Правовое обеспечение эффективности исполнительной власти

Сущность обеспечивающей самостоятельность каждой из ветвей власти и равновесие между ними системы сдержек и противовесов допускает наделение любой из них полномочиями по оценке только законности деятельности других ветвей. В силу изложенного необходимо говорить о парламентском, президентском и судебном видах надзора в отношении исполнительной власти. Рациональность и целесообразность входят в объект надзора за исполнительной властью в той мере, в которой указанные категории получили нормативное закрепление в федеральных законах, определяющих организацию и функционирование исполнительной власти.

Полноценная оценка рациональности и целесообразности административной деятельности характерна для контроля, опосредуемого функционированием системы управления, в качестве подсистем которой выступают вышестоящие (управляющая подсистема) и нижестоящие (управляемая подсистема) органы исполнительной власти. Данный вид контроля включает в качестве необходимого элемента контроль законности деятельности, ибо незаконная деятельность, являясь правонарушением, a priori не может быть признана рациональной и целесообразной с точки зрения позитивного права.

Во втором параграфе «Надзор за осуществлением исполнительной власти» затронуты вопросы осуществления различных видов надзора за осуществлением исполнительной власти, при этом основное внимание уделено судебному надзору, повышение эффективности которого рассматривается через призму административной юстиции.

В настоящее время в России судебный надзор за исполнительной властью опосредуется несколькими процессуальными формами, являющимися элементами различных видов судопроизводств - конституционного, гражданского, арбитражного; соответственно указанным видам судопроизводств дифференцированы виды органов, наделенных полномочиями по осуществлению данного вида судебного надзора. Характерный для отечественной судебной системы полиформизм судебно-надзорной деятельности, специфика которого выражается в легальном обособлении процессуальных форм последней не только с учетом специфики судебных дел, но и в привязке к виду судебного органа, порождает ситуацию, при которой надзор за законностью исполнительной власти посредством разрешения дел об оспаривании актов органов исполнительной власти, признании их действий и решений незаконными, в судах общей юрисдикции опосредуется гражданской процессуальной формой, а в арбитражных судах - арбитражной процессуальной формой. Поскольку в основе их разграничения лежит субъектный признак, постольку единая с точки зрения материально-правовой природы категория административно-надзорных дел разрывается на две процессуальные категории. Между тем существование двух процессуальных моделей судебного надзора за исполнительной властью, дифференцированных по критерию субъектного состава, не обусловлено объективно существующими связями в системе общественных отношений, в силу чего противоречит ч. 1 ст. 19 Конституции РФ. Кроме того, позитивное право моделирует процессуальный режим судебного надзора за исполнительной властью на «каркасе» искового производства, предназначенного для разрешения споров о субъективном праве (законном интересе), лежащих в плоскости отношений с горизонтальной структурой правовых связей, основанных на автономии и юридическом равенстве субъектов; созданный в результате такого подхода «смешанный» процессуально-правовой режим характеризуется внутренним сущностным противоречием.

Единая природа юрисдикционной деятельности по разрешению административно-правовых споров путем применения норм административного права является сущностной предпосылкой существования единой процессуальной формы административно-юрисдикционной деятельности, вне зависимости от вида органа государственной власти, наделенного юрисдикционными полномочиями.

В силу изложенного ключевой задачей формирования эффективной системы административной юстиции является не создание дополнительной подсистемы судебной власти в виде административных судов, а обеспечение единого процессуального режима разрешения административно-правовых споров, который позволит преодолеть не обусловленную объективными факторами дифференциацию процессуальных статусов участников, обеспечив реализацию конституционного принципа равенства всех перед законом и судом, а также создать предпосылки обеспечения единообразия правоприменительной практики в сфере судебного надзора за осуществлением исполнительной власти.

Третий параграф называется «Правовые формы контроля в системе исполнительной власти». Закрепленное в Указе Президента РФ «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» понятие контроля ограничивает его объект только оценкой законности деятельности органов исполнительной власти; рациональность и целесообразность последней формально выведена за рамки контрольной деятельности. Причина этого состоит в чрезмерной абстрактности легальной дефиниции контроля, обусловленной включением в круг объектов контроля деятельности субъектов, которые находятся в принципиально отличных по природе правовых связях с субъектом контроля - наряду с органами власти здесь названы органы местного самоуправления, юридические лица и граждане. Выступая носителями собственных интересов, будучи юридически обособленными от системы органов исполнительной власти, эти субъекты не находятся с последними в субординационных отношениях управления, а потому государственный контроль в отношении их деятельности не может включать оценку рациональности и целесообразности поведения в пределах осуществления субъективных прав и свобод.

