Размещено на http: //www. allbest. ru/

Оглавление

Введение

Глава 1. Понятие и признаки соучастия в преступлении по уголовному делу

1.1 Отличие понятия соучастие от иных видов преступной деятельности

1.2 Соучастие как отягчающее обстоятельство любого преступления

1.3 Объективные и субъективные признаки соучастия.

Глава 2. Формы и виды соучастия.

2.1 Основные деления соучастия на формы и виды.

2.2 Формы соучастия по наличию или отсутствию предварительного соглашения

2.3 Формы соучастия по характеру выполнения соучастниками объективной стороны преступления.

2.4 Преступное сообщество (преступная организация)

Глава 3. Некоторые аспекты расследования групповых и организованных преступлений

Заключение

Список литературы и правовых источников

Введение

Объектом исследования данной работы является понятие и формы соучастия в соответствии с уголовным законодательством.

В науке уголовного права соучастие в преступлении является одной из наиболее сложных проблем, которая охватывает законодательную регламентацию уголовной ответственности лиц, непосредственно или опосредованно участвующих в совершении преступления, практику применения законодательства и совокупность теоретических воззрений на соучастие. «Учение о соучастии в российском уголовном праве вызывало и продолжает вызывать нескончаемые горячие споры. Оно изобилует теориями отдельных авторов. На построение и развитие этих теорий истрачено немало остроумия и умственной энергии вообще. Тончайшие анализы, служащие основанием таких теорий, поражают схоластичностью своих подразделений...». Такую оценку состояния разработки проблемы соучастия в преступлении дал профессор Л.А. Дриль в 1912 году. Прошло много лет. И что же изменилось? Можем ли мы сегодня сказать, что проблема соучастия разрешена? Думается, что нет.

Несмотря на то, что за последние десятилетия проведено более сотни исследований, посвященных вопросам соучастия, проблема далека от разрешения. Вот лишь некоторые высказывания на этот счет. "Вопрос о понятии соучастия, несмотря на большую литературу, до настоящего времени относится к числу спорных. Почти каждый автор, касавшийся проблем соучастия, предлагал свое, пусть немного отличающееся от других определение соучастия''.

Институт соучастия среди других институтов уголовного права является лидером по числу неразрешенных вопросов. Так считает Н.Г. Иванов, который одним из последних занимался комплексным исследованием данного уголовно-правового института.

Таким образом, можно констатировать, что состояние разработанности данной проблемы не соответствует требованиям сегодняшнего дня. Существует необходимость в проведении новых исследований.

Однако жизнь не стоит на месте и поэтому, критически оценивая теоретическую разработанность института соучастия, мы должны не только вести научные изыскания, но и стараться как можно эффективнее применять в деле борьбы с преступностью действующие уголовно-правовые нормы, регулирующие вопросы совместной преступной деятельности.

Цель работы заключается в выявлении проблематики соучастия как уголовно-правового института и в нахождении путей решения выявленных проблем. соучастие уголовный преступление расследование

Поставленная цель предполагает решение ряда задач, основными из которых являются следующие:

Определить понятие и признаки соучастия по уголовному делу;

Рассмотреть основные деления соучастия на формы и виды;

Выявить особенности каждой формы и вида;

Рассмотреть проблемные аспекты и пути совершенствования расследования групповых и организованных преступлений.

Работа выполнена на основе нормативного материала, научной и учебной литературы, а также материалов судебной практики.

Глава 1. Понятие и признаки соучастия в преступлении

1.1 Отличие понятия соучастие от иных видов преступной деятельности

Соучастие в преступлении рассматривается в отечественном уголовном праве как особая форма совершения преступления, которая характеризуется более высокой степенью общественной опасности.

Определение соучастия дано в ст. 32 УК РФ. В соответствии с законом им признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления.

Соучастие в преступлении как особую разновидность преступной деятельности следует отличать от простого случайного совпадения преступной деятельности нескольких лиц, хотя одновременно и посягающих на один и тот же объект, но действующих отдельно друг от друга.

Разумеется, нет пределов совершенству науки. Однако, учитывая то обстоятельство, что правоприменение в области уголовного права есть не что иное, как решение человеческой судьбы, а теоретические разработки призваны играть ориентирующую роль доктринального толкования в этом нелегком процессе, представляется необходимым всеми доступными средствами попытаться прийти к единому знаменателю в столь важном вопросе, как понимание соучастия.

Прежде всего, возникает вопрос: как следует понимать формулу ст. 32 УК РФ (ст. 17 УК РСФСР) - как родовое определение всех форм соучастия или же, как одно из определений наряду с другими, относящимися к случаям, описанным в Особенной части Уголовных кодексов? Впервые этот вопрос в советской литературе был поставлен М. Д. Шаргородским. Он считал, что все случаи соисполнительства и групповой преступной деятельности не имеют отношения к соучастию. В статьях Общей и Особенной частей Уголовного кодекса, где речь идет о преступных деяниях группы лиц, имеется в виду не соучастие, а «совершение при определенных условиях преступления несколькими лицами».

Затем Ф. Г. Бурчак предложил рассматривать положения ст. 17 УК только применительно к случаям соучастия с исполнением различных ролей. Именно Ф. Г. Бурчак наиболее последовательно и с завидной целеустремленностью продолжал отстаивать эту позицию и, наконец, подытожил свои рассуждения (и, можно сказать, рассуждения последователей «двух соучастий») в книге «Соучастие: социальные, криминологические и правовые проблемы». Поскольку изложенные в этой книге доводы являются плодом длительных раздумий, в чем специалисты могут убедиться, проследив творчество автора, приведем существо этих доводов.

