Принцип добросовестности и его влияние на квалификацию правовых связей

В то же время некоторые правовые системы используют понятие добросовестности для реализации контрольной функции - недобросовестное поведение приводит к признанию определенных условий несправедливыми.

Немецкое законодательство может в равной степени приводиться в качестве примера того, где добросовестность является одним из критериев определения, какой пункт можно оценить в качестве несправедливого. До реформы немецкого закона об обязательствах вопросы несправедливых условий определялись в статье 9 Гражданского кодекса Австрии, которая касается «регулирования стандартных условий ведения бизнеса». Согласно данной статье: «(1) Любая оговорка, содержащаяся в стандартных деловых условиях, которая противоречит требованиям добросовестности и (или) неоправданно невыгодна другой стороне, должна быть аннулирована. (2) Если есть сомнения в справедливости условий, необоснованные положения должны быть найдены и признаны недействительными, если они несовместимы с основными идеями законодательства, которым это положение противоречит или ограничивает основные права и обязанности, вытекающие из договора определенного вида и создает высокую степень угрозы для реализации контрактной цели». Эти положения были включены в Гражданский кодекс Германии и нашли отражение в § 305-310, в частности в § 307.

Некоторые авторы считают необходимым руководствоваться принципом добросовестности для определения несправедливого положения сторон, поскольку именно добросовестность является основой для всех перечисленных элементов [24, р. 549].

Можно констатировать, что правовые принципы, несмотря на различные критерии и основания применения, имеют схожую задачу - исключить поведение субъекта, несовместимое с целями договорного регулирования и ущемляющее интересы другой стороны. При этом разница в правовых последствиях не дает возможности рассматривать их как взаимозаменяемые правовые механизмы.

Если рассматривать процедуру применения добросовестности, то есть несколько этапов, когда суды могут апеллировать к данному принципу: ведение переговоров, определение договорных условий, толкование договорных условий, оценка исполнения сторонами своих обязательств.

На этапе переговоров критерий добросовестности используется для определения меры ответственности при наличии следующих обстоятельств. Первое обстоятельство связано с фактом необходимости переговоров, именно это определяет стандарт добросовестности. В случае если обязанность ведения переговоров существует в силу договора или в силу требований закона, акцент будет сделан на выполнение требований стандарта добросовестности в преддоговорной стадии, однако добросовестность находит выражение и через другие механизмы (нарушение баланса интересов, введение в заблуждение, ошибка).

В 1942 г. Гражданский кодекс Италии стал первым, в котором было кодифицировано требование добросовестности на преддоговорной стадии. Аналогичное правило есть в Гражданском кодексе Швейцарии (ст. 2), где указано, что общая обязанность добросовестности распространяется на преддоговорной период. Гражданские кодексы Португалии (ст. 227) и Греции (ст. 197) также содержат требование ведения переговоров на принципах добросовестности и доверия.

Правовая основа преддоговорной ответственности не одинакова (в Германии она является элементом договорной ответственности; во Франции и Бельгии преддоговорная ответственность основана на деликтных принципах), но независимо от этого она имеет единую цель - санкционировать недобросовестное и нелояльное поведение.

Также следует отметить существование общепризнанных стандартов поведения во время преддоговорного процесса. К ним относятся обязательства не делать намеренных искажений, предоставлять надлежащую информацию, соблюдать конфиденциальный режим информации, переданной в рамках переговоров. Механизмы защиты от нарушения данных обязательств разные, однако это не исключает идею о существовании стандарта добросовестности в преддоговорной период практически во всех правовых системах.

Таким образом, преддоговорная обязанность добросовестности ведет: к запрету переговоров без намерения заключить договор; к ведению переговоров в такой форме, которая может причинить вред другому участнику процесса; к необходимости соблюдать обязательство конфиденциальности [12, р. 243].

В процессе исполнения договора добросовестность также может быть основой для многих обязательств: содействие сотрудничеству, конфиденциальность информации, полученной в результате исполнения соглашения, обязанность предоставлять всю релевантную информацию, обязательство осуществлять исполнение честно и др. [20]. На этапе реализации договора актуальным становится вопрос о степени охвата договорных отношений принципом добросовестности, используется ли он повсеместно независимо от его включения в договор или нет.

Статья 242 Гражданского кодекса Германии содержит правило, в соответствии с которым должник при исполнении своего обязательства связан требованиями добросовестности, рассматриваемого в общем понимании; статья 1134 Гражданского кодекса Франции говорит о том, что контракты должны исполняться в соответствии с доброй совестью.

В Принципах коммерческих контрактов, подготовленных УНИДРУА (ст. 1.7), определено, что каждая сторона должна действовать в соответствии с принципами добросовестности и честной сделки в международной торговле, при этом стороны не могут ограничить или исключить данную обязанность. Статья 1.106 (1) Принципов Европейского договорного права говорит о том, что данные принципы должны быть интерпретированы и развиваться в соответствии с их целями, к которым относятся распространение принципов добросовестности и честной сделки в договорных отношениях и единообразный подход к их применению. Также указаны схожие требования в той части, что стороны должны действовать в соответствии с принципом добросовестности и не могут ограничить или отказаться от него. Таким образом, для системы континентального права и для большинства международных актов, регулирующих договорные обязательства, характерно установление общей обязанности добросовестного поведения, которая не может быть изменена или отменена сторонами.

Добросовестность также является элементом, используемым при применении коллизионных принципов, в случае осложнения правоотношения иностранным элементом - как механизм, защищающий добросовестную сторону от незнания особенностей иностранного права.

