Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение

высшего образования

Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»

Факультет права

Выпускная квалификационная работа

Правовое регулирование и перспективы легализации параллельного импорта в Российской Федерации

Шустикова Людмила Романовна

Оглавление

• Введение 3
• 1. Механизм правового регулирования параллельного импорта в Российской Федерации 6
• 1.1 Понятие и сущность параллельного импорта 6
• 1.2 Параллельный импорт и исчерпание исключительного права на товарный знак 11
• 1.3. «За» и «против» легализации параллельного импорта 16
• 2. Регулирование параллельного импорта за рубежом 22
• 2.1 Регулирование параллельного импорта в Европейском Союзе 22
• 2.2 Регулирование параллельного импорта в Соединённых Штатах Америки 27
• 3. Перспективы и возможные последствия легализации параллельного импорта в Российской Федерации 34
• 3.1 Значение Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 13.02.2018 г. №8-П в вопросе легализации параллельного импорта 34
• 3.2 Возможные пути отмены запрета на параллельный импорт в Российской Федерации 40
• Заключение 47
• Список использованной литературы 50


Введение

параллельный импорт легализация правовой

Уже долгое время в Российской Федерации достаточно остро стоит вопрос о легализации параллельного импорта. На протяжении нескольких лет Федеральная антимонопольная служба РФ пытается узаконить параллельный импорт: предлагаются соответствующие законопроекты, иные способы решения данной проблемы. По сей день ведутся дискуссии о необходимости перехода от национального к международному принципу исчерпания исключительного права.

Статистика показывает, что импорт товаров из стран дальнего зарубежья в Россию находится на стабильно высоком уровне: наиболее востребованными импортными товарами являются механическое оборудование, электрооборудование и средства наземного транспорта. В связи со столь высоким уровнем спроса на импортные товары возникают вопросы о параллельном импорте. Законно ли ввозить в Российскую Федерацию товары, не предназначенные для распространения на её территории? Какие санкции последуют за нарушение запрета на параллельный импорт? Каковы перспективы легализации параллельного импорта в России?

Предполагается, что легализация (или как минимум либерализация) данного явления может повлечь за собой значительное увеличение конкурентоспособности на рынке, позволит расширить ассортимент предлагаемых к продаже товаров, а также положительно повлияет на цены.

В данном исследовании мы постарались проанализировать соответствующие материалы и ответить на поставленные вопросы.

Целью данной работы является анализ текущего правового регулирования параллельного импорта и перспектив его легализации. Достижению поставленной цели должны послужить следующие задачи:

– изучение и осмысление сущности параллельного импорта как правового явления, а также принципа исчерпания исключительного права, его разновидностей;

– анализ зарубежного законодательства, судебной практики и доктрины в отношении параллельного импорта, в частности, изучение правового регулирования в Европейском Союзе и Соединённых Штатах Америки;

– выяснение роли судебной практики в формировании подходов к ответственности параллельных импортёров, в частности, Постановления Конституционного Суда РФ от 13.02.2018 г. №8-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 4 статьи 1252, статьи 1487 и пунктов 1, 2 и 4 статьи 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью «ПАГ» и его влияние на дальнейшую правоприменительную практику;

– изложение аргументов «за» и «против» в части легализации параллельного импорта;

– выявление возможных способов легализации параллельного импорта и их анализ.

Объектом исследования является многообразие гражданских, административных и иных правоотношений, складывающихся в сфере параллельного импорта товаров.

Предметом исследования являются нормы гражданского, антимонопольного, административного, таможенного права, соответствующие нормативные правовые акты, разработки учёных, положения доктрины, посвященные механизму параллельного импорта.

В ходе исследования данной темы учитывались разработки отечественных и зарубежных авторов, поднимавших в своих трудах изучаемые вопросы, а именно: L. Bentle, I. Calboli, S. Ghosh, B. Sherman, C. Stothers, Е.Г. Афанасьева, Э.П. Гаврилов, В.А. Дозорцев, М.Г. Долгих, В.И. Еременко, Н.В. Иванов, Л.А. Лунц, А.Л. Маковский, Е.А. Павлова, В.В. Пирогова, М.А. Рожкова, А.В. Семенов, Д.И. Серегин, В.В. Старженецкий, Г.Ф. Шершеневич и другие.

1. Механизм правового регулирования параллельного импорта в Российской Федерации

1.1 Понятие и сущность параллельного импорта

Понятие параллельного импорта не имеет чёткого определения, которое было бы закреплено в законодательстве. Однако из существующих норм гражданского права можно вывести дефиницию, отражающую суть данного явления.

Параллельный импорт - это введение в гражданский оборот товара, защищенного товарным знаком, посредством импорта без разрешения правообладателя в страну, не предназначенную для его распространения. По смыслу ст. 1487 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) такой импорт считается незаконным. Правообладатель имеет исключительное право на товарный знак, то есть может использовать такое средство индивидуализации любыми способами, не запрещёнными законом. В том числе он вправе разрешать или запрещать другим лицам такое использование. В случае, если лицо, не обладающее правом на использование товарного знака, посредством ввоза (импорта) на территорию страны товаров, маркированных данным товарным знаком, вводит такие товары в гражданский оборот, то такое лицо нарушает исключительное право правообладателя на товарный знак. В связи с этим ввезённый товар может считаться контрафактным, и к импортирующему его лицу могут быть применены санкции за реализацию такого товара.

Для дальнейшего анализа такого правового явления как параллельный импорт необходимо разобраться в его сущности. Итак, что же из себя представляет параллельный импорт?