Органы исполнительной власти не являются носителями собственных интересов, отличных от выражаемых государством публичных интересов; наличие у большинства из них статуса юридического лица - не более чем юридический прием, посредством которого они вовлекаются в имущественный оборот, который не имеет никакого значения в контексте управленческих связей, опосредующих организацию исполнительной власти.

В силу изложенного нормативно закрепленная Указом Президента РФ «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» нормативная формула контроля, единственно корректная с точки зрения сущности взаимоотношений государства и субъектов, юридически от него обособленных, закладывает формальные предпосылки изначально дефектного правового механизма надведомственного контроля в системе самой исполнительной власти, который, ограничивая объект контроля только параметром законности, не способен дать полноценную оценку эффективности деятельности органа исполнительной власти. Преодоление указанной проблемы требует дополнения легального понятия контроля указанием на вторую составляющую эффективности исполнительной власти - результативность деятельности ее органов.

Исследование институционального и функционального элементов правового механизма контроля в системе исполнительной власти позволяет сделать вывод, что в настоящее время в России существует не столько система, сколько совокупность субъектов контроля, ибо отсутствие четкой функционально-компетенционной дифференциации органов, к полномочиям которых отнесено осуществление данной функции управления, в совокупности с недостаточной правовой регламентацией правовых координационных связей между ними свидетельствует об отсутствии той степени единства элементов, которая обусловливает возникновение интегративных качеств, свидетельствующих об их функционировании в качестве системы. Неизбежным следствием является сохранение коррупции в системе органов исполнительной власти, низкая эффективность их деятельности, нерациональное расходование бюджетных средств.

Большая часть федеральных служб, выполняющих функции надведомственного контроля в системе исполнительной власти, находится в опосредованном ведении правительства, будучи непосредственно подчинена министерствам, в силу чего необходимые для осуществления контроля субординационные связи оказываются перевернутыми «с ног на голову», а соответствующие министерства фактически выведены из сферы осуществляемого подведомственной ему федеральной службой контроля. Создание механизма эффективного контроля в системе исполнительной власти, основанного на принципах всеобъемлемости и системности, и реализующего внутреннюю логику контрольных отношений, требует выведения федеральных служб из ведения министерств и подчинения их непосредственно Правительству Российской Федерации.

Наблюдаемая тенденция концентрации у федеральных служб контрольных и нормотворческих функций в условиях отсутствия регламентации на уровне федерального закона требований к административно-процессуальной форме правоприменительной деятельности создает возможность формирования субъектом управления процессуальных режимов осуществления им контроля в системе исполнительной власти, не сбалансированных по соотношению юридически значимых интересов, не обеспечивающих должную степень транспарентности контрольной деятельности, и, соответственно, снижение коррупциогенности последней.

Глава третья «Административно-правовые средства обеспечения эффективности исполнительной власти» состоит из четырех параграфов.

Параграф первый называется «Процессуализация государственного управления как средство обеспечения эффективности исполнительной власти». Рассмотрение административно-процессуальной формы через призму внутренней логики правоприменения как общеправовой категории и функционального проявления этой деятельности позволило обосновать подход к соотношению понятий административной процедуры и административного процесса, интегрирующий указанные категории посредством их системного взаимодействия как формы и содержания административной деятельности. Представляя собой развивающееся во времени динамичное явление, административная деятельность опосредуется определенным набором сменяющих друг друга относительно обособленных этапов, последовательность которых предопределена сущностью правоприменения, образованного в деятельностном проявлении системой стадий логической последовательности, включающих установление фактических обстоятельств дела, выбор подлежащей применению правовой нормы, принятие и сообщение решения заинтересованным лицам, исполнение решения либо контроль за таковым.

