Река империи. Амударья в геополитических и ирригационных проектах второй половины XIX века

Власть над водой и в более общем смысле господство над природой - прекрасная метафора для отражения имперской идеи колониальных империй XIX столетия. Транспортные каналы, роскошные оазисы в пустынях и огромные плантации вместо бесплодных земель говорили сами за себя, демонстрируя цивилизаторскую энергию и превосходство Запада над Востоком. «Гидравлический империализм» См: Daniel Headrick. The Tentacles of Progress. Technology Transfer in the Age of Imperialism, 1850-1940. Oxford, 1988. Chapter 6; Об «экологическом империализме» см.: Richard Grove. Green Imperialism. Colonial Expansion, Tropical Island Edens and the Origins in Environmentalism, 1600-1860. Cambridge, 1995; об ирригации как основе социальной и политической инженерии на американском Западе см. книгу, парафраз названия которой послужил основой для заголовка статьи: Donald Worster. Rivers of Empire. Water, Aridity and the Growth of the American West. Oxford UP, 1985.

________________________________

© Е.А. Правилова, 2005 как часть «экологического империализма» является не просто характеристикой очередного этапа технологического прогресса, но и моделью социального и политического порядка, сложившегося в колониальных владениях прежде всего Британии и Франции.

Действительно, история Индии и Египта в период британского господства может быть написана как история ирригации, поскольку развитие ирригационного строительства было тесно связано с изменением социальных отношений, столкновением разных идеологий и концепций отношений между колонизаторами и колонизируемыми, формированием новых форм собственности и правового регулирования водопользования, созданием органов управления, развитием техники и т. д. В то же время «ирригационный» или «гидравлический» империализм - важнейшая страница в истории британского общества, являющаяся частью таких тщательно описанных исследователями явлений, как развитие дискурса ориентализма или становление «имперской» науки (ботаники, биологии, этнографии, медицины и т. д.).

Традиция смотреть на историю империй только сквозь призму отношений, замкнутых в узком поле социальных, национальных, экономических или политических конфликтов, уже практически изжила себя. Окружающая среда является полноправным участником этих отношений, важнейшим фактором формирования идентичности осевших на окраинах или в колониях колонизаторов. Не только колонизаторы в цивилизаторском порыве стремились изменить природу, но и окружающий ландшафт, климат, наряду с сугубо культурными факторами (традициями местного населения, обычаями и т. д.), формировали тот специфический тип людей, живших вдали от столиц. Не случайно экологическое прожектерство в первую очередь появляется на окраинах и в колониях: нетронутая западной техникой природа, казалось, призывала приложить свои знания и усилия, а сознание своего превосходства над местным населением придавало уверенность в успехе предприятия. Кроме того, фантазии о грядущих переменах сулили немалые барыши. «Канало-мания» в Индии в 1850-1860-е гг. Headrick. Tentacles of Progress. P. 181-182., «хлопковая лихорадка» в русском Туркестане в 1880-х гг. - особые культурные явления, заслуживающие внимания с точки зрения не только экологической или социальной истории, но и исторической антропологии или даже психологии. Впрочем, неудачи и в большей степени достижения британского ирригационного империализма довольно подробно исследованы историками. Экологические проявления российской имперской политики еще ждут своей очереди.

Эта статья представляет собой попытку рассмотреть лишь эпизод из истории одной из целого ряда идей и концепций трансформаций природы. Речь пойдет о проектах поворота реки Амударьи из Аральского моря в Каспийское и связанных с ними ирригационных и геополитических планах. Оговорюсь сразу, что история развития представлений русского общества и - особо - исследователей, а также политиков и военных об Амударье заслуживает монографии, начинающейся с XVIII столетия и заканчивающейся событиями последних лет. Тем не менее выбранный мной эпизод, относящийся к периоду конца 1870-1890-х гг., весьма интересен и показателен с точки зрения значения указанных выше явлений: взаимоотношений человека и природы, местных традиций и европейской науки, политики и экологии.

Фабула всей эпопеи, связанной с поворотом Амударьи из Арала в Каспий, основана на существовании загадочного, хотя на сегодняшний день вроде бы хорошо исследованного природного явления. Амударья действительно в доисторические времена текла не в Аральское море, а в западном направлении. Покинув древнее ложе, река оставила после себя мертвые русла. Кроме того, к востоку от Каспия существуют следы еще одного высохшего течения - Узбоя, которое в XVIII-XIX вв. принималось многими путешественниками за основное сухое русло древней Аму. Зрелище сухого Узбоя довольно впечатляюще. Через пески пустыни тянется глубокая петляющая безводная река с четко очерченными берегами, «впадающая» в Каспийское море. Кажется, река только что покинула свое русло, которое в любую минуту готово вновь принять водный поток. Местами русло наполняется грунтовыми водами, и только неподвижность воды подсказывает, что это - не настоящая река Главный Туркменский канал / Под ред. И.П. Герасимова, В.А. Ковда, П.А. Летунова. М., 1952. С. 154..

Вопреки распространенному в XVIII-XIX вв. убеждению, Узбой является не руслом Амударьи, а стоком вод из Сарыкамышских озер, лежащих к западу от современной дельты реки. Предположительно после изменения основного течения (более двух тысяч лет назад Амударья повернула на восток, перекинув основную массу водного потока в Арал) продолжал существовать западных сток вод реки. До XV-XVI вв. эти притоки Аму наполняли большую Сарыкамышскую впадину. В периоды многоводья, когда объем приносимой рекой воды превышал вместимость озер, образовывался сток в западном направлении - Узбой. Но в XV-XVI в. этот сток исчез, а Аму окончательно повернулась к Аралу.

Следы западных русел Аму, ведущие к Сарыкамышу (Куня-Дарья или Дарьялык, Даудан и др.), хорошо сохранились. С помощью искусственных каналов эти русла были вновь обводнены человеком. На западе от Аму на берегах ирригационных каналов возникли крупные поселения средневекового Хорезма. В дальнейшем вследствие действия физико-географических факторов, а также под влиянием ирригационного строительства река неоднократно то возобновляла частичный ток в сторону Сарыкамышских озер, то вновь полностью обращала свои воды в Арал. Площадь культурных земель на западном берегу Аму постоянно колебалась - новые поселения то появлялись, то исчезали. История реки тесно переплеталась с историей живших здесь людей: уход воды приводил к гибели городов; вместе с тем новые ирригационные каналы меняли режим реки, а опустошение городов военными завоеваниями и, как следствие, заиление каналов вновь закрывало созданные человеком течения.

