Теоретические проблемы права человека на жизнь: конституционно-правовое исследование

Размещено на http://www.allbest.ru/

Теоретические проблемы права человека на жизнь: конституционно-правовое исследование

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования.

Права и свободы человека и гражданина - одна из актуальных проблем, имеющих многоплановый характер. Современный прогресс, научные достижения медицины, первый опыт клонирования живого организма меняют многие аспекты взаимоотношений человека, государства и общества. Эти процессы должны найти адекватное отражение в сфере действующего права. Признание и конституционное закрепление основных прав и свобод человека и гражданина в соответствии с международными стандартами, произошедшее в период реформ 90-х годов прошлого столетия, выдвинули перед отечественной правовой наукой ряд конкретных задач. Среди них - обоснование содержания и механизма защиты основных гражданских прав человека, определение конституционно-правового стандарта обеспечения реализации каждого конкретного права. К одному из них - праву на жизнь - обращено настоящее исследование.

В настоящее время активно развивается новая отрасль научных знаний - право прав человека. Ее формирование обусловлено как необходимостью дальнейшего развития конституционной доктрины, так и потребностями практики. Однако право на жизнь не нашло своего текстуального закрепления в числе первых нормативных актов, затрагивающих статус человека и гражданина. Великая Хартия вольностей в XIII веке исходила из необходимости наличия гарантий личной неприкосновенности. Во время Великой французской революции равенство и свобода были провозглашены как основополагающие ценности. Только во Всеобщей декларации прав человека 1948 года право на жизнь приобретает соответствующую форму: «Каждый человек имеет право на жизнь…» (статья 3). Существуют различные формы имплементации прав человека, основная из которых признание и закрепление субъективного права в конституционном акте, дальнейшая конкретизация в отраслевом законодательстве. Однако отождествление права на жизнь только с правом на биологическое существование, позволяло приходить к выводам, что человек, как биологический вид, меньше всего нуждается в государстве и праве, а значит, право на жизнь лишь констатирует фактическое состояние. Именно поэтому данное право отсутствовало во всех конституциях советского периода развития российского государства, хотя в научных изданиях поднимался вопрос о внесении изменений в Конституцию СССР, неоднократно подчёркивался факт закрепления права на жизнь в международных документах, в которых принимал участие СССР. После принятия Декларации прав и свобод человека и гражданина Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 года в российской Конституции, принятой 12 декабря 1993 года, в числе первых статей, определяющих статус человека и гражданина (статья 20), предусматривается: «Каждый имеет право на жизнь». Такое предписание ставит развитие общественных отношений в определенные юридические рамки, предопределяя принятие целого пласта нормативных актов. В то же время, отечественная правовая наука оказалась не готовой представить единую доктрину в этой области. Отраслевое регулирование носит не системный характер, недостаточно разработан понятийный аппарат. Если таким правам, как праву на неприкосновенность личности, праву на охрану здоровья, праву на образование и многим другим, соответствуют нормативные акты, носящие системный характер, посвящены концептуальные исследования, то содержание права на жизнь продолжает относиться к числу малоизученных проблем.

Фундаментальность данного права обусловлена феноменологией двух явлений - жизни и человека, как важнейшей составляющей жизни, вобравшего в себя одновременно бесконечность в познании и ограниченность в развитии индивидуальности. Подобный взгляд порождает мнение, что право на жизнь следует рассматривать как принцип, определяющий основы взаимоотношений человека и государства. При этом нельзя забывать, что оно представляет собой субъективное право, включающее в себя возможности поведения, обусловливающее гарантии осуществления, принципы правового регулирования.

В соответствии со статьей 15 Конституции России общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Это также обусловливает актуальность исследования проблем международного регулирования права на жизнь, закрепленного во Всеобщей Декларации прав человека 1948 г., Международном Пакте о гражданских и политических правах 1966 г., Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (ЕКПЧ) и других документах. Учитывая признание нашим государством юрисдикции Европейского Суда по правам человека по вопросам толкования и применения ЕКПЧ и Протоколов к ней, особое значение приобретают решения данного судебного органа. Кроме того, Европейским Судом по правам человека наработана определенная практика толкования права на жизнь, в том числе, и по жалобам, поданным против Российской Федерации. Исходя из этого, исследование решений Европейского Суда по правам человека позволит придать законченность настоящему диссертационному исследованию.

Целью настоящей работы является исследование актуальных теоретических и практических проблем, связанных с закреплением права на жизнь в Конституции Российской Федерации, разработка единой концепции содержания указанного права, отвечающей требованиям современной юридической науки и правовой действительности.

Выбор цели предопределил решение следующих задач:

- анализ общей концепции права на жизнь, проведение предметного и структурного анализа данного права, раскрытие его содержания;

- определение места права на жизнь в системе института прав человека, выявление теоретических основ и практических форм взаимного влияния смежных конституционных гражданских (личных) прав (права на жизнь и права на неприкосновенность частной жизни, права личной неприкосновенности, права на достоинство и др.);

- изучение зарубежных конституционных и отраслевых правовых актов, посвящённых отдельным аспектам права на жизнь, выявление возможностей использования опыта других государств в российской правовой практике;

- исследование исторических аспектов развития права на жизнь и отдельных элементов его содержания;

- выделение группы и анализ репродуктивных прав, определение их «реликтовой» природы в праве на жизнь;

- анализ конституционного значения следующих репродуктивных правомочий: право на материнство, право на искусственное прерывание беременности, право на искусственное оплодотворение, право на суррогатное материнство;

- определение возможных моделей государственного регулирования репродуктивных процессов, в том числе, имеющих евгеническую направленность;

- разработка конституционных требований к понятию и особенностям смертной казни как виду уголовного наказания, выявление тенденций и перспектив данного института в свете международного стандарта защиты права на жизнь;

- определение рекомендаций по дальнейшему совершенствованию системы законодательства Российской Федерации в исследуемой области и практики его применения.

