Право на жизнь и смертная казнь: проблемы конституционно-правовой регламентации в Республике Беларусь

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БЕЛАРУСЬ

Частное учреждение образования «БИП - институт правоведения»

МОГИЛЕВСКИЙ ФИЛИАЛ

Кафедра юридических дисциплин

КУРСОВАЯ РАБОТА

По дисциплине «Конституционное право»

На тему: «Право на жизнь и смертная казнь: проблемы конституционно-правовой регламентации в республике Беларусь»

Выполнил:

А.В. Алейников

Научный руководитель:

Т.Д. Трамбачева

Могилев, 2017



План

Введение

Глава 1. Понятие права на жизнь

1.1 Право на жизнь эмбриона

1.2 Проблема эвтаназии

Глава 2. Правовое регулирование смертной казни в республике Беларусь

2.1 Понятие смертной казни

2.2 Смертная казнь: за или против

Заключение

Список использованных источников



Введение

В системе прав человека право на жизнь занимает главенствующее место. Право на жизнь не является элементарным отражением всех других прав человека, а имеет собственное социальное содержание, синтезируя все другие права и свободы в самом главном и ценном. Все остальные права, которыми обладает человек, не имеют никакого смысла в случае его смерти.

Вопрос о содержании этого права является весьма сложным, и каждый ученый, занимающийся его изучением, дает свою формулировку. Тем не менее, в науке остается много проблем, связанных не только с пониманием содержания данного права, но и определением пределов его действия.

Вопрос о пределах действия права на жизнь уникален в своем роде еще и потому, что чаще всего оспаривать или требовать восстановления нарушенного права субъект самостоятельно не может в силу или физического прекращения существования, или абсолютно недееспособного возраста.

В литературе право на жизнь человека является сложным и дискуссионным вопросом, содержащим множество проблем. Право на жизнь включает в себя не только недопустимость посягательства на жизнь человека и запрет смертной казни. С правом на жизнь тесно связаны условия и порядок осуществления абортов и эвтаназии, критерии качества жизни, право на достойный уровень жизни и благоприятную окружающую среду.

Право на жизнь требует от государства реализации таких позитивных обязательств, как меры по снижению уровня детской смертности, увеличению продолжительности жизни, повышению качества питания, борьбе с эпидемиями и т.п. Кроме того, государство должно принимать адекватные меры для защиты жизни лиц, находящихся под его юрисдикцией.

Актуальность темы данной курсовой работы обусловлена необходимостью дальнейшего изучения конституционно-правовой регламентации права на жизнь и сметной казни. Необходима выработка соответствующих теоретических и законодательных положений.

Цель курсовой работы - комплексное изучение проблем конституционно-правовой регламентации права на жизнь и смертной казни.

Для реализации поставленной цели ставятся следующие задачи:

- рассмотреть понятие права на жизнь;

- изучить правовое регулирование права на жизнь эмбриона и проблему эвтаназии;

- выявить особенности правового регулирования и смертной казни;

- определить аргументы «за» и «против» смертной казни.

Объектом исследования курсовой работы являются общественные отношения, возникающие при реализации права на жизнь и смертной казни. Предметом исследования - правовые нормы международного законодательства, Конституции Республики Беларусь, Кодексы Республики Беларусь, Законы Республики Беларусь, иное законодательство, а также научные труды, соответствующие данной проблематике.

При написании курсовой работы использовались исторический, диалектический, сравнительно-правовой, формально-логический, анализа, актуализации и другие методы. Методологической основой данного исследования является теория права, теория конституционного права, комплексный подход к анализу положений, содержащихся в нормативных правовых актах, касающихся права на жизнь человека и смертной казни.

Законодательной базой курсовой работы выступают нормативные правовые акты международного и национального характера. Научной базой являются труды отечественных и зарубежных авторов, которые использовались при формировании теоретических положений: Ардашевой Н.А., Воротилиной Т.В., Джоробекова Ж.М., Карамзиной Е.В., Царегородцева Г.И., Квашиса В.Е., Малеиной М.Н., Ребеко Н.В., Резник Е.С., Романовского Г.Б., Тирранена В.А., Филиппова В.В., Хамфри Д., Хорвата Т., Шелкопляса Н.А. и многих других.

Данная курсовая работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованных источников. Объем курсовой работы (без учета списка использованных источников) составил 42 страницы.



Глава 1. Понятие права на жизнь

Конституция Республики Беларусь гласит: каждый имеет право на жизнь (ст. 24) [11]. Конституционное право на жизнь образует первооснову всех других прав и свобод человека. Все остальные права - на здоровье, социальное обеспечение, образование, частную собственность и другие - утрачивают смысл и значение в случае смерти человека.

Такое право закрепляется почти во всех конституциях мира и международно-правовых документах. Так, ст. 3 Всеобщей декларации прав человека провозглашает право каждого человека на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность [3]. В ч. III ст. 6 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. дано более развернутое определение: «Право на жизнь есть неотъемлемое право каждого человека. Это право охраняется законом. Никто не может быть произвольно лишен жизни» [14].

В резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 37-189А заявлено, что обеспечение права на жизнь - это непременное условие осуществления гражданских и политических прав, а также всего спектра экономических, общественных и культурных прав [25]. Право на жизнь также закреплено в ст. 2 Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека (вступила в силу для Республики Беларусь 11.08.1998г.) [18], а также в ст. 2 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - ЕКПЧ; не подписана Республикой Беларусь) [15].

Обратим внимание, что содержание права на жизнь в законодательстве нигде не раскрывается. Правильной является точка зрения Малеиной М.Н. о том, что право на жизнь имеет несколько аспектов, в т.ч. право на сохранение жизни (индивидуальности) и право на распоряжение жизнью [13, c. 50].