Изменения течения реки довольно подробно отражены в сочинениях античных и средневековых авторов, сообщавших о древнем Оксусе, а также в местном фольклоре. Однако до начала XVIII в. исследований и картографических описаний Амударьи и Арала почти не было. Фактически до этого времени Европа не знала о существовании Аральского моря.

«Открытие» Арала и легендарных древних русел, якобы некогда соединявших Аму с Каспием, совпало с периодом завоевания Российской империей нового геополитического статуса. Перспектива открытия нового водного пути оказалась очень заманчивой. Таким образом, началась эпопея, связанная с попытками поворота Амударьи обратно в Каспий. В 1714 г. Петр I распорядился снарядить Каспийскую экспедицию под руководством князя А. Бековича-Черкасского с целью исследовать течение Амударьи и установить возможность возвращения реки в прежнее русло. Источником надежд императора послужили сообщения туркмена Хажди Непеса (Нефеса) о имеющихся якобы на Амударье золотых месторождениях. Туркменская легенда гласила, что хивинские ханы, дабы скрыть месторождения золота и принудить туркменские племена к покорности с помощью плотин, отвели реку в Аральское море. Восстановление течения Амударьи открывало перспективу подчинения русскому влиянию Хивы и Бухары, овладение золотыми богатствами и открытие водного пути от Каспия через Амударью в Индию Сарнев Д.С., Ходжамурадов А.А., Гринбург Л.М. Каракумский канал. Ашхабад, 1982. С. 34..

Из состава экспедиции был выделен отряд, который под руководством Ходжа Непеса прошел до низовьев Амударьи и обнаружил следы древних поселений, арыков (оросительных каналов) и сухого русла Узбоя. На карту исследований было нанесено гипотетическое место впадения Амударьи в Каспий, и Петр I получил сообщение, подтверждающее справедливость туркменской легенды.

В 1716 г. Бекович-Черкаский отправляется во второй поход, но уже с военными целями: построить крепость в районе старого устья Амударьи и добиться перехода хивинского хана в российское подданство. Крепость Красноводск была действительно построена, но попытки Бековича договориться с ханом закончились печально: в 1717 г. хивинцы напали на отряд и расправились с большинством его участников.

Тем не менее идея поворота Амударьи не была оставлена: в 1718 г. с той же целью была направлена еще одна экспедиция под начальством кн. Урусова, посольство в Бухару во главе с Ф. Бенневини, а также гидрографические экспедиции для исследования Каспийского моря.

После смерти Петра I попытки исследовать возможность возвращения Амударьи в Каспий были на некоторое время оставлены: геологическое и гидрографическое изучение Средней Азии продолжалось силами ученых, но за этими исследованиями не стояли какие-то определенные стратегические планы российской власти, хотя вопрос о повороте реки неоднократно обсуждался в печати и в академических кругах.

Все изменилось с началом войны за покорение Средней Азии и в особенности ее западной части (Закаспийской области). Участникам походов на Хиву 1873 г., среди которых были инженеры и гидрографы, предстали действительно впечатляющие ландшафты: пустыни со следами древних рек, древних ирригационных систем и развалины вымерших поселений.

Миф о том, что чья-то злая воля, подчинившая природу, обезлюдила богатейшие оазисы, получил новое подтверждение. С точки зрения данных, полученных в результате геологических исследований и нивелировок, новое значение приобретали и цитируемые в десятках статей сообщения древних географов о реке Оксус, впадавшей в Каспий, а также услышанные путешественниками и военными местные легенды о прошлом Хорезма - богатейших оазисов, погибших из-за ухода реки. Покорение края давало, казалось бы, возможность восстановить цветущую страну, вернуть Амударью в прежнее русло и восстановить водный путь от Каспия в Арал, а в перспективе - из Европы в Индию.

Исследования начались с новой силой. В 1873 г. по инициативе кавказского наместника вел. кн. Михаила Николаевича была создана Урун-Дарьинская экспедиция под руководством военного инженера А.И. Глуховского. Экспедиция исследовала старые русла Амударьи - Урундарью (Кунядарью или Дарьялык) и Даудан и пришла к выводу, что еще незадолго до этого воды Амударьи были отведены из этих русел с помощью построенных хивинцами плотин. Действительно, в 1857 г. хивинский хан перекрыл дамбами возведенные туркменами каналы, осушив одну из крупнейших сетей левобережных арыков (каналов), в том числе главного канала - Лаузан. Это привело к усыханию западной части дельты, сокращению площади орошаемых земель и упадку сельскохозяйственной культуры.

Данное событие было рядовым в истории многовекового соперничества за воду: управление каналами с помощью дамб служило главным аргументом в политическом соперничестве. Но его описание, превратившееся в устах местных жителей в легенду, было интерпретировано в связи с услышанными от тех же «туземцев» и прочитанными в сочинениях античных авторов сказаниями о древнем Оксусе. В результате возникла вполне устойчивая формула: река (а не каналы) изменила свое течение в результате деятельности человека и борьбы за воду. Следовательно, изменить этот ток и обводнить старые русла не составляет труда. Один из первых исследователей Амударьи Н.Петрусевич закончил отчет о своей экспедиции 1877 г. выводом, что «к пропуску воды по старому руслу Дарьялык от настоящего направления р. Амударьи до озера Сарыкамыш никаких препятствий нет, и все сомнения в том, что вода может не пойти, должны быть оставлены. Только хивинский хан может противиться обводнению старого русла из боязни непослушания туркмен, сдерживаемых одним страхом не получить воды, но в настоящее время и опасения хана едва ли могут иметь место» Петрусевич Н. Предварительный отчет об исследованиях Дарьялыка (Узбоя) и местности между Амударьей и Сарыкамышем // Известия Кавказского отделения ИРГО. 1878. Т.V. № 4. С. 238..

