Исследование проблем квалификации преступлений, совершенных в соучастии, по уголовному праву Российской Федерации

Определяющие характер общественной опасности форм соучастия в групповом преступлении критерии - это общие критерии общественной опасности антисоциального поведения: согласованность и интенсивность действий (бездействия) двух или более лиц при выполнении объективной стороны состава совершаемого ими общественно опасного деяния; направленность общественно опасного деяния на причинение вреда объектам уголовно-правовой охраны. Итак, классификация видов и форм соучастия в совершении преступления выглядит так: 1) совершение преступления в соучастии с разделением ролей; 2) совершение преступления в соучастии группой лиц: а) без предварительного сговора, б) по предварительному сговору, в) организованной группой, г) преступным сообществом (преступной организацией).

Согласованность действий (бездействия) двух или более лиц при выполнении объективной стороны состава совершаемого ими общественно опасного деяния - это минимум, который в аспекте субъективной стороны преступления позволяет говорить о его совместном совершении. Отсюда едва ли правильно определять изначальную форму группового преступления лишь как преступление, совершенное «группой лиц, если в его совершении совместно участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора» (ч. 1 ст. 35 УК). В этой норме необходимо указать на содержательный признак «группы лиц», который будет выражать и ее специфику, и общее, что объединяет все формы группового преступления между собой. Сказанное дает основания предложить такую редакцию названия и части первой ст. 35 УК: Соучастие в совершении преступления группой лиц.

Преступление признается совершенным группой лиц, если оно совершено согласованными действиями (бездействием) двух или более исполнителей.

В связи с чем в случаях, когда законодатель не считает возможным конкретную форму соучастия в группе лиц признавать качественно влияющей на характер общественной опасности совместного преступления (к примеру, п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК - убийство, «совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой»; п. «а» ч. 2 ст. 131 УК - изнасилование, «совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой»), необходимость перечислять в диспозиции одной и той же нормы Особенной части УК почти все формы такого соучастия вызывает сомнение. Во-первых, подобное перечисление не решает проблемы нормативного (а может быть, главное правоприменительного) выражения оставшихся форм группового преступления. Вот какие рекомендации на этот счет даны в п. 16 Постановления № 12 Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)»: «При совершении участником преступного сообщества (преступной организации) тяжкого или особо тяжкого преступления его действия подлежат квалификации по совокупности преступлений, предусмотренных частью 2 статьи 210 УК РФ и соответствующей частью (пунктом) статьи Уголовного кодекса Российской Федерации, с учетом квалифицирующего признака «организованная группа» (например, по пункту «а» части 4 статьи 162 УК РФ как разбой, совершенный организованной группой). Если состав совершенного преступления не предусматривает в качестве квалифицирующего признака совершение его организованной группой, действия лица подлежат квалификации по ч. 2 ст. 210 УК РФ и соответствующей части (пункту) статьи Уголовного кодекса Российской Федерации, содержащей квалифицирующий признак «группой лиц по предварительному сговору», а при его отсутствии - по признаку «группой лиц» 13<6>. Получается, что преступление, совершенное преступным сообществом, квалифицируется лишь как совершенное организованной группой (п. «а» ч. 4 ст. 162 УК РФ) или применительно к другим составам преступления, не обладающим этим признаком, - как к подлежащим «квалификации... «группой лиц по предварительному сговору», а при его отсутствии - по признаку «группой лиц». Следовательно, преступление, оцениваемое с точки зрения уголовного закона как совершенное преступной организацией, в некоторых случаях может признаваться и совершенным простой группой лиц. Несправедливость такой оценки едва ли требует доказательств.

Влияющие только на степень общественной опасности признаки совершения преступления группой лиц должны учитываться не более как в качестве отягчающих обстоятельств («совершение преступления в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества (преступной организации») - п. «в» ч. 1 ст. 63 УК (обстоятельства, отягчающие наказание). Однако и для этого они должны быть названными своими собственными именами, вменены в качестве обстоятельств, хотя бы отягчающих наказание. Поэтому в аспекте принципа законности («Преступность деяния, а также его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия определяются только настоящим Кодексом» - ч. 1 ст. 3 УК) вполне допустимо и сейчас вменять в вину, допустим, за те же совершенные лицом убийство или изнасилование в качестве отягчающего наказание обстоятельства их совершение «в составе преступного сообщества» (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК).