Так, например, Гаагская конвенция 1985 г. о праве, применимом к трастам и их признанию Гаагская конвенция о праве, применимом к трастам и их признанию от 1 июля 1985 г. URL: http://www.alppp.ru/ law/grazhdanskoe-pravo/mezhdunarodnoe-chastnoe-pravo/11/ gaagskaja-konvencija-o-prave-primemtelnom-k-doveritelnoj- sobstvennosti-i-ee-posleduyusche.html., содержит статью 15, в которой предусмотрено, что положения закона, которые обозначены коллизионными правилами, не должны применяться для целей защиты третьих лиц, действующих добросовестно. То есть речь идет о лицах, которые не знали и не должны были знать об иных принципах регулирования определенного вопроса и действовали, полагаясь на известные нормы.

Наиболее часто такая правовая трансляция данного принципа имеет место в вопросах право-, дееспособности физических лиц. В соответствии со статьей 1197 ГК РФ, физическое лицо, не обладающее гражданской правоспособностью по своему личному закону, не может ссылаться на отсутствие у него дееспособности, если по месту совершения сделки оно было дееспособным. Такая формулировка правовой нормы исходит из определения недобросовестного поведения (лицо знало, но решило не информировать об этом вторую сторону, вследствие чего у него появилась возможность прекратить правовую связь) с целью защиты лица, чье поведение в случае отсутствия у него знания презюмируется как добросовестное.

То же применение принципа можно обнаружить и в международных актах, особенно в актах, унифицирующих коллизионные принципы Например, Женевская конвенция, устанавливающая единообразный закон о чеках 1931 г. URL: http://docs.cntd.ru/ document/901739197.. Достаточно традиционным является установление правового запрета ссылаться на собственную недееспособность в случае, если в месте заключения или исполнения сделки законодательное ограничение отсутствовало и второе лицо не могло знать о существовании какого-либо запрета.

Можно отметить общие черты, присущие континентальной системе права в части условий и оценки применения принципа добросовестности. Первое -- это общеобязательный характер добросовестности независимо от того, какое правовое закрепление он нашел в законодательстве. Такой общеобязательный характер принципа дает суду возможность использовать его без соответствующего заявления участников гражданского правового отношения, т. е. по собственной инициативе. Во-вторых, практика применения добросовестности сформировала некий стандарт поведения, которым стороны должны руководствоваться на всех стадиях договорных правоотношений, включая стадию ведения переговоров. Судебная практика посредством толкования апробирует договорные правоотношения на предмет соответствия их поведенческому стандарту. В-третьих, добросовестность позволяет при формальной правомерности условий договора перенести акцент с содержания контракта на выявление воли сторон, когда субъективные намерения участников важнее для правильной квалификации правоотношения, чем текст соглашения.

Тенденции развития принципа добросовестности в системе общего права. Добросовестность и правовая определенность, правовые инструменты учета субъективной составляющей правоотношения

Иной подход к применению принципа добросовестности сформировался в системе общего права. Английскими судами принцип добросовестности применяется достаточно осторожно, поскольку оценка поведения стороны как недобросовестного влечет целый ряд негативных правовых последствий, которые сторонами не рассматривались изначально [1, с. 910]. Такая сдержанная позиция английского права имеет исторические корни и обусловлена идеологической концепцией общего права, которая направлена на поддержание устойчивости правовых связей, уверенности и предсказуемости результата обязательственных правоотношений. Центральным звеном в дискуссии о значении добросовестности был вопрос о необходимости включения стандартов морали в договорные отношения, которые бы не нанесли урон стабильности правоотношения.

В доктрине по поводу введения общего принципа добросовестности высказываются опасения, что ее общеобязательный характер создаст правовую неопределенность, поэтому понятие добросовестности само по себе может быть принято, но в измерении к конкретному обязательству, а не как основной принцип, проходящий через все договорные отношения [25, рр. 17-20]. В дополнение к рассматриваемому опасению, интеграция такого принципа в правовую систему воспринимается как угроза принципу договорной автономии сторон, поскольку каждая сторона будет ограничена в преследовании своих личных законных интересов [15, р. 15]. Также есть мнение, что общая обязательность добросовестности дает судам право на непредсказуемое усмотрение в отношении установления содержания правовой связи сторон.

Большинство ученых считают, что английское право содержит различные инструменты, которые служат реализации функций, традиционно приписываемых добросовестности, в этой связи неочевиден положительный эффект от внедрения правовой концепции, которая, по сути, будет дублировать другие механизмы.

Есть отдельные сферы предпринимательской деятельности, где добросовестность участников предполагается (например, отношения строительного подряда, трудовые контракты и фидуциарные сделки, в которых отношения сторон предполагают доверительный характер), во всех остальных случаях, как выразился судья Бингхем, «английские суды предпочли разработать частичные решения в ответ на возникшие проблемы несправедливости» Данное высказывание было в деле «Interfoto Picture Library Ltd v Stiletto Visual Programmes Ltd» [1989] QB 433. URL: https://www.bailii.org/ew/cases/EWCA/Civ/1987/6.html.. Такой подход имеет несколько причин, помимо нарушения принципа определенности. По мнению многих исследователей, английское право основано на индивидуализме, который предполагает, что каждая из сторон может преследовать свои (законные) цели при ведении переговоров и при исполнении договора, вменение же сторонам общих стандартов добросовестности могут сделать такой подход бессмысленным. Добросовестность может привести к излишней субъек- тивизации и неопределенности обязательства, когда каждое условие будет рассматриваться сквозь призму поведения сторон. Это означает, что содержание принципа может меняться в зависимости от обстоятельств дела: если стороны не определились, что понимается под добросовестностью, они попытаются доказать содержание данного термина в конкретном споре.

Некоторые авторы считают, что обращение к принципу добросовестности позволило бы избежать искажений в содержании правовой связи [26, р. 1061]. Продолжая эту мысль, Роберт Саммерс в своей работе предположил, что иногда без принципа добросовестности судья вообще не в состоянии разрешить спор и единственный выход для него - это придумывать, как применить существующие правовые концепции к данному спору, запутывая прецеденты для дальнейшего разрешения спора [28, с. 198].