Будучи дифференцирована на организационно-распорядительную и юрисдикционную, административная деятельность не утрачивает качества правоприменения ни в одном из своих функциональных проявлений, в силу чего оба ее вида опосредуются единым набором стадий логической последовательности. Функциональная дифференциация проявляется в виде отличий на уровне содержания опосредующих соответствующие виды деятельности процедур как конкретных наборов совершаемых субъектом правоприменения действий в рамках каждой из указанных стадий. Обособление образующих содержание процедур правоприменительных действий по критерию процессуальной цели в результате процессуальной формализации административной деятельности может приводить к формированию системы процессуальных стадий функционального характера, отличной от системы стадий логической последовательности, что в настоящее время наблюдается в сфере административной юрисдикции.

Поскольку сущностное предназначение юридического процесса состоит в самоограничении власти, постольку дифференциация ее осуществления на виды по функциональному признаку, проявляющаяся на уровне образующих содержание последних процедур как конкретных наборов властных действий, не может расцениваться как фактор, исключающий или ограничивающий процессуальную формализацию определенного вида общественных отношений, связанных с реализацией исполнительной власти. Допуская последнее, мы соглашаемся с существованием определенных сфер властеосуществления, не связанного законом.

Несмотря на функциональную дифференциацию организационно-распорядительной и юрисдикционной форм осуществления исполнительной власти, единство их правовой природы предопределено тем, что они опосредуют применение норм административного права, внутренняя общность которых проявляется на уровне отраслеообразующих признаков, выражающих единство метода правового регулирования. Поскольку характер процессуальных норм определяется природой норм материального права, постольку указанная взаимосвязь образует сущностную предпосылку формирования основанной на единых правовых принципах процессуальной формы административной деятельности, проявляющей отличия на уровне образующих ее содержание конкретных процедур организационно-распорядительной и юрисдикционной форм административной деятельности.

Сущность административно-процессуальной формы выражается в формировании стабильного юридически определенного правового порядка принятия административного акта, обеспечивающего через систему процессуальных гарантий прав и учета законных интересов субъектов административной деятельности выбор максимально эффективного варианта правоприменения. Предлагаемая нормативная модель административно-процессуальной формы образуется совокупностью двух элементов: процессуальной формы деятельности и процессуальной формы административных актов. Процессуальная форма деятельности определяет круг ее субъектов и их правовое положение в опосредующих ее осуществление правоотношениях, набор юридически значимых действий, последовательность и условия их совершения, а также юридические последствия несоблюдения указанных условий. Процессуальная форма административных актов включает набор административных актов, оформляющих юридически значимые действия субъектов административной деятельности, требования к их форме и содержанию, а также юридические последствия несоблюдения указанных требований.

Поскольку соблюдение административно-процессуальной формы является гарантией эффективного государственного управления, постольку юридическим последствием несоблюдения образующих ее содержание требований должны являться отмена административного акта вышестоящим органом либо признание его недействительным судом. При этом нарушения административно-процессуальной формы могут быть дифференцированы на два вида: влекущие безусловную отмену административного акта как незаконного либо приводящие к указанному последствию в случае, если соответствующее нарушение привело или могло привести к вынесению неэффективного акта управления.

Параграф второй называется «Административный договор как правовая форма эффективного государственного управления». Ограничивая применение методов административных предписаний и запретов пределами допустимости ограничения субъективных прав и свобод, естественное право формирует сферу автономии воли граждан и организаций от государства, являясь, таким образом, сущностной предпосылкой государственного управления, опосредующего воздействие на управляемых субъектов через координацию определяющих их поведение частных интересов с получившими нормативное выражение публичными интересами, и определяя поле эффективного использования административно-договорных форм вертикального типа. Объективной предпосылкой использования административно-договорных форм горизонтального типа является полисубъектность исполнительной власти, обусловливающая потребность в координации деятельности образующих ее систему органов, не подчиненных друг другу, но решающих смежные задачи в одних и тех же административных сферах.

В результате исследования сущности договора, воспринятого на уровне общеправовой категории как средства регулирования общественных отношений на основе непосредственного согласования воль их субъектов, можно сделать вывод о возможности эффективной реализации посредством административно-договорной формы таких функций управления, как планирование, регулирование, организация и координация; осуществление функций контроля и надзора договорным механизмом опосредовано быть не может.

