Принцип взаимной ответственности государства и личности: теоретико-правовые и прикладные аспекты

§ 3 «Пределы действия принципа взаимной ответственности государства и личности» содержит анализ их отношений при осуществлении регулятивной, организаторской и охранительной деятельности государства.

Создание государством норм права - правил поведения для неопределенного круга лиц не может порождать материально-правовых индивидуально-определенных отношений нормотворческих органов с частным лицом. Есть лишь процессуальные правоотношения между органом, издавшим нормативный правовой акт, и лицом, оспаривающим его в суде и утверждающим, что орган государства неправильно решает его противоречие с обществом.

В российском государстве установлен порядок обжалования законов и иных нормативных правовых актов, определен порядок установления объективной стороны правонарушений законодателя и устранения последствий нарушений. Однако сложно дать однозначные ответы на возникающие в связи с этим вопросы:

1) об истинности вывода суда о противоправности действий и бездействия законодателя во всех случаях;

2) о субъективной стороне правонарушения законодателя;

3) о том, перед кем государство и его законодательные органы должны нести ответственность.

Применение судом правовосстановительных санкций к законодателю нельзя считать ответственностью последнего перед обществом. В этой проблеме важно видеть отношения заявителя не столько с законодательным органом, сколько с другими частными лицами и социальными группами, в пользу которых был признанный недействительным закон.

Штрафная частная ответственность государства, предусмотренная гражданским правом за нарушения в нормотворческой деятельности, возлагается не на тех, кто нарушил права частных лиц, и не на тех, кто выиграл от таких нарушений, то есть не выполняет функции ответственности в полном объеме. Согласно статье 16 Гражданского кодекса РФ, убытки, причиненные изданием нормативно-правового акта (частная штрафная ответственность), возмещаются не государственным органом, издавшим его, а соответствующей казной, то есть государством в целом. Возмещение ущерба происходит не за счет государственного аппарата, а за счет общества путем перераспределения расходов государственного бюджета.

Индивидуальные притязания частного лица против сложившихся публичных отношений, в том числе оспаривание нормативных правовых актов, порядка формирования органов государственной власти, по сути, являются притязаниями не в пользу своего частного интереса, а в пользу части общества. В них выражаются противоречия личности и общества, общества и государства, решаемые, прежде всего, конституционным правом. В конституционных отношениях не представляется возможным отделить связи личности с государством от ее связей с обществом, социальными группами, другими людьми и их организациями и представить отношения личности с государством как нечто отличное от них. Поэтому нельзя говорить о принципе взаимной ответственности государства и личности применительно к таким отношениям, к деятельности государства в отношении неопределенного круга лиц.

Все это подтверждает позицию о невозможности ответственности народного представительства с точки зрения права, выразителем которой были и русские правоведы рубежа ХIХ-ХХ веков (А.С. Алексеев, В.М. Гессен и др.).

При осуществлении организационной функции государства у частных лиц возникают индивидуально-определенные отношения с государством при: 1) реализации субъективных прав по своей инициативе; 2) получении социальной помощи; 3) исполнении публичных обязанностей, в том числе по исполнению государственных функций на основе закона; 4) при причинении им вреда субъектами и стихийными событиями, защиту от которых должно обеспечить государство в силу закона. Но лишь на часть этих отношений распространяется принцип взаимной ответственности государства и личности.

За пределами ответственности государства (государственного аппарата) перед личностью остаются правонарушения государственных органов и должностных лиц против интересов неопределенного круга лиц, а именно совершаемые в форме незаконных действий:

- при реализации субъективных прав частных лиц;

- при получении гражданами социальной помощи;

- при подтверждении исполнения гражданами публичных обязанностей или оснований освобождения от них (во всех случаях при отсутствии оснований для таких действий в пользу выгодоприобретателей).

При осуществлении охранительной функции государства между ним и личностью всегда возникают индивидуально-определенные отношения с особенностями в зависимости от того, возникли они по поводу охраны частных или публичных интересов.

В конфликтах между частными лицами государство в лице своих органов должно быть беспристрастным арбитром, чтобы реально защитить нарушенное право личности или юридического лица и привлечь к ответственности действительного правонарушителя. У государства возникают отношения с потерпевшим с одной стороны, и с правонарушителем - с другой.

При охране публичных интересов (налоговых, таможенных, государственного управления и т. п.) государство имеет отношения только с лицом, привлекаемым к ответственности. Частных потерпевших лиц при этом нет.

В главе 3 «Юридическая ответственность государства и личности: различия принципов и функций в российской правовой системе» в трех параграфах определены различия юридической ответственности государства и личности.

В § 1 «Различия в определении субъекта юридической ответственности» рассматриваются субъекты правонарушения и наказания.

Решая вопросы юридической ответственности личности, не различают непосредственного и ответственного причинителя вреда. Применение мер юридической ответственности по общему правилу к личности правонарушителя, а не к кому-либо другому реализует одновременно все функции юридической ответственности: правосстановительную, штрафную, воспитательную (превентивную).

Иной подход к ответственности государства. Если государственный орган, орган местного самоуправления, их должностные лица являются непосредственными причинителями вреда в результате осуществления незаконной властной деятельности, то государство, муниципальное образование - ответственный причинитель вреда. Претерпевание санкций в виде возмещения вреда наука и российское законодательство возлагают по общему правилу не на непосредственных правонарушителей, а на государство в целом.