Следует отметить, что английское право воспринимает все договорное право сквозь призму экономической эффективности, где каждая сторона стремится извлечь выгоду в первую очередь для себя. Этот подход наложил отпечаток и на содержание базовых принципов, таких как справедливость, которая включает три ключевые элемента: «неоправданное господство, эквивалентность обмена и необходимость обеспечения сотрудничества» [17, рр. 28-29].

Иллюстрацией данного подхода является решение по делу «Schroeder Music Publishing Co Ltd v Macaulay» Описание дела «Schroeder Music Publishing Co Ltd v Macaulay (1974) 3 All ER 616, 1974 1 WLR 1308HL» содержится в книге «The Law of contract» Hugh Collins. Cambridge University Press, 2003. Р. 28., в соответствии с которым молодой автор песен согласился отдать все свои произведения компании Schroeder на пятилетний период в обмен на вознаграждение, полученное от использования его произведений. В случае если размер вознаграждения превышал 5000 фунтов стерлингов, контракт пролонгировался автоматически, при этом у компании не было обязанности ни публиковать, ни рекламировать композиции. Палата лордов расторгла договор, несмотря на то что проверка договора на экономическую эффективность определяла его как действительную договорную форму. Учитывая фактические обстоятельства дела, судьи пришли к выводу, что набор прав и обязанностей по контракту не равноценен и более слабое положение автора песен вынудило его согласиться на заранее невыгодные для себя условия. Таким образом, были нарушены основные элементы принципа справедливости: отсутствие неоправданного господства, равноценность обмена и необходимость обеспечения сотрудничества. Все три элемента отсутствовали, что поставило карьеру автора песен в зависимость от дискреционной власти компании на срок до 10 лет, а отсутствие обязанности Schroeder осуществлять хоть какие-то действия, направленные на развитие карьеры автора и получения им соответствующей прибыли, сделали условия контракта несправедливыми. Кроме того, поскольку композитор не мог расторгнуть договор в течение заранее определенного периода, у него не было рычагов, которые гарантировали бы, что компания примет разумные меры, обеспечивающие получение композитором определенной выгоды от контракта посредством публикация и раскрутки его работ.

В данном решении палата лордов просто приняла во внимание более современную систему новых ценностей, таких как справедливость, эквивалентность обмена и обязанности сотрудничества между договаривающимися сторонами, - ценностей, которые обычно гарантируются принципом добросовестности в странах континентальной системы права.

Следует отметить также следующий элемент, характерный для системы общего права, - понятие добросовестности, которое встречается в нормативных актах используется в основном в субъективном ключе Например, Закон о продаже товаров 1979 г. использует понятие добросовестности исключительно в его субъективном смысле (ст. 23: «Когда продавец товаров имеет право на него, но его права не были исключены во время продажи, покупатель приобретает хорошее право собственности на товары при условии, что он добросовестно приобретает их и без уведомления продавца о дефекте права собственности»; ст. 24: «Где человек, продавший товар продолжает или владеет товаром или правоустанавливающими документами на товар, доставка или передача этим лицом или действующим на него торговым агентом товаров или правоустанавливающие документы при любой продаже, залоге или ином их распоряжении любому лицу добросовестно и без уведомления о предыдущей продаже, имеет тот же эффект, как если бы лицо, осуществляющее доставку или передачу, было прямо уполномочено владельцем товара, чтобы сделать то же самое»; ст. 25: «(1) Когда человек купил или согласился купить товары получает с согласия продавца владение товарами или правоустанавливающие документы к товарам или правоустанавливающим документам при любой продаже, залоге или ином их распоряжении, любое лицо, получающее то же самое добросовестно и без уведомления о каких-либо залоговом праве или ином праве, первоначальный продавец в отношении товара, действует так же, как если бы лицо, осуществляющее доставку или передачу, было торговым агентом во владении товаров или правоустанавливающих документов с согласия владельца»).. При этом система общего права содержит определенное противоречие между понятиями объективной и субъективной добросовестности. Принцип добросовестности в его объективном ключе достаточно часто определяется как один из важнейших критериев, согласно которому осуществляется разграничение между системой континентального права и общего права.

Выделим следующие подходы к определению понятия добросовестности. Первый критерий добросовестности - соблюдение разумных коммерческих стандартов добросовестного ведения дел Yam Seng Pte Ltd v International Trade Corporation Ltd [2013] EWHC 111. URL: https://www.bailii.org/ew/ca- ses/EWHC/QB/2013/111.html. Второй - верность согласованной общей цели и соответствие обоснованным ожиданиям стороны CPC Group Ltd v Qatari Diar Real Estate Investment Co [2010] EWHC 1535 (Ch) (25 June 2010). URL: https://www.case- mine.com/judgement/uk/5a8fr74160d03e7f57eaa7ac.. В деле Yam Seng судья также подчеркнул, что у добросовестности есть, как минимум, два аспекта - честность и преданность общему делу. При этом оценка поведения сторон должна быть объективной и не зависеть от восприятия участниками сделки того, какое поведение является ненадлежащим; наиболее важным фактором будет квалификация поведения как коммерчески неприемлемого с точки зрения разумных и честных людей.

