация не претендует на всеохватность и носит сугубо авторский характер.

1. По функциональному назначению конституционно- правовые нормы подразделяются на:

- регулятивные

- охранительные

- специализированные

Регулятивные нормы рассчитаны на упорядочение нормальных, желательных, допускаемых в данном обществе отношений, составляющих большинство во всей системе правоотношений. Они регулируют правомерные действия, устанавливают позитивные права и обязанности, вытекающие из характера самих отношений («Каждый, кто находится на территории Республики Беларусь, обязан соблюдать ее Конституцию, законы и уважать национальные традиции» - статья 52 Конституции Республики Беларусь).

Охранительные нормы рассчитаны на отклоняющиеся от нормы поведения неправомерные действия. Они определяют и защищают от правонарушений существующие в обществе ценности и нормальный жизненный уклад, то есть охраняют и сами регулятивные нормы. В них содержатся меры реагирования на нарушения субъективных прав и обязанностей, устанавливаются меры принуждения и юридической ответственности за правонарушения («В случае систематического или грубого нарушения местным Советом депутатов требований законодательства он может быть распущен Советом Республики» - статья 123 Конституции Республики Беларусь).

Специализированные нормы, или нормы специального действия, - это, с точки зрения А.Ф.Черданцева, «нормы о нормах. Они регулируют не психофизическое поведение субъектов, а отношение к другим нормам. Они предписывают, как следует понимать другие нормы, и какие нормы следует применять в тех или иных случаях» [285, с.211]. Н.В. Сильченко такие нормы называет исходными, отправными, а специфику их видит в том, что они «не содержат в себе конкретных указаний на права и обязанности, а формулируют определенные нормативные (общеобязательные) положения, определения юридических понятий, цели и задачи правового регулирования общественных отношений» [5, с.57]. К числу таких «нетипичных» правовых норм следует отнести нормы-принципы, нормы-задачи, нормы-дефиниции, оперативные и коллизионные нормы.

Нормы-принципы закрепляют учредительные по своей сути положения об основах конституционного правопорядка. В них содержатся исходные и руководящие правовые идеи («В Республике Беларусь устанавливается принцип верховенства права» - статья 7 Конституции Республики Беларусь). По мнению Е.В.Семашко, «даже письменно изложенные, они не содержат указаний на условия своего применения и возможные последствия несоблюдения (нет трехэлементного состава - гипотезы, диспозиции, санкции). Следовательно, с помощью принципов нельзя детально урегулировать конкретные отношения между физическими и юридическими лицами, общественными объединениями, государством» [248 , с.36]. Но вовсе лишать поведенческого характера эти нормы будет неверно. Как пишет В.О. Лучин, «способы установления и формы выражения, механизм воздействия таких норм на поведение социальных субъектов весьма различны. Одни из них определяют его достаточно конкретно, другие менее конкретно, третьи ориентируют, а есть нормы, которые оказывают лишь косвенное влияние на поведение. Поведенческий характер этих конституционных норм скрыт, завуалирован, но это не означает, что они не устанавливают правил поведения» [118, с.13]. В.М. Сырых [267, с.127] особо подчеркивает, что эти нормы надлежит непременно учитывать при определении логической структуры и содержания конкретной нормы.

Нормы-задачи очень характерны для конституционного права. В большинстве конституций и других актах конституционного права встречаются такие положения, которые определяют экономические, социальные и политические цели и задачи общества, государства («Республика Беларусь ставит целью сделать свою территорию безъядерной зоной, а государство - нейтральным» - часть 2 статьи 18 Конституции Республики Беларусь). Такие нормы акцентируют внимание на ориентиры в развитии общества и государства.

Нормы-дефиниции содержат легальные определения юридических терминов, встречающихся в других нормах. Они существуют для того, чтобы все субъекты правильно и единообразно понимали соответствующие термины. Как правило они составляют отдельную статью. Например, в статье 65 Конституции Республики Беларусь дается определение свободных выборов: «Выборы являются свободными: избиратель лично решает, участвовать ли ему в выборах и за кого голосовать», а в статье 26 Конституции Республики Беларусь раскрывается понятие принципа «презумпции невиновности».

