Система законодательства в России: формирование, развитие, становление (IX - начало ХХ вв.)

Особенно значимо в этом отношении правление Екатерины II, которая, как и предшественники, обратилась к созданию нового общегосударственного кодифицированного правового акта. Созданная ею в 1766 г. Комиссия о сочинении проекта нового Уложения (восьмое с начала века систематизационное учреждение) должна была с участием представителей от сословий создать новый общегосударственный кодекс. Многие отмеченные недостатки в законодательстве, отмеченные императрицей при создании комиссии были связаны с отсутствием системы законодательства, для преодоления которых ею был подготовлен для кодификаторов «Наказ Комиссии о составлении проекта Нового уложения». Екатерина II прежде всего выделяет и определяет политико-теоретические основы публичного (государственного) права, акцентируя внимание на вопросах организации государственной власти и управления, обосновывает самодержавный образ правления, порядок законодательной деятельности, требования законности, принципы общественного устройства и определения прав состояния, роли уголовного права, полицейских узаконений и судопроизводства в обеспечении правопорядка и др. Ряд положений относились к сфере гражданского права. Позднее Екатерина II дополнила и более четко выстроила свои подходы к определению сфер правового регулирования в «Начертании о приведении к окончанию Комиссии проекта нового уложения» от 8 апреля 1768 г. развивает положения изданного ранее Наказа и подчеркивает необходимость выделения в законодательстве «два великие предмета» - публичное и частное право - «jus publicum» и «jus privatum», которые определяли: «1. Положение государству. 2. Положение гражданину». Публичное право выделяется в положениях «О праве общем», которое «учреждается ради общей пользы народов в том рассуждении, что они составляют тело государства и должно включать в качестве сферы правового регулирования «установление и соблюдение обрядов общих, необходимо нужных для сохранения целостности, доброго порядка и тишины государства», из чего «происходит бытие власти верховной» - законодательные акты, относящиеся к государственному праву. Далее выделялись разделы публичного права: (1) о соотношении светского законодательства и предписаниями церковного права, обеспечении государством последних и делегировании церкви регулирования семейных отношений, (2) уголовное и судебное право, (3) военное право, (4) полицейское право, 4) управление нравов; 5) сфера образования, медицины, призрения, почт и постоялых дворов, устроение полезного, и 6) финансового права. Частное право предполагало распределить узаконения по трем основным направлениям и входящим в них сферам правового регулирования: 1) лица - общем правовом статусе сословий, семейному праву и опеке, 2) вещи - вещное права и 3) обязательства - обязательственное право. Работа комиссии в начале 1870-х гг. постепенно была свернута и проблема определения системы права так и не была решена ^[50]. Екатерининская комиссия не достигла успеха, но на базе ее работы последовали изданные императрицей важнейшие законы, определившие развитие системы права и на последующее столетие - Учреждения для управления губерний 1775 г., Устав благочиния 1782 г., Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства и Грамота на права и выгоды городам Российской империи 1785 г. и др. Не решила проблемы упорядочения узаконений и созданная Павлом I в 1797 г. Комиссия для составления законов, которой было поручено создать «три книги законов: 1) уголовных; 2) гражданских; 3) дел казенных» ^[51].

Итак, деятельность учреждений по систематизации узаконений в XVIII столетии имела решающее значение для оформления сфер правового регулирования и осознанию необходимости и сложности создания системы российского законодательства. К концу века был накоплен опыт деятельности в данном направлении. И хотя он не привел к ощутимым результатам, оно именно этом опыт стал базой для определения системы законодательства и и ее развития в XIX - начале XX вв.

* * *

XVIII столетие, таким образом, в генезисе системе законодательства России стали периодом определения основных сфер правового регулирования, что поставило необходимость определения системы законодательства. Этому способствовало накопление законодательного материала и издание крупных кодифицированных актов, охватывающих своими положениями крупные блоки отраслей позитивного права, а также проведение работ по систематизации законодательства. Именно это столетие определило проблему создания системы законодательства как одного из направлений законодательной политики Российского государства.

3. Становление системы законодательства Российской империи (XIX - начало XX вв.)

законодательство регулирование древнерусский узаконение

В правление Александра I работы по систематизации законодательства, активизировались. Комиссией составления законов в феврале 1804 г. были предложены принципы упорядочения узаконений - законы должны были быть «утверждены на непоколебимых основаниях права, … точно определять все части государственного управления, пределы государственных властей, права и обязанности подданных сообразно с духом правления, народным характером, политическим и естественным положением государства, … расположены в строгой системе и … содержать в себе непреложные правила для отправления правосудия». Одновременно были определен и план «книги законов», который определял сферы правового регулирования и состоял из 6 частей. Узаконения в сфере государственного права определяли две части - законы органические (коренные) И порядок законодательной деятельности. Третья часть - гражданское законодательство, четвертая - уголовное и полицейское, а пятая - местные узаконения. Большое значение для формирования права имели подготовленные проекты Гражданского, Торгового и Уголовного уложений и др.