Таким образом, тезис о том, что крупнейшая река Средней Азии потекла в другом направлении благодаря усилиям человека, стал одной из исходных предпосылок в конструировании проектов управления водными ресурсами Азии. Как нельзя кстати в 1878 г. эти версии получили подтверждение: в результате паводков Амударья прорвала дамбы на Кунядарье и Лаузане и дошла до Сарыкамышских озер. Российская пресса и научная общественность немедленно отреагировали на это событие как на доказательство возможности поворота реки к ее прежнему течению.

В Среднюю Азию буквально бросились многочисленные экспедиции. Едва ли будет преувеличением признать, что эта тема стала «хитом» на страницах научных журналов 1880 и 1890-х гг., прежде всего - публикаций Русского географического общества и его отделений. Далеко не все исследования имели практическую направленность и заканчивались проектами изменения ландшафта. Но вполне естественно, что многие исследователи не могли устоять перед соблазном прожектерства. Из ряда идей и проектов изменения русел среднеазиатских рек стоит выделить два. Первый был почти незнаком современникам, хотя личность его автора имела почти скандальную известность. Второй - напротив, довольно активно обсуждался в прессе и научной общественности и лоббировался отдельными ведомствами. При всех различиях этих проектов их объединяет многое: амбициозность, связь с концепцией властвования и, как ни странно, то, что они были частично воплощены в жизнь - много лет спустя после смерти авторов.

Августейший ирригатор

Среди тех, кого прорыв Амударьи заставил броситься к исследованиям азиатских рек и пустынь, был член императорского семейства - племянник Александра II великий князь Николай Константинович. О жизни и деятельности князя известно не так уж и много - за исключением, пожалуй, того факта, что Николай Константинович в молодости вел распутную жизнь, совершил кражу бриллиантов у своей матери Александры Иосифовны, был объявлен сумасшедшим и сослан в Среднюю Азию См. его биографию, написанную в апологетических тонах одним из членов бывшего императорского семейства: Князь Михаил Греческий. В семье не без урода. Биография великого князя Николая Константиновича. М., 2002. . То ли действительно ввиду психического расстройства По определению врачей, князь страдал «болезненной нравственной распущенностью» (официальный диагноз), характеризуемой «половыми излишествами», «периодической склонностью к спиртным излишествам», «склонностью к аффектам», «страстью к пустым денежным оборотам» и «крайним развитием в нем себялюбия». Одним из главных проявлений болезни было «полное игнорирование привычной для его сана обстановки, увлечение работами по орошению края и помещение почти всех получаемых им средств на проведение арыков с устройством по ним русских поселков» (Медицинские наблюдения над состоянием здоровья ЕИВ вел. кн. Николаем Константиновичем (доктор В.В. Чехов. Представлено А.Б. Вревскому в мае 1897). - ГАРФ. Ф.617 (Н.Г. Казнаков). Оп. 1. Д. 1.

Переписка по делам вел. кн. Николая Константиновича с 1 января 1898 года по сентябрь 1900. Л. 25-30. Позднее диагноз был уточнен: «душевное расстройство в форме дегенеративного психоза с притуплением нравственного чувства» (Заключение врачей. Август 1900. Доктора: В.Я. Розенбах, В.Н. Хардин). - Там же. Л. 436., то ли из-за самого факта опалы великий князь и будучи в изгнании неоднократно причинял беспокойство местной администрации и августейшей семье - то антиправительственными высказываниями, то самоуправством, пьянством и неподобающими связями. Поэтому и в Туркестане князь находился под присмотром администрации, полиции и врачей См., например, донесения о его поведении и копии всех писем (переписка князя перлюстрировалась) за 1898-1908 гг.: - ГАРФ. Ф.617. Оп. 1. Д. 1-8..

Помимо факта воровства и последовавшей опалы, Николай Константинович все же приобрел известность и другого рода: как неутомимый прожектер и ирригатор. По его инициативе и за его же средства были построены первые крупные оросительные каналы в Голодной степи (Искандер-арык, канал Николая I). Но любимейшей идеей великого князя был проект восстановления «старого тока» Амударьи в Каспий.

По словам князя, с идеей переноса Аму его впервые познакомил известный ориенталист В.В. Григорьев [Вел. кн. Николай Константинович] Старый Ток. Отчет о поездке на Хивинский Узбой летом 1890 г. Б.м., б.г. С. 2-3. . Сам Григорьев еще в 1864 г. выступал в Русском географическом обществе с докладом о течении реки в Каспий. В 1872 г. вел. кн. Константин Николаевич поручил Григорьеву сопровождать сосланного Николая Константиновича в путешествии по Средней Азии с целью ознакомления с краем. Григорьев рассказал князю о сухом русле Лаузан и плотине Бент, перегородившей проток Амударьи в Узбой. Прорыв Аму к Саракамышу в 1878 г. окончательно укрепил князя в решимости заняться исследованием реки. Уже в ноябре 1878 г. Николай Константинович обратился к туркестанскому генерал-губернатору К.П. Кауфману с предложением разрушить оставшиеся плотины и пустить воду к Каспию. Кауфман посоветовал не торопиться. Доказательства Николая, будто бы Амударья сдерживалась от естественного течения только рукотворными плотинами, построенными хивинцами для обуздания туркмен, показались Кауфману неубедительными. «Трудно допустить такую жадность к воде у хивинцев, чтобы они сооружали плотины только для того, чтобы вода шла не в Каспий, а в Арал. Ведь этих плотин более двенадцати. Должны быть причины более существенные, чем простой каприз или фантазия. Скорей можно допустить мысль, что большая часть этих плотин ограждает Хивинский оазис от потопления высокими водами р. Аму». На доводы князя, что якобы хан сам изъявил готовность сломать плотины Бент и Шамурат, генерал-губернатор ответил предупреждением: «хивинский хан сделает все, что ему будет приказано, но понятно, что вся тягость ответственности за могущее быть от того зло или бедствие падает на того, кто приказывает» РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 579. Л. 227..

Очевидно, Кауфман стремился не дать князю, который был не на хорошем счету, вмешаться в важнейшее государственное мероприятие. Возможность поворота реки требовалось доказать, и это должно было стать делом уже организованной специальной экспедиции под руководством Главного Штаба.

