Указанным правам участников коррелируют обязанности, включающие в себя обязанности вносить установленные вклады, образующие имущество корпорации, не разглашать конфиденциальную информацию о корпорации, участвовать в принятии решений, которые необходимы для её деятельности, не вредить корпорации и, наконец, не препятствовать достижению целей её деятельности. Эти обязанности по мнению автора настоящей работы относятся к фидуциарным.

Учитывая невысокую возможность миноритария влиять на принятие решений в корпорации, низкую в сравнении с мажоритарными участниками силу связи личных интересов и интересов корпорации и наличие схожего объёма общих прав, закреплённых в Гражданском кодексе Российской Федерации, напрашивается вывод о том, что существует объективный риск нарушения фидуциарных обязанностей миноритарным участником. Представляется разумным выделить два наиболее вероятных сценария причинения вреда корпорации: нарушение режима конфиденциальности информации, разглашение которой может повлечь убытки общества и препятствование принятию решений, необходимых для функционирования общества.

Рассуждая о первом из сценариев, следует обратиться к формулировке права на информации, содержащейся в части 1 статьи 65.2 ГК РФ: «Участники корпорации (участники, члены, акционеры и т.п.) вправе: … в случаях и в порядке, которые предусмотрены законом и учредительным документом корпорации, получать информацию о деятельности корпорации и знакомиться с ее бухгалтерской и иной документацией…» Очевидной рекомендацией для желающих обезопасить общество участников и директоров будет создание во внутренних регламентах корпорации уровней доступа к внутренней информации, поставленных в прямую зависимость от относительной величины участия и, если это применимо, вида акций. Забегая вперёд, следует отметить, что привлечение миноритарного участника к ответственности за недобросовестное поведение повлечёт за собой ответственность скорее санкционной, чем компенсационной природы - правонарушитель будет наказан, но вред обществу может быть не возмещён.

Избежать второго сценария поможет внутренняя политика, оставляющая наименьшее количество возможностей для блокирования принятия решения отдельным миноритарием.

В реальности, безусловно, решение возможных проблем не является простым. Миноритарные участники ни в коем случае не представляют собой абсолютное зло, напротив - именно их права зачастую бывают ущемлены и требуют дополнительной защиты Попов И.М. Перспективы защиты прав миноритарных акционеров // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. №110. 2009. С. 219-220.. В случаях, когда, например, защитить конфиденциальную информацию общества, в том числе из-за необходимости обеспечения защиты прав миноритариев, не представляется возможным, а внесение изменений в устав или принятие решения об увеличении или уменьшении размера уставного капитала требует голоса миноритарного участника, организация может столкнуться с необходимостью защищаться от его недобросовестных действий.

Одно из неоспоримых преимуществ доктрины фидуциарных обязанностей является возможность её применения для решения ситуаций, для которых не существует подходящей нормы закона Pistor K., Xu C. Fiduciary Duty in Transitional Civil Law Jurisdictions: Lessons from the Incomplete Law Theory // ECGI - Law Working Paper No 1. 2002. P. 22-28;. Применение аналогии с разумным и добросовестным лицом, действующим при аналогичных обстоятельствах, которая является методом доктрины, позволяет установить, являются ли действия субъекта правомерными.

Наличие упомянутых норм статьи 65.2 ГК РФ, устанавливающих обязанности участников, позволяют распространить этот метод на действия миноритарных участников. Положения российского корпоративного права, а именно статья 10 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» предусматривают специальный механизм защиты от недобросовестного поведения участников, позволяющий исключить тех, кто своими действиями или бездействием препятствует осуществлению корпорацией её деятельности. Более того, Президиум Высшего арбитражного суда Российской Федерации в своём информационном письме Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 24.05.2012 №151 <Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с исключением участника из общества с ограниченной ответственностью> // [Электронный ресурс] URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_132072/ подтвердил, что исключение участника на основании его голосования на общих собраниях или уклонения от участия в общих собраниях возможно, если эти действия значительно затрудняют или делают невозможным хозяйственную деятельность общества.

