"Судейская конвенция" как новый этап на пути признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений

Размещено на http://www.allbest.ru/

«Судейская конвенция» как новый этап на пути признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений

О.Ф. Засемкова

Аннотация

В мае 2018 г. на четвертом и заключительном заседании Специальной комиссии Гаагской конференции по международному частному праву был представлен проект Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений по гражданским и торговым делам, работа над которым велась с 1992 г. Ожидается, что после проведения в середине 2019 г. Дипломатической сессии проект будет доработан, после чего Конвенция будет принята и открыта для подписания.

В связи с этим в статье предпринята попытка проанализировать основные положения проекта Конвенции и оценить целесообразность присоединения к ней Российской Федерации с учетом того, что у России практически отсутствуют международные договоры, позволяющие обеспечить признание и приведение в исполнение иностранных судебных решений в России и решений российских судов за рубежом. По итогам анализа автор приходит к выводу о том, что принятие данной Конвенции позволит создать простую и эффективную основу для признания и принудительного исполнения иностранных судебных решений, приемлемую для государств с различными правовыми, социальными и экономическими условиями. Это, в свою очередь, повысит практическое значение судебных решений, гарантируя наиболее полную защиту прав и интересов стороны, в пользу которой вынесено решение, и, как следствие, будет способствовать повышению привлекательности данного способа разрешения споров для сторон трансграничных частноправовых отношений.

Вместе с тем неоднозначное отношение к проекту со стороны ЕС и США ставит вопрос о возможности их присоединения к будущей Конвенции и может в значительной степени снизить эффект от принятия данного документа.

Ключевые слова: иностранные судебные решения, исполнение судебных решений, признание и исполнение, разрешение споров, международный гражданский процесс, Судейский проект, Гаагская конференция.

Abstract

"JUDICIAL CONVENTION" AS A NEW STAGE IN THE RECOGNITION AND ENFORCEMENT OF FOREIGN JUDGMENTS

Zasemkova Olesya Fedorovna, Cand. Sci. (Law), Senior Lecturer of the Department of Private International Law, Senior Lecturer of the Moot Courts Department of Kutafin Moscow State Law University

In May 2018, at the 4th and final meeting of the Special Commission of the Hague Conference on Private International Law, the draft Convention on the Recognition and Enforcement of Foreign Judgments in Civil and Commercial Matters that had been developed since 1992 was represented. It is expected that after the Diplomatic Session that will be held in the mid-2019 the draft will be finalized and the Convention will be adopted and opened for signature.

In this regard, the article attempts to analyze the main provisions of the draft Convention and assess the appropriateness for the Russian Federation to access it, taking into account the fact that Russia has a limited number of international treaties permitting recognition and enforcement of foreign judgments in Russia and decisions of Russian courts abroad. Based on the results of the analysis, the author concludes that the adoption of this Convention will provide for a simple and effective basis for the recognition and enforcement of foreign judgments eligible for States with different legal, social and economic circumstances. This, in turn, will increase the practical value of court decisions ensuring the most comprehensive protection of the rights and interests of the party in whose favour the decision has been made and, as a consequence, will contribute to the attractiveness of this method of dispute resolution for parties involved in cross-border private law relations.

However, the mixed attitudes of the EU and the USA to the Draft Convention raises the question of their accession to the future Convention and may significantly reduce the impact of the adoption of the document under consideration.

Keywords: foreign court decisions, enforcement of court decisions, recognition and enforcement, dispute resolution, international civil process, judicial project, Hague Conference.

Введение

судейская конвенция иностранный судебный

Вопрос о признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений -- один из наиболее сложных и в то же время актуальных в международном гражданском процессуальном праве . Являясь актом публичной власти, решение суда обладает обязательной силой и подлежит принудительному исполнению только на территории того государства, суд которого его вынес . При этом в силу принципов территориальной целостности и суверенного равенства государств признание и исполнение иностранных судебных решений возможны лишь при наличии согласия соответствующего государства, которое может быть выражено посредством международного договора или национального законодательства .

Однако ограниченное число международных договоров в этой области, которые к тому же имеют преимущественно региональный характер, а также существенные различия в подходах к определению условий исполнения иностранных судебных решений, сложившихся в разных странах, существенно осложняют, а в ряде случаев делают невозможным признание и исполнение таких решений. Это, в свою очередь, фактически лишает сторону, в пользу которой вынесено решение, возможности добиться защиты своих прав и, как следствие, снижает практическое значение судебного разбирательства, заставляя стороны выбирать иные способы разрешения споров (например, международный коммерческий арбитраж).

1. История разработки Конвенции

Принимая во внимание вышеуказанные проблемы, на протяжении долгого времени в рамках Гаагской конференции по международному частному праву (далее -- Гаагская конференция) предпринимались попытки разработать документ, позволяющий обеспечить исполнимость таких решений.

Так, еще в 1971 г. Гаагской конференцией была подготовлена Конвенция о признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений по гражданским и торговым делам . Однако ввиду сложной формы данного документа (который состоял из текста самой Конвенции, дополнительного Протокола к ней, а также предусматривал необходимость заключения двусторонних соглашений между государствами-участниками), Конвенция не получила широкого распространения и была ратифицирована лишь пятью государствами -- Албанией, Кипром, Кувейтом, Нидерландами и Португалией .