Начнём с введения в гражданский оборот: что понимается под данным термином? Исходя из смысла п. 1 ст. 129 ГК РФ законодатель под гражданским оборотом понимает отчуждение, переход в порядке правопреемства или иным способом объектов гражданских прав от одного лица к другому. Соответственно, понятие «гражданский оборот» можно трактовать как совокупность сделок.

В ст. 1484 ГК РФ, посвящённой исключительному праву на товарный знак, содержится неисчерпывающий список способов введения товаров в гражданский оборот: «… [товары], которые производятся, предлагаются к продаже, продаются, демонстрируются на выставках и ярмарках или иным образом вводятся в гражданский оборот на территории Российской Федерации…». Исходя из перечисленных способов можно заключить, что введение в гражданский оборот не всегда сопряжено с отчуждением товара, как, например, происходит в случае с его производством.

В.В. Пирогова, напротив, считает, что введение в гражданский оборот имеет место лишь тогда, когда происходит отчуждение товара, переход права собственности. При этом судебная практика создаёт дополнительный критерий: введение в гражданский оборот должно производиться на возмездной основе.

Как указывает Конституционный Суд РФ, моментом введения товар в гражданский оборот, является «момент подачи таможенной декларации с заявлением данного товара к таможенным режимам, предполагающим его использование в гражданском обороте на территории РФ».

Возникает вопрос: применимы ли нормы о параллельном импорте к товарам, ввозимым гражданами для личного пользования? Статья 1273 ГК РФ содержит положение, допускающее воспроизведение гражданином при необходимости и исключительно в личных целях правомерно обнародованного произведения без согласия автора или иного правообладателя и без выплаты вознаграждения (п. 1). Также абз. 5 ст. 1359 ГК РФ не признаёт нарушением исключительного права на изобретение, полезную модель или промышленный образец использование указанных объектов патентного права для удовлетворения личных, семейных, домашних или иных не связанных с предпринимательской деятельностью нужд, если целью такого использования не является получение прибыли или дохода.

Однако в главе 76 ГК РФ, посвящённой средствам индивидуализации, аналогичного положения нет. Представляется, что цель личного пользования не применима к использованию товарных знаков, где основным критерием разграничения разрешённого и запрещённого использования является цель введения товара в гражданский оборот.

В пп. 1 п. 2 ст. 328 утратившего ныне силу Таможенного кодекса Таможенного союза (далее - ТК ТС) содержалась норма о том, что меры по защите прав на объекты интеллектуальной собственности не применяются таможенными органами в отношении товаров, перемещаемых через таможенную границу физическими лицами для личного пользования. В Таможенном кодексе Евразийского экономического союза (далее - ТК ЕАЭС), заменившем ТК ТС, аналогичной нормы нет. Из чего можно сделать вывод о том, что в текущий момент вышеупомянутые правоотношения на законодательном уровне не урегулированы. Не даёт чёткого ответа на данный вопрос и судебная практика.

Предполагается, что ввоз товаров, предназначенных для личного пользования, в Российскую Федерацию не будет являться нарушением исключительного права на товарный знак, поскольку отсутствует намерение введения таких товаров в гражданский оборот. А значит в таких случаях не будут применяться соответствующие меры ответственности.

Далее необходимо понять, какие случаи попадают под введение товаров в гражданский оборот с разрешения правообладателя. Что подтверждает согласие на введение товаров в гражданский оборот? Ни ГК РФ, ни ТК ЕАЭС не содержат норм, регламентирующих дачу такого согласия. Однако по данному вопросу сложилась обширная судебная практика.

В связи с этим примечательно дело №А56-48300/2015. В данном деле ответчик ссылался на то, что в отсутствие соответствующего нормативного регулирования согласие правообладателя на использования товарного знака может быть выражено в любой письменной форме, в том числе может подтверждаться деловой перепиской. Суд по интеллектуальным правам не согласился с таким доводом и указал, что «согласие на использование товарного знака должно быть выражено в форме, которая позволяет достоверно установить адресанта согласия, способна быть воспринятой адресатом и позволит ему в случае возникновения спора доказать выдачу такого согласия».

Согласие правообладателя на введение товаров в оборот может подтверждаться также дистрибьюторским договором. Между ответчиком по делу и официальным поставщиком продукции истца на территории РФ был заключён дилерский договор, в соответствии с которым ответчик является дилером данной продукции. По условиям договора товар передается ответчику для его последующей реализации без территориальных ограничений. Суд отметил, что товары, произведенные компанией и введенные в гражданский оборот на территории РФ под ее контролем дилерами компании, имеют легальное происхождение.

Письменное одобрение выпуска товара в ответ на уведомление таможни о приостановлении выпуска контрафактного товара также может служить доказательством согласия правообладателя на введение товара в гражданский оборот. Такой вывод сделан судами в деле №А59-2809/2015, поскольку правообладатель исключительного права на товарный знак не возражал против возобновления выпуска таможенным органом спорных товаров. Суд указал: «Получив такое уведомление, правообладатель либо его официальный представитель, действуя разумно и осмотрительно и имея намерения не допускать ввода в гражданский оборот контрафактных товаров, должен был предпринять меры к недопущению дальнейшего ввода в гражданский оборот контрафактного товара. Вопреки этому, правообладатель фактически дал согласие на ввод спорной партии товаров в гражданский оборот, что в силу статьи 1487 ГК РФ исключает нарушение исключительного права на товарный знак».

Существует точка зрения, что согласие правообладателя должно быть выражено в форме лицензионного договора с последующей государственной регистрацией передачи исключительного права на товарный знак в Роспатенте, поскольку гражданское законодательство не предусматривает иной формы предоставления права использования товарного знака.