Однако, несмотря на эффективность института исключения участника для устранения препятствий к осуществлению деятельности общества, представляется проблемой отсутствие проработанного механизма возмещения нанесённых недобросовестными действиями миноритариев убытков.

В деле Постановление Арбитражного суда Московского округа от 02.10.2015 №Ф05-6465/2014 по делу №А40-75714/13-134-707 // [Электронный ресурс] URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_5142/ общества с ограниченной ответственностью «Эко-Сервис» мажоритарий и само общество в его лице обратились с иском о возмещении реального ущерба и упущенной выгоды к миноритарию, причинившему обществу ущерб, осуществляя имеющиеся у него полномочия. Арбитражный суд Московского округа отказал в удовлетворении кассационной жалобы, придерживаясь формальных оснований, а именно указав на отсутствие в норме статьи 44 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» предусмотренной возможности признать юридическую ответственность участника общества. Попытки истцов воззвать к общей норме статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации также не увенчались успехом - суд указал, что спор является корпоративным и не может быть разрешён без прямого применения специальных норм законодательства. Таким образом, формальное отсутствие в круге субъектов, несущих фидуциарные обязанности, участника общества не позволило взыскать причинённые им убытки.

В жизни общества с ограниченной ответственностью «Рейтинг» в связи со смертью генерального директора-участника, переходом его доли в порядке наследования в неравных долях его детям и последующим спором с пятидесятипроцентным участником по поводу кандидатуры директора и возможности реорганизации разделением случился Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 11.01.2018 №Ф10-5398/2017 по делу №А68-2626/2017 // [Электронный ресурс] URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_5142/ дедлок. Федеральная налоговая служба инициировала процедуру исключения общества из ЕГРЮЛ на основании недостоверности содержащихся там сведений (мёртвый директор), и мажоритарный акционер обратилась в суд с требованием заставить миноритариев проголосовать за по вопросу реорганизации.

Суд, разумеется, правомерно отказал в удовлетворении исковых требований, указав на отсутствие в законодательстве обязанности участников голосовать определённым образом и на то, что истцом был избран неверный метод защиты. С этим решением трудно поспорить, однако, анализ обстоятельств дела, в которых миноритарные участники голосуют образом, приводящим общество к исключению из ЕГРЮЛ и прекращению деятельности, при наличии предлагаемой мажоритарием альтернативы, которая позволила бы продолжить деятельность независимо после реорганизации, приводит к выводу о явной недобросовестности миноритариев и об отсутствии механизма безболезненного разрешения сложившейся ситуации.

Подводя итог изложенному в данном подпункте, следует подчеркнуть найденную проблему: несмотря на открытость и гибкость доктрины фидуциарных обязанностей в российском корпоративном праве, налицо её ограничение специальными нормами, закрывающими круг лиц, которых можно признать ответственными за убытки, понесёнными корпорацией в следствие их недобросовестного поведения. Её решение, по мнению автора, пролежит в открытии перечня субъектов в специальных статьях федеральных законов, регулирующих корпорации или же в разработке отдельного механизма взыскания убытков с миноритариев, недобросовестные действия которых нанесли ущерб корпорации.

Третьи лица, являющиеся сторонами корпоративного договора. В жизни корпорации может возникнуть ситуация, когда доступ к принятию решений получают лица, не являющиеся ни учредителями, ни наёмным менеджментом. Эти лица не стоят за уполномоченными, используя их как номинальных директоров или бенефициаров. Речь идёт о лицах, чьё право влиять на деятельность корпорации проистекает из корпоративного соглашения.

Неразумно ожидать от третьего по отношению к корпорации лица лояльности, хотя бы сравнимой с лояльностью его прямых бенефициаров, однако, в целях защиты интересов хозяйствующих обществ и их учредителей, увеличения прозрачности корпоративных отношений, представляется полезным указание в статье 67.2 Гражданского кодекса Российской Федерации, посвящённой корпоративному договору, на возникновение у третьих лиц, получающих в соответствии с его положениями фактическую возможность влиять на действия юридического лица, фидуциарных обязанностей перед ним. Представляется, что несмотря на естественность и правомерность примата собственных интересов таких лиц над интересами корпорации, необходимо точечно распространить генеральный принцип добросовестности применительно к конкретным правоотношениям.