Тем не менее, лучшим решением этого вопроса было бы исключение из диспозиций этих и подобных им норм Особенной части УК указания на группу лиц по предварительному сговору и организованную группу. Оставив в таких нормах лишь «группу лиц» (или «группу лиц по предварительному сговору») и назвав в ст. 35 УК формы соисполнения соучастием в совершении преступления группой лиц, законодатель тем самым в «группе лиц» учел бы и все другие формы соучастия, сделал бы возможным прямое вменение в вину лицу, совершившему такого рода преступление, как его совершение в составе группы лиц по предварительному сговору, так и в организованной группе или преступном сообществе. Ведь последние - это тоже группы лиц, хотя и более согласованные и гораздо более опасные. Вместе с тем, если законодатель считает их опасность не выходящей за пределы характера общественной опасности единого преступления, то нет и смысла в их перечислении в диспозиции соответствующей нормы. Достаточно обозначения основной самой широкой по содержанию и потому охватывающей все остальные формы соучастия формы - «группа лиц».

При том, что в УК не так уж и много норм, где в качестве квалифицирующего признака выступает совершение преступления группой лиц (к примеру, п. «ж» ч. 2 ст. 105, п. «а» ч. 3 ст. 111 (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), п. «г» ч. 2 ст. 112 (умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести), п. «е» ч. 2 ст. 117 (истязание), п. «а» ч. 2 ст. 131, 132 (насильственные действия сексуального характера), ч. 5 ст. 134 (половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста), ч. 2 ст. 214 (вандализм)), а в теории уголовного права почти единодушно признается, что группу лиц могут образовать лишь субъекты преступления, разрешение проблемы квалификации действий виновного при их совершении в группе с не обладающими признаками субъекта преступления лицами (невменяемыми или не достигшими возраста уголовной ответственности) не представляется столь уж однозначным.

Как указано в ч. 2 п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве»: «Убийство следует признать совершенным группой лиц и в том случае, когда в процессе совершения одним лицом действий, направленных на умышленное причинение смерти, к нему с той же целью присоединилось другое лицо (другие лица)»14. «Изнасилование и насильственные действия сексуального характера следует признавать совершенными группой лиц, - сказано в ч. 2 п. 10 Постановления № 11 Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьями 131 и 132 Уголовного кодекса Российской Федерации», - и тогда, когда виновные лица, действуя согласованно и применяя насилие или угрозу его применения в отношении нескольких лиц, затем совершают насильственный половой акт либо насильственные действия сексуального характера с каждым или хотя бы с одним из них»15.

Группа лиц при убийстве, изнасиловании и совершении насильственных действий сексуального характера, таким образом, характеризуется в отдельных случаях и «присоединением» действий другого лица к уже выполняющейся объективной стороне упомянутых преступлений. Точно также могут быть образованы группы и при совершении преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 3 ст. 111, п. «г» ч. 2 ст. 112, ч. 5 ст. 134, ч. 2 ст. 214 УК. Между тем присоединение к начавшемуся преступлению отнюдь не всегда предполагает наличие выраженной двусторонней субъективной связи между соисполнителями. Для квалификации совершения преступления в группе лиц для первого из них достаточно продолжения им преступных действий при осознании, что они совершаются теперь не в одиночку, а вместе с присоединившимся лицом. Такую субъективную составляющую связь соучастия можно считать минимумом согласованности. Именно такой минимум согласованности между субъектом и несубъектами преступления характерен для совершения ими деяния в группе лиц, ибо без нее (понимания, какие действия необходимо совершить в данной конкретной обстановке) вне зависимости от наличия вменяемости (то есть осознания общественной опасности деяния) или возраста уголовной ответственности совместные согласованные действия невозможны. Поэтому и соучастие исполнителя в группе лиц совместно с несубъектами преступления вполне возможно. Примечательно, что еще менее выраженными могут быть субъективные связи и между субъектами группового преступления (допустим, при массовых беспорядках - ч. 2 ст. 212 УК). Другое дело, что в силу невменяемости или малого возраста эти лица не подлежат уголовной ответственности. Однако совершенное виновным в группе лиц преступление от этого не перестает быть таковым, не становится совершенным индивидуально.