Ф. Г. Бурчак пишет следующее: «В логическом плане под понятие соучастия, сформулированное в Общей части, можно подвести и те составы групповых преступлений, ответственность за которые установлена непосредственно в Особенной части. Это, однако, не дает оснований для вывода об универсальности нормы Общей части». Приведенное положение сразу же вызывает недоумение. Как же так: если согласно логическим выкладкам, под понятие соучастие, сформулированное в Общей части уголовных кодексов, подпадают случаи соучастия, предусмотренные в Особенной части, с чем согласен Ф. Г. Бурчак, то несмотря на это, норма Общей части не может быть все же общей? Если уж Ф. Г. Бурчак ссылается на логические законы, то необходимо им и следовать, что было бы вполне естественно. Однако цитируемый автор не только не следует законам формальной логики в построении умозаключений, но и совершенно сознательно допускает логическую ошибку, которая называется ошибкой ломаного следования.

В этой связи целесообразно напомнить аксиому силлогизма, которая формулируется следующим образом: если известно, что свойство Р принадлежит или не принадлежит каждому из предметов, образующих данный класс, то это свойство будет принадлежать или не принадлежать и любому индивидуальному предмету, относимому к этому классу. Так, если понятие соучастия, сформулированное в Общей части, можно распространить на случаи совместной преступной деятельности, предусмотренные в Особенной части, то это понятие можно признать общим. Данное умозаключение можно сформулировать так: понятие соучастия предложено в Общей части уголовного кодекса; групповые преступления, за совершение которых предусмотрено наказание в нормах Особенной части, подпадают под формулировку Общей части. Следовательно, положения Общей части УК о соучастии распространяются и на положения его Особенной части.

Казалось бы, это доказательство затруднений не представляет. Так почему же в книге Ф. Г. Бурчака два предложения в одном абзаце друг другу противоречат, одновременно утверждая и отрицая об одном и том же предмете? Очевидно, потому, что логика не терпит вольного с ней обращения.

Не обращая особого внимания на противоречивость высказанных суждений, Ф. Г. Бурчак продолжает развивать выдвинутую концепцию, критикуя Л. Ф. Тельнова и его последователей, отстаивавших мнение об универсальном характере ст. 32 Общей части Уголовного кодекса. Как известно, П. Ф. Тельцов писал, что ст. 32 является нормой общего характера по отношению ко всем случаям совместной преступной деятельности, указанным в Особенной части УК. При этом Л. Ф. Тельцов и сторонники выдвинутой им концепции обоснованно ссылались на положение ст. 2 УК РСФСР, где в части 3 зафиксировано: «Общая часть Кодекса распространяется как на деяния, указанные в настоящем Кодексе, так и на деяния, ответственность за которые предусмотрена общесоюзными законами, еще не включенными в настоящий Кодекс».

Бурчак Ф. Г., не соглашаясь с мнением и доводами сторонников универсальности ст. 32, предлагает «легко убедиться» в ложности их концепций, «проанализировав отдельные нормы Общей части Уголовного кодекса. Так, ст. 25 УК РФ (8 УК РСФСР) раскрывающая понятие умысла, не применяется к преступлениям, которые в соответствии с содержащимися в статьях Особенной части указаниями могут быть совершены только по неосторожности». То есть, используя логический прием приведения к абсурду, Ф. Г. Бурчак предлагает считать невозможным применение ст. 8 УК, в которой речь идет об умысле, к таким, например, деяниям, как неосторожное убийство.

В связи с полемикой по данному вопросу целесообразно вкратце остановиться на значении раздела «Общая часть» в системе уголовного законодательства.

Кажется, стало уже аксиомой, что к Общей части советского уголовного права относятся нормы, определяющие задачи, принципы и основные институты уголовного права. Б. А. Курянов пишет: «К Общей части советского уголовного права относятся такие нормы, в которых содержатся положения, применяемые при рассмотрении любого преступления». И далее он уточняет свою формулировку: «Применение норм Особенной части базируется на тех общих и принципиальных положениях, которые сформулированы в нормах Общей части».

Еще более откровенно универсальный характер норм Общей части УК отстаивает В. Г. Смирнов: «В статьях Общей части уголовного законодательства определяются принципы и устанавливаются общие положения, относящиеся ко всем нормам Особенной части».

Мнения об универсальном характере норм Общей части уголовного законодательства являются данью не столько законодательным установлениям (ч. 1 ст. 2 Основ уголовного законодательства; ч. 3 ст. 2 УК), сколько в большей мере исторической роли этого раздела уголовного права, которая и определила его законодательное определение. Известно, что еще до XVIII в. в уголовном праве не выделялись Общая и Особенная части, а действовали отдельные уголовные законы, определяющие конкретные преступления. Лишь дальнейшее развитие науки уголовного права привело к выделению ряда общих институтов. Такое выделение было необходимо, во-первых, для того, чтобы сборник законодательных актов содержал более лаконичные статьи и, во-вторых, для удобства работы правоприменителя. В результате появились такие институты, как стадии предварительной преступной деятельности, обстоятельства, исключающие уголовную ответственность, и т. д. Они стали носить общий характер применительно к конкретным ситуациям, реальной действительности со всем ее многообразием и объединились в раздел «Общая часть». Поэтому «в настоящее время, отмечает В. Н. Кудрявцев, - Общая часть содержит принципы и основные положения, применяемые ко всем правовым нормам или значительной части их, составляющих содержание Особенной части уголовного права».