Право на жизнь в аспекте сохранения жизни (индивидуальности) трактовалось в нашей стране, прежде всего, как отказ от войны и участия в ней, отказ от смертной казни, установление порядка применения оружия и его нахождения в гражданском обороте; правовое регулирование пересадки людям органов и тканей животных, использование искусственных органов и тканей, создание человеческого организма с заранее запрограммированными признаками методами генной инженерии, изменение биологического пола человека.

Право на жизнь в аспекте распоряжения своей жизнью проявляется, как возможность подвергать себя значительному риску и решать вопросы о прекращении жизни. В медицинской и юридической литературе вопрос о праве на смерть обсуждается применительно к эвтаназии [13, c. 51].

Право распоряжения жизнью имеет огромное социальное значение, о чем свидетельствуют данные Всемирной организации здравоохранения, согласно которым в мире совершается большое количество самоубийств и попыток самоубийства, причем суицид распространен среди всех слоев населения и всех возрастных групп, включая детей. Поэтому естественно возникают вопросы: имеет ли человек, право на жизнь которого закреплено в конституциях государств, право на смерть? Является ли жизнь его «собственностью»? Надо ли заручаться согласием родственников и близких тяжело больных при их решении расстаться с жизнью? Страдают ли здесь интересы общества и государства?

На эти вопросы пытаются ответить философы, юристы, медики, социологи, религиозные деятели. При многообразии мнений однозначно - в истории человечества любые формы лишения жизни человека осуждались всегда. Даже при том, что человек сам вправе определять свою судьбу, самоубийство, независимо от мотива, всегда осуждалось обществом. Таких покойников хоронили за пределами общего кладбища. Но как быть с теми, кто безнадежно болен и в страшных мучениях доживает остаток жизни? Имеет ли такой человек право на самоубийство или добровольное лишение жизни? [24, c. 35].

Необходимо решение вопроса об эвтаназии («легкая безболезненная смерть» - организованное движение, впервые возникшее в 30-х годах прошлого века в Англии). В настоящий момент законы, разрешающие эвтаназию в ее активной форме, действуют в Голландии, Швейцарии и Нидерландах [9, c. 111]. В России она запрещена в соответствии со ст. 45 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [20]. В Республике Беларусь эвтаназия также запрещена согласно ст. 31 Закона «О здравоохранении» [16], но это не означает, что вопрос этот в нашей стране не обсуждается. Это только одна из проблем, существующих в контексте конституционного права на жизнь.

Другая, еще более острая, вызывает неутихающие споры, связанные с конституционно установленной нормой о смертной казни - высшей мере уголовного наказания, суть которого состоит в лишении человека жизни. В Россию смертная казнь пришла на смену кровной мести еще в X веке, а затем она на законодательном уровне десятки раз отменялась и вводилась, в том числе в советское время [37, c. 15].

По мнению Ребеко Н.В.: «нет никаких веских аргументов против того, чтобы провозгласить, что человек имеет право на жизнь и право на смерть. Оба эти человеческих права так тесно связаны, что являются как бы двумя сторонами одной медали, притом такой деликатной и хрупкой, что требуется особая осторожность в обращении с ней. Однако с правом на смерть возникает значительно больше проблем, чем с правом на жизнь» [23].

Таким образом, конституционное право на жизнь является основополагающим правом. Оно включает в себя право на сохранение жизни (индивидуальности) и право на распоряжение жизнью. Все остальные права утрачивают свой смысл в случае смерти человека. В литературе право на жизнь является сложным и дискуссионным вопросом. В контексте права на жизнь существуют острые проблемы, такие как суицид, эвтаназия, право на жизнь эмбриона, смертная казнь, требующие более детального рассмотрения.



1.1 Право на жизнь эмбриона

Изучив белорусское законодательство с целью определения границы начала действия права на жизнь, можно отметить некоторую его противоречивость. В Конституции Республики Беларусь не содержится указания на момент, с которого начинают действовать права человека, гарантируемые ею. А в отношении субъектов прав употребляется формулировка «каждый» [11]. Сведения же о правоспособности и, соответственно, моменте ее возникновения содержатся в пункте 2 ст. 16 Гражданского кодекса Республики Беларусь, определяющем возникновение правоспособности гражданина в момент его рождения [4].

Сложность разрешения проблемы о начале жизни заключается еще и в том, что рождение человека, с которым право связывает начало жизни, представляет собой не одномоментный акт, а длительный процесс, каждый отрезок времени которого можно расценивать как свидетельство появления человека и начала человеческого существования.

Тем не менее, в соответствии с действующим Гражданским кодексом право на жизнь возникает именно в момент рождения человека, так как никаких оговорок статья не содержит. И внутриутробный эмбрион, независимо от срока его развития, рассматривается в качестве физиологической части организма, которым женщина вправе распоряжаться по своему усмотрению [31, c. 39].

Но все же в законодательстве Беларуси присутствует определенное количество нормативных актов, свидетельствующих об охране прав человека еще до рождения. Так, в соответствии со ст. 1037 Гражданского кодекса Республики Беларусь наследниками по завещанию и закону могут быть граждане, зачатые при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства [4]. А законодательство, регулирующее правовое положение граждан, пострадавших от катастрофы на Чернобыльской АЭС, закрепляет предусмотренные им права и за гражданами, находившимися во внутриутробном состоянии [19].

Законодательство Республики Беларусь в сфере здравоохранения также содержит ряд норм, отражающих уважительное отношение к жизни и здоровью не рожденного ребенка и заботу о нем. Например, приказом Министерства здравоохранения утверждена программа занятий для беременных, направленных на обучающие и оздоровительные процессы во время внутриутробного развития ребенка [17].

Таким образом, отраслевое законодательство фактически отодвигает «нижнюю» границу действия и охраны некоторых прав личности, что фактически означает наделение ограниченной правоспособностью и присвоение статуса «субъекта права» не рожденному ребенку. Однако говорить об абсолютной правоспособности человеческого эмбриона недопустимо, так как это противоречило бы правам женщины, хотя определенными правами, закрепленными в отраслевом законодательстве, он уже обладает, и его жизнь, здоровье и имущественные права являются объектом охраны [31, c. 40]. Поэтому во избежание коллизий целесообразно было бы установить ограниченную правоспособность не рожденного человека на конституционном уровне, так как это позволило бы обеспечить правовую охрану эмбриона.