Тем не менее отказ в поддержке не остановил Николая. В 1879 г. в Самаре он организовал общество для изучения среднеазиатских путей, ставившее своей целью выбор направления туркестанской железной дороги и исследования поворота Амударьи в Узбой. В марте 1879 вел. кн. Николай Константинович опубликовал брошюру под названием «Аму и Узбой» (книга вышла без указания имени автора). В ней автор, опираясь на свидетельства источников - произведения античных и средневековых писателей, - доказывал несостоятельность высказанных ранее догадок о природных причинах поворота Аму. Более всего великий князь доверял местным преданиям о цветущем Хорезмийском царстве, стоявшем на прежней Аму. Все цитируемые предания и легенды, кроме одной, говорили о том, что река неоднократно меняла свое направление «исключительно по воле человека» [Вел. кн. Николай Константинович] Аму и Узбой. Самара, 1879. С.25.. И хотя прошлое реки оставалось не совсем ясным, возможность и необходимость поворота не вызывала сомнений - требовалось лишь провести исследования. Для этого общество организовало специальную экспедицию.

Маршрут экспедиции начинался от самого начала Аму (слияния рек Балх и Пяндж) и заканчивался у низовьев - мест проектированного пропуска вод Аму к Каспию у плотины Бент. Летом 1879 г. группа под руководством Николая Константиновича добралась до верховьев Амударьи и спустилась до бухарской крепости Келиф. «Когда мы взошли на высокую келифскую башню, - описывал затем князь, - наш главный проводник туркмен Гильдыгог, указывая на левую сторону речной долины, сказал, что там, недалеко от афганского кишлака Аладат лежит голова прегражденного плотиной и занесенного илом старого русла Аму-Дарьи, которое туземцы называют «Шор». Удивленный и обрадованный словами туркмена, я шутя сказал, что если бы мне суждено было лет полтораста назад известить о Шоре моего великого прадеда, императора Петра, как некогда туркмен Нефес известил о Дарьялыке, то царь, конечно, пожаловал бы его собольей шубой и золотым кафтаном. «Я не Ходжа Нефес, я Гельдыгог», - гордо ответил он, - «и, наверное, не ввел бы царя в ошибку, не погубил бы царского посла и русское войско среди коварных хивинцев. Если сломать плотину Банк (Бент), отворить Лаузан и Дарьялык, вода пропадет надолго в озерах Сары-Камыш, а от Келифа по Шору она прямо вольется в Красноводский залив русского моря» [Романов Н.К.] Поворот Амударьи в Узбой // ОР РНБ. F-IV. № 839. Л. 236..

Князь был уверен, что он открыл неизвестное еще русским исследователям южное русло Аму - более удобное для реализации идеи разворота реки (это русло впоследствии было действительно еще раз «открыто» и получило название Келифского, или Чарджуйского, узбоя. (На самом деле Келифский узбой не имеет отношения к Амударье. Это - старое русло афганских рек, куда иногда во время половодий доходили их воды).

Увидеть келифское русло своими глазами князю не удалось: следов выхода этого русла из нынешнего течения не было, а бухарцы категорически отказались разрешить ему приблизиться к Шору. «Вообще таджики и узбеки очень недоверчиво относились к моим расспросам, старались узнать от наших казаков и переводчиков, зачем русские расспрашивают о Шоре, не думают ли они поворотить туда Дарью, правда ли, что с Волги везут в Хиву пароходы, а меня они уверяли, что все слухи о Шоре только басни, сочиненные няньками для потехи детей» [Романов Н.К.] Поворот Амударьи в Узбой // ОР РНБ. F-IV. № 839. Л. 238.. Если верить запискам князя, двум членам экспедиции все же удалось взглянуть на Узбой и засвидетельствовать существование следов древней реки - ими были «индийский принц» Рамчандр-Баладжи-Пейтуа и афганец Мирдали-хан. Поскольку никаких исследований не проводилось, главным источником сведений о Келифском узбое были предания, легенды и сказки Князь цитирует две сказки, интерпретирующие причины возникновения и исчезновения Келифского русла. Их текст был также опубликован в анонимном отчете об его экспедиции в Записках РГО. «Сказка о Хазрет-Али». Когда арабы по воле Магомета огнем и мечом обращали в мусульман идолопоклонников Востока, хорезмийцы, жители низовий великой Дарьи или Джай Хуна, отказались принять ислам. Тогда Лев божий Хазрет Али на своем райском коне Дул-Дул перескочил через Аму-Дарью, явился в замок Келиф, схватил висевший у седла волшебный меч Зул Фукар и, воскликнув «Аллагу Акбар» (велик господь), трижды ударил по горам, а отсеченные скалы бросил поперек реки. Прегражденная каменной плотиной Дарья хлынула в расщелину на Западе. Хорезмийцы, лишенные воды, признали учение Пророка и умоляли возвратить им реку. Тронутый их мольбами Хазрет Али раздвинул обломки скал руками, и Аму-Дарья снова потекла на Север, к Хорезму. «Сказка о Хорезмийской царевне». Персидский царь Фрейдан полюбил хорезмийскую царевну, но красавица не захотела жить в его гареме. Тогда царь из мести хорезмийцам велел копать арык на левом берегу Аму-Дарьи, против Келифа, и, запрудив реку плотиной, направил воду на Запад. Все подданные Харезм Шаха упрашивали свою царевну спасти их от безводия. Сжалившись над ними, она поехала в Келиф и сказала царю, что согласна быть его женой, если он разрушит плотину. Царь немедленно исполнил ее волю, но коварная невеста скрылась. Она скакала день и ночь на быстрых кобылицах вдоль по Дарье от Келифа до Ургенча и приехала домой в тот самый час, когда вода дошла до стен столицы Хорезма. - РГИА. Ф. 573. Оп. 1. Д. 1197. Переписка по делам вел. кн. Николая Константиновича с 1881 по 1892 г. включительно. Л. 234-235..

Несмотря на привлекательность самой идеи оживления Келифского узбоя (путь от Келифа к Каспию был намного короче провода Амударьи через Саракамышские озера), осуществить ее в тот момент не было возможности. Но открытию этого узбоя Николай Константинович придавал огромное значение - ведь все собранные им рассказы еще раз укрепляли князя в мысли о том, что Амударья еще в глубокой древности вынуждена была менять свой ток из-за возведенных человеком плотин. В свете этих открытий решимость князя реализовать проект пропуска Амударьи через северные русла еще более укрепилась.

