Параллельный импорт в международном частном праве ЕС

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

«ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Факультет права

Параллельный импорт в международном частном праве ЕС

Широков Матвей Павлович

Теоретическая база исследования. Для теоретического исследования принципа исчерпания исключительных прав изучались такие работы как, учебник под общей редакцией Л.А. Новоселовой, «Право интеллектуальной собственности» от 2019 года, где ведется сопоставление аргументов в рамках дискуссии запрета на параллельный импорт в контексте патентных споров. Большой вклад для теоретического понимания параллельного импорта представляет работа В.В. Пироговой, «Исчерпание исключительных прав и параллельный импорт». К специальным работам относящимся к теме исследования в контексте предпринимательского права относятся такие труды Е.Г. Афанасьевой, как «Пародирование товарных знаков: "руки прочь от святынь" или "надо иметь чувство юмора"?», «Ответственность за нарушения исключительных прав на товарные знаки и иные средства индивидуализации», и совместная с М.Г. Долгих, «Оригинальный контрафакт, параллельный импорт и конкуренция». В рамках цифровой революции изучался доклад НИУ ВШЭ «Развитие регулирования: новые вызовы в условиях радикальных технологических изменений» при участии Всемирного банка от 2019 года. Для исследования регулирования принципа исчерпания прав на международном уровне, несомненно, потребуется анализ положений и норм Всемирной Организации Интеллектуальной Собственности (далее - ВОИС). В более раннем периоде R. Andrade, изучая природу серого рынка, защищает позицию свободной торговли, утверждая, о необходимости применения принципа исчерпания прав на товарные знаки исключительно в контрафактной сфере. Учебник C. Stothers вышел в 2008 году, в нем детально изучены не только теоретические аспекты, но и множество дел европейских судов, помимо прочего проанализирован ряд регулятивных актов Европейской Комиссии. L. Grigoriadis в своей работе рассматривает возможность правообладателей товарных знаков на защиту собственных товаров, а также указывает на определение в юридической доктрине ввезенных товаров без разрешения, как несанкционированных товаров. В совместном авторстве J. Dratler, Jr. S. McJohn рассматривают принцип исчерпания исключительных прав как способ обеспечения защиты интересов общества в континентальной системе права. Термин исчерпания прав в свою очередь был предложен немецким юристом Й. Колером еще в 1878 года.

В качестве судебной практики автор рассматривает кейсы касательно принципа исчерпания прав в связи с развитием технологий.

Предметом исследования является законодательство регулирующее принцип исчерпания прав в ЕС, международный опыт регулирования, правовая доктрина, судебная практика, статистические данные Комиссии ЕС и судебные кейсы в данной сфере. Цель работы заключается в формировании модели правового регулирования параллельного импорта в цифровую эпоху.Для реализации поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

изучить существующие определения понятия параллельного импорта;

Важно понимать существования целого ряда причин, обуславливающих такой спрос. Спрос в свою очередь действительно высок, так по отдельным оценкам, на долю параллельного импорта приходится от 30 до 40-процентов всего импорта оригинальной продукции в обход правообладателей. Самой очевидной причиной является финансовая выгода для потребителей, которая остается ключевым фактором существования параллельного импорта. Тем более учитывая механизмы работы онлайн-маркетов, где можно с легкостью отсортировать товары от наиболее низкой стоимости к высокой. Правообладатели в свою очередь исходя из финансовых возможностей потребителей в разных странах не могут установить единую ценовую политику для всех дистрибьюторов и потребителей. Некоторые правообладатели в борьбе с серым товаром зачастую отказываются предоставлять гарантийную поддержку, не только потому что в сером товаре нет личной прибыли, но и по той простой причине, что локальная дистрибьюторская схема просто перестает иметь какой-либо смысл.

Региональный принцип исчерпания исключительных прав применяется в связи с определенным международным договором, а значит ограничен количеством участников данного договора. Применяется данный вид исчерпания прав так, в случае введения товара в оборот с согласия обладателя исключительных прав на территории определенного участника международного договора, то он может беспрепятственно распространяться на территории охватывающей всех участников данного договора. Данный принцип применяется в таких союзах как ЕС, ЕАЭС.

Несомненно, самым выгодным для правообладателей является национальный принцип исчерпания исключительных прав. Национальный принцип рассматривает любой ввоз оригинальной продукции без согласия правообладателя на территории данного государства как нарушение исключительных прав. Казалось бы, что на национальном уровне этот вопрос успешно решен, но все упирается в различные подходы права интеллектуальной собственности и законодательства о конкуренции.