Даже при полном неприятии лиц, не обладающих признаками субъекта преступления, в качестве членов группы нельзя не признать, что совершаемое исполнителем вместе с ними деяние представляет собой много большую опасность, нежели фактически совершаемое им единолично. По этическим соображениям нельзя, конечно, и участие таких людей в совершаемом преступлении расценивать как применение предметов, используемых в качестве оружия (наряду «с использованием собак или других животных»). Отсюда верным с позиций института соучастия в преступлении (ведь ума-то у них хватило самостоятельно согласовать свои действия с субъектом преступления) и единственно возможным в аспекте справедливой уголовной ответственности, адекватной общественной опасности совершаемого в группе лиц преступления, представляется признание судебной практикой совершения общественно опасного деяния субъектом преступления совместно с невменяемыми или с лицами, не достигшими возраста уголовной ответственности, в качестве одной из форм группового преступления - группы лиц без предварительного сговора (ч. 1 ст. 35 УК).

Для этого вполне достаточно в ч. 2 п. 10 упомянутого Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. (и в аналогичные ему постановления) внести дополнение примерно такого содержания: «Убийство следует признавать совершенным группой лиц и тогда, когда оно совершено исполнителем совместно с невменяемыми или лицами, не достигшими уголовной ответственности».

2.3 Проблемы квалификации преступлений, совершенных организованной группой

В процессе принятия нормативно-правового акта законодатель ставит перед собой определенную цель, средством достижения которой является решение конкретных задач, как правило, формулируемых в самом принимаемом законе. Действие закона, его применение всегда приводят к определенному результату, к сожалению, не всегда желаемому для самого законодателя. Соотношение между результатом достигнутым и результатом желаемым свидетельствует об эффективности или неэффективности принятого нормативного правового акта.

Эффективность уголовного закона, его способность достичь поставленной перед ним цели определяются условиями его применения, в качестве которых можно назвать единообразное толкование уголовно- правовых норм, объем и характер совершаемых ошибок в процессе применения уголовного закона.

Соответственно для достижения указанных условий Пленум Верховного Суда Российской Федерации в принимаемых им постановлениях дает руководящие разъяснения по правоприменению уголовно-правовых норм. Разъяснения Пленума ВС РФ делают судебную практику единообразной, снижают объем и характер совершаемых ошибок в процессе квалификации уголовно-правовых деяний, повышают эффективность соответствующих уголовно-правовых норм, по сути, являются одними из условий эффективности уголовного законодательства.

Проблема заключается в ситуациях, когда Пленум Верховного Суда РФ в своих разъяснениях начинает по-разному толковать уголовно-правовые нормы и давать рекомендации по их применению в зависимости от вида преступлений. Следствием чего судебная практика не становится единообразной, повышается объем ошибок в процессе применения уголовного закона, существенно изменяется характер ошибок при квалификации уголовно-правовых деяний, что непосредственно сказывается на снижении эффективности комментируемых уголовно-правовых норм.

Рассмотрим ситуацию с разъяснениями Пленума Верховного Суда относительно квалификации преступлений, совершенных организованной группой, в случаях, когда состав преступления предполагает наличие специального субъекта.

Рассмотрим правило квалификации получения взятки, совершенной организованной группой (п. «а» ч. 5 ст. 290 УК РФ).

Такой состав преступления, как получение взятки (ст. 290 УК РФ), также характеризуется специальным субъектом, в качестве которого могут быть должностное лицо, иностранное должностное лицо либо должностное лицо публичной международной организации.