Субъектом гражданско-правовой ответственности является государство во всех случаях виновного причинения имущественного ущерба его органами и должностными лицами (статьи 16, 1069 ГК РФ), а также в ряде случаев независимо от вины должностных лиц (пункт 1 статьи 1070 ГК РФ). Должностные лица и государственные органы причиненный при исполнении служебных обязанностей имущественный ущерб физическим и юридическим лицам самостоятельно не возмещают, за исключением причинения вреда преступлением.

Для непосредственных нарушителей прав личности при осуществлении публичной власти в российском законодательстве предусмотрены лишь меры дисциплинарной и уголовной ответственности, а также в очень редких случаях меры материальной и административной ответственности. Эти виды юридической ответственности предусматривают субъектами только физических лиц. Для государственных органов за правонарушения против частных лиц в российском законодательстве меры штрафной юридической ответственности не предусмотрены.

Возмещение вреда государством происходит за счет средств бюджета, который формируется государством в основном из доходов граждан и юридических лиц. За правонарушения чиновников гражданско-правовую ответственность, по сути, несет общество, а не государство. Это обосновывается тем, что таким образом потерпевшим обеспечивается возмещение вреда в полном объеме, на что не способны причинители вреда - должностные лица и государственные учреждения.

Однако действительное положение дел не подтверждает этот довод. Общеизвестны серьезные проблемы при исполнении судебных решений о компенсации государством причиненного вреда.

В постановлении по делу «Вассерман против России (№ 2)» от 10 апреля 2008 года (жалоба № 21071/05) Европейский суд по правам человека указал, что в российской правовой системе не имеется превентивного средства правовой защиты, которое могло бы ускорить исполнение судебного решения, вынесенного против государственного органа, так как служба судебных приставов не имеет полномочий принудить государство к выплате суммы, присужденной судебным решением, и отсутствует специальное компенсаторное средство правовой защиты в отношении жалоб, возникающих из чрезмерной длительности исполнительного производства.

В исследованиях ответственности государства заметно образовался «флюс» в сторону возмещения вреда при невнимании к задаче обеспечения правомерности государственной деятельности. Правовосстановительная (компенсационная) функция юридической ответственности, исполняемая обществом за правонарушения государственных органов и должностных лиц, нейтрализует штрафную и превентивную функции юридической ответственности в отношении непосредственных правонарушителей. Второстепенное отношение к обеспечению правомерности государственной деятельности повлекло создание неэффективных конструкций для решения задачи, выдвинутой на первое место, поскольку безнаказанность позволяет чиновникам не исполнять судебные решения о возмещении вреда пострадавшим от государственного произвола.

Должностное лицо действует в публичных целях только тогда, когда его поведение является законным. Нарушение закона не может быть выражением публичного интереса и конституционно-закрепленной сущности государства. А потому за свои деяния, противоречащие этой сущности, орган власти и должностное лицо должны нести ответственность самостоятельно.

Достижению цели - обеспечению правомерности государственной деятельности - служит разграничение ответственности государства как целого, то есть общества, от ответственности непосредственного причинителя вреда частному лицу государственной деятельностью, то есть государственного аппарата и его должностных лиц, и воплощение в мерах юридической ответственности всех, а не отдельных ее функций. Это должно достигаться определением признаков правонарушений государственных органов и должностных лиц и эффективных санкций за них, применяемых именно к непосредственным правонарушителям, а не к государству в целом. Принцип взаимной ответственности государства и личности требует устранения отмеченного различия путем совмещения в одном лице правонарушителя и наказуемого - исполнителя обязанности по возмещению вреда.

В § 2 «Противоправность и виновность в юридической ответственности государства и личности» анализируются различия в применении категорий противоправности и виновности для привлечения к юридической ответственности сравниваемых субъектов.

Государство в своей деятельности в публичных целях не может не причинять справедливого ущерба (например, законное наказание). Правонарушением государства может считаться только противоправный вред.

В российском законодательстве и в юридической практике, а также в научной литературе можно обнаружить, как основанием юридической ответственности государства называются незаконные деяния без обоснования их противоправности, то есть несоответствия нормам права.

Принцип генерального деликта государства годится для восстановления прав пострадавших граждан, но пренебрегает обнаружением причин нарушения прав личности, что не ведет к воздействию на эти причины. Ответственность личности только за противоправное и виновное деяние, а ответственность государства - за всякое причинение вреда не может быть выражением принципа взаимной ответственности личности и государства из-за отсутствия единства требований в установлении оснований юридической ответственности.

К государству должен применяться тот же принцип ответственности, что и к частным лицам. Определение противоправности деяний государства, повлекших причинение ущерба, является обязательным для юридической квалификации отношения личности и государства и для установления основания возмещения вреда, причиненного личности государством.

Однако это не означает, что на личность должна возлагаться обязанность доказать противоправность причинения ей вреда для его возмещения. Презумпция виновности причинителя вреда - частного лица (статья 1064 ГК РФ) и презумпция невиновности причинителя вреда - государства в деликтных обязательствах не соответствует принципу взаимной ответственности личности и государства.

Противоправность должна определяться по единственно возможному критерию для юридической оценки - действующему в государстве законодательству - как нарушение запрета (действием), неисполнение юридической обязанности (бездействием), превышение полномочий (действием).