Начало правления Николая I поставило перед власть старую проблему - обеспечить законность и ограничить произвол различного рода властей. Но юридическая практика неизменно сталкивалась с тем, что никто не мог назвать количество действующих узаконений, ручаться в достоверности того или иного правового акта, на основе которого решались дела в высших государственных учреждениях, не говоря уже о присутственных местах отдаленных губерний. Так, к 1830 г. при составлении Полного собрания законов Российской империи было собрано свыше 53 тыс. «действующих узаконений», хотя при дальнейшей проверке выяснилось, что их было около 30 тыс., т.е. «имеющими юридическую силу» считалось почти в два раза больше «узаконений». Проблема систематизации и четкого определения системы законодательства в начале второй четверти XIX в. обострилась и выделилась в число приоритетных направлений юридической политики Российского государства. Эту проблему и предстояло решить М.М. Сперанскому. Он в январе 1826 г. представил Николаю I в двух записках - «Краткое историческое обозрение комиссии составления законов» и «Предположения к окончательному составлению законов». По мнению Сперанского необходимо было разобрать весь накопившийся законодательный массив страны и начать с хронологической инкорпорации российских узаконений. Результатом этого первого этапа должно было стать Полное собрание законов Российской империи. Следующим этапом должна была стать тематическая инкорпорация государством законодательства России на уровне Свода законов, отдельные части которого бы (на уровне тематической, отраслевой консолидации) объединили бы отраслевое законодательство ^[52]. При этом давалось общее понятие свода - «Свод есть соединение законов, существующих по какой-либо части, расположенное в известном порядке». Предложения были восприняты императором Николаем I положительно, который и «остановил свой выбор на Своде законов существующих с исключением всего недействующего, но без всяких изменений в существе их» ^[53].

Исходные положения определения системы законодательства дал М.М. Сперанский. Исходные положения определения системы законодательства Сперанский изложил во «Введении к Уложению государственных законов» в 1809 г. ^[54]. Непосредственно же к определению системы законодательства Сперанский обратился в процессе подготовки Свода законов и изложил основания ее построения во предисловии к Полному собранию законов Российской империи и в «Обозрении исторических сведений о Своде законов» (1833 г.) ^[55]. Позднее (1834-1839 гг.) ряд теоретических положений, связанных с системой российского законодательства, был представлен в лекциях по законоведению наследнику престола Александру Николаевичу и вошел в написанное им «Руководство к познанию законов» ^[56].

Сперанский отмечал, что «в великой сложности сих отношений и законов, от них возникающих, необходимо нужно поставить главные их разделения» - «предметы законов». Сперанский видел в «отношении людей, в обществе живущих», их двоякий характер: «каждое лицо имеет отношение ко всему государству, и все лица, в особенности, имеют отношения между собою». Он подошел к «двум главным разделениям законов» - к делению права на публичное и частное, выделив при этом, что «законы государственные определяют отношения частных лиц к государству. Законы гражданские учреждают отношения частных лиц между ними. Отсюда два порядка законов: законы государственные и законы гражданские». Сперанский также отделял национальное право от международного. Он определяет и «классификатор» законов, исходя из указанных разделов системы законодательства, относящихся к сфере регулирования публично-правовых и гражданско-правовых отношений - «законы государственные» и «законы гражданские». Далее выделялись «разряды» как группы узаконений по предмету регулирования и методу воздействия, а затем их виды, исходя из регулятивной или охранительной направленности узаконений государственных и гражданских законов. В первом порядке стоят «законы государственные», куда относились узаконения сферы публичного права, и среди которых Сперанский выделяет «два разряда законов … по различию их предметов и начал, на коих они утверждаются», определяя регулятивные и охранительные законы. Исходя из того, что «законы первого разряда определяют существо союза государственного и прав, от него происходящих», он выделяет четыре предметных области регулируемых отношений: во-первых, это «порядок, коим власть верховная образуется и действует в законодательстве и управлении»; во-вторых - «органы сего действия суть установления», в-третьих - «средства, силы государственные, нарочито для сего действия предназначенные», и в-четвертых, поскольку в публичных отношениях «предполагается известная степень участия подданных», определяется и их сословный статус - «состояние». Затем он выделяет «четыре вида законов государственных» регулятивного характера: 1) «Законы Основные»; 2) «Учреждения»; 3) «Законы сил государственных»; 4) «Законы о состояниях». Во второй разряд были выделены «все законы, коими союз государственный и гражданский и права, от них возникающие, охраняются в их действии мерами общего государственного порядка» - «законы предохранительные», т.е. охранительного характера - «Уставы Благочиния» и «Законы уголовные» ^[57].