При квалификации получения взятки, совершенной организованной группой (п. «а» ч. 5 ст. 290 УК РФ), сначала Пленум Верховного Суда РФ разъясняет, что в организованную группу, помимо одного или нескольких должностных лиц, могут входить лица, не обладающие признаками специального субъекта получения взятки. Но рекомендация Пленума Верховного Суда по применению уголовного закона является совершенно иной: в случае признания получения взятки организованной группой действия всех ее членов, принимавших участие в подготовке и совершении этих преступлений, независимо оттого, выполняли ли они функции исполнителя, организатора, подстрекателя или пособника, подлежат квалификации по соответствующей части ст. 290 УК РФ без ссылки на ст. 33 УК РФ (п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 июля 2013 г. № 24 «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях»).16

Как видим, в данном разъяснении Пленума по-иному толкуется норма уголовного закона, согласно которой лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части УК РФ, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника (ч. 4 ст. 34 УК РФ). А в соответствии с ч. 3 ст. 34 УК РФ уголовная ответственность организатора, подстрекателя и пособника наступает по статье, предусматривающей наказание за совершенное преступление, со ссылкой на ст. 33 УК РФ.

Дискуссия относительно квалификации преступления, совершенного организованной группой, когда состав преступления предполагает наличие специального субъекта, не является новой для теории уголовного права.

Сторонники одной позиции считают, что если не все участники организованной группы обладают признаками специального субъекта, то их действия в зависимости от распределения между ними ролей квалифицируются по части статьи, предусматривающей ответственность за совершение преступления организованной группой со ссылкой на соответствующую часть ст. 33 УК РФ17.

Так, А.И. Рарог при раскрытии состава преступления в виде получения взятки организованной группой отмечал, что под организованной группой понимается устойчивая группа как минимум из двух должностных лиц, созданная для многократного получения взяток; но в нее могут входить лица, которые не являются должностными, поэтому их действия должны быть квалифицированы по соответствующей части ст. 33 и п. «а» ч. 5 ст. 290 УК РФ18.

По мнению А.А. Арутюнова, соисполнительство в организованной группе (признание всех членов организованной группы соисполнителями независимо от выполняемой роли) вообще должно быть исключено, им поддерживается позиция, согласно которой действия иных участников организованной группы в зависимости от их ролей должны быть квалифицированы со ссылкой на ст. 33 УК РФ19.

Другая позиция заключается в том, чтобы действия всех участников организованной группы, независимо от того, что не все из них обладают признаками специального субъекта совершаемого ими преступления, должны оцениваться как соисполнительство и квалифицироваться по той части статьи УК РФ, которая предусматривает ответственность за совершение преступления организованной группой без ссылки на ст. 33 УК РФ.

М.В. Талан при описании такого квалифицирующего признака, как «организованная группа» применительно к преступному деянию в виде присвоения или растраты (ст. 161 УК РФ), придерживается мнения, что действия участников организованной группы должны быть квалифицированы как исполнение преступления группой лиц независимо от той роли, которую в совершении деяния выполнял отдельно взятый ее участник.

Участники организованной группы, разъясняет В.С. Комиссаров, могут выполнять роль соисполнителей преступления, но могут и не принимать непосредственного участия в выполнении объективной стороны преступления. Участники организованной группы специально объединяются для того, чтобы четко распределить функции по совершению преступления. Независимо от времени и места совершения преступления и фактически выполняемой роли они должны признаваться соисполнителями и нести ответственность за совершенное преступление согласно ч. 2 ст. 34 УК РФ без ссылки на ст. 33 УК РФ, так как в данном случае законодатель обоснованно перенес центр тяжести ответственности с роли каждого соучастника на организованный характер совершения преступления21.

Поддерживаю позицию, что все участники организованной группы, исходя из буквального толкования части второй ст. 34 УК РФ, уже несут ответственность как соисполнители совершенного преступления. Следовательно, если участник организованной группы не обладает признаками специального субъекта, он не должен нести ответственность в совершенном преступлении как подстрекатель или пособник с соответствующей ссылкой на ст. 33 УК РФ, действия всех соучастников подлежат квалификации как соисполнительство в совершении преступления организованной группой без ссылки на ст. 33 УК РФ.

Тем не менее считаю, что уголовно-правовые нормы должны иметь единое толкование и единообразное применение. Данное утверждение должно касаться и уголовно-правовых норм Общей части УК РФ независимо от вида преступлений, к которым они будут применяться.

Если уж Пленум Верховного Суда решил применять уголовный закон подобным образом относительно участников организованной группы, его руководящие разъяснения при квалификации преступлений, совершенных организованной группой, должны быть идентичными. В противном случае практика применения уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за совершение преступлений организованной группой, будет характеризоваться большим количеством ошибок, что вряд ли будет свидетельствовать о высоком уровне эффективности соответствующего уголовного закона.