Об ответственности государства принято рассуждать лишь применительно к случаям возмещения вреда, то есть относительно деяний, которые определяются как материальные правонарушения. О формальных правонарушениях государственных органов и должностных лиц почти не говорится. Это является следствием концентрации на правовосстановительной функции юридической ответственности государства и все того же невнимания к задачам обеспечения правомерности государственной деятельности.

На сегодняшний день следует признать, что для государственных органов и их должностных лиц в российской правовой системе установлен и действует принцип условной законности их деятельности, при осуществлении которой обязательность для них процессуальных норм не является абсолютной. Безнаказанность за несоблюдение процессуальных норм органами государства и должностными лицами, отсутствие санкций за нарушения таких норм на уровне требований к частным лицам за формальные правонарушения не соответствует принципу взаимной ответственности личности и государства.

Сосредоточенность на возмещении государством в целом вреда, причиненного личности государственной деятельностью, приводит многих исследователей к мнению об отсутствии необходимости обращать внимание на вину как на обязательный признак правонарушения государства.

Но если решать не только восстановительную задачу юридической ответственности, но также и карательную по отношению к правонарушителям, представляющим государство, а вместе с тем и воспитательно-превентивную, то необходимо устанавливать отношение должностных лиц к законности своих действий или бездействия и к последствиям таковых.

За правонарушения должна следовать ответственность непосредственного причинителя вреда, а «ответственного» - лишь субсидиарная с последующим регрессным возмещением ему ущерба непосредственным виновником только при выявленной в каждом конкретном деле неспособности самого виновного лица из-за размера ущерба и своего материального положения скоро возместить ущерб в полном размере. Таких случаев не так уж много, чтобы оправдывать существующий в настоящее время принцип ответственности государства (общества) за все виновные действия непосредственных правонарушителей при практически полном отсутствии регрессного возмещения ими обществу причиненного вреда.

В § 3 «Юридическая природа возмещения вреда, причиненного виновной и невиновной деятельностью государства» обосновывается, что невиновное причинение вреда, то есть ошибка, не должно быть основанием юридической ответственности ни непосредственного, ни ответственного причинителя вреда.

Возмещение пострадавшим причиненного им государством вреда подлежит реализации как:

а) меры юридической ответственности - только за вред, причиненный противоправными, виновными деяниями;

б) меры социальной защиты - в тех случаях, когда квалифицировать причинение вреда как правонарушение нельзя.

В целом сегодня в теории, законодательстве и правоприменительной практике нет строгого различия между возмещением вреда, причиненного виновными действиями должностных лиц, и социальными обязательствами государства (общества) в силу закона. Смешение оснований для взысканий с казны, размывание границы между мерами юридической ответственности и возмещением причиненного в процессе государственной деятельности вреда при отсутствии признаков правонарушения (в частности при отсутствии вины) при благом желании приводит к обратным результатам. Это можно увидеть при реализации чаще всего рассматриваемого возмещения вреда, причиненного в уголовном судопроизводстве. Решение вопроса о возмещении вреда реабилитированным как процесс привлечения к юридической ответственности увеличивает субъективизм решения в силу неустранимой зависимости от усмотрения правоприменителя.

Решение вопроса о праве на социальную помощь, установленную законом, заключается в: а) установлении фактов, предусмотренных законом как основание для выплат, которые субъективно заинтересованному лицу доказать несложно; б) назначении выплат, точно определенных в соответствии с установленными законом фактическими обстоятельствами.

Решение вопроса о юридической ответственности заключается в: а) установлении признаков правонарушения - фактов, которые правонарушитель заинтересован скрывать; б) применении санкций, которые редко бывают безальтернативными.

Очевидно, что в первом случае при отсутствии противодействия в установлении оснований и размера выплат и при ограничении усмотрения правоприменителя у потерпевшего больше шансов на полное возмещение причиненного ему ущерба.

Возмещение вреда при отсутствии вины конкретных лиц в его причинении следует формулировать как обязательства государства в силу закона, в которых выражаются обязанности одной части общества перед другой за невиновные ошибки государственных органов. Подобно обязательствам по выплатам компенсаций определенным категориям граждан, пострадавшим от чрезвычайных событий, или в силу их здоровья (инвалиды), семейных обстоятельств (сироты) нуждающимся в помощи общества. Такие обязательства - выражение распределительной функции государства - необходимо отличать от юридической ответственности государства.

Государственная деятельность несет в себе риск случайного причинения вреда, поскольку нельзя предвидеть с абсолютной точностью ее результаты, зависящие, в том числе, и от противодействия ей.

Определение объема и порядка возмещения ущерба не в индивидуальном порядке, а на основании закона, устанавливающего право на возмещение ущерба для неопределенного круга лиц, часто называется конституционной ответственностью. Но такой способ возмещения ущерба не является формой реализации функций юридической ответственности за правонарушение. Восполнение через казну ущерба частным лицам, невозмещенного правонарушителями - должностными лицами и органами государства, либо причиненного непротивоправными деяниями власти - это меры социальной помощи, которые могут быть названы социальной ответственностью общества (государства в широком смысле) перед личностью за риск государственной деятельности. Но нельзя считать это юридической ответственностью государства, если не забывать, что основанием таковой является правонарушение - противоправное, виновное деяние субъекта ответственности.

При анализе вреда, причиняемого органами исполнительной власти и судами, следует определить, когда он причиняется очевидно виновными и противоправными деяниями, то есть правонарушениями, за которые должны отвечать лица, их совершившие, а в каких случаях сложно сформулировать составы правонарушений согласно признанным принципам юридической ответственности, а потому следует отказаться от установления мер ответственности и решать вопрос о закреплении в законах справедливой компенсации обществом потерпевшим от случайного вреда осуществления власти.