Наконец следует вспомнить философские категории общего и единичного. «Общее-это свойства и связи, присущие множеству материальных образований, явлений, единичное - это то, что свойственно лишь одному предмету, явлению». В контексте данной работы не представляется целесообразным развивать далее хорошо разработанную в марксистской философии теорию общего, особенного и единичного. Но один из итоговых тезисов этой теории привести необходимо. Этот тезис звучит следующим образом: «То, что отличает сравниваемые предметы друг от друга, составляет особенное в них, то же, что указывает на их сходство,- общее». Вспомним в этой связи критикуемый ранее за алогичность тезис Ф. Г. Бурчака о том, что логически под понятие соучастия можно подвести и случаи групповых преступлений, описанные в Особенной части. Что это в сущности как не подтверждение общего характера понятия соучастия, сформулированного в ст. 17 УК РСФСР?

Далее Ф. Г. Бурчак, продолжая критиковать сторонников понимания ст. 17 УК как нормы общего характера, упрекает их в том, что они разрывают эту статью, «полагая, что ее первая часть, формулирующая понятие соучастия, и седьмая, устанавливающая условия ответственности соучастников, имеют всеобщее значение, а остальные, в которых речь идет о видах соучастников, применимы только к случаям соучастия в узком смысле этого слова, т. е. к соучастию с распределением ролей». В качестве аргумента в свою пользу исследователь выдвигает бесспорный тезис о том, что институт соучастия - образование системное и как таковое разделяться не может.

Можно с уверенностью сказать, что все правовые институты имеют системный характер, а право-это система более высокого уровня. Однако при этом необходимо уточнить, из чего же слагается система.

Прежде всего, система есть «отграниченное множество взаимодействующих элементов». Возьмем этот тезис за аксиому, ибо по существу в философской литературе по поводу приведенного определения системы споров не возникает.

Резюмируя свои рассуждения по вопросу об общем характере нормы ст. 17 УК, Ф. Г. Бурчак приходит к выводу, что «можно было бы в теории уголовного права конструировать определение соучастия как вообще, так и соучастия, являющегося институтом Общей части и призванного регулировать ответственность особой группы соучастников, которые физически не выполняли объективной стороны состава преступления, предусмотренного в Особенной части кодекса».

Прежде всего, не совсем понятно, что значит соучастие вообще.

Вряд ли этот термин можно полностью назвать научным. Вероятно, автор имеет в виду давнее предложение о выделении понятия соучастия применительно к Общей и применительно к Особенной части Уголовного кодекса. Однако, как показано выше, это предложение не выдерживает критики.

В этой связи методологически верным, реально отражающим существующее положение вещей будет принятие за основу тезиса, согласно которому положения ст. 32 УК РФ являются общим нормативным положением в отношении всех случаев совместной преступной деятельности.

1.2 Соучастие как отягчающее обстоятельство любого преступления

Соучастие - это совместная преступная деятельность двух или более лиц. Всегда ли в случае совершения преступления в соучастии общественная опасность такой деятельности повышается? Этот вопрос также до сего времени не нашел единого решения. А между тем от решения этого вопроса зависит направление судебной практики: признание соучастия обстоятельством, повышающим общественную опасность преступного деяния, означает более суровую ответственность совместно действующих лиц. И наоборот, признание соучастия обстоятельством, не повышающим общественную опасность преступления, означает нецелесообразность учета этого обстоятельства при назначении наказания.

По данному вопросу в теории уголовного права существуют на сегодняшний день три точки зрения. Собственно говоря, четвертая точка зрения вряд ли возможна, ибо существующие мнения полностью исчерпывают варианты решения данного вопроса.

С отрицанием соучастия как обстоятельства, всегда повышающего общественную опасность преступления, выступил на страницах печати М. Д. Шаргородский. Он писал, что соучастие не усиливает и не ослабляет ответственность и вообще оно «не является квалифицирующим или отягчающим обстоятельством».

Сторонниками рассмотрения соучастия как обстоятельства, повышающего общественную опасность совместно совершенного деяния во всех подобных случаях, выступили П. И. Гришаев и Г. А. Кригер. «Соучастие рассматривается советским уголовным правом как особая форма совершения преступления, характеризующаяся более высокой степенью общественной опасности», писали они. В качестве аргументов авторы приводили следующие обстоятельства: 1) объединяются усилия нескольких лиц, что придает деятельности новое качество; 2) наносится более серьезный ущерб общественным отношениям, чем в результате действий одного человека; 3) в конфликт с обществом вступает большее количество лиц, чем при совершении преступлений в одиночку; 4) соучастие делает возможным совершение таких преступлений, которые не могут быть совершены в одиночку; 5) увеличивается возможность сокрытия следов преступления и уклонения от уголовной ответственности.

Наконец третье мнение, которое в настоящее время преобладает, и которое можно назвать компромиссным, заключается в том, что соучастие повышает общественную опасность преступления, хотя и не при всех обстоятельствах.

А. А.Пионтковский, позиции которого придерживается большинство криминалистов, считал, что соучастие "обычно", "при определенных условиях", повышает общественную опасность преступления. М.А. Шнейдер полагал, что соучастие во всех случаях является более опасной формой преступления. Последняя позиция, несмотря на то, что она невыгодно отличается категоричностью от второй - более осторожной, представляется наиболее приемлемой и вот почему.

1. Соучастие создает у преступников ощущение психологического превосходства, ведь человек идет на объединение с другим человеком только тогда, когда это ему необходимо для того, чтобы успешно решать задачи, стоящие перед ним. Ведь еще в древности люди объединились в общины понимая, что в одиночку им не выжить.

2. Совместная деятельность возбуждает у соучастников "производительную энергию", в данном случае речь идет о том, что общественный контакт при производстве работ вызывает соревнование и своеобразное возбуждение жизненной энергии, увеличивающее индивидуальную производительность отдельных лиц. При этом комбинируются не просто силы, но и их качественные особенности. "При одновременном действии однородных сил компенсируются их недостатки и увеличиваются преимущества, что приводит к более мощной общей силе. Так, пятеро людей, занятых поисками потерянной вещи, найдут ее с большей вероятностью, чем один человек, которому дано на это в пять раз больше времени".