Следующая попытка решить указанную проблему была предпринята в 1992 г., когда по предложению США был рассмотрен вопрос о возможности подготовки проекта новой конвенции, направленной на унификацию норм о международной судебной юрисдикции и признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений . В ответ на это предложение Постоянным бюро Гаагской конференции был подготовлен краткий аналитический обзор, в котором констатировались существующие в этой области проблемы и отмечалась необходимость разработки подобного документа. По итогам обсуждения данного обзора была сформирована Специальная комиссия, состоящая из экспертов, представляющих девять стран -- Аргентину, Великобританию, Венгрию, Венесуэлу, Египет, КНР, США, Финляндию и Францию . По инициативе данной Комиссии в 1993 г. на 17-й сессии Гаагской конференции было принято решение о включе-нии в повестку работы Конференции вопроса о разработке конвенции, посвященной признанию и приведению в исполнение иностранных судебных решений .

В период с 1994 по 1996 г. шло обсуждение будущего проекта . По итогам этой работы в 1997--1999 гг. был подготовлен проект конвенции11. Важной особенностью данного документа являлся тот факт, что он представлял собой «смешанную» (mixed) конвенцию, поскольку регулировал как вопросы определения международной судебной юрисдикции, так и признание и приведение в исполнение иностранных судебных решений . Несмотря на то что на первоначальном этапе Специальная комиссия поддерживала идею принятия такого документа, многочисленные разногласия, возникавшие в процессе работы над созданием единых правил о международной судебной юрисдикции, и неготовность государств идти на компромисс по этому вопросу пока- зали невозможность разработки единого документа .

В итоге было принято решение о разделении проекта на два документа и о сосредоточении усилий на разработке конвенции, посвященной обеспечению действия соглашений о выборе суда. Итогом этой работы стало принятие в 2005 г. Гаагской конвенции о соглашениях о выборе суда (далее -- Гаагская конвенция 2005 г.).

Вдохновленная успехом данного документа, в 2010 г. Гаагская конференция приняла решение о возобновлении работы над проектом конвенции, посвященной признанию и приведению в исполнение решений иностранных судов . Итогом этой работы стал представленный на заключительном заседании Специальной комиссии (24--29 мая 2018 г.) проект Конвенции о признании и приведении в исполнение судебных решений по гражданским и торговым делам , получивший сокращенное наименование «Судейский проект» (далее -- Конвенция, Проект). Ожидается, что заседания по рассмотрению оставшихся вопросов пройдут в срок до середины 2019 г., после чего Проект будет доработан, и в рамках проведения 22-й Дипломатической сессии Гаагской конференции (18 июня -- 2 июля 2019 г.) Конвенция будет принята и открыта для подписания.

2. Основные положения Конвенции

Как следует из подготовительных материалов к проекту Конвенции, ее основной целью является создание максимально простой и эффективной системы признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений. По мнению разработчиков Конвенции, это будет способствовать обеспечению доступа к правосудию, позволит снизить издержки сторон и риски, связанные с исполнением трансграничных коммерческих контрактов, и, как следствие, повысит привлекательность данного способа разрешения трансграничных споров .

Сфера действия Конвенции определена достаточно узко. Согласно ст. 1 она будет применяться к признанию и приведению в исполнение иностранных судебных решений по гражданским и торговым делам. Таким образом, сфера ее действия ограничена исключительно решениями, соответствующими следующим требованиям.

Во-первых, Конвенция будет распространяться только на судебные решения, под которыми понимаются любые решения по существу, вынесенные судом, включая постановления и определения, в том числе определения в отношении размера расходов, понесенных судом или его представителем. Под действие Конвенции подпадают также мировые соглашения (transactions judiciaries), утвержденные судом или заключенные в суде в ходе разбирательства, при условии, что они подлежат исполнению как судебные решения и, как следствие, не подпадают под действие проекта Сингапурской конвенции о приведении в исполнение международных коммерческих соглашений, достигнутых в рамках процедуры посредничества . В то же время решения суда о принятии обеспечительных мер, раскрытии доказательств или вызове свидетелей не будут являться судебными решениями для целей Конвенции и исключаются из сферы ее действия.

Аналогичным образом данный вопрос решается в ст. 4 Гаагской конвенции о соглашениях о выборе суда 2005 г., а также в законодательстве большинства государств, в том числе и России. Так, согласно ч. 1 ст. 241 Арбитражного процессуального кодекса РФ «арбитражный суд признает и приводит в исполнение решения иностранных судов», под которыми понимаются решения, принятые по существу спора. Сходное положение закреплено в ч. 1 ст. 409 Гражданского процессуального кодекса РФ , согласно которой на территории России признаются и исполняются «решения иностранных судов, в том числе решения об утверждении мировых соглашений». При этом в силу п. 26 информационного письма Президиума ВАС РФ от 07.07.2004 № 78 «определения иностранных судов о применении обеспечительных мер не подлежат признанию и приведению в исполнение на территории России, поскольку не являются окончательными судебными актами по существу спора».

Во-вторых, решение должно быть вынесено по гражданскому или торговому делу. Как следствие, Конвенция неприменима к налоговым, таможенным, административным пра-воотношениям и иным вопросам, имеющим публично-правовой характер. При этом харак-теристика решения как соответствующего данному условию определяется исключительно характером требования, в отношении которого вынесено решение, и не зависит от характера суда . Иными словами, применение Конвенции не будет зависеть от того, было ли гражданское или торговое дело рассмотрено в рамках гражданского, административного или уголовного судопроизводства. Таким образом, она будет применяться к судебным решениям по гражданским искам, предъявленным в рамках уголовного судопроизводства (при условии, что такой суд вправе рассматривать такие требования в соответствии со своим процессуальным законодательством). Аналогичным образом данный вопрос решается в законодательстве России. Так, согласно п. 2 ст. 409 ГПК РФ под решениями иностранных судов понимаются в том числе «приговоры по делам в части возмещения ущерба, причиненного преступлением».