Методологической основой диссертации являются основные методы познания, разработанные юридической и философской науками, и, в первую очередь, общенаучные методы. Среди них - диалектический метод познания правовой действительности (анализ и синтез, аналогия, дедукция, индукция и др.). Важными для настоящего исследования являются формально-юридический и социологический методы. Они проявились в попытке выйти за рамки собственно конституционного права и исследовать теоретические основания содержания права на жизнь в общем контексте взаимодействия норм права и иных социальных норм. Исторический метод позволил выявить последовательность подходов к пониманию права на жизнь, предпосылки нормативного закрепления данного права, а также содержание, которое в него вкладывалось в том или ином государстве в тот или иной исторический период. Сравнительно-правовой метод использовался для получения информации об опыте регулирования и защиты права на жизнь иностранных государств с целью его сравнения с отечественным опытом. Изучение материального права иностранных государств позволило разработать наиболее эффективные модели правового регулирования отдельных институтов, вытекающих из права на жизнь. Методы формальной логики широко применялись при классификациях норм, социальных явлений, выработке научных понятий (категорий). Грамматический метод в общетеоретическом аспекте помог определиться с такими понятиями как «жизнь», «право на жизнь», «право на смерть», «эвтаназия», «самоубийство», «репродуктивные права» и др. В своем прикладном аспекте указанный метод использовался при толковании норм международного, российского и иностранного права. Статистические методы также важны для толкования правовых норм, регулирующих развитие демографических процессов в России и за рубежом.

Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения, возникающие в сфере реализации конституционной нормы, закрепляющей право каждого на жизнь.

Предмет исследования составляют доктринальные положения, конституционные принципы и нормы, отражающие содержание права человека на жизнь, теории, идеи, суждения о месте данного права в институте прав и свобод человека и гражданина, нормы отраслевого законодательства и судебная практика, в которых проявляется действие статьи 20 Конституции Российской Федерации, а также которыми регулируются репродуктивные права, пределы государственного регулирования генетической гигиены, вопросы отмены смертной казни.

Состояние научной разработанности темы исследования.

В отечественной юридической науке право на жизнь стало активно исследоваться после его закрепления в Декларации прав и свобод человека и гражданина, принятой Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 г. Первой попыткой рассмотрения данного права после его нормативного закрепления стала статья М.Н. Малеиной «О праве на жизнь», опубликованная в журнале «Государство и право» в 1992 году. Между тем, основной направленностью публикации являлся анализ основных проблем реализации права на жизнь с точки зрения цивилистики.

Важность темы обусловила активный интерес к ней ряда исследователей, что подтверждается включением в учебную литературу по конституционному праву соответствующих самостоятельных разделов; защитой диссертаций, посвященных тем или иным аспектам права на жизнь; активным обсуждением на научных мероприятиях.

Особенности юридической природы права на жизнь определяют те обстоятельства, что на подходы к решению общих вопросов регулирования в этой сфере непосредственное влияние оказывают результаты исследований в области теории прав человека, философии права, общей теории конституционного права.

Исходя из этого, теоретическую основу исследования составили работы, определявшие общее понятие прав человека, в частности, таких авторов как С.С. Алексеев, П.В. Анисимов, А.Г. Бережнов, Н.А. Богданова, Н.В. Витрук, В.Е. Гулиев, Д.А. Керимов, И.А. Ледях, Е.А. Лукашева, Р.А. Мюллерсон, В.А. Патюлин, Ф.М. Рудинский, И. Сабо, И.Е. Фарбер, В.Е.Чиркин, В.М. Чхиквадзе Н.А. Шайкенов и др.

Определению принципов взаимоотношений человека и государства, а также содержанию конституционных прав и свобод человека и гражданина посвящены работы С.А. Авакьяна, М.В. Баглая, Н.С. Бондаря, Л.Д. Воеводина, Г.А. Гаджиева, С.А. Глотова, Ю.А. Дмитриева, В.А. Карташкина, А.И. Ковлера, Е.И. Козловой, А.Н. Кокотова, Г.Н. Комковой, В.И. Крусса, О.Е. Кутафина, В.Д. Мазаева, Н.А. Михалевой, Б.Н. Топорнина, В.А. Туманова, А.Г. Хабибулина, Б.С. Эбзеева, Л.М. Энтина и др.

Вопросы структуры субъективного права, а также ценные суждения в отношении отдельных правомочий, вытекающих из содержания права на жизнь, анализируются в трудах В. Власихина, А.И. Иойрыша, Р. Каллистратовой, М.О. Квачадзе, М.И. Ковалева, Л.О. Красавчиковой, О.А. Красовского, Н.Е. Крыловой, Н.С. Малеина, М.Н. Малеиной, Г.В. Мальцева, Н.И. Матузова, О.О. Миронова, С.В. Полениной, О.А. Хазовой, Е.В. Шленевой и др.

Международно-правовой аспект защиты права на жизнь отражен в трудах В.В. Бойцовой, Л.В. Бойцовой, С.А. Горшковой, В.С. Иваненко, И.И. Лукашука, А.П. Мовчана, О.Н. Хлестова, С.В. Черниченко и др.