В главе 4 «Правонарушения органов государственной власти и должностных лиц и анализ их наказуемости», содержащей три параграфа, определяются виновные противоправные деяния органов публичной власти и должностных лиц и наличие или отсутствие санкций за их совершение в российском законодательстве - первый элемент механизма юридической ответственности государства.

В § 1 «Правонарушения в административной деятельности и наличие санкций за их совершение» анализируется наказуемость противоправных деяний органов власти и должностных лиц в административной деятельности и сформулированы составы явно виновных правонарушений.

В России нормативно установлена и существует достаточно успешная практика рассмотрения судами общей юрисдикции и арбитражными судами дел по жалобам на действия (бездействие) органов исполнительной власти и их должностных лиц в административной деятельности. Эффективность такой защиты прав личности повышается все большей регламентацией административной деятельности органов государства и местного самоуправления. Однако в итоге рассмотрения таких дел лишь восстанавливается в течение нескольких месяцев право заявителя. Но вопрос о штрафной ответственности должностного лица, государственного органа не решается. Вследствие этого правовосстановительные санкции, применяемые к органам исполнительной власти и их должностным лицам, не оказывают существенного влияния на количественные и качественные характеристики их правонарушений.

Заинтересованные лица прибегают к даче взяток не всегда для получения незаконных преимуществ в конкурентной борьбе, а потому, что для преодоления в настоящее время практически ненаказуемого незаконного бездействия чиновников отсутствуют эффективные правовые инструменты для его преодоления.

Принципиально новым шагом в укреплении законности деятельности органов исполнительной власти было бы решение о дополнении правовосстановительной ответственности штрафной для нарушающих закон должностных лиц и государственных органов. Показательно неравенство в фискальных правоотношениях. Для гражданина - правовосстановительная + штрафная ответственность (обязанность заплатить недоимку + пени и штрафы за несвоевременное исполнение публичных обязанностей), для государственных органов и должностных лиц - только правосстановительная (только отмена незаконного решения). Такое неравенство не соответствует принципу взаимной ответственности государства и личности.

В целом установленный российским законодательством судебный порядок позволяет защищаться личности, субъектам предпринимательской деятельности от необоснованного и незаконного привлечения к административной ответственности. Однако инструмент защиты не является средством возмещения вреда и борьбы против незаконного привлечения к административной ответственности. Освобождение от административной ответственности не гарантирует возмещение имущественного ущерба и компенсацию неимущественного вреда. При производстве по административному делу у преследуемого физического или юридического лица изымается и нередко повреждается (портится) или безвозвратно утрачивается имущество. Приостановка или ограничение деятельности предприятия также приводят к имущественным потерям. Однако доказать объем вреда и причинно-следственную связь между ним и действиями административного органа сложно.

Причиняемый незаконным административным преследованием вред возмещается не причинителем вреда, а государством в порядке статей 1069, 1070 Гражданского кодекса РФ, как и некоторый вред при отсутствии вины должностных лиц, осуществлявших производство по административному делу. Возмещение вреда, причиненного административным преследованием, по основаниям гражданско-правовой ответственности с существенными ограничениями, а не на основании закона, устанавливающего компенсацию общества невиновным в правонарушениях лицам в порядке реабилитации, ограничивает их возможности возместить свои материальные потери.

Явно виновные деяния, нарушающие индивидуальные права и законные интересы частных лиц, в административной деятельности:

- невыполнение государственным органом, органом местного самоуправления и (или) их должностными лицами обязанностей по совершению предписанных законодательством или судебным решением действий в интересах обратившегося физического или частного юридического лица в установленный законом или судебным решением срок;

- отказ в приеме обращения, отказ в совершении требуемых частным лицом действий без письменных разъяснений такого решения нормами федерального закона или подзаконного нормативного правового акта со ссылкой на федеральный закон, в котором предусмотрено, что спорный вопрос регулируется таким правовым актом;

- требование оплаты действий и (или) решений государственного органа или органа местного самоуправления путем внесения денежных средств на бюджетные счета либо счета организаций или физических лиц без ссылок на закон или на основании нормативно-правовых актов, изданных с нарушением закона;

- нарушение установленного законом порядка производства по делу об административных правонарушениях, применение должностным лицом, осуществляющим такое производство, либо под предлогом производства по административному делу мер принуждения и ограничения личных и (или) имущественных прав и свобод без оснований, предусмотренных законом.

Они являются безусловными фактическими основаниями юридической ответственности точно определенного должностного лица или государственного органа. Установление штрафных санкций за указанные деяния, определенные как формальные составы правонарушения, обеспечило бы правомерность административной деятельности, пресекало бы формы побуждения к взяткам и предупреждало бы причинение вреда при производстве по административным делам, наносимого в настоящее время практически без риска для его причинителей.

Наряду с санкциями за виновные незаконные действия должны быть предусмотрены меры по возмещению вреда потерпевшему на случай прекращения административного дела, когда изъятие имущества проводилось на законных основаниях. Возмещение вреда должно в таком случае производиться в порядке реабилитации на основаниях и по процедуре, точно и полно определенных в необходимом законе.