3. Совместная преступная деятельность характеризуется и более высокой степенью психологического давления на жертв и работников правоохранительных органов, это снижает интенсивность сопротивления лица, подвергнутого нападению нескольких преступников, усложняет решение задач, стоящих перед правоохранительными органами.

На основании вышеуказанных обстоятельств можно сказать, что совместная преступная деятельность во всех случаях ее проявления представляет повышенную общественную опасность.

На основании законодательного определения соучастия / ст. 32 УК РФ /, а также, исходя из сущности данного явления, можно выделить признаки, характеризующие совместную преступную деятельность. К ним относятся: 1/ участие в преступлении двух или более лиц; 2/ совместность их деятельности и 3/ совместность их умысла в умышленном преступлении. Первые два признака образуют объективную сторону соучастия, а третий - субъективную.

1.3 Объективные и субъективные признаки соучастия

Прежде всего, следует остановиться на количественном признаке соучастия - участке в преступлении двух или более лиц. Это означает, что наименьшее число виновных при соучастии - два лица, каждое из которых является вменяемым (ст. 21 УК РФ) и достигшим установленного законом возраста, с которого возможна уголовная ответственность /ст. 20 УК РФ/. Использование при совершении преступления невменяемого или малолетнего, не достигшего возраста, с которого возможна уголовная ответственность, не образует соучастия, а рассматривается как разновидность посредственного причинения, при котором малолетний или невменяемый являются лишь орудиями совершения преступления. При этом действия невменяемого, достигшего возраста уголовной ответственности лица, являвшегося исполнителем преступления, где участвовали малолетние или невменяемые, квалифицируются как совершение преступления одним лицом, а не группой. Организаторы, подстрекатели и пособники преступлений, где действия, составляющие их объективную сторону, выполняли невменяемые или малолетние, признаются исполнителями. В случаях использования малолетних для совершения преступления, действия виновных дополнительно должны квалифицироваться и по ст. 150 УК РФ за вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность.

Однако следует отметить, что ряд авторов пытается обосновать возможность соучастия лишь при одном вменяемом или одном совершеннолетнем лице. Подобного рода рассуждения обосновываются ссылками на постановления высших судебных инстанций.

В контексте данной проблемы представляет интерес постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 5 августа 1967 года № 37 "О выполнении судами РСФСР постановления Пленума Верховного Суда СССР от 25 марта 1964 г. "О судебной практике по делам об изнасиловании", где в п.7 отмечается: "Действия участника группового изнасилования подлежат квалификации по ч.3 ст.117 УК РСФСР независимо от того, что остальные участники преступления из-за невменяемости, в силу ст. 10 УК РСФСР или по другим предусмотренным законом основаниям, не были привлечены к уголовной ответственности. Апеллируя к данному положению, Р.Р. Галиакбаров высказывает свою, отличную от общепризнанной, точку зрения. Он пишет: "То, что законодатель в данном случае, формулируя признаки состава преступления, акцентирует внимание не только на возможности его совершения группой как форме соучастия в преступлении, но и на "групповом" способе совершения преступления при возможном отсутствии соучастия, это подтверждается и тем, что групповой способ выделен в качестве квалифицирующего признака наряду с другими опасными способами совершения преступления, как правило, обусловлен особой тяжестью последствий либо повышенной опасностью для личности. Сложность заключается в том, что одна и та же формулировка закона /ч.2 ст. 117 УК РСФСР/ допускает и совершение преступлений группой как соучастия в преступлении и проявления "группы" как способа совершения преступления при отсутствии признаков соучастия.

Согласиться с двойственной трактовкой понятия группы в рамках уголовного права не представляется возможным, поскольку это может внести неразбериху в правоприменительную деятельность. т.к. в рамках одного законодательного акта одно понятие применительно к разным случаям будет толковаться по-разному.

Однако соучастие не исключается, если кто-либо из соучастников по каким-то основаниям будет в дальнейшем освобожден от уголовной ответственности.

Вторым признаком соучастия, который обычно именуют объективным признаком, является совместность деятельности соучастников. Точнее было бы этот признак называть объективно-субъективным, поскольку он имеет в себе и психологическое содержание. Но, потому что совместность относится к действию, а действие рассматривается в рамках объективной стороны, она, исходя из исследовательских или учебных целей, рассматривается в этих же границах.

Совместность деятельности соучастников выражается в том, что, во-первых, преступление совершается взаимосвязанными и взаимообусловленными действиями /бездействиями/ соучастников: во-вторых, они влекут единый для участников преступный результат и, в-третьих, между действиями каждого соучастника, с одной стороны, и общим преступным результатом - с другой, имеется причинная связь.

Взаимосвязанность действий соучастников означает, что преступление совершается их общими, дополняющими друг друга усилиями независимо от того, подразделяются ли роли у них на организаторов, исполнителей, подстрекателей и пособников или все они являются исполнителями. Важно то, что каждый соучастник использует усилия другого и содействует ему. Отсутствие взаимосвязанности и взаимообусловленности действий преступников исключает соучастие. Именно поэтому Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда не признала соучастием действия Попова и Лучкина, которые поочередно изнасиловали В., уединясь с ней в одном и том же помещении. Они не содействовали друг другу в совершении с потерпевшей насильственного полового акта путем применения к ней насилия.