В октябре 1879 г. члены экспедиции выехали из Петроалександровска на каиках по Амударье. В одном каике с великим князем плыл хивинец Худай Берген. Он поведал князю, что Амударья запружена плотиной Бент, построенной хивинским ханом. Плотина не давала реке течь в сухие русла Лаузан и Дарьялык (Кунядарья). Таким образом, хан держал в повиновении туркмен, проживавших на прежней Аму. Но стоило только снять плотины, как вода устремилась бы по Лаузану и Дарьялыку к Саракамышским озерам, от которых, по словам туркмен, отходили два русла к Каспийскому морю [Вел. кн. Николай Константинович] Поворот Амударьи в Узбой. Л. 9..

В плане экспедиции великого князя, вероятно, было предусмотрено проведение исследований и нивелировок (в составе экспедиции было 2 инженера, ботаник, зоолог и геолог И.В. Мушкетов См.: Мушкетов И.В. Сборник документов. Русские ученые-исследователи Средней Азии. Ташкент, 1960. Т.III. С. 242.). Но в записках князя, рукописная копия которых хранится в Отделе рукописей РНБ, эти исследования не нашли отражения. Вообще, о научных результатах экспедиции почти ничего не известно.

Будучи уверенным в легкости предприятия, князь торопился договориться с хивинским ханом о повороте реки. В начале октября состоялась встреча опального члена императорской семьи с правителем Хивы. Николай преподнес хану потрет Петра I работы Жан-Марка Натре, написанный в 1717 г. Подарок был со значением: именно в этом году состоялся поход Бековича-Черкасского. Хан в ответ изъявил готовность исполнить волю великого князя и открыть плотины при условии сложения части уплачиваемой ханом дани. При этом хан ссылался на то, что, якобы, в случае поворота реки туркмены вновь откочуют на запад, «перестанут мне повиноваться и платить подати» [Вел. кн. Николай Константинович] Поворот Амударьи в Узбой. Л. 17.. Кроме того, в случае, если вода пойдет в озера Сарыкамыш и далее, хан требовал признания принадлежности этих водоемов Хиве. С письмом, содержащим эти условия, князь получил «старинную книгу, неизвестно когда и кем написанную», описывавшую древнее течение Аму по старому руслу.

Для демонстрации готовности исполнить «волю Белого царя» хан уже в конце октября действительно сделал проломы в плотинах Бент и Шамрат. После разрушения Бента вода пошла в сторону Сарыкамышских озер. Пролом Шамрата, по словам князя, не имевший значения для поворота реки, причинил большие убытки местным жителям, оставшимся без воды. Но это не охладило энтузиазма князя. 24 ноября он телеграфировал в Русское географическое общество, что ранней весной 1880 г. хивинцы обещали сломать еще 3 плотины, углубить и расширить Лаузан и другие протоки и «пустить воду в Узбой самым прямым путем, которым каики ходили к Куня-Ургенчу лет 25 назад» Известия ИРГО. 1879. Т. XV. Вып. 4. С. 289..

Продолжить работы весной 1880 г. князю не разрешили. Его активность совсем не нравилась местной администрации. Кауфман жаловался военному министру, что Николай, несмотря на запрет, начал проводить «недопустимую агитацию» в прессе, утверждая, что «якобы туркмены обещали дать бесплатно своих рабочих для расчистки и пропуска воды в Сарыкамыш» РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 579. Л. 573.. Николай же со своей стороны сетовал матери, что в продолжении «поездок по сухим руслам» ему было отказано. Тем не менее князь не оставлял попыток добиться разрешения реализовать свою мечту: «…воду Сыра и Аму, напрасно пропадающую теперь в Арале… направить в старые русла, оросить безводные степи, поселить кочевых киргизов, русских переселенцев и создать в Туркестане казачье войско» РГИА. Ф. 435. Оп. 1. Д. 15. Л. 10.. Приезд нового генерал-губернатора М.Г. Черняева в 1882 г. вселил в князя надежду: Черняев послал в Петербург очередное ходатайство допустить Николая к работам. В случае успеха князь обещал, что «к маю нынешнего года вода Аму пойдет в Лаузан и что ко дню коронации хивинский хан может бить челом Белому царю Аму-Дарьей, обращенной в покинутое ложе» Там же. Л. 33.. Вполне вероятно, что Черняев действительно собирался привлечь Николая к работам на Амударье «Нынешней весной Черняев собирался поворотить Амударью и приглашал меня к участию в этом деле», - писал князь матери 11 февраля 1884 г. - Там же. Л. 54., но очередная смена генерал-губернатора в 1884 г. отложила реализацию этого плана еще на несколько лет.

К работам на Амударье князь вернулся уже только в 1890 г. (до тех пор, впрочем, он тоже не терял времени - занимался устройством ирригационных каналов в Голодной степи). В 1889 г. князь наконец-то получил разрешение МВД отправиться в Хиву для исследования возможности поворота Аму. В качестве эксперимента были разобраны плотины Бент и Таш-Бугут в голове арыка Лаузан, и струя воды действительно хлынула в Сарыкамыш. Князь ликовал: «старый ток» был восстановлен См. опубликованный отчет об экспедиции: [Вел. кн. Николай Константинович] Старый Ток. Б. м., б. г. .

Несмотря на первоначальный успех, туркестанская и петербургская администрация не приветствовала эксперименты князя. К осени выяснилось, что опасения хивинцев, предостерегавших Николая об опасности размывов и других побочных эффектов пропуска воды, оказались небеспочвенными. Из-за подъема уровня воды в реке часть ее вылилась из арыков и затопила 3 000 десятин разных посевов местного населения, за что князю пришлось заплатить компенсацию в 4 000 руб. Туркестанский генерал-губернатор - военному министру, 28 октября 1890 г. // РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 4112. Л. 15-16. По рекомендации генерала А.И. Глуховского, предупреждавшего об опасности еще более значительных прорывов и наводнений в период весеннего половодья, генерал-губернатор распорядился восстановить плотины. Впредь любые работы на Амударье князю, разумеется, не позволялись.