Проблемы квалификации преступлений, совершенных преступным сообществом.

Согласно ч. 4 ст. 35 УК РФ преступное сообщество (преступная организация) - это структурированная организованная группа или объединение организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.

Исходя из указанного определения, преступное сообщество может действовать как в форме структурированной организованной группы, так и в форме объединения организованных групп.

Объединение организованных групп согласно п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участия в нем (ней)»22 предполагает наличие единого руководства и устойчивых связей между самостоятельно действующими организованными группами, совместное планирование и участие в совершении одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений, совместное выполнение иных действий, связанных с функционированием такого объединения.

Объединение организованных групп предполагает, что ему предшествовало наличие как минимум двух самостоятельных организованных групп. А. Козлов предлагает два варианта охвата преступным сообществом тех или иных организованных групп - путем поглощения или же путем частичного внедрения23. В первом случае отдельные организованные группы со своими задачами и целями полностью вливаются в преступное сообщество, подчиняются его задачам и целям, соответственно утрачивая свои задачи и цели или откладывая их реализацию на отдаленную перспективу. При этом возникает единая сплоченная организация, в которой нет места самостоятельности организованных групп вне целей и задач сообщества. Во втором случае та часть функций, которая вошла в преступное сообщество, утрачивает свою самостоятельность, подчиняясь общим целям и задачам сообщества, и в этой части прежние организованные группы перестают быть самостоятельными организованными группами, создавая преступное сообщество. В другой своей части, не охваченной преступным сообществом, организованные группы сохраняют свою самостоятельность и остаются организованными группами, поэтому здесь мы видим и сплоченную организацию, и отдельные организованные группы.

С ним согласен Ю. Цветков, который также обращает внимание на то, что в результате объединения нескольких организованных групп самостоятельность каждой из них может быть утрачена, а функции руководителя переданы единому руководящему органу, в этом случае преступная организация перестает быть объединением организованных групп и обретает форму сплоченной организованной группы. Практический смысл приобретает указанная форма преступного сообщества только тогда, когда у каждой из объединившихся организованных групп остается собственный руководитель, а сами группы сохраняют некоторую автономию внутри объединения.

В то же время наличие единого руководящего органа обязательно.

Руководящий орган может быть:

1) единоличным.

По приговору Санкт-Петербургского городского суда от 3 февраля 2012 г. Козлов признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 210, ч. 1 ст. 30, п. п. «а», «г» ч. 3 ст. 228.1 УК. В ходе судебного следствия установлено, что «иное лицо», не подлежащее уголовной ответственности в связи со смертью, объединило под своим непосредственным руководством две устойчивые организованные преступные группы, в одну из которых входил Козлов, создав, таким образом, преступное сообщество для совершения тяжких и особо тяжких преступлений в сфере незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ. При этом «иное лицо» единолично осуществляло функции руководителя преступного сообщества, обеспечивало преступную деятельность сообщества, осуществляло контроль за деятельностью объединенных организованных групп и руководило их преступной деятельностью через руководителей указанных преступных групп25;

2) коллективным, состоящим из организаторов или руководителей организованных групп, вошедших в объединение.

По приговору Советского районного суда г. Новосибирска от 13 мая 2014 г. Сборщиков признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 210 УК РФ, ч. 1 ст. 30, п. п. «а», «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, ч. 1 ст. 30, п. п. «а», «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ, ч. 3 ст. 30, п. п. «а», «г» ч. 3 ст. 228.1 УК РФ. В ходе судебного следствия установлено, что два лица (участник № 1 и участник № 2), уголовное дело в отношении которых выделено в отдельное производство, создали «сеть» по осуществлению систематического незаконного сбыта наркотических средств на территории г. Новосибирска, состоящую из нескольких самостоятельных организованных групп, действующих под их общим руководством, в одну из которых входил Сборщиков. Участник № 1 и участник № 2 в качестве руководителей преступного сообщества совместно осуществляли организационные и управленческие функции в отношении преступного сообщества, осуществляли контроль за деятельностью руководителей указанных самостоятельных организованных групп, определяли преступные цели преступной организации, планировали преступную деятельность преступного сообщества, определяли нормы поведения участников преступного сообщества26.