Статус лица, принимавшего участие в судебном разбирательстве, также не имеет значения для определения применимости Конвенции. Так, судебное решение не будет исключаться из сферы ее действия лишь на том основании, что стороной по делу являлось государство (правительство, государственный орган или любое иное лицо, действовавшее от имени государства), при условии, что оно выступало в качестве частного лица, то есть de jure gestionis. Основываясь на концепции функционального иммунитета государства , разработчики Конвенции предлагают рассматривать действия государства как действия частного лица (а не суверена, то есть de jure imperii) в случае, если : а) действия, на которых был основан иск, могли быть совершены частным лицом; b) вред, послуживший основанием для иска, мог быть причинен частному лицу или с) средство правовой защиты, испрашиваемое стороной, может быть использовано частным лицом. Следует, однако, учитывать, что в силу ст. 20 государство вправе будет сделать заявление о неприменении Конвенции к судебным решениям, вынесенным по таким спорам.

Кроме того, в Конвенции сформулирован достаточно широкий перечень вопросов, в от-ношении которых она не применяется. Так, согласно ст. 2 из сферы ее действия исключены судебные решения, вынесенные в отношении:

a) статуса и правоспособности физических лиц;

b) алиментных обязательств;

c) вопросов семейного права (включая вопросы правового режима совместной собственности супругов и иные права и обязанности, вытекающие из брачных или иных, подобных им отношений);

d) завещаний и наследования;

e) неплатежеспособности, соглашений должников с кредиторами, реформирования финансовых институтов;

f) перевозки грузов и пассажиров;

g) загрязнения морской среды, ограничения ответственности по искам, основанным на морском праве, общей аварии, аварийной буксировки и спасания;

h) ответственности за ядерный ущерб;

i) действительности и вопросов ликвидации юридических лиц и их объединений;

j) действительности записей в публичных регистрах;

k) диффамации;

l) неприкосновенности частной жизни ;

m) права интеллектуальной собственности;

n) действий вооруженных сил;

o) правоохранительной деятельности;

p) конкуренции.

Вместе с тем решения, затрагивающие вышеперечисленные вопросы, исключаются из сферы действия Конвенции лишь в том случае, если они являются предметом разбирательства. Если же один или несколько таких вопросов возникают лишь в качестве предварительного вопроса, то признание и исполнение решения вполне может регулироваться данной Конвенцией.

Из сферы действия Конвенции исключены также арбитражные и связанные с ними судебные разбирательства. Таким образом, она не будет применяться к признанию и приведению в исполнение иностранных арбитражных решений, а также к судебным решениям, направленным на оказание содействия разбирательству в международном коммерческом арбитраже (например, решениям относительно действительности арбитражного соглашения, назначения арбитров, отмены арбитражного решения).

Исключение этих вопросов из сферы действия Конвенции обусловлено двумя причинами . Во-первых, многие из указанных вопросов уже урегулированы или в ближайшем будущем будут урегулированы иными международными документами. Например, отношения в сфере перевозки грузов и пассажиров регламентируются, в частности, Афинской конвенцией о перевозке морем пассажиров и их багажа 1974 г., Конвенцией о договоре международной автомобильной перевозки грузов 1973 г. и другими международными договорами, которые, среди прочего, содержат положения о признании и приведении в исполнение решений по таким вопросам. Признанию и приведению в исполнение судебных решений по делам о несостоятельности (банкротстве) призван содействовать разработанный в рамках ЮНСИТРАЛ в 2018 г. Типовой закон о признании и приведении в исполнение судебных решений, принятых в связи с производством по делам о несостоятельности . Аналогичным образом урегулирован вопрос о признании и приведении в исполнение судебных решений и по иным категориям дел, исключенным из сферы действия Проекта. Во- вторых, отдельные вопросы (например, диффамация) имеют особое значение для большинства государств, и в случае включения их в сферу действия Конвенции могут препятствовать ее ратификации.

Кроме того, в целях присоединения к будущей Конвенции как можно большего числа государств Проект также предоставляет возможность сделать заявление о ее неприменении и к иным вопросам (ст. 19). Однако такое заявление не может быть произвольным и должно соответствовать определенным условиям. Во-первых, у государства, делающего заявление, должна существовать веская причина для исключения соответствующего вопроса из сферы действия Конвенции. Как правило, в качестве такой причины рассматривается необходимость защиты публичных интересов государства. Сфера такого исключения также должна соответствовать критерию пропорциональности, то есть не должна превышать того, что необходимо для защиты соответствующего интереса. При этом исключение может быть сформулировано путем отсылки к конкретному вопросу (например, потребительские контракты или контракты в отношении недвижимого имущества) либо посредством указания на определенный критерий (например, наличие связи предмета спора с соответствующим государством). Во-вторых, исключенный из сферы действия Конвенции вопрос должен быть четко определен, что позволит сторонам спора и иным участвующим в Конвенции государствам составить представление о соответствующем исключении. Важным последствием такого заявления будет являться основанная на принципе взаимности (reciprocity) невозможность применения Конвенции для признания и приведения в исполнение аналогичных решений, вынесенных в государстве, сделавшем заявление, в иных государствах-участниках.

Третьим условием для применения Конвенции является требование о том, чтобы судебное решение имело силу и было исполнимым в государстве, в котором оно было вынесено.

В-четвертых, под сферу действия Конвенции подпадают только иностранные судебные ре-шения, то есть решения, вынесенные в ином государстве, чем государство, в котором испра-шивается их признание и приведение в исполнение (далее -- запрашиваемое государство). При этом оба эти государства (как государство, в котором решение было вынесено, так и государство, в котором испрашивается его исполнение) должны быть участниками Конвенции.