Квалифицирующим признаком административного договора является наличие правовой цели, заключающейся в реализации публичного интереса. Формально-юридической предпосылкой заключения административного договора является наличие в компетенционном элементе правового статуса органа исполнительной власти дискреционного полномочия, допускающего в качестве вариативного совершение тех управленческих действий, которые образуют предмет договора.

Фактором, снижающим эффективность осуществления исполнительной власти в форме административного договора, является порок правового механизма осуществления прав и обязанностей, образующих содержание административно-договорного правоотношения, выражающийся в отсутствии в позитивном праве отраслевых мер ответственности за их нарушение.

В результате дефицит мер административной ответственности восполняется заимствованием мер гражданско-правовой ответственности, основной формой которой, исходя из ее основной - компенсационной - функции, позитивное право определяет возмещение убытков. Между тем адекватное отражение нарушенного в результате неисполнения административного договора публичного интереса категорией убытков невозможно; даже в тех случаях, когда договор опосредует имущественно-управленческие правоотношения, имущественные потери, воспринимаемые институтом гражданско-правовой ответственности как условие и мерило «тяжести» наказания правонарушителя, не способны выразить действительные последствия «умаления» публичного интереса. Очевидным является и то, что предоставление денежной компенсации в режиме возмещения убытков никак не способствует достижению цели административного договора, лежащей в плоскости удовлетворения определенной общественной потребности. Полагаем, что исполнение обязанностей из административного договора должно быть обеспечено административной ответственностью как максимально адекватной правовой природе административно-договорного правоотношения; данный вывод не означает отрицания возможности применения мер гражданско-правовой ответственности в тех случаях, когда поведение стороны образует состав гражданского правонарушения, а последствия нарушения могут быть преодолены имущественным предоставлением. Поскольку административная ответственность не может быть установлена условиями административного договора, постольку указанная проблема должна быть разрешена исключительно нормативной регламентацией административно-договорной ответственности на уровне федерального закона.

Третий параграф называется «Правовое обеспечение эффективности нормотворческой деятельности органов исполнительной власти». Создание и развитие правовой основы современного Российского государства является комплексной задачей, эффективное решение которой требует создания правового механизма, опосредующего согласованное участие в нормотворческой деятельности органов всех ветвей власти с учетом функциональной роли каждой из них в системе разделения властей. Указанный механизм должен быть основан на нормативной формализации концепции развития российского законодательства и обеспечивать координацию нормотворческой деятельности всех ее субъектов. Решение этой задачи предполагает создание правовых форм планирования нормотворческой деятельности, интегрированных посредством субординационных связей в единую систему, основанную на иерархии плановых актов, высшей юридической силой среди которых наделяется концепция развития российского законодательства, принимаемая в форме федерального закона.

Планирование нормотворческой деятельности органов исполнительной власти как подсистема общегосударственного планирования основывается на плане законопроектной и нормотворческой деятельности Правительства РФ, значение которого не должно ограничиваться последним - указанный акт, конкретизируя определенные в концепции развития российского законодательства цели применительно к предмету ведения исполнительной власти, выступает в качестве нормативного планового акта, на основании которого определяются цели и содержание законопроектной и нормотворческой деятельности каждого из органов исполнительной власти, обусловливающие содержание плановых актов индивидуального регулирования. Субъектом, осуществляющим координацию планирования нормотворческой и законопроектной деятельности субъектов исполнительной власти и контроль за исполнением соответствующих планов, должно стать Министерство юстиции Российской Федерации как орган, осуществляющий функции по выработке и реализации государственной правовой политики.

Указанный механизм предполагает необходимость нормативной регламентации административно-процессуальной формы плановой деятельности органов исполнительной власти, модель которой включает в себя стадии разработки органом исполнительной власти проекта плана нормотворческой и законопроектной деятельности, содержание которого должно определяться целями, определенными планом законопроектной и нормотворческой деятельности Правительства РФ, согласование с Министерством юстиции РФ проекта плана как необходимое условие утверждения этого плана Правительством Российской Федерации, утверждение плана Правительством Российской Федерации, в силу чего он становится обязательным для соответствующего органа в качестве правового акта индивидуального регулирования; правовой механизм исполнения последнего включает меры административной квазиделиктной ответственности. В обязанности Министерства юстиции Российской Федерации должно входить периодическое (например, один раз в квартал) информирование Правительства Российской Федерации о состоянии исполнения федеральными органами исполнительной власти указанных планов; соответствующий контроль Министерство юстиции Российской Федерации будет осуществлять в процессе государственной регистрации ведомственных актов.