Действия каждого из соучастников должны быть направлены на достижение преступного результата, общего и единого. Соучастия не будет и в том случае, когда у лиц, причастных к одновременной противоправной деятельности, умыслом охватываются различные результаты на достижение которых они направляют свои усилия. Так, например, Пленум Верховного Суда СССР признал необоснованным квалификацию действий Цивина и Четвертакова как соучастие в убийстве Копанева потому, что в момент драки они наносили удары с разной целью. Четвертаков хотел ограничиться побоями, а Цивин - причинить смерть.

Такой вывод был сделан потому, что Четвертаков наносил Копаневу удары руками, а Цивин нанес потерпевшему удар стулом, причинив смертельное ранение.

Однако следует помнить, что наличие у соучастников единого результата преступной деятельности отнюдь не означает, что каждый из них должен внести одинаковый вклад в совершение преступления. Достаточно часто степень участия может быть различной, но это обстоятельство не исключает соучастия, а учитывается при индивидуализации ответственности и наказания.

Причинная связь между действиями соучастников может выражаться в следующем: во-первых, каждый соучастник взаимосвязан хотя бы с одним из других соучастников, вкладывает свои усилия в достижение общего преступного результата, создает для этого необходимые условия и участвует тем самым непосредственно или опосредствованно в причинении вреда объекту посягательства; во-вторых, их действия по времени предшествуют, или по крайней мере совпадают с совершением преступления.

В свое время в юридической литературе М.Д. Шаргородским был поставлен вопрос: почему, например, действия подстрекателя, не осуществляющего объективную сторону преступления, должны находиться в причинной связи с результатом, причинителем которого является исполнитель. И действительно, подобная постановка вопроса имеет под собой основание и оно возникает, видимо, у всех, кто занимается изучением уголовного права. На этот вопрос очень образно отвечает Н.Г. Иванов, обосновывая существование причинной связи между действиями организаторов и подстрекателей с наступавшим преступным результатом. На примере академической гребли он рассматривает действия находящихся в лодке гребцов и рулевого. Если гребцы, посредством своих мышечных усилий приближают лодку к финишу, то рулевой не вкладывает свои усилия в совокупный характер действия посредством воздействия на весла, которые и позволяют лодке двигаться. Его вклад в совокупный характер действия опосредствованный, но он есть, а иначе его пребывание в лодке выглядело бы бессмысленными.

Перефразируя данное высказывание Н.Г. Иванова можно отметить следующее: если бы для совершения соучастниками преступления не нужны были действия организаторов или подстрекателей, то таких видов соучастников и не существовало бы вообще. Они появляются там и тогда, где и когда без их участия невозможно или затруднено совершение преступления.

А, следовательно, между их действиями и наступившим преступным результатом существует причинная связь.

Следует знать, что в теории уголовного права существуют точки зрения, которые отрицают необходимость установления причинной связи между действиями соучастников и совершенным преступлением. По мнению А.А. Пионтковского, такие взгляды могли возникнуть лишь в условиях отсутствия четкого определения понятия соучастия в законе. Именно в подобных условиях и возникла точка зрения А.Я. Вышинского, который отрицал необходимость установления при соучастии "единства воли, выраженного в соглашении". В дальнейшем эта позиция была поддержана А.Н. Трайниным, который тоже выступил против тех, кто считал, что для признания наличия соучастия требуется установление не только вины, но и соглашения.

Вышеуказанные точки зрения не нашли поддержки у большинства криминалистов, потому что они создают объективно возможность необоснованного расширения круга лиц, которых следует привлекать к уголовной ответственности.

Кроме того, причинная связь позволяет ограничивать соучастие от прикосновенности к преступлению, например, в форме заранее не обещанного укрывательства.

Соучастие возможно лишь до окончания преступления, т.е. до момента фактического прекращения посягательства на соответствующий объект. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР не признала, например, соучастием действия Тариева, который помог на машине перевести украденные Загировым, Руфиевым и Каримовым вещи, после того как похищенное уже находилось за пределами территории фабрики потому, что согласие на перевозку было дано уже после того, как хищение было окончено.

Субъективные признаки соучастия

По поводу понимания субъективной стороны соучастия, в теории уголовного права существует два направления по рассматриваемому вопросу.

Согласно первому направлению, для соучастия необходимо взаимное соглашение. Представитель данного направления С. В. Познышев считал: "Необходимо то единение воли, которое предлагает знание каждого об умысле других и внешнем образом выражается в соглашении".

Сторонники другого направления в изучении субъективной стороны соучастия полагали, что соглашение не является необходимым признаком соучастия и делали вывод о том, что возможно соучастие и в неосторожном преступлении. Однако данная точка зрения на субъективную сторону соучастия не нашла поддержки у большинства специалистов, соучастие в преступлении, конечно же, может быть только умышленным. Судебная практика тоже стоит на этих же позициях. Например, в п.п. 5,6,7 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972г. №4 с изменениями, внесенными постановлениями Пленума Верховного Суда СССР от 21 сентября 1977г. №13; 27 ноября 1981г. №6; 26 апреля 1984г. №7 "О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества" прямо указано на умышленный характер действий соучастников.

По вопросу об осведомленности соучастников о действиях друг друга тоже существует два подхода. Сторонники одной позиции категорически утверждают о необходимости для соучастия осведомленности каждого соучастника о присоединившейся деятельности других лиц. Суть другой позиции состоит в том, что соучастию наоборот не свойственны взаимная осведомленность и взаимообусловленность.

По моему мнению, позиция тех, кто пропагандирует необходимость взаимной осведомленности всех соучастников и взаимообусловленность их действий, правильна.

Таким образом, можно сказать, что субъективная сторона соучастия характеризуется двумя признаками: взаимной осведомленностью о совершении преступления и согласованностью действий соучастников.

