Корпорации и корпоративные финансовые инструменты в российском и зарубежном праве

Система отношений, связанных с финансовыми инструментами, в Соединенных Штатах Америки имеет ряд существенных отличий как от европейской в целом, так и от британской модели, что объясняется влиянием многих факторов. Американская модель, лишь в ранний исторический период опиравшаяся на английские традиции, во многом отразила весь мировой опыт и ориентирована прежде всего на внутренние инвестиционные потребности страны. Законодательную базу оборота финансовых инструментов и услуг составляют общефедеральные законы, действие которых в некоторых случаях сопряжено с законами отдельных штатов (Blue Sky Law). В системе правового регулирования США (и отчасти Канады) значительную роль играют не только акты писаного права, но и акты правоприменения, приобретающие нормообразующее значение.

В части отношений по поводу финансовых инвестиций ключевое значение в нормативнопрактическом аспекте придается т. н. «Правилу осмотрительного человека от 1830 г.» (Prudent Man Rule of 1830), которое сформулировал судья С. Патмен (S. Putnam) в решении по делу Harvard College против Amory, (Massachusetts court). Существо правила мы считаем наиболее точно интерпретировать так: «Капитал всегда находится в опасности, и управляющий им должен действовать при инвестировании добросовестно, с разумной осмотрительностью, ориентируясь не на спекуляцию, а на постоянное управление средствами с учетом вероятного дохода и вероятной сохранности капитала» Известны различные интерпретации этого правила, называемого также в современной доктрине американского финансового рынка «Правилом осмотрительного инвестора» (Prudent Investor Rule). Считаем наиболее верным выделить следующий оригинальный текст из соответствующего судебного решения (наш перевод приведен в основном тексте статьи выше): «Do what you will, the capital is at hazard. All that is required of a trustee to invest is, that he shall conduct himself faithfully and exercise sound discretion. He is to observe how men of prudence, discretion and intelligence manage their own affairs, not in regard to speculation, but in regard to the permanent disposition of their funds, considering the probable income, as well as the probable safety of the capital to be invested». [29]. Вызывает интерес мнение, которое высказывает Р. Галер (R. Galer): США и Великобритания используют «правило осмотрительного человека» в качестве основного на финансовом рынке, в Канаде в последние годы это правило существенно модифицировано, но есть страны, «менее ассоциированные с англо-американским правом», которые также активно используют упомянутое правило (среди них названы Нидерланды, Япония, Италия) [24].

На уровне федерального регулирования финансового рынка США ключевая роль принадлежит таким законам, как: Закон о ценных бумагах от 1933 г. (Securities Act of 1933), Закон о фондовых биржах от 1934 г. (Securities Exchange Act of 1934), Закон Мэлони от 1938 г. (Maloney Act of 1938), Закон о трастовых соглашениях от 1939 г. (Trust Indenture Act of 1939), Закон об инвестиционных компаниях от 1940 г. (Investment Company Act of 1940), Закон об инвестиционных советниках от 1940 г. (Investment Advisers Act of 1940), Закон Сайр- бенса-Оксли от 2002 г. (Sarbanes-Oxley Act of 2002), Закон о пенсионной защите от 2006 г. (Pension Protection Act) Pension Protection Act..

Фактически сформировавшись в современном состоянии после 1930-х гг., законодательная система американского финансового рынка обновилась после 2000 г. и, в некоторой степени, после 2008 г., отражая реакцию на соответствующие кризисные события. Основными тенденциями можно считать постепенное ужесточение правил оборота финансовых инструментов и оказания инвестиционных услуг, распространение публичного контроля на неорганизованный (внебиржевой) сегмент фондовой торговли, повышение корпоративной ответственности, в т. ч. менеджмента, закрепление обязательных правил для всех участников финансово-рыночных отношений, включая торговые системы, брокеров и дилеров, инвестиционных посредников, кастодиальные структуры (как правило банки), финансовых управляющих, в включая пенсионные продукты, финансовых советников, консультантов, трансфер-агентов.

В отличие от европейской, в т. ч. российской, традиции американская модель опирается не на банковские, а на специализированные инвестиционно-финансовые институты, что отражается как в отсутствии руководящей роли условного «Центрального банка» (Федеральной резервной системы - The Federal reserve system of the United States), так и в ограниченной учет- но-хранительской (кастодиальной) функции частных банков. Мегарегулятором выступает Комиссия по ценным бумагам и биржам (Securities and Exchange Commission - SEC), по типу которой в 1993 г. был создан первый российский контрольно-организующий орган - Федеральная комиссия по рынку ценных бумаг (ФКЦБ России). SEC в США наделена широким кругом полномочий по контролю как деятельности финансовых организаций, так и всего спектра отношений, связанных с выпуском финансовых инструментов, биржевыми и внебиржевыми торгами, учетом перехода прав на ценные бумаги, корпоративными событиями, сервисными финансово-рыночными процедурами.