Приняв решение в пользу установления ограниченной правоспособности еще не рожденного ребенка, Республика Беларусь не стала бы первой на этом пути. В законодательстве некоторых европейских стран уже выдвигалась концепция условной правоспособности зачатого ребенка в отличие от безусловной правоспособности человека. К примеру, по законодательству Венгрии и Словакии человек, если он родился живым, считается правоспособным с момента зачатия [6, c. 24].

Надо отметить, что и в России также делались попытки внесения в действующее законодательство подобных изменений, касающихся определения возникновения правоспособности человека ранее момента рождения. Однако реальных результатов они пока не принесли: слишком много вопросов вызывают такие изменения, да и общество в целом еще к ним не готово [24, c. 39].

Вопрос определения начала охраны жизни человека тесно связан с проблемой абортов, число которых в Беларуси и в других странах СНГ за последние годы резко возросло. Согласно данным Всемирной организации здравоохранения, каждый год в мире совершаются 55 млн. абортов, около 70 тыс. женщин умирают ежегодно в результате неправильно проведенных операций [12, c. 7].

Анализ рассматриваемого аспекта права на жизнь целесообразно проводить применительно к содержанию отраслевого законодательства Беларуси. Приказом Министерства здравоохранения «О порядке проведения операций искусственного прерывания беременности» было установлено, что операция по искусственному прерыванию беременности разрешается женщине при сроке беременности 12 недель, а свыше этого срока при наличии медицинских, медико-генетических и немедицинских показаний. Операцию искусственного прерывания беременности по немедицинским показаниям разрешается производить при беременности сроком не свыше 22 недель [21]. Из этих положений можно сделать вывод о том, что отраслевое законодательство практически закрепляет право на жизнь ребенка приблизительно с пяти месяцев беременности женщины.

Новую волну споров о гуманности абортов вызвали исследования создателя системы уникальной ультразвуковой аппаратуры профессора С. Кэмпбелла, одного из ведущих акушеров Великобритании, который в своих научных исследованиях доказал, что к 6 месяцам поведение эмбриона уже мало отличается от поведения новорожденного, зародыш может совершать сложные движения, глотать и даже улыбаться, когда ему тепло и удобно, и выражать недовольство, если его чуть подтолкнуть [12, c. 7]. Этот факт, несомненно, является одним из неоспоримых доводов приверженцев умеренной теории начала правовой охраны жизни.

Сам профессор был поражен, впервые увидев, как рано развиваются дети в утробе матери, и перешел в стан противников прерывания беременности. Он предлагает не проводить аборты по крайней мере через 14 недель и более после зачатия, если женщина в состоянии родить здорового ребенка [12, c. 7].

Тем не менее, в большинстве стран аборты легализованы. Так, на данный момент гражданки Великобритании, родины автора нашумевшего открытия, по-прежнему вправе самостоятельно решать, будет ли жить их ребенок. В то же время в США в марте 2004 г. был принят закон, согласно которому человеческая жизнь начинается и, соответственно, охраняется с момента не рождения, а зачатия, т. е. причинение вреда еще не родившемуся ребенку законодатели приравняли к причинению вреда человеку [27, c. 61]. Таким образом, человеческий эмбрион получил право на защиту американского государства. И во Франции в феврале 2008 г. также был создан прецедент, свидетельствующий, по мнению представителей общественности и духовенства, о признании за не рожденным ребенком прав личности. Этот вывод проистекает из решения Кассационного Суда Франции, являющегося наивысшей инстанцией французского правосудия, который постановил, что детям, родившимся мертвыми или умершими в результате преждевременных родов, родители могут официально дать имена и похоронить как членов семьи [27, c. 61].

В связи с этим представляют интерес содержащиеся в белорусском законодательстве нормы, определяющие критерии живорождения, рекомендованные ВОЗ. Так, родившиеся (живыми или мертвыми) на сроке после 22 недель (т. е. в перинатальном периоде) беременности подлежат обязательной регистрации в органах ЗАГС, а в случае смерти начиная с 22 недель беременности заполняется Свидетельство о перинатальной и младенческой смерти [21].

Представляется, что данная и иные вышеперечисленные нормы свидетельствуют о фактической защите права на жизнь ребенка еще до появления на свет. Следовательно, исходя из принципа гуманности, производство женщиной аборта, особенно на последних стадиях беременности, не будет соответствовать этому праву.

Правовое регулирование возникновения права на жизнь и проблема абортов затрагивает важную проблему, для которой на сегодняшний день нет определенного решения на международно-правовом уровне.

Такая неурегулированность порождает дискуссионный вопрос о том, обладает ли еще не родившийся ребенок правом на жизнь, распространяют ли на плод свое действие нормы международного и внутригосударственного права, гарантирующие право на жизнь [12, c. 8].

При рассмотрении правового механизма, предусмотренного Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод, необходимо отметить, что рассмотрение вопроса о временных ограничениях права на жизнь, определении понятия «каждого», кто находится под защитой осуществляется в рамках толкований, сделанных Европейской комиссией по правам человека и Европейским судом по правам человека, которые пришли к следующим выводам:

- аборт в целях защиты физического и психического здоровья беременной женщины не противоречит статье 2 Европейской конвенции, а сама статья 2 «не признает абсолютное право ребенка на жизнь», поскольку потребности матери имеют приоритет над не рожденным ребенком;

- «ограничения, предусмотренные как вторым положением пункта 1, так и пунктом 2 статьи 2 по своей природе таковы, что относятся только к уже родившимся лицам и не могут применяться в отношении ребенка, который должен родиться»;

- «нерожденный ребенок не считается «лицом», прямо подпадающим под защиту статьи 2 Конвенции, и если у нерожденного все-таки есть «право на жизнь», оно явно ограничено правами и интересами матери» [27, c. 62].