Однако это была не главная причина недовольства. Куда важнее было то, что опальный князь, сосланный на край империи, черпал из котла символического «цивилизаторского» капитала русской власти. Он прикоснулся к самому важному ресурсу - воде. Обводнение, а не завоевание было кратчайшей дорогой к власти. Николай Константинович был убежден, что распространить державную власть императора на покоренное население и декларировать подданство местных народов - лишь полдела. Проблема состояла в том, чтобы наполнить эту власть символическим смыслом и содержанием. Причем смыслом, соответствующим не европейским или российским, а отвечающим складывавшимся веками под влиянием отчасти ислама, но и в еще большей степени практик властвования представлениям о господстве местного населения.

Значение ирригационной деятельности для создания авторитета было довольно хорошо усвоено и местными администраторами. Практически все туркестанские генерал-губернаторы начинали свою деятельность в крае именно со строительства каналов. Еще в 1869 г. по распоряжению Кауфмана начались нивелировки в северо-восточном районе Голодной степи. Проект орошения водами Сыр-Дарьи покрывал площадь 150 000 десятин. Довольно типичным и заслуживающим внимания фактом было то, что расчеты бюджета не включали в себя плату за рабочую силу. Генерал-губернатор рассчитывал воспользоваться якобы древней традицией привлечения ханами и беками местного населения к трудовой повинности на каналах. В 1879 г. работы на Кауфманском канале решено приостановить как «разорительные для населения» Матисен А. Положение и нужды орошения в Туркестане // Ежегодник Отдела земельных улучшений ГУЗиЗ. Год 1. 1909. СПб., 1910. С. 277.. К этому времени было прорыто всего 13 км трассы канала.

Еще один замечательный факт характеризует ирригационную деятельность местных властей: туркестанские генерал-губернаторы предпочитали не возводить новых каналов, а восстанавливать древние ирригационные системы, причем не только с помощью бесплатного труда местных жителей, но и полагаясь на туземные методы ирригации. Преемник Кауфмана Черняев в 1883 г. остановил свое внимание на Перовском уезде, где сухое русло Янгидарьи, левого рукава Сырдарьи, якобы некогда обводняло самую глубь Кизылкумов. По свидетельству А. Матисена, работы были поручены «местному знатоку киргизу Асанову». «Русло Янгидарьи было временно обводнено, и вода шла по нему, постепенно уменьшаясь в количестве, целых два года, но при этом было затоплено около 30 000 десятин земли». В результате возникла целая сеть озер, окруженных непроходимыми болотами и камышами, и перед землеустроителями встала задача не обводнения, а осушения ценных земель Матисен А. Положение и нужды орошения в Туркестане. С. 278..

То, что орошение края - важнейшая задача русской власти, понимали и в Ташкенте, и в Петербурге. Однако этим ресурсом символического капитала власть пользоваться не торопилась, а если и пользовалась, то неумело. До начала XX в. никакой государственной программы ирригации не существовало, хотя о необходимости таковой рассуждали в течение многих лет. На фоне неудач государственной ирригации более-менее удачные ирригационные проекты князя в Голодной степи (в 1883-1885 гг. на правом берегу р. Чирчик князь построил первый действующий канал - Искандер-арык длиной 50 верст, оросивший 4 140 десятин. В 1886 г. канал был выкуплен казной) выглядели почти что победой.

На глазах у туркестанских генерал-губернаторов князь вполне откровенно эксплуатировал связь идеи владычества над населением и над природой. Далеко не случайно оставленные князем записи и опубликованные анонимно сообщения о его экспедициях изобилуют цитатами древних сказаний и легенд. Одну из них, по словам Николая Константиновича, ему рассказывал сам К.П. Кауфман: «…было время, когда от Ферганы до Хорезма кошка пробегала, прыгая с крыши на крышу, а соловей перелетал, порхая с ветки на ветку». Цитируя эту легенду в отчете об экспедиции 1890 г., князь сопроводил ее таким комментарием: «Такая благодать мыслима была только при единоличной самодержавной власти Хорезм Шахов, а следовательно, прежний порядок и богатство могут быть восстановлены только Высшей Русской властью на Востоке. Со времен нашествия монголов Хорезмийская степь обезлюдилась и обезводилась. Дикие воины Чингиз-хана изрубили мирных жителей-земледельцев, арыки высохли, остались только колодцы среди песков и солонцов. На развалинах великого Хорезма возникли мелкие владения ханов, султанов и эмиров, которые, подобно русским удельным князьям, стали заниматься ссорами и междоусобицами до той поры, когда, наконец, народы Средней Азии не положили оружие перед знаменами Императора Александра Второго» Старый Ток. С. 15..

Русские выглядели, таким образом, потенциальными преемниками хорезмийских правителей. Восстановление Хорезма через восстановление старого тока Аму представлялось князю делом чести, тем более важным, что к нему прикоснулся Петр Великий. Одной из лучших иллюстраций представлений князя являются написанные по его заказу стихи. Сочинение некоего Николая Грязнова, представленное в 1884 г., называется «Быль и Надежды» (качество стихов оставляет желать лучшего, но идея довольно прозрачна).

Стихотворение или, точнее, даже небольшая поэма делится на три части. В первой, очевидно, говорится о золотом веке Хорезма, когда вода Амударьи

Беспрепятственно в Каспий катилась,

Процветали торговлей ее города

И на тысячи верст проходили суда,

Населенье богатством гордилось.

Но хивинцы, как нам уже известно, «воду Окса реки запрудили», и «чудная река» покатилась «в ненавистный Арал».

Вторая часть посвящена Петру Великому и посольству Бековича. Третья же часть повествует о современности. Автор сетует, что идея Петра осталась позабытой и «великое - все не свершилось».

Следующий абзац заслуживает особого внимания, как, пожалуй, самый приличный с точки зрения стихосложения и очень показательный:

Что же препятствует нам? Или труд так тяжел?

Иль боимся забраться далеко?

Или крылья спалил наш двуглавый орел

Под полуденным солнцем востока?