Существенной особенностью системы финансовых организаций США является повышенная роль саморегулирования, что имеет корни в английских традициях и не вполне удачно имплементировано в российское законодательство в 2015 г. О саморегулируемых организациях в сфере финансового рынка: Федер. закон от 13 июля 2015 г. № 223-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2015. № 29, ч. 1, ст. 4349 (ред. от 28.11.2018). На финансовом рынке США были созданы саморегулируемые организации (СРО), роль основной СРО выполняет Национальная ассоциация фондовых дилеров (National Association of Securities Dealers, NASD), трансформированная в Ведомство по регулированию финансовой отрасли (Financial Industry Regulatory Authority, FINRA). Характер деятельности финансовых организаций обусловлен особенностями рынка финансовых инструментов США, на котором обращаются самые разнообразные виды и формы инструментов, в т. ч. сертифицированные, несертифицированные, именные, предъявительские. Необходимость учета прав и оформления сделок с финансовыми инструментами требует участия таких специализированных субъектов, как регистраторы, трансфер- агенты, банки-кастодианы, трасты.

В сфере обеспечения организованных торгов финансовыми инструментами особенностью является деятельность не одной-двух, а многих биржевых и торговых систем. Ведущую роль выполняют Нью-Йоркская фондовая биржа (New York Stock Exchange, NYSE), в настоящее время вошедшая в европейский холдинг Euronext, а также «Система автоматизированных котировок» NASD (National Association of Securities Dealers Automated Quotations, NASDAQ). Помимо указанных действуют Американская, Бостонская, Чикагская, Национальная, Филадельфийская биржи и ряд других организаторов торговли, проявляется тенденция к их объединению. Многообразие финансовых инструментов предопределяет сочетание аукционного (на основе исполнения заявок) и котировочного принципов (последний, так же как в Великобритании, требует наличия не менее двух маркет-мейкеров на каждый финансовый инструмент). Совершение сделок возможно как во исполнение брокером заявок клиента, так и путем дилерского котирования цен покупки и продажи инструментов, с обязательным исполнением дилером обязательств по объявленным ценам. Британо-американский принцип обязательности совершения дилером сделок купли- продажи по объявленным им же ценам, перенесенный в практику российского финансового рынка, но не сопряженный со статусом дилера как члена биржи, привел к фантомному существованию института т. н. «дилерской деятельности» как одного из видов деятельности «профессионального участника рынка ценных бумаг». Нормативно закрепленные с момента принятия в 1996 г. Федерального закона «О рынке ценных бумаг» понятия «дилер» и «дилерская деятельность», требующие кроме того получения отдельного вида лицензии, в практике российского финансового рынка фактически отсутствуют. Это порождает вопрос либо об исключении из законодательства дилера как финансовой организации, либо о придании этому субъекту иного статуса, в корреляции с участием в организованной торговле финансовыми инструментами.

Многообразие оборотных финансовых активов закреплено в разделе «Определения» Закона о ценных бумагах от 1933 г. и отражает максимально широкий подход законодателя США к определению термина «security». Чаще термин интерпретируется как «ценная бумага», но в действительности он более близок к общему понятию финансового инструмента, аналог которого мы находим в статье 2 Федерального закона «О рынке ценных бумаг». Некоторые из разновидностей инструментов по своему наименованию и правовому режиму также близки к российским конструкциям, однако некоторые не знакомы российскому праву вообще и по своим характеристикам могут быть отнесены к тому, что в отечественном праве именуется «производным финансовым инструментом». Сам термин «security» указывает в большей степени на то, что финансовый инструмент гарантирует, закрепляет, обеспечивает (от англ. secure) некие права и обязанности. Закон относит к понятию «security» любые инструменты, перечисленные путем прямого указания на их общепринятые наименования, тем самым подразумевая, что наличие неких особенностей выпуска конкретного инструмента не должно негативно влиять на его квалификацию.

Закон называет следующие инструменты:

note («расписка», «вексель», «нота», в широком смысле - любой долговой документ);

stock («акция»); 3) treasury stock («казначейская акция»); 4) security future («фьючерс»);

security-based swap («своп-контракт»);

bond («облигация»); 7) debenture («долговое обязательство»); 8) evidence of indebtedness («долговое свидетельство»); 9) certificate of interest or participation in any profit-sharing agreement («сертификат участия в любом соглашении о разделе прибыли»); 10) collateral- trust certificate («обеспечивающий трастовый сертификат»); 11) preorganization certificate or subscription («сертификат предварительной подписки»); 12) transferable share («оборотная доля»); 13) investment contract («инвестиционный контракт»); 14) voting-trust certificate «голосующий трастовый сертификат»; 15) certificate of deposit for a security («депозитный сертификат на инструмент «security»»); 16) fractional undivided interest in oil, gas, or other mineral rights («неделимая доля на нефть, газ, права на иной природный ресурс»); 17) any put, call, straddle, option, or privilege on any security certificate of deposit, or group or index of securities (including any interest therein or based on the value thereof), or any put, call, straddle, option, or privilege entered into on a national securities exchange relating to foreign currency, or, in general, any interest or instrument commonly known as a ``security'', or any certificate of interest or participation in, temporary or interim certificate for, receipt for, guarantee of, or warrant or right to subscribe to or purchase, any of the foregoing (широкая группа «срочных и производных инструментов», в т. ч. «любой пут, колл, стрэдл, опцион или преимущественное право на любой “security”, депозитный сертификат, группу или индекс “security” (включая любые права на них или на основе их стоимости), или любой пут, колл, стрэдл, опцион или преимущественное право, заключенные на национальной фондовой бирже, относящиеся к иностранной валюте, или, в целом, любое право или инструмент, обычно известный как “security”, или любой сертификат участия, временный сертификат, квитанцию, варрант или право на подписку или приобретение чего-либо из вышеперечисленного»).