Проблемы безопасности человека, защиты его прав и, в частности, права на жизнь анализировались Х.С. Гуцериевым, В.П. Сальниковым, И.Н. Сенякиным, С.В. Степашиным, Л.Б. Ескиной и др.

Проблемы отмены и применения смертной казни рассматривали Ю.М. Антонян, С.В. Бородин, С.В. Жильцов, И.И. Карпец, В.Е. Квашис, М.В. Квашис, А.В. Малько, А.Б. Мезяев, А.С. Михлин, А.С. Никифоров и др.

Вышеуказанные авторы внесли большой вклад в разработку общей теории прав человека, правового статуса человека и гражданина, природы и структуры субъективного права, так и отдельных элементов права на жизнь. Тем не менее, единое и комплексное исследование, раскрывающее теоретические проблемы конституционного права человека на жизнь в настоящее время отсутствует. Без выявления и оценки указанных проблем доктрина конституционных прав человека будет носить не полный и незавершенный характер.

Научная новизна диссертационной работы определяется тем, что в ней впервые представлено комплексное исследование конституционно-правовой концепции права на жизнь и его содержания, элементов структуры. Выделены модели регулирования репродуктивных правомочий в зарубежном и национальном праве, обозначены пределы государственного регулирования генетической гигиены, представлена авторская позиция по поводу смертной казни с учётом требований норм международного права и общечеловеческих ценностей.

В диссертации предпринята попытка устранения неопределенности в юридической оценке возникновения права на жизнь, в связи с чем проведена методологическая черта между такими понятиями как «момент возникновения права на жизнь» и «момент возникновения жизни». Распространение данного постулата на проблемы, возникающие в процессе развития новых биотехнологий, позволяет выделить конституционное значение каждой из них, сформулировать предложения, направленные на усовершенствование их правового регулирования.

В исследовании уделено внимание относящимся к теме положениям неюридических наук - медицине, психологии, антропологии, генетике, демографии. Представленные выводы отражают потребность в правовом регулировании возникающих в обществе процессов. При этом в работе осуществлен анализ только тех аспектов, которые имеют правовое значение. Благодаря развитию неюридических наук появилась возможность использования таких «агрессивных» способов вторжения в человеческую жизнь как эвтаназия, искусственное оплодотворение, суррогатное материнство, медицинская стерилизация, генотерапия, клонирование и т.д. Многие из них остаются в России «за кадром» правового регулирования. Раскрытие содержания права на жизнь позволило сформулировать общие условия правомерности, пределы осуществления государственной власти в указанной сфере, спрогнозировать вероятные пути развития законодательства, представить последствия приоритетности того или иного метода правового регулирования.

Выявлены исторические, теоретические и практические предпосылки оформления права на жизнь как правовой категории, показано место соответствующего ей субъективного права в институте прав и свобод человека и гражданина.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. В определении понятия права на жизнь выделяются два аспекта. Право на жизнь в объективном смысле - принцип взаимодействия человека, общества и государства, благодаря которому человек становится центром государственной политики. В указанном аспекте отсутствие признаков субъективного права, с одной стороны, позволяет показать особые свойства права на жизнь в отличие от смежных конституционных прав, а с другой стороны, отражает его универсальность. «Реликтовая» природа смежных прав вбирает в себя право на жизнь, которое выступает в качестве общей меры оценки действующего законодательства, а также отражает объективные закономерности его развития. Выделяя содержательную сторону нормы-принципа, можно уверенно говорить о широких обязательствах государства по сохранению жизни каждого человека и его индивидуальности.

2. Второй аспект включает собственно содержание конституционного субъективного права, в рамках которого не защищается ни качество жизни, ни сама жизнь. Субъективное право не является основанием для появления жизни и предполагает наличие, во-первых, юридического механизма защиты именно права на жизнь, во-вторых, эффективного механизма по расследованию каждого случая прекращения жизни и установления ответственности за неправомерное лишение жизни. Такое понимание отсекает наиболее «чувствительные» проявления права на жизнь как регулирование репродуктивной деятельности, отношение к самоубийству, эвтаназии и ряд других проблем. Такое определение предполагает идти по пути выделения самостоятельных субъективных прав: права на генетическую индивидуальность, права на достойный уход из жизни и т.д.

3. Конституционное значение понятия «жизнь» выходит за пределы биологического существования, а выступает также как форма самореализации конкретной личности. Закрепление права на жизнь предполагает, что оно выступает как гарантированная государством мера творческой инициативы, самостоятельности и свободы человека. Право на жизнь - основание справедливого требования каждого в обеспечении права на развитие.

4. Процесс зарождения жизни включает в себя конкретные человеческие действия и объективные природные процессы, не зависящие от воли человека. Данные обстоятельства являются основополагающими при выработке конституционных требований к нормам отраслевого законодательства, которые обусловливают степень допустимости ограничений человеческих действий и пределы вмешательства в природные процессы.

5. Разделение во времени момента зачатия, внутриутробного развития и факта рождения обязывает государство устанавливать эффективный механизм защиты прав нерожденного, что не следует отождествлять с появлением правосубъектности человека до факта самого рождения. Учет в действующем законодательстве периода внутриутробного развития плода не является основанием признания правосубъектности человека с момента зачатия.

6. Закрепление конституционного права на жизнь ни в коей мере не предполагает включение в него права на смерть. Право на смерть не является проявлением свободы человека. Иначе конечным результатом будет прекращение существования самого субъекта, который не нуждается в наличии каких-либо прав. Это обусловливает закрепление ответственности за пропаганду антижизненных установок. Кроме того, право на жизнь предполагает запрет на эвтаназию во всех ее проявлениях (под которой следует понимать удовлетворение медицинским работником просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами, в том числе прекращением искусственных мер по поддержанию жизни). Эвтаназия не может рассматриваться на основе принципов осуществления медицинской процедуры. Соответственно запрет эвтаназии не является нарушением конституционного права на жизнь.