В целях исключения из сферы действия Конвенции «внутренних» судебных решений госу-дарство вправе заявить об отказе признавать и приводить в исполнение решения, вынесенные судом другого государства, если единственным иностранным фактором является место вынесения решения, а все иные элементы спора (включая место жительства сторон) связаны только с запрашиваемым государством (ст. 18). Аналогичное положение содержится в п. 2 ст. 11 Гаагской конвенции 2005 г.

В-пятых, согласно ст. 9 проекта Конвенции решение может быть признано и приведено в исполнение как полностью, так и в части (при условии, что такая часть решения является от-делимой).

Следует также отметить, что Конвенция не содержит ограничений в отношении характера мер защиты или обязательств, предусмотренных судебным решением. Таким образом, сфера ее действия не ограничивается решениями, предусматривающими выплату денежных средств, и включает, например, решения, предписывающие совершить определенные действия или воздержаться от них.

По аналогии с Гаагской конвенцией 2005 г. рассматриваемая Конвенция предусматривает принцип взаимного признания и исполнения судебных решений между государствами-участ-никами (ст. 4). Важной особенностью данного документа является тот факт, что он обеспечивает лишь рамочную основу для этого.

Таким образом,сама процедура признания и исполнения решений, подпадающих под сферу действия Конвенции (включая срок, в течение которого решение может быть предъявлено к исполнению), устанавливается законодательством каждого государства-участника самостоятельно (ст. 14 Конвенции). При этом такая процедура должна соответствовать правилам, установленным в ст. 5--7, 13 Конвенции, то есть тем требованиям, которые она предъявляет в отношении:

а) перечня документов, необходимых для признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений;

б) оснований «косвенной» юрисдикции (indirect jurisdiction);

в) оснований «исключительной» юрисдикции (exclusive jurisdiction);

г) оснований для отказа в признании и приведении в исполнение иностранных судебных решений.

Рассмотрим каждое из указанных требований.

Так, в ст. 13 Конвенции установлен перечень документов, которые заинтересованная сторона должна представить в компетентный орган для признания и приведения в исполнение ино-странного судебного решения. К числу таких документов относятся:

a) полная и заверенная копия судебного решения;

b) если решение было вынесено в пользу истца вследствие неявки ответчика -- оригинал или нотариально заверенная копия документа, подтверждающего факт надлежащего извещения ответчика;

c) документы, необходимые для установления юридической силы решения, или документы, подтверждающие возможность его исполнения в государстве, в котором оно было вынесено.

Применительно к мировым соглашениям (transactions judiciaires) необходимо представить выданное утвердившим такое соглашение судом свидетельство, подтверждающее возможность его приведения в исполнение в том же порядке, что и судебное решение.

При этом компетентный орган, в который поступило ходатайство о признании и исполнении судебного решения, может запросить любой иной документ, необходимый для проверки соблюдения условий Конвенции (например, доказательство международного характера судебного решения).

Следующим условием для признания и приведения в исполнение решения является со-блюдение правил о юрисдикции, установленных в ст. 5 и 6 Конвенции.

Так, ст. 5 содержит перечень приемлемых оснований юрисдикции или «косвенных юрисдик-ционных фильтров» (indirect jurisdictional filters), которые государство, в котором испрашивается признание и исполнение решения, признает в качестве законных . При этом все основания, перечисленные в данной статье, можно условно разделить на четыре группы: 1) юрисдикция, основанная на наличии связи с лицом, в отношении которого испрашивается признание и исполнение решения, то есть с ответчиком; 2) юрисдикция, основанная на соглашении сторон; 3) юрисдикция, основанная на наличии связи между спором и государством, на территории которого было вынесено решение; 4) юрисдикция, основанная на наличии взаимосвязи между рассматриваемыми требованиями. Следует, однако, учитывать, что эти основания не устанавливают юрисдикцию судов. Таким образом, этот вопрос по-прежнему остается на усмотрение национального законодателя.

В отличие от этого, ст. 6 проекта Конвенции устанавливает исключительные основания юрисдикции (exclusive jurisdiction), в случае нарушения которых решение не может быть приведено в исполнение, причем не только на основании Конвенции, но и на основе национального законодательства государства, участвующего в Конвенции. Согласно данной статье судебное решение в отношении вещных прав на недвижимое имущество подлежит исполнению только в том случае, если оно вынесено судом по месту нахождения такого имущества. Аналогичным образом решение в отношении аренды недвижимого имущества на срок более шести месяцев должно быть вынесено судом места, где находится такое имущество. Наконец, судебное решение в отношении действительности подлежащих регистрации прав на интеллектуальную собственность может быть исполнено только при условии, что оно вынесено судом государства, в котором такая регистрация имела место.

Следующим условием для признания и приведения в исполнение иностранного судебного решения является отсутствие оснований для отказа. Следуя подходу, закрепленному в Гаагской конвенции 2005 г., ст. 7 проекта Конвенции устанавливает исчерпывающий перечень оснований, по которым в признании и исполнении решения может быть отказано. Как следствие, ссылки стороны, пытающейся воспрепятствовать исполнению судебного решения, на какие- то иные обстоятельства, не упомянутые в Конвенции, должны оставляться без внимания.

При этом все основания, перечисленные в данной статье (ст. 7), можно условно разделить на две группы.