Особенности отдельных биржевых инструментов, в частности фьючерсы, опционы, индексные продукты, а также товарные и иные свопы, регламентированы соответственно Законом о фондовых биржах от 1934 г. (Securities Exchange Act of 1934) и Законом о товарных биржах от 1936 г. с многочисленными изменениями (Commodity Exchange Act) [29].

Очевидно, что столь широкое определение термина «security» указывает на отсутствие его строгой легальной дефиниции, на «мягкое» законодательное определение существа такого объекта через его общие характеристики и возможные примеры. Тем самым понятие «security», по законодательству США, является значительно более широким, чем традиционное понимание таких терминов, как «ценная бумага» или «производный финансовый инструмент». Скорее законодатель, предвидя бурное развитие финансового, фондового, срочного, денежного и т. п. рынков, предоставил возможность относить к разряду объектов правового интереса все то, что сочтут необходимым участники рынков, с учетом особенностей законодательства отдельных штатов, нормообразующих судебных решений, регуляторных воздействий бирж и СРО.

Закон о ценных бумагах 1933 г. имеет характер системообразующего, претерпел целый ряд редакций (последняя - от 24 мая 2018 г.) Securities Act of 1933. и основан на принципах установления наиболее общих правил поведения равноправных участников рынка финансовых инструментов с особыми полномочиями некоторых контролирующих субъектов, не преследуя целей тотального контроля и закрепления строго разрешительного порядка осуществления деятельности. Закон определяет ключевые правила регистрации выпуска финансовых инструментов и осуществления их первичного размещения, некоторые правила сделок при вторичном обращении, некоторые вопросы деятельности Комиссии (SEC) и юридической ответственности участников финансового рынка. Обобщающий (а не строго регламентирующий, дескрипторный) подход прослеживается в установленных законом дефинициях проспекта (prospectus), купли- продажи (sale or sell) финансовых инструментов, а также таких субъектов, как эмитент (issuer), квалифицированный инвестор (accredited investor), андеррайтер (underwriter), дилер (dealer).

Правовой режим корпоративных финансовых инструментов распространяется на традиционные акции (обыкновенные и привилегированные - ordinary stock и preferred stock), а также иные инструменты (доля - share). Объем прав, предоставляемых любыми акциями, может быть различным, что приводит к выделению их классов (типов), закрепляемых в «уставе» (Articles of Incorporation), а также в ходе корпоративных событий (реорганизация, дополнительные выпуски). Некоторые нормы акционерного законодательства США были восприняты российским законодателем, что обусловило определенное сходство правовых режимов акций, включая обыкновенные и привилегированные, а в числе последних - кумулятивных (cumulative) и с преимущественные правом на дивиденд (participating). В то же время в отечественном законодательстве не предусмотрены такие субразновидности, как отзывные акции (redeemable, могут быть погашены эмитентом с возмещением их стоимости), привилегированные акции, предоставляющие право на получение дивиденда независимо от наличия прибыли (protected). Эти разновидности акций соответствуют их британским аналогам.

Виды и формы корпоративных финансовых инструментов в США также во многом следуют британской традиции и предполагают существование именных (зарегистрированных - registered), предъявительских (bearer), сертифицированных (certificated) и несертифициро- ванных (uncertificated) инструментов, причем оборот сертифицированных широко осуществляется наряду с электронным учетом безбумажных (dematirailized) инструментов. Российская модель учета прав на финансовые инструменты на этапе ее формирования ориентировалась на североамериканский опыт, что обусловливает некоторые сходные черты. Как в России, так и в США учетная модель является двухзвенной, однако российская, отразившая также европейские принципы, выглядит более устойчивой и логичной. По российскому законодательству вертикаль учета владельцев финансовых инструментов включает единственного регистратора как первичное звено, действующее по поручению эмитента, и неограниченное число депозитариев как хранителей- кастодианов, действующих в интересах вла- дельцев-инвесторов. Право США предполагает наличие регистратора (registrar), также уполномоченного эмитентом (issuer), но допускает участие в операциях учета прав на финансовые инструменты и иных финансовых организаций, в т. ч. банков и инвестиционных управляющих, роль которых не обязательно является кастодиальной (депозитарной), а скорее трансфер- агентской.

Система трансфер-агентов выполняет роль не вспомогательного (как в России и ряде европейских стран), а основного звена в процедурах перехода прав на ценные бумаги, в т. ч. с учетом широкого использования бумажных (сертифицированных) инструментов, функция по приему сертификата от прежнего владельца и выдаче нового сертификата приобретателю возлагается в США на трансфер-агента (transfer-agent). В российской учетной системе рынка ценных бумаг привлечение трансфер- агента не является обязательным, имеет место лишь ситуативно. Трансфер-агентская деятельность не признается основной, а может рассматриваться как вариация правоспособности других финансовых организаций, причем совершенно различных по своим задачам и особенностям (регистратор, депозитарий или брокер).