Необходимо отметить, что Сперанский достаточно четко прорабатывает классификационные основы структуры каждого разряда и вида законов. Он исходит из того, что на первое место необходимо поставить «права и обязанности, возникающие из союза верховной власти и подданства», и «в составе сих прав первое место занимает власть законодательная и власть верховного правления», а «порядок, коим действует сия власть на подданных», и «составляет первый разряд законов государственных - Законы Основные». Сперанский во «второй разряд законов государственных» ставит «Учреждения мест и властей, или Законы органические», поскольку «власть верховного правления не может всем управлять непосредственно, ей нужны органы». Соответственно третий определяет «разряд законов государственных» - «законы правительственных сил» и включает «законы … экономические, финансовые и военные». Для того, чтобы «верховное правление содействовало расширению и преуспеянию сил государственных», в «четвертый разряд законов государственных» включаются «Законы государственного благоустройства» - «таковы суть законы об охранении нравственности и народном просвещении, об охранении народного здравия, об умножении и распределении населения, о промышленности, т.е. о наилучшем направлении сил народного труда и тому подобное». Завершали государственные законы регулятивного характера «Законы о состояниях», необходимость которых вытекала из того, что «в союзе государственном долг подданства лежит на всех подданных вообще и для всех равно обязателен, но участие их в составе учреждений и в составе сил правительственных, по различию способностей, не может быть для всех равным», что и определялось как «право состояний». Вторую группу составляли государственные законы материальные и процессуальные законы охранительного характера, которые обеспечивали требования «общего надзора за непременным исполнением законов» и «мер исправления и наказания в случае их нарушения» - «Законы полиции и Законы суда как исправительного, так и уголовного» - шестой и седьмой разряды «законов государственных». Схема законов публично-правовой сферы представлена «в следующем порядке: I. Законы Основные. II. Законы Учредительные. III. Законы Правительственных Сил. IV. Законы Благоустройства. V. Законы о Состояниях. VI. Законы Полиции. VII. Законы Исправительные и Уголовные». «Законы гражданские», регулирующие сферу частно-правовых отношений, М.М. Сперанский относил ко второй группе законов, сохраняя и здесь прежний подход деления их по разрядам на регулятивные и охранительные. К первому разряду он причислял «все законы, коими определяются права гражданские, т.е., во-первых, законы, коими установляется порядок прав и обязанностей семейственных; во-вторых, законы, коими установляется порядок приобретения и укрепления прав в имуществах; в-третьих, порядок действия сих последних прав в особенном отношении их к государственному и частному кредиту, к торговле, к промышленности и проч.». Из этого определялись и «три вида гражданских законов: 1) Законы союзов семейственных. 2) Общие законы об имуществах», которые «означаются, по принятому обычаю, общим именем Законов гражданских», и «к ним присоединяются Законы межевые, коими определяется порядок развода границ владения. 3) Особенные законы об имуществах, означаемые по главной цели их под именем Законов государственного благоустройства или экономии». Ко второму разряду «гражданских законов», по мнению Сперанского, «принадлежат законы, коими охраняется действие прав мерами порядка гражданского, таковы суть: 1) Законы о порядке взысканий по делам бесспорным. 2) Законы судопроизводства общего гражданского и особенных: межевого и торгового. 3) Законы о мерах гражданских взысканий» (гражданско-процессуального характера), при этом «по тесной связи законов сего разряда с первым все они распределяются по своим местам между законами первого разряда». Сперанский посчитал необходимым Свод законов построить на несколько иных основаниях, желая «соединить две цели: удобство употребления их при производстве дел и средства к систематическому их изучению, так чтоб те же законные книги, а не две системы разные, были основанием и в отправлении дел, и в учебном образовании». Поэтому «порядок разделения законов, принятый в Своде, соображен в главных его началах с порядком учебного их разделения. Законы государственного первого разряда представляются в книгах I, II, III и IV, и каждый их вид занимает то самое место, какое в теории ему предназначено: за Основными законами следуют Законы установлений, затем Уставы управления государственных сил в двух книгах и потом Законы о состояниях», и лишь «некоторые … части Учреждений отделены от общего их состава в книге I и для практического удобства размещены в книге III вместе с Уставами». Далее Сперанский поясняет логику дальнейшего расположения узаконений и подчеркивает, что «за сим следовало бы приступить ко второму разряду законов государственных, к Уставам благочиния и Законам уголовным, но сии законы составляют общее охранение как союза государственного, так и союза гражданского». Поэтому «надлежало прежде изложить законы, определяющие союз гражданский, и, следовательно, после первого разряда законов государственных перейти к законам гражданским - книги V и VI». Сперанский при этом отмечает, что, «хотя законы сии делятся также на два разряда, но второй из них, содержащий в себе законы гражданского прав охранения, столько связан с первым, что отделить их без важных затруднений в практике невозможно, посему и распределены они в Своде между законами первого разряда, им соответствующими». Завершалась предложенная система расположения законодательного материала «законами государственными второго разряда, Законами Благочиния и Уголовными в книгах VII и VIII» ^[58]. Таким образом, Сперанским была определена структура общегосударственного законодательства и построение Свода законов Российской империи.