Банкротство - сложная и трудоёмкая процедура, являющаяся по сути крайней мерой, предпринимаемой государством для обеспечения защиты интересов участников гражданского оборота в случае, когда корпорация оказывается не в состоянии продолжать свою деятельность.

К нему применяются нормы специального Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ (ред. от 27.12.2018) "О несостоятельности (банкротстве)" (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2019) // [Электронный ресурс] URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_39331/ . Изучая указанный Федеральный закон и принятые в соответствии с ним нормативные правовые акты, с уверенностью можно сделать вывод о том, что процедура признания лица несостоятельным является одной из самый совершенных с точки зрения полноты и качества правового регулирования.

Фигура арбитражного управляющего в деле о банкротстве является самой значимой и авторитетной для всех остальных его сторон: участников общества, самого общества, его кредиторов. Это обусловлено широким кругом полномочий, вверенных этой должности. Арбитражный управляющий на этапе конкурсного производства (в соответствующей главе Федерального закона именуемый конкурсным управляющим) осуществляет полномочия руководителя корпорации-должника и всех его органов, в том числе полномочия распоряжаться имуществом корпорации, увольнять сотрудников, выступать от имени корпорации в суде, например, заявляя иски о недействительности сделок и так далее.

Очевидно, что, будучи наделённым такими полномочиями, арбитражный управляющий сполна отвечает формуле статьи 53.1 ГК РФ как лицо, имеющее фактическую возможность определять действия общества. Исходя из этого можно сделать вывод о том, что арбитражный управляющий несёт фидуциарные обязанности. Однако, обязан ли он управляемому юридическому лицу и, если да, то только ли ему?

Как уже было сказано, этот пример специального субъекта отличается высоким уровнем качества правового регулирования Солодилов А.В. Некоторые вопросы ответственности арбитражного управляющего // Имущественные отношения в РФ. №2. 2010. С. 97-98.. Специальный закон предусмотрел, помимо прочего, и регламентацию фидуциарных обязанностей арбитражного управляющего. Часть 4 статьи 20.3 ФЗ «О несостоятельности…» гласит: «При проведении процедур, применяемых в деле о банкротстве, арбитражный управляющий обязан действовать добросовестно и разумно в интересах должника, кредиторов и общества». Ответственность за убытки, понесённые должником, кредиторами или иными лицами в следствие неисполнения арбитражным управляющим своих обязанностей, лежит на нём в соответствии с частью 4 статьи 20.4 Федерального закона. Эта мера гражданско-правовой защиты носит компенсационный характер и с утилитаристской точки зрения наиболее выгодна пострадавшей стороне.

Применимое законодательство устанавливает и другие меры ответственности. Так, в соответствии с частью 1 статьи 20.4 Федерального закона, неисполнение или ненадлежащее исполнение арбитражным управляющим возложенных на него обязанностей может являться основанием для его отстранения от дела и назначения нового арбитражного управляющего. арбитражный фидуциарный правовой добросовестность

Немного вернувшись к предыдущему подпункту 2.2.2.3, проведём аналогию между положениями учредителей хозяйствующих обществ и арбитражными управляющими: оба субъекта, как выясняется, способны нести фидуциарные обязанности перед обществом и против недобросовестных действий обоих общество или его учредители могут использовать средства защиты.

Отстранению арбитражного управляющего от ведения дела о банкротстве в своём роде соответствует институт исключения участника хозяйствующего общества. Эти меры имеют пресекательный характер и направлены на прекращение возможности субъектов влиять на дела общества. А вот способ защиты, несущий компенсационный характер, к сожалению, доступен только участникам дела о банкротстве. На этом фоне представляется важным ещё сильнее подчеркнуть высказанное в предыдущем подпункте предложение имплементировать возможность учредителей хозяйствующих обществ обращаться с иском о возмещении убытков к другим участникам.