Согласованность общей цели и соответствие ожиданиям не должны возводиться в абсолют, поскольку, если стороны имеют по контракту какие-либо согласованные преимущества, нет никаких оснований полагать, что добросовестность подразумевает отказ от этих преимуществ. Так, в деле «Gold Group Properties Ltd v BDW Trading Ltd» Gold Group Properties Ltd v BDW Trading Ltd (2010)

EWHC 1632 (TCC). URL: http://www.thesolicitors-

group.com/Downloads/Articles/ 24Jun2010/Contract Frustra- tionandfallinprojectedsaleproceeds.pdf. одна из сторон должна была построить объекты недвижимости на участке, принадлежащем контрагенту, однако на момент, когда строительство должно было начаться, цены упали на 20 %, в результате подрядчик практически ничего не зарабатывал. На предложение отложить строительство заказчик ответил отказом. Поскольку подрядчик BDW Trading Ltd отказался исполнять контракт на таких условиях, Gold Group Properties Ltd подала в суд. Во время процесса ответчик просил признать договор недействительным из-за падения цен на недвижимость, а поведение истца недобросовестным. Данные доводы были отклонены, и суд посчитал, что добросовестность не предполагает то, что одна сторона должна отказываться от исполнения по причине коммерческого риска, который сделал для другой стороны исполнение менее выгодным.

Относительно понятия честности очевидно, что легального определения нет и не будет, поскольку честность, как и добросовестность в целом, в большинстве случаев зависит от контекста. В деле «D&G Cars v Essex Police Authority» D&G Cars v Essex Police Authority (2015) EWHC 226

(QB). URL: https://www.casemine.com/judgement/uk/

5a8ff76d60d03e7f57eac5c8. была предпринята попытка охарактеризовать нечестное поведение - поведение, которое может поставить под угрозу взаимное доверие и уверенность друг в друге. При этом нечестное поведение необязательно сводится к лжи, краже или другим очевидным примерам, но в любом случае любое поведение будет оцениваться с точки зрения его «коммерческой приемлемости» в зависимости от контекста правоотношения.

В споре «Director General of Fair Trading v First National Bank» Director General of Fair Trading v First National Bank (2001) UKHL 52 (2002) AC 481. URL: https://www.bailii. org/uk/cases/UKHL/2001/52.html. в первой инстанции Эванс-Ламбе младший отметил, что слова «добрая совесть» не должны быть истолкованы так, что в английском праве отсутствует критерий честности, но больше в значении смысла, придаваемого добросовестности континентальным правом, которое, как он понимает, отсылает к принципу честной и открытой сделки. Такой анализ был подтвержден палатой лордов, которые определили добросовестность как объективный критерий, который апеллирует к понятию справедливой и открытой сделки. Лорд Бингем отметил, что открытость требует того, чтобы условия были выражены полно, четко и понятно и не содержали скрытых подводных камней или ловушек. Соответствующее значение должно быть у терминов, которые могут невыгодно работать для потребителя. Справедливая сделка требует, чтобы поставщик не получил преднамеренно или бессознательно преимущества от потребности потребителя в товаре, бедности, отсутствия опыта, неизвестности относительно предмета контракта, слабой договорной позиции или любых других факторов, перечисленных в законе.

Один из важных вопросов связан с тем, каким образом применять принцип добросовестности, если стороны указали на необходимость добросовестного поведения в самом контракте. Если договор содержит общую обязанность вести себя добросовестно, стороны могут столкнуться с проблемой слишком широкого или слишком узкого толкования данного принципа в суде и итоговый результат может не соответствовать изначальному намерению сторон. Суды могут также пойти по пути ограничительного подхода и применить оговорку не как условие, распространяющееся на все отношения сторон, а только на определенное обязательство. В деле «TSG Building Services Plc v South Anglia Housing Ltd» TSG Building Services Plc v South Anglia Housing Ltd (2013) EWHC 1151 (TCC). URL: https://www.casemine.com/ judgement/uk/5a8ff76d60d03e7f57eac627. было условие, которое было сформулировано как требование к сторонам «действовать совместно в духе доверия, справедливости и взаимного сотрудничества, добросовестно и разумно». Однако суд не счел, что это условие распространяется на весь договор, и посчитал, что при реализации права на расторжение договора положения контракта о добросовестности не действуют. Отдельного внимания заслуживает дело «Fujitsu Services Ltd v IBM United Kingdom» Fujitsu Services Ltd v IBM United Kingdom (2014) EWHC 752 (TCC). URL: https://www.casemine.com/judgement/uk/ 5a8ff74c60d03e7f57eaafa4., в котором истец апеллировал к обязанности действовать добросовестно, поскольку в договоре была оговорка о том, что компания IBM, являясь опытным поставщиком на рынке IT-услуг, будет добросовестно выполнять свои обязательства, руководствуясь надлежащей договорной практикой. В итоге суд не поддержал требование Fujitsu о возмещение убытков в виде упущенной выгоды по следующим причинам: во-первых, упущенная выгода возникла в результате действий, связанных с субподрядом, на который, по мнению суда, не распространялись в полном объеме положения основного договора; во-вторых, контракт содержал гарантии IBM о выполнении принятых на себя обязательств, в подобной конфигурации суд посчитал, что обязанность действовать добросовестно неисполнима, поскольку есть гарантия, которая, с точки зрения договора, имеет больший правовой эффект, чем добросовестность. Помимо этого, суд посчитал действительной оговорку об ограничении ответственности, так как стороны соответствовали требованиям, предъявляемым к профессиональным участникам; и даже то, что действие данной оговорки «ухудшало» положение истца, было истолковано как реализация принципа «автономии воли» и свободы договора.

Однако английские суды не всегда демонстрируют такой подход. Наиболее значительным в смысле оценки общеобязательности принципа добросовестности было решение по указанному выше делу «Yam Seng v International Trade Corp Ltd (ITC)» Yam Seng v International Trade Corp Ltd (ITC) (2013) EWHC 111. URL: https://www.bailii.org/ew/cases/EWHC/ QB/2013/111.html.. Между сторонами был заключен договор, который предоставлял право распространять продукцию под маркой Manchester United через определенные торговые точки. Через 15 месяцев Yam Seng попыталась расторгнуть контакт, ссылаясь на подразумеваемую обязательность добросовестности иметь дело только с ними. В первой инстанции судья Легатт, несмотря на подход английского права к добросовестности и ее применению, посчитал, что нет никаких трудностей в том, чтобы добросовестность оценивалась английскими судами как подразумеваемая обязанность в каждом коммерческом контракте.