Рассматривая плюсы и минусы каждой модели исчерпания прав, невозможно прийти к единственной и правильной модели. Связано это с тем, что каждая модель имеет определенные преимущества, а применять необходимо исходя из локальных возможностей государства. Национальный принцип является привлекательным для правообладателей, следовательно, потенциально открывает поток инвестиций. К тому же, теоретически одному государству легче контролировать ввоз неавторизованной продукции, пресекать торговлю контрафактной продукции. Региональный принцип исчерпания прав сочетает в себе элементы национального и международного принципов, что в конечном итоге влияет на развитие конкуренции, ценовую доступность для рядовых потребителей. Введение международного принципа вызывает наибольшие трудности, поскольку для успешного применения важен не только изначально высокий уровень внутренней конкуренции, но и крупные затраты на экономические исследования последствий введения. Однако преимущества конкуренции и ценовой доступности смещаются в ту или иную сторону исходя из количества участников и их экономического развития.

Заслуживает внимание предложение о регулировании доктрины первой продажи путем индивидуального приспособления к определенному сектору экономики. Приспособление предполагается через введение международного принципа к исчерпывающей группе товаров, либо общие применения международного принципа с отдельными исключениями. Однако существующие способы реализации данного подхода не заслуживают доверия, в связи с отсутствием экономической обоснованности определения той или иной группы товаров к конкретному принципу исчерпания прав.

Касательно цифровой среды, то применяются все указанные подходы, однако они сформированы рыночными отношениями и какие-то можно без труда обойти.

Так, например просмотр какой-либо спортивной трансляции на YouTube будет ограничен в случае приобретения исключительной лицензии на показ в определенном регионе, тем не менее данный запрет с легкостью обходят, используя виртуальную частную сеть (далее - VPN), которая позволяет предъявить необходимую для просмотра географическую локацию. В странах, где не приобретаются лицензии, нет и экономической потребности в покупке, ведь находчивые граждане используют те инструменты, которые доступны, что также складывается на экономическом развитии региона.

Учитывая цель работы в формировании модели регулирования параллельного импорта в цифровой среде, из понятия параллельного импорта важно выделить необходимость наличия государств, как субъектов, а значит территории с определенными географическими границами, внутри которых существует особенное правовое регулирование, а также исключительная экономическая ситуация.

Глава 2. История параллельного импорта в Европейском Союзе

2.1 Развитие правовых норм, регулирующих оборот продукции правообладателей в пределах Европейского Союза

Вполне логично, что различные подходы в применении принципа исчерпания прав привели к неоднообразной мировой практике. В данной главе целью является изучение развития правовых норм на территории ЕС и их дальнейшее соотношение с судебной практикой.

Так, первоначальное положение давшее направление для колоссальной работы было утверждено Договором об учреждении Европейского экономического сообщества (далее - ДЕЭС) вступившим в силу с 1 января 1958 года. В статье 3 ДЕЭС были поставлены цели в устранении таможенных сборов, количественных ограничений на импорт и экспорт продукции, введение единого таможенного тарифа для внешних государств и устранение препятствий по свободному движению лиц, услуг и капиталов. Все эти цели направлены, как указано в статье 26 Договора о функционировании ЕС, на функционирование единого внутреннего рынка без каких-либо границ. Такая норма свидетельствует о косвенном поощрении параллельного импорта на внутреннем рынке ЕС.

Тем не менее, именно 30 статья (ст. 36) ДЕЭС предусматривает ряд исключений, в том числе для защиты промышленной и торговой собственности. Сторона нормы имеющая вопрос практического применения представляет вторая половина 30 статьи ДЕЭС о недопустимости использования данных исключений в целях дискриминации, замаскированного ограничения торговли участников Соглашения, поскольку с первого взгляда выявляется определенное противоречие с заложенным в основы функционирования принципом свободного передвижения.