Подготовленный изданный II отделением Собственной е.и.в. канцелярии в 1826-1832 гг. Свод законов Российской империи установил официальную систему общеимперского законодательства. Он делился на восемь книг (разделов, составленных исходя из определенных Сперанским восьми «главных разрядов законов»), по которым распределялись тома свода: книга первая - Основные государственные законы (ч. 1 т. I); книга вторая - учреждения: центральные (ч. 2 т. I) и местные (т. II), а также уставы о службе государственной (т. III); книга третья - законы правительственных сил: уставы о повинностях (т. IV), о податях и пошлинах (т. V), устав таможенный (т. VI), уставы монетный, горный, о соли (т. VII), уставы лесной, оброчных статей, арендных старостинских имений (т. VIII); книга четвертая - законы о состояниях (т. IX); книга пятая - законы гражданские и межевые (т. X); книга шестая - законы государственного благоустройства: уставы кредитный, торговый, промышленности (т. XI), путей сообщения, строительный, пожарный, о городском и сельском хозяйстве, о благоустройстве в казенных селениях, о колониях иностранцев в империи (т. XII); книга седьмая - законы благочиния (полицейские): уставы о народном продовольствии, об общественном призрении и врачебный (т. XIII), о паспортах и беглых, о предупреждении и пресечении преступлений, о содержащихся под стражей, о ссыльных (т. XIV); книга восьмая - законы уголовные и уголовно-процессуальные (кн. 1-2, т. XV) ^[59]. Заданная система законодательства с определенными коррективами сохранялась до 1917 г.

Закрепление общегосударственного и местного уровней системы законодательства Российской империи

При рассмотрении системы российского законодательства необходимо и учитывать и имперский характер организации государственно правового пространства. Развитие последнего с включением новых народов в состав подданных Российского государства и распространение на новые территории его юрисдикции определило своеобразие системы законодательства Российской империи. Российский историк права М.М. Михайлов подчеркивал, «если развитие всего государства шло ровно, если оно сложилось из одинаковых элементов, то здесь не нужны местные законы; если же государство сложилось через соединение различных народов, из коих каждый имеет свою особую историю, то в развитии этих народов мы усматриваем различие и отсюда является необходимость в местных законах, преимущественно гражданских» ^[60].

На закрепление деления законодательства Российской империи на два уровня было определено в манифесте Николая I от 31 января 1833 г. об утверждении Свода законов Российской империи как «общего свода» ^[61]. В Своде законов 1832 г. законодательно были достаточно четко определены и исходные параметры соотношения общегосударственных и местных законов. «Империя Российская управляется на твердых основаниях положительных законов, учреждений и уставов, от самодержавной власти исходящих», - гласила статья 47 Основных законов Свода законов Российской империи. Статья 48 определяла: «Законы в империи действуют или единообразно в общей их силе, или с местными в некоторых их частях изменениями. Пространство сих изменений, места, где они допускаются, и связь их с законами общими определяются в особенных законах, уставах и учреждениях» ^[62]. Именно поэтому и сам Свод законов Российской империи рассматривался в качестве «общего» - общеимперского, общегосударственного свода, действовавшего в полном объеме в Центральной России - в так называемых «внутренних губерниях». Указанное отражало сложное правовое устройство российской империи, которое начало определяться с середины XVII в. и завершилось в XIX столетии.

В XIX в. определись территории, в пределах которых было локализовано действие местных узаконений и «под местными законами разумеются законы областей, присоединенных в различные времена к российскому государству и живших до того времени самостоятельной жизнью или в составе других государств - определяет Н.Н. Корево ^[63].

Действие местных узаконений было сохранено в том или ином объеме, который зависел от статуса территории в семи регионах Российской империи, в которых необходимо было учитывать в государственной политике этнический фактор и где собственно и действовали шесть местных локальных систем местных узаконений. К ним относились последовательно включенные в состав Российской империи Малороссия (Украина) и Западный край (Белоруссия и Литва), Остзейские губернии (Прибалтика), Великое княжество Финляндское, Бессарабская область, Царство Польское ^[64].