В работе также обоснован ряд предложений по повышению эффективности нормотворческой деятельности органов исполнительной власти по направлениям оптимизации ее организации и финансирования, повышения уровня научного обеспечения, совершенствования механизмов контроля в формах государственной регистрации и правовой экспертизы.

В четвертом параграфе «Проблемы юридической ответственности органов исполнительной власти и их должностных лиц» указывается, что решение задачи обеспечения достойной жизни личности, провозглашенной Конституцией РФ в качестве главной ценности общества, как главный ориентир функционирования современного государства не исчерпывается нормативным закреплением субъективных прав и свобод и созданием правозащитного механизма, но предполагает активную роль государства, позиционирующего себя в качестве социального, по формированию политических, экономических и культурных условий, вне которых эти права и свободы не могут быть наполнены конкретным содержанием. Поскольку в системе взаимодействия трех ветвей власти исполнительная власть подчинена задаче создания посредством правоприменительной деятельности условий осуществления гражданами и организациями гарантированных Конституцией РФ прав и свобод, постольку неэффективное ее осуществление приводит к невозможности реализации воплощенных в них правовозможностей. Таким образом, неэффективность исполнительной власти, в том числе в случае ее формально-законного осуществления, приводит к опосредованному умалению субъективных прав и свобод, что является сущностной предпосылкой конструирования ответственности за ненадлежащий результат административной деятельности в качестве юридической, которая с учетом изложенного может быть определена как квазиделиктная ответственность.

Позитивное право традиционно ограничивает использование механизмов юридической ответственности только одной из составляющих эффективности - законностью, обеспечивая таким образом соблюдение субъективных прав и свобод при осуществлении исполнительной власти и нормативно установленного порядка административной деятельности. Правовое опосредование категории результативности исполнительной власти путем нормативного закрепления ее критериев, включая нормативную и индивидуальную правовую формализацию ближайших и перспективных целей деятельности каждого органа в актах планирования, позволит расширить потенциал юридической ответственности, обеспечив ее применение для системного обеспечения эффективности исполнительной власти.

Непосредственным правовым основанием такой ответственности выступает правонарушение, объективная сторона которого выражается в не совершении органом исполнительной власти потенциально выраженных в его компетенции действий, направленных на достижение юридически формализованных в его статусном акте и конкретизированных в правовом плановом акте целей деятельности органа (нецелесообразность деятельности) либо совершении таких действий с нарушением нормативно установленных критериев (нерациональность деятельности).

Эффективная реализация обозначенной в позитивном праве в качестве ведущей функции административной ответственности превентивной функции обусловливает необходимость персонификации ее субъекта на уровне должностных лиц органа исполнительной власти, реализующих компетенцию последнего.

Субъективным условием ответственности за неэффективность осуществления исполнительной власти является вина должностного лица, выражающаяся в ненадлежащем выборе или надзоре, нормативное закрепление которой должно основываться на смешанном (объективно-субъективном) подходе, который в совокупности с презумпцией вины образует основу правового механизма ответственности за ненадлежащий результат управления, опосредующего применение к должностному лицу наказания в случае, если оно не докажет, что, действуя разумно и осмотрительно, предприняло в рамках своей компетенции все соответствующие нормативно установленным критериям рациональности меры, необходимые для достижения юридически формализованной цели деятельности органа исполнительной власти.

Поскольку основной целью административной ответственности является предупреждение совершения новых правонарушений как самим правонарушителем, так и иными лицами, постольку конкретные меры, образующие содержание наказания, должны обеспечивать отстранение виновного в неэффективной реализации полномочий исполнительной власти должностного лица от осуществления государственного управления. Этой цели отвечает предусмотренная в системе административных наказаний дисквалификация; образующее ее содержание ограничение прав субъекта позволит обеспечить реализацию, наряду с превентивной, карательной функции.