Необходимо определить, с какого момента жизнь человека приобретает защиту закона. Таким образом, возникает следующий вопрос, с какого момента прерывание жизни может являться преступлением, посягающим на жизнь полноправного члена общества и наказывается в соответствии с законодательством. В этом случае важным является позиция международного сообщества и отдельных государств в отношении абортов [27, c. 63].

На сегодняшний день большая часть международно-правовых актов, а также судебной практики свидетельствует о том, что теория признания права на жизнь происходит лишь за уже родившимися детьми.

Очевидно, что ужесточение политики борьбы с абортами и, тем более, приравнивание аборта к убийству и признание тем самым права на жизнь человеческого зародыша едва ли приведет к положительным результатам. На практике, запрет абортов уже приводил к повышению смертности среди беременных женщин (при неудачном аборте в кустарных условиях) и, как следствие, ухудшению общей демографической обстановки и снижению показателей здоровья нации, тогда как повышение рождаемости либо отсутствует, либо очень незначительно [12, c. 9].

Таким образом, рассмотрев вопрос производства искусственного прерывания беременности в рамках права на жизнь, а также демографической ситуации в государстве и во всем мире, стало возможным выделить основные проблемы данной темы и пути их решения.

Перечень социальных показаний для прерывания беременности на позднем сроке в Республике Беларусь сокращен с десяти до двух позиций.

В настоящее время сделать аборт при наличии социальных показаний, который в Беларуси проводится в срок до 22 недель, можно только женщинам, забеременевшим в результате изнасилования, и тем, кто решением суда лишен родительских прав.

В Беларуси выделяют три группы оснований для прерывания беременности: по желанию женщины без обоснования причин аборт проводится в срок до 12 недель, по медицинским показаниям прерывание беременности допускается на любых сроках, по желанию женщины и при наличии социальных показаний аборт проводится в срок до 22 недель [21].

По данным Минздрава Беларуси, ежегодно около 92% абортов в стране выполняются до 12 недель беременности, примерно 21% абортов делаются в связи с начавшимся самопроизвольным прерыванием беременности. По данным Минздрава, если в 2000 году на 1000 женщин фертильного возраста приходилось 46 абортов, то в 2015-м - уже 12,8. В 2014 году было зарегистрировано 29 797 абортов, в 2015-м -- 29 217. На женщин 20-29 лет приходится 48,2% абортов, 30-34 лет - 23,4%, 35-39 лет - 14,3%, от 40 лет и старше - 6% [21].

Особую проблему в вопросе профилактики абортов представляет ряд факторов:

- их широкая доступность (возможность производства искусственного прерывания беременности, как в государственных медицинских учреждениях, так и в частных клиниках можно сделать в течение нескольких часов с момента принятия решения самой пациентки, без наличия каких-либо показаний);

- отсутствие предабортного консультирования, то есть необходимых для этого бесед с психологами и другими специалистами этой области (исключением являются психологические работы с несовершеннолетними);

- отсутствие у врача права отказаться от проведения искусственного прерывания беременности по религиозным, нравственным и этическим соображениям (с другой стороны, отказ мог бы расцениваться как нарушение данной врачами клятвы Гиппократа);

- отсутствие ограничений рекламы медицинских услуг по искусственному прерыванию беременности и абортивных медицинских препаратов в части мест ее распространения, наличие информации обо всех неблагоприятных последствиях аборта [12, c. 9].

Таким образом, право на жизнь эмбриона является дискуссионным вопросом, а аборты - важной проблемой общества. Анализ законодательства показал, что охрана прав личности начинается еще до ее рождения, что фактически означает наделение ограниченной правоспособностью и присвоение статуса «субъекта права» не рожденному ребенку. Однако говорить об абсолютной правоспособности человеческого эмбриона недопустимо, так как это противоречило бы правам женщины. Поэтому во избежание коллизий целесообразно было бы установить ограниченную правоспособность не рожденного человека на конституционном уровне, так как это позволило бы обеспечить правовую охрану эмбриона.

Аборт является легализованной процедурой в Республики Беларусь и, по мнению автора, это абсолютно верно, т.к. любое запрещение абортов ведет к криминализации абортов, которые чреваты различными осложнениями вплоть до неблагоприятного исхода для матери.

Следует отметить, что для решения некоторых проблем, связанных с правом на жизнь эмбриона, необходимо внести некоторые изменения в действующее законодательство Республики Беларусь, а именно:

В Закон Республики Беларусь «О здравоохранении», закрепив в нем нормы о том, что искусственное прерывание беременности может быть сделано не ранее, чем через несколько дней с момента обращения женщины в женскую консультацию. За это время должно быть проведено обязательное предабортное консультирование, направленное в первую очередь на сохранение беременности.

В целях упорядочения и стабилизации отношений этой области, а также для более качественного регулирования рассматриваемого вопроса необходимо разработать проект Закона о регулировании производства абортов, а именно Закон Республики Беларусь «О правовом регулировании производства искусственного прерывания беременности».

Предоставить врачам право отказываться от выполнения абортов по религиозным, нравственным и этическим убеждениям. Данное изменение имеет свою целесообразность с точки зрения того, что в Республике Беларусь большое количество иностранных граждан из мусульманских стран являются медицинскими работниками. С точки зрения их религиозных убеждений, производство абортов является недопустимым.

Из всего вышесказанного следует, что решение поставленного вопроса и усовершенствование законодательства в данной сфере приведет к исчезновению проблемы низкой рождаемости и ассоциализации общества в целом как в Республике Беларусь так и на всем международном уровне.