Важной проблемой являлось и определение места обычаев, обычного права и определение нормативной силы традиционных регуляций в системе права. Характерной чертой было то, как подчеркивал Н.М. Коркунов, что «для объяснения обязательности обычного права прибегали к учению о признании силы обычая законодателем. Утверждали, что обычай получает обязательную силу лишь под условием согласия на то законодательной власти…» ^[65]. Это был общий для России и Европы подход, на практику которого, сложившуюся в средневековой Западной Европе по поводу сосуществования обычаев и законов, обращает внимание В.Г. Графский, указывая на то, что осуществлялось «признание и поощрение официальной судебной и административной практикой использования местных правовых обычаев для восполнения недостающих установлений в законах страны» ^[66]. В русле этих тенденций развивалось «сосуществование» законодательства и обычного права и в Российской империи, но с учетом особенностей, связанных с наличием в сложившейся российской правовой системе двух уровней позитивного права и соответствующего им законодательства - общего и местного, которым и соответствовал надлежащий подуровень обычного права. При этом следует учитывать и то, что традиционные регуляции имели непосредственную связь с населением, проживающим на определенной территории, и, естественно, с соответствующим уровнем законодательства. Обычное право, например в центральной России (внутренних губерниях), выступало в качестве нормативно-регулятивного подуровня, связанного с действием так называемого «общего законодательства», действующего в отношении русского населения в их пределах, а в национальных регионах - местных узаконений - и имело отношение к народам, находившимся и пришедшим в состав российских подданных. Необходимо отметить, что в юридической политике Российского государства отводилось важное место как механизмам учета традиционных регуляций в юрисдикционной деятельности российской власти и ее учреждений на территориях с родовой организацией жизнедеятельности коренных народов, так и внедрению положений российского права в обычное право через взаимодействие общеимперского и традиционного права. При этом решались задачи поддержания единого политико-правового пространства и, в определенной мере, задачи выравнивания правового развития отдельных народов, которые ранее не имели традиций государственной самостоятельности, через явление, получившее в юридической антропологии название «правовой колонизации» («правовой аккультурации»). Из предложенных моделей правовой аккультурации российский вариант соотношения обычного и общегосударственного права входит в схему, сочетающую сотрудничество и интеграцию ^[67]. Это достаточно четко просматривается в решении проблем соотношения законодательства и обычного права, что было закреплено в Уставе о сибирских инородцах от 22 июля 1822 г., проект которого подготовили в ходе Сибирской реформы 1819-1822 гг. М.М. Сперанский и Г.С. Батеньков. Определяя в главе «Общие права инородцев» основы правового статуса сибирских коренных народов, устав оговаривал, что инородцы «кочующие управляются по степным законам и обычаям, каждому племени свойственным». Изъятие составляли только тяжкие преступления. «В уголовных только преступлениях кочующие судятся в присутственных местах и по общим государственным установлениям… Уголовными делами относительно инородцев почитать: 1) возмущение; 2) намеренное убийство; 3) грабеж и насилие; 4) делание ложной монеты и вообще похищение казенного и общественного имущества. Все же прочие дела, не выключая и кражу, пока нравы их образованием не умягчатся, считать исковыми». И только «в проступках в российских городах и селениях разбираются они местною полициею на основании общих положений». Вопросам соотношения законодательства и обычного права была посвящена специальная глава «О законах и обычаях». Ее положения определяли, что «все кочующие и бродячие инородцы … управляются по их собственным степным законам и обычаям», и поэтому предполагалось собрать обычаи, проработать их в специальных комитетах и, после их санкционирования властью, издать сборники обычного права. Подчеркивалось и то, что «степные законы имеют быть напечатаны на российском языке и, если можно, на языках тех самых племен, до коих оные относятся, или на языке, с употребляемым ими сходственном». Также оговаривалось, что «законы сии и российскими присутственными местами приемлются в основание в суждениях о делах кочующих и бродячих инородцев» и «недостаток в степных законах при решении дел дополняется российскими узаконениями» ^[68].

Это общее санкционирование применения обычаев в отношении сибирских коренных народов было распространено и на другие народы национальных регионов Российской империи. Предпринимались и попытки кодификации обычного права. При этом заметим, что интеграция обычного права в систему права и законодательства Российской империи не только способствовала внутриполитической стабилизации в национальных регионах, но и в целом через его определенные коррективы и влияние общегосударственного права на традиционные регуляции содействовала развитию отдельных народов с родовой системой управления и традиционными регуляциями.

Для обобщения традиционных регуляций сибирского коренного населения были учреждены генерал-губернатором Восточной Сибири и в Иркутске и Красноярске Временные комитеты, которые завершили работу в 1824 г. созданием двух проектов проекта степных законов - инородцев Иркутской, и Енисейской губернии. Проекты внесли на утверждение генерал-губернатора Восточной Сибири, который направил их на предварительное рассмотрения в Сибирский комитет. В Западной Сибири также были учреждены и действовали два комитета - Тобольский и Омский, завершившие к 1827 1825 г. подготовку соответствующих проектов. Эти проекты также были направлены в Сибирский комитет, которым в 1831 г. был подготовлен проект «Свода степных законов кочевых инородцев Восточной Сибири» и внесен в Сибирский комитет. Свод включал 802 параграфа, разделенных на разделы, главы, отделения и рубрики, имеющие заглавия и к которым относились содержащиеся в них правила. Шесть разделов свода определяли положение инородцев: (1) о правах и обязанностях семейственных; (2) о праве инородцев на имущество; (3) об обязательствах по договорам, (4) о благочинии в инородческих стойбищах; (5) о взысканиях и наказаниях; (6) о судопроизводстве. С ликвидацией последнего в 1838 г. материалы передали во II отделение Собственной е.и.в. канцелярии для последующего внесения для рассмотрения в Государственный совет. И хотя свод не получил утверждения императором, он использовался для рассмотрения дел сибирской администрацией и судами по делам коренного населения Сибири ^[69].

* * *

Итак, основные подходы к изучению формирования и развития системы законодательства в России связаны с генезисом государственно-правовой системы в России. Развитие системы законодательства определяется взаимосвязанными процессами возникновения, развития и становления государственной организации общества и регулированием общественных отношений через узаконения. Это позволяет выделить основные этапы и определить основные черты формирования системы российского законодательства от его зарождения до его становления к началу XX в.