Первую группу составляют основания, которые позволяют, но не требуют от судов за-прашиваемого государства отказывать в признании и приведении в исполнение решений. Во многом они повторяют положения ст. 9 Гаагской конвенции 2005 г. Сюда относятся основания, связанные с недостатками процедуры проведения разбирательства в суде, вынесшем решение, а также основания, связанные с содержанием или характером самого решения, и, в частности, ситуации, когда:

а) документ, на основании которого было возбуждено производство по делу:

-- не был доведен до сведения ответчика в срок, достаточный для организации его защиты. Соблюдение данного требования необходимо в целях реализации такого важного принципа процессуальной справедливости, как право быть заслушанным в суде (right to be heard). Однако возможность применения данного основания зависит от поведения ответчика и ограничивается случаями, в которых решение выносится в отсутствие ответчика, либо ситуациями, когда ответчик хотя и явился на первое заседание по делу, заявляет об отсутствии у него достаточного срока для организации своей защиты;

-- был доведен до сведения ответчика в порядке, несовместимом с основополагающими принципами вручения документов, действующими в государстве, на территории которого испрашивается исполнение решения. Из текста данной нормы следуют два вывода. Во-первых, данное основание применимо лишь в том случае, если уведомление ответчика производилось в запрашиваемом государстве. Во-вторых, Конвенция не раскрывает содержания понятия «основополагающие принципы вручения документов», оставляя решение этого вопроса на усмотрение соответствующего государства. Вместе с тем, принимая во внимание необходимость содействия единообразному толкованию Конвенции (ст. 21 Проекта), для этих целей по аналогии могут быть использованы, в частности, положения ст. 13 Гаагской кон-венции о вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским или торговым делам 1965 г., согласно которой «запрашиваемое государство может отказать в исполнении запроса о вручении лишь в том случае, если его исполнение может нанести ущерб его суверенитету или безопасности» ;

b) судебное решение было вынесено в результате обмана (например, если одна сторона намеренно сообщила другой стороне неверную информацию о времени и месте проведения слушания, направила повестку по неверному адресу, скрыла ключевые доказательства по делу). Следует отметить, что во многих странах (в том числе в России) указанное основание охватывается понятием публичного порядка и, как следствие, не рассматривается отдельно. Вместе с тем некоторые государства (например, Великобритания, США и Канада) исходят из узкого понимания публичного порядка, не включая в его состав подобные основания . В связи с этим разработчики Конвенции пришли к выводу о возможности выделения данного условия в качестве самостоятельного основания для отказа в признании и исполнении решения;

c) признание и приведение решения в исполнение будет явно противоречить публичному порядку запрашиваемого государства (в том числе в случае, когда процедуры, ведущие к вынесению решения, были несовместимы с фундаментальными принципами процессуальной справедливости, или имело место нарушение безопасности или суверенитета данного государства). При этом речь идет о последствиях исполнения решения, а не о самом решении ;

d) рассмотрение дела в вынесшем его суде противоречило:

-- соглашению сторон. Данное основание применимо, если в соответствии с соглашением сторон спор должен рассматриваться в государстве А, а одна из сторон (в нарушение такого соглашения) подает иск в суд государства В и, несмотря на возражения другой стороны, данный суд признает свою юрисдикцию. Однако если сторона не заявит таких возражений, то данное основание будет неприменимо;

-- положению, содержащемуся в акте об учреждении траста.

Следующие два основания для отказа отражают тот факт, что в некоторых случаях суды нескольких государств обладают юрисдикцией по рассмотрению спора. Это, в свою очередь, может привести к параллельным разбирательствам (lis pendens) и, как следствие, вынесению нескольких противоречащих друг другу судебных решений по одному и тому же спору. В таком случае возникает вопрос о том, какому из решений следует отдать приоритет. Для целей решения указанного вопроса Конвенция предусматривает, что в признании и приведении в исполнение может быть отказано, если судебное решение противоречит:

-- решению, вынесенному в запрашиваемом государстве, по спору между теми же сторонами (при этом не имеет значения, какое из решений было вынесено раньше) (пп. «е» п. 1 ст. 7);

-- решению, ранее вынесенному в другом государстве, по спору между теми же сторонами и по тому же основанию (при условии, что такое решение соответствует условиям, необходимым для его признания и исполнения в запрашиваемом государстве) (пп. «f» п. 1 ст. 7). При этом не имеет значения, какой из судов первым начал рассматривать спор.

Особое основание для отказа предусмотрено в отношении судебных решений по делам о нарушении права интеллектуальной собственности. В частности, в исключение из общего правила о недопустимости пересмотра судебного решения по существу (ст. 4 Конвенции), в признании и исполнении таких решений может быть отказано, если они вынесены по праву, отличному от права государства, суд которого вынес решение (п. «g» ст. 7 проекта Конвенции). Как следует из пояснительного отчета к Конвенции, данное положение направлено на защиту принципа территориальности, в частности, на обеспечение применения принципа lex loci protectionis судами . В качестве иллюстрации можно привести следующий пример: А подает в суд государства Х иск о нарушении его авторских прав на произведение к В. Произведение было впервые опубликовано в государстве У, и суд разрешает спор на основании права этого государства. В таком случае пп. «g» п. 1 ст. 7 позволяет государствам -- участникам Конвенции отказать в признании и приведении в исполнение данного решения.