1.2 Проблема эвтаназии

Проблема эвтаназии начинает свое летоисчисление с глубокой древности. Уже тогда она вызывала многочисленные споры среди медиков, юристов, социологов, психологов и т.д., но практически никогда целенаправленно эта проблема не обсуждалась широкой общественностью в нашей стране. У нее всегда были как непримиримые противники, так и убежденные сторонники.

Термин «эйтаназия» («эвтаназия», «эўтаназiя») (от греческого «eu» - хорошо, «tanatos» - смерть) предложен в XVI в. английским философом Ф.Бэконом для обозначения «легкой», не сопровождающейся агонией, безболезненной смерти [8, c. 72].

В специальной медицинской и юридической литературе существует огромное множество определений понятия «эвтаназия».

В медицинской науке эвтаназия - целенаправленные действия, ориентированные на прекращение жизни безнадежно больного человека для избавления его от страданий.

В уголовно-правовом аспекте эвтаназия - умышленное лишение жизни неизлечимо больного человека на последнем этапе болезни с целью избавления его от тяжких страданий [1, c. 71].

По мнению, например, Т.Хорвата, понятие «эўтаназiя» означает в самом широком смысле - отнятие жизни у любого «неполноценного» человека, включая душевнобольных, младенцев и стариков с психическими или физическими дефектами и т.д.; ускорение смерти неизлечимого и невыносимо страдающего больного, находящегося в последней стадии заболевания; в более узком смысле - смягчение предсмертных мучений без ускорения смерти [36, c. 151].

В ст. 45 Основ законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан установлено: «Медицинскому персоналу запрещается осуществление эвтаназии - удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни» [20].

Профессор А.П.Зильбер предлагал для обозначения эвтаназии ввести термин - ВПВС - «врачебная помощь выполнения самоубийства» [7, c. 4].

Различают активную (позитивную) эвтаназию - намеренное осуществление определенных действий по ускорению смерти страдающего безнадежно больного («метод наполненного шприца»: передозировка снотворного, смертельная инъекция) и пассивную (негативную) - намеренное прекращение мер по поддержанию и продлению жизни («метод отложенного шприца»).

В активной эвтаназии принято различать следующие формы:

1) «убийство из милосердия» - родственники или сам врач, видя мучительные страдания безнадежно больного человека и будучи не в силах их устранить, вводят ему сверхдозу обезболивающего препарата, в результате чего наступает быстрая и безболезненная смерть. Вопрос о согласии пациента в данном случае вообще не ставится, поскольку он даже не в состоянии выразить свою волю;

2) самоубийство, ассистируемое врачом, происходит с согласия пациента, врач только помогает покончить с жизнью;

3) собственно активная эвтаназия происходит без помощи врача. Пациент сам включает устройство, которое приводит его к быстрой смерти [26, c. 205].

Выделяют также активную эвтаназию, осуществляемую в виде системы, и эпизодическую.

Иногда, когда говорят о пассивной эвтаназии, то имеют в виду, что больного можно не лечить и он быстрее умрет. Но существует мнение, что, по современным представлениям, это - не эвтаназия. Если лечение не назначать больному, которому оно может помочь, - это преступление. Врачи отказываются от лечения лишь в том случае, когда оно бесполезно и может только увеличить или продлить страдания [26, c. 205]. В действительности же эвтаназия - это активное умерщвление, и ее нельзя путать с ограничением лечения.

В странах, в которых практикуется ограничение лечения умирающих больных, его проводят очень обдуманно и в соответствии со строгими правилами. Все назначения, которые делаются больному, обсуждаются не в узком кругу врачей отделения, а на специальной комиссии, в которую должны входить также опытные медсестры, представители администрации больницы, профсоюза, местной церкви (или религии, к которой принадлежит пациент), юрист.

Решение вступает в силу только после утверждения комиссией. Оно не может быть вынесено, если больной или, в случае его бессознательного состояния, родственники (законные представители) возражают против этого.

Не относятся к числу проблем права случаи эвтаназии, касающиеся смягчения предсмертных мучений без ускорения смерти, так как это не только разрешено, но и является прямой обязанностью врача. И поскольку между последовавшей смертью больного и применением врачом этих средств нет причинной связи, не может возникнуть и проблемы уголовно-правового характера. Ни морально, ни юридически нельзя запретить возможность такого медицинского вмешательства с этой целью [1, c. 72].

Поэтому определение эвтаназии должно быть четким и исключить двусмысленность. Ее можно определить как акт, с помощью которого прерывается жизнь человека по мотивам сострадания, если лишающийся жизни (потерпевший) находится по медицинским показаниям в безнадежном состоянии, когда его страдания непереносимы и если он осуществляется другими лицами, в том числе и медицинскими работниками [7, c. 5].

Для полного уяснения сущности проблемы представляется необходимым привести ряд примеров из истории и медицинской практики.

В Яффе Наполеон посетил чумной барак. Он намеревался выдать примерно тридцати больным чумой дозу опиума для того, чтобы облегчить их предсмертные страдания. Главный врач санитарного корпуса Никола Деженет отказался сделать это, сославшись на клятву Гиппократа. Позднее, оправдывая свой поступок, Наполеон писал: «В подобной ситуации я бы отравил собственного сына, а если бы сам заболел чумой, то потребовал бы оказать и себе подобную услугу» [9, c. 112].

В начале XX в. юрист Биндинг и психиатр Гохе предлагали называть эвтаназией уничтожение «неполноценных жизней», что получило позже широкое распространение в фашистской Германии и захваченных ею странах. Программа эвтаназии разрабатывалась на протяжении ряда лет. Для ее проведения в жизнь был выделен особый бюджет, разработан специальный метод отбора, действовали особые организации - «Имперское общество лечебных и подшефных заведений» и «Имперский общественный фонд попечительских заведений». Первая занималась рассылкой в лечебницы опросных анкет и отбором по ним кандидатур, а вторая силами специального персонала осуществляла акцию в шести «заведениях эвтаназии» - специальных учреждениях, переоборудованных из больниц.