Далее автор воспевает «народ» (в примечаниях указано, что народ - это сосланные в Туркестан уральские казаки, с которыми Николай очень сблизился) и «опального потомка Петра» и призывает адресата своего сочинения к великим свершениям:

Подымись же ты Азии славный герой,

Ты, славян ополчивший на битву!

Ты! Так смело водивший дружины на бой.

За тебя будут наши молитвы.

Ты один положить можешь делу конец,

Труд с тобою нам будет отрадой,

А тебе только новый бессмертья венец

Может быть от России наградой Переписка по делам вел. кн. Николая Константиновича с 1881 по 1892 г. включительно. - Ф. 573. Оп. 1. Д. 1197. Л. 154-156..

Конечно, такие амбиции сосланного племянника императора не могли не вызывать беспокойства. Несколько лет спустя приставленный в качестве опекуна князя Казнаков характеризовал его ирригационную деятельность как «разыгрывание роли «степного царька», карающего и милующего по своему усмотрению. По характеру он тот же хан былых времен» Н.Г. Казнаков - Фредериксу, 1900 г. // ГАРФ. Ф. 617. Оп. 1. Д. 1. Л. 424-425.. Наблюдавшие за поведением августейшего сумасшедшего врачи констатировали, что, «живя в степи среди рабочих, переселенцев и сартов, великий князь вступал в ними в тесное общение и приобретал в из глазах особый ореол, т. к. он, несмотря на принадлежность к царскому дому и большие денежные средства, добровольно подвергался лишениям степной жизни и самостоятельно орошал степь. При этом он являлся в глазах толпы благодетелем, он оживлял степь, он нанимал рабочих, он им платил деньги, он строил для них дома и раздавал им земли. Отсюда возникла кличка «царь Голодной степи», которая льстила его самолюбию. Находясь при таких исключительных условиях на большом расстоянии от центра администрации края, он нередко увлекался своей ролью, совершал незаконные сделки, нарушал права администрации и частных лиц и создавал почву для разнообразных конфликтов» Там же. Заключение врачей. Август 1900 г. Доктора: В.Я. Розенбах, В.Н. Хардин // Там же. Л. 436..

В характеристике Н.Г. Казнакова и врачей есть значительная доля правды и в том, что князь действительно пользовался авторитетом среди местного населения, игнорируя местную администрацию, и в том, что при этом эксплуатировал имидж восточного правителя - «хана былых времен». Об этом можно судить и по используемой терминологии - князь чаще всего пользовался местными названиями (например, Дарьялык вместо Кунядарья), и по частым ссылкам на обычаи и шариат.

Так же как Кауфман и Черняев, князь использовал идею преемственности между старыми традициями и новой властью, стремясь восстанавливать «старые» ирригационные системы, а не проводить новые. Так, в 1886 г., «увлекшись смутными указаниями древних летописей и преданий о существовавшем будто бы ранее орошении Бухары из Сырдарьи, великий князь задался мыслью восстановить эту легендарную оросительную систему посредством применения исключительно туземных технических методов». По словам Матисена, к строительству нового канала из Сырдарьи в Бухару (отсюда название - Бухар-арык) был привлечен «штат опытных в ирригационном деле туземцев. Вследствие крупных технических дефектов Бухар-арык после пропуска в него воды существовал лишь 3-4 дня Матисен А. Положение и нужды орошения в Туркестане. С. 278..

Между тем неудача не поколебала уверенности Николая в превосходстве туземных технологий над европейскими. Он неоднократно хвастался, что строил каналы «без инженеров с туземцами» См. его письмо «маме и папе» - вел. кн. Александре Иосифовне и Константину Николаевичу (1883 г.) // РГИА. Ф. 435. Оп. 1. Д. 15. Л. 21-22.. Именно туземным ирригаторам («хивинцам») князь собирался доверить расчистку плотин и пропуск Аму к Каспию. «Казалось бы, - писал князь, - …что поворот Амударьи в Узбой дело людей науки, но хивинцы, невежественные во всех отношениях, приучены обстановкой и веками быстро и легко справляться с водами Амударьи, искусно пользуясь природными особенностями своей реки». В этом и состояло преимущество хивинцев, которым следовало поручить поворот реки Поворот Амударьи... Л. 62..

После 1890 г. князь уже не возвращался к работам на Амударье, хотя неоднократно выступал с новыми проектами поворота реки. Отказ в разрешении на работы, как нам известно, был обусловлен и стремлением погасить амбиции больного, и минимизировать ущерб от его деятельности. Доктора считали, что князю был необходим труд - в бездействии его психическое состояние ухудшалось. Поэтому администрация пыталась подобрать наиболее «безопасный» кусок пустыни для ирригационных занятий Николая. (В этом был определенного рода цинизм: казна выкупила построенный князем в Голодной степи канал Николая I, который, несмотря на ошибки в строительстве, послужил основой для строительства первого крупного государственного Романовского канала (1913 г.).

Амударья и Закаспийская область явно не были вне интересов правительства. Проекты князя не были просто ирригационными инициативами: они затрагивали самые заветные геополитические мечты - соединение Европы и Индии. Можно было бы предположить, что само правительство имело виды на реализацию подобных проектов. Такой проект действительно существовал и был хорошо известен общественности, но был оставлен правительством. Освоение Средней Азии связывалось с развитием железных дорог, а отнюдь не с переброской рек. Этим объясняется отчасти неуспех инициативы генерала А.И. Глуховского - автора альтернативного проекта соединения Аму и Каспия Генерал А.И. Глуховской и его «Индо-Аму-Дарьинско-Каспийский паровой путь от Индийского океана через северную Индию, Афганистан, Среднюю Азию и Россию до Черного и Балтийского морей»..

Начало разработки правительством вопроса о повороте Аму в Каспий также связано с известным прорывом реки в 1878 г. Инициатива организации экспедиции под руководством А.И. Глуховского принадлежала кавказскому наместнику вел. кн. Михаилу Николаевичу. Предлагая создать специальную комиссию по амударьинскому вопросу, наместник утверждал, что «осуществимость соединения Каспийского моря с Аральским посредством направления вод р. Амударьи в древнее русло Оксуса» была уже теоретически доказана. «Политическое же значение и экономические выгоды, представляемые непрерывным водяным путем, ведущим к обширному рынку, ныне почти недоступному для сбыта наших произведений, столь очевидны, что не могут возбуждать икакого сомнения» РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 579. Л. 1.. При Министерстве путей сообщения начало работу специальное совещание из представителей военного, морского, финансового ведомств, Министерства гос.имуществ и военных округов. Совещание оказалось менее оптимистичным в оценке перспектив поворота реки, так как имеющиеся данные доказывали возможность пропуска вод Амударьи до Саракамышских озер, но не до самого Каспия. Для выяснения возможностей разных вариантов поворота реки - через или в обход Саракамышских озер - в 1880 г. была отправлена экспедиция под начальством генерала А.И. Глуховского.