Предлагаемый механизм ответственности может быть использован в отношении должностных лиц всей вертикали исполнительной власти; использование этого механизма позволит наполнить конкретным правовым содержанием абстрактную формулу «утрата доверия», используемую в настоящее время в качестве основания отрешения от должности высших должностных лиц субъектов Российской Федерации.

В заключении сформулированы выводы и рекомендации, имеющие теоретико-методологическое значение для исследования проблем правового обеспечения эффективности исполнительной власти в современных политико-правовых условиях, а также предложения по совершенствованию нормативно-правовой базы и правоприменительной деятельности.

эффективность исполнительная власть

ЛИТЕРАТУРА

1. Шмалий О.В. Государственная регистрация как форма реализации исполнительной власти: Монография. Ростов н/Д, 2006. - 7,5 п.л.

2. Шмалий О.В. Административно-правовые средства обеспечения эффективности деятельности исполнительной власти: Монография. М., 2010. - 11,75 п.л.

3. Шмалий О.В. Эффективность исполнительной власти как правовая категория: Монография. М., 2011. - 13,5 п.л.

4. Шмалий О.В. Правовое обеспечение эффективности исполнительной власти: Учебное пособие. Ростов н/Д, 2011. - 8 п.л.

5. Шмалий О.В. Проблемы договорного метода правового регулирования отношений на государственной службе // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2008. № 4. - 0,6 п.л.

6. Шмалий О.В. Принципы государственной гражданской службы как административно-правового института // Бизнес в законе. 2008. № 4. - 0,5 п.л.

7. Шмалий О.В. К вопросу о правовой природе критериев эффективности исполнительной власти // Бизнес в законе. 2010. № 1. - 0,7 п.л.

8. Шмалий О.В. Основные направления развития законодательства в сфере предоставления государственных услуг // Пробелы в российском законодательстве. 2010. № 3. - 0,7 п.л.

9. Шмалий О.В. К вопросу об эффективности государственного заказа как способа управления в сфере экономики // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2010. № 4. - 0,5 п.л.

10. Шмалий О.В. Административно-правовой режим как фактор эффективности управления в сфере государственной регистрации // Бизнес в законе. 2010. № 4. - 0,5 п.л.

11. Шмалий О.В. Эффективность правоприменительной деятельности органов исполнительной власти // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2010. № 5. - 0,7 п.л.

12. Шмалий О.В. Методологические основы оценки эффективности правотворческой деятельности исполнительной власти // Философия права. 2011. № 1. - 0,6 п.л.

13. Шмалий О.В. О соотношении надзора и контроля в системе средств обеспечения эффективности исполнительной власти // Юристъ-Правоведъ. 2011. № 1. - 0,6 п.л.

14. Шмалий О.В. Функциональная роль применения аналогии права в механизме осуществления исполнительной власти // Бизнес в законе. 2011. № 2. - 0,6 п.л.

15. Шмалий О.В. Эффективность как фактор системной организации исполнительной власти // Пробелы в российском законодательстве. 2011. № 3. - 0,7 п.л.

16. Шмалий О.В. Ограничение субъективных прав в механизме государственного управления // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2011. № 2. - 0,6 п.л.

17. Шмалий О.В. Место административной деликтологии в системе научного знания// Экономические и социально-правовые проблемы России: Сборник научных трудов. Ростов н/Д, 2003. - 0,5 п.л.

18. Шмалий О.В. Государственная регистрация прав на недвижимое имущество и сделок с ним // Экономические и социально-правовые проблемы России: Сборник научных трудов. Ростов н/Д, 2003. - 0,4 п.л.

19. Шмалий О.В. Государственная регистрация нормативных правовых актов // Экономические и социально-правовые проблемы России: Сборник научных трудов. Ростов н/Д, 2004. - 0,4 п.л.

20. Шмалий О.В. Государственная регистрация как комплексный административно-правовой режим // Административное право плюс: Сборник научных статей. Ростов н/Д, 2004. - 0,3 п.л.

21. Шмалий О.В. Публичный интерес как критерий классификации видов государственной регистрации // Административное право плюс: Сборник научных статей. Ростов н/Д, 2004. - 0,3 п.л.