Взаимная осведомленность, которая соответствует интеллектуальному моменту умысла соучастников, характеризуется тем, что каждый из них сознает, во-первых, факт совместного совершения преступления, а не в одиночку, во-вторых, совершение определенного, а не любого преступления, и, в-третьих, общественно-опасный характер не только своего деяния, но и деяний хотя бы одного другого соучастника.

Соучастие исключается тогда, когда исполнитель не сознает, что он совершает преступление совместно с другими лицами, а также и тогда, когда эти лица, действия которых находятся в причинной связи с совершением преступления, не знают о его преступных действиях и намерениях.

Соучастник должен сознавать совершение другими соучастниками не любых общественно-опасных деяний, а определенного преступления или определенного круга преступлений.

Интеллектуальный момент умысла соучастников состоит в том, что они сознают общественно-опасный характер своих действий /или бездействия/ и предвидят их общественно-опасные последствия и вместе с тем они осознают общественно-опасный характер действий других соучастников и предвидят их общественно-опасные последствия.

Согласованность действий соучастников, которая соответствует волевому моменту умысла, состоит во взаимном выражении намерения лица участвовать в совершении преступления с другим лицом, согласованность является субъективным выражением совместности совершения преступления.

Соучастие возникает именно с момента соглашения между соучастниками, соглашение или сговор по содержанию и форме могут быть различны. По содержанию сговор может включать в себя соглашение о целях преступления, о способе совершения преступления, об условиях, о круге преступлений, которые предполагается совершить. По форме он может быть письменным, устным, в виде жестов или конклюдентных действий, которые заменяют словесное соглашение. Сговор может осуществляться либо до совершения преступления, либо во время совершения преступления, но до его окончания.

Мотивы и цели соучастников могут быть одинаковыми, но могут быть и различными. Это не имеет значения, потому что общность мотивов и целей не является необходимым признаком соучастия.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что с субъективной стороны соучастие характеризуется: умышленной деятельностью двух и более лиц; двухсторонней связью между соучастниками; взаимообусловленностью их действий.

Соучастие в большинстве случаев заключает в себе повышенную общественную опасность. Но повышенную общественную опасность оно создает только тогда, когда действия всех участников объединены общим замыслом, когда все, участвующие в преступлении осознают конечные цели преступной деятельности и ее общественно опасный характер.

Глава 2. Формы и виды соучастия

2.1 Основные деления соучастия на формы и виды

Вопрос о формах соучастия тоже является предметом для дискуссий на протяжении многих десятилетий и до сих пор он не получил единообразного разрешения. В юридической литературе можно встретить выделение не только форм соучастия, но и его видов. Следует иметь в виду, что применительно к соучастию существительное "вид" употреблялось как равнозначное существительному "форма", хотя это и не совсем точно с точки зрения философии.

В дореволюционной литературе можно встретить подразделение по различным признакам соучастия на следующие виды: "1/ соучастие, необходимое, когда само преступление его требует, например, кровосмешение, дуэль; 2/ соучастие, факультативное, как, например, при убийстве, где оно может быть", а может и не быть: "3/ соучастие, предшествующее самому совершению преступления, соучастие в замышлении и подготовлении средств для преступления; 4/ соучастие, сопутствующее преступлению, т.е. та или другая форма сотрудничества в самом совершении преступления; 5/ соучастие предумышленное, неосторожное и случайное; 6/ соучастие по предварительному сговору; 7/ соучастие без предварительного сговора или "скоп". Лица, составляющие "скоп", объединяются без всякого предварительного сговора уже на месте преступления. В соучастии по предварительному сговору различались еще заговор, шайка и банда.

В советской уголовно-правовой теории в зависимости от степени согласованности преступной деятельности нескольких совместно действующих лиц рядом авторов выделяются следующие формы соучастия:

1) без предварительного сговора;

2) с предварительным сговором;

3) особого рода преступная организация или преступное сообщество.

Эта классификация в принципе не вызывает сомнений, так как она верно отражает сравнительную опасность отдельных случаев совершения преступления в соучастии, подчеркивая возрастание общественной опасности в зависимости от степени согласованности преступной деятельности нескольких лиц. Весьма четкими являются и признаки, на основании которых можно различить отдельные формы соучастия: отсутствие предварительного сговора, наличие такового и, наконец, устойчивость преступной группы.

До 1947 года выделение трех указанных основных форм соучастия в полной мере соответствовало действовавшему в тот период времени уголовному законодательству; все конкретные формы соучастия, содержавшиеся в законе, могли быть отнесены к той или иной основной форме соучастия. Так, «группа», указанная в п. "в" ст. 31 Основных начал 1924 года в качестве отягчающего обстоятельства по всем преступлениям, а в ст. ст. 2 и 3 Положения о воинских преступлениях 1927 года в качестве квалифицирующего эти преступления признака могла быть отнесена, в зависимости от наличия или отсутствия предварительного сговора, или к первой, или ко второй основной форме соучастия.

В некоторых случаях в законе говорилось прямо о соучастии с предварительным сговором как признаке, квалифицирующем отдельные преступления (например, ч. 2 ст. 60, ч. 3 ст. 60(1), ч. 2 ст. 61 УК РСФСР).

Наконец, наиболее опасным признавалась третья форма соучастия преступная организация (преступное сообщество). Отличительным признаком этой формы соучастия являлось наличие устойчивых организационных форм. В соответствии с высокой общественной опасностью подобного рода преступных организаций в советском уголовном законодательстве совершение любого преступления «бандой» (п. «в» ст. 31 Основных начал 1924 г.), являющейся типичным примером преступного сообщества, считается более опасным, требующим повышенного наказания для всех участников банды. Кроме того, в ряде статей Особенной части уголовного кодекса содержатся указания на преступное сообщество, как на один из признаков наиболее опасных преступлений. Отнесение каждой из приведенных конкретных форм соучастия к одной из основных трех форм упомянутой классификации не вызывала никаких трудностей, помогая правильному пониманию признаков, определенных в законе.