Врачи-эксперты заочно, зачастую без всякого осмотра, приговаривали больных к смерти, и приговоры эти были весьма лаконичными: «да», «нет» или «сомнительно». Обреченных включали в особые списки с указанием точной даты и места проведения «акции». Под видом душевых были оборудованы газовые камеры: душевнобольных «гуманно» удушали окисью углерода. Таким образом, врачи готовили из жертв препараты для научных целей [22, c. 12].

Вскоре чума эвтаназии с душевнобольных перенеслась на других: новорожденных с «неправильным» развитием, больных туберкулезом или злокачественными новообразованиями, инвалидов, стариков, военнопленных, иностранных рабочих и т.п.

Как было установлено на Нюрнбергском процессе, только за один год в Германии было под видом больных умерщвлены около 2754 тысяч человек. Активная эвтаназия в отношении неизлечимых больных была осуждена Нюрнбергским международным трибуналом как преступление против человечности [35, c. 31].

В ряде штатов США (например, в штате Орегон) законами разрешена пассивная эвтаназия. Юридическое оформление согласия больного требует соблюдения ряда формальностей: подписи больного, заверенной тремя врачами; права отказаться от ранее принятого решения умереть по своей воле; исключение использования закона в меркантильных целях медицинского персоналом и родственниками пациента; определение порядка хранения документов. Комиссия для рассмотрения заявлений из врачей и должностных лиц должна назначить компетентный суд, которому и принадлежит право окончательного решения.

В Швеции и Финляндии пассивная эвтаназия путем прекращения бесполезного поддержания жизни не считается противозаконной. Основой для принятия врачом решения о прекращении лечения является свободное и осознанное волеизъявление пациента. Аналогичные просьбы от ближайших родственников пациента, находящегося в бессознательном состоянии, являются юридически недействительными [8, c. 73].

К пассивной эвтаназии прибегают врачи в Англии (несмотря на принятие закона о безусловном запрещении любой формы эвтаназии): каждое психически нормальное лицо старше 21 года, страдающее неизлечимой болезнью, сопровождающейся сильными болями или мучениями другого характера, должно официально обратиться с просьбой о разрешении эвтаназии, причем заявление должно быть подписано в присутствии двух свидетелей. После этого специально выделенное Министерством юстиции лицо и два врача (один из которых - лечащий врач больного) должны рассмотреть заявление, лично побеседовать с больным и убедиться в том, что больной осознает свою просьбу. Эвтаназия должна быть осуществлена врачом в присутствии официального свидетеля [26, c. 207].

Бельгия стала второй, после Голландии, страной в мире, легализовавшей эвтаназию. Согласно бельгийскому закону любой пациент в здравом уме, на какой бы стадии не находилась его болезнь, может обратиться к врачам с просьбой об эвтаназии, но не один раз, а многократно в течение продолжительного периода времени. Закон проводит четкое разграничение между теми, кто обречен на летальный исход (в этом случае «вердикт» может быть вынесен двумя врачами), и теми, чье заболевание сопровождается острой непереносимой болью (здесь требуется согласие уже трех специалистов). Причем между письменным прошением пациента и непосредственно актом эвтаназии должен пройти минимум месяц [36, c. 153].

Решение проблемы эвтаназии - общая задача врачей и юристов, философов и богословов, ученых всего мира. Последнее же слово должно всегда оставаться за законом. Но по вопросу «нужности» или «ненужности» законодательного регулирования указанной проблемы в литературе нет единого мнения.

Некоторые ученые считают, что правовое регулирование эвтаназии является с медицинской точки зрения излишним, психологически опасным, а с этической точки зрения - неправильным, противоречащим принципам медицины. В этой связи приводится немало доводов против законодательного разрешения эвтаназии:

- огромное количество диагнозов ошибочно. Это достоверно устанавливается последующим судебно-медицинским вскрытием тела умершего, и поэтому «страшнее ошибки в каком-то конкретном случае может быть только мнение, правильное сегодня, но ошибочное завтра. Это та ошибка, которую нельзя обнаружить в настоящем». По некоторым данным ошибки в диагнозе устанавливаются в 30% и более случаев;

- кроме того, у нас нет практики правдивого информирования больных о действительном состоянии здоровья [23]. В ст. 7 Закона Республики Беларусь «О здравоохранении» предусмотрено право граждан на получение полной и достоверной информации о состоянии своего здоровья. Но одновременно врачу предоставляется право на ограничение такой информации, если «по мнению медицинских работников полная и достоверная информация ухудшит состояние больного» [16];

- терминальная и предтерминальная стадии - понятия весьма относительные. Они часто связаны с особыми состояниями человеческого организма, которые до сих пор остаются загадкой для медицины. Организм может мобилизоваться в борьбе за сохранение жизни в такой степени, что выйдет победителем в отчаянной схватке со смертью;

- прогресс медицины и фармакологии развивается так стремительно, что болезни, еще вчера абсолютно и относительно смертельные, сегодня подвергаются окончательному излечении. Кроме того, многие ученые опасаются, что формальное разрешение эвтаназии может стать определенным психологическим тормозом для поиска новых, более эффективных средств диагностики и лечения, ведь все это применяется медициной в интересах сохранения жизни [23];

- врач - помощник человека в сохранении жизни. Он призван служить здоровью и не потворять болезни и смерти. Было бы не логично и даже опасно объединять в одном лице того, кто призван бороться со смертью во имя жизни, с потенциальным палачом, хотя бы и добрым. Ведь любой палач, лишь исполняющий приговор, в сущности, может считать себя добрым, так как он окончательно прерывает нестерпимые нравственные и физические страдания.

Соединение двух взаимоисключающих функций - проводника жизни и проводника смерти в одном лице сделало бы положение врача в обществе двойственным и послужило бы стимулом к тому, чтобы, придя в отчаяние и устав от безнадежной схватки со смертью, впасть в соблазн и избавить себя от измывающего сражения, а больного - от страдания и мучительного угасания.