Ко второй группе оснований для отказа относится решение проблемы установления иерархии судебных решений, вынесенных в результате параллельных разбирательств (lis pendens). Аналогичному вопросу посвящены также п. «е» и «f» рассматриваемой статьи. Однако, в отличие от указанных положений (посвященных установлению нескольких уже вынесенных решений), в данном случае речь идет о еще не завершенном параллельном разбирательстве. Так, в силу п. 2 ст. 7 проекта Конвенции «в признании и приведении в исполнение решения может быть отказано либо оно может быть отложено, если разбирательство по делу между теми же сторонами и по тому же основанию находится на рассмотрении в суде запрашиваемого государства». Необходимыми условиями для этого являются, во-первых, наличие тесной связи спора с запрашиваемым государством и, во-вторых, установление того, что суд запрашиваемого государства начал разбирательство первым. Вместе с тем отказ в исполнении решения по данному основанию не будет препятствовать последующему признанию и приведению в исполнение в случае, если разбирательство в суде запрашиваемого государства завершится без вынесения решения по существу или вынесением решения, которое не противоречит решению суда другого государства.

По аналогии с Гаагской конвенцией 2005 г. проект Конвенции также позволяет судам от-казывать в признании и приведении в исполнение решений, присуждающих возмещение убытков (включая штрафные убытки или штрафные санкции (exemplary or punitive damages), а в исключительных случаях и заранее оцененные убытки (liquidated damages)), при условии, что они имеют явно карательную, а не компенсационную цель (ст. 10). Как правило, данное основание охватывается понятием публичного порядка . Однако, поскольку некоторые государства (например, Великобритания и США) исходят из узкого понимания публичного порядка и не включают в его состав подобные основания, было принято решение о закреплении данного условия в качестве самостоятельного основания для отказа в признании и исполнении решения .

Вместе с тем все вышеперечисленные основания носят разрешительный характер. Иными словами, компетентный суд государства -- участника Конвенции будет вправе, но не обязан отказать в признании и исполнении решения, если установит наличие одного из указанных оснований. Как следствие, признание и исполнение судебного решения, даже в случае наличия одного из оснований для отказа, перечисленных в ст. 7 и 10, не будет противоречить ни смыслу, ни тексту Конвенции.

Кроме того, в силу п. 2 ст. 14 проекта Конвенции суд не сможет отказать в признании и ис-полнении решения лишь на том основании, что оно должно быть исполнено в другом государстве, то есть существует иной, более удобный и приемлемый для исполнения форум.

При соблюдении всех вышеуказанных условий (а именно в случае представления стороной всех необходимых документов, при соблюдении оснований юрисдикции и отсутствии оснований для отказа) компетентный суд государства -- участника Конвенции будет обязан признать и привести судебное решение в исполнение.

Еще одно важное положение закреплено в ст. 16 Проекта, которая устанавливает правило о «более благоприятном законодательстве» (favor recognitionis), позволяющее применить в отношении признания и приведения в исполнение более благоприятное (по сравнению с требованиями Конвенции) национальное законодательство или международный договор. Таким образом, Конвенция будет устанавливать лишь минимальные стандарты для взаимного признания и исполнения решений, при этом не лишая участвующие в ней государства возможности предоставить более благоприятные условия для этого. Как следствие, вполне допустима ситуация, при которой сторона, испрашивающая признание и исполнение решения, сможет использовать основания косвенной юрисдикции, установленные в Конвенции, в то же время учитывая основания для отказа, закрепленные в национальном законодательстве (если они более благоприятны для нее, чем те, которые предусмотрены в Конвенции).

3. Соотношение Конвенции с иными документами

Еще одним важным вопросом, заслуживающим рассмотрения, является вопрос о соотношении Конвенции с иными документами, посвященными признанию и приведению в исполнение иностранных судебных решений.

Как уже отмечалось, в 2005 г. в рамках Гаагской конференции была принята Конвенция о соглашениях о выборе суда, направленная на обеспечение действия соглашений об ис-ключительном выборе суда. Так же как и рассматриваемый Проект, она содержит нормы, посвященные признанию и приведению в исполнение иностранных судебных решений. Однако, в отличие от Проекта, Гаагская конвенция 2005 г. применяется лишь при наличии соглашения о выборе суда и не регулирует вопросы признания и приведения в исполнение решений при его отсутствии (п. 1 ст. 1 Гаагской конвенции 2005 г.). Данный пробел и призвана восполнить рассматриваемая в настоящей статье Конвенция, которая не применяется к соглашениям об исключительном выборе суда (пп. «т» п. 1 ст. 5 проекта Конвенции). Как следствие, при наличии у сторон такого соглашения и соблюдении всех необходимых условий признание и исполнение решения будет осуществляться на основе Гаагской конвенции 2005 г., которая будет выступать в качестве lex specialis. Таким образом, эти документы будут действовать параллельно, взаимно дополняя друг друга.

Еще одним интересным документом в данной области является Глобальный кодекс при-нудительного исполнения. Его основной целью является создание единых мировых стандартов принудительного исполнения судебных решений по таким вопросам, как, например, издержки сторон, скорость и время исполнения решения . В отличие от него, в Проекте основное внимание уделяется механизму, позволяющему признавать и приводить в исполнение иностранные судебные решения, а именно основаниям для отказа в признании и исполнении, необходимым документам, законным основаниям юрисдикции и т.д. Таким образом, данные документы смогут гармонично дополнять друг друга и, по мнению разработчиков проекта Конвенции, служить компонентами, необходимыми для создания надежной международно-правовой основы признания и исполнения иностранных судебных решений.

Соотношению Проекта с иными документами, регулирующими признание и исполнение иностранных судебных решений, посвящена ст. 24, которая содержит целый ряд правил на этот счет. Так, п. 2 данной статьи устанавливает приоритет международного договора, заключенного до того, как Конвенция вступит в силу для соответствующего государства.

Аналогичным образом п. 3 закрепляет приоритет международного договора, заключенного государствами-участниками уже после того, как Конвенция вступила для них в силу. Следует, однако, учитывать, что положения такого договора не будут затрагивать обязательств данных государств, установленных ст. 6 проекта Конвенции («Исключительные основания юрисдикции»), перед другими государствами -- участниками Конвенции, не являющимися сторонами такого международного договора.