В более поздних изданиях было предложено несколько классификаций форм соучастия на основании субъективного критерия, т.е. в зависимости от характера и степени субъективной связи соучастников. К примеру, Трайнин А.Н. предложил четырехзвенную систему форм соучастия: 1/ простое соучастие: 2/ с предварительным соглашением; 3/ преступное объединение; 4./ организованная группа. Система, предложенная А. А. Пионтковским, состоит из двух элементов: 1/ соучастие без предварительного соглашения; 2/ с предварительным соглашением: а/ в элементарной форме, б/ организованная группа, в/ преступная организация или банда. И. Л. Гришаев и Г. А. Кригер выделяют: 1/ соучастие без предварительного сговора; 2/ с предварительным сговором; 3/ организованная группа; 4/ преступная организация. По мнению П.Ф. Тельнова, существует: 1/ соисполнительство; 2/ соучастие с исполнением различных ролей: 3/ преступная группа; 4/ преступная организация. В.С. Прохоров признает наличие лишь трех форм соучастия: 1/ простое соучастие; 2/ сложное; 3/ преступная организация. Еще более простая схема форм соучастия выдвинута для обсуждения М.И. Ковалевым. Она состоит всего из двух элементов: 1/ совиновничество и 2/ соучастие в тесном смысле слова.

Помимо субъективного критерия для выделения форм соучастия некоторыми авторами взяты и другие. Например, Ф.Г. Бурчак счел необходимым взять за основу деления соучастия на формы "специфически уголовно-правовой критерий - конструкцию состава преступления, определяющего ответственность отдельных соучастников.

И.П. Малахов вообще выступил в свое время против выделения различных форм соучастия, предложив называть формами соучастия роли соучастников, чем вызвал справедливую критику в свой адрес.

Представляется весьма интересной точка зрения, высказанная по данному вопросу Н.Г. Ивановым, который считает, что различных форм соучастия нет, а есть лишь одна - группа. По его мнению те формы, которые выделяются в литературе, не формы, а лишь разновидности группы, как родового понятия соучастия.

Считаю необходимым присоединиться именно к этой точке зрения по вопросу о форме соучастия. Таким образом, группа, выступая единственно возможной формой соучастия, является родовым понятием ко всем возможным проявлениям совместной преступной деятельности, которые в свою очередь выступают по отношению к группе как видовые образования.

Таким образом, в теории и на практике существует два основания для деления соучастия в преступлении на формы. Во-первых, по характеру выполнения соучастниками объективной стороны совершаемого преступления и, во-вторых, по наличию или отсутствию между ними предварительного соглашения (сговора) на совершение преступления.



Схема 1 Формы соучастия

2.2 Формы соучастия по наличию или отсутствию предварительного соглашения

По степени согласованности действий соучастников можно выделить два вида соучастия: группа, образованная по предварительному соглашению и группа, образованная без предварительного соглашения.

Соучастие без предварительного соглашения есть совместное участие двух или более лиц в совершении преступления без предварительной договоренности. Такое соучастие может выражаться, например, в причинении телесных повреждений или совершении убийства в коллективной драке, в изнасиловании и т.д. В этих случаях обычно происходит присоединение соучастников к исполнителю, уже начавшему выполнять объективную сторону преступления. Другие соучастники также «успевают» полностью или частично выполнить объективную сторону совершаемого преступления. В русском дореволюционном уголовном праве такая форма соучастия именовалась скопом (скопищем) и трактовалась как преступление толпы. Так, в соответствии с Уложением о наказаниях уголовных и исправительных (в редакции 1885 г.) одним из преступлений против общественной безопасности признавалось виновное участие в публичном скопище, если при этом было учинено насилие над людьми, похищение или истребление чужого имущества или другие противоправные действия.

Соучастие без предварительного соглашения признается групповым в том случае, если в совершении преступления совместно участвовали два или более исполнителя (ч. 1 ст. 35 УК РФ).

В соответствии с ч. 2 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. Обычно такой сговор касается места, времени или способа совершения преступления. Эта форма соучастия может сочетаться как с соисполнительством, так и с соучастием в тесном смысле, т. е. с разделением ролей, однако в последнем случае должно быть не менее двух соисполнителей. Такая форма соучастия повышает опасность совершенного преступления и учитывается законодателем в качестве отягчающего (квалифицирующего) обстоятельства. Например, при краже (п. «а» ч. 2 ст. 158 УК РФ), мошенничестве ( п. «а» ч. 2 ст. 159 УК РФ), присвоении или растрате (п. «а» ч. 2 ст. 160 УК РФ), грабеже (п. «а» ч. 2 ст. 161 УК РФ), разбое (п. «а» ч. 2 ст. 162 УК РФ), вымогательстве (п. «а» ч. 2 ст. 163 УК РФ).

В соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Данная форма соучастия отличается от предыдущей признаком у с т о й ч и в о с т и. Этот признак обычно предполагает умысел соучастников на совершение не одного, а нескольких преступлений (например, организованная группа создана для совершения квартирных краж). Однако устойчивость может выражаться и в тщательности подготовки одного преступления. Пленум Верховного Суда РСФСР в своем постановлении «О судебной практике по делам о вымогательстве» от 4 мая 1990 г. (с последующими изменениями) указал: «Под организованной группой, предусмотренной в качестве квалифицирующего признака... следует понимать устойчивую группу из двух или более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких преступлений. Как правило, такая группа тщательно готовит и планирует преступление, распределяет роли между соучастниками, оснащается техникой и т. д.». Совершение преступления организованной группой применительно к ряду составов предусматривается законодателем в качестве особо отягчающего (квалифицирующего признака преступления, например при краже (п. «а» ч. 3 ст. 158 УК РФ), при мошенничестве (п. «а» ч. 3 ст. 159 УК РФ), при присвоении или растрате (п. «а» ч. 3 ст. 160 УК РФ), при грабеже (п.«а» ч. 3 ст.161 УК РФ), разбое (п. «а» ч. 3 ст. 162 УК РФ), вымогательстве (п. «а» ч. 3 ст. 163 УК РФ). Согласно ч. 6 ст. 35 УК РФ создание организованной группы в случаях, специально не предусмотренных Особенной частью УК, влечет ответственность за приготовление к тем преступлениям, для совершения которых она создана.

Простейшей разновидностью соучастия является совместная преступная деятельность без предварительного сговора. В этом случае субъективная связь между соучастниками минимальная и ограничивается знанием соучастника о присоединившейся преступной деятельности другого, что обычно устанавливается или в момент начала совершения преступления, или даже в процессе его совершения, все это не дает возможности соучастникам согласовать свои действия заранее продумать и подготовить все необходимое, а также принять меры к сокрытию следов преступления. Данная разновидность соучастия именуется обычно группой и выступает в роли квалифицирующего признака в ряде норм особенной части УК РФ.

Соучастие с предварительным сговором имеется тогда, когда участвующие в преступлении лица, заранее договорились о его совершении. Оно может выражаться в различных видах: соучастие, связанное с простым сговором относительно места, времени или способа совершения преступления: соучастие, связанное с предварительным, более детальным сговором относительно образования группировки для осуществления преступной деятельности определенного характера. Таким образом, предмет сговора может служить основанием для выделения видов соучастия с предварительным сговором. К предмету сговора соучастников относятся:

1. Цель преступной деятельности.

2. Характер преступной деятельности.

3. Организационное построение преступной группы.

4. Порядок ее функционирования.

В качестве целей преступной деятельности должны выступать конечные результаты, которые желают достичь соучастники (получение денежных средств, имущества или права на него; причинение имущественного вреда кому-либо; лишение жизни кого-либо; нарушение порядка нормального функционирования органов власти, общественных организаций и т.п.).

Характер преступной деятельности предопределяется: способами достижения целей преступной деятельности; длительностью функционирования группы: средствами, которые преступники предполагают использовать или используют для совершения преступлений.

Организационное построение преступной группы предполагает распределение между соучастниками ролей в преступной деятельности и вытекающих из этого задач (если преступная деятельность осуществляется различными способами, то происходит распределение сфер деятельности между группами соучастников); установление порядка выступления и выхода из состава группы; решение вопроса о возможности и условиях привлечения к участию в преступной деятельности лиц, не являющихся членами группы; определение статуса каждого члена группы (в преступных группах, с многоуровневой системой построения, может производиться распределение мест в иерархии на уровне руководителей подразделений, входящих в данную группу).

Порядок функционирования группы, как часть предмета сговора соучастников, состоит в определении внешних форм существования группы: легальная (под видом какой-либо спортивной организации, коммерческого предприятия и т.п.) или нелегальная (с конспиративными местами сбора соучастников и порядком взаимодействия как между отдельными членами группы, так и между частями группы); поведение соучастников в случае их изобличения правоохранительными органами: и т.д.)

Если проанализировать практику деятельности органов внутренних дел по изобличению преступных групп, то вышеуказанные элементы преступного сговора можно зафиксировать в той или иной мере везде. К сожалению, законодатель на данный момент признает имеющими уголовно-правовое значение лишь небольшую часть элементов преступного сговора, а поэтому в материалах расследования деятельности преступных групп большая часть элементов, как не имеющая уголовно-правового значения, не указывается.

В соответствии с действующим законодательством можно выделить несколько видов преступных групп с предварительным сговором:

- заговор с целью захвата власти;

- организация, имеющая цель подготовку или совершение особо опасных государственных преступлений;

- банда;

- преступная группировка;

- религиозное или общественное объединение, деятельность которого сопряжена с причинением вреда здоровью граждан или с иными посягательствами на личность или права граждан.

- организованная группа.

Банда - это устойчивая организованная вооруженная группа из двух и более лиц, предварительно объединившихся для совершения одного или нескольких нападений на граждан либо на предприятия, учреждения, организации. Приведенное определение сформулировано Пленумом Верховного Суда Российской Федерации.

Пленум Верховного Суда РФ, как это видно из вышеприведенного определения банды, выделяет еще два ее признака: организованность и устойчивость.

Организованность как признак банды в постановлении не разъясняется. Если исходить из смысла данного термина, то можно организованность определить как упорядоченность, устроенность, сплоченность. Однако практически так же Пленум Верховного суда РФ разъясняет содержание другого признака банды - устойчивость.

В п. 3. постановления поясняется, что об устойчивости банды могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность ее состава и организационных структур, сплоченность ее членов, постоянство форм и методов преступной деятельности.

Анализ вышеуказанных положений позволяют сделать вывод о том, что организованность банды - есть один из признаков, свидетельствующих о ее устойчивости. Следовательно, устойчивость, как признак банды, предполагает ее организованность, а это значит, что нет необходимости в понятии банды выделить вместе эти два признака. Исходя из вышеуказанного, банда отличается от простой группы лиц с предварительным сговором тремя дополнительными признаками: вооруженностью, устойчивостью и целью - для совершения одного или нескольких нападений на граждан либо на предприятия, учреждения, организации.

...