В § 2 «Правонарушения при расследовании преступлений и наличие санкций за их совершение при расследовании преступлений» анализируются два вида названных правонарушений государственных органов и должностных лиц:

1) ненадлежащая защита от преступлений;

2) использование инструментов уголовного преследования в заведомо незаконных целях должностных лиц.

Правонарушения первого вида совершаются пассивным поведением (полным или частичным неисполнением обязанностей), второго - активными действиями с использованием властных полномочий в личных целях.

Реализация конституционного права на уголовно-правовую охрану (статья 52 Конституции РФ) всецело зависит от следователя и прокурора. Потерпевший по уголовному делу, хотя и объявлен Уголовно-процессуальным кодексом РФ участником уголовного судопроизводства со стороны обвинения (статья 42), практически не может контролировать ход следствия и заявлять предметные ходатайства.

Сами по себе отказ в возбуждении уголовного дела или отсутствие в итоге обвинительного приговора по уголовному делу не говорят о правонарушении государства. Очевидно виновным является неисполнение или ненадлежащее исполнение должностными лицами и государственными органами установленных уголовно-процессуальным законом сроков принятия решения по заявлению о преступлении и производства по уголовному делу, процедуры возбуждения уголовного дела, в том числе в отношении специальных субъектов. Такие нарушения сами по себе говорят о ненадлежащей уголовно-правовой охране прав и интересов потерпевшего от преступлений и должны влечь применение санкций вне зависимости от наступивших последствий: непривлечение преступника к уголовной ответственности. Поэтому правонарушения, в своей системе образующие ненадлежащую защиту личности государством от преступлений, должны определяться как формальные составы, то есть наказуемыми независимо от последствий.

Актуальна защита от заведомо незаконного уголовного преследования.

Наиболее часто незаконные уголовные дела возбуждаются для решения имущественных споров. Характерным признаком «заказных» уголовных дел являются имущественные требования органов уголовного преследования к подозреваемому (обвиняемому) по заявлениям лиц, которые не имеют законных оснований для предъявления таких требований в порядке гражданского судопроизводства.

Сделать юридически доказанный вывод именно о «заказном» характере уголовного преследования и умысле о причинении тем самым вреда «заказанным» физическим и юридическим лицам очень сложно. Этому должна способствовать система уголовного преследования, то есть та же самая система, что рождает «заказные» уголовные дела и формально отвечает на жалобы защиты при их производстве.

Поэтому цель доказать непременно «заказной» характер незаконного уголовного преследования должна быть замещена определением очевидно виновных деяний, посредством которых или благодаря которым осуществляется незаконное уголовное преследование. Таковыми являются:

а) любое неисполнение обязанностей и сроков их исполнения и нарушение запретов, установленных процессуальными нормами;

б) отсутствие мотивировки принятых решений (нарушение требований части 4 статьи 7 УПК РФ), например, отсутствие указаний на фактические обстоятельства в постановлении об избрании меры пресечения или в ходатайстве об избрании меры пресечения, указанные в статьях 97 и 108 Уголовно-процессуального кодекса РФ;

в) выводы процессуальных документов, противоречащие материалам дела;

г) нерассмотрение по существу ходатайств и жалоб руководителем следственного комитета или прокурором в установленный срок (статьи 121, 124 УПК РФ);

д) отсутствие мотивированных выводов по всем доводам жалобы защиты.

Противоправность и виновность указанных деяний точно определенных субъектов может выявляться формально-логическим анализом материалов уголовного дела. Именно в отношении них нужны правовосстановительные и штрафные эффективные санкции, о существовании которых сегодня говорить утвердительно нельзя.

Несоблюдение норм Уголовно-процессуального кодекса РФ органами дознания, предварительного следствия и прокуратуры в настоящее время влечет восстановление нарушенных этим прав лиц в незначительной части совершаемых правонарушений. Это обусловлено тем, что:

1) законом не предусмотрены: а) ничтожность процессуальных решений, принятых с нарушением норм Уголовно-процессуального кодекса РФ; б) прекращение во всех случаях ограничений прав личности, введенных процессуальным решением, принятым с нарушением норм Уголовно-процессуального кодекса РФ или срок действия которого истек; в) наступление процессуального результата, ходатайство о котором не рассматривается с нарушением установленного Уголовно-процессуальным кодексом РФ срока;

2) рассмотрение жалоб на такие нарушения допускается исключительно в уголовном судопроизводстве, в котором не предусмотрено, что органы дознания, предварительного следствия и прокуратуры обязаны доказать законность и обоснованность своих действий, что усугубляется правосознанием судей коллегий по уголовным делам, нацеленных на рассмотрение вопросов нарушения прав и интересов частных лиц при расследовании уголовного дела при рассмотрении его в суде по существу, то есть противящихся немедленному восстановлению нарушенных прав и интересов;

3) признание права на реабилитацию и возмещение ущерба реабилитированным лицам возлагается на должностных лиц и на органы, причинявших им ущерб и не заинтересованных в его возмещении;

4) основания и порядок возмещения ущерба реабилитированным лицам установлены в законе с существенными пробелами и противоречиями, а основания и порядок возмещения ущерба, причиненного при расследовании уголовного дела иным лицам, законом практически не определены.

Таким образом, отсутствуют эффективные правосстановительные санкции за нарушения органами обвинения уголовно-процессуального закона.