Кроме того, проект Конвенции содержит правила, касающиеся участия в ней региональных организаций экономической интеграции (далее -- REIOs). Так, в силу п. 4 ст. 24 нормы REIOs (например, таких как Европейский Союз) будут иметь приоритет в отношении противоречащих им положений Конвенции (независимо от того, были ли они приняты до или после вступления Конвенции в силу для данной REIO) при одновременном соблюдении двух условий: 1) если решение было вынесено судом государства -- члена REIO; 2) ходатайство о признании и приведении в исполнение решения также подано в компетентный суд государства -- члена REIO. Таким образом, в случае присоединения Европейского Союза к Конвенции она будет применяться к исполнению в ЕС только тех решений, которые были вынесены судами государств, не входящих в состав ЕС. В иных случаях этот вопрос будет регулироваться действующим на территории ЕС Регла-ментом Европейского Парламента и Совета ЕС от 12.12.2012 № 1215/2012 о подсудности, признании и исполнении судебных решений по гражданским и торговым делам (Брюссель I bis) .

4. Перспективы присоединения к Конвенции ЕС и США

В настоящее время многие страны (включая Россию) рассматривают вопрос о возможности присоединения к данной Конвенции в случае ее принятия. Однако, отмечая целесообразность разработки данного документа, многие выражают сомнения относительно перспектив его при-нятия и последующей ратификации. Особенно ярко это проявляется в отношении Европейского Союза и США.

В частности, в материалах, подготовленных по инициативе Европейского Парламента, вы-сказываются предложения о пересмотре проекта Конвенции в части расширения оснований косвенной юрисдикции по договорным и вне- договорным обязательствам (пп. «g» и «j» п. 1 ст. 5 проекта Конвенции), которые во многом отражают принцип «минимальных контактов» (minimum contacts), принятый в США , и являются чрезмерно узкими .

Так, пп. «g» п. 1 ст. 5 проекта Конвенции признает в качестве законной юрисдикцию судов лишь тех государств, в которых имело место или должно было иметь место исполнение договорного обязательства (если только деятельность ответчика не была напрямую и существенным образом связана с территорией иного государства, суд которого вынес решение). Аналогично пп. «j» п. 1 ст. 5 подразумеваемым образом исключает признание в качестве «законной» юрисдикции судов государства, в котором был причинен ущерб. Таким образом, указанные положения существенно ограничивают возможность признания и исполнения иностранных судебных решений по таким категориям дел.

Как уже отмечалось, ст. 16 проекта Конвенции позволяет применять более благоприятные (по сравнению с проектом Конвенции) правила национального законодательства или междуна-родного договора. Это касается и правил «косвенной юрисдикции», о которых идет речь в пп. «g» и пп. «j» п. 1 ст. 5 Конвенции.

Однако законодательство некоторых государств (например, США) предусматривает ана-логичные или еще более жесткие (по сравнению с проектом Конвенции) правила на этот счет. Как следствие, в этих государствах (в частности, в США) признание и исполнение решений, не соответствующих данным требованиям (например, решений, вынесенных судом государства, на территории которого произведенная резидентом США продукция причинила ущерб), по-прежнему будет невозможным .

В связи с этим, а также учитывая иные замечания, высказываемые в адрес проекта Конвенции со стороны Европейского Союза , возникают сомнения относительно перспектив его присоединения к Конвенции (в случае ее принятия).

Не совсем ясным также остается вопрос о перспективах присоединения к Конвенции (в случае ее принятия) США, даже с учетом того, что именно по предложению данного государства и была начата работа над проектом Конвенции. В этой связи показателен пример Гаагской конвенции о соглашениях о выборе суда 2005 г., которая была подписана США еще в 2009 г. , но ввиду невозможности решения вопроса о том, как именно данный документ будет имплементирован в законодательство США, так и не была ратифицирована ими .

Не сформирована окончательная позиция на этот счет и в других государствах (например, в Австралии ).

5. Перспективы присоединения к Конвенции Российской Федерации

Не меньшее значение вопрос о перспективах принятия данной Конвенции имеет и применительно к России.

В Российской Федерации признанию и приведению в исполнение иностранных судебных решений посвящены гл. 31 АПК РФ и гл. 45 ГПК РФ. Согласно указанным документам, не-обходимым условием для признания и приведения в исполнение решения иностранного суда является наличие международного договора (ст. 241 АПК РФ, ст. 409 ГПК РФ) либо федерального закона (ч. 1 ст. 241 АПК РФ). При этом единственным таким законом является Федеральный закон от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (в ред. от 28.11.2018) , который допускает возможность признания решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) (при отсутствии международного договора) на началах взаимности (п. 6 ст. 1). Однако в данном случае речь идет лишь о признании иностранных судебных решений, а не об их исполнении, к тому же по очень ограниченной категории дел -- делам о несостоятельности (банкротстве).

При этом из информации Министерства юстиции следует, что в настоящее время у Российской Федерации заключено лишь несколько региональных договоров (например, Минская конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г., Киевское соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности 1992 г.), а также 36 двусторонних договоров, предусматривающих возможность признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений по гражданским и торговым делам . Причем среди стран, с которыми у России отсутствуют договоры по данному во-просу, 14 государств -- членов ЕС (например, Франция, Германия, Португалия), Израиль, США, Япония, Швейцария и многие другие государства. Как следствие, с учетом положений ст. 241 АПК РФ и ст. 409 ГПК РФ решения, вынесенные судами данных государств, не должны признаваться и приводиться в исполнение на территории России.