Уже спустя год после начала экспедиции Глуховской направил в Военное министерство рапорт с отчетом о результатах работ. Видимо, полагая, что возможность переноса русла Амударьи - вопрос решенный, Глуховской предлагал обсудить в целом будущее рек Средней Азии.

План будущего использования водных ресурсов основывался на оценках перспектив развития судоходства и земледелия. В существующем ни Амударья, ни Сырдарья не были удобными для транспортировки грузов: Амударья часто меняла фарватеры и была бурлива. Сырдарья же, служившая главным источником воды для орошения из-за роста населения и потребностей ирригации, становилась год от года все более маловодной. Из двух целей использования водных путей - транспортной и ирригационной - Сырдарье была предназначена последняя. Амударья должна была бы стать главной водной транспортной артерией Средней Азии. С тем, чтобы заставить обе реки работать на благо человека - причем выполнять обе задачи - следовало, по мнению Глуховского, изменить их течение: «не обращать пресные воды среднеазиатских рек в горько-соленые воды Аральского моря, а употребить эти пресные воды (самый драгоценный дар природы на Востоке) для орошения и судоходства посредством направления их по старым руслам». Сырдарью следовало направить по Яныдарье на соединение с рукавом Амударьи Куванш-Джермой, а Амударью - по Узбою в Каспийское море. «Тогда для судоходства между бассейнами Сырдарьи и Амударьи образуется судоходный путь по Куванш-Джерме и Яны-Дарье, а для судоходства между этими двумя бассейнами и Каспийским морем - путь по Узбою» Рапорт Глуховского военному министру (Отчет о работах Амударьинской партии в 1879 и 1880 гг.), 10 мая 1881 г. - РГВИА. Ф. 400. Оп. 1. Д. 702. Л. 45..

Этот проект сулил не только создание нового транспортного пути, но и увеличение орошаемых посевных площадей - за счет культурных земель по берегам старых русел, а также площадей дельт и дна Аральского моря, которое, разумеется, в таком случае обречено было исчезнуть. Таким образом, можно было бы приобрести территорию для земледелия, обширнее «занимаемых ныне целыми ханствами, которая не только будет приносить доход государству, но повлияет и на изменение климата, усилив его влажность» Там же. Л. 46.. В заключении Глуховской ходатайствовал о создании комиссии для разработки планов следующих экспедиций и для обсуждения вопроса: «необходимо ли для интересов империи сохранение Аральского моря, этого мертвого бассейна горько-соленой воды» Там же. Л. 46..

В отличие от петербургских чиновников из ведомства путей сообщения, загоревшихся идеей строительства нового водного пути, местные военное командование и администрация отнюдь не приветствовали скорейшее начало работ (дополнительным раздражающим фактором было постоянное вмешательство Глуховского в военные действия). Окружной штаб Туркестанского военного округа просил приостановить работы до получения более верных сведений о возможности Амударьи дойти до Каспия и о целесообразности создания транспортной магистрали. Генерал-лейтенант Г.А. Колпаковский призывал взвесить все связанные с предприятием опасности - прежде всего, осушение Хивинского оазиса. Кроме того, при тогдашнем состоянии знаний о гидрографии Амударьи не было гарантий, что река не испарится, не достигнув Каспия. Естественно возникал вопрос: «Стоит ли затрачивать массу денег и обращать в пустыню Хивинский оазис только из-за того, чтобы доказать возможность достижения хотя в виде маленького ручейка вод Амударьи до Каспия» Окружной Штаб Туркестанского военного округа, генерал-лейтенант Колпаковский - Военному министру. Рапорт. 30 июня 1881 г. - Там же. Л. 140-141. Против попыток реализовать план изменения тока Амударьи категорически выступил А.Н. Куропаткин. С его точки зрения, нивелировки Петрусевича раз и навсегда доказали, что поворот невозможен из-за разности уровня Сарыкамыша и Каспия (хотя сам Петрусевич так не считал), и пытаться найти другой путь переброски реки - в обход Сарыкамыша через старое русло Даудан или через недавно открытое так называемое Чарджуйское русло - было бессмысленно. - Там же. Л. 142-179..

Несмотря на скепсис военных и администраторов, экспедиция Глуховского продолжала свою работу до осени 1883 г. (сам Глуховской проводил исследования до 1887 г.). В 1885-1887 гг. Глуховской представил ряд записок, объединенных главной идеей - Амударья должна была стать основной «стратегической линией», соединяющей Россию с Азией (масштабные планы изменения русел Янгидарьи и Сырдарьи уже более не всплывали). Генерал доказывал, что строящиеся в Туркестане железные дороги не удовлетворяли стратегическим и экономическим целям России. Железные дороги - уязвимы и дуроги, а водные пути почти универсальны и безопасны. Предлагаемое в этой связи соединение Амударьи и Каспия полностью окупилось бы ввиду больших выгод от эксплуатации новой магистрали Записка ген. Глуховского об учреждении пароходства на Амударье. 2 октября 1885 - РГВИА. Ф. 183. Оп. 1. Д. 23. См. также: Докладная записка об изыскании мер и средств для устройства части Амударьинско-Каспийского водного пути до Сарыкамышских озер. 1887 г. - Там же. Ф. 183. Оп. 1. Д. 70. Планы строительства водного пути связывались Глуховским с другими мероприятиями - развитием пароходства, реорганизацией военного управления (образованием Амударьинской линии - см. записку об этом: - РГВИА. Ф. 183. Оп. 1. Д. 38) и устройством Закаспийского региона в целом. - См.: Записка об устройстве Закаспийской области. СПб., 1887 (литография). .