Штрафная ответственность за нарушения норм Уголовно-процессуального кодекса РФ, влекущие причинение вреда и ограничения прав личности, предусмотрена в виде дисциплинарной и уголовной. Однако практически применение этих мер всецело зависит от лиц, фактически руководящих правонарушителями и в той или иной мере должных признать недостатки своей, как минимум, контрольной деятельности. А потому они не заинтересованы в реализации мер юридической ответственности за уголовно-процессуальные правонарушения.

В § 3 «Правонарушения судебной власти и наличие санкций за их совершение» сформулированы явно виновные противоправные деяния судей, за совершение которых в российском законодательстве нет точно определенных санкций.

Главное и явно виновное правонарушение судей - немотивированность судебных актов, то есть отсутствие в судебном акте выводов относительно какого-либо довода стороны по делу и/или о значении этого довода для решения по делу, либо отсутствие ссылки на закон или иной нормативный правовой акт, которым руководствовался суд при принятии судебного акта. Однако, немотивированность судебного акта не предусмотрена среди процессуальных нарушений, влекущих его отмену в любом случае (статья 364 ГПК РФ, часть 4 статьи 270, часть 4 статьи 288 АПК РФ, статья 381 УПК РФ).

Вынесение неправосудных решений и приговоров причиняет тяжкий и невосполнимый имущественный и моральный вред проигравшей стороне или осужденной личности. Вывод о неправильности неотмененного решения (приговора) суда по существу дела недопустим. Однако относительно судебных актов, которыми дело не разрешается по существу, можно говорить об их противоправности. Об этом сказано в постановлении Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 года № 1-П. Вполне обоснованным может быть и суждение об отсутствии в судебном акте выводов относительно какого-либо довода стороны по делу и/или о значении этого довода для решения по делу.

Кроме немотивированности судебных актов очевидно противоправными и виновными деяниями судей представляются:

1. Ограничение доступа к правосудию (не предусмотренные законом условия приема исков и заявлений, жалоб на судебные постановления, ограничения по времени приема заявлений и процессуальных документов, возвращение заявлений, жалоб, ходатайств без вынесения процессуального документа).

2. Незаконное наложение ареста на имущество, повлекшее утрату или повреждение имущества.

3. Отказ в пересмотре дела, подлежащего пересмотру на основании решения Конституционного Суда РФ.

4. Нарушение установленных законом сроков исполнения обязанностей суда, не связанное с поведением сторон по делу и влекущее для заинтересованного лица невозможность восстановления права итоговым решением по делу в его пользу.

Эти деяния судей сегодня являются безнаказанными. Суды не допускают и привлечение государства к гражданско-правовой ответственности за такие правонарушения, даже в случае причинения очевидного вреда одной из сторон, пользуясь еще и тем, что законодатель до сих пор не исполнил постановление Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 года № 1-П.

Для нашего государства актуальна проблема неисполнения судебных актов. Неисполнение решения суда не так просто связать с виновными действиями судебных приставов - исполнителей и должностных лиц, ответственных за исполнение решений о взысканиях с казны РФ. Поэтому и здесь штрафная и превентивная функции юридической ответственности должны реализовываться как применение санкций не за недостижение указанного результата, а за ненадлежащее исполнение точно установленных обязанностей должностных лиц.

Федеральный закон «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок» от 30 апреля 2010 года № 68-ФЗ основан на господствующих представлениях об ответственности государства: разграничение непосредственного (судьи) и ответственного (государства) причинителя вреда, ответственность государства без вины, приоритет правовосстановительных задач юридической ответственности над задачами наказания правонарушителей и предупреждения правонарушений, - против чего выдвигаются положения в настоящей работе. В результате его реализации не следует ожидать существенного улучшения соблюдения судьями сроков. Поскольку санкции предназначены не для правонарушителей, они не способны выполнять штрафную и воспитательно-превентивную функции юридической ответственности. Возрастут лишь расходы казны РФ, и следует ожидать увеличения неисполненных Россией денежных обязательств перед своими гражданами.

В главе 5 «Причины и условия неэффективности юридической ответственности государства и основные направления их преодоления» в трех параграфах анализируются иные элементы механизма юридической ответственности государства и предложены меры по устранению выявленного дисбаланса его с механизмом юридической ответственности личности.

В § 1 «Причины и условия неэффективности юридической ответственности органов исполнительной власти» названы факторы ненаказуемости правонарушений органов исполнительной власти против личности.

Для непосредственных правонарушителей в российском законодательстве штрафная ответственность существует в виде дисциплинарной и уголовной. Это меры публично-правовой ответственности, то есть зависящие от усмотрения должностных лиц государственного аппарата. Непосредственное преследование в суде частным лицом должностного лица или государственного органа за причинение ему вреда, ограничение его прав российской правовой системой не предусмотрено.

Дисциплинарная ответственность как ведомственное, внутриучрежденческое дело для пострадавших скрыта. Кроме того, дисциплинарная ответственность для потерпевших от административного и уголовно-процессуального произвола несоразмерна тяжести причиняемого зла и не перевешивает выгод для исполнителей заказных административных и уголовных дел. Поэтому дисциплинарная ответственность не является эффективным средством правовой защиты личности от правонарушений власти.