Для того чтобы установить наличие подразумеваемой обязанности, необходимо было определить соответствующий «правовой фон», на основании которого заключаются контракты и это не только факты, известные сторонам, но также общие ценности и нормы поведения. Особенное внимание принципу добросовестности уделяется при заключении «реляционных» контрактов, т. е. таких, в каких превалируют ожидаемые будущие отношения сторон, которые неизвестно как сложатся, поскольку ни одна из сторон в подобной конфигурации этим не занималась (например, компания выводит новый бренд на рынок и даже имеющийся у компании опыт не позволяет оценить судьбу бренда на рынке). Легатт также выделил, как минимум, три примера реляционного контракта (соглашения о совместном предприятии, соглашения о франшизе и долгосрочные контракты о распространении товаров определенной марки), в которых добросовестность может рассматриваться как общеобязательное условие, поскольку такие контракты могут предусматривать высокую степень коммуникации, сотрудничества, лояльности, что может отсутствовать в контракте, но подразумевается сторонами в связи с необходимостью обеспечения эффективного ведения дел.

Поскольку в решении Yam Seng, несмотря на попытку распространить условие добросовестности на «любые коммерческие контракты», было в первую очередь указано на реляционные контракты, то в некоторых последующих спорах можно наблюдать тенденцию, когда сторона пытается обосновать применение добросовестности тем, что контракт между сторонами следует квалифицировать в качестве реляционного. В деле «Acer Investment Management Ltd v Mansion Group Ltd» Acer Investment Management Ltd v Mansion Group Ltd (2014) EWHC 3011 (QB). URL: https://www.casemine.com/ judgement/uk/5a8ff7d460d03e7f57eb25c9. ответчик в обоснование своей позиции ссылался на применение добросовестности по причине реляци- онности соглашения, однако суд занял другую позицию и посчитал, что использование общих формулировок и абстрактных терминов свидетельствует о неустойчивости правовых связей и, как следствие, о нежелании эту правовую связь продолжать в будущем.

В деле «D&G Cars Ltd v Essex Police Authority» Высокий суд Англии решил применить к отношениям сторон подразумеваемое условие в виде честности, однако судья отметил, что использовал термин «честность», как и в деле Yam Seng использовался термин «добросовестность», - в качестве предполагаемой обязанности. Поскольку контракт подразумевал длительный период договорных отношений и в рамках данной правовой связи заключалось большое количество сделок, судья пришел к выводу, что договор имел в большей степени реляционный характер. Это позволяет сделать вывод о том, что квалификация договорной связи имеет решающее значение при решении вопроса о применении соответствующих принципов.

Принцип добросовестности также имеет значение при ведении переговоров, направленных на заключение договора или урегулирование спора, возникшего в результате вед е- ния переговоров. В деле «Interfoto Picture Library Ltd v Stiletto Visual Programmes Ltd (1989)» В Interfoto Picture Library Ltd v Stiletto Visual Programmes Ltd (1989) QB 433. URL: https://www.bailii.org/ew/cases/ EWCA/Civ/1987/6.html. Л. Дж. Бингхэм заметил, что в большинстве правовых систем «обязательственное право признает и придает юридическую силу первостепенному принципу, что при заключении и исполнении контракта стороны должны действовать добросовестно. Обязанность действовать добросовестно, конечно, шире по объему чем обязанность раскрывать информацию, потому что она не ограничена преддоговорным поведением, но может быть расширена и на поведение сторон в процессе исполнения контракта и даже на его расторжение».

В решении «Walford and other v Miles and other» Walford and other v Miles and other (1992) 2 AC 128 a138. URL: http://www.diprist.unimi.it/fonti/921.pdf. палата лордов исключила такую обязанность, посчитав, что концепция вести переговоры на условиях добросовестности противоречит позиции сторон, которые, участвуя в переговорах, преследуют свои интересы. Чтобы достичь цели (реализовать свой интерес), у участников должен быть определенный набор правовых инструментов, к которым относятся в том числе угроза выйти из дальнейших переговоров или фактически отказаться от переговоров в надежде, что другая сторона возобновит переговоры с предложением более выгодных условий.

Впоследствии суды неоднократно ссылались на данное решение, в том числе при попытке исключить его действие, если ведение переговоров носило иной характер. Так, в деле «Pe- tromec Inc v Petroleo Brasileiro SA Petrobras» Petromec Inc v Petroleo Brasileiro SA PetrobRas [2006] EWCA Civ 1038, [2007] 2 Costs LR 212. URL: https://www.case- mine.com/judgement/uk/5a8fl70d60d03e7f57ea6c78. суд посчитал себя не связанным решением по делу «Walford v Miles» ввиду того, что между сторонами не было соглашения, хоть как-то подразумевающего добросовестное участие в переговорах; кроме того, между сторонами так и не возникла правовая связь, поскольку заключение договора было предметом переговоров. В данном же деле было договорное требование о ведении переговоров добросовестно, более того, суд пояснил, что ведение переговоров добросовестно в определенных случаях презюмируется (речь идет, например, о согласовании финансовых документов сторонами в процессе исполнения сделки).