Библиография

1. Загоскин Н.П. История права русского народа. Казань, 1899. Т. I. С. 185.

2. См.: Владимирский-Буданов М.Ф. Русская правда. Киев, 1911. С. 17.

3. Тарановский Ф.В. Предмет и задача так называемой внешней истории права // Записки Русского научного института в Белграде. Белград, 1930. Вып. 1. С. 108. Числов П.И. Курс истории русского права. М., 1914. С. 20.

4. Числов П.И. Курс истории русского права. М., 1914. С. 20.

5. См.: Ясинский М.Н. Лекции по внешней истории русского права. Киев, 1898. Вып. 1. С. 38-55.

6. Числов П.И. Курс истории русского права. М., 1914. С. 32.

7. См: Павлов А.С. Курс церковного права. Сергиев Посад, 1902. С. 109-115.

8. Горчаков М.И. Церковное право. СПб., 1909. С. 28.

9. Числов П.И. Указ. соч. С. 20-21.

10. Дювернуа Н.Л. Источники права и суд в Древней России. Опыты по истории русского гражданского права. М., 1869. С. 54, 60.

11. Владимирский-Буданов М.Ф. Указ соч. С. 22.

12. Филиппов А.Н. Учебник истории русского права. Юрьев, 1912. Ч I. С. 100-101.

13. Самоквасов Д.Я. Лекции по истории русского права. М., 1896. Вып. 2. С. 146-172.

14. См.: Загоскин Н.П. Курс истории русского права. Казань, 1906.Т. I; Сергеевич В.И. Лекции и исследования по древней истории русского права. СПб., 1910; Числов П.И. Курс истории русского права. М., 1914; Грибовский В.М. Древнерусское право. Пг., 1915. Вып. I и др.

15. Шпаков А.Я. Стоглав // Сборник статей по истории права, посвященный М. Ф. Владимирскому-Буданову его учениками и почитателями. Киев, 1904. С. 306.

16. См.: Грибовский В.М. Древнерусское право. Пг., 1917. Вып. 2. С. 9-16.

17. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. Киев, 1905. С. 228.

18. Самоквасов Д.Я. Русские архивы и царский контроль приказной службы в XVII веке. М., 1902. С. 22.

19. Загоскин Н.П. Уложение царя и великого князя Алексея Михайловича и Земский собор 1648-1649 года. Казань, 1879. С. 3-4.

20. См.: Строев В. Историко-юридическое исследование Уложения, изданного царем Алексеем Михайловичем в 1649 году. СПб., 1833. С. 1-39; Числов П.И. История русского права московского и петербургского периодов. М., 1902. С. 97-127.

21. См.: Маньков А.Г. Уложение 1649 года-кодекс феодального права России. М., 1980. С. 53-76.

22. См.: Числов П.И. Курс истории русского права. М., 1914. С. 122-123.

23. Сперанский М.М. Предположения к окончательному составлению законов // Русская ста¬рина. СПб., 1876. №. 2. С. 433-434.

24. Соборное уложение 1649 года. Текст. Комментарий. Л., 1987.

25. Латкин В.Н. Учебник истории русского права. СПб., 1909. С. 3.

26. Латкин В.Н.Лекции по внешней истории русского права. СПб., 1890. С. 194.

27. Омельченко О.А. Власть и Закон в России XVIII века. М., 2004. С. 54.

28. Роспись, представляющая число уставов, учреждений, наказов, жалованных грамот, указов и трактатов, состоявшихся со времени уложения царя Алексея Михайловича, с 29 января 1649, по 12 декабря 1825 года // Полное собрание законов Российской империи Собр. 1-е. СПб., 1830. Т. 1. С. XXXI. Далее ПСЗРИ-1.

29. См.: Числов П.И. История русского права московского и петербургского периодов. М., 1902. С. 130-136.

30. Михайлов М.М. Лекции местных гражданских законов. СПб., 1860. Вып. 1. С. 4; Гуляев А.М. Право общее и местное. 1897. С. 3-14.

31. См.: Кодан С.В. Генезис юридического образования и науки в России в XVIII - начале XX вв.: от законоведения к правоведению // Юриспруденция XXI века: горизонты развития. Очерки. СПб., 2006

32. Самоквасов Д.Я. Русские архивы и царский контроль приказной службы в XVII веке. М., 1902. С. 22

33. Сперанский М.М. Предисловие // ПСЗРИ-1. Т. 1. С. XVIII.

34. Сперанский М.М. Обозрение исторических сведений о своде законов. СПб, 1833. С. 1-2.

35. Грибовский В.М. Древнерусское право. Пг., 1915. Вып. I. С. 21.

36. См.: Латкин В. Н. Лекции по внешней истории русского права. С. 186-193; Маньков А.Г. Законодательство и право России второй половины XVII в. СПб., 1998. С. 12-31; Томсинов В.А. Развитие русской юриспруденции в XVII столетии // Законодательство. 2005. № 1. С. 72-76.