Таким образом, медики не хотят при узаконивании эвтаназии выступать в роли палачей. Это их законное право. Лечить в любом состоянии. Лечить, так сказать, до последней капли крови сегодняшнего конкретного больного и не думать о завтрашнем дне. Лишь при таком отношении врача к лечению больной может спокойно довериться ему [23].

Но есть и иное мнение. Профессор А.П.Зильбер в книге «Этика и закон в медицине критических состояний» полагает, что «именно анестезиологам и реаниматологам, в силу специфики профессии, скорее всего, придется взять на себя функции эвтаназиологов в надвигающемся светлом будущем, время эвтаназии - законной и безопасной как для больных, так и для врачей - придет» [9, c. 114];

- в плане материальном дело обстоит более прозаично. За эвтаназией стоят деньги страховой медицины, а значит, крупного капитала. Страховая медицина основывается на том, что застрахованное лицо выплачивает в течение жизни некоторую часть своих доходов страховой компании, которая в свою очередь, обязуется оказывать медицинскую помощь в случае болезни. Таким образом, чем меньше человек израсходует денег на лечение, тем выгоднее.

Кроме того, под видом эвтаназии делаются смертельные инъекции в целях повышения финансового состояния работников сферы ритуальных услуг.

Ну, и, конечно же, ни у кого не вызывает сомнений наличие меркантильного интереса у медицинского персонала, родственников (потенциальных наследников) и т.п. [23].

Противники легализации эвтаназии предлагают в качестве ее альтернативы создание специализированных заведений паллиативного лечения (поддержания жизни) - хосписов (например, в Канаде «Общество палиативного ухода»), где медицинский персонал подбирается по особым критериям. Основная задача этих заведений - обеспечение полного ухода за безнадежно больным и их душевного покоя, контроль их физических и душевных страданий, не ускоряя и не отодвигая смерть. Но пребывание в хосписе может позволить себе не каждый, так как это требует больших материальных затрат.

В качестве еще одной из альтернатив эвтаназии предлагают рассматривать болеутоляющие препараты и другие медицинские средства, способные облегчать боль, количество которых с течением времени неумолимо растет [1, c. 75].

Кроме того, ряд исследователей предлагает создание специальных служб, в задачу которых, помимо профилактики суицидов, входили бы охрана прав лиц, решающихся на самоубийство, и обеспечение их средствами, гарантирующими наступление безболезненной смерти.

Все же специалисты в области права более склонны к признанию допустимости эвтаназии - снятию запрета, требуя предоставления больным права на легкую смерть, а врачу права на ускорение смерти, к необходимости «жесткой» ее регламентации в рамках закона [36, c. 154].

Наши сограждане в силу ментальности отрицательно относятся к добровольному уходу из жизни.

Но результаты опроса студентов и врачей, около 500 человек, проведенного на медицинской конференции, посвященной 80-летию БГМУ в 2001 г., говорят об ином: «за» эвтаназию (причем без разграничения на формы: активную или пассивную) высказалось 52,5% опрошенных, «против» - 26,3%, затруднились с ответом - 18,8%, безразличное отношение к рассматриваемой проблеме выразило 2,4%.

На вопрос, может ли врач решать эту проблему, т.е. принимать решение о проведении акта эвтаназии, ответы распределились следующим образом: «да» - 40%, «нет» - 33%, остальные - неопределенно.

На вопрос, согласились ли бы Вы на применение эвтаназии в отношении Вас самих и Ваших родственников, близких, получены ответы: «да» - 36,6%, «нет» - 32,4%, остальная часть опрошенных воздержалась от ответа.

52% опрошенных считают, что помочь человеку умереть достойно - задача врача; 22% - затруднились с ответом, 16% считают, что эту задачу должны решать люди иной профессии.

В пользу принятия специального закона об эвтаназии высказалось 39% опрошенных, «против» - 45%, 16% затруднились с ответом.

И наконец, на вопрос, кому же принадлежит право на решение вопроса об эвтаназии, были получены следующие ответы: врачу - 11,7%, больному - 23,8%, родственникам - 9,7%, Богу и его наместникам на земле (церкви) - 5,2%, юристам - 3,2% [23].

Следует отметить, что даже те, кто признал за смертельно больными право уйти из жизни, настаивают на принятии соответствующих законов, чтобы эта практика не стала преступной. Непринятие закона может оказаться равнозначной выдаче лицензий на убийство [7, c. 6].

Таким образом, эвтаназию можно определить как акт, с помощью которого прерывается жизнь человека по мотивам сострадания, если лишающийся жизни (потерпевший) находится по медицинским показаниям в безнадежном состоянии, когда его страдания непереносимы и если он осуществляется другими лицами, в том числе и медицинскими работниками. Законодательством Республики Беларусь эвтаназия запрещена.

Рассматривая вопрос о легализации эвтаназии, все аргументы должны быть приняты во внимание, каждый имеет право быть услышанным, и воля каждого должна быть учтена.

В заключение хотелось бы отметить, что главный корень проблемы эвтаназии заключается в том, что в наше время человек настолько обесценивается в глазах общества и государства в целом, что не только не вызывает сострадания к себе, но и лишен элементарного внимания. Если бы государство обеспечивало своим гражданам (здоровым, больным и престарелым) надлежащий образ жизни (жилищные условия, пенсию, социальную защиту в виде самых необходимых услуг), то, наверное, желающих покончить с собой было бы куда меньше. Многие люди предпочитают умереть, чем влачить «скотский» образ жизни, нищенствовать, ощущать обездоленность и собственную ненужность.

И в этой связи в ряде случаев эвтаназия является более нравственной, чем безнравственной. Даже если вопрос об эвтаназии будет решен положительно, необходимо иметь в виду, что она попадает под понятие «добро» только в исключительных случаях, при таких обстоятельствах, когда все иные варианты решения являются еще большим злом.