Инструмент уголовно-правовой охраны личности находится в руках не общества (государства в широком понимании), а особого аппарата государства. И по-другому может быть переименованием органа обвинения, но не изменением природы уголовной ответственности, в действительности не публичной, а государственно-аппаратной. До недавних пор таким органом в России была прокуратура. В настоящее время вся полнота уголовно-правовой власти сосредоточена в Следственном комитете РФ, который исключительно по своему усмотрению использует ее. Прокуратура и суд могут признать незаконным отказ в уголовно-правовой защите от произвола власти, но не могут начать уголовное преследование нарушителей закона. Возбуждение уголовных дел за преступления против правосудия и против личности, совершаемые следователями и по их указаниям оперативными сотрудниками при расследовании уголовных дел, окончательно стало исключительной прерогативой ведомства, сотрудники которого совершают такие преступления.

Отсюда использование уголовно-правовой власти, прежде всего, в ведомственных интересах, для демонстрации достижения поставленных органам обвинения задач и отказ от преследования способствующих такой демонстрации деяний, хотя бы они и содержали признаки преступлений.

Безответственность ранее прокуратуры, а теперь следственного комитета за незаконный отказ в уголовно-правовой охране прав личности произволом власти усугубляется тем, что при рассмотрении жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса РФ судами не дается правовая квалификация обжалуемым действиям для последующего уголовного преследования совершивших их лиц.

Привлечение к уголовной ответственности связано с преодолением презумпции невиновности должностных лиц, которую частному лицу преодолеть практически невозможно при нежелании органов обвинения привлекать к юридической ответственности нарушителей прав личности. Произвольный (непреодолимый даже судебными решениями) отказ следователя усмотреть существенный вред, причиненный властными действиями, исключает для нарушителей прав личности всякую юридическую ответственность. Если неправомерное нарушение прав установлено, но признано системой причинителя вреда несущественным, то оно остается безнаказанным, поскольку признано уголовно ненаказуемым, а альтернативного вида ответственности нет.

Привлечение государственных служащих к публично-правовой ответственности можно представлять реализацией ответственности государства перед личностью. В случаях законного привлечения своих представителей к публичным видам юридической ответственности государство выражает волю общества и снимает противоречие между личностью и государством во всяком его значении. Но если государство (государственный аппарат) отказывает в привлечении своих представителей - причинителей вреда - к публично-правовой ответственности, личность не имеет внутригосударственных средств правовой защиты. Обращение в международные органы защиты прав человека, признаваемые Российской Федерацией, сегодня, главным образом, в Европейский суд по правам человека, может привести к признанию факта правонарушения должностных лиц, отрицаемого государством. Государство привлекается к международно-правовой ответственности перед личностью, чаще всего обязывается к выплате компенсации за причиненный вред. Но должностные лица, непосредственно нарушавшие права личности, и, самое главное, те, кто отказывал потерпевшему частному лицу в удовлетворении жалоб, во внутригосударственных средствах правовой защиты, в привлечении правонарушителей к публично-правовой ответственности, никакой персональной ответственности не несут. Публично-правовая ответственность в отношении правонарушителей - должностных лиц - так и не применяется.

Вследствие этого публично-правовая ответственность является неэффективным средством правовой защиты против правонарушений должностных лиц и государственных органов против личности.

В § 2 «Причины и условия неэффективности средств правовой защиты от правонарушений судебной власти» отмечается, что признание и устранение вреда личности, причиненного судом, в российской правовой системе определяется на основе принципа независимости суда, возведенного в абсолютную идею. Вместо независимости судей в конституционном смысле установлено, прежде всего, подчинение их не закону, а судебной системе.

Анализ существующего положения дел приводит к выводу, что судебная система не способна сама исправлять свои ошибки. Главная болезнь судебного контроля видится в игнорировании судами апелляционной, кассационной и надзорной инстанций доводов жалоб. Ничто в российской правовой системе не может заставить судебную систему выполнять требования закона о рассмотрении по существу доводов участника дела.

Судебная система, независимая от внешнего контроля, фактически бесконтрольна. Она, как и следственный комитет и прокуратура, отвечает признакам безответственного государственного органа или должностного лица: 1) он волен сам судить о своем праве; 2) он сам поддерживает свое право; 3) над ним нет судьи; 4) находящиеся под их властью лишены свободы судить о своем праве или защищать его, так как заведомо находятся в неравном положении с ним во всех отношениях.

Задача может быть решена, если не возводить в абсолют независимость суда, не распространять это условие правильного разрешения дел (применения норм материального права) на формы контроля за соответствием деятельности судов (судей) целям и задачам правосудия и за соблюдением ими процессуальных норм.

Сегодня у суда усматриваются, во-первых, функции, исполняемые наряду с исполнительной властью, к которой можно отнести решение гражданских, административных (о привлечении к административной ответственности) и уголовных дел; во-вторых, функции контроля за исполнительной властью (рассмотрение дел в порядке главы 30 КоАП РФ, главы 25 ГПК РФ, главы 24, § 2 главы 25 АПК РФ, статьи 125 УПК РФ). В первом случае субъект ответственности - личность или юридическое лицо, во втором - государство.

Отсюда напрашивается идея судебного внешнего контроля к существующей судебной системе по решению гражданских, административных и уголовных дел. Предметом такого контроля должно быть соблюдение судами процессуального законодательства, главным образом, требований о мотивированности решений и о процедурах пересмотра судебных актов.

Контроль за судебной властью, как представляется, должен отвечать таким критериям: 1) не подменять собой решение гражданских, административных и уголовных дел по существу, обеспечивая неприкосновенность принципа независимости суда в решении конкретного дела; 2) быть внешним по отношению к судебной системе; 3) быть юридически высокопрофессиональным в отличие от суда присяжных.