Заключение

В процессе написания работы, на данный момент движущейся к своему логическому завершению, была проанализирована неоднозначная судебная практика российских и иностранных судов, изучены документы, изданные высшими судебными инстанциями, рассмотрены мнения авторитетных специалистов в исследуемой области права. Полученные выводы подтвердили предположение о том, что правовое регулирование в сфере фидуциарных обязанностей в корпоративных отношениях далеко от совершенства. Не придавая этому обстоятельству негативного оттенка, наоборот, следует положительно оценить сам факт того, что над имеющимися проблемами ведётся активная работа. Справедливо будет сказать, что по большей части инициатива исходит не от законодателя, а от юристов, трудящихся над развитием доктрины права, а также участвующих в формировании поворотной судебной практики. Невозможно переоценить труды авторов, в своих работах консолидировавших судебную практику и сумевших выявить генеральные линии логики российских судов и дать практические рекомендации по взысканию убытков с недобросовестных участников корпоративных отношений. Нащупывая более или менее проблемные места в сфере предмета исследования, был сделан упор на рассмотрении таких конфигураций корпоративных отношений, при которых щит уязвимых их участников перед возможностью деликта со стороны несущих фидуциарные обязанности лиц представляется наиболее тонким.

Резюмируется, что поставленные перед проведённым исследованием задачи были выполнены. Для начала, было приведено раскрытие содержания института корпоративных отношений и института фидуциарных отношений. Характерной особенностью первого, определяющей его как уникальную сферу общественных отношений, является наличие особого субъекта права - корпорации. Отличительная особенность второго института - это наличие неправовой категории доверия в их основании. Слияние этих институтов рождает новые особенность: так, лицо несёт фидуциарные обязанности перед юридическим лицом и исполняет их, действуя в его интересах. Таким образом, элемент доверия - психического состояния человека - несколько размывается, так как представляет собой теперь составное основание, сформированное из суждений выступающих от имени корпорации лиц, определяющих, следует ли доверять тому или иному лицу управление делами общества и наделять его соответствующими полномочиями.

Как выяснилось, подходы к регулированию фидуциарных обязанностей в корпоративных отношениях отечественного и некоторых иностранных законодателей функционально действительно схожи. При этом был сделан вывод о том, что прийти к этому российскому законодателю удалось хотя бы и сильно позже мировой практики, но гармонично и планомерно. Мы не просто вырвали нормы общего права из контекста и имплементировали их в свою правовую систему, мы пришли к тому, что имеем, через тернистый путь развития судебной практики и юридической мысли в целом. Хочется верить, что наш законодатель научился на ошибке неудачного «визита» трастовой структуры в российскую правовую систему, который произошёл через подписание в 1993 году ныне недействующего Указа президента «О доверительной собственности (трасте) Указ Президента РФ от 24.12.1993 N 2296 "О доверительной собственности (трасте)" // [Электронный ресурс] URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_2948/ ». Развитие законодательства продолжается - весьма интересно посмотреть, что будет дальше.

Возвращаясь к личному доверию как основе фидуциарных отношений и его роли в их живучести, нужно признать, что выдвинутое в начале работы предположение о том, что в сфере современных корпоративных отношений оно является столь же важным, сколь оно являлось на заре существования института фидуциарности, правдиво лишь в части. Действительно, назначая генерального директора, продавая права участника корпорации третьему лицу, включение такого лица в качестве стороны корпоративного договора, по которому у него будет возможность влиять на действия общества, и совершая иные действия, наделяющие третьих лиц соответствующими полномочиями, необходимо учитывать, что тем самым лицу оказывается доверие и предоставляются права. Необходимо давать разумную оценку потенциальной возможности того, что оказанное доверие не будет оправдано. Однако, в отличие от ранней римской формы залога fiducia, при которой деликт фидуциария, не вернувшего вещь исполнившему основное обязательство должнику, влечёт негативные последствия репутации первого, с нарушивших фидуциарные обязанности в современных корпоративных отношениях лиц можно взыскать убытки. Следует отметить, что существует точка зрения, что доверившие полномочия управлять компанией акционеры (к примеру) ограждают директора от всех негативных последствий и сами отвечают за убытки, причинённые его действиями. Таким образом, действия директора отождествляются с выбором его кандидатуры акционерами, и все убытки ложатся на них. К счастью, такая позиция не прижилась ни в доктрине, ни в практике судов.