При отсутствии единого руководства в объединении организованных групп нельзя говорить о наличии преступного сообщества.

Руководство, осуществляемое коллегиальным органом управления, представляет собой коллективные действия двух или более лиц по управлению и координации совместной преступной деятельности объединенных преступных групп. А также, как отмечает А. Мондохонов, такое руководство может осуществляться двумя или более лицами попеременно (например, в случаях ареста, осуждения одного из руководителей, выезда на длительное время за пределы региона, государства в связи с объявлением в розыск и т.п.)27.

При коллегиальном органе управления каждый его член может обладать равными полномочиями по руководству организацией, а решения могут приниматься коллегиально, либо же коллективный руководящий орган может возглавляться одним лицом, а другие его участники - осуществлять лишь отдельные функции по руководству преступным сообществом. При этом выполнение хотя бы одной из функций членом коллективного органа управления должно квалифицироваться как руководство преступным сообществом вне зависимости от продолжительности и характера ее осуществления.

Объединение организованных групп, кроме того, предполагает наличие устойчивых связей между самостоятельно действующими организованными группами, совместное планирование и создание условий для совершения преступления, а также непосредственно участие в совершении одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений. По мнению Л. Гаухмана, под устойчивыми связями следует понимать прочные и относительно постоянные связи между организаторами, руководителями и иными представителями указанных организованных групп, которые основаны на единстве цели совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений28. На наш взгляд, об устойчивых связях может свидетельствовать наличие общего органа управления, слияние денежных средств организованных групп в единую кассу, выработка единых внутриорганизационных правил общения и единой стратегии общей преступной деятельности, переговоры между руководителями организованных групп, совместные собрания участников групп, установление непосредственных контактов между ними, оказание помощи в материально-техническом обеспечении, предоставление услуг специалистов, совместная выработка системы защиты от посягательств на территорию и сферы влияния, а также защиты от правоохранительных органов.

Разработку планов и создание условий для совершения преступления А. Мондохонов определяет как деятельность участников организованных групп по подготовке совместных мероприятий, направленных на совершение преступлений либо облегчение их совершения, с определением сроков и исполнителей29. На наш взгляд, разработка планов и создание условий для совершения преступления представляют собой комплекс действий, направленных на планирование дальнейшей совместной преступной деятельности. К разработке планов можно отнести: предложение и обсуждение самих планов, их согласование и утверждение, рассмотрение вариантов их реализации, возможных препятствий и путей их преодоления. Создание условий совершения преступления может выражаться в информационном обеспечении участников совершения преступлений, в организации отвлекающих факторов.

Так, по приговору Кемеровского областного суда от 29 апреля 2014 г. Армянинов признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 210; п. п. «а», «г» ч. 3 ст. 228.1 (4 эпизода); ч. 3 ст. 30, п. п. «а», «г» ч. 3 ст. 228.1; ч. 1 ст. 30, п. п. «а», «г» ч. 3 ст. 228.1 (2 эпизода); ч. 3 ст. 174.1 УК. В ходе судебного следствия установлено, что Армянинов создал преступное сообщество, действовавшее под его единым руководством и осуществлявшее свою преступную деятельность, связанную с розничной торговлей наркотическими средствами, в форме объединения двух организованных групп, которые, осознавая общие цели своей преступной деятельности, стали совместно выполнять действия, направленные на функционирование и развитие преступной организации. Армянинов наладил координацию преступных действий, создал устойчивые связи между тремя самостоятельно действовавшими организованными группами, выразившиеся в определении целей, разработке способов и методов совершения преступлений, установлении единой ценовой политики, а также единого весового стандарта, в принятии мер безопасности в отношении членов организованных групп, конспирации и вербовке новых участников. Под единым руководством Армянинова участники преступного сообщества осуществляли совместное планирование и участие в совершении ряда тяжких или особо тяжких преступлений, а также выполняли иные действия, связанные с функционированием такого объединения30.

Согласно п. 5 указанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ объединение организованных групп, кроме всего прочего, предполагает совместное выполнение иных действий, связанных с функционированием такого объединения. Иными действиями могут быть как действия участников преступного сообщества, которые сами по себе, в отрыве от совокупной деятельности сообщества, состава преступления не образуют, так и действия, направленные на функционирование сообщества, однако образующие состав преступления.