7. В свете права на жизнь нельзя говорить о репродуктивных правах человека, как о самостоятельных субъективных правах. В этой сфере позволительно выделять такие категории как «репродуктивное здоровье», «репродуктивные возможности» как объекты «регулирования репродуктивной деятельности» со стороны государства. Между тем, предназначением всех репродуктивных правомочий является обеспечение продолжения жизни. Размножение - есть форма реализации жизни, но не каждый его аспект подлежит конституционной защите. Кроме того, регулирование репродуктивных процессов затрагивает личные права граждан, причем в наиболее «чувствительной» сфере, что предполагает повышение роли механизмов общественной саморегуляции.

8. Конституционное право на жизнь не предполагает обязательности закрепления абсолютного запрета на искусственное прерывание беременности, так как в Конституции РФ момент возникновения права на жизнь не отождествляется с моментом зачатия. Право на жизнь обусловливает только абсолютное право на материнство, запрет на принудительное искусственное прерывание беременности. Право на материнство охватывает различный спектр поведения: отказ от материнства вообще, репродуктивное поведение (наличие одного, двух и более детей), прерывание беременности, использование методов контрацепции в целях недопущения нежелательной беременности и т.д.

9. При решении репродуктивных вопросов наиболее заинтересованной стороной выступает женщина, что предполагает при конкуренции с правами будущего отца безусловный приоритет прав матери. Подобное установление не будет считаться дискриминацией мужчины по половому признаку, так как именно женщина является обремененным лицом, ее здоровье подвергается серьезному риску при любых действиях, связанных с репродуктивным выбором. В этом случае происходит существенное вторжение в область личной свободы, телесной неприкосновенности, что предполагает серьезную оценку возможных ограничений с точки зрения их соразмерности. На женщину могут налагаться определенные ограничения при осуществлении репродуктивного выбора, но основанием их могут быть права нерожденного ребенка, а не права мужчины.

10. При осуществлении вспомогательных репродуктивных технологий и иных процедур медицинского характера к процессу зарождения жизни человека и сохранения жизни родившегося ребенка не допустимо применять исключительно гражданско-правовые последствия. Наиболее остро такой вопрос встает при неудачном искусственном прерывании беременности и многоплодной беременности при искусственном оплодотворении. Несмотря на то, что в основе операций лежит медицинская услуга, характер отношений между родителями и нежеланным ребенком носит иной, не гражданско-правовой характер. На государстве лежит обязанность по защите права на жизнь любого рожденного человека. Данная обязанность не обусловлена отношением к появлению ребенка со стороны биологических родителей.

11. Право на жизнь допускает существование медицинской стерилизации при обязательном условии ее добровольности. Принудительная стерилизация является недопустимым вмешательством и не может проводиться в евгенических целях или в качестве уголовного наказания. Лишение репродуктивной функции на недобровольной основе прерывает генетическую линию человека, что может рассматриваться не только как причинение вреда здоровью, нарушение телесной неприкосновенности, применение пыток, но и как прекращение эмбриогенеза (развития жизни данной личности).

12. Субъективное конституционное право на жизнь не налагает на государство дополнительные обязательства по обеспечению права каждого на собственное потомство, в том числе, путем предоставления вспомогательных репродуктивных технологий. Законодательство в любом случае должно исходить из исключительности указанных мероприятий. В этом свете предлагаются пути совершенствования действующего законодательства, в частности установление запрета на суррогатное материнство, введение особого доступа к процедуре искусственного оплодотворения.

13. Право на жизнь не может использоваться в целях ограничений других прав человека, когда критерием такого ограничения являются его генетические признаки. Более того, именно право на жизнь обусловливает установление государственного контроля над проведением генетических экспериментов. Предлагается авторская концепция федерального закона в этой сфере правоотношений. Проведение генетических исследований особенностей конкретного человека должно основываться исключительно на принципах добровольности и конфиденциальности. Обосновывается продление моратория на клонирование на срок не менее пяти лет.

14. Смертная казнь представляет собой умаление, а не ограничение права на жизнь. Конституция Российской Федерации содержит норму-цель, в которой устанавливается стремление к отмене смертной казни. Таким образом закрепляется четкое юридическое обязательство по отказу от смертной казни, как вида уголовного наказания.

С учётом изложенного, теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что ее результаты развивают теорию конституционного права, способствуют более полному и глубокому пониманию тенденций и закономерностей развития идеи прав человека в России. Содержащиеся в диссертации положения, выводы и предложения являются теоретическим обоснованием концепции права на жизнь как основного принципа реализации индивидуальной свободы. Они также могут быть использованы при изучении российского конституционного права, специальных курсов, посвященных институту прав человека.

Совокупность сформулированных в работе теоретических положений может быть направлена на совершенствование правотворческой деятельности в целях устранения пробелов в различных отраслях права, непосредственно реализующих отдельные элементы права на жизнь. Предлагаемая концепция права на жизнь, выявленные формы юридического признания репродуктивных интересов, методы государственного регулирования генетической гигиены могут быть использованы в практической работе органов государственной власти, правоохранительных органов, органов местного самоуправления, использованы также при разработке законодательных актов в области прав человека.