Глава 2. Правовое регулирование смертной казни в республике Беларусь

2.1 Понятие смертной казни

Смертная казнь - одно из древнейших наказаний. А сущность любого наказания - кара.

Кара - это комплекс установленных законом правоограничений, конкретно выражающихся при применении того или иного вида наказания. Таким образом, кара - это лишение человека его прав или интересов уменьшение их объема, либо введение особого порядка их осуществления установление обязанностей, которые предусмотрены наказанием и на других граждан обычно не распространяются [30, c. 54].

В смертной казни кара проявляется в максимальной степени. Согласно ст. 59 Уголовного кодекса Республики Беларусь смертная казнь является исключительной мерой наказания [33]. У осужденного к исключительной мере наказания отнимается жизнь, естественно, и все другие права и интересы. Но это происходит только после приведения приговора в исполнение, а до этого за ним сохраняются многие права.

Осужденный имеет целый комплекс прав, которые присущи ему только как осужденному к смертной казни. Данные права закреплены в Уголовно-исполнительном кодексе Республики Беларусь.

В соответствии с ч. 2 ст. 174 Уголовно-исполнительного кодекса Республики Беларусь после вступления приговора в законную силу осужденные к смертной казни имеют право:

- обратиться в установленном законом порядке с ходатайством о помиловании;

- иметь свидания с адвокатами и иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи, без ограничения их продолжительности и количества;

- получать и отправлять письма без ограничений;

- иметь одно краткосрочное свидание с близкими родственниками в месяц;

- получать одну посылку или передачу один раз в три месяца в порядке, устанавливаемом администрацией учреждения, приобретать на протяжении месяца по безналичному расчету продукты питания и предметы первой необходимости на денежные средства, имеющиеся на их лицевых счетах, в том числе полученные по почтовым переводам, в размере, установленном для лиц, содержащихся в тюрьмах на строгом режиме;

- оформлять в установленном законом порядке необходимые гражданско-правовые и брачно-семейные отношения;

- иметь свидания со священнослужителем;

- получать необходимую медицинскую помощь [32].

Все исследователи данного вида наказания отмечают, что смертная казнь приносит страдания. Осужденный к смертной казни ощущает страдания в момент вынесения приговора, в ожидании результатов рассмотрения поданных им жалоб и заявлений ходатайств о помиловании. В этой ситуации у большинства осужденных появляется страх смерти, который нередко сочетается с состоянием безысходности, иногда с осознанием своей вины, угрызениями совести и т.п. Но страдания преступника уже не нужны обществу, т.к. не ставит своей задачей исправить его в чем-то убедить, что-то доказать. Общество вычеркивает его из своего состава, он перестает существовать. Говоря о страданиях, которые вызывает осуждение к смертной казни, следует иметь ввиду также страдания родных и близких приговоренного. Если страдания последнего прекращаются в момент приведения приговора в исполнение, то близкие особенно остро начинают ощущать потерю именно в это время. Вышеизложенное позволяет сформулировать следующий тезис: смертная казнь является самым суровым наказанием. Это предопределяется тем, что осужденный лишается самого ценного блага человека - жизни [2, c. 6].

Смертная казнь применяется от имени государства. Любой приговор выносится от его имени надлежаще уполномоченным судом. Законность, обоснованность и справедливость приговора проверяются соответствующим органом государства. Поэтому смертной казнью не могут считаться случаи самосуда даже правомерного убийства в результате необходимой обороны или в состоянии крайней необходимости. Смертной казнью не являются и случаи убийства преступника при его задержании, даже правомерного [10, c.115]. правовой эвтаназия смертный казнь

Смертная казнь применяется только судом. Смертная казнь может быть назначена только за деяния, предусмотренные в Особенной части Уголовного кодекса. В соответствии с ним смертная казнь (расстрел) может быть назначена лишь за некоторые преступления, относящиеся к категории особо тяжких: измена государству, заговор с целью захвата государственной власти неконституционным путем, захват власти таким путем повлекшим гибель людей, террористический акт, диверсия, бандитизм, умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, посягательство на жизнь работника милиции и иных лиц, в связи с выполнением ими функций по охране общественного порядка, при отягчающих обстоятельствах и за некоторые другие особо тяжкие преступления [33]. В этом заключается ее исключительность. Вопрос о том, какие преступления могут относиться к вышеперечисленной группе, отнюдь не бесспорен.

Смертная казнь - временная мера. Временная потому, что не всегда существовала в прошлом и не будет существовать в будущем. Так как развитие уголовного законодательства в Республике Беларусь осуществляется в соответствии с международными стандартами и требованиями о постепенном сужении сферы применения смертной казни и полном отказе от этого вида наказания. Но при решении вопроса о сохранении смертной казни в действующем уголовном законодательстве законодатель исходил, хотя и в ограниченном объеме, из позиции большинства граждан о необходимости сохранения смертной казни, как одного из средств защиты общества. Включение ее в число этих средств с учетом нынешнего высокого уровня преступности, к тому же имеющего тенденции к росту, а не падению наличия организованной и профессиональной преступности мафиозных структур, охватывающих различные сферы жизни общества и государства, вполне оправдано и необходимо [28, c. 12].

Необходимо отметить, что общая мировая практика стремиться к сокращению применения смертной казни. На сегодняшний день Республика Беларусь является единственной страной в Европе, в которой применяется смертная казнь.

Однако в некоторых государствах наблюдается и процесс расширения применения сметной казни. С 1985 года более 50 государств расширили перечень преступлений, за которые может быть назначена смертная казнь. Двадцать одно государство ввело это наказание за преступления связанные с незаконным оборотом наркотиков. Такое же количество государств ввело это наказание за преступления связанные с безопасностью страны (Россия, Кувейт, Египет, США, Япония и другие страны), а тринадцать стран, за экономические и насильственные преступления [37, c. 19].

...