Высокий суд Англии при рассмотрении вопроса о наличии обязательства вести добросовестные переговоры по делу «Barbudev v Eu- rocom Cable Management Bulgaria» Barbudev v Eurocom Cable Management Bulgaria [2011] EWHC 1560 (Comm). URL: https://www.casemine.com/ judgement/uk/5b46f1fe2c94e0775e7ef95b. обнаружил, что дополнительное письмо стороны с изложением предполагаемых инвестиций в акционерный капитал было слишком неопределенным, для того чтобы его можно было фактически исполнить, и не охватывал всех существенных условий. Однако письмо содержало обязательство, что сторона будет вести себя добросовестно при согласовании условий инвестирования. В итоге судья резюмировал следующее:

1. Соглашение о добросовестном ведении переговоров без каких-либо дополнительных обязательств в английском праве не имеет силы (таким образом, суд делает вывод, что добросовестностью нельзя «закрыть» все договорные или преддоговорные пробелы);

2. Соглашение о добросовестном ведении переговоров может быть исполнимо, если стороны установили объективные критерии или механизм для разрешения возникающих разногласий. Но и при таких обстоятельствах больше вероятность, что суд прекратит действие договора, ссылаясь на объективные критерии или иные договорные механизмы, чем придаст юридическую силу соглашению о ведении переговоров.

Дж. Блэр также отметил, что сложно решить, вели ли стороны переговоры добросовестно и какого соглашения они достигли бы, если бы исполнили свои обязательства, и, следовательно, сложно оценить убытки, которые возникли в результате нарушения принципа добросовестности.

Аналогичный подход можно обнаружить в деле «Dhanani v Crasnianski (2011)» Dhanani v Crasnianski [2011] EWHC 926 (Comm). URL: https://www.casemine.com/judgement/uk/5a8ff72660d03e7f5 7ea89aa., где протокол с изложением вопроса о создании фонда прямых инвестиций был, по мнению суда, слишком неопределенным, чтобы быть принудительным.

В практике также возникал вопрос, имеет ли договорное требование о ведении договоров добросовестно пресекательный срок. Так, если в договоре предусматривается срок, в течение которого должны быть проведены переговоры Например, в деле «Knatchbull-Hugessen and other v SISU

Capital Ltd» существовало положение о ведение добросовестных переговоров в течение 6 недель «эксклюзивного» периода. URL: https://www.casemine.com/judgement/uk/

5a8ff72160d03e7f57ea82ae., то, скорее всего, суд применит ограничительный подход и будет оценивать поведение сторон на предмет соблюдения принципа добросовестности в течение определенного периода. Но если указания на срок нет, то принцип добросовестности будет применяться в течение всего переговорного периода.

При досудебном урегулировании споров суды обычно исходят из принципа добросовестности, независимо от того, указано оно напрямую или нет См, например, Emirates Trading Agency LLC v Prime Mineral Exports Private Ltd (2014) EWhC 2104 (comm). URL: https: //www. fenwickelliott. com/research-insight/news- letters/legal-briefing/2014/18., поскольку досудебное урегулирование спора предполагает не просто формальный обмен претензиями, а выполнение эффективных действий, направленных на ликвидацию спорной ситуации. А необходимость совершения эффективных действий в данном случае и предполагает совершение этих действий добросовестно.

В целом следует отметить, что отношение английских судов к добросовестности меняется и, несмотря на отсутствие общей обязанности действовать добросовестно, в настоящее время английское право исходит из возможности зафиксировать, прямо или косвенно, такую обязанность в договоре. Несмотря на то что оценка добросовестности будет зависеть каждый раз от контекста, стороны могут минимизировать неопределенность путем конкретизации понятия добросовестности в договоре.

Также требование действовать добросовестно отчасти вошло в английское право через европейские директивы. Попытки гармонизировать договорное право государств-членов ЕС, в том числе посредством принятия таких актов, как Принципы европейского договорного права и предложенное Европейской комиссией Положение об общем европейском законе о продажах, также включают общую обязанность: действовать в соответствии с принципами добросовестности и честности. В законе о морском страховании Marine Insurance Act 1906 1906 CHAPTER 41 6 Edw 7. URL: http://www.legislation.gov.uk/ukpga/Edw7/6/41/contents. прямо предусмотрена необходимость предельной добросовестности как условие заключения договора морского страхование, нарушение которого приводит к расторжению договора. В Положении о коммерческих агентах The Commercial Agents (Council Directive) Regulation, 1993 № 3053. URL: http://www.legislation.gov.uk/uksi/1993/ 3053/contents/made. содержится требование обязанности агента действовать добросовестно, такая же логика заложена в положениях о недобросовестных условиях в потребительских договорах и т.д.

Многие отсылки к обязанности добросовестности, которые предусматривают конвенции, так или иначе предполагаются в английском праве, но не в контексте добросовестности. Например, в деле «William Lacey (Hounslow) Ltd v Davis (1957)» 1 WLR 932 William Lacey (Hounslow) Ltd v Davis (1957) 1 WLR 932. URL: https://www.isurv.com/directory_record/4659/william _la- cey_hounslow_ltd_v_davis. застройщик выполнял работу по желанию собственника на безвозмездной основе, рассчитывая на то, что в последующем между ними будет заключен контракт. Однако договор не был заключен, а застройщик потребовал компенсацию за выполненную работу. В большинстве стран континентальной системы права данный вопрос решался бы в том числе с учетом требований добросовестности. Но английский суд посчитал, что в данном случае необходимо применять требование закона, в соответствии с которым необходимо заплатить разумную плату за проделанную работу, которая была инициирована не исполнителем.