Так, по приговору Мурманского областного суда от 18 февраля 2011 г. Хохлов признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 228.1; ч. 1 ст. 210; п. п. «д», «е» ч. 2 ст. 117; п. «а» ч. 3 ст. 163; п. «а» ч. 4 ст. 162, п. «а» ч. 3 ст. 228.1; ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 3 ст. 228.1; п. «г» ч. 2 ст. 112, п. п. «а», «г» ч. 3 ст. 228.1; п. п. «а», «в» ч. 3 ст. 163; ч. 3 ст. 30, п. «а» ч. 3 ст. 228.1, ч. 1 ст. 30, п. п. «а», «г» ч. 3 ст. 228.1 (2 эпизода), ч. 1 ст. 222 УК. В ходе судебного следствия установлено, что Хохлов создал преступное сообщество, действовавшее под его единым руководством и осуществлявшее свою преступную деятельность в форме объединения двух организованных групп. В функциональные обязанности первой группы входило приискание прекурсоров и оборудования, необходимых для изготовления наркотических средств, изготовление и сбыт наркотических средств в особо крупном размере. Функциональные обязанности второй организованной группы заключались в вовлечении в преступное сообщество новых членов из числа лиц, причастных к незаконному сбыту наркотических средств путем их физического и психического принуждения с использованием оружия и предметов, используемых в качестве оружия; силовом разрешении конфликтов, возникающих между лицами, входящими в состав преступного сообщества, и лицами, причастными к незаконному обороту наркотических средств, при разделе сфер влияния, обеспечении личной безопасности участников преступного сообщества с целью сокрытия от правоохранительных органов совершенных ими преступлений; вымогательстве и хищении денежных средств у лиц, причастных к незаконному обороту наркотических средств, отказывающихся добровольно участвовать в деятельности преступного сообщества, путем шантажа, угроз и причинения телесных повреждений. Некоторые авторы считают объединение организованных групп единственной возможной формой преступного сообщества и полагают нецелесообразным выделение структурированной организованной группы. А. Мондохонов пишет, что структурированность организованной группы как признак преступного сообщества соответствует объединению организованных групп, действующих под единым руководством, и представляется излишним указание этого признака в легальном определении преступного сообщества.

Проанализированная нами судебная практика показала, что в большинстве случаев обособленные структурные подразделения и в самом деле по сути своей представляют организованные преступные группы, однако могут быть созданы и исключительно с целью осуществления деятельности, которая сама по себе не образует состава преступления, тогда как преступное сообщество в форме объединения организованных групп существует только тогда, когда каждая входящая в него организованная группа совершает те или иные преступления. Кроме того, объединение организованных групп предполагает не только наличие единого руководства, но и своего руководителя в каждой из объединенных преступных групп, в то время как структурное подразделение может и не иметь своего руководителя, а подчиняться непосредственно руководителю сообщества.

Выделение двух форм преступного сообщества также необходимо для определения способа создания преступной организации: было ли это объединение двух отдельных организованных групп, самостоятельно осуществлявших преступную деятельность в течение определенного периода времени, или же организованная группа переросла в преступное сообщество путем выделения другой организованной группы (структурного подразделения), например, в целях расширения сфер преступной деятельности. При создании преступного сообщества путем объединения организованных групп встает вопрос о численности подобных преступных формирований. Законодателем точно не установлено минимальное количество членов преступного сообщества для возможности признания его таковым. На мой взгляд, увеличение числа лиц не будет способствовать совершенствованию правоприменительной практики, так как преступное сообщество чаще всего состоит не из двух, трех или четырех человек, а из нескольких десятков или сотен. В связи с этим при квалификации преступлений как совершенных преступных сообществом важно установить минимальное количество участников, необходимое для наличия соучастия в целом.

Заключение

Таким образом, институт соучастия в преступлении продолжает оставаться одним из наиболее сложных и дискуссионных институтов уголовного права. Учитывая, что в России, наблюдается стремительный рост групповой и организованной преступности, неудивительно, что в УК РФ отведено значительное место данному институту.

Соучастие в преступлении как особая форма преступной деятельности является более общественно опасной по сравнению с преступными действиями одного лица. Тем не менее уголовный закон не устанавливает каких-либо особых оснований уголовной ответственности для соучастия. Основанием уголовной ответственности, в том числе и соучастников, является совершение общественно опасного деяния, содержащего признаки состава преступления (ст. 8 УК). Однако ответственность соучастников имеет свои особенности, установленные в нормах Общей и Особенной частей УК.

Действенная борьба с преступностью немыслима без точного отражения в уголовном законодательстве реального уровня общественной опасности типично повторяющихся поступков людей. Современное состояние преступности, те реальные угрозы, которые она создает для национальной безопасности страны, требуют обсуждения и решения проблемы построения научно и криминологически обоснованной, внутренне согласованной системы норм института соучастия в преступлении.

Отсюда возникает несколько логичных выводов:

1) предложенное в законе определение соучастия очевидно некорректно в связи с отражением в нем одних и тех же факторов под двумя наименованиями;

2) на основании изложенного более точным было бы следующее определение соучастия -- «соучастием в преступлении признается умышленное совместное совершение преступления несколькими (двумя или более) лицами в неизменном составе»;

3) используя классификацию соучастия, можно сформулировать норму, регламентирующую понятие, формы и виды соучастия, и предложить новую редакцию статьи 32 УК: «Статья 32. Понятие, формы и виды соучастия в преступлении

1. Соучастием в преступлении признается умышленное совместное совершение преступления несколькими (двумя или более) лицами в неизменном составе.

2. Соучастие в преступлении может быть сложным (с распределением ролей) либо соисполнительством в составе группы без предварительного сговора, по предварительному сговору или организованной группы, а также в форме организованной преступной деятельности в виде преступного сообщества (преступной организации)».

В связи с нечеткой законодательной формулировкой признака группы лиц по предварительному сговору (часть 2 ст. 35 УК РФ), предлагается в названной норме указать, что «преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали два или более исполнителя, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления».

Предлагается внесение изменения и дополнения в Уголовный кодекс Российской Федерации следующего содержания в ст. 35 УК РФ

«Преступление признается совершенным преступной организацией, если оно совершено устойчивым законспирированным объединением трех и более лиц либо нескольких организованных групп, созданным для осуществления преступной деятельности.

Преступление признается совершенным особо опасной преступной организацией, если оно совершено устойчивым законспирированным объединением трех и более лиц либо нескольких организованных групп, созданным для совершения одного или нескольких особо тяжких преступлений, посягающих на жизнь, здоровье, свободу, половую неприкосновенность человека, а также на общественную безопасность, основы конституционного строя и безопасность государства, мир и безопасность человечества».

Необходимо разработать и осуществить целый комплекс мер правового, организационно-тактического и иного характера. Из этого следует, что наиболее важным моментом является укрепление законодательной базы, и прежде всего, уголовного закона.

Список литературы

1. Галиакбаров Р.Р. Борьба с групповыми преступлениями. Вопросы квалификации. / Р. Р. Галиакбаров. - Кубанский государственный аграрный университет, 2013. - 138 с.

2. Гаухман Я.Д, Максимов С.В. Уголовная ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации): Комментарий. / Я. Д. Гаухман, С. В. Максимов. - М.: Юнити. 2014. - 186 с.

3. Качмазов О.Х. Ответственность за взяточничество по российскому уголовному праву. / О. Х. Качмазов. - Владикавказ, 2010. - 95 с.

4. Комментарий к Уголовному кодексу РФ. / Под общей ред. Скуратова Ю.И., Лебедева В.М. - М.: Юрайт. 2012. - 396 с.

5. Курс уголовного права. Том 1. Общая часть. Учение о преступлении / Под ред. Кузнецовой Н. Ф., Тяжковой И. М. - М.: Зерцало-М, 2013. - 427 с.

6. Лесниевски-Костарева Т.А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. / Т. А. Лесниевски-Костарева. - М.: Норма, 2010. - 247 с.

7. Тельнов П. Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. / П. Ф. Тельнов. - М.: Юрид. лит., 1974. - 275 с.

Размещено на Allbest.ru