37. Именной указ «О сочинении во всех приказах проектов для пополнения уложения и новоуказных статей». 6 июня 1695 г. // ПСЗРИ-1. Т. 3. № 1513.

38. Именной указ «О заседании в государевых палатах боярам для учинения свода уложения и всех указов после того состоявшихся». 18 февраля 1700 г. // ПСЗРИ-1. Т. 4. № 1765.

39. Латкин В.Н.Лекции по внешней истории русского права. С. 194.

40. См: Табель о числе уставов, учреждений, наказов, жалованных грамот, указов и трактатов, со-стоявшихся со времени уложения, с 29 января 1649 по 1 января 1832 г. // Сперанский М.М. Обозрение исторических сведений о своде законов. СПб, 1833. Приложение.

41. Регламент Главному Магистрату. 16 января 1721 г. ПСЗРИ-1. Т. 6. № 3708.

42. Латкин В. Н. Учебник истории русского права. С. 27.

43. Бердников И.С. Краткий курс церковного права православной греко-российской церкви, с указанием главнейших особенностей католического и протестантского церковного права. Казань, 1888. С. 28, 295..

44. См.: Законодательство Екатерины II. М., 2001. Т.1

45. См.: Числов П.И. История русского права московского и петербургского периодов. C. 136.

46. Законодательство Петра I. М., 1997.

47. См.: Латкин В.Н. Законодательные комиссии в России в XVIII ст. СПб., 1887.

48. Именной указ «О разделении указов на временные и ко всегдашнему наблюдению издаваемые и о напечатании сих последних». 29 апреля 1720 г. // ПСЗРИ-1. Т. 4. № 3574.

49. См.: Сперанский М.М. Обозрение исторических сведений о своде законов. С. 20-27. Латкин В.Н. Законодательные комиссии в России в XVIII ст. СПб., 1887.

50. См.: Наказ Комиссии о составлении проекта нового Уложения, составленный Екатериной II. 1767 г. // Конституционные проекты в России. XVIII-начало XX в. М., 2000; ПСЗРИ-1. Т. 18. № 13095. См. также: Омельченко О.А. Законная монархия Екатерины Второй. М., 1993; Казанцев С.М. Комиссия для сочинения проекта нового Уложения // Законодательство Екатерины II. М., 2000. Т. 1.

51. См.: Омельченко О.А. Законная монархия Екатерины Второй. М., 1993; Казанцев С.М. Комиссия для сочинения проекта нового Уложения // Законодательство Екатерины II. М., 2000. Т. 1. С. 135-137;

52. См.: Сперанский М.М. Краткое историческое обозрение комиссии составления законов Предположения к окончательному составлению законов. // Русс. старина. 1876. № 2. С. 435. См. более подробно анализ указанных записок М.М. Сперанского: Кодан С.В. М.М. Сперанский и систематизация законодательства в России // Сов. государство и право. 1989. № 6.

53. Сперанский М.М. Обозрение исторических сведений о Своде законов (СПб, 1833) // Сперанский М.М. Руководство к познанию законов. СПб., 2002. С. 126-175. Далее цитируется данное издание. См.: также: М.М. Сперанский Обозрение исторических сведений о Своде законов // Российский юридический журнал. 2006. № 3.

54. Сперанский М.М. Введение к Уложению государственных законов // Сперанский М.М. Проекты и записи. Л. М., 1961

55. Сперанский М.М. Предисловие // Полное собрание законов Российской империи. Собр. Первое. СПб. 1830. Т. 1; Обозрение исторических сведений о Своде законов. СПб., 1833.

56. Сперанский М.М. 1) О законах. Беседы с его императорским высочеством государем наследником цесаревичем великим князем Александром Николаевичем // Сборник Императорского русского исторического общества. СПб., 1881. Т. XXX; 2) Руководство к познанию законов. СПБ., 1845. (СПб., 2002).

57. См.: Сперанский М.М. Руководство к познанию законов. СПб., 2002. С. 56-58.

58. Сперанский М.М. Руководство к познанию законов. С. 150-158.

59. См.: Майков П.М. О Своде законов Российской империи (СПб., 1905). М., 2006; Кодан С.В. Свод законов Российской империи. Место и роль в развитии юридической техники и систематизации законодательства в России в XIX - начале XX века // Юридическая техника. 2007. № 1.

60. Михайлов М.М. Лекции местных гражданских законов. Спб., 1860. Вып. 1. С. 4

61. Манифест «Об издании Свода законов Российской империи». 31 января 1833 г. // ПСЗРИ-2. Т. 8. Ч. 1. № 5947.

62. См.: Свод Основных государственных законов // Свод законов Российской империи. СПб., 1832. Т. 1. Ст. 47-48.

63. См.: Корево Н.Н. Издания местных законов Российской империи. СПб., 1907. С. 3.

64. См.: Кодан С.В., Февралёв С.А. Местное право национальных регионов в правовой системе Российской империи. Вторая половина XVII - начало XX вв. М., 2012.

65. Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 2003. С. 350-351.

66. Графский В.Г. Всеобщая история государства и права. М., 2000. С. 308.

67. См.: Рулан Н. Юридическая антропология. М., 1999. С. 192-196; Ковлер А.И. Антропология права. М., 2002. С. 245-249.

68. Высочайше утвержденный Устав «Об управлении инородцев». 22 июля 1822 г. // ПСЗРИ-1. Т. 38. № 29126. Гл. VIII. § 35-37, 68-72.

69. См.: Свод степных законов кочевых инородцев Восточной Сибири. Проект. СПб., 1841; Нольде А.Е. К истории составления проекта «Свода степных законов кочевых инородцев Восточной Сибири». // Сергею Федоровичу Платонову-ученики и почитатели. Сб. статей. СПб,, 1911. С. 502-521; Леонтонович Ф.И. К истории права русских инородцев. Одесса, 1880. Ч. 1. С. 3-12.

70. С. В. Кодан Попытки создания Основных законов Российской империи в политике, идеологии и юридической практике Российского государства (XVIII - начало XIX вв.) // Право и политика. 2012. 3. C. 560-569. 122

71. С. А. Февралёв Местное законодательство в государственно-правовом развитии России (вторая половина XVII - начало XX вв.) // Право и политика. 2011. 7. C. 1171-1181.

72. Т. М. Баженова, С. В. Кодан -- К 175-летию издания Свода законов Российской империи. Свод законов Российской империи в правовом развитии России//Право и политика, №1-2008

73. Кодан С. В. Политико-юридическая методология в исследовании истории модернизации государственно-правовой системы России (XIX - начало XX вв.)//Политика и Общество, №3-2012

74. Кодан С. В. Сословная стратификация общества и законодательство о состояниях в политике российской верховной власти (1800-1850-е гг.)//Политика и Общество, №9-2012

75. Борисовский Е. Е. Отечественная либеральная политико-правовая мысль конца XVIII - начала XIX вв.: И.П. Пнин и К.Ф. Герман//Политика и Общество, №12-2011

76. Щедрина Ю.В. Обеспечение независимости судей специальных (сословных) судов в России в 60-е - 80-е гг. XIX в.: проблемы правового регулирования (на примере духовного суда)//Политика и Общество, №11-2012

77. Кодан С.В., Февралёв С.А. СОСТОЯНИЕ, РАЗВИТИЕ И УНИФИКАЦИЯ МЕСТНОГО ПРАВА МАЛОРОССИИ И ЗАПАДНЫХ ГУБЕРНИЙ (вторая половина XVII - первая половина XIX вв.) // NB: Вопросы права и политики. 2013. 5. C. 268-295. DOI: 10.7256/2305-9699.2013.5.579. URL: http://www.e-notabene.ru/lr/article_579.html

78. Кодан С.В., Февралёв С.А. МЕСТНОЕ ПРАВО ВЕЛИКОГО КНЯЖЕСТВА ФИНЛЯНДСКОГО В ПРАВОВОЙ СИСТЕМЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ: ИНТЕГРАЦИЯ, ИСТОЧНИКИ, ТРАНСФОРМАЦИИ (1808-1917 г.) // NB: Вопросы права и политики. 2013. 3. C. 258-317. DOI: 10.7256/2305-9699.2013.3.498. URL: http://www.e-notabene.ru/lr/article_498.html

79. Кодан С.В., Февралёв С.А. ФОРМИРОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ МЕСТНОГО ПРАВА В БЕССАРАБИИ В СОСТАВЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (1812-1917 гг.) // NB: Вопросы права и политики. 2013. 4. C. 230-285. DOI: 10.7256/2305-9699.2013.4.502. URL: http://www.e-notabene.ru/lr/article_502.html

80. Кодан С.В. Политико-юридический подход в исследовании государственно-правового развития России (XIX - начало XX вв.) // NB: Проблемы общества и политики. 2012. 2. C. 88-117. URL: http://www.e-notabene.ru/pr/article_177.html

81. С. А. Февралёв Политико-юридическая природа местного права в Российской империи (вторая половина XVII - начало XX вв.). // Право и политика. 2012. 2. C. 327-338.

82. С.В. Кодан Систематизация местных узаконений прибалтийских губерний Российской империи (1720-1860-е гг.) // Политика и Общество. 2013. 1. C. 108-120. DOI: 10.7256/1812 - 8696.2013.01.14.

83. Кодан С.В., Февралёв С.А. МЕСТНОЕ ПРАВО НАЦИОНАЛЬНЫХ РЕГИОНОВ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ: ИСТОКИ, МЕСТО В ПОЛИТИКЕ И ИДЕЛОГИИ, ЮРИДИЧЕСКАЯ ПРИРОДА (вторая половина XVII-начало XX вв.) // NB: Вопросы права и политики. 2013. 2. C. 74-154. DOI: 10.7256/2305-9699.2013.2.464. URL: http://www.e-notabene.ru/lr/article_464.ht.

Размещено на Allbest.ru