Рассмотрев фундаментообразующие цели, принципы, необходимо перейти к нормативно правовым актам ЕС регулирующие отдельные объекты интеллектуальной собственности. Первая Директива Совета 89/104/ЕЭС от 21 декабря 1988 г. о сближении законодательств государств-членов в отношении товарных знаков (далее - Директива 89/104/ЕЭС) представляет внимание для изучения в связи с внесенными в неё изменениями в Страсбурге в 2008 г., так первоначальная редакция статьи 7 содержала норму об исчерпании прав правообладателей в связи с введением на рынок с его согласия без указания территориальных ограничений, а значит применялся международный принцип исчерпания. Директива Европейского парламента и Совета 2008/95/EC от 22 октября 2008 года о сближении законов государств-членов в отношении товарных знаков (далее - Директива 2008/95/EC), где права правообладателей подлежали исчерпанию после введения в торговый оборот в Сообществе (ЕС). Позднее, в нее были внесены существенные структурные изменения и была принята Директива (ЕС) 2015/2436 Евпропейского парламента и Совета от 16 декабря 2015 года о сближении законодательств государств-членов в отношении товарных знаков (далее - Директива 2015/2436), необходимость внесения подтвердили 46 доводами, положениями. Не смотря на это, положения касающиеся исчерпания прав с согласия правообладателей в пределах Союза не изменились в сравнении с Директивой 2008/95/EC.

Исчерпание прав в отношении промышленных образцов регулируется Регламентом Совета (ЕС) № 6/2002 от 12 декабря 2001 года о промышленных образцах, в соответствии с 21 статьей права на защиту не должны распространяться в случае продажи в Европейском Союзе владельцем либо с его согласия. Правовая защита программ для ЭВМ регулируется Директивой Совета 91/250 от 14 мая 1991 года о правовой защите компьютерных программ. Ограничения предусмотрены 4 статьей, так первая продажа в ЕС копии программы правообладателем или с его согласия аннулирует право на распространение в пределах ЕС этой копии, за исключением права контролировать дальнейшую аренду программы или ее копии.

Принцип исчерпания прав после первой продажи применяется и в Директиве 96/9EC Европейского парламента и Совета от 11 марта 1996 года о правовой защите баз данных, так в статье 5 указано, что первая продажа материалов баз данных на территории ЕС произведенная с согласия правообладателя лишает права контролировать перепродажу этой копии в ЕС. Касательно авторских и смежных прав, в Директиве 2001/29/ЕС Европейского парламента и Совета от 22 мая 2001 года о гармонизации определенных аспектов авторского и смежных прав в информационном обществе, пункт 2 статьи 4 устанавливает тот же принцип, что исключение на права распространения предусматриваются после первой продажи или иной передачи прав собственности на территории Европейского Союза.

В связи с этим, можно прийти к выводу, что в нормативно правовых актах ЕС направленных на регулирования отношений с объектами интеллектуальной собственности, прослеживается единый механизм реализации фундаментальных принципов посредством применения внутриевропейского принципа исчерпания исключительных прав. Так, особый интерес для анализа судебной практики представляют споры в сфере исчерпания прав на товарные знаки, а именно к каким решениям приходили судьи при применении международного принципа доктрины первой продажи, а к каким решениям после внедрения регионального принципа по отношению к товарным знакам.

2.2 Соотношение правовых норм с судебной практикой

В предыдущем параграфе упоминалась статья 30 ДЕЭС, как норма, вступающая в противовес основополагающему принципу свободы движения товаров. И возникает разумный вопрос, требующий ответа Суда ЕС, как соотносится принцип свободы движения товаров и права интеллектуальной собственности, которые по своей природе имеют ограничительные аспекты в целях защиты. В свою очередь Суд ЕС ввел понятийные разграничения для юридического применения терминам «existance», «exercise», «специфический характер», где existance - состав прав интеллектуальной собственности, а exercise - правоприменительная практика, специфический характер подчеркивает особую природу прав интеллектуальной собственности. Введенные в применение термины применяются с 1960-х годов.

Достаточно известное дело о пределах свободной торговли в ЕС было между Silhouette International (далее - Силуэт) против Hartlauer (далее - Хартлайер). Австрийская компания Силуэт занималась продажей дорогих модных оправ для очков, продажу которых реализовывала через специализированные торговые точки. В свою очередь компания Харлайер продавала очки во многих торговых точках и была известна среди покупателей за низкие цены.

В 1995 году компания Силуэт направила свои устаревшие оправы для очков в количестве 21000 штук на территорию Болгарии, предполагая реализацию данной продукции на территории стран бывшего Советского Союза. Компания Хартлайер в свою очередь, приобрела данные устаревшие оправы и начала компанию в прессе о поступлении в их торговые точки эксклюзивной продукции компании Силуэт, что в глазах Силуэт было покушением на их эксклюзивный бренд, в виду грядущих продажах в магазинах класса «низких цен».