В процедурах учета несертифицированных (безбумажных) финансовых инструментов значительная роль принадлежит институту центрального депозитария, что сближает североамериканскую модель с европейской (но не с российской). Вместе с тем роль центрального депозитария в США выполняет Депозитарная трастовая компания (Depository Trust Company), не являющаяся классическим моносубъектом (супердепозитарием), но совмещающая учетную, посредническую и контрольную функции, в т. ч. номинального держателя (эта функция делегирована дочерней субдепозитарной структуре Cede Co).

Организованная торговля финансовыми инструментами осуществляется в рамках специализированных институтов - бирж, среди которых ведущая роль принадлежит евро- американской холдинговой торговой системе NYSE/Euronext, возникшей в результате слияния New York Stock Exchange (NYSE) и европейской Euronext. Следует отметить, что такое слияние явилось примером формирования централизованного мирового института биржевой торговли, обусловливая предпосылки единой системы стандартов обращения и учета финансовых инструментов. В трансатлантической модели NYSE/Euronext/Euroclear усматривается слияние идей электронной торговой системы и классической биржи (с элементами клиринговой палаты), которые в российском законодательстве об организованных торгах и клиринге пока сепарированы. Вместе с тем исключительная монополизация функций обращения и учета финансовых инструментов не видится целесообразной и не должна поддерживаться законодательно, в связи с чем в США нормативно обеспечена деятельность и иных торговых систем и бирж (NASDAQ и др.)

Посреднические функции на рынке финансовых инструментов США исполняют, в т. ч. участвуя в биржевых торгах, брокеры и дилеры. Поскольку в биржевой торговле в качестве основного используется принцип двойного аукциона, соответствующие заявки на покупку и продажу исполняют дилеры, к тому же будучи обремененными обязательствами маркетмейкеров. Такие функции закреплены законодательно и являются необходимым условием осуществления организованных торгов, в связи с чем деятельность дилера (Dealer) не приобрела характер существующей лишь формально, как это наблюдается в российской практике, основанной на сходной брокерско-дилерской модели финансового рынка. Статус брокерской компании в США наиболее отражает сущность брокерской деятельности как посреднической, направленной на удовлетворение конкретных заявок клиента-инвестора (а не на комплексное управление портфелем финансовых активов, что в целом характерно для России). Заявка на совершение операции с финансовым инструментом передается инвестором брокерской компании, представитель которой (специалист- брокер) непосредственно исполняет заявку в ходе биржевых торгов.

Помимо торговых операций, по законодательству США, брокерские и депозитарные институты (в т. ч. номинальные держатели - nominee) осуществляют важные корпоративноправовые функции, обеспечивая связь между инвесторами и эмитентами. Если финансовые инструменты учитываются централизованно в DTC, то этот центральный депозитарий выполняет все необходимые юридически значимые действия, связанные с корпоративными событиями, в т.ч. передает информацию от эмитентов акционерам и обратно, формирует списки лиц, имеющих право на получение дивидендов на определенную дату (record date), обеспечивает выдачу доверенностей (proxy) номинальным держателем. Легальный статус центрального депозитария в США не предполагает охвата всех (за некоторыми естественными исключениями) операций с финансовыми инструментами и не преследует такой цели. Это характерно и для Великобритании и объясняется традицией сохранения документированного оборота некоторых ценных бумаг. В современных российских условиях наблюдается сходная ситуация, при которой централизованный депозитарный учет всех операций с финансовыми инструментами не сложился. Однако, в отличие от США и Великобритании, оборот эмиссионных документированных ценных бумаг в России практически отсутствует и раскрытая тенденция объясняется иными причинами, прежде всего особенностями нормативной конструкции российского центрального депозитария.

Таким образом, система корпоративных финансовых инструментов США на современном этапе представляет собой результат обобщения мирового опыта, в т. ч. корпоративного права и нормативных форм финансовых рынков основных стран континентальной Европы, Великобритании, а также внутринациональных традиций. В свою очередь, североамериканская правовая модель оказывает значительное влияние на организацию и регулирование мирового рынка финансовых инструментов, прежде всего корпоративных. Такие инструменты, как государственные облигации, векселя, товарораспорядительные ценные бумаги, имеют более выраженный национальный характер, их правовые режимы определяются внутренним законодательством государств исходя из их собственных интересов и потребностей, конкретноисторических особенностей. Развитие трансконтинентальных хозяйственных связей между основными мировыми экономиками (Северная Америка, Евросоюз, Россия, Китай, Индия, в перспективе - Южная и Центральная Америка, Азия) потребует унификации основных методов регулирования выпуска и обращения финансовых инструментов корпорациями. Наиболее актуальными вопросами остаются: стандартизированные подходы к определению юридического статуса корпораций и правового режима корпоративных ценных бумаг и иных финансовых активов, создание универсальных средств учета прав на финансовые инструменты, юридических механизмов их ускоренного трансграничного движения (преимущественно в цифровом формате), международно-правовые методы судебной и внесудебной защиты корпоративных прав.