Позволим себе не согласиться с данным мнением. Необходимо различать понятия «согласие» и «соглашение». М.И. Брагинский утверждал: «Согласие в отличие от соглашения само по себе не порождает обычных для юридического факта последствий: возникновения, изменения или прекращения прав и обязанностей. … При этом согласие в отличие от соглашения (договора) всегда рассматривается как одностороннее действие со всеми вытекающими отсюда последствиями». Так, согласие правообладателя на введение товара в гражданский оборот само по себе не порождает никакого правоотношения. Оно является лишь необходимым условием для возможного возникновения правоотношения в дальнейшем (например, между дилером и потребителем). Аналогичный вывод делает М.А. Рожкова: «…обычным должно быть использование объектов интеллектуальной собственности на основании заключенного сторонами договора; все случаи бездоговорного использования являются исключительными, т.е. либо должны четко и однозначно определяться законом, либо должны быть выявлены судебной практикой…». К слову, анализ судебной практики показал, что допускаются и иные, помимо лицензионного договора, формы выражения согласия правообладателя.

Исследовав основные аспекты сущности параллельного импорта, необходимо выяснить его взаимосвязь с принципом исчерпания исключительного права на товарный знак.

1.2 Параллельный импорт и исчерпание исключительного права на товарный знак

Из содержания ст. 1229 ГК РФ можно сделать вывод о том, что под исключительным правом понимается право гражданина или юридического лица использовать результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации, исключительным правом на которые обладает указанный субъект, по своему усмотрению любым не противоречащим закону способом.

Исключительное право по своему характеру является абсолютным правом: субъективному праву правообладателя использовать результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации противопоставляется обязанность всякого и каждого воздерживаться от нарушения данного права. Трактовка исключительного права как абсолютного подтверждается как юридической доктриной, так и судебной практикой. И если, например, право собственности, также являющееся абсолютным правом, не прекращается при перемещении вещи через государственную границу, то исключительное право на объект, выраженный в такой вещи (например, на литературное произведение), может не признаваться в другом государстве.

Подобная ситуация возникает потому, что исключительное право обладает территориальным характером, т.е. по общему правилу правовая охрана исключительного права предоставляется на территории того государства, где она испрашивается. Такая охрана предоставляется в соответствии с правовыми нормами данного государства. Л.А. Лунц отмечает: «Авторское и изобретательское право, право на товарные знаки, возникшие в одном государстве на основании его законов, отличаются строго территориальным характером: они, в принципе, имеют действие в пределах данного государства и не имеют действия за пределами его юрисдикции».

На уровне международных договоров принцип территориальности исключительного права закреплён в п. 2 ст. 5 Бернской конвенции (для литературных и художественных произведений), а также в п. 1 ст. 4-bis и п. 3 ст. 6 Парижской конвенции (для патентов и знаков соответственно).

С принципом территориальности исключительного права тесно связан принцип исчерпания исключительного права, который далее будет рассмотрен подробнее.

Сама концепция исчерпания исключительного права возникла в связи с конфликтом между интеллектуальными и вещными правами. В четвёртой части ГК РФ есть ст. 1227, посвящённая разграничению интеллектуальных и вещных прав. В данной статье говорится о том, что право собственности (и иные вещные права) на вещь и интеллектуальные права не зависят друг от друга. Однако существуют случаи, когда действия, совершаемые с вещью, в которой выражен результат интеллектуальной деятельности, образуют состав нарушения исключительного права (например, ст. 1358, 1454 ГК РФ). Именно с целью разрешения данного конфликта был предложен принцип исчерпания исключительного права.

Также Э.П. Гаврилов отмечает, что «принцип исчерпания исключительного права неразрывно связан с конкретной вещью, а само исключительное право, воплощённое в вещи является вещным обременением». Он предлагает включить исчерпание исключительного права - как освобождение вещи от вещного обременения - в ст. 216 ГК РФ, посвящённую вещным правам лиц, не являющихся их собственниками. Представляется, что осуществить такое дополнение будет несложно, поскольку п. 1 ст. 216 ГК РФ содержит открытый перечень иных вещных прав, помимо права собственности, на что указывают слова «в частности», вынесенные законодателем перед перечислением отдельных вещных прав.

Доктрина исчерпания исключительного права была разработана Йозефом Колером в Германии в конце XIX - начале XX вв. и относилась к исчерпанию исключительного права на патент. В настоящий момент в различных правовых системах обращаются либо к доктрине исчерпания права интеллектуальной собственности, либо к доктрине первой продажи (first sale doctrine - используется в американском праве). В целом, между ними можно поставить знак равенства, хотя они и имеют некоторые отличия (например, доктрина первой продажи относится преимущественно к объектам авторского права, в то время как доктрина исчерпания исключительного права применяется к объектам патентного права и права на товарный знак).

А.В. Семёнов заявляет, что в РФ доктрина первой продажи закреплена в ст. 460 ГК РФ, которая гласит, что продавец обязан передать покупателю товар свободным от прав третьих лиц. При этом он отмечает, что в данной статье речь идёт не только о так называемых «собственнических» правах, например, о залоге, но и о правах правообладателей.

Само по себе исчерпание исключительного права - это не что иное, как изъятие из правил об использовании объектов интеллектуальной собственности. Сущность принципа исчерпания исключительного права на товарный знак обозначена в ст. 1487 ГК РФ и заключается в том, что распространение товаров, в которых выражен товарный знак, допускается без выплаты вознаграждения правообладателю такого товарного знака в случае, если данный товар был введён им или с его согласия в оборот на территории РФ. Иными словами, при переходе права собственности на товар от правообладателя к иному лицу действие исключительного права, выраженного в таком товаре, считается «исчерпанным», так что правообладатель не может запретить или ограничить дальнейший оборот товара.

Как уже было указано ранее, принцип исчерпания исключительного права тесно связан с принципом территориальности. Существуют национальный, региональный и международный принципы исчерпания исключительного права.

В случае применения национального принципа исчерпания права на товарный знак исключительное право считается исчерпанным с момента введения товара в гражданский оборот на территории определённого государства; при применении регионального принципа - с момента введения товара в гражданский оборот на территории соответствующего региона (например, ЕС или ЕАЭС); при применении международного принципа - с момента введения товара в гражданский оборот в любой точке мира. Во многих государствах преимущественно применяется национальный принцип исчерпания исключительного права (если только они не состоят в каком-либо международном объединении, предусматривающем для своих членов региональный принцип исчерпания).

На международном уровне не существует единого подхода к решению проблемы режима исчерпания исключительного права. Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (далее - Соглашение ТРИПС) является основным специальным международным договором, посвящённым различным аспектам использования, осуществления и защиты прав интеллектуальной собственности, но даже оно не даёт ответа на вопрос об универсальном режиме исчерпания исключительного права. В ст. 6 Соглашения ТРИПС указано, что «…ничто в настоящем Соглашении не должно использоваться для решения вопроса об исчерпании прав интеллектуальной собственности». Иными словами, выбор применимого режима исчерпания исключительного права остаётся на усмотрение стран-участниц.

В.В. Пирогова указывает, что отсутствие единого регулирования норм об исчерпании исключительного права заставляет государства обращаться к двусторонним торговым соглашениям и что это свидетельствует о востребованности гармонизации норм об исчерпании прав и о регулировании параллельного импорта на международном уровне. Несомненно, учитывая то, что Соглашение ТРИПС направлено на устранение барьеров в международной торговле, такие нормы могли бы внести ясность в процесс координации государств на международной арене.

Что касается национального регулирования параллельного импорта, в РФ трижды менялся подход к исчерпанию исключительного права. 23 сентября 1992 г. был принят Закон РФ «О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров», ст. 23 которого была посвящена исчерпанию исключительного права на товарный знак. Данная статья не содержала какого бы то ни было указания на территорию введения товара в оборот, из чего можно сделать вывод, что указанным законом был предусмотрен международный принцип исчерпания исключительного права.

В 2002 г. вышеназванный закон претерпел изменения: в ст. 23 было добавлено указание на то, что товар должен быть введён в гражданский оборот на территории РФ. Таким образом, устанавливался национальный принцип исчерпания исключительного права на товарный знак, который перекочевал в ныне действующую четвёртую часть ГК РФ.

Предполагается, что переход от международного к национальному принципу исчерпания исключительного права произошел по причине необходимости развития производственных мощностей в РФ, локализации производства, а также привлечения инвестиций в российскую экономику. В частности, в 2010 г. Минпромторг России в Стратегии развития автомобильной промышленности РФ предлагал сохранение запрета на параллельный импорт как одну из мер по улучшению общих инвестиционных условий в РФ.

Последние на текущий момент метаморфозы произошли в 2010 г. и связаны с заключением Соглашения о единых принципах регулирования в сфере охраны и защиты прав интеллектуальной собственности, которое предусматривало региональный принцип исчерпания. В настоящее время данный документ не действует, его заменил Договор о Евразийском экономическом союзе, ст. 16 Приложения №26 которого также предусматривает региональный принцип исчерпания исключительного права на товарный знак на территории государств-членов союза (коими являются Российская Федерация, Республика Беларусь, Республика Казахстан, Республика Армения и Кыргызская Республика).

В остальном в РФ действует национальный принцип исчерпания исключительного права. Иными словами, импорт товаров в Россию из иных государств возможен исключительно с согласия правообладателя.

1.3 «За» и «против» легализации параллельного импорта

Параллельный импорт как явление возникает как реакция на ценовую, качественную и ассортиментную дискриминацию. Товары зарубежного производителя зачастую имеют более низкое качество, дороже стоят и представлены в менее широком ассортименте. Кроме того, как правило, товары из-за рубежа доходят до российских потребителей гораздо позже, чем до потребителей в стране происхождения. В связи с этим довольно часто поднимается вопрос о легализации параллельного импорта.

Сторонники легализации приводят свои доводы в пользу отмены ограничений, противники же наоборот - высказываются негативно, не желая никаких изменений в существующем правовом регулировании.

Для полного и всестороннего анализа проблемы легализации параллельного импорта необходимо тщательно изучить доводы каждой из сторон, проанализировать их и выбрать так называемое «меньшее из зол».

Обратимся к аргументам «за» легализацию параллельного импорта.

Такое явление как параллельный импорт возникает не на пустом месте. Ему предшествуют какие-либо ограничения, дискриминация или иной дискомфорт на рынке. Сторонники отмены запрета на параллельный импорт в основном приводят следующие аргументы.

1. Легализация параллельного импорта позволит увеличить конкуренцию на рынке. В случае, если будет разрешено вводить в гражданский оборот товар, ранее не предлагавшийся к продаже на территории РФ, без согласия правообладателя товарного знака, выраженного в таком товаре, конкуренция значительно усилится. Причём усиливаться будет не только внутрибрендовая конкуренция, когда товар одного производителя предлагают к продаже несколько дистрибьюторов, но и межбрендовая - на рынок будут поступать товары, которые ранее на нём не были представлены. Также это позволит решить проблему монополизма. Из данного аргумента плавно вытекает следующий.

2. Изменение режима исчерпания исключительного права с национального на международный позволит выиграть в цене товара. Действительно, реальность такова, что количество продавцов и цена товара обратно пропорциональны друг другу. Иными словами, чем больше продавцов на рынке, тем ниже цена за предлагаемый ими к продаже товар, и наоборот, минимальное количество продавцов будут увеличивать цену на свой товар, зная, что не имеют конкурентов. Учитывая то, что некоторые бренды проводят ценовую политику, связанную с экономическим развитием государства, легализация параллельного импорта позволит привлечь на рынок новых продавцов, импортирующих оригинальные и более дешевые товары из-за границы. Эти продавцы будут указывать цену на товар ниже, нежели правообладатели, что благоприятно скажется на потребителях и, соответственно, на спросе.

3. Отмена запрета на параллельный импорт приведёт к увеличению ассортимента на рынке. Некоторые правообладатели предлагают к продаже в разных странах различный ассортимент товаров, из-за чего для покупателя уменьшается количество альтернатив, которые он мог бы приобрести. На это обращают внимание и в ФАС: «Потребность в разрешениях на параллельный импорт возникает, поскольку правообладатели не всегда обеспечивают альтернативу для потребителя». Возможность параллельного импорта таких товаров открыла бы для потребителей более широкий спектр выбора, нежели они имеют на данный момент.

Кроме того, потребители смогут приобретать более качественные товары, поскольку зачастую правообладатели дифференцируют поставляемую продукцию по качественному признаку в зависимости от того, на рынок какой страны поставляется товар.

4. Легализация параллельного импорта поможет бороться с импортом поддельной продукции - так называемым «серым импортом». Импортёрам попросту будет невыгодно торговать поддельной продукцией, контрафактом, поскольку за нарушение исключительного права на товарный знак всё ещё будет предусматриваться ответственность, а за параллельный импорт оригинальных товаров - нет. Это позволит уменьшить объём некачественного товара, предлагаемого к продаже неавторизованными импортёрами.

Противники легализации параллельного импорта в ответ на аргументы «за» приводят свои контраргументы, среди которых следующие.

1. Что касается ценовых различий - исследования показали, что они не так велики, какими их представляют. Снижение розничных цен на товары таких категорий как косметика и парфюмерия, телевизоры, спортивная одежда и обувь может варьироваться в пределах 3-5%. Стоимость товаров премиального сегмента может снизиться на 8-10%, однако, поскольку доля таких товаров в потребительской корзине людей невелика, эта разница не будет восприниматься как существенная. К тому же, утверждается, что при ввозе товаров из стран с развитой регуляторной системой, таких как страны ЕС, цены на товары не только не упадут, но и даже могут подняться, поскольку товары в таких странах стоят, как правило, дороже.

Ещё один контраргумент противников легализации, касающийся снижения цен на товары, заключается в следующем: за счёт уменьшения стоимости товара потребитель недополучает иные, сопутствующие товару услуги, как, например, гарантийное и сервисное обслуживание, ему могут отказать в требовании о возврате или замене товара ненадлежащего качества.

2. Следующим негативным эффектом легализации параллельного импорта может стать тот факт, что на национальный рынок будут поступать товары, которые для него не предназначены: такие товары могут не соответствовать, например, государственным стандартам, или попросту не будут пригодны для использования в данной стране (в первой половине 90-х в Россию «диким образом» завозились из Японии партии телевизоров Сони, которые не могли принимать Первый телеканал).

3. Некоторые полагают, что легализация параллельного импорта приведёт к уменьшению потока инвестиций в страну и снижению объёмов производства. Правообладатели, которые инвестировали в экономику РФ, рассчитывали на предусмотренный законодательством запрет параллельного импорта. В.И. Еременко со ссылкой на материалы Российской газеты указывает: «Если отменить запрет на параллельный импорт, то одним из важных последствий станет утрата нашей страной инвестиционной привлекательности и снижения объема инвестиций в бизнес в России, а также мы получим рынок, полный контрафакта». Исследования также показывают, что либерализация параллельного импорта может повлечь за собой сокращение инвестиций в российскую экономику до 30-50%, а в некоторых отраслях (например, в автомобильной промышленности) снижение может достигать 60-70%.

4. Легализация параллельного импорта повлияет также и на отечественных производителей. При увеличении уровня ввоза товаров из-за границы с 10 до 25%, прогнозируется снижение спроса на отечественную продукцию в районе 5%. Такие последствия не соотносятся с политикой импортозамещения, активно проводимой в данный момент российскими властями. В перспективе это может привести хоть и к незначительному, но увеличению уровня безработицы.

Признанные эксперты в сфере права интеллектуальной собственности также высказывают своё мнение по поводу перспективы легализации параллельного импорта: порой оно диаметрально противоположно.

Яна Склярова - эксперт Федеральной антимонопольной службы РФ - полагает, что в целом легализация параллельного импорта благотворно повлияет на рынок, при этом приводя в пример опыт Калининградской области, где параллельный импорт имеет место быть в силу географических особенностей региона.

IP-омбудсмен Анатолий Семенов решительно выступает за легализацию параллельного импорта, объясняя это тем, что в ряде развитых стран - в пример он приводит США, Японию и ЕС - параллельный импорт, несмотря на некоторые оговорки, легализован. Также он обращает внимание на то, что Армения, будучи членом Таможенного союза ЕАЭС, тем не менее сохранила международный принцип исчерпания права на товарный знак.

Соглашается с ним и Сергей Будылин: указывая на то, что целью запрета параллельного импорта является защита не правообладателей, а потребителей, он приходит к выводу о том, что ввоз оригинальных товаров (а именно в этом и заключается сущность параллельного импорта) никаким образом не сможет ввести потребителей в заблуждение относительно свойств и происхождения товара.

Есть и те, кто не согласен с высказываниями о позитивных изменениях в случае легализации (или, как минимум, либерализации) параллельного импорта.

Заведующая кафедрой интеллектуальных прав РШЧП Елена Павлова критически относится к легализации параллельного импорта, полагая, что при реализации данной идеи на практике возникнет масса вопросов. В частности, не понятен механизм действия международного принципа исчерпания исключительного права при том, что на территории ЕАЭС действует региональный принцип исчерпания исключительного права, закреплённый в международном договоре, когда международный договор в РФ имеет приоритет над национальным законодательством. Кроме того, она оценивает ввоз товаров в порядке параллельного импорта с точки зрения рядового потребителя, указывая, что покупателю порой приходится сомневаться в качестве товара, ввезённого в страну неавторизованным импортёром.

Руководитель практики интеллектуальной собственности Pepeliaev Group Валентина Орлова также полагает, что вряд ли в текущей ситуации параллельный импорт положительным образом повлияет на конкурентную ситуацию на рынке. Объясняет она это тем, что разрешение на параллельный импорт не остановит ввоз контрафактной продукции. Опасения вызывает также то, что параллельные импортёры будут ввозить на территорию страны товары, не предназначенные для реализации внутри неё. Прогнозируется и спад активности отечественных товаропроизводителей.

Как мы выяснили, существует множество мнений относительно необходимости и целесообразности отмены запрета на параллельный импорт. В ход идут различные по своей природе аргументы - начиная от влияния на экономику, заканчивая политикой государства.

Отметим лишь, что выбор принципа исчерпания по большей части зависит от экономического курса страны. Если целью является защита отечественного производителя, то в государстве проводится так называемая политика протекционизма - ограничение импорта и стимулирование внутреннего производства. В данном случае предполагается, что параллельный импорт будет под запретом или же максимально ограничен. При господствующей стратегии защиты потребителей препятствий для параллельного импорта будет гораздо меньше.

Так или иначе, в нашей стране уже достаточно давно ведутся дискуссии о легализации параллельного импорта. Представляется, что рано или поздно такие изменения произойдут. Далее будут рассмотрены зарубежный опыт, а также правовые аспекты возможной легализации.

2. Регулирование параллельного импорта за рубежом

2.1 Регулирование параллельного импорта в Европейском Союзе

История образования Европейского Союза (далее - ЕС, Евросоюз) восходит к пятидесятым годам XX века. Первая международная организация, созданная в 1952 г. и состоящая из шести государств-членов, - Европейское объединение угля и стали - была начальным этапом становления ЕС.

На текущий момент ЕС представляет собой союз из двадцати семи европейских государств. Правовой основой ЕС, каким он существует сегодня, является Договор о Европейском Союзе (Маастрихтский договор), заключённый в 1992 г. Данный договор предполагает экономическую интеграцию государств, а также введение унифицированной денежной единицы, что в хозяйственном отношении можно трактовать как создание единого рынка.

По данным Всемирного банка Еврозона, состоящая из девятнадцати стран Евросоюза, находится на втором месте по размерам ВВП (данные по состоянию на 2018 г.). Также к 2018 г. совокупные данные экспорта товаров из ЕС достигли 5866,0 млрд долл., а импорта товаров в ЕС - 5763,6 млрд долл., что позволяет сделать вывод о высокой значимости импортных товаров в экономике Евросоюза.

Договор об учреждении ЕЭС 1957 г. (Римский договор) предполагал в том числе свободное осуществление импорта товаров между договаривающимися государствами. Был взят курс на устранение торговых, таможенных барьеров, минимизацию ограничений международной торговли. Статьёй 3 Римского договора к исключительной компетенции ЕЭС были отнесены общая торговая политики и таможенный союз.

В ст. 28 Договора о функционировании Европейского Союза содержится положение, обеспечивающее свободу передвижения товаров в рамках таможенного союза. При этом существуют определённые исключения, налагающие ограничения на передвижение товаров - они перечислены в ст. 36 данного договора. Среди них - охрана промышленной собственности.

К объектам охраны промышленной собственности по смыслу Парижской конвенции относятся патенты на изобретения, полезные модели, промышленные образцы, товарные знаки, знаки обслуживания, фирменные наименования и указания происхождения или наименования места происхождения, а также пресечение недобросовестной конкуренции. Применительно к товарным знакам существует правило об исчерпании исключительного права. В случае, если исключительное право на товарный знак не исчерпано, правообладатель вправе запрещать оборот товара, в котором выражен товарный знак.

Нормы национальных законодательств государств-участников, касающиеся защиты правообладателей товарных знаков, разнились, что не согласовывалось с созданием общего торгового пространства. На сегодняшний день правовое регулирование параллельного импорта и принципа исчерпания исключительного права на товарный знак в Евросоюзе унифицировано. Оно осуществляется не законодательством каждого отдельно взятого государства, входящего в ЕС, а правом самого ЕС, и представлено различными источниками вторичного права ЕС.

Нормативными актами ЕС, регулирующими правоотношения в сфере товарных знаков, являются регламенты и директивы. Данные документы являются обязательными для всех государств-участников ЕС. Регламенты и директивы различаются между собой по способу реализации норм, содержащихся в них. Регламенты являются актами прямого действия, в то время как нормы директив подлежат трансформации в национальное законодательство.

Начнём с обзора Первой Директивы №89/104/ЕЭС Совета ЕС от 21 декабря 1988 г. о сближении законодательства государств-членов в отношении товарных знаков (далее - Директива №89/104). Данная директива была принята с целью гармонизации законодательства о товарных знаках государств-членов ЕЭС, поскольку до 1989 г. каждое государство имело свои правовые нормы, касающиеся товарных знаков, а также различающиеся подходы к принципу исчерпания исключительного права: от национального принципа в одних до международного в других. Директивой №89/104 в п. 1 ст. 7 был предусмотрен региональный принцип исчерпания исключительного права на товарный знак: правообладатель не вправе запрещать использование товарного знака в отношении товаров, предложенные к продаже в ЕЭС самим правообладателем или с его согласия.

Так, в деле Silhouette International Schmied GmbH & Co. KG v Hartlauer Handelsgesellschaft mbH. (1998) суд указал, что национальное законодательство, предусматривающее международный принцип исчерпания прав, вступает в противоречие с положением Директивы №89/104 о региональном принципе исчерпания. При этом действие Директивы №89/104 исключает применение национальных правил. Аналогичное решение было принято судом в решении по делу Sebago Inc. and Ancienne Maison Dubois & Fils SA v G-B Unic SA. (1999).

Из этого следует, что в Европейском союзе, как в экономическом объединении нескольких суверенных государств, придерживаются регионального принципа исчерпания исключительного права на товарный знак, несмотря на законодательные положения отдельных стран. Несмотря на существование «универсального» регионального принципа исчерпания, имеют место положения законодательства, а также прецеденты, обосновывающие возможность неприменения данного принципа в отдельных случаях.

Так, в п. 2 ст. 7 Директивы №89/104 содержится исключение из регионального принципа исчерпания права на товарный знак: положения п. 1 ст. 7 не применяются в случае, если у правообладателя имеются законные основания возражать против дальнейшей коммерциализации товара, особенно в случаях, когда состояние товара изменяется или ухудшается после того, как он был предложен к продаже. К таким случаям можно отнести ситуации, в которых товар видоизменяется, переупаковывается либо рекламируется лицом, не имеющим на это права, когда видоизменяется товарный знак.

Так, в деле Bristol-Myers Squibb v. Paranova (1996) имело место изменение оригинальной упаковки товара. Параллельный импортёр - компания Paranova - добавил к одному из товаров «маленький шприцеобразный спрей» и указал на внешней упаковке, что спрей был изготовлен параллельным импортером. Европейский суд указал, что «если параллельный импортер добавил в упаковку дополнительное изделие из источника, отличного от правообладателя товарного знака, он должен обеспечить, чтобы происхождение дополнительного изделия было указано таким образом, чтобы исключить любое впечатление о том, что правообладатель исключительного права на товарный знак несет за него ответственность».

Также примечательно дело Sony v. Tesco (1999). Sony продавала игровые приставки PlayStation в странах ЕС, в том числе через официальных дилеров в Великобритании. Tesco импортировала PlayStation из Франции в Великобританию, при этом видоизменив товар, поскольку вилки для включения в розетки и разъём для подключения к телевизору исходного товара не были пригодны для использования его в Великобритании. Импортёр добавил к товару адаптер, на котором было нанесено «Sony PlayStation». На упаковке товара было обозначено, что данный товар был вскрыт для доукомплектования адаптером, чтобы сделать товар пригодным для использования в Великобритании. В результате суд указал, что нанесения на упаковку такого предупреждения недостаточно: необходимо дать ясно понять, что адаптер не был изготовлен или одобрен Sony.

Приведённые судебные кейсы свидетельствуют о попытках сбалансировать интересы различных групп в условиях существования регионального принципа исчерпания исключительного права на товарный знак. Нельзя сказать, что региональный принцип исчерпания наиболее выгоден правообладателю, либо же потребителю или импортёру. Вышеуказанные ограничения применяются для того, чтобы достичь консенсуса в вопросах параллельного импорта. Так, применение национального принципа в случае переупаковки товаров удовлетворяет интересам как потребителя, так и правообладателя, поскольку основной функцией товарного знака является индивидуализирующая функция, которая гарантирует происхождение и качество товара, а размещение иного товарного знака на упаковке оригинального товара либо видоизменение товара и его продажа под изначальным товарным знаком делают невозможной верную индивидуализацию товаров.

Вслед за Директивой №89/104 был принят Регламент Совета ЕС №40/94 от 20 декабря 1993 г. о товарном знаке Сообщества (далее - Регламент №40/94). Регламент №40/94 предполагал создание нового вида товарных знаков - товарного знака Сообщества (ныне - товарный знак Европейского Союза). В соответствии с положениями данного Регламента регистрация такого знака осуществляется в Ведомстве по гармонизации на внутреннем рынке (с 23 марта 2016 г. - Ведомство Европейского Союза по интеллектуальной собственности) и имеет действие на территории всех государств-членов. Положение об исчерпании исключительного права на товарный знак содержится в п. 1 ст. 13 Регламента №40/94. В соответствии с данной нормой так же, как и Директивой №89/104, в отношении товарного знака Сообщества закреплён региональный принцип исчерпания права.

Затем в 2009 г. был принят Регламент Совета ЕС №207/2009 от 26 февраля 2009 г. о товарном знаке Европейского союза, тем самым заменив Регламент №40/94. Однако положения, касающиеся исчерпания исключительного права на товарный знак, не претерпели изменений в новом регламенте.

В последующем была принята Директива №2008/95/ЕС от 22 октября 2008 г. о сближении права государств-членов ЕС в отношении товарных знаков (далее - Директива №2008/95/ЕС). Содержащиеся в ней положения об исчерпании исключительного права на товарный знак также не претерпели изменений.

На сегодняшний день Директива №2008/95/ЕС не действует в связи с принятием Директивы №2015/2436 от 16 декабря 2015 г. о сближении права государств-членов ЕС в отношении товарных знаков. В ней всё так же закреплён региональный принцип исчерпания права на товарный знак, который содержится в ст. 15. Неизменным осталось и регулирование исключений из данного принципа.