Оперативные нормы нужны для того, чтобы «ввести в систему действующих норм права новые нормы либо вывести из состава действующих определенные нормы права, признать их утратившими юридическую силу» [5, с.60]. В.М. Сырых дает следующее определение: «Оперативные предписания устанавливают способы и дату вступления нормативного акта в силу или же содержат предписания о внесении изменений, дополнений в ранее принятые нормативно-правовые акты либо о признании актов полностью или частично утратившими силу»[267, с. 127]. Такая норма содержится в статье 141 Конституции Республики Беларусь, согласно которой « Конституция Республики Беларусь 1994 года с изменениями и дополнениями, принятыми на республиканском референдуме (настоящая Конституция), вступает в силу со дня ее опубликования, за исключением ее отдельных положений, вступающих в силу в сроки, установленные настоящей Конституцией».

Коллизионные нормы рассчитаны на те случаи, когда одно и то же общественное отношение регулируется двумя или более нормами, причем все они имеют легальный характер. Определение юридической коллизии дается в статье 1 Закона «О нормативных правовых актах Республики Беларусь»: «Коллизия нормативных правовых актов - противоречие (несоответствие) норм действующих нормативных правовых актов, регулирующих одни и те же общественные отношения». Природа юридической коллизии описывается Ю.А. Тихомировым: «Как известно, стадия выбора соответствующей правовой нормы в процессе правоприменения сводится к правовой квалификации факта, явления. Выяснение связи фактов с нормой права должно сопровождаться анализом их связи с правовым институтом, с подотраслью и отраслью законодательства. При этом нередко возникает конкуренция норм, когда две или более нормы касаются определенного круга случаев, причем их взаимоотношения представляют собой отношения общего и частного» [273, с.49].

Как отмечает А.Ф. Черданцев, «Коллизионные нормы - это своеобразный механизм «саморегулирования» в системе права, призванный тем самым способствовать единству и согласованности права […]. Коллизионные нормы предписывают, какая из норм должна быть применена в тех или иных случаях» [285, с. 211]. Примером такой нормы может служить предписание статьи 137 Конституции Республики Беларусь о том, что «в случае расхождения закона, декрета или указа с Конституцией действует Конституция». Следует сказать, что при функционировании норм конституционного права могут возникать коллизии самого разного характера - содержательные, иерархические, темпоральные, пространственные и другие.

Иногда среди «нетипичных» правовых норм указывают рекомендательные нормы, что неверно, поскольку речь идет об обычных управомачивающих нормах, но выраженных в форме рекомендаций. Здесь действует обычный разрешительный тип регулирования.

2. Конституционно-правовые нормы могут различаться по кругу регулируемых общественных отношений, или, как пишет О.Е. Кутафин [109, с. 85], по объекту правового регулирования. Таким образом, нормы белорусского конституционного права можно разделить на несколько групп. К первой относятся нормы, определяющие основы конституционного строя Беларуси. Вторую группу образуют конституционно-правовые нормы, содержащие правовые установления, связанные с принадлежностью к государству и регулированием отношений по поводу гражданства. Третью группу образуют конституционно-правовые нормы, объект регулирования которых составляют общие принципы статуса личности (равноправие, неотъемлемость, гарантированность и др.). В четвертую группу входят конституционно-правовые нормы, закрепляющие административно-территориальное устройство нашего государства. Пятую группу образуют конституционно-правовые нормы, закрепляющие основные принципы системы органов государственной власти. Шестую группу составляют нормы, закрепляющие основные начала и принципы организации местного управления и самоуправления в Республике Беларусь. Наконец, седьмую группу составляют нормы, где особым объектом выступает сама Конституция (конституционные поправки и пересмотр Конституции; заключительные и переходные положения). Как представляется, в границах указанных групп происходит первичная, наиболее общая классификация конституционных норм.