Результаты / обсуждения

В целях анализа мирового опыта регулирования корпоративных отношений и оборота корпоративных финансовых инструментов следует в единстве рассматривать на широком временном промежутке (как минимум с XVIII в. до наших дней) социально-хозяйственно-правовой опыт экономически развитых панъевропейских стран: Германии, Франции, Великобритании, США, России. Другие государства либо воспроизводят уже известные правовые системы (например, Кипр, Гонконг, страны Восточной Европы), либо являются малыми развитыми экономиками, не привносящими значительного вклада в мировой финансовый рынок (например, Финляндия, Испания, Япония), либо являются внутренне ориентированными закрытыми социоэкономическими системами, не оказывающими влияния на общемировые стандарты деятельности и механизмы регулирования (можно назвать: Китай, страны Ближнего Востока), либо пока относятся к числу развивающихся, опыт которых будет представлять интерес, но позже (Индия, страны Южной и Центральной Америки). Россия занимает особое место в силу объективного исключения ее из мировых финансово-рыночных процессов в период нерыночной экономики в XX веке, с последующей демонстрацией опережающих темпов развития корпоративных отношений и рынка ценных бумаг.

Корпоративное право и законодательство в рассматриваемых странах формировалось под влиянием англосаксонской и континентальной, пандектной и институционной традиций, к настоящему моменту приобретая универсальный характер с существенными национальными особенностями, не приводящими, однако, к внутригосударственной изолированности. Пра- вопонимание корпоративного субъекта основывается на последовательном отражении в законодательстве основных вариаций участника экономических отношений, выражаемых понятиями: «хозяйствующий субъект», «индивидуальный предприниматель», «предприятие», «фирма», «корпорация», отраслевые разновидности корпораций (например, «финансовая организация»), коллективные (объединенные) бизнес-группы холдингового типа.

Правовая природа корпоративного финансового инструмента в рассмотренных пра- вопорядках едина, правовая конструкция является в целом сходной, правовой режим и юридическая дефиниция имеют особенности в национальном законодательстве каждого государства. Общность правовой природы позволяет охарактеризовать корпоративный финансовый инструмент как легально закрепленный юридически значимый объект, бесспорно подтверждающий наличие всех прав и обязанностей участника корпорации (на долю в общем капитале, распределение прибыли или покрытие убытков, участие в управлении и корпоративных событиях, получение и предоставление информации и др.). Такой инструмент может оформляться путем выдачи подтверждающего документа, в т. ч. сертификата (ценной бумаги), либо существовать исключительно в электронной (цифровой) форме, предполагающей возможность идентификации реального владельца (корпоранта) либо номинального держателя. Переход корпоративных финансовых инструментов от одних владельцев к другим осуществляется свободно (исключения могут быть установлены законом), с использованием средств электронного хранения информации, реестрового учета и депозитарного (кастодиального) хранения (номинального держания), обеспечения технологической возможности одномоментного совершения и исполнения сделки по отчуждению, расчета по такой сделке (в т. ч. путем клиринга) и юридического оформления результата сделки (в т. ч. закрепление вновь возникшего права и выдача правоподтверждающего документа) в каждый момент времени.

Корпоративные инструменты возникли исключительно как метод закрепления взаимных прав участников корпораций, в т.ч. прав на имущество, однако денежно-финансовое значение таких инструментов является вторичным (в отличие от традиционных ценных бумаг типа векселей). Современный правовой режим корпоративного финансового инструмента имеет двойственный характер: с одной стороны, присутствуют необходимые общие признаки оборотоспособного объекта прав (в т.ч. ценной бумаги), а с другой стороны, проявляются выраженные особенности и ограничения, вытекающие из участия в корпорации. Соотношение этих двух сторон образует главное противоречие корпоративного финансового инструмента, диалектически разрешаемое в его юридической конструкции. Правовое регулирование гражданского оборота корпоративных финансовых инструментов основано как на общих принципах, относящихся к финансовому рынку в целом, так и включает специальные правовые механизмы, относящиеся к корпоративному праву. Отнесение корпоративных инструментов к ценным бумагам характерно лишь для права России и Германии. Другие правопорядки склонны оперировать более общей категорией, которая в современном российском законодательстве обозначена как «финансовый инструмент» и является наиболее близкой к принятому в США и распространенному в мире универсальному понятию «securities». В свою очередь, понимание таких определений, как «именные», «предъявительские», «документарные», «эмиссионные» ценные бумаги (инструменты), в зарубежных пра- вопорядках значительно трансформировалось и заметно отличается от их традиционного понимания в российском праве.

Существенная особенность зарубежного законодательства состоит в придании особой роли центральному депозитарию, который служит необходимым институциональным элементом системы финансового рынка, обеспечивающим централизованный учет прав (на уровне заключительного звена) в отношении всех финансовых инструментов по всем совершенным с ними операциям. Несмотря на принятие соответствующего закона в России, отечественный опыт внедрения центрального депозитария в систему учета и перехода прав на финансовые инструменты пока страдает незавершенностью. Одновременно актуальной является задача закрепления в российской правовой системе механизмов централизованной торговли и клиринга операций с финансовыми инструментами по методу, сходному с NYSE/Euronext/Euroclear. С учетом наблюдаемого развития концепции корпоративного юридического лица в отечественной цивилистической доктрине правовой режим корпоративных финансовых инструментов должен быть распространен не только на акции, но и на доли участия в иных формах корпораций (включая хозяйственные общества, некоммерческие корпоративные организации).