Английское право имеет довольно серьезные механизмы защиты стороны от недобросовестного поведения. В особых случаях недобросовестности, таких как ложь, использование незаконного давления, использование «слабости» другой стороны и злоупотребление доверием, создается основание, в соответствии с которым договор может быть изменен или прекращен. Многие акценты в английском праве меняются с негативного аспекта (обязанность не сообщать информацию, не соответствующую действительности) на позитивный (требование раскрывать всю релевантную информацию). Еще одним шагом навстречу добросовестности является то, что большинство исключений в правилах английского договорного права соответствует критерию добросовестности. Существование контрактов, основанных на предельной добросовестности и обязанности раскрытия информации, которые признает английское право, использование доктрины обязательственного эстоппеля, эстоппель на основании договора, право, применяемое к фидуциарным сделкам, правила, которые суд применяет, когда пытается толковать контракт, и готовность судов имплементировать подразумеваемые условия в контракт в определенных ситуациях - все это, по сути, заменяет действие принципа добросовестности в континентальной системе права.

Также в английском праве нашла развитие доктрина, отличающая доктрину фрустрации контракта от невозможности и нецелесообразности исполнения контракта, которая использует широкое понятие добросовестности.

Резюмируя, можно выделить следующие причины, по которым английское право до сих пор не признало доктрину добросовестности как повсеместную обязанность. Первая причина: английское право началось с предпосылки твердого индивидуализма, в рамках которого стороны ожидают реализовать свои собственные интересы и достичь условий, наиболее выгодных для себя. Однако существуют фрагментарные исключения, на основании которых право пытается защитить ожидания потребителя и вменить ограниченную обязанность к сотрудничеству в целях избежать несправедливости, которая может возникнуть вследствие отказа признавать существование любой обязанности договариваться добросовестно. Вторая причина: английское право неохотно принимает широкие основополагающие принципы, такие как принцип добросовестности. Ему предпочтительно развиваться пошагово и по аналогии с существующими прецедентами, чем через отсылки к широким и абстрактным положениям.

Следует отметить, что в системе общего права, куда входят не только Великобритания, но и США, Австралия, Новая Зеландия и другие страны, отношение к добросовестности более лояльное, чем в английском праве.

В Австралии по делу «New South Wales Court of Appeal in Renard Constructions (ME) Pty v Minister for Public Works» New South Wales Court of Appeal in Renard Constructions (ME) Pty v Minister for Public Works (1992) 44 NSWLR 349. судья отметил, что принцип справедливости и правила «честной игры» стали стандартами при рассмотрении дел и любое отклонение от стандартов не будет поддержано современным обществом. Это не говорит о повсеместном применении добросовестности, скорее о более широком и последовательном подходе, чем в английском праве.

В Соединенных Штатах Америки еще в 1919 г. Апелляционный суд по делу «Wigand v Bachmann-Bechtel Brewing Co» Wigand v Bachmann-Bechtel Brewing Co Court of Appeal of the state of NY 08.01.1918 222 NY, 272. URL: https://case- text.com/case/wigand-v-bachmann-bechtel-brewing-co-1. указал, что каждый контракт подразумевает добросовестность и справедливость в отношениях между сторонами. Такой подход отразился и в нормативных актах, таких как Единый коммерческий кодекс (1951) Единый коммерческий кодекс США 1951 г. URL:, в котором содержится положение (ст. 1-203), что каждый контракт или обязательство, заключенное в соответствии с Кодексом, предполагает обязанность соблюдать добросовестность при их признании и исполнении, и в этой связи статья 1-201 определяет добросовестность как честность по факту, в поведении и в соответствующей сделке.

Поскольку сделать обзор судебной практики всех штатов относительно применения принципа добросовестности достаточно сложно в рамках одного исследования, представляется целесообразным обратиться к практике отдельных штатов, где принцип добросовестности получил дополнительное наполнение или содержание.

Так, в деле «Oxbow Carbon & Minerals Holdings, Inc., et al. v. Crestview-Oxbow Acquisition, LLC, et al. № 536, 2018 г.» (17 января 2019 г.)https://www.trans-lex.org/450500/_/uniform-commercial-code-/. Oxbow Carbon & Minerals Holdings, Inc., et al. v. Crestview- Oxbow Acquisition, LLC, et al. № 536, 2018. URL: https: //courts.delaware.gov/Opinions/Download.aspx?id =284140.Высокий суд штата Делавэр представил свою интерпретацию доктрины подразумеваемой обязанности добросовестности и справедливого ведения дел. Первое, на что стоило обратить внимание, это разъяснение судом наиболее распространенных ситуаций, когда применяется подразумеваемая обязанность добросовестности. Первая ситуация возникает, если условия соглашения не охватывают событие, которое произошло. Другая ситуация - когда стороне договора предоставили право действовать по отношению к определенному субъекту; и предполагается, что усмотрение будет использоваться таким образом, как указано в прямых условиях договора. Когда договор предоставляет усмотрение одной стороне, предполагается, что оно должно использоваться разумно и добросовестно.

Высокий суд Делавэра пояснил, что «подразумеваемая обязанность добросовестности и справедливого ведения дел не является справедливым средством для восстановления баланса экономических интересов после событий, которые могли бы быть ожидаемыми, но впоследствии не оказали негативного влияния на одну из сторон контракта, скорее добросовестность является ограниченным и экстраординарным средством правовой защиты».

При этом подразумеваемая обязанность не применяется, когда в договоре есть положения, определяющие соответствующее поведение, а только тогда, когда в договоре действительно ничего не говорится о рассматриваемом вопросе. Но и в том случае, когда в договоре ничего не упоминается по спорному вопросу, суд не может использовать подразумеваемые условия для переписывания соглашения между сторонами и ему следует более осторожно относиться к обеспечению договорной защиты в случаях, когда ничего не препятствовало сторонам предусмотреть соответствующие положения.