Нормативную и эмпирическую основу исследования составляют Конституция Российской Федерации, Международный пакт о гражданских и политических правах, Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, другие международные документы, федеральные конституционные и федеральные законы, указы Президента Российской Федерации, иные акты органов законодательной и исполнительной власти, а также законодательство субъектов Российской Федерации, конституции и нормативные акты ряда зарубежных государств. Изучению подвергалась судебная практика, в том числе практика Европейского суда по правам человека, Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Соединенных Штатов Америки, решения иных зарубежных органов конституционного контроля (Канады, Украины, ЮАР)о контролянных Штатов Америки, решения судебных органов Украины, ЮАР).

Кроме того, проведён анализ практической деятельности международных и национальных организаций в области защиты прав человека, материалов научно-практических конференций по поднятой автором проблематике, документов, принятых религиозными организациями различных конфессий.

Апробация результатов исследования. Материалы диссертации представлялись и обсуждались на научно-практических конференциях в Институте государства и права Российской академии наук, Казанском государственном университете, Мордовском государственном университете, Нижегородском юридическом институте МВД РФ, Новгородском государственном университете, Пензенском государственном университете, Поморском государственном университете, Санкт-Петербургском государственном университете, Уральской государственной юридической академии и других учебных и научных учреждениях.

Среди них следует выделить: Международную научно-практическую конференцию «Мартенсовские чтения: Актуальные проблемы теории и практики международного гуманитарного права» (г. Санкт-Петербург, 2000 г.); Всероссийскую научно-практическую конференцию «Конституционные основы организации и функционирования институтов публичной власти в Российской Федерации» (г. Екатеринбург, 2000 г.); Всероссийскую научно-практическую конференцию «Актуальные проблемы правового регулирования медицинской деятельности» (г. Москва, 2004 г.); Научно-практическую конференцию «Правотворчество и формирование системы законодательства РФ в условиях глобализации: Актуальные проблемы (теория и практика)» (г. Москва, 2006 г.); Научно-практическую конференцию «Правовые проблемы гендерного равенства в России: философия, социология, юридическая техника» (г. Москва, 2006 г.).

Материалы исследования использовались для подготовки программ и учебно-методических комплексов, лекций, планов семинарских занятий и задач по дисциплинам «Конституционное право России», «Административное право», ряду специальных курсов, преподаваемых автором в Мордовском государственном университете имени Н.П. Огарева (1994 - 1995), Поморском государственном университете имени М.В. Ломоносова (1995 - 1997), Северодвинском филиале Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова (1995 - 2004), Архангельском государственном техническом университете (2005), Пензенском государственном университете (с 2005 года по настоящее время) других учебных учреждениях.

Основные положения, выводы и научно-практические рекомендации нашли отражение в 66 публикациях, в том числе 5 монографиях, 18 статьях в научных журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации для публикации основных результатов диссертаций на соискание ученой степени доктора юридических наук.

Структура работы определяется логикой проведенного исследования, его целями и задачами. Диссертация состоит из введения, четырех глав, разделенных на параграфы, заключения и списка использованных источников.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении диссертации обосновывается актуальность исследования, излагаются его цели и задачи, объект, предмет, теоретическая база и методологическая основа, формулируются основные положения, выносимые на защиту, характеризуется практическая значимость и апробация результатов исследования.

Первая глава «Концепции содержания права на жизнь» состоит из 5 параграфов.

В первом параграфе рассматривается соотношение понятия «жизнь» с конституционным субъективным правом на жизнь. Определено, что данное право имеет сложную структуру и содержание. Сама жизнь возникает вне государственных велений, и биологическое рождение ребёнка меньше всего нуждается в наличии государственных институтов. Право на жизнь не означает саму жизнь, это субъективное правомочие, имеющее формально-атрибутивное оформление. Исследуются его определения, сформулированные в научных источниках.

Понятие «жизнь» употребляется различными отраслями права. Уголовное право ставит жизнь под особую охрану, предусматривая уголовную ответственность за лишение жизни. Социальное законодательство закрепляет обязательное страхование жизни отдельной категории лиц. Фиксируются такие понятия, как «условия жизни», «жизнедеятельность» и др. Употребление в праве такого ряда терминов обусловливает необходимость уяснения содержания представлений о жизни. Этому способствует изучение основных философских концепций, посвященных такому явлению как жизнь.

Материалистическое понимание мира исходит из того, что жизнь - есть биологическое существование. Жизнь не является исключительным достоянием человека. Теологическое понимание не сводит данное явление только к телесной оболочке, но и определяет как способ самореализации конкретной личности. В то же время человек - единственное живое существо, которое сознательно может свести счёты со своей жизнью, иными словами отказаться от своего основного свойства. Человек может «пережить» своё биологическое существование. Его идеи, мысли, теории остаются в памяти других людей. Нельзя не учитывать тот факт, что человек - психическое существо. В настоящее время зафиксирована психическая энергия человека, введено понятие «аура».

Всё вышеприведённое рассматривает жизнь в различных её проявлениях и понимании: юридическом, биологическом, философском, психологическом, теологическом. Нельзя говорить о том, что на протяжении всего времени право учитывало только биологический аспект. В древних обществах одним из самых суровых наказаний считалось изгнание. Оно состояло в ритуализированном акте психологического умерщвления.

