Хронотоп в раннем творчестве М. Горького

Вывод: Во-первых, пьесы Максима Горького раннего периода «сопротивляются» истолкованию их в русле «реалистического» типа. Хотя это не означает, что данное восприятие в корне неверно, однако оно заметно сужает диапазон истолкований драм «Мещане», «На дне», «Дачники», как правило, вводя ее в рамки исключительно жанра социально-бытовой драмы или комедии.

Во-вторых, ранняя драматургия Горького рождалась и развивалась под сильным влиянием художественного явления «новой драмы» рубежа XIX-XX вв., впитывая ее достижения в области поэтики и одновременно пытаясь полемизировать с ее идеологией.

С одной стороны, открытый «новой драмой» трагизм повседневности присущ и горьковской драматургии, однако к проблеме этой Горький подошел уже с иной точки зрения, что и стало основой для зарождения в его произведениях для театра трагикомического конфликта.

С другой стороны, многие художественные принципы «новой драмы», усвоенные Горьким, сделали возможным истолкование его драматургии сквозь призму многих жанров и жанровых разновидностей, берущих свое начало именно в этом явлении начала века - вплоть до истолкования в русле «театра абсурда».

Наконец, явное тяготение пьес М. Горького раннего периода к истолкованию их в русле трагикомического жанра также можно считать следствием близости к эстетике «новой драмы». Тенденция эта проявилась настолько очевидно в истории функционирования пьес «Мещане», «На дне» и «Дачники» в ХХ столетии, что понадобился дополнительный анализ, подтвердивший верность предварительных наблюдений. Можно считать вывод о том, что в истории отечественной литературы пьесы Горького раннего периода представляют жанр трагикомедии.

В процессе этого анализа был также сделан еще один вывод: драматургия Горького - это еще и интеллектуальный театр. Именно этим объясняются, с одной стороны, длительные периоды охлаждения к ней театров, а с другой, ее популярность в кризисные периоды истории, которые характеризуются повышенной интеллектуальностью.

Здесь можно сразу оговорить, что данное определение жанровой разновидности не отменяет понятия «философская драма» в отношении пьес Горького.

Однако если последнее относится в большей мере к содержанию этих произведений, то понятие «интеллектуальная драма» характеризует прежде всего поэтику пьесы, ее форму, которая - в силу своей многогранности, многоаспектности, многослойности - способна до бесконечности приращивать смыслы художественному созданию.

Следовательно, при истолковании пьес Горького именно через понимание высокой интеллектуализированности их формы лежит путь к новым трактовкам драматургии Горького.

Глава 2. Хронотоп в творчестве М. Горького

2.1 Социокультурная составляющая горьковского хронотопа

Объектом исследования является раннее творчество Горького: от его первого литературного опыта - публикации в 1892 году рассказа «Макар Чудра» - до выхода трехтомника горьковских сочинений в 1898 - 1899 годах, после чего он получает широкую всероссийскую известность как писатель.

Предметом исследования предстают пространственно-образные идеи в их структурно-типологической среде, содержательно отражающих естественно-природные и социокультурные реалии.

Намеченный здесь аспект рассмотрения горьковского хронотопа, конечно, не исчерпывает проблемы изучения в целом; вместе с тем конкретика предметной очерченности диктуется стремлением вычленить наиболее показательные (и наименее изученные) параметры формирования художественного мира писателя.

В этой связи нужно также оговорить, что при рассмотрении социокультурной составляющей горьковского хронотопа первоочередным предстает образ «города» -- как наиболее явно и по-своему традиционно маркирующий понятия социума, цивилизации, организованных форм человеческого сообщества, - и приоритетно представленный в этом плане творчеством писателя.

В данном случае следует отметить, что понятия культуры и цивилизации, долгое время отождествляемые как синонимичные, на протяжении именно XX столетия «стали все более настойчиво разводиться между собой, тяготея к образованию некой оппозиции.

С понятием цивилизации чаще всего связаны определения «индустриальная», «техногенная», «инструментальная», понятию же культуры преимущественно сопутствуют определения «гуманитарная», «духовная». Таким образом, в соотношении «цивилизация - культура» просматривается сопоставление «вещно-материального» и «духовно-гуманитарного» начал».

Такое разделение по-своему оправдано и логично. При определении в указанных понятийно-смысловых координатах семантики термина «социума», следует подчеркнуть его онтологическую направленность в развитии европейской философской мысли и социологии именно «урбанистической» тематикой, где город является своеобразным эпицентром сосредоточия различных форм социокультурного бытия.

Таким образом, в контексте обширной и имеющей свою историю изучения проблемы соотношения «природного» и «социокультурного» начал в творчестве писателя мы выделяем один из ее конкретных аспектов, спроецированный на уяснение художественной топологии ранних произведений Горького.

Рассмотрение категории пространства в ранних произведениях М. Горького показывает репрезентативность этого аспекта поэтики как слагаемого хронотопа и шире -- картины мира, воплощенной творческим наследием писателя, где выстраивается определенная система пространственных координат художественной картины мира, характеризующаяся многомерностью, иерархической структурированностью, многолинейным взаимодействием структурных элементов. Можно выделить топологические ряды, образующие естественно-природный и социальный «миры», которые имеют различную образно-смысловую наполненность в зависимости от авторской задачи и способа изображения.

В ранних реалистических рассказах естественно-природный хронотоп имеет доминирующие пространственные образования - земли (степи), моря и неба, -- тяготеющие в их принципиальной «разомкнутости» к расширению до бесконечности космических масштабов. При этом текстовое взаимодействие трех пространств может быть организовано по-разному. Примат одного из топосов в сюжете и композиции произведения определяет его идейно-тематическое содержание. Поэтому иерархия пространственных отношений не всегда соответствует традиционной «вертикальной» взаимосвязи, где небо «подчиняет» себе землю - степь и море.

Если в одних случаях картина мира с главенством неба воспринимается как всеобъемлющая вселенская конструкция, имеющая особый признак Божественности, то доминирование степи в других текстах наделено символикой национальной идентичности в ее геоисторической и ментальной специфике («русская равнина»).

Вместе с тем соотношение образов степи, неба и моря в ряде произведений тяготеет к разрушению иерархической подчиненности и сотрясению в определенной гармонии, -- что воплощает авторский поиск целостной в своей неоднородности картины мира.

Образы реки и поля не обладают таким концептуальным значением, как пространства неба, степи и моря. Образ поля обозначает по-своему замкнутую территорию, формирующую для персонажей ограниченное представление об окружающей их действительности. Образ реки в ранних рассказах Горького раскрывает, с одной стороны, символику жизненного пути человека, с другой, конкретизирует воплощение личностно-творческого феномена самого художника - волжанина по происхождению, духовное становление которого происходило в «мире Волги».

В сказочно-аллегорических сюжетах раннего творчества писателя основными структурообразующими моделями естественно-природного хронотопа являются акцентированные оппозиции неба и земли (подземелья) («Девушка и Смерть»), леса и степи («О маленькой фее и молодом чабане»,

легенда о Данко, включенная в рассказ «Старуха Изергиль»), рощи и неизвестной страны «счастья» («О Чиже, который лгал, и о Дятле - любителе истины»), болота и неба («О комарах»), ущелья и неба («Песня о Соколе»).

В указанных оппозициях художественное пространство характеризуется параметрами замкнутости / разомкнутости, которые могут приобретать различные оценочные (как позитивное, так и негативное) значения в зависимости от точки зрения и системы ценностных ориентиров образов-персонажей. При этом сюжетообразующим началом выступает, как правило, пересечение (фактическое, либо прогнозируемое) героями некой границы между различными «мирами».

В целом же естественно-природный сказочный хронотоп ранних произведений Горького имеет существенные различия по сравнению с художественными текстами реалистического типа. Социальный хронотоп ранних произведений Горького представлен прежде всего реалистическими художественными произведениями, публицистикой и эпистолярным наследием, где центральной становится тема города, как концентрированного воплощения процессов человеческой жизнедеятельности на уровне артефактов культуры и цивилизации.

Достижения и «издержки» последней по-своему пространственно позиционированы, что воплощается в оппозициях городских образов -- центра и окраины; внутриокраинных образах «выморочного» дома (подвала, ночлежки, маленьких комнат) и улицы; пространств окраины и деревни; окраины и естественно-природных образов.

В изображении городского социума реализуются следующие принципы пространственного изображения: 1) пространство горьковского города принципиально разделено на две неравные, враждебные друг другу половины -- центр и окраину, где центр занимает самое выгодное и удобное положение «верха», окраина же, наоборот, -- «низа»; 2) принадлежность к одному из двух образов отражает самосознание изображенных Горьким персонажей: действующие лица, функционирующие на городской окраине, обладают мироощущением собственной ненужности для общества, герои же «центра» позиционируют себя как «хозяева жизни»; 3) сюжетно-фабульное действие разворачивается преимущественно на окраине города и концентрируется на сравнительно небольшом по размерам пространстве -- «яме»-подвале, ночлежке, заброшенном доме.

Важно при этом то, что внутренние хронотопические особенности «вертикали» и «горизонтали» разделяются также на замкнутые и разомкнутые пространства. «Вертикаль» -- это оппозиция замкнутости и разомкнутости «земли» и «неба», «горизонталь» -- «города» и «негорода». Последнее понятие, получающее обобщенное обозначение контекста городской темы, представляет «остальную» Россию, страну, прежде всего, аграрную, где угадывается пространство «деревни», -- не представленной, впрочем, развернутой и структурированной топологией, а намеченное рядом образов-персонажей и сюжетных ситуаций, воплощающих взаимодействие города и деревни в миграционных процессах внутри современного писателю социума.

В связи с этим по-своему значимым предстает образ дороги -- не только как места личностной самореализации горьковских странников, но и как включенный в естественно-природное пространство артефакт цивилизации, имеющий коммуникативную функцию -- взаимосвязь между российскими «городами и весями», отражающей системное единство социума как в территориально-пространственном, так и в социально-организационном плане.

Вместе с тем дорога в значении жизненного пути воплощает с одной стороны- тягу человека к социальному пространству города, фокусирующему в себе достижения культуры и цивилизации, а с другой - стремление к освобождению от «несвободы», неизбежно налагаемой нормами социального общежития, к «разомкнутости» естественно-природных топосов. Такое двойственное отношение к феномену города в социокультурном и естественно-природном контексте достаточно последовательно воплощалось писателем и на уровне художественно-образных решений и в формах прямых высказываний -- от лица повествователя, а также в публицистических и эпистолярных текстах.

Вывод: Таким образом, естественно-природный и социальный хронотопы раннего горьковского творчества образуют не просто антитезу (по традиционной схеме «природа -- цивилизация»), но сложное системное единство, построенное на взаимодействии двух разнонаправленных тенденций -- центростремительной и центробежной, что демонстрирует своеобразный художнический алгоритм или -- системообразующий принцип, проецируемый и на построение авторской картины мира в целом.

Здесь пересечение, столкновение, взаимодействие видятся главными для возникновения пространственных оппозиций, по-своему тотально присутствующих как в естественно-природных, так и в социальных слагаемых хронотопа раннего творчества писателя.

В этой связи первостепенное значение приобретает понятие границы, разделяющей различные топические образования - как особым образом организованного пространства, наделенного функциональной спецификой. Пересечение топологической границы не только инициирует развитие сюжетного действия в повествовании; пограничный топос -- будь то опушка волшебного леса или городская окраина -- позволяет совместить в едином поле зрения разные пространства-»миры» и формирует ситуацию выбора как реализации смысла жизненных устремлений.

Тем самым граница выступает как своего рода смыслопорождающее пространство, генерирующее рефлексии героев. В силу этого известная «маргинальность» горьковских образов-персонажей становится и в авторском представлении определенной нормой адекватной ментальной специфики национального самосознания.

2.2 Анализ художественного пространства в ранних произведениях М. Горького

Анализ художественного пространства позволяет выявить сущностные черты характера изображаемых Горьким героев. Их прототипами можно считать свободомыслящих, неординарных людей. Именно о них рассуждает писатель в письме к Е.К. Малиновской: «.Каждый человек, который смело живет по законам своего внутреннего мира и не коверкает себя насильно ради чего-либо, вне его мира существующего, -- хотя бы это был Бог или другая идея, столь же крупная и требовательная, - такой человек, по моему мнению, вполне заслуживает уважения.». Примечательна датировка письма -- март 1902 года, характеризующая своеобразный «промежуточный итог» (от «раннего» Горького - к «зрелому») в размышлениях художника об изображенном человеке в его ранних произведениях.

Действительно, Горький, раскрывая внутренний мир своих героев, принадлежащих определенному пространству, показывает, прежде всего, их способность противостоять стереотипам того или иного «мира», тем самым акцентируя индивидуальную исключительность мыслей и поступков персонажа, позиционирующего собственный взгляд на окружающую действительность. В этом состоит «особенность» горьковских героев, ощущающих себя вне пространственной ограниченности сформировавшегося миропорядка.

Во всей необъятной множественности образов, ситуаций, «миров», образующих горьковский художественный «космос» раннего периода, возможно предварительное вычленение его главных слагаемых.

Давняя традиция деления произведений писателя на «романтические» и «реалистические» подразумевает и соответствующую оппозицию различным образом организованных пространственных рядов, где существование человека в мире актуализирует еще одну, достаточно традиционную (в том числе для мировоззрения и творчества писателя) оппозицию: естественно-природного и социокультурного (цивилизационного) начал.

Как представляется, именно в таких координатах анализ пространственных моделей горьковской картины мира может способствовать ее дальнейшему прояснению. Важно при этом то, что такая задача должна решаться прежде всего на материале раннего творчества писателя, что позволяет наметить перспективы более масштабных исследований в указанном аспекте. Проблема художественного пространства в раннем творчестве М. Горького, как правило, не рассматривалась в качестве специального предмета исследования, но тем не менее уже в первых критических откликах современников наблюдались фрагменты пространственной аналитики (Н.К. Михайловский, A.M. Скабичевский, В.В. Воровский, М. Гельрот), которые носили частный характер или символически подчеркивали авторскую идею. Примечательно, например,

в этом плане обобщенное сравнение образа «ямы» и существования «босяков» в статье Н.К. Михайловского «Еще о г. Максиме Горьком и его героях». Критик, отмечая рассказ писателя «Скуки ради», делает такой вывод:

«И хотя тут нет ни одного босяка и никто не жалуется на «яму», но читатель и без авторского подсказывания сам скажет: какая яма! какая ужасная яма эта глушь, в которой «скуки ради» проделывается возмутительное издевательство над людьми! И сами эти жестокие забавники, творящие издевательство, но не ведающие, что творят, вызывают, несмотря на свою отупелость, едва ли не большее сожаление, чем их жертвы, ибо и они, эти жестокие затейники, -- жертвы «ямы»

Вывод: в результате исследования пространственной картины мира в раннем творчестве Горького позволяют углубить представление о писателе как по-своему «знаковой» фигуре для судеб отечественной культуры, а также намечают продуктивные перспективы для дальнейших изысканий в намеченном аспекте.

2.3 Особенности хронотопа в рассказе М. Горького «Челкаш»

Рассказ «Челкаш» написан в 1895 году и относится к ранним романтическим произведениям М. Горького.

В центре повествования - два героя, противопоставленные друг другу. Главный герой Гришка Челкаш - "старый травленый волк, хорошо знакомый гаванскому люду как заядлый пьяница и ловкий, смелый вор". "Пьяница и вор" - это только одна сторона его души и жизни. Есть в нем еще многое другое, что не только не унижает его, а даже создает ему некоторый поэтический ореол и высоко поднимает его над уровнем не только обыкновенных пьяниц и воров, но и многих честных и трезвых людей. Так, "он, вор и циник, любил море; его кипучая, нервная натура, жадная на впечатления, никогда не прельщалась созерцанием этой темной широты, бескрайной и мощной".

Недаром он так любит именно море с его широким простором: его душе особенно родствен этот простор. Водная стихия - характеристика жизни Челкаша, его пространственная характеристика, которая разворачивается перед читателем в полном объеме. Это одна из черт хронотопа в данном произведении. Бескрайнее море, без видимых горизонтов, будто не ограничивающее возможности и направление действий Челкаша.

Водное пространство у Горького предстает как своеобразное зеркало, в котором отражается жизнь человека, является точкой отсчета духовных устремлений героя. Для Челкаша неопределены рамки свободы - подобно морю она не имеет ощутимых границ.

В отличие от Гаврилы, у него нет зависимости от социальной среды, он ценит свободу от людей, труда, каких-либо обязанностей. но Челкаш любил море и не боялся его: «На море в нем всегда поднималось широкое, теплое чувство, - охватывая всю его душу, оно немного очищало ее от житейской скверны. Он ценил это и любил видеть себя лучшим тут, среди воды и воздуха, где думы о жизни и сама жизнь всегда теряют - первые - остроту, вторая - цену».

Этого героя восхищал вид величественной стихии, «бесконечной и могучей». Море и облака сплетались в одно целое, вдохновляя Челкаша своей красотой, «возбуждая» в нем высокие желания.

Совсем иные чувства вызывает море у Гаврилы. Он видит его как черную тяжелую массу, враждебную, несущую смертельную опасность. Единственное чувство, которое вызывает у Гаврилы море, - страх: «Только боязно в нем».

Хронотопичность подчеркивает кардинальность в различии характеров и образов жизни героей произведения.

Отличается и поведение этих героев на море. В лодке Челкаш сидел прямо, спокойно и уверенно смотрел на водную гладь, вперед, общаясь с этой стихией на равных: «Сидя на корме, он резал рулем воду и смотрел вперед спокойно, полный желания ехать долго и далеко по этой бархатной глади». Гаврила же придавлен морской стихией, она сгибает его, заставляет чувствовать себя ничтожеством, рабом: «… охватил грудь Гаврилы крепким объятием, сжал его в робкий комок и приковал к скамье лодки...»

Неслучайно положительным героем рассказа становится вор и бродяга. Тем самым Горький делает акцент на том, что российское общество не дает раскрыться богатому человеческому потенциалу. Его устраивают только гаврилы с их рабской психологией и средними возможностями. Неординарным же людям, стремящимся к свободе, полету мысли, духа и души, нет места в таком обществе. Поэтому они вынуждены становиться босяками, изгоями. Автор подчеркивает, что это не только личная трагедия босяков, но и трагедия социума, лишающаяся богатого потенциала, лучших своих сил.

Вывод: точки зрения хронотопичности, приоритет моря в рассказе «Челкаш» отражает, с одной стороны, загадочную таинственность пространства, с другой, -- является своеобразным «зеркальным» отражением неба на земле в позиции образно-смыслового параллелизма.

Заключение

Первый учитель Горького - В.Г. Короленко сразу же обратил внимание на какие-то новые, трудно поддающиеся определению особенности художественной манеры своего ученика. Он сказал Горькому о рассказе «Старуха Изергиль»: «Странная какая-то вещь. Это - романтизм , а он - давно скончался. Очень сомневаюсь, что сей Лазарь достоин воскресения. Мне кажется, вы поете не своим голосом. Реалист вы, а не романтик, реалист!».Прозорливо уловив нечто новое в поэтике молодого писателя, Короленко не мог, конечно, предугадать, что означает специфическое сочетание элементов реализма и романтизма в раннем творчестве Горького. Отсюда замечание, что Горькой «поет не своим голосом», сомнения в том, к сонму каких писателей его следует причислить.

Когда Горький принес рассказ «Челкаш», Короленко воскликнул:«Я же говорил Вам, что Вы - реалист!» Но подумав и усмехнувшись, он добавил: «Но в то же время - романтик!».В этих словах парадоксально точное определение творческого метода раннего Горького. Беспощадно правдивое изображение действительности, знакомой писателю в самых жестоких ее проявлениях, соседствовало в его творчестве с восторженным романтическим гимном свободе и вольному человеку.

Вполне естественно, что в раннем творчестве Горького, как в творчестве любого начинающегося писателя, выступали разнородные влияния. Однако в его произведениях нельзя усмотреть каких-либо элементов эпигонства, он «пел» своеобразно и оригинально. Его самобытный талант поэтически трансформировал художественные достижения классиков, вырабатывал свой оригинальный стиль. Именно поэтому вопрос о традициях и новаторстве в творчестве Горького является чрезвычайно сложным, но и интересным.

Существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе, называют хронотопом (что значит в дословном переводе -- «времяпространство»). Термин этот употребляется в математическом естествознании и был введен и обоснован на почве теории относительности (Эйнштейна). Время здесь сгущается, уплотняется, становится художественно-зримым; пространство же интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории. Приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается и измеряется временем. Этим пересечением рядов и слиянием примет характеризуется художественный хронотоп.

Хронотоп в литературе имеет существенное жанровое значение. Можно прямо сказать, что жанр и жанровые разновидности определяются именно хронотопом, причем в литературе ведущим началом в хронотопе является время. Хронотоп как формально-содержательная категория определяет (в значительной мере) и образ человека в литературе; этот образ всегда существенно хронотопичен.

Понятия художественного пространства и времени традиционно выступают для научной мысли как важнейшие категории, конституирующие авторскую картину мира в художественном «космосе» писателя.

Творчество М. Горького в этом плане не составляет исключения и неоднократно привлекало внимание в указанном аспекте, продуктивность которого представляется по-своему неисчерпаемой. При этом опыт, накопленный горьковедением и литературоведческой наукой в целом, нуждается ныне в определенной систематизации, -- с тем, чтобы наметить исходные понятийно-терминологические предпосылки современного исследования в контексте обширнейшей истории и теории вопроса.

Список использованной литературы

1. Ахундов М.Д. Проблема прерывности и непрерывности пространства и времени / М.Д. Ахундов. М.:Наука, 1974. - 253 с.

2. Бабаян Э. Ранний Горький (У истоков творчества) / Э. Бабаян. М.:Худож. лит., 1973.-232 с;

3. Баранов В, Огонь и пепел костра:М. Горький:творческие искания и судьба / В.Баранов. -- Горький, 1990. 365 с.

4. Басинский П.В. Ранний Горький и Ницше (Мировоззренческие истоки творчества М. Горького 1892 1905 гг.). - Дис. . канд. филол. наук / П.В. Басинский. --М., 1997. - 138 с.

5. Басинский П. Странный Горький. Очерк жизненной и литературной судьбы / П. Басинский // Литературная учеба. -- 1996. -- Кн. 5 -- 6. С. 27 - 30.

6. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / М.М. Бахтин. -- М.: Искусство, 1979. --423 с.

7. Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики.: Сб. -- М.: Худож. лит, 1975. -- С. 234-407.

8. Башляр Г. Избранное:Поэтика пространства / Г. Башляр. М.:Российская политическая энциклопедия (Росспэн), 2004. -- 376 с.

9. Бегун Б .Я. Хронотопический анализ литературного произведения / Б .Я. Бегун // Русский язык и литература в средних учебных заведениях Украины. 1991. - №11. - С. 18 - 22.

10. Белова Т.Д. Эволюция эстетических взглядов М. Горького (1890-е -- 1910-е годы) в контексте культурологических исканий эпохи: Автореф. дис. . докт. филол. наук / Т.Д. Белова. М., 2001. - 49 с.

11. Бердяев Н.А. О русских классиках / Н.А. Бердяев. -- М.:Высш. шк., 1993.-366 с.

12. Бердяев Н.А. О русской философии:В 2-х ч. / Н.А. Бердяев. -- Свердловск: Изд-во Уральск, ун-та, 1991. 4.1. -- 287 с.

13. Браже Т. Горький «старый» и «новый» / Т. Браже // Уроки литературы в старших классах. М.'Народное образование, 1998. -- С. 160 -- 176.

14. Вогюэ де Э.М. Максим Горький. Его личность и произведения. Критический очерк / Э.М. де Вогюэ. М.:Изд. книгопродавца М.В, Клюкина, 1903.-112 с.

15. Волков А. М. Горький и литературное движение конца XIX и начала XX веков / А. Волков. -М.;Сов. писатель, 1954. 495 с.

16. Гачев Г. Образ в творчестве Горького / Г. Гачев // Образ в русской художественной культуре. -- М.'Искусство, 1981. -- С. 207 244.

17. Горький М. Полн. собр. соч. Художественные произведения:В 25 т. М., 1969-1976.-Т. 1-25.

18. Горький М. Полн. собр. соч. Варианты к художественным произведениям: Т.1. Варианты к томам I -'V (1885 - 1907). - М., 1974. - 643 с.

19. Демидов А. М. «Закат Европы» О. Шпенглера и современные теории политической культуры [Текст] / А. М. Демидов // Молодой ученый. -- 2013. -- №8. -- С. 317-321.

20. Ф. М. Достоевский и Л. Н. Толстой о духовности личности / С. В. Струценко ; М-во образования и науки РФ, Пятигор. гос. лингвист. ун-т. - Пятигорск : ПГЛУ, 2012. - 169 с.

21. Зингерман, Б. И. Школа Горького / Б. И. Зингерман. Театр. -1957,-№8. -С. 47-52.

22. Левитан Л.С. Сюжет и идея / Л.С. Левитан, Л.М. Цилевич. Рига: Звайгзне, 1973. -275 с.

23. Лотман Ю.М. О русской литературе / Ю.М. Лотман. С.-Петербург: Искусство - СПб, 1997. - 848 с.

24. Лотман Ю.М. Структура художественного текста / Ю.М. Лотман. - С.-Петербург:Искусство, 1970. -- 317 с.

25. Ю.М. Лотман. К проблеме пространственной семиотики // Учен. зап. Тарт. гос. ун-та. - 1986. - Вып. 720. - С. 3-6. - (Тр. по знаковым системам; [Т.] 19: Семиотика пространства и пространство семиотики)

26. Д.С. Лихачева. Поэтика древнерусской литературы. монография. Л.: Худож. лит. Ленигр. отд-ние, изд. 1987 - 653 с.

27. Руднев В.Н. / К. П. Победоносцев о воспитании и образовании : (к вопросу о реформах российского образования во второй половине 19 ве­ка) / В. Н. Руднев // Сборник работ молодых ученых МГПУ / Правительство Москвы, Моск. ком. образования, Моск. гор. пед. ун-т ; сост. Н. М. Чалов. - М., 2001. - Вып. 7. - С. 194-196.

28. Якубина JI.B. Анализ пространственных отношений текста / JI.B. Якубина // Русская словесность. 2002. - №1. - С. 41 - 48.

29. Der Tag. 4.3.1906.

30. Magdeburg Zeit. 4.3. 1906.

31. Berl. Neueste Nachrichten. 4.3. 1906

32. Dillon Е.J. Maxim Gorky, his Life and Writings. London, 1903

Размещено на Allbest.ru