Есть основания внедрить в отечественную правовую систему некоторые новые юридические конструкции корпоративных финансовых инструментов и (или) одновременно трансформировать имеющиеся. Корпоративные права, вытекающие из участия в акционерных обществах, обществах с ограниченной ответственностью, полных и коммандитных товариществах, крестьянских (фермерских) хозяйствах, производственных кооперативах, потребительских кооперативах, некоммерческих партнерствах, саморегулируемых организациях, подлежат закреплению в соответствующих корпоративных финансовых инструментах, не являющихся ценными бумагами, в цифровой форме, учитываемых в электронных реестрах уполномоченными лицами (депозитариями) с обязательным дублированным учетом в центральном депозитарии. В перспективе при условии разработки комплексной нормативно-правовой базы цифрового сегмента финансового рынка возможен учет таких инструментов в распределенных реестрах, а также генерация инструментов - токенов методами криптографической кодификации. Предполагается исключение реестрового учета как эмитентами (оригинаторами), так и промежуточными звеньями (регистраторами). Допускается подтверждение наличия финансового инструмента выдачей электронного документа (за электронной подписью) либо бумажного документа, признаваемого в установленных законом случаях ценной бумагой.

Может быть расширен видовой состав финансовых инструментов, выпускаемых коммерческими корпорациями, в т. ч. выпуск инструментов (по типу акций либо с сохранением наименования «акция» с учетом ее цифровой формы, не относимой к ценным бумагам): а) предоставляющих дополнительные корпоративные права при определенных условиях (например, исполнение особых функций в интересах корпорации, длительное непрерывное владение - «премиальные»); б) выкупаемых корпорацией по ее инициативе с уплатой премии («отзывные»); в) обеспеченных реальными активами корпорации по рыночной цене, с соответствующим уменьшением (увеличением) номинальной цены (равной рыночной) в случае уменьшения (увеличения) стоимости активов корпорации («обеспеченные»); г) предоставляющих право на фиксированный доход без права на управление или иных корпоративных прав («денежные»); д) совмещающих отдельные характеристики современных акций и облигаций («универсальные»); е) обеспечивающих дивиденд или иной доход, в т. ч. неденежный, вне зависимости от финансовых результатов деятельности корпорации («защищенные»);

ж) обеспечивающих право на получение иных (производных) финансовых инструментов, базисным активом которых выступает первичный корпоративный инструмент («купонные»);

з) выкупаемых и вторично размещаемых корпорацией по ее инициативе в соответствии с учредительными документами по рыночной или иным образом определенной цене («обращающиеся казначейские»). Следует отметить, что к классу корпоративных могут относиться исключительно финансовые инструменты, основанные на взаимных правах и обязанностях корпорации и корпоранта. Ввиду этого поиме- нование «корпоративными» любых прочих инструментов (например, облигаций, опционов и т. п.), хотя и выпускаемых корпоративными субъектами, но обеспечивающих иные права, должно быть исключено de jure и ограничено per legem.

Выводы

Анализ правовых систем основных развитых стран мира, в т. ч. России, дает основания выделить из общего множества класс корпоративных финансовых инструментов, в ряде случаев признаваемых ценными бумагами. Правовой режим корпоративных инструментов имеет общие начала с режимом всех финансовых инструментов, однако обнаруживает и особенности, обусловленные участием в корпорации. Такие особенности не препятствуют свободному обороту корпоративных инструментов по общим правилам других инструментов финансового рынка, а требуют исполнения особых процедур лишь в момент реализации корпоративных прав и обязанностей. Двойственная природа должна учитываться при легальном закреплении правового режима корпоративного финансового инструмента. Мировой опыт демонстрирует конвергенцию национальных правовых режимов, что связано с трансграничным движением финансовых инструментов, однако объективно и наличие особенностей, обусловленных традициями национального законодательства. В российском праве усматриваются основы для закрепления общего режима корпоративного финансового инструмента, отражающего участие в корпорации любого типа, совершаемого в цифровой форме, в том числе с использованием электронных кодов (токен) и систем распределенного реестра. В установленных случаях закрепленные права могут подтверждаться выдачей бумажного документа. Такой подход должен обеспечить исключение «проблемы» соотношения документарных, бездокументарных, именных, предъявительских ценных бумаг, трансформируемых в общее понятие финансового инструмента, в т. ч. корпоративного. Необходимой является разработка специального законодательства цифровой среды оборота финансовых инструментов (в т. ч. корпоративных), перспективной представляется систематизация (не исключая кодификацию) законодательства о финансовых инструментах.

Библиографический список

1. Андреев В. К., Лаптев В. А. Корпоративное право современной России. М.: Проспект, 2018. 352 с.

2. Белых В. С. Правовое регулирование предпринимательской деятельности в России: монография. М.: Проспект, 2009. 432 с.

3. Бондаренко Н. Л. Эффективное гражданское законодательство как фактор, снижающий трансакционные издержки // Вестник Пермского университета. Юридические науки.

4. 2016. Вып. 1 (31). С. 35-40. DOI: 10.17072/ 1995-4190-2016-1-35-40.