3. По времени действия нормы конституционного права делятся на временные и постоянные. Временными принято считать те нормы права, срок действия которых определен изначально. Примером таких норм являются положения, содержащиеся, например, в Законе «О бюджете Республики Беларусь на 2008 год». Постоянными, таким образом, являются все остальные нормы, хотя не факт, что они будут долговечными.

4. По действию в пространстве (по территории) нормы конституционного права могут быть двух видов. Одни действуют на территории всего государства (нормы Конституции Республики Беларусь), а другие лишь на определенной ее части (нормы, содержащиеся в решениях местных органов управления и самоуправления). Вторую группу норм принято называть локальными.

5. По кругу лиц, на которых распространяют действие конституционно-правовые нормы, можно выделить три группы таких норм. Во-первых, это нормы, которые касаются всех без исключения субъектов конституционного права («Каждый, кто находится на территории Республики Беларусь, обязан соблюдать ее Конституцию, законы и уважать национальные традиции»- статья 52 Конституции Республики Беларусь). Во-вторых, часть конституционных норм распространяет свое действие лишь на некоторую часть субъектов конституционного права. Например, статья 57 Конституции Республики Беларусь говорит о том, что «защита Республики Беларусь - обязанность и священный долг гражданина Республики Беларус». Но эта норма не имеет отношения к такой категории физических лиц, как иностранные граждане и лица без гражданства. Впрочем, не касается она и физических лиц женского пола. В-третьих, в конституционном праве есть нормы, имеющие отношение лишь к одному субъекту (но не к конкретной персоне!). Речь идет о субъектах, которые представлены в Республике Беларусь в единственном числе (Президент, Председатель Конституционного Суда, Генеральный прокурор, Совет Республики и др.).

6. По способу воздействия на поведение субъектов нормы конституционного права различают в качестве управомачивающих, обязывающих, запрещающих.

Управомачивающие нормы закрепляют право субъектов осуществлять предусмотренные в них действия, определяют рамки их полномочий («Президент может в любое время подать в отставку» - статья 87 Конституции Республики Беларусь).

Обязывающие нормы строго предписывает субъектам соотносить свое поведение, свои действия с установками данных норм, избирать именно тот вариант поведения, который соответствует их требованиям («Выборы нового состава палат Парламента назначаются не позднее четырех месяцев и проводятся не позднее 30 дней до окончания полномочий палат действующего созыва» - часть 3 статьи 91 Конституции Республики Беларусь). Как видим, в таких нормах могут и отсутствовать слова «обязан», «должен», а обязывающий акцент делается через саму «тональность» предписания.

Запрещающие нормы указывают, какие действия субъектам нельзя совершать. В тексте нормативного правового акта используются такие слова и словосочетания, как «не может», «запрещено», «не имеет права» и др. («Монополизация средств массовой информации государством, общественными объединениями или отдельными гражданами, а также цензура не допускаются» - часть 3 статьи 33 Конституции Республики Беларусь).

7. По степени определенности содержащихся в конституционно-правовых нормах предписаний различают императивные, диспозитивные и альтернативные нормы.

Императивным нормам присуща строгая категоричность, исключающая какие-либо отступления от сформулированного в них правила, не допускается замена предписаний этих норм по усмотрению участвующих в их применении лиц иными условиями их поведения. Через них реализуются властные указания государства однозначного характера («В референдумах участвуют граждане Республики Беларусь, обладающие избирательным правом» - часть 2 статьи 76 Конституции Республики Беларусь). Но не следует «смешивать» императивные и управомачивающие нормы, что зачастую имеет место. Дело в том, что большинство управомачивающих норм являются императивными предписаниями («Лицо, заключенное под стражу, имеет право на судебную проверку законности его задержания или ареста» - часть 2 статьи 25 Конституции Республики Беларусь).