Однако иски компании были отклонены как областным, так и апелляционным судами и уже Верховный Суд Австрии приостановил разбирательство обратившись в Европейский Суд для предварительного решения вопроса. Вопрос был в том, являются ли национальные нормы, предусматривающие исчерпание прав на товарные знаки в отношении продуктов, размещенных за пределами ЕС правообладателем противоречащими законодательству ЕС (касающемуся товарных знаков). Простыми словами, может ли правообладатель в ЕС, иметь возможность в предотвращении параллельного импорта товаров из стран вне ЕС.

В ответ на обращение Верховного Суда Австрии, Европейский Суд ответил, что национальные нормы, предусматривающие исчерпание прав на товарный знак в отношении продуктов, размещаемых на рынке за пределами ЕС под этим знаком правообладателем или с его согласия (международное исчерпание), противоречат законодательству ЕС, касающемуся товарных знаков. По мнению суда такое толкование в полной мере способно обеспечить достижение поставленных целей в ЕС, а именно обеспечить защиту функционирования внутреннего рынка.

Так случаи, где члены ЕС обеспечивают на национальном уровне международное исчерпание прав, приводят к возникновению препятствий на пути свободного перемещения товаров и свободы предоставления услуг. Учитывая исключительный характер Директивы 89/104/ЕЭС, Европейский Суд отметил, что власти ЕС всегда могут распространить исчерпание, предусмотренное статьей 7, на продукты, поступающие на рынок в странах, не являющихся членами, путем заключения международных соглашений в этой сфере.

Таким образом судебная практика по всему ЕС придерживалась принципа внутриевропейского исчерпания прав, а Директива 89/104/ЕЭС по товарным знакам, хоть и отличалась в виду изначально закрепленного международного принципа, но судебная практика оказалась на стороне регионального принципа. В итоге для единого понимания была принята Директива 2008/95/EC, где права правообладателей подлежали исчерпанию после введения в торговый оборот в Сообществе (ЕС) и сформировался единый региональный принцип исчерпания прав.

Важно рассмотреть развитие судебной практики в виду развития технологий. Нестандартная, но практикообразующая ситуация была рассмотрена Европейским судом еще в 1980 году. Так, французский фильм Le Boucher принадлежал компании «Les Films la Boetie», которая дала эксклюзивную лицензию для показа фильма в кинотеатрах Бельгии компании «Cine Vog» с ограничением на возможность показа фильма на бельгийском телевидении только через 40 месяцев после показа в кинотеатрах.

При этом, когда фильм был впервые показан по немецкому телевидению, бельгийская кабельная компания Coditel смогла уловить сигнал и ретранслировать его по своей кабельной сети. В связи с этим, Cinй Vog заявил о нарушении эксклюзивных прав несмотря на то, что версия была немецкая был ущерб потенциальной прибыли. Однако Cotidel утверждал, что исключительные права автора были исчерпаны, поскольку фильм уже был показан с его согласия.

В данной ситуации, передача охраняемой информации отделена непосредственно от материального носителя, в отличие от книг, что важно определить на начальном этапе. Далее Суд рассматривает статью 56 Договора о функционировании ЕС, в которой указывается запрет на ограничения свободного предоставления услуг внутри ЕС. Однако суд пришел к выводу, что наличие одной лицензии на государство-член не попадало в эту ситуацию, поскольку в то время все телевизионные услуги были основаны на внутригосударственной законной монополии на вещание.

Суд постановил, что положения Договора о функционировании Европейского Союза, касающиеся свободы предоставления услуг, не препятствуют тому, чтобы лицо имеющее исключительное право на вещание фильма в государстве-члене Европейского Союза могло запретить показ фильма без его разрешения путем распространения по кабелю, если показанный таким образом фильм был снят и передан после того, как была передана в другом государстве-члене Сообщества третьей стороной с согласия первоначального правообладателя. В этой связи, было принято решение, что без права запрещать показ фильма на телевидении правообладатель не смог бы передать свое авторское право для Cinй Vog, что в свою очередь является существенной частью права на передачу, которое не может быть исчерпано.

Важно обратить внимание, что ключевым моментом во всех спорах является отсутствие согласие правообладателя. Однако как отмечается судами, для согласия должно быть однозначное доказательство отказа правообладателя от своих исключительных интеллектуальных прав. И не всегда это должно быть выражено, согласие может подразумеваться, но только в том случае, если факты и обстоятельства, о которых идет речь, однозначно демонстрируют это право отказа.

Возникает вопрос о применении принципа исчерпания к товарам, передаваемым в цифровой форме. Одно из самых последних, а также популярных дел, за развитием которого наблюдал весь издательский мир, это дело Nederlands Uitgeversverbond (далее - NUV) и Groep Algemene Uitgevers (далее - GAU) против Tom Kabinet Internet BV (далее - Tom Kabinet). Прежде чем перейти к кейсу, важно знать, что доля людей в Нидерландах приобретающих книги, журналы через интернет в 2018 году составляет 51-процентов от населения, что является наибольшим значением во всем ЕС.

Заявители NUV и GAU являющиеся ассоциациями, целью которых защита интересов нидерландских издателей, подали иск 1 июля 2014 года против Tom Kabinet, являющимся онлайн-магазином подержанных электронных книг, продающий свои услуги, как «клуб читателей», в окружной суд Амстердама. Однако окружной суд Амстердама отклонил иск в связи с отсутствием нарушения авторских прав prima facie. При обжаловании решения окружного суда, апелляционный суд Амстердама оставил решение судьи окружного суда в силе, но запретил Tom Kabinet продавать незаконно загруженные электронные книги. Сложность спора обусловлена толкованием статей 2, 4, 5 Директивы 2001/29, а именно:

если в статье 4 (1) под любой формой распространения среди населения подразумевается предоставление удаленного доступа для использования в течение неограниченного периода времени электронных книг, то будет ли оно исчерпанным в Европейском Союзе, учитывая, что «держатель» (Tom Kabinet) получает вознаграждение, равное экономической стоимости произведения распространяемого через правообладателя или с его согласия?;

учитывая право на воспроизведение в статье 2, в нашем случае путем последовательной передачи законно приобретенной копии, возникает вопрос первоначального согласия автора на такие действия, а в виду его исчерпанных прав после законного введения в оборот необходимы условия такого применения, которые неизвестны;

cледует ли понимать статью 5 как-то, что правообладатель не может выступать против действий по воспроизведению, необходимых для передачи между приобретателями законно приобретенной копии, в виду исчерпания прав?

В этой связи по причине споров, необходимости толкования Суд (Большая палата) 19 декабря 2019 года опубликовал Постановление касающееся толкования статьи 2, статьи 4 (1) и (2) и статьи 5 Директивы 2001/29 / EC Европейского парламента и Совета от 22 мая 2001 года о согласовании некоторых аспектов авторского права и смежных прав в информационном обществе. Для ответа на первый вопрос Суд ссылается на Договор ВОИС по авторскому праву от 20 декабря 1996 года, где толкуя 6, 7 статьи приходит к выводу о предмете права на распространение и прокат исключительно для фиксированных копий, которые могут быть введены в обращение как материальные объекты.

В противовес разграничения материальных и нематериальных объектов приводится решение от 3 июля 2012 г. Usedsoft GmbH против Oracle International Corp., в котором не проводится различий формы рассматриваемой копии для программного обеспечения. Так, Директива 2009/24 определяет намерение законодательного органа ЕС в уравнении форм передачи информации. Однако в Директиве 2001/29 такое положение отсутствует, более того соответствует Договору ВОИС от 2002 года. Генеральный прокурор в конце своего заключения, приводит аргументы в пользу различия книг на материальном и нематериальном носителе.

Однако насколько уместны аргументы прокурора в контексте того, что именно на платформе Tom Kabinet отсутствуют технические меры, обеспечивающие загрузку только одной копии произведения на определенный период. Учитывая все доводы, суд приходит к выводам, что предоставление общественности путем загрузки для постоянного использования электронной книги попадает под понятие «общение с общественностью» и, более того, в частности, путем «предоставления общественности доступа к произведениям таким образом, чтобы представители общественности могли получить к ним доступ из места и в индивидуально выбранное ими время» по смыслу статьи 3 (1 ) Директивы 2001/29.

Таким образом, перейдя на платформу «tomkabinet.nl» можно обнаружить сообщение, что платформа обслуживающая 10.000 клиентов, шедшая на пути неисследуемых правовых оснований использования подержанных электронных книг с 15 февраля 2020 года недоступна. Тем не менее, развитие судебной практики следующим образом рано или поздно прекратится в виду постоянных оговорок, о наличии технических мир, обеспечивающих удаление оригинальной копии распространения.