5. Гражданский кодекс Франции (Кодекс Наполеона) = Code civil des Fran^ais (Code Napoleon) / пер. с фр. В. Н. Захватаева. М.: Инфо- тропик Медиа, 2012. 624 с.

6. Грибанов В. П., Красавчиков О. А. Хозяйственное право. М.: Юрид. лит., 1977. 480 с.

7. Кашанина Т. В. Корпоративное право (Право хозяйственных товариществ и обществ). М.: ИНФРА-М-НОРМА, 1999. 802 с.

8. Кузнецов К. И. Понятие «хозяйствующий субъект» в предпринимательском праве // Право и экономика. 2018. № 12. С. 18-25.

9. Леонтьева Е. Л. Японские корпорации и корпоративные группы. Эволюция институтов. М.: ИМЭМО РАН, 2009. 78 с.

10. Лукоянов Н. В. Корпоративные бездокументарные ценные бумаги в праве Российской Федерации, Испании и Мексики: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2018. 172 с.

11. Макарова О. А. Корпоративное право: учебник и практикум для бакалавриата и магистратуры. М.: Юрайт, 2019. 413 с.

12. Макконнелл К. Р., Брю С. Л. Экономикс / пер. с англ. М.: ИНФРА-М, 2003. 983 с.

13. Мировой фондовый рынок и интересы России / И. Г. Доронин, Б. Б. Рубцов, А. М. Сар- чев и др. ; отв. ред. Д. В. Смыслов; РАН. Ин-т мировой экономики и междунар. отношений. М.: ИМЭМО РАН, 2003. 319 с.

14. Покровский И. А. История римского права. М.: Статут, 2004. 540 с.

15. Рубинштейн Б. М. Советское хозяйственное право. М.: Сов. законодательство, 1935. 182 с.

16. Теория государства и права: учебник для юрид. вузов и фак. / С. С. Алексеев, С. И. Архипов, В. М. Корельский и др. М.: НОРМА, 1998. 456 с.

17. Хозяйственное право: учеб. пособие / под ред. В. В. Лаптева. М.: Юрид. лит, 1967. 395 с.

18. Чикулаев Р. В. Вопросы правосубъектного состава отношений оборота ценных бумаг // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2012. Вып. 3 (17). С. 191-200.

19. Чикулаев Р. В. Вопросы классификации и правовой конструкции ценных бумаг // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2012. Вып. 2 (16). С. 160-168.

20. Armour J., Hansmann H., Kraakman R. The essential elements of corporate law: what is corporate law? Discussion Paper № 643 7/2009 Harvard Law School, Cambridge, MA 02138.

21. Bloomberg Financial Glossary.

22. Diemer A. Systemes financiers et mone- taires / Universite d'Auvergne. Clermont I., 2012.

23. Emerson R. W. Business Law. Fourth Edition. Barron's; N.Y., 2004. 708 p. FCA Handbook.

24. Galer. R. “Prudent person rule” standard for the investment of pension fund assets.

25. Harvard College v. Amory. URL: http: //www.altruistfa.com/prudentinve storrule.htm.

26. Helper S. and Hochfelder D. Early Supply Relationship in the U.S. In: Shiba Takao and Shi- motani Masahiro. Beyond the Firm. Business Groups in International and Historical Perspective. Oxford, 1997.

27. BAFIN. Recht & Regelungen.

28. System of National Accounts 2008. European Commission. International Monetary Fund. Organisation for Economic Co-operation and Development. World Bank. United Nations. New York, 2009.

29. SEC of USA. The laws that govern the securities Industry.

30. Trustees of Dartmouth College v. Woodward, 17 U.S. (4 Wheat.) 518, 4 L. Ed. 629. 1819.

31. U.S. Corporate Law Materials. Presentation Materials and Selected Statute and Case Law Excerpts: материалы по корпоративному праву США. Презентационные материалы и избранные статуты и выдержки из судебных решений. USRF. 2011.

References

1. Andreev V. K., Laptev V. A. Korporativnoe pravo sovremennoy Rossii [Corporate Law of Modern Russia]. Moscow, 2018. 352 p. (In Russ.).

2. Belykh V S. Pravovoe regulirovanie pred- prinimatel'skoy deyatel'nosti v Rossii: Monografiya [Legal Regulation of Business Activities in Russia: Monograph]. Moscow, 2009. 432 p. (In Russ.).

3. Bondarenko N. L. Effektivnoe grazhdan- skoe zakonodatel'stvo kak faktor, snizhayushhiy transaktsionnye izderzhki [Effective Civil Legislation as a Factor Reducing Transaction Costs]. Vestnik Permskogo universiteta. Juridi- cheskie nauki - Perm University Herald. Juridical Sciences. 2016. Issue 1 (31). Pp. 35-39. DOI: 10.17072/1995-4190-2016-1-35-40. (In Russ.).

4. Grazhdanskiy kodeks Frantsii (Kodeks Napoleona) = Code civil des Frangais (Code Napoleon) [The Civil Code of France (the Napoleonic Code) = Code Civil des Frangais (Code Napoleon)]. Transl. from French by V. N. Zakhvataeva. Moscow, 2012. 624 p. (In Russ.).

