Иммунитет государств и международных организаций в практике Суда Европейского Союза и ее значение при реализации мегасайенс-проектов

На подобное заимствование обратил внимание генеральный адвокат Суда ЕС в заключениях по делу «Рина» 2020 г.:

«Я отмечаю в этом отношении, что, исходя из прочтения решения по делу "Махамдиа", можно полагать, что Суд получал вдохновение от Нью-Йоркской конвенции ["О юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности"] с целью установить, имела ли возможность одна из сторон дела, рассматриваемого по существу [Алжирская Народная Демократическая Республика], опираться на юрисдикционный иммунитет. <...>

Хотя Суд прямо не указал причины, побудившие его ввести оговорку о риске посягательства на интересы безопасности государства, идентичная формулировка содержится в положениях Нью-Йоркской конвенции в отношении процедур, касающихся трудового договора».

Не попытается ли Суд ЕС в дальнейшем распространить действие оговорки о безопасности государств на другие правоотношения с участием иностранных государств помимо трудовых, тем самым сделав шаг в обратном направлении (в сторону расширения объема иммунитета)?

Или же, что представляется более вероятным, Суд ЕС продолжит и далее ослаблять государственный иммунитет, используя свое ограничительное толкование актов публичной власти (acta iure imperii) как таких и только таких, в которых государство и действующие от его имени граждане и организации осуществляют «избыточные полномочия» по отношению к другой стороне?

Действительно, если, как постановил Суд ЕС в деле «Рина», осуществлением избыточных полномочий не должны считаться контролирующие мероприятия, поскольку они относятся к «проверке и подтверждению соблюдения условий, предусмотренных законом», а их содержание «полностью определяется национальными регуляторными рамками», то не произойдет ли так, что аналогичная логика будет распространена на любые действия органов власти, ведь в демократическом правовом государстве они осуществляются во исполнение законов, а сами законы издаются на основании конституции, которая, как принято считать, исходит от народа?

В таком случае вовсе исчезает необходимость в понятии acta iure imperii (где за государством сохраняется иммунитет), и все действия и решения государства будут считаться актами iure gestionis, в которых оно лишено иммунитета, -- тем более что одним из значений латинского глагола gero (gerere), от которого происходит существительное gestio (gestionis), является «руководить» См.: Новый латинско-русский и русско-латинский словарь. 100 000 слов и словосочетаний. М. : Дом славянской книги, 2015. С. 186. См. также: Cornu G. Vocabulaire juridique. Paris : PUF, 2003. P. 424..

Заслуживает уточнения и позиция Суда ЕС по поводу иммунитета от исполнительных действий в случае вынесения судебными органами государства -- члена ЕС решения против иностранного государства или международной организации, а также при осуществлении против них принудительных мер в ходе разбирательства дела.

В решении по делу «Сьюприм» Суд ЕС отметил, что на международные организации «переносима» его судебная практика об относительном иммунитете государств и что для него «не имеет значения, идет ли речь о юрисдикционном иммунитете или иммунитете от исполнительных действий» Indйpendamment de la question de savoir s'il s'agit de l'immunitй de juridiction ou de l'immunitй d'exйcution (фр.)..

Означает ли это, что возможен обратный перенос, т.е. в случае, если иностранному государству в ЕС отказывают в юрисдикционном иммунитете, то в отношении него и его активов могут предприниматься исполнительные действия, в том числе принудительного характера?

Ведь, как отметил Международный суд ООН в вышеупомянутом решении 2012 г. по делу «Германия против Италии», потеря государством юрисдикционного иммунитета не обязательно влечет утрату иммунитета от исполнительных действий:

«Иммунитет от исполнительных действий, которым пользуются государства в отношении их имущества, расположенного на иностранной территории, идет дальше их иммунитета от юрисдикции, которым пользуются те же государства в иностранных судах. Даже если судебное решение было правомерно вынесено против зарубежного государства в обстоятельствах, когда последнее не могло опираться на иммунитет от юрисдикции, отсюда не следует ipso facto [лат. в силу этого факта, автоматически], что проигравшее государство может подвергаться принудительным мерам на территории государства суда или на территории третьих государств в целях исполнения соответствующего судебного решения. <...> Нормы международного обычного права в отношении иммунитета от исполнительных действий и его нормы, которые регулируют иммунитет от юрисдикции, понимаемый stricto sensu [лат. в строгом смысле слова] как право государства не подвергаться судебной процедуре в судах другого государства, являются отличными и должны применяться отдельно друг от друга».

Показательно также, что в решении по делу «Махамдиа против Алжира» Суд ЕС, признавая возможность рассмотрения немецкими судами иска и, соответственно, вынесения решения против Алжира в связи с действиями его посольства в Германии, упомянул Венскую конвенцию о дипломатических сношениях от 18.04.1961, закрепляющую дипломатические иммунитеты. Однако это упоминание сделано только во вводной части решения и только в отношении ст. 3 Венской конвенции, посвященной функциям дипломатических представительств. Никаких ссылок на Венскую конвенцию в мотивировочной и резолютивной части решения Суда ЕС нет, так же как и ссылок на ее последующие положения, посвященные дипломатическим привилегиям и иммунитетам.

Вышеуказанные вопросы и потенциальные варианты развития событий необходимо учитывать России, помня о том, что судебные органы государств -- членов ЕС руководствуются практикой его Суда не только в сферах, регулируемых правом ЕС, но и нередко в других сферах, не относящихся к компетенции ЕС и (или) пока не урегулированных законодательством последнего. При случае они в добровольном порядке направляют в этих других сферах преюдициальные запросы Суду ЕС, на которые последний время от времени отвечает См., например: решение Суда ЕС от 02.04.2020 по делу С-329/19, где он по запросу итальянского су-дебного органа истолковал законодательство ЕС о защите прав потребителей применительно к защи-те прав товариществ собственников жилья, которые, не будучи физическими лицами, не считаются потребителями в значении данного законодательства (Arrкt de la Cour, 2 avril 2020. Affaire С-329/19 «Condominio di Milano, via Meda contre Eurothermo SpA» // URL: http://curia.europa.eu (дата обращения:

01.12.2020) )..

Применительно к дальнейшим инвестициям на территории ЕС, в том числе в расположенные там мегасайенс-установки, и, в более широком контексте, применительно к любому материальному присутствию России в ЕС, на которое при случае может быть обращено взыскание, необходимо также учитывать другие новации в практике Суда ЕС по делам, прямо не относящимся к проблематике иммунитета, но способным повлиять на ее развитие в будущем.

Речь идет, в частности, о деле С-549/19 «"Ви- кингерхоф" против "Букинг.ком"» (решение от 24.11.2020)⁴⁰. В преюдициальном решении по этому делу Суд ЕС постановил, что, несмотря на наличие договорных отношений между сторонами (немецкой компанией в сфере гостиничного бизнеса «Викингерхоф» -- истцом, и нидерландской компанией «Букинг.ком» -- ответчиком, предоставляющим по договору с истцом свою интернет-платформу для заказа номеров в его гостинице), одна сторона может подавать иски в суды своего государства к другой стороне, ссылаясь на предполагаемое нарушение последней правил справедливой конкуренции (в данном случае нарушение состояло во включении в типовой договор с истцом несправедливых, по его мнению, условий, которые были навязаны ему ответчиком как компанией, занимающей доминирующее положение на рынке услуг бронирования гостиничных номеров через Интернет).

Как указал Суд ЕС, подобного рода споры имеют не договорный, а деликтный или ква- зиделиктный характер, что согласно законодательству ЕС о юрисдикции, признании и об исполнении решений по гражданским и торговым делам дает право истцу на рассмотрение дела судебными органами того государства, где ему причинен или может быть причинен вред (в данном случае совпадает с местом нахождения и деятельности истца: Германия).

Подобное толкование, отметил Суд ЕС, соответствует «целям близости и надлежащего отправления правосудия», предусмотренным законодательством ЕС о юрисдикции, признании и исполнении решений по гражданским и торговым делам. По оценке Суда ЕС, национальный судебный орган государства-члена, где находится «рынок, затрагиваемый предполагаемым антиконкурентным поведением, лучше подходит для разрешения главного вопроса об обоснованности подобного утверждения, в частности с точки зрения получения и оценки уместных доказательств».

В строгом смысле правовая позиция, сформулированная Судом ЕС по делу «"Викингерхоф" против "Букинг.ком"», касается споров только между лицами, расположенными и действующими в ЕС. Однако, как отмечалось выше, судебные органы государств -- членов ЕС, ориентируясь на практику Суда ЕС, могут по аналогии признать себя компетентными рассматривать иски об антиконкурентном поведении против лиц из стран, не входящих в ЕС (третьих стран), в том числе их государственных корпораций, компаний, учреждений и т.п., а не исключено, и против самих третьих стран, ведь государство тоже может являться субъектом действий, ограничивающих конкуренцию.

В этой связи следует напомнить, что в рамках экстерриториального подхода, общепринятого в современном конкурентном праве, субъект антиконкурентного поведения не обязательно должен располагаться или осуществлять свою деятельность непосредственно на территории заинтересованного государства. Достаточно, что на данной территории проявляются или могут проявиться последствия его действий (например, как гласит ст. 1 польского Закона «О защите конкуренции и потребителей» от 16.02.2007, его правила подлежат применению, когда запрещенные Законом действия «вызывают или могут вызывать последствия на территории Республики Польша» См.: Arrкt de la Cour, 24 novembre 2020. Affaire С-549/19 «Wikingerhof GmbH & Co. KG contre Booking.com BV» // URL: http://curia.europa.eu (дата обращения: 01.12.2020). См.: Ustawa z dnia 16 lutego 2007 r. o ochronie konkurencji i konsumentow // Dziennik Ustaw. 2007. № 50. Poz. 331.).

Другая заслуживающая учета новация в практике Суда ЕС относится к расширительному толкованию термина «государство», которое используется им в таких же целях, как и рассмотренное выше ограничительное толкование понятия «акты публичной власти (acta iure imperii)»: обеспечить максимально широкое и эффективное применение наднационального права ЕС и вытекающих из него субъективных прав граждан и юридических лиц.

Еще в 70-80-е гг. XX в. в серии прецедентных решений Суд ЕС постановил, что в случае, если в установленный срок какое-либо государство- член не трансформирует в свое национальное право нормы директивы (основ законодательства) ЕС, то частные лица в спорах с этим государством могут непосредственно ссылаться на наделяющие их правами нормы нетрансформированной директивы (так называемое вертикальное прямое действие директив в отношениях «физическое/юридическое лицо -- государство»).

При этом понятию «государство» Суд ЕС придал широкий смысл, включив в него органы власти всех ветвей и уровней (в том числе муниципалитеты), государственные предприятия, а также частноправовые организации, которым государство делегирует отдельные свои полномочия См.: Право Европейского Союза. Т. 1. Общая часть. Европейский Союз: устройство и правопорядок. С. 159 ; Isaac G., Blanquet M. Droit gйnйral de l'Union europйenne. Paris : Dalloz, 2006. P. 278-279..

В последние годы расширительный подход к государству утвердился в практике Суда ЕС и в отношении стран, не входящих в ЕС, прежде всего России.

В рамках санкционной политики, проводимой ЕС против нашей страны с 2014 г., разнообразные экономические санкции (так называемые «ограничительные меры», предусмотренные Решением 2014/512/ОВПБ Общая внешняя политика и политика безопасности ЕС. Совета от 31.07.2014 «Об ограничительных мерах в отношении действий России, дестабилизирующих ситуацию на Украине» См.: Dйcision 2014/512/PESC du Conseil du 31 juillet 2014 concernant des mesures restrictives eu йgard aux actions de la Russie dйstabilisant la situation en Ukraine // Journal officiel de l'Union europйenne. L 229 du 31.07.2014. P. 13. Cibler (фр.).) были введены против контролируемых российским государством бизнес-структур, в том числе тех, которые действуют в форме негосударственных юридических лиц -- акционерных обществ.

Тем самым подобные компании, не обладающие никакой публичной властью, были признаны в качестве полноценных элементов государственного механизма нашей страны -- сначала политическими институтами ЕС (Советом ЕС, принявшим решение о санкциях), затем Судом ЕС, где эти компании тщетно пытались добиться их отмены.

Например, как постановил Суд ЕС в двух делах, возбужденных по искам публичного акционерного общества «Нефтяная компания “Роснефть"» (первое дело поступило в преюдициальном порядке из британского судебного органа, когда Великобритания еще являлась членом ЕС; второе дело было возбуждено «Роснефтью» непосредственно в Суде ЕС):

-- «В отличие от того, что утверждает “Роснефть", существует разумное соотношение между содержанием оспариваемых актов [актов о санкциях] и преследуемой ими целью. В самом деле, в той мере, в какой данная цель заключается, в частности, в том, чтобы увеличить издержки действий Российской Федерации, подрывающих территориальную целостность, суверенитет и независимость Украины, подход, состоящий в избрании мишенью⁴⁵ крупного оператора нефтяного сектора, к тому же по большей части контролируемого российским государством, последовательно отвечает указанной цели и, в любом случае, не может считаться явно не адекватным в отношении преследуемой цели» (решение Суда ЕС от 28.03.2017 по делу С-72/15 «Роснефть») См.: Arrкt de la Cour, 28 mars 2017. Affaire С-72/15 «The Queen, а la demande le PJSC Rosneft Oil Company contre Her Majesty's Treasury, Secretary of State for Business, Innovation and Skills, The Financial Conduct Authority» // URL: http://curia.europa.eu (дата обращения: 01.12.2020).;

-- «Наложение ограничений на экспорт в таком важном секторе российской экономики, как российский нефтяной сектор, вносит очевидный вклад в достижение цели, состоящей в увеличении издержек действий Российской Федерации, подрывающих территориальную целостность, суверенитет и независимость Украины, содействии мирному урегулированию кризиса. Эта мера, следовательно, не являлась ясно неадекватной в отношении преследуемой цели» (решение Суда ЕС от 17.09.2020 по делу С-732/18 Р «Роснефть») См.: Arrкt de la Cour, 27 septembre 2020. Affaire С-732/18 P «Rosneft Oil Company PAO, RN-Shelf-Arctic OOO, RN-Shelf-Far East AO, RN-Exploration OOO, Tugulskoe OOO contre Conseil de l'Union europйenne» // URL: http://curia.europa.eu (дата обращения: 01.12.2020)..