В § 3 «Основные направления решения проблем безответственности публичной власти» предлагается частноправовая ответственность органов государства и местного самоуправления и их должностных лиц как новый вид юридической ответственности, устраняющий причины неэффективности существующих средств защиты личности от произвола власти.

Показанная в диссертации неэффективность публично-правовой ответственности, в рамках которой только и возможна в настоящее время штрафная ответственность должностных лиц (но не государственных органов), и гражданско-правовой ответственности государства, не оказывающей влияния на непосредственных правонарушителей из аппарата власти, заставляет задуматься о юридической штрафной ответственности должностных лиц и органов власти, виновно нарушающих права и законные интересы физических и юридических лиц, налагаемой судом непосредственно по заявлению потерпевшего от их правонарушения частного лица и в его пользу. Предлагается создание нового вида штрафной ответственности, синтезирующего известные виды публично-правовой ответственности и гражданско-правовой ответственности, со следующими признаками.

1. Рассмотрение дела о привлечении к ответственности должностных лиц и государственных органов непосредственно судом по заявлению потерпевшего физического или юридического лица.

В этом отличие от дел о привлечении должностных лиц к известным видам публично-правовой ответственности, возбуждаемым органами исполнительной власти, без воли которых дело до суда не дойдет, и сходство с возбуждением гражданских дел. Этот признак указывает на частноправовой характер предлагаемой юридической ответственности. Поэтому предлагаемый вид ответственности называется частноправовым.

2. Ответственность должностных лиц и государственных органов только при наличии их вины.

Этим устраняется разница принципов ответственности государства и личности. Без принципа вины нельзя воздействовать на мотивы поступков должностных лиц и обеспечить правомерность деятельности государственного аппарата.

3. Презумпция вины должностных лиц и государственных органов аналогично гражданско- и арбитражно-процессуальному законодательству в отличие от публично-правовой ответственности.

В сущности, предлагается в известных делах, возникающих из публичных правоотношений, решать одновременно с восстановлением прав частных лиц вопрос о штрафной ответственности лиц, виновных в их нарушении.

4. Презумпция нарушения прав и интересов любыми нарушениями обязанностей и запретов должностными лицами и государственными органами.

Принцип фактического определения степени вреда самим причинителем или его начальником и освобождения по такому поводу себя от ответственности должен быть, наконец, заменен принципом, соответствующим статьям 2 и 18 Конституции РФ. Любое нарушение прав человека государством, а не «существенное» по суждению нарушителя, должно влечь его ответственность. В этом отличие от уголовной ответственности, массовое освобождение от которой из-за «несущественности» причиненного вреда, как правило, означает освобождение должностных лиц от всякой ответственности.

5. Взыскания должны производиться (штрафные санкции применяться) в пользу потерпевшего от незаконных действий (бездействия) должностных лиц и государственных органов.

Здесь не предлагается предоставить личности право непосредственного применения наказания. Такое право должно быть только у суда. Но право непосредственно обвинять в суде беззакония чиновника должно иметь частное лицо, а не исключительно снизошедшее до этого публичное лицо. И удовлетворение от наказания (его денежное выражение) должно получать непосредственно пострадавшее от беззакония чиновника лицо, а не государство, которое должно получать штрафы от наказаний чиновников в результате реализации публично-правовых мер юридической ответственности.

Штрафная ответственность в пользу потерпевших от государственного произвола обеспечит такую массовость борьбы за право, на которую не способна публичная власть.

6. Санкции должны быть максимально точно определенными и не должны быть чрезмерно тяжкими.

Именно для дел о привлечении к предлагаемой ответственности и нужны административные суды, а не для простой передачи им дел из нынешней компетенции судов общей юрисдикции и арбитражных судов. Административные суды должны иметь свою собственную функцию - защиты личности от власти и предмет - дела об ответственности (правовосстановительной и штрафной) власти перед личностью как инстанцией ответственности. Дела о юридической ответственности частных лиц, в том числе об административной ответственности, должны оставаться в компетенции существующих судов.

Но только введения предложенного вида ответственности недостаточно. Если дела о привлечении к ней будут решаться административными судами с правонарушениями нынешней судебной власти, мало что изменится. Ответственность судебной власти должна быть обеспечена принципиально новыми институтами, а не квалификационными коллегиями судей.

В целях реализации названных критериев контроля за судебной властью предлагается формирование при административных судах коллегий из юристов, имеющих ученую степень доктора или кандидата юридических наук, не работающих в правоохранительных органах или адвокатами.

Полномочия специальной коллегии по правонарушениям судебной власти могли бы быть такими: 1) отказ в удовлетворении заявления, если установлено, что по всем доводам надзорной жалобы дан полный и соответствующий законодательству и опубликованной практике Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ ответ; 2) признание нарушений судебными инстанциями требований закона об указании мотивов, по которым принимаются и отклоняются доказательства и доводы сторон, если доводы о нарушениях норм материального и процессуального законодательства, содержавшиеся в надзорной жалобе, оставлены без ответа по существу в постановлении судьи об отказе в удовлетворении надзорной жалобы, либо если мотивы отклонения доводов надзорной жалобы не соответствуют нормам материального и процессуального права и опубликованной судебной практике Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, с возложением обязанности на суд надзорной инстанции рассмотреть дело в порядке надзора; 3) применение мер штрафной ответственности к судьям в соответствии с предлагаемым законом о частноправовой ответственности государства.