5. Gribanov V. P., Krasavchikov O. A. Kho- zyaystvennoe pravo [Commercial Law]. Moscow, 1977. 480 p. (In Russ.).

6. Kashanina T. V. Korporativnoe pravo (Pravo khozyaystvennykh tovarishhestv i ob- shhestv) [Corporate Law (Law of Business Partnerships and Companies)]. Moscow, 1999. 802 p. (In Russ.).

7. Kuznetsov K. I. Ponyatie “khozyaystvu- yushhiy sub”ekt” v predprinimatel'skom prave [The Concept `Economic Entity' in Business Law]. Pravo i ekonomika - Law and Economics. 2018. Issue 12. Pp. 18-25. (In Russ.).

8. Leont'eva E. L. Yaponskie korporatsii i korporativnye gruppy. Evolyutsiya institutov [Japanese Corporations and Corporate Groups. Evolution of Institutions]. Moscow, 2009. 78 p. (In Russ.).

9. Lukoyanov N. V. Korporativnye bezdoku- mentarnye tsennye bumagi v prave Rossiyskoy Federatsii, Ispanii i Meksiki: dis. ... kand. jurid. nauk [Corporate Uncertified Securities in the Law of the Russian Federation, Spain and Mexico: Cand. jurid. sci. diss.]. Moscow, 2018. 172 p. (In Russ.).

10. Makarova O. A. Korporativnoe pravo. Uchebnik i praktikum dlya bakalavriata i magis- tratury [Corporate Law. Textbook and Workshop for Bachelor and Master's Degree Programs]. Moscow, 2019. 413 p. (In Russ.).

11. McConnell C. R., Brue S. L. Ekonomiks [Economics]. Transl. from English]. Moscow, 2003. 983 p. (In Russ.).

12. Mirovoy fondovyy rynok i interesy Rossii [The Global Stock Market and the Interests of Russia]. Authors: I. G. Doronin, B. B. Rubtsov, A. M. Sarchev et al. Ed. by D. V. Smyslov. Moscow, 2003. 319 p. (In Russ.).

13. Pokrovskiy I. A. Istoriya rimskogo prava [History of Roman Law]. Moscow, 2004. 540 p. (In Russ.).

14. Rubinshteyn B. M. Sovetskoe khozyayst- vennoe pravo [Soviet Commercial Law]. Moscow, 1935. 182 p. (In Russ.).

15. Teoriya gosudarstva i prava: uchebnik dlya yuridicheskikh vuzov i fakul 'tetov [Theory of State and Law: textbook for law schools and faculties]. Authors: S. S. Alekseev, S. I. Arkhipov, V. M. Korel'skiy et al. Moscow, 1998. 456 p. (In Russ.).

16. Khozyaystvennoe pravo. Uchebnoe posobie [Commercial Law. Textbook]. Ed. by V. V. Laptev. Moscow, 1967. 395 p. (In Russ.).

17. Chikulaev R. V. Voprosy pravosub”ektnogo sostava otnosheniy oborota tsennykh bumag [The Issues of Personable Structure of the Securities Turnover Relations]. Vestnik Permskogo universiteta. Juridicheskie nauki - Perm University Herald. Juridical Sciences. 2012. Issue 3 (17). Pp. 191-200. (In Russ.).

18. Chikulaev R. V. Voprosy klassifikatsii i pravovoy konstruktsii tsennykh bumag [The Securities Classification and Securities Legal Construction Issues]. Vestnik Permskogo univer- siteta. Juridicheskie nauki - Perm University Herald. Juridical Sciences. 2012. Issue 2 (16). Pp. 160-168. (In Russ.).

19. Armour J., Hansmann H., Kraakman R. The Essential Elements of Corporate Law: What Is Corporate Law? Discussion Paper No. 643 7/2009. Harvard Law School, Cambridge, MA 02138. (In Eng.).

20. Bloomberg Financial Glossary.

21. Diemer A. Systemes Financiers et Mone- taires. Universite d'Auvergne, Clermont I, 2012. (In Fr.).

22. Emerson R. W. Business Law. Fourth Edition. New York: Barron's, 2004. 708 p. (In Eng.).

23. Galer R. `Prudent Person Rule' Standard for the Investment of Pension Fund Assets.

24. Harvard College v. Amory.

25. Helper S., Hochfelder D. Early Supply Relationship in the U.S. Beyond the Firm. Business Groups in International and Historical Perspective. Ed. by T. Shiba, M. Shimotani. Oxford, 1997. (In Eng.).

26. BAFIN. Recht & Regelungen.

27. System of National Accounts 2008. European Commission. International Monetary Fund. Organization for Economic Cooperation and Development. World Bank. United Nations. New York, 2009. (In Eng.).

28. SEC of USA. The Laws That Govern the Securities Industry.

29. Trustees of Dartmouth College v. Woodward, 17 U.S. (4 Wheat.) 518, 4 L. Ed. 629. 1819. (In Eng.).

30. U.S. Corporate Law Materials. Presentation Materials and Selected Statute and Case Law Excerpts. Materialy po korporativnomu pravu SShA. Prezentatsionnye materialy i izbrannye statuty i vyderzhki iz sudebnykh resheniy. USRF, 2011.

Размещено на Allbest.ru