Несмотря на то что в последние годы в Российской Федерации начала складываться практика признания и исполнения иностранных решений, в том числе вынесенных судами тех государств, с которыми у России нет международного договора по данному вопросу , такая практика не является единообразной и устойчивой.

Так, в деле № А40-7480/08-68-127 Федеральный арбитражный суд Московского округа отказал в признании и приведении в исполнение решения, вынесенного Окружным судом г. Централ-Айслин (штат Нью-Йорк, США), ввиду отсутствия между Россией и США соответствующего международного договора. По этой же причине было отказано в признании и исполнении решений судов и иных государств, с которыми у России нет международного договора .

Отсутствует определенность и в решении вопроса о возможности признания и приведения в исполнение решений, вынесенных российскими судами, в этих странах.

Таким образом, в настоящее время перед Россией стоит задача поиска эффективного механизма, позволяющего решить вышеуказанную проблему. Как представляется, таким механизмом вполне может стать рассматриваемая Конвенция (в случае ее принятия). Так, еще в 2014 г., в ходе проведения конференции по международному признанию и исполнению иностранных судебных решений, организованной совместно Гаагской конференцией и Мини-стерством юстиции России, было отмечено, что «в случае успеха Конвенция заполнит важный пробел в существующей системе разрешения трансграничных частноправовых споров» .

При этом анализ положений проекта Конвенции показывает, что присоединение к ней России не потребует существенных изменений национального законодательства.

В частности, ст. 242 АПК РФ и ст. 410 ГПК РФ предусматривают практически идентичный проекту Конвенции перечень документов, которые сторона, испрашивающая признание и приведение в исполнение решения, должна представить в компетентный суд.

Практически полностью совпадают и основания для отказа в признании и исполнении решений, предусмотренные проектом Конвенции и ГПК РФ и АПК РФ. Фактически единственным отличием между ними является тот факт, что проект Конвенции содержит несколько са-мостоятельных оснований для отказа (например, вынесение решения в результате обмана, а также решения, присуждающего штрафные убытки), в то время как в отечественном зако-нодательстве и судебной практике эти элементы охватываются понятием публичного порядка и не выделяются отдельно.

Вместе с тем, наряду с традиционными, в проекте Конвенции содержатся и специфические, не свойственные законодательству России основания, позволяющие отказать в признании и исполнении решения. К числу таких оснований относятся вынесение решения по делу о нарушении права интеллектуальной собственности, а также решения, противоречащего по-ложению акта об учреждении траста.

Имеются между данными документами и иные различия, которые касаются, например, правил о юрисдикции.

При этом правило о более «благоприятном законодательстве», установленное в ст. 16 проекта Конвенции, позволяет применять более благоприятные для признания и исполнения решения (по сравнению с проектом Конвенции) нормы национального законодательства или международного договора.

Отметим также, что, в отличие от законодательства Российской Федерации, проект Конвенции допускает возможность признания и приведения в исполнение не только решения, но и его отдельной части (при условии, что она является отделимой и может быть приведена в исполнение). В связи с этим в случае присоединения России к данной Конвенции необходимо будет внести соответствующие положения в процессуальное законодательство России, закрепив порядок частичного признания и исполнения решения иностранного суда.

Кроме того, если после принятия Конвенции Российская Федерация решит присоединиться к ней, необходимо будет рассмотреть вопрос об оговорках к Конвенции, которые целесообразно будет сделать. Одной из таких оговорок может стать заявление о неприменении Конвенции к признанию и исполнению решений по делам, стороной которых являлось государство (правительство, государственный орган или любое иное лицо, действовавшее от имени государства).

Следует отметить, что проект Конвенции неоднократно становился предметом обсуждения на заседаниях Научно-консультативного Совета по вопросам международного права при Министерстве юстиции России , что свидетельствует об интересе к данному документу, а также о том, что Россия рассматривает вопрос о возможности присоединения к Конвенции в случае ее принятия. При этом на решение данного вопроса во многом может оказать влияние то, какие государства присоединятся к Конвенции.

Заключение

Подводя итог всему вышеизложенному, отметим, что в отсутствие универсального между-народного договора, позволяющего обеспечить признание и приведение в исполнение иностранных судебных решений, подготовка такой Конвенции, безусловно, является важным шагом на пути развития международного сотрудничества в судебной сфере.

Принятие данного документа позволит, во- первых, обеспечить возможность признания и приведения в исполнение судебных решений, подпадающих под сферу действия Конвенции, во всех договаривающихся государствах, тем самым гарантировав наиболее полную защиту прав и интересов стороны, в пользу которой было вынесено решение. Во-вторых, принятие Конвенции исключит необходимость проведения «дублирующих» процедур в нескольких договаривающихся государствах, поскольку решение, вынесенное в одном государстве- участнике, будет признаваться и приводиться в исполнение на территории всех других присоединившихся к Конвенции государств без необходимости повторного рассмотрения данного вопроса. Это, в свою очередь, позволит снизить издержки сторон и повысить скорость процедуры признания и исполнения решений. В-третьих, закрепив единые для всех участвующих в ней государств условия признания и приведения в исполнение, Конвенция обеспечит предсказуемость в этом отношении, позволив сторонам делать осознанный выбор в отношении того, в каком государстве начинать судебное разбирательство (с учетом возможности исполнения будущего решения).

Будут ли достигнуты данные цели, покажет лишь время. При этом практическое значение Конвенции во многом будет зависеть от круга присоединившихся к ней государств, а также принятых в этих странах условий признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений.