Место ходатайств и жалоб в современном уголовном процессе

Дискриминация не тождественна неравенству и оценивается в качестве таковой при наличии хотя бы одного из критериев:

1) отсутствуют объективное и разумное объяснение неравенства;

2) власти предприняли неправомерные меры;

3) использованы средства, несоразмерные преследуемой цели;

4) одинаковое отношение к лицам, находящимся в различных ситуациях без объективного и разумного основания.

Право на отсутствие дискриминации гарантирует одинаковое отношение к рассмотрению различных правовых вопросов в схожих ситуациях и отсутствие произвольного усмотрения к защите права с свобод в зависимости от характеристик лиц, обращающихся за защитой. Эти положения лежат в основе «всеобщности» права на ходатайство и жалобу, присущего национальному законодательству Российской Федерации. Любые лица, чьим правам и законным интересам причинен ущерб в результате уголовно-процессуальной деятельности, являются субъектами права на ходатайство и жалобу.

Таким образом, право на ходатайство и жалобу, как неотъемлемое право человека, закрепленное в международных актах по правам человека, в уголовном процессе Российской Федерации реализуется, прежде всего, через реализацию принципа права на обжалование процессуальных действий и решений [18, р. 148]. Большинство из «правоохранительных» принципов являются прямым способом реализации конституционно закрепленных прав в рамках уголовно-процессуальной деятельности, однако право на обжалование процессуальных действий и решений не указано напрямую в Конституции РФ.

Принцип права на обжалование процессуальных действий и решений: содержание и место в системе принципов уголовного процесса

Интересно, что данный принцип в качестве самостоятельного не называет С. С. Безруков, предлагая, наряду с принципами судоустройственными, выделить «презумпцию невиновности» [4], «состязательность» и «обеспечение конституционных прав и свобод участников уголовного судопроизводства» в качестве принципов «правоохранительных». Также указанный принцип не рассматривается авторами монографии «Принципы российского уголовного судопроизводства: содержание и проблемы реализации» [12]. Все это говорит о недостаточной ясности в вопросе о самостоятельности данного принципа и его значении для уголовного процесса.

Поэтому вслед за решением вопроса о том, что право на ходатайство и жалобу является неотъемлемым правом человека, закрепленным в международных правовых актах, необходимо определиться, является рассматриваемый принцип конституционным или нет, и в какой части.

Статья 33 Конституции РФ провозглашает право граждан на обращение в государственные органы и органы местного самоуправления. В содержание данного права, как правило, включается возможность обращения в любой государственный орган с предложением, заявлением, ходатайством или жалобой. Данная норма регулирует право на обращение в наиболее общей форме, которая затем конкретизируется в том числе и в особых видах обращений, упомянутых в Конституции, например в судебном обжаловании (ст. 46 Конституции РФ) и конституционном обжаловании (ст. 125 Конституции РФ).

Представляется, что связь между данным конституционным положением и правом на ходатайство и жалобу в уголовном процессе достаточно опосредованная. Задекларированное в статье 33 Конституции РФ право на обращение реализуется в настоящее время посредством регулирования, определенного, прежде всего, ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» от 2 мая 2006 г. № 59-ФЗ. И довольно часто уголовно-процессуальный порядок работы с жалобами подменяется вышеуказанным порядком. Так, жалобы, поданные прокурору в порядке статьи 124 УПК РФ, часто рассматриваются в порядке вышеуказанного ФЗ. Верховный Суд РФ в кассационном определении от 21 октября 2020 г. № 81-КАД20-4-К8 указал, что в порядке статьи 124 УПК РФ жалобы рассматриваются только прокурором, непосредственно осуществляющим надзор за предварительным расследованием, а вышестоящий прокурор рассматривает их уже в порядке ФЗ № 59.

Сравнение вышеуказанного закона и норм УПК РФ показывает гораздо более высокий уровень защиты прав и свобод человека при процедуре обжалования, предусмотренной УПК РФ. Несопоставимы сроки рассмотрения жалобы. Ответ на жалобу, поданную прокурору в порядке статьи 124 УПК РФ и рассмотренную в порядке вышеуказанного закона, не облекается в форму постановления и к нему не предъявляются требования статьи 7 УПК РФ о его законности, мотивированности и обоснованности. Часто жалоба, оцененная как не уголовнопроцессуальная, перенаправляется прокурором в орган, на действия и решения которого она подана.

Так, по поданной в порядке статьи 124 УПК РФ жалобе на бездействие сотрудников ОМВД по Ленинскому району г. Ульяновска по заявлению о совершении преступления, заявителем был получен ответ о том, что «заявление» (хотя была подана жалоба) направлено в орган, чье бездействие обжаловалось, с требованием обеспечить надлежащий ведомственный контроль за проведением доследственной проверки и принятием по ее результатам законного и обоснованного решения. Также в ответе содержалось разъяснение о том, что срок проверки по заявлению о совершении преступления был продлен до 10 суток Материал № 3766 от 13.02.2021 г. // Архив ОМВД по Ленинскому району г. Ульяновска.. Жалоба прокурору того же Ленинского района г. Ульяновска на незаконные действия и бездействия по уголовному делу, расследованному следователем СУ СК РФ по Ленинскому району г. Ульяновска, также была рассмотрена в порядке ФЗ № 59 и перенаправлена руководителю СУ СК РФ по Ленинскому району г. Ульяновска с указанием разобраться самостоятельно Уголовное дело № 12001730032001219 // Архив СО по Ленинскому району г. Ульяновска СУ СК РФ по Ульянов-ской области..

Как видно из указанных примеров, возможность двойных стандартов при работе с жалобами по уголовному делу, как правило, ведет к избранию пути наименьшего сопротивления, который одновременно является и путем наименьшего обеспечения гарантий прав лиц, вовлекаемых в уголовный процесс.

Анализируя вышеуказанное, следует сказать, что реализация статьи 33 Конституции РФ осуществляется не в рамках особых процедур, предусмотренных в отдельных отраслях процессуального права, в частности в уголовном процессе, и без дополнительных гарантий, предусмотренных в рамках этих отраслей. Определенное самостоятельное значение право петиций получает тогда, когда из него следуют дополнительные охранительные функции, которые не предусмотрены одной лишь свободой выражения мнения. Право петиций не является обычным правовым средством. Оно не обеспечивает прав сторон. Так, автор обращения не может требовать от властей ответа на его обращение или иное выражение их позиции.

Таким образом, следует отметить, что уголовно-процессуальное право на ходатайство и жалобу, закрепленное в рассматриваемом принципе, не является реализацией положений статьи 33 Конституции РФ. Конституционно закрепленное право на «петицию» в рамках уголовно-процессуальной деятельности скорее конфликтует с уголовно-процессуальным правом на обжалование, чем реализуется через него.

Конституционный суд Российской Федерации связывает право на судебное обжалование действий и решений, нарушающих права лиц, вовлеченных в уголовное судопроизводство, со статьей 46 Конституции РФ. Аналогичного мнения придерживается и большинство исследователей. Несмотря на то что данное конституционное положение касается только судебной защиты, полагаем, что вся система защиты прав и свобод человека в уголовном процессе является реализацией в том числе и именно этой конституционно установленной гарантии. Следует согласиться с позицией И. Н. Кондрата в части того, что «необходимым условием эффективности судебной системы, которая должна обеспечить судебную защиту прав человека, является наличие научно разработанных и закрепленных в нормах права гарантий этой защиты в форме принципов правосудия (судопроизводства). Такие принципы нашли отражение и закрепление в Конституции РФ (ст. 10, 47, 50-52, 118-124) а также в ФКЗ “О судебной системе РФ”» [7, с. 33].

Судебный контроль является неотъемлемой составной частью механизма достижения назначения уголовного судопроизводства и элементом процессуальной формы, его обеспечивающей. При этом судебный контроль направлен на защиту тех прав и свобод, которые в ходе уголовного судопроизводства затрагиваются невосполнимо и требуют немедленного восстановления в ходе их нарушения.

Однако та же статья 46 Конституции (особенно в совокупности со ст. 47 Конституции РФ) так же говорит о доступности судебной защиты прав для каждого. В связи с этим любые действия и решения процессуальных органов, препятствующие в конечном итоге реализации права на судебную защиту, должны иметь гарантию оспаривания, а действия, не совершаемые для этого, должны быть гарантированно затребованы. Поэтому гарантия судебного обжалования является «вершиной» общей гарантии на доступ к правосудию, механизм которой включает в себя также и процессуальный контроль и процессуальный надзор. Можно заключить: право на ходатайство и жалобу вообще, а не только на судебное обжалование, является реализацией гарантии на судебную защиту, закрепленной в статье 46 Конституции РФ, а принцип права на обжалование процессуальных действий и решений имеет конституционные корни.

Закрепленное в статье 46 Конституции право является частным случаем и развитием права, предусмотренного статьей 45 Конституции РФ. Право на государственную защиту прав и свобод человека и гражданина всеми способами, на запрещенными законом, находит свою реализацию в том числе и в праве на требования к уголовно-процессуальным органам и лицам о совершении действий, защищающих права обратившегося (или лица, в отношении прав которого требование высказано). В отличие от статьи 33 Конституции РФ гарантия на защиту прав и свобод посредством государственной власти предполагает реакцию на обращения не путем «принятия» и «рассмотрения», а путем «разрешения», что приводит к восстановлению нарушенных прав и защите прав, «предрасположенных» к нарушению.

Статья 45 Конституции гарантирует выбор правовых средств защиты при отсутствии запрета на их использование. Реализуя данное положение, УПК РФ предусматривает в качестве механизмов, обеспечивающих государственную защиту, ведомственный контроль, прокурорский надзор и судебный контроль. Прописанный регламент разрешения жалоб и ходатайств и полномочия процессуальных органов и лиц по удовлетворению заявленных требований являются необходимыми элементами механизма реализации рассматриваемой гарантии. Также реализацией конституционного положения является установленная УПК РФ «свобода обжалования», т. е. включение в перечень лиц, имеющих право на использование рассматриваемых средств, не только лиц, обладающих определенным процессуальным статусом, но и иных, чьи права и законные интересы затрагиваются процессуальными действиями (бездействием) и решениями по уголовному делу. Причем такая свобода предоставлена не только в отношении подачи жалоб, но и в отношении ходатайств, что дополнительно подчеркивает единство указанных средств и их равное место в содержании принципа права на обжалование.

Положения статей 49-52, 118-124 Конституции РФ гарантируют справедливое судебное разбирательство, которое невозможно без активного участия в нем всех заинтересованных лиц. Особое место в ряду этих норм занимает право на состязательное правосудие, обозначенное в части 3 статьи 123 Конституции РФ.

Состязательная модель уголовного судопроизводства играет «роль эталона, своего рода критерия демократичности, цивилизованности и справедливости судопроизводства» [14, с. 18]. Такое значение этой категории позволяет некоторым исследователям выносить его на более высокий, по отношению к принципам, уровень (например, типа процесса) в связи с тем, что она в полном объеме проявляется через реализацию всех нормативно закрепленных принципов. Право на состязательное судопроизводство реализуется путем предоставления сторонам равных прав на достижение искомого материального результата по уголовному делу. Оно прежде всего проявляется в судебных стадиях, где как сторона обвинения, так и сторона защиты представляют суду свои доказательства. Общение с судом обеих сторон осуществляется посредством заявления ходатайств. Стороны равны в праве требовать производства судебных действий. При этом следует отметить, что сторона обвинения свои доказательства представляет в суд заранее, обозначив в обвинительном заключении (акте, постановлении) фактическую основу преследования. Сторона защиты не должна этого делать, но имеет право ходатайствовать о допросе лиц, явившихся в судебное заседание (свидетелей, специалистов). Именно право на заявление такого рода ходатайств и возложенная на суд обязанность их удовлетворять создают основы для состязательного судебного процесса.

На досудебных стадиях также задекларировано право на заявление ходатайств, связанных с доказыванием, обязательных к удовлетворению (ст. 159 УПК РФ), однако отсутствие четко прописанной обязанности их удовлетворять позволяет следователю отказывать в этом, ссылаясь исключительно на свою самостоятельность при производстве предварительного расследования. При этом только наличие права на ходатайство и жалобу позволяет лицам, вовлеченным в уголовное судопроизводство, хоть каким-либо образом участвовать в состязании и на досудебном производстве. Это говорит о том, что уголовнопроцессуальный принцип, закрепляющий право на обжалование процессуальных действий и решений, является элементом механизма реализации конституционного принципа состязательности.

Особо скажем о месте рассматриваемого принципа в реализации положений статьи 10 Конституции РФ. Принцип разделения властей, как основа организации государственной власти, лежит в основании многосубъектного построения механизма реализации права на обжалование. Разные ветви власти, имеющие различные интересы и задачи исследуют вопросы, ставящиеся перед ними в связи с необходимостью реализации частным лицом своего уголовнопроцессуального интереса, с разных точек зрения. Это обеспечивает максимально возможную «объективизацию» окончательного решения через практику нескольких субъектов - лица, заявляющего требование, его разрешающего, контролирующего и надзирающего. Таким образом, наличие различных форм контроля (ведомственный и судебный) и надзора (прокурорский), несомненно, является следствием реализации в уголовном процессе вышеозначенных конституционных положений.

Также интересна связь рассматриваемого принципа уголовного судопроизводства с конституционным принципом равенства (ст. 19 Конституции РФ). Этим принципом гарантируется одинаковое рассмотрение схожих дел во всех сферах государственной деятельности. Одним из проявлений данного принципа является «запрет произвола», составной частью которого является запрет произвола в применении права. Произвол в контексте рассматриваемого права выражается в очевидном ошибочном применении права либо в несправедливых последствиях правильного правоприменения. Таким образом, необоснованное, незаконное решение, принятое в результате нарушения процессуального или материального права, нарушает запрет произвола. Гарантией от таких нарушений и средством восстановления нарушенных прав в уголовном процессе является право на ходатайство и жалобу.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что принцип права на обжалование процессуальных действий и решений является важнейшей гарантией достижения назначения уголовного судопроизводства, обязательной составной частью уголовно-процессуальной формы. Принцип базируется на конституционно установленных положениях о равенстве всех перед законом, состязательности уголовного процесса, доступности для всех справедливого судебного разбирательства, государственной и судебной защиты.

ходатайство жалоба уголовный процесс

Место права на ходатайство и жалобу в уголовно-процессуальных правоотношениях

Процессуальная форма находит свое выражение в системе действий уполномоченных органов на досудебных стадиях и суда на судебном производстве, а также лиц, вовлекаемых в процесс. Реализация уголовно-процессуальных принципов осуществляется через действия процессуальных органов и лиц. Основание производства любого действия - решение, причем независимо от того, выражено оно в письменной форме или нет. Решения принимаются для удовлетворения правовых интересов субъектов уголовного судопроизводства. При этом многообразие субъектов предопределяет многообразие интересов - как частных лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство, так и публичных органов и лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство. Данные интересы реализуются субъектами права посредством правоотношений.

Реализация правового интереса частных лиц возможна двумя способами - самостоятельно и через привлечение полномочий процессуальных органов. Данные правоотношения включают в себя права лица, вовлеченного в уголовное судопроизводство, которые, соответственно, являются правами субъективными. Существующая правовая доктрина под субъективным правом признает меру дозволенного поведения лица, принадлежащую ему для удовлетворения его интереса и обеспеченную юридическими обязанностями других лиц. Традиционно считается, что оно реализуется через правомочия: право требования, право на положительные действия, правопритязание и правопользование.

Н. И. Матузов включает в структуру субъективного права возможности:

«1. Действовать (т.е. право на собственное поведение управомоченного).

2. Требовать (т.е. право на должное поведение со стороны других лиц)

3. Пользоваться определенным социальным благом (т. е. право на удовлетворение своих материальных и духовных потребностей).

4. Защиты (т. е. вправе обращаться в компетентные органы государства и привести в действие механизм принуждения, если право нарушено (притязание)» [9, с. 99-100].

Говоря об уголовном процессе, следует отметить, что самостоятельная реализация интереса частными лицами (реализация права на самостоятельные активные действия) совершенно оправданно присутствует здесь ограниченном объеме. Так, среди указанных правомочий можно отметить право на показания, право пользоваться помощью защитника и представителя, право на ознакомление с материалами дела (в различном объеме на различных этапах производства), получение некоторой информации, копий ограниченного числа документов, на возражения против принятия некоторых решений стороной обвинения - вот, пожалуй, исчерпывающий список возможных положительных действий частного лица в уголовном судопроизводстве. С. С. Алексеев относит к такого рода правомочиям процессуальное право на жалобу, основываясь на том, что это правообразовательное правомочие, входящее в состав процессуальной правосубъектности отдельных лиц [2, с. 122]. С этим трудно согласиться, поскольку право на жалобу в том смысле, который мы в него вкладываем, не ограничивается правом на запуск «механизма» разрешения жалобы. Цель жалобы - исправление имевшего место ранее нарушения прав жалобщика, и достижение указанной цели возможно не путем запуска контрольно-надзорного механизма, а посредством реализации его возможностей, т. е. путем приведения в действие аппарата государственного принуждения против лица (органа), допустившего, по мнению жалобщика, нарушение его прав и свобод, что в доктрине обозначается как правопритязание.

Полномочия процессуальных органов - главный инструмент реализации правового интереса частных лиц, вовлеченных в уголовное судопроизводство. Именно их обязанности, напрямую прописанные в законе, корреспондируются с правом требования лиц частных. Все полномочия должны осуществляться при соблюдении принципов уголовного судопроизводства, большинство из которых носят «правозащитный» характер. Причем в уголовном процессе право требования с самого начала носит действенный, а не потенциальный характер, так как юридическим фактом, развивающим данный фактический состав правоотношений, является начало уголовного процесса - фиксация наличия повода для возбуждения уголовного дела. С этого момента обязанность по соблюдению прав лиц, вовлеченных в уголовный процесс, уже действует как корреспондирующая с правом требования. «Действенность» таких правоотношений вне зависимости от этапа производства по делу подчеркивается происходящими в уголовном процессе изменениями в правовом регулировании, направленными на обеспечение прав лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство, исходя из их «фактического», а не процессуального статуса. Именно поэтому показания свидетеля, ставшего впоследствии обвиняемым, не могут быть использованы в доказывании стороной обвинения, признается право на защиту лица, не имеющего процессуального статуса подозреваемого или обвиняемого и т. д. При этом право требования в уголовном процессе имеет четко обозначенные границы. Они определяются полномочиями процессуальных лиц и органов, направленными на реализацию «правозащитных» принципов уголовного судопроизводства.

Правопритязания частных участников уголовного процесса выражаются в возможности для них приведения в действие полномочий процессуальных органов с целью достижения интересов обращающегося. Являясь продолжением права требования, оно существенно отличается от последнего тем, что, имея того же адресата (а в уголовно-процессуальных отношениях всего две стороны - процессуальные органы (лица) с одной, и лица, вовлеченные в процесс, - с другой), своим содержанием имеет не соблюдение адресатом обязанностей, установленных законом и гарантирующих права частных лиц, а совершение дополнительных действий (принятие решений) в пользу обратившихся частных лиц, в т. ч. для получения результата, противоположного процессуальному интересу лиц и органов, осуществляющих уголовный процесс. Следует отметить, что правопритязание, в отличие от права требования, изначально имеет «потенциальный» характер. Действенный характер оно приобретает в том случае, если обязанности, корреспондирующие с правами требования процессуальными органами, не исполняются. Так, при неисполнении следователем (дознавателем) обязанности самостоятельно производить следственные действия, в т. ч. направленные на выяснение обстоятельств, исключающие преступность и наказуемость деяния, смягчающие наказание, могущие повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания, заинтересованное лицо адресует ему (в связи с нал и- чием у него государственно предоставленных полномочий по производству таких действий) притязания на совершение данных действий и принятие решений, выражающиеся в ходатайстве. Следователь (дознаватель) при этом выступает не как лицо, осуществляющее уголовное преследование, но как носитель государственно-властных полномочий на принуждение, возможных к реализации через производство процессуальных действий и принятие процессуальных решений. При нарушении в ходе производства по уголовному делу обязанностей по соблюдению прав лица, вовлеченного в процесс, оно посредством жалобы направляет свои притязания контролирующему или надзирающему лицу или органу с целью применения им своих властных полномочий по восстановлению нарушенного права.

Таким образом, право на ходатайства и жалобы, как субъективное право, состоит в правопритязаниях на приведение в действие государственного аппарата для достижения процессуального интереса обращающегося лица. Через правопритязания достигается возможность пользоваться определенным социальным благом. Все это позволяет нам говорить, что право на жалобу и ходатайство является ключевым в построении уголовнопроцессуальных отношений, направленных на защиту прав и свобод лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство.

Заключение

Ключевой в определении актуального назначения российского уголовного судопроизводства является статья 2 Конституции РФ. Наличие в главе 1 Конституции РФ положений об основных ценностях, признаваемых и охраняемых государством, определяет направленность и назначение всей государственной деятельности и позволяет в качестве единственного назначения уголовного процесса задекларировать защиту прав и законных интересов лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство.

Институт ходатайств и жалоб развивается вместе со всем уголовным процессом. Содержание и само существование рассматриваемого института находится в непосредственной зависимости от актуального назначения процесса.

Правовой институт ходатайств и жалоб является нормативной реализацией принципа права на обжалование процессуальных действий и решений, относящегося к числу «правоохранительных» принципов, в настоящее время определяющих форму (тип) уголовного процесса. В содержание данного принципа включается не только жалоба в традиционном понимании, но и ходатайство, являющееся разновидностью жалобы. Ходатайства и жалобы представляют собой единое правовосстановительное средство.

Не отрицая значения права на ходатайство и жалобу как гарантию реализации материальных прав, следует подчеркнуть и самостоятельность данного права в ряду неотъемлемых (естественных) прав человека как одного из необходимых частей «права на право». Право на ходатайство и жалобу как неотъемлемое право человека, закрепленное в международных актах по правах человека, в уголовном процессе Российской Федерации реализуется, прежде всего, через реализацию принципа права на обжалование процессуальных действий и решений.

Принцип права на обжалование процессуальных действий и решений является важнейшей гарантией достижения назначения уголовного судопроизводства, обязательной составной частью уголовно-процессуальной формы. Принцип базируется на конституционно установленных положениях о равенстве всех перед законом, состязательности уголовного процесса, доступности для всех справедливого судебного разбирательства, государственной и судебной защиты.

Право на ходатайства и жалобы, как субъективное право, состоит в правопритязаниях на приведение в действие государственного аппарата для достижения процессуального интереса обращающегося лица. Через правопритязания достигается возможность пользоваться определенным социальным благом. Все это позволяет говорить о том, что право на жалобу и ходатайство является ключевым в построении уголовно-процессуальных отношений, направленных на защиту прав и свобод лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство.

Библиографический список

1. Алексеев С. С. Восхождение к праву. Поиски и решения. М.: НОРМА, 2001. 752 с.

2. Алексеев С. С. Общая теория права: в 2 т. М.: Юрид. лит., 1982. Т. 2. 360 с.

3. Андреева О. И., Григорьев В. Н., Зайцев О. А., Трубникова Т. В. Злоупотребление правом, его предупреждение и пресечение в уголовном процессе России: некоторые итоги исследования // Всероссийский криминологический журнал. 2018. Т. 12, № 6. С. 914-924. DOI 10.17150/2500-4255.2018.12(6).914-924.

4. Безруков С. С. Принципы уголовного процесса: автореф. дис.... д-ра юрид. наук. М.,2016. 58 с.

5. Григорьев В. Н. Уголовно-процессуальная форма или административный регламент: современные тренды // Вестник Санкт-Петербургского университета. Право. 2018. Т. 9, № 1.

С. 42-51. https://doi.org/10.21638/11701/spbu14. 2018.103.

6. Капицын В. М. Права человека и механизмы их защиты: учеб. пособие. М.: ИКФ «ЭКМОС», 2003. 288 с.

7. Кондрат И. Н. Права человека и уголовно-процессуальный закон (досудебное производство). М.: Юстицинформ, 2012. 318 с.

8. Люшер Ф. Конституционная защита прав и свобод личности / пер. с фр. С. В. Бобо- това, Д. И. Васильева; под ред. С. В. Боботова. М.: Прогресс: Универс, 1993. 382 с.

9. Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия (теоретические проблемы объективного права). Саратов, 1972. 292 с.

10. Михайловская И. Б. Цели, функции и принципы российского уголовного судопроизводства (уголовно-процессуальная форма). М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2003. 144 с.

11. Права человека: учебник для вузов / отв. ред. член-корр. РАН, д-р юрид. наук Е. А. Лукашева. М.: НОРМА-ИНФРА-М, 1999. 573 с.

12. Принципы российского уголовного судопроизводства: содержание и проблемы реализации: монография / под ред. д-ра юрид. наук, проф. Н. С. Мановой. М.: Юрлитинформ, 2019. 360 с.

13. Рассказов Л. П., Упоров И. В. Естественные права человека: учеб. пособие. СПб.: Лексикон, 2001. 96 с.

14. Смирнов А. В. Состязательный процесс. СПб.: Альфа, 2001. 320 с.

15. Child J. J. Defense of a Basic Voluntary Act Requirement in Criminal Law from Philosophies of Action // New Criminal Law Review. 2020. Vol. 23(4). Pp. 437-470. https://doi.org/10.1525/ nclr.2020.23.4.437.

16. Christensen M. J. The Perestroika of International Criminal Law: Soviet Reforms and the

Promise of Legal Primacy in International Governance // New Criminal Law Review. 2020. Vol. 23(2). Pp. 236-270. https://doi.org/10.1525/ nclr.2020. 23.2.236.

17. Huq A. Z. A Right to a Human Decision // Virginia Law Review. 2019. Vol. 105. U of Chicago, Public Law Working Paper № 713. SSRN: https://ssrn.com/abstract=3382521.

18. Rakar I., Ticar B. Normative Principles in the System of Criminal Justice // European Journal of Crime, Criminal Law and Criminal Justice.

2016. Vol. 24, Issue 2-3. Pp: 135-150. DOI: 10.1163/ 15718174-24032089.

19. Hilgert J. A. Building a human rights

framework for workers' compensation in the United States: Opening the debate on first principles // American journal of industrial medicine. 2012. Vol. 55, Issue 6. Special Issue: Rethinking Workers' Compensation: The Human Rights

Perspective. Pp. 506-518. https://doi.org/10.1002/ ajim.22023.https://onlinelibrary.wiley.com/doi/full /10.1002/ajim.22023 - fn1.

20. Kremens K., Jasinski W. Editorial of dossier “Admissibility of Evidence in Criminal Process. Between the Establishment of the Truth, Human Rights and the Efficiency of Proceedings” // Revista brasileira de direito processual penal. JAN-APR. 2021. Vol. 7, Issue 1. Pp. 15-42. DOI: https://doi. org/10.22197/rbdpp.v7i1.537.

21. Mujuzi J. D. Victim Participation in the Criminal Justice System in the European Union through Private Prosecutions: Issues Emerging from the Jurisprudence of the European Court of Human Rights // European Journal of Crime, Criminal Law and Criminal Justice. 2016. Vol. 24, Issue 2-3. Pp. 506-518. doi: 10.1163/1571817424032088.

22. Perry M. J. The Morality of Human Rights // Human Rights Quarterly. 2020. Vol. 42, Issue 2. Pp. 434-478. D0I:10.1353/hrq.2020.0023.

23. Pinto M. Historical Trends of Human Rights Gone Criminal // Human Rights Quarterly. 2020. Vol. 42, Issue 4. Pp. 729-761. DOI: 10.1353/ hrq.2020.0039.

24. Pitcher K. M. Rights-Analysis in Addressing Pre-Trial Impropriety: An Obstacle to Fairness? // Jackson J. D., Summers S. J. (Eds.) Obstacles to Fairness in Criminal Proceedings: Individual Rights and Institutional Forms. Oxford: Hart Publishing, 2018. Pp. 273-300. DOI: 10.5040/9781782258384.ch-014.

References

1. Alekseev S. S. Voskhozhdenie k pravu. Poiski i resheniya [Ascent to the Right. Searches and Solutions]. Moscow, 2001. 752 p. (In Russ.).

2. Alekseev S. S. Obshhaya teoriya prava. V dvukh tomakh [General Theory of Law. In 2 vols.]. Moscow, 1982. Vol. 2. 360 p. (In Russ.).

3. Andreeva O. I., Grigor'ev V. N., Zaytsev O. A., Trubnikova T. V. Zloupotreblenie pra- vom, ego preduprezhdenie i presechenie v ugolov- nom protsesse Rossii: nekotorye itogi issledova- niya [Abuse of Right, Its Prevention and Suppression in the Criminal Procedure of Russia: Some Results of Research]. Vserossiyskiy kriminologi- cheskiy zhurnal - Russian Journal of Criminology.

2018. Vol. 12. Issue 6. Pp. 914-924. DOI: 10.17150/2500-4255.2018.12(6).914-924. (In Russ.).

4. Bezrukov S. S. Printsipy ugolovnogo prot- sessa: avtoref dis.... d-ra yurid. nauk [Principles of Criminal Procedure: Synopsis of Dr. jurid. sci. diss.]. Moscow, 2016. 58 p. (In Russ.).

5. Grigor 'ev V. N. Ugolovno-protses- sual'naya forma ili administrativnyy reglament: sovremennye trendy [Criminal Procedure Form or Administrative Regulations: Current Trends].

Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Pravo - Vestnik of Saint Petersburg University. Law. 2018. Vol. 9. Issue 1. Pp. 42-51. Available at: https://doi.org/10.21638/11701/spbu14. 2018.103. (In Russ.).

6. Kapitsyn V. M. Prava cheloveka i mekha- nizmy ikh zashhity: Uchebnoe posobie [Human Rights and Mechanisms for Their Protection: Study Guide]. Moscow, 2003. 288 p. (In Russ.).

7. Kondrat I. N. Prava cheloveka i ugolovno- protsessual'nyy zakon (dosudebnoe proizvodstvo) [Human Rights and Criminal Procedure Law (PreTrial Proceedings)]. Moscow, 2012. 318 p.

(In Russ.).

8. Luchaire F. Konstitutsionnaya zashhita prav i svobod lichnosti. [Constitutional Protection of the Rights and Freedoms of the Individual]. Transl. from French by S. V. Bobotov, D. I. Va- sil'ev; ed. by S. V. Bobotov. Moscow, 1993. 382 p. (In Russ.).

9. Matuzov N. I. Lichnost '. Prava. Demokra- tiya (teoreticheskie problemy sub''ektivnogo prava) [Personality. Rights. Democracy (Theoretical Problems of the Right)]. Saratov, 1972. 292 p. (In Russ.).

10. Mikhaylovskaya I. B. Tseli, funktsii i printsipy rossiyskogo ugolovnogo sudoproiz- vodstva (ugolovno-protsessual'naya forma) [Objectives, Functions and Principles of Russian Criminal Proceedings (Criminal Procedure Form)]. Moscow, 2003. 144 p. (In Russ.).

11. Prava cheloveka. Uchebnik dlya VUZov [Human Rights. Textbook for institutions of higher education]. Ed. by the Corresponding Member of the RAS, Dr. jurid. sci. E. A. Lukasheva]. Moscow, 1999. 573 p. (In Russ.).

12. Printsipy rossiyskogo ugolovnogo sudo- proizvodstva: soderzhanie i problemy realizatsii: monografiya [Principles of Russian Criminal Justice: Essence and Problems of Implementation: Monograph]. Ed. by Dr. jurid. sci., Prof. N. S. Ma- nova]. Moscow, 2019. 360 p. (In Russ.).

13. Rasskazov L. P., Uporov I. V. Estestven- nye prava cheloveka: Uchebnoe posobie [Natural Rights of Man: Study Guide]. St. Petersburg, 2001. 96 p. (In Russ.).

14. Smirnov A. V. Sostyazatel'nyy protsess [Adversary Process]. St. Petersburg, 2001. 320 p. (In Russ.).

15. Child J. J. Defense of a Basic Voluntary Act Requirement in Criminal Law from Philosophies of Action. New Criminal Law Review. 2020. Vol. 23 (4). Pp. 437-470. Available at: https://doi. org/10.1525/nclr.2020.23.4.437. (In Eng.).

16. Christensen M. J. The Perestroika of International Criminal Law: Soviet Reforms and The Promise of Legal Primacy in International Governance. New Criminal Law Review. 2020. Vol. 23 (2). Pp. 236-270. Available at: https://doi.org/ 10.1525/ nclr.2020.23.2.236. (In Eng.).

17. Huq A. Z. A Right to a Human Decision. Virginia Law Review. 2019. Vol. 105. U of Chicago, Public Law Working Paper No. 713. Available at: https://ssrn.com/abstract=3382521. (In Eng.).

18. Rakar I., Ticar B. Normative Principles in the System of Criminal Justice. European Journal of Crime, Criminal Law and Criminal Justice. 2016. Vol. 24. Issue 2-3. Pp. 135-150. DOI: 10.1163/15718174-24032089. (In Eng.).

19. Hilgert J. A. Building a Human Rights Framework for Workers' Compensation in the United States: Opening the Debate on first Principles. American Journal of Industrial Medicine. 2012. Vol. 55. Issue 6. Special Issue: Rethinking Workers' Compensation: The Human Rights Perspective. Pp. 506-518. Available at:

https://doi.org/10.1002/ajim.22023; https://on- Hnenbrary.wiley.com/doi/fun/10.1002/aj im.220 23-fn1. (In Eng.).

20. Kremens K., Jasinski W. Editorial of Dossier `Admissibility of Evidence in Criminal Process. Between the Establishment of the Truth, Human Rights and the Efficiency of Proceedings'. Revista Brasileira de Direito Processual Penal. January-April 2021. Vol. 7. Issue 1. Pp. 15-42. Available at: https://doi.org/10.22197/rbdpp.v7i1. 537. (In Eng.).

21. Mujuzi J. D. Victim Participation in the Criminal Justice System in the European Union Through Private Prosecutions: Issues Emerging from the Jurisprudence of the European Court of Human Rights. European Journal of Crime, Criminal Law and Criminal Justice. 2016. Vol. 24. Issue 2-3.

22. Perry M. J. The Morality of Human Rights. Human Rights Quarterly. 2020. Vol. 42. Issue 2. Pp. 434-478. DOI: 10.1353/hrq.2020.0023. (In Eng.).

23. Pinto M. Historical Trends of Human Rights Gone Criminal. Human Rights Quarterly. 2020. Vol. 42. Issue 4. Pp. 729-761. DOI: 10.1353/hrq. 2020.0039. (In Eng.).

24. Pitcher K. M. Rights-Analysis in Addressing Pre-Trial Impropriety: An Obstacle to Fairness? Obstacles to Fairness in Criminal Proceedings: Individual Rights and Institutional Forms. Ed. by J. D. Jackson, S. J. Summers. Oxford: Hart Publishing, 2018. Pp. 273-300. DOI: 10.5040/9781782 258384.ch-014. (In Eng.).

Размещено на Allbest.ru