Современные правовые системы в настоящее время фактически учитывают только биологический подход к пониманию жизни. Точнее следует констатировать вытеснение иного понимания жизни именно из права. Право отграничивают от религии, морали, нравственности, философии, иных социальных наук. Право всё чаще олицетворяют с официальным нормативным актом, оформленным в письменном виде. С одной стороны, такая тенденция оправданна, так как нельзя безукоризненно точно дать определение жизни в законодательстве. Между тем, фиксируя в официальном документе определённое субъективное право (в конкретном случае - право на жизнь), государство тем самым пытается нормировать какую-то часть общественных отношений. В этом контексте важно будет уяснить, что и как конкретно нормируется в рамках содержания права на жизнь.

С другой стороны - налицо постепенное развитие понимания права на жизнь, вторгающегося в различные сферы исследования о человеке. Клонирование, генетические эксперименты, познание жизни с помощью квантовой физики, вероятность изобретения «эликсира от смерти», трансплантология - только беглый перечень проблем, затрагивающих содержание данного конституционного права.

В работе анализируются нормы международно-правовых актов, конституций зарубежных стран. На их основе показано, что восприятие права на жизнь официальным нормативным актом как стремление к отказу от смертной казни обусловлено его особой структурой, отличающейся от большинства иных субъективных прав. Это предопределяет общий вывод об отсутствии необходимости изменения содержания статьи 20 Конституции РФ. Именно особая структура предопределяет либо краткую констатацию права, либо с фиксацией некоторых исключений. Собственно содержание конституционного субъективного права не защищает ни качество жизни, ни саму жизнь. Право на жизнь не является основанием для появления жизни и предполагает наличие, во-первых, юридического механизма защиты именно права на жизнь, во-вторых, эффективного механизма по расследованию каждого случая прекращения жизни и установления ответственности за неправомерное лишение жизни. Такое понимание отсекает наиболее «чувствительные» проявления права на жизнь как регулирование репродуктивной деятельности, отношение к самоубийству, эвтаназии и ряд других проблем. Такое определение предполагает идти по пути выделения самостоятельных субъективных прав: права на генетическую индивидуальность, права на достойный уход из жизни и т.д. В рамках каждого самостоятельного права уже можно формулировать более четкие обязательства со стороны государства, вводить те или иные ограничения. По каждому из них можно принимать отдельный отраслевой акт, в пределах которого усмотрение законодателя будет более свободным, не связанным конституционным содержанием права на жизнь. С одной стороны, это позволяет варьировать при определении методов правового регулирования: от запрета к дозволению и наоборот. С другой стороны, отсутствие «реликтовой» содержательной стороны вносит некоторую произвольность, «несвязанность» законодателя Конституцией. Кроме того, получается, что в смысл права на жизнь включается только один его элемент - охрана со стороны государства. Между тем субъективное право - это возможность осуществления ряда действий со стороны обладателя в условиях отсутствия опасности со стороны потенциального нарушителя. Соответственно такой аспект остается «за кадром».

Однако тот смысл, который вкладывается благодаря доктринальному толкованию, настолько объёмен и охватывает такой спектр конкретных правомочий, что позволяет учёным рассматривать право на жизнь не только как субъективное право, а как принцип, определяющий содержание и смысл отношений государства и личности, одним из аспектов которых выступает комплекс субъективных прав и свобод. В таком аспекте право на жизнь проявляется практически в каждом субъективном праве человека. Отсутствие признаков субъективного права, с одной стороны, позволяет показать особые свойства права на жизнь в отличие от смежных конституционных прав, а с другой стороны, отражает его универсальность. «Реликтовая» природа смежных прав вбирает в себя право на жизнь, которое выступает в качестве общей меры оценки действующего законодательства, а также отражает объективные закономерности его развития. Статья 2 Конституции РФ указывает на высшую ценность прав человека и гражданина. Достижение этого постулата невозможно без установления высшей ценности жизни, как объективной формы бытия человека. Выделяя содержательную сторону нормы-принципа, можно уверенно говорить о широких обязательствах государства по сохранению жизни каждого человека и его индивидуальности. Более того, право на жизнь проявляется в большинстве смежных субъективных прав. Так, право на охрану здоровья (статья 41 Конституции РФ) - социальное право, в отличие от права на жизнь, являющегося гражданским (личным) правом. При принятии Пактов о правах человека основной диспут среди представителей США и СССР был вокруг признания свойств прав человека именно за социальными правами. Право на охрану здоровья - самостоятельное субъективное право, имеющее свое содержание, пределы осуществления и т.д. В то же время, отсутствие эффективной системы здравоохранения, обеспечения граждан лекарственными средствами приведет к тотальной смертности, что будет говорить об умалении права на жизнь.

Следует отметить, что само государство своими действиями не может самостоятельно создать новую жизнь. Для этого необходима инициатива человека. Зарождение жизни - последовательный биологический процесс, который с момента слияния сперматозоида с яйцеклеткой не зависит от воли индивидуума. Возможно прерывание жизни, но и как в случае убийства, необходимо сознательное совершение определённых действий, одного лишь волеизъявления будет недостаточно. Процесс зарождения человека и его появления на свет носит необратимый характер, который самостоятельно приостановиться не сможет. Исходя из этого, высказывается точка зрения, не является ли право на жизнь не правом, а конституционной свободой. Применительно к заявленной проблематике провозглашение свободы жизни (вместо - каждый имеет право на жизнь) выглядит неверным.

Традиционно структура субъективного права выстраивается из четырёх элементов: право-поведение, право-требование, право-пользование, право-притязание. Следовательно, уяснение структуры права на жизнь, как субъективного права, невозможно без уточнения содержания каждого из заявленных правомочий, что и осуществляется в диссертационном исследовании.

Формулируется также общий вывод, что закрепление Конституцией России права на жизнь предусматривает не только констатацию данного явления, но и определенные обязанности государства по принятию эффективных правовых норм. Данные нормы должны гарантировать охрану жизни каждого человека, проведение тщательного расследования в случае противоестественной смерти человека, возможность обращения родственников пострадавшей стороны в компетентные органы, установление ответственности лиц, виновных в лишении жизни другого человека.

Во втором параграфе исследуются особенности содержания конституционного права на жизнь. В классическом понимании субъективное право зависит от воли и сознания субъекта. Именно этим определяется сущность данной категории. Как отмечается большинством авторов, стержнем выступает глагол «мочь» (правомочие). Иными словами право - это тогда право, когда обладатель может им пользоваться, с помощью него определять свои конкретные действия, создавать обязанности для других лиц. Действительно, человек использует то благо, которое ему даровано. Более того, человек может самостоятельно лишить себя этого блага (например, в случае самоубийства).

Гораздо сложнее определиться с правомочием новорожденного. Ведь появление на свет нового человека отнюдь не зависит от его собственной воли. Наоборот, в этом проявляется воля других лиц - его родителей. Причём зачастую появление на свет ребёнка нередко происходит в отсутствие желания самих родителей. Приведенные обстоятельства обосновывают возложение на государство конституционных обязанностей по установлению эффективного механизма защиты прав еще нерожденного ребенка, а также новорожденного.

Предотвращению нежелательной беременности посвящена деятельность по семейному планированию. Крайней формой исправления ошибок в планировании является операция по искусственному прерыванию беременности (аборт). В этом случае, если признавать за человеческим эмбрионом право на жизнь, реализация данного права ставится в зависимость от воли совсем иных лиц, но никак не правообладателя.

Появление на жизнь нового человека зависит от многих факторов: способность родителей к зачатию и деторождению, традиционно наличие сексуального контакта, регулярность вступления в интимные отношения.

Несмотря на кажущееся отсутствие права в этих моментах, право достаточно активно изначально вмешивалось (и вмешивается) в регулировании репродуктивной деятельности. Неспособность иметь детей для законодательства большинства государств (вплоть до начала XX века) являлось основанием для расторжения брака. Тем самым государство признавало право на поиск такого партнёра, который бы позволил реализовать репродуктивные запросы гражданина. Уже в настоящее время общество выработало иные каноны. Создаётся система клиник, чья деятельность направлена на оказание медицинской помощи в интимной сфере: лечение бесплодия, искусственное оплодотворение, суррогатное материнство, родовспоможение и так далее.

При всём этом в процессе зарождения новой жизни следует различать конкретные человеческие действия и объективный природный процесс, не зависящий от человеческих действий. Данные обстоятельства являются основополагающими при выработке конституционных требований к нормам отраслевого законодательства, которые обусловливают степень допустимости ограничений человеческих действий и пределы вмешательства в природные процессы.

Нельзя не сказать о том, что государство допускает наличие таких профессий, основная задача которых выполняется с риском для жизни. При этом допускается правомерный риск по отношению к собственной жизни. В любом случае такой выбор профессии не означает свободу распоряжения собственной жизнью, так как риск является потенциальным, а поступление на службу не означает отказ от права на жизнь. Компенсацией возможного риска являются дополнительные выплаты, обязательное государственное страхование, социальные льготы, иные гарантии правового, организационного, материального характера.

Уголовное законодательство предусматривает такой институт, как необходимая оборона (статья 37 УК РФ). При этом ненаказуемым будет причинение смерти другому лицу при защите собственной жизни.

Приведённые нормы показывают, что право на жизнь одного человека может быть ограничено в целях сохранения другой жизни. Хотя в таких случаях следует, по-видимому, говорить об умалении права. Ограничение права не предусматривает ликвидацию самого субъекта. При причинении вреда, в результате которого погибает человек, устраняется сам субъект, обладающий правом. Прекращает существование то благо, на защиту которого направлено субъективное право, закрепленное статьёй 20 Конституции Российской Федерации. Однако закрепление институтов необходимой обороны, законного применения оружия обусловлено отсутствием при этом нарушения конституционного права на жизнь.

Первичным обладателем права на жизнь является человек, а не коллективный субъект. Предназначение данного права подчеркнуть значение человеческой жизни как индивидуального исключительного блага, на защиту которого должна быть направлена деятельность всего государства.

Третий параграф посвящен определению моментов возникновения и утраты жизни, а также их юридическому значению.

Юристы, медики, философы традиционно определяют саму жизнь как эмбриогенез, то есть биологическое существование. Соответственно общий вывод должен сводиться к тому, что как только возникает жизнь, возникает и соответствующее субъективное право.

Статья 17 Конституции РФ предусматривает: «Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения». Это означает, что Конституция РФ связывает возникновение прав и свобод с достаточно определённым юридическим фактом - фактом рождения. Право на жизнь также принадлежит только конкретному субъекту - рождённому лицу.

Международно-правовые акты (Всеобщая декларация прав человека, Международный Пакт о гражданских и политических правах) в этой части не конкретны. Не закрепляется обязательных положений о праве эмбриона на признание его правосубъектности. Региональные международные документы практически имеют идентичное содержание. Исключение составляет Американская конвенция о правах человека, в статье 4 которой указывается: «Это право (право на жизнь - прим. автора) защищается законом, как правило, с момента зачатия». В этом случае применительно к одному из прав человека можно говорить об ином моменте его возникновения, отличающемся от общего порядка.

Благодаря научным достижениям Всемирная организация здравоохранения выработала понятие живорождения, а также его критерии, в соответствии с которыми оценивается деятельность государства по обеспечению функционирования системы родовспоможения, корректируются национальные правовые акты.

В российской юридической науке устоялось мнение о возникновении правосубъектности человеческого эмбриона при условии его живорождения. За основу берется статья 1116 ГК РФ, в соответствии с которой в число лиц, которые могут призываться к наследованию, включаются граждане, зачатые при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства. Подобные примеры можно найти и в иных отраслевых документах. Однако данные нормативные акты нельзя назвать признающими в полной мере правосубъектность человеческого эмбриона с момента зачатия. Эти правила направлены на будущее. На их основе в дальнейшем после своего рождения зачатый ребёнок будет обладать определёнными правами. Условием реальной правоспособности в любом случае будет рождение живым. Право только реагирует на то, что два юридических факта «разорваны» во времени - факт зачатия и факт рождения. Во всех случаях речь идёт только о признании срока внутриутробного развития как срока, порождающего определённые последствия.

Декларация прав ребёнка, принятая Резолюцией 1386 (XIV) Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1959 года, в Преамбуле подчёркивает: «ребёнок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения». Аналогичную формулировку использует и Конвенция о правах ребёнка 1989 года в своей Преамбуле. Это означает, что международно-правовые акты направлены на установление обязательств по надлежащей защите эмбриона, что не является тождественным признанию правосубъектности человека с момента зачатия. Приведённая норма опять же фиксирует обязательство по установлению надлежащей защиты, но отнюдь не по признанию правосубъектности человека с момента зачатия.

В диссертации в то же время анализируются доводы, обосновывающие признание правосубъектности человеческого эмбриона с момента зачатия, а также его правовые последствия.

По-видимому, в силу того, что юриспруденция попала в сложную ситуацию (когда от неё требуют формального закрепления момента возникновения права на жизнь), фиксация зависимости возникновения правосубъектности от факта рождения является наиболее целесообразной. Правосубъектность включает в себя правоспособность, то есть способность иметь права и нести обязанности. Только родившийся человек способен совершать юридически значимые действия, значит, только он может вовлекаться в сферу правоотношений. Нельзя данные положения рассматривать как отрицание человеческой природы за эмбрионом и санкцию на его убийство. Как представляется, здесь происходит путаница различных категорий и понятий. Обладание правовым статусом - особый атрибут, придаваемый субъекту в силу того, что мы все живём в государстве, и многие отношения регулируются с помощью специального регулятора - права. Человек на необитаемом острове не нуждается ни в государстве, ни в признании правоспособности, он сможет жить и без этих институтов. Отсутствие закрепления субъективных прав в законодательстве не означает, что лицо напрочь лишено возможности совершать те или иные действия. Как уже отмечалось выше, право на жизнь и сама жизнь - различные категории. Приведённые доводы обусловливают уважительное отношение к ребёнку и до и после его рождения. Данная цель должна определять смысл законодательства. Но законодательство не должно устанавливать то, что не зависит от его велений - саму жизнь. Человек обладает достоинством, которое предопределяет особое уважение не только к нему, как существующему субъекту, но и к различным формам его существования: как дородовой, так и посмертной.

Момент прекращения человеческой жизни еще недавно определялся достаточно просто. Врач подносил зеркальце к лицу больного, и если зеркало запотевало, то он ещё считался живым, если нет - то мёртвым. Но и в далёкие времена эти критерии не считались абсолютными. В современных условиях наука выделяет несколько видов смерти: социальная, психическая, биологическая, физиологическая. Можно говорить о естественной смерти и патологической, то есть преждевременной. Одновременно смерть может быть частичной, то есть когда умирает не весь организм, а группы клеток или какого-либо органа (некроз тканей).

Смерть имеет юридическое значение. Однако ранее в большинстве случаев смерть рассматривалась юриспруденцией как свершившееся действо, на которое право уже, так или иначе, реагирует. Раздвижение границ познания заставляет право рассматривать смерть как процесс, имеющий определённые стадии. И по отношению к каждой такой стадии формулируется нормирование того или иного поведения медицинских работников, работников правоохранительных органов и др.

Традиционно в юриспруденции выделяются два вида смерти: клиническая и биологическая. Клиническая смерть сопровождается остановкой сердца. Современная медицина с помощью проведения реанимационных мероприятий может «вернуть человека к жизни». Иными словами клиническая смерть может и не стать необратимой. В настоящее время наука продвинулась к тому, что при фактической смерти головного мозга (церебральная смерть) внешние функции организма могут поддерживаться специальными препаратами бесконечно долго. Это означает, что искусственным способом создаётся видимость жизни: лёгкие вентилируются, сердце перегоняет кровь. Фактически реанимационные мероприятия проводятся над трупом. Исходя из этих предпосылок, в праве сформулирован общий вывод: человек считается умершим, если фиксируется смерть головного мозга. В этом случае речь идет о биологической (церебральной) смерти. Следует отметить, что право выделяет именно момент - юридическую фикцию. Смерть человека в естественнонаучном смысле есть не одномоментный акт, а длительный стадийный процесс, имеющий к тому же индивидуально неповторимую специфику. Поэтому в настоящее время за основу берется только момент смерти головного мозга. Инструкция по определению критериев и порядка определения момента смерти человека, прекращения реанимационных мероприятий, утвержденная Минздравом РФ, содержит постадийное описание смерти человека, выделяя агонию, клиническую смерть, смерть мозга и биологическую смерть. При этом выделены признаки, характеризующие каждую из них. Одновременно определено, что биологическая смерть выражается посмертными изменениями во всех органах и системах, которые носят постоянный, необратимый, трупный характер.