22. Шмалий О.В. Принцип презумпции невиновности в административном праве // Экономические и социально-правовые проблемы России: Сборник научных трудов. Ростов н/Д, 2005. - 0,5 п.л.

23. Шмалий О.В. Информация как объект административно-правовых отношений // Экономические и социально-правовые проблемы России: Сборник научных трудов. Ростов н/Д, 2005. - 0,5 п.л.

24. Шмалий О.В. Презумпции и фикции в административном процессе // Актуальные вопросы административного права и процесса: Материалы Всероссийской конференции. Краснодар, 2006. - 0,6 п.л.

25. Шмалий О.В. Презумпции в административном судопроизводстве // Образование и наука - потенциал 3-го тысячелетия: Материалы Международной конференции. Ростов н/Д, 2006. - 0,5 п.л.

26. Шмалий О.В. Государственная регистрация как форма реализации исполнительной власти в федеративном государстве // Проблемы современного российского федерализма: Сборник научных трудов. Ростов н/Д, 2006. - 0,5 п.л.

27. Шмалий О.В. Становление и развитие института административной юстиции // Суд, право и власть: Сборник научных статей. Ростов н/Д, 2007. Вып. 3. - 0,4 п.л.

28. Шмалий О.В. Система принципов административного процесса // Суд, право и власть: Сборник научных статей. Ростов н/Д, 2008. Вып. 4. - 0,5 п.л.

29. Шмалий О.В. Основания отмены постановлений по делам об административных правонарушениях // Суд, право и власть: Сборник научных трудов. Ростов н/Д, 2008. - 0,7 п.л.

30. Шмалий О.В. Особенности пересмотра постановлений по делам об административных правонарушениях, не вступивших в законную силу // Вопросы судебной реформы: право, экономика, управление: Научно-практический журнал. 2008. № 1. - 0,6 п.л.

31. Шмалий О.В. Проблемы доказывания в административном процессе // Сборник научных трудов преподавателей СКАГС. Ростов н/Д, 2009. - 0,4 п.л.

32. Шмалий О.В. Законная сила административно-юрисдикционного акта как критерий эффективности деятельности исполнительной власти // Правовой прядок: актуальные проблемы социально-правовой теории: Межвузовский сборник научных трудов. Ростов н/Д, 2010. - 0,4 п.л.

33. Шмалий О.В. К вопросу об управленческой природе договора. Очерки новейшей камералистики. 2010. № 3. - 0,5 п.л.

34. Шмалий О.В. Административный договор как фактор повышения эффективности государственного управления // Административная реформа: вопросы теории и практики: Сборник статей. Ставрополь, 2010. - 0,6 п.л.

35. Шмалий О.В. Административный договор как средство эффективного государственного управления социально-культурной сферой // Экономические и социально-правовые проблемы России: Сборник научных трудов. Ростов н/Д, 2010. Ч. I. - 0,5 п.л.

36. Шмалий О.В. Административные договоры о компетенции как фактор эффективной организации исполнительной власти // Наука и образование; хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2010. № 3. - 0,7 п.л.

37. Шмалий О.В. Теоретико-правовые аспекты эффективности государственного управления // Экономические и социально-правовые проблемы России: Сборник научных трудов. Ростов н/Д, 2010. Ч. II. - 0,5 п.л.

38. Шмалий О.В. Проблемы судебного контроля за осуществлением исполнительной власти // Наука и образование; хозяйство и экономика; предпринимательство; право и управление. 2011. № 3. - 0,7 п.л.

39. Шмалий О.В. Доказывание в административном процессе как форма правоприменительной деятельности // Суд, право и власть: Сборник научных статей. Ростов н/Д, 2011. - 0,4 п.л.

40. Шмалий О.В. Правовые основы и состояние системы организации исполнительной власти // Эффективность самоуправления муниципальных образований и сельских поселений (опыт России и Германии): Материалы Международной научно-практической конференции. Ростов н/Д, 2011. - 0,3 п.л.

41. Шмалий О.В. Внешние правоотношения как приоритетный объект государственного управления // Экономические и социально-правовые проблемы России: Сборник научных трудов. Ростов н/Д, 2011. Ч. I. - 0,5 п.л.

Размещено на Allbest.ru