Что касается достижения поставленных целей, были изучены подходы к определению конкретного состава фидуциарных обязанностей и содержания его структурных элементов, круга лиц, их несущих, а также понятия интересов корпорации в контексте опыта иностранных юрисдикций. Был сделан небольшой упор на Великобритании и Соединённых Штатах Америки: их резонансных делах, ставших прецедентами и послуживших основой существующих на настоящий момент систем корпоративного права в этих государствах. Было раскрыто содержание фидуциарных обязанностей как обязанностей действовать разумно (duty of care) и добросовестно (duty of loyalty), приведены их определения, а также высказаны мнения на счёт того, что круг обязанностей стоит дополнить ещё несколькими. Отмечено, что британский подход подразумевает под интересами компании долгосрочные интересы её учредителей.

Переход к российскому опыту регулирования рассматриваемого института начат с освещения предпосылок формирования релевантного законодательства, а затем и самого круга правовых норм, применяемых для его регулирования. Далее изучено содержание фидуциарных обязанностей с точки зрения российского корпоративного права. Подход, изложенный в этой части работы, существенно отличается по уровню своей проработанности от того, что было описано в части мирового опыта. Это обусловлено тем, что рассмотрение мирового подхода отталкивается скорее от доктринального, нежели от практического подхода к изучению рассматриваемого феномена. Однако, подход России и, например, Великобритании в определении того, что является интересами юридического лица, оказался существенно отличающимся. В России действовать разумно и добросовестно в интересах юридического лица означает своими действиями вести его к достижению поставленной учредителями в момент его создания цели деятельности.

Раскрывая проблематику субъектов, несущих фидуциарные обязанности в корпоративных отношениях, автор принял решение не вдаваться в подробности изучения статуса директоров, а перейти непосредственно к наиболее, на его взгляд, проблемных с точки зрения правового обеспечения исполнения ими своих фидуциарных обязанностей категорий субъектов. Для более четкого понимания их статуса был введён критерий разграничения, базирующийся на совпадении личных интересов обязанного лица и интересов корпорации. Статус обладателей прав участия и третьих лиц, участвующих в корпоративном договоре, как оказалось, затрудняет взыскание с них убытков, причинённых их виновными действиями. Институт исключения участника не в полной мере отвечает запросу стороны, чьи права оказываются нарушенными, так как является пресекательной мерой. Взыскать убытки с третьих лиц, участвующих в корпоративном договоре, оказывается возможным через признание их лицами, имеющими фактическую возможность определять действия корпорации, однако, автором был затронут вопрос, связанный с воспитательным характером норм позитивного права. Третьи лица, становясь сторонами корпоративного договора, действуют во имя обеспечения своего личного интереса и могут не понимать, что, получая возможность оказывать давление на корпорацию-должника, они не должны превышать пределы использования своих полномочий, действуя недобросовестно. Несмотря на наличие генерального принципа добросовестности, закреплённого в Гражданском кодексе, автор выражает озабоченность отсутствием специальных норм, регулирующих статусы указанных категорий субъектов. Как показала судебная практика, суды могут принимать позицию, в соответствии с которой норму статьи 1064 ГК РФ нельзя применить к корпоративным отношением, специальные нормы, регулирующие которые, не предполагают возможность взыскать убытки с отдельных категорий субъектов, формально не входящих в круг лиц, несущих фидуциарные обязанности перед корпорации.

А вот изучение фигуры арбитражного управляющего подтвердило мысли о возможности специального регулирования фидуциарных обязанностей отдельных категорий субъектов. Нормы специального Федерального закона «О несостоятельности…» содержат положения о фидуциарной ответственностью арбитражного управляющего перед должником, обществом и кредиторами и о его монетарной ответственности за убытки, причинённые его виновными действиями.