В штате Вашингтон в деле «Nova Contracting, Inc. v City of Olympia» Nova Contracting, Inc. V City of Olympia № 48644-0-II (Wash Ct. App. 18 апреля 2017 г.). URL: https://lawjustia. com/cases/washington/supreme-court/2018/94711-2.html. было детализировано содержание принципа добросовестности. Иск со стороны Nova Contracting возник по причине расторжения администрацией города Олимпия договора подряда по замене водопропускной городской трубы, проложенной под асфальтированной велосипедной дорожкой. Контракт содержал положение «Уведомление о протесте», которое было взято из руководства Департамента транспорта Вашингтона, стандартные технические условия для дорожного, мостового и муниципального строительства (2012). В соответствии с контрактом Nova должна была представить различные согласования инженеру города для утверждения до начала строительства. В контракте разъяснялись две позиции: утверждение инженера города было предварительным условием для начала работ, подпадающих под действие заявки, и решение города принять или отклонить заявку было окончательным.

Контракт позволил Nova в течение 45 дней после получения уведомления приступить к завершению проекта. Городские власти отправили уведомление о продлении срока действия до 11 августа 2014 г., выразили мнение, что Nova не может выполнить график проекта, и запросили пересмотренный график. Далее городские власти отклонили многие заявки и повторные заявки Nova. Nova убеждала, что город препятствовал его работе, неправомерно отклоняя представления, но не достигла решения. К началу сентября многие ключевые документы остались неутвержденными.

4 сентября 2014 г. город инициировал расторжение контракта с Nova. Городские власти указали на неспособность Nova осуществить работы в необходимые сроки.

Компания в конечном счете подала иск, сославшись на то, что владелец использовал процесс проверки для своих заявок, нарушив подразумеваемое условие добросовестности и справедливости. Nova утверждала также, что в результате обработки городом заявок были сформированы требования, которые не являлись частью контракта: это задержало работу Nova так, что она не смогла своевременно завершить проект. Город подал встречный иск о возмещении убытков.

Перед судом возник вопрос, когда применяются принципы добросовестности и честности. Суд начал свой анализ с предпосылки, что закон в штате Вашингтон, как и в большинстве штатов, налагает подразумеваемую обязанность добросовестности и справедливости в каждом контракте. Эта обязанность требует, чтобы стороны сотрудничали друг с другом, чтобы каждая сторона могла извлечь выгоду из полного исполнения контракта.

Обязанность добросовестности и добросовестного ведения дел не добавляет и не противоречит четко выраженным условиям и не навязывает своего рода «свободно плавающие обязательства добросовестности». Скорее это означает, что стороны должны добросовестно выполнять обязательства, налагаемые их соглашением, а не инициировать появление новых обязательств, отсутствующих в договоре.

Главный вопрос был в оценке позиции города, действовали ли стороны в духе «верности согласованной общей цели и согласованности с оправданным ожиданием другой стороны» или с целью помешать Nova достичь своих разумных ожиданий по контракту.

Проанализировав поведение сторон в части соблюдения стандартов справедливости или разумности, суд посчитал, что отговорки и уклонения являются явным нарушением добросовестности. Отговорки и уклонения нарушают обязательство добросовестности, даже если сторона считает, что ее поведение оправдано и предусмотрено условиями договора. Но поскольку зафиксированные условия договора статичны, а обязательство развивается, недобросовестность может быть как явной, так и состоять из бездействия.

Составить перечень недобросовестных действий невозможно, но среди тех, которые были признаны в судебных решениях, можно выделить следующие: уклонение от духа сделки, отсутствие усердия, преднамеренное недопустимое исполнение, злоупотребление властью по отношению к конкретным условиям, а также вмешательство или неспособность сотрудничать для реализации исполнения другой стороной.

Городские власти утверждали, что при рассмотрении заявлений Nova на администрацию не возлагалась обязанность осуществлять действия в соответствии с принципом добросовестности, по мнению ответчика, данная обязанность возникает только тогда, когда сторона имеет дискреционные полномочия, в то время как в рамках действующего договора полномочия города были безусловными.

Суд отклонил широкое толкование администрацией города его полномочий по контракту и посчитал, что у города не было права отклонить все представления компании по любой причине, а тот факт, что городские интерпретации планов и спецификаций являются «окончательными», не дает городу неограниченного усмотрения. Таким образом, контракт предоставил городу дискреционные полномочия принимать или отклонять представления, а не неограниченные полномочия. Поведение городских органов власти также шло вразрез с отраслевой практикой, так как городские власти требовали, чтобы все заявки были утверждены до того, как работы будут начаты, хотя традиционно требуется одобрение только тех документов, которые имеют отношение к работе; также город отказывал в согласовании документов по причине несогласованности других документов, которые должны были быть утверждены на этапе выполнения или завершения работ и т. д.

Следует отметить, что действия администрации города в системах континентального права, скорее всего, были бы квалифицированы как злоупотребление правом, в то время как в штатах такое использование своего договорного полномочия оценено судом как недобросовестное поведение. Особые договорные модели (например, строительный подряд) по-другому определяют содержание ответственности, поскольку стороны должны взаимодействовать вместе с целью успешной реализации проекта, гораздо в большем объеме, чем в иных сделках, поэтому в большинстве штатов строительные контракты содержат подразумеваемую обязанность добросовестности и справедливости.

Заключение

В настоящее время отсутствует понимание принципа добросовестности в едином ключе, характерном для всех правовых систем. Чаще всего принцип добросовестности раскрывается через такие понятия, как «честность» и «открытость», которые, в свою очередь, тоже не имеют унификации.

Система общего права оценивает договорные отношения сквозь призму коммерческой приемлемости и экономической эффективности правовых связей. Это, с одной стороны, приводит к отказу от общеобязательного характера добросовестности, с другой - придает добросовестности уникальные черты, которые не прослеживаются в континентальной системе права, такие как эффективность добросовестного поведения. Таким образом, суды не налагают конкретного набора обязательств на участников в рамках оценки добросовестного поведения, но предполагают, что любое добросовестное взаимодействие будет эффективным, т. е. приведет к определенному результату.