Таким образом, из приведённого анализа можно сделать вывод о том, что правовое регулирование параллельного импорта в Евросоюзе базируется на принципе свободного перемещения товаров на территории таможенного союза, а также на вытекающем из него принципе регионального исчерпания исключительного права на товарный знак. Указанный региональный принцип исчерпания знает некоторые исключения, подтверждённые устоявшейся судебной практикой. Данные исключения направлены на учёт интересов потребителей и правообладателей, так что при нарушении индивидуализирующей функции товарного знака и потенциальной возможности введения в заблуждение региональный принцип исчерпания не подлежит применению, а правообладатель может ограничить параллельный импорт его товаров.

2.2 Регулирование параллельного импорта в Соединённых Штатах Америки

Ни законодательству Соединённых Штатов Америки (далее - США), ни Североамериканскому соглашению о свободной торговле (далее - НАФТА), участниками которого являются США, Канада и Мексика, не известен принцип исчерпания исключительного права. Регулирование параллельного импорта в США связано с «доктриной первой продажи», сформулированной судами. Её смысл заключается в том, что после того как производитель впервые вводит товар в оборот, приобретатель такого товара далее вправе распоряжаться им любым способом.

Ограничения контроля за распространением товаров, маркированных товарным знаком правообладателя, введено в интересах свободного перемещения товаров на рынке. В данном случае согласуются интересы всех участников рынка: правообладатель до введения в оборот товара вправе решать, где, по какой цене и в каком объёме предлагать товар к продаже; потребители же после введения товара в оборот имеют право свободно распоряжаться приобретёнными товарами.

Впервые доктрина первой продажи была применена Верховным судом США в 1908 г. в деле Bobbs-Merrill Co. v. Straus в отношении авторских прав.

Суть дела заключается в следующем. Издатель - компания Bobbs-Merrill Co., являвшаяся правообладателем исключительного права на произведение «The Castaway», - разместила на печатных копиях данного произведения уведомление: «Цена этой книги в розницу составляет один доллар. Ни один дилер не имеет лицензии на продажу её по меньшей цене, и продажа по меньшей цене будет рассматриваться как нарушение авторских прав».

Ответчиками по данному делу являлись братья Исидор и Натан Штраус - совладельцы сети магазинов розничной торговли Macy & Company. Сетью были приобретены экземпляры книги для розничной продажи. Их цена составляла 89 центов - она была ниже цены, указанной в уведомлении. Истец обратился в суд с иском с целью ограничить розничную продажу экземпляров книги по цене, ниже чем 1 доллар.

Не усмотрев в совершённом деянии нарушения авторских прав, суд отклонил иск, пояснив, что дальнейшая перепродажа экземпляров произведения по цене ниже, чем установлена в уведомлении, не затрагивает имущественные интересы правообладателя, а значит допустима. Суд также указал, что право распространения применимо лишь к случаю первой продажи товара. Соответственно, правообладатель не может контролировать последующие розничные перепродажи путём размещения на товаре уведомления о минимальной цене.

Что касается исключительного права на товарный знак, упоминание о применении доктрины первой продажи можно найти и в таких случаях. Впервые доктрина первой продажи была применена в отношении исключительного права на товарный знак в особом мнении судьи Оливера Уэнделла Холмса-младшего по делу Prestonettes, Inc. v. Coty (1924). Суть дела заключалась в том, что компания Prestonettes приобретала оригинальные товары, производимые французской компанией Coty, - пудру и парфюмерию - и переупаковывала их: парфюмерия разливалась в меньшие по объёму бутылки, а пудра смешивалась со связующим веществом и спрессовывалась в металлические упаковки. На новых упаковках указывалось: «Prestonettes, Inc., не связанный с Coty, утверждает, что содержимое изготовлено Coty - (название товара) независимо переупакован в Нью-Йорке».

Coty обратился в суд с иском об ограничении незаконного использования зарегистрированных товарных знаков «Coty» и «L'Origan» на товарах, переупаковываемых Prestonettes. Суд отказал в удовлетворении такого требования, указав, что в данном случае воспроизведение товарного знака было законным, поскольку не вводило потребителей в заблуждение относительно производителя товара. Судья Оливер Уэнделл Холмс-младший также указал, что ответчик в силу права собственности на приобретённые товары имел право преобразовывать их и продавать в модифицированном виде, используя при этом товарный знак истца как указание на источник происхождения составных частей такого товара.

Впоследствии на данное дело ссылались суды в других решениях, например, в решении по делу NEC Electronics v. CAL Circuit Abco (1987). NEC-USA, являясь дочерней компанией NEC-Japan, приобрела у неё права на товарный знак, которым обозначались выпускаемые данными компаниями компьютерные чипы. NEC-Japan реализует такие чипы за пределами США по ценам ниже, чем NEC-USA в США. Ответчик - компания Abco - приобрёл оригинальные компьютерные чипы за рубежом по низкой цене и импортировал их в США, таким образом став конкурентом компании NEC-USA. Последняя подала в суд на Abco за нарушение исключительных прав на товарный знак.

Ссылаясь на дело Prestonettes, Inc. v. Coty, суд указал: «После того, как правообладатель исключительного права на товарный знак продаёт свой товар, покупатель обычно может перепродать такой товар, не подвергаясь при этом ответственности за нарушение исключительного права». Также было отмечено, что «закон о товарных знаках направлен на то, чтобы помешать продавцам вводить в заблуждение потребителей относительно происхождения или производителя продукта, чего обычно не происходит, когда продается оригинальное изделие с подлинным знаком». В итоге суд отказал истцу, отметив, что параллельный импорт оригинальных товаров, не отличающихся от тех, которые представлены на рынке, не образует состава правонарушения и считается законным.