Глава 3. Правовое регулирование субъектов отношений в цифровую эпоху

Интересы МСП, согласно исследованию Европейской Комиссии в 2018 году, направлены в сторону улучшения навыков цифрового маркетинга, кибербезопасности, веб-разработки и анализа данных. Следовательно, исходят из потребностей рядовых клиентов, что неоспоримо в рамках анализа интересов физических лиц. Наглядным примером является дело Tom Kabinet, так, представители платформы прямо заявляют о стремлении в создании рынка для подержанных электронных книг, ради стимулирования читателей в чтении электронных книг и помощи авторам в увеличении прибыли, а также борьбе с нелегальным контентом, который все еще присутствует, однако несмотря на приоритетную задачу обеспечения доступа МСП к рынкам, согласно Закону о малом и среднем бизнесе от 2008 года, данное дело не способствовало обеспечению чьих-либо интересов, поскольку не было рекомендаций по изменению, внедрению необходимых технических функций в платформу.

Невозможно исследовать субъекты параллельной торговли, не взяв во внимание крупнейшие транснациональные компании, которые оказывают существенное влияние на все сферы жизни. По данным рейтинга ведущей сотни компаний по рыночной капитализации подготовленным PricewaterhouseCoopers в июле 2019 года, их общая рыночная капитализация составляет 21 триллион долларов США, где 19 компаний из ИТ-сектора, который остается крупнейшим третий год подряд.

Для определения интересов некоторых субъектов возьмем для анализа официальные общедоступные цели, к которым стремится Google. Целью холдинга Alphabet Inc. (до 2015 Google Inc.) является упрощение доступа к информации для всех во всем мире. Используя данную цель, Google анализирует всевозможные данные, которые пользователи оставляют, используя их сервисы, а закрепляясь в сознании граждан постепенно внедряют собственные продукты и выдвигают их на первые строки поисков. Так, Европейская Комиссия, начавшая расследования в отношении Google за нарушение законов ЕС о конкуренции в 2010 году, на сегодняшний день оштрафовала компанию на сумму более 8 миллиардов евро, признав виновным в антимонопольной деятельности. Обобщая интересы вышеперечисленных субъектов, выявляется общеевропейская проблематика, которую упомянула канцлер Германии в интервью Financial Times в начале 2020 года. Ключевой вопрос в определении, что будет включать необходимое в себя цифровое преобразование, а также как европейским компаниям развивать самостоятельные платформы, чтобы не становится посредником между международной компанией (как правило) и клиентами, тем самым не участвуя в ключевой области новой добавленной стоимости.

При этом заданный вопрос не является чем-то новым, еще в 2017 году стратегия Германии была направлена на удержание ведущих экономических позиций посредством цифровых технологий. А с 2016 года реализуется стратегия создания единого цифрового рынка EC 2016-2021, целью которого является принятие более 50 правовых документов, а также формированием планов по реализации заданных целей.

Европейская Комиссия для отслеживания эффективности применения стратегии измеряет показатели цифровой-экономики стран-членов ЕС по данным международного индекса цифровой экономики и общества (I-DESI).

Результаты показали, что ЕС имеет достаточно высокие показатели, а некоторые европейский страны (Дания, Финляндия) имеют наивысшие показатели, уступая лишь Южной Кореи. Складывается ситуация, когда цифровые технологии развились до невероятных масштабов продолжая трансформироваться в нечто фантастическое, а государство взявшее обязательства по обеспечению правового регулирования для интересов общества, не предусмотрело инструменты препятствующие не только нарушениям интеллектуальных прав в цифровой среде, но и массу других аспектов остающихся за внутренними правилами платформ.

Цель государства заключается в развитии внутреннего рынка, в то время как специфика международных транснациональных компаний и интернета направлена на преодоление каких-либо границ. В этой связи весьма полезен опыт Австралии, который подтверждает заявление о цели государства, а также показывает необходимость внедрения идентичных правил в цифровое пространство.

В Австралии действуют положения о параллельном импорте, которые допускают ограничения на ввоз печатных материалов с авторским правом, для предоставления австралийским издателям 30 дневного срока в распространении местной версии печатного издания, до того, как зарубежные издатели могут распространить продукт в Австралии, что помогает в конкуренции с зарубежными издателями. В свою очередь Закон об авторском праве США от 1976 года обеспечивает аналогичную защиту произведений национального производства.

Однако уже во второй половине 2000-х положения о параллельном импорте в Австралии начали пересматриваться на законодательном уровне. Была создана комиссия, которая исследовала роль нематериальных активов, влияние ограничений авторского права на параллельный импорт книг. Поскольку целью комиссии было всестороннее изучение вопроса, в течение 2008 года изучались различные мнения авторов о существующем ограничении параллельного импорта, а также о возможном снятии данных ограничений. Большинство были склонны к тому, что разрешение параллельного импорта не только сократит доходы авторов, создаст препятствие для австралийских издателей, но и значительно повлияет на инвестиционный климат в данной сфере. Основной страх авторов заключался в том, что снятие ограничений приведет к потере контроля над продажами книг. Авторы считают, что если книга продается за границу, то дальнейший контроль продаж на внутреннем рынке практически невозможен. Таким образом сформировались 268 позиций авторов в защиту существующих ограничений на параллельный импорт, что тем не менее не мешало комиссии рекомендовать отмену ограничений в сфере параллельного импорта для книг. Окончательное решение было за правительством, которое отклонило рекомендации комиссии по прекращению контроля существующих ограничений.

Данная ситуация весьма важна для понимания существующих проблем в цифровой среде. Становится очевидно насколько авторы борются за сохранение территориальных ограничений, влекущих определенную экономическую выгоду. Хотя австралийским издателям удалось добиться сохранения защитных положений ст. 102, 112 австралийского Закона об авторском праве, понятно, что данные положения способны обеспечить их интересы только в сфере физических копий, а не цифровых. В большинстве стран мира, складывается ситуация, когда государство в полной мере способно защищать законы лишь в «офлайн среде». В этой связи потребовалось исследование, где одной из целей был анализ соответствия существующих норм с цифровой эпохой.

Как и большинство современных государств, Австралия признает важность цифровых технологий во всех сферах жизни, а также взяла на себя обязательства в поддержке данных технологий для всех субъектов внутренних отношений. Департамент инноваций, промышленности и исследований Австралии призывал устранять любые барьеры в становлении цифрового общества, для избежания возможного отставания от остального мира. В этой связи в докладе указано, что важно создать такую систему интеллектуальной собственности, где инвестиции в цифровую экономику будут поддерживать развития цифровой экономики. В докладе были сформированы рекомендации, направленные на корректирование австралийского закона по авторскому праву для реализации сформировавшихся потребностей общества в цифровой среде. Тем не менее, профессор калифорнийской юридической школы UCLA Дуглас Лихтман выявил проблему и путь ее решения. Так, проблема в том, что существовавшие методы стимулирования авторов путем предоставления легальной монополии на их произведения столкнулись с реальностью цифровых технологий, интернета, где не только поддерживать монополию удается с трудом, но и нет как таковых границ. В решении проблемы Лихтман указывает на необходимость поиска баланса между поощрением авторов с одной стороны и развитием технологий с другой. При этом ключевым аспектом является то, что общество находится на стороне способствующей решению данной проблемы, в связи с желанием развития как технологий, так и произведений, которые существует совместно с авторским правом.

В докладе отмечается, что большая часть инноваций и роста производительности в странах с развитой экономикой происходит от небольших, богатых технологиями фирм, которые формируют основанные на интернете экономику обслуживания. Но так в большей степени можно было утверждать еще в 1990-х, 2000-х годах, ведь сейчас все небольшие потенциально успешные технологические фирмы сталкиваются с баснословными финансовыми предложениями от IT гигантов, что важно учитывать при формировании правовой модели правового регулирования параллельного импорта в цифровую эпоху.

Из нидерландского дела с компанией Tom Kabinet нам известно, что при чрезвычайном развитии технологий, право в полной мере не ответило на технологические запросы общества. В большинстве случае существующие механизмы права вынуждены фиксировать нарушения постфактум, в то время как уровень технологий позволяет изменить данную тенденцию.

Таким образом, проанализировав интересы субъектов отношений в эпоху цифровизации, а также существенную потребность законодательного регулирования в связи с транснациональным характером интернет-пространства, от Европейского Союза требуется единый нормативный подход, способный обеспечить регулирование принципа исчерпания прав, отвечающий на вызов новой четвертой промышленной революции.