Новаторство Вальтера Скотта в жанре романа

Исторический роман, по мнению Вальтера Скотта, должен воспроизвести историю полнее, чем научно-историческое исследование, потому что сухую археологию он должен заполнить психологическим содержанием, страстями и «мнениями» создающих историю людей. Потому-то его романы многие называют «живыми картинами», создавая пространственный, статичный, обобщающий образ эпохи, словно застывшей совокупности элементов. Например, в "Айвенго" создается картина не конкретного периода английской истории, а всего английского средневековья, каким его помнит XIX век. И поэтому Скотт, по его собственному признанию, "смешал нравы двух или трёх столетий и приписал царствованию Ричарда I явления, имевшие место либо гораздо раньше, либо значительно позже изображенного времени" [8, с. 29]. Говоря о литературных корнях Скотта, Б.Г. Реизов упоминает о том, что решающее влияние на формирование Скотта оказала английская культура XVIII в.: реалистический роман, сентиментальная поэзия, драма и комедия. Так же и литературное движение конца столетия, проявившееся в возрождении интереса к народному творчеству и готике, к старым поэтам, предписаниям классической поэзии, сформулированном еще Эдвардом Юнгом в трактате "Об оригинальном творчестве" (1759). Однако, заимствовав многое из этого наследия, и, в частности, "готического" романа, Вальтер Скотт немного переиначил эти традиции. Так, Б. Реизов отмечает, что «герой-режиссер» и «глубокий сюжет», которые в "готическом" романе возбуждали интерес или страх, у Скотта служат другим целям и приобретают философско-историческое значение. В этом отношении Скотт гораздо ближе к Гёте, который… дал своему герою невидимых покровителей, тайно, из-за кулис руководящих его судьбой, чтобы воспитать его для более глубокого понимания жизни" [19, с. 36].

Важным является и тот момент, что у Скотта, как отмечает Б.Г. Реизов, "так или иначе частная жизнь определена судьбами государств и народов. Такое понимание романа требует множества действующих лиц и широкого общественного фона. Оно требует также тонкой и сложной интриги, связывающей всю эту массу людей и событий в единое и весьма разнообразное действие". [19, с. 37] И это действие обнаруживает определённое влияние драмы: по сравнению с литературной нормой того времени в нём сильно возрастает удельный вес диалогов, которые у писателя становятся самым приоритетным средством социально-психологической и эмоциональной характеристики персонажей, объяснения их взаимоотношений, завязывания и разрешения конфликтов. Его герои, как отмечают многие критики, - это не объекты описания и анализа, а субъекты действия, выявляющие сами себя в собственном слове и поступке, в драматическом столкновении страстей. Чрезвычайно сложные по богатству действия и по количеству персонажей, романы Скотта при всем обилии деталей и многообразии интересов, всё же крайне просты. В них нет ничего случайного - все подчинено основному событию, всё строго централизовано, включено в единый логический поток развития действия [19, с. 37].

А. Аникст в "Истории английской литературы" даёт следующую классификацию исторических романов В. Скотта:

1) исторические романы из прошлого Шотландии,

2) романы из истории Англии.

При всём при этом пространственная классификация совершенно совпадает с временной. И если первый цикл повествует о недавних событиях, то второй - о более удалённых во времени.

Популярность и слава Скотта, испытанная им при жизни, несколько померкла после его смерти в 30-х годах, когда резко упал интерес к истории. Однако при этом, как отмечает В. Ивашева, "если популярность исторического романа пошла на убыль, то одновременно началось незаметное, но чрезвычайно интенсивное внедрение скоттовского метода, воздействие на представителей рождавшегося нового реализма принципов художественной архитектоники, на которых строился скоттовский роман" [15, с. 30]

2.2 Анализ исторического произведения Вальтера Скотта "Айвенго"

"Айвенго" (“Ivanhoe”, 1819) - первый роман Скотта, посвящённый Англии. Роман "Айвенго" - одно из лучших произведений Вальтера Скотта. Этот роман был создан без малого двести лет назад, а события, о которых в нем рассказано, происходили в XII столетии. Однако при всём при этом "Айвенго" и в наши дни вызывает живой интерес у читателей многих стран мира. Роман написан с большим художественным мастерством, но причина его успеха кроется не только в этом, он знакомит нас с историей, помогает понять особенности жизни и нравов людей в далекие от нас времена.

Действие этого романа отнесено почти к самому началу английской истории, когда английская нация только начинала формироваться в качестве единого народа, и весьма ощущалось различие между коренным англосаксонским населением и так называемыми пришельцами-завоевателями, норманнами. "На других рубежах, - пишет Д.М. Урнов,- Вальтер Скотт продолжает разработку всё той же проблемы - столкновения местного и общегосударственного, патриархальности и прогресса. Народ, угнетаемый корыстолюбивыми феодалами, - таков стержневой образ романа, складывающийся из многих лиц, в числе которых - народный заступник Робин Гуд, выведенный под именем Локсли. Сам сюжет условен и как бы сковывает живой материал, который всё же мощной силой пробивается в эпизодах народных волнений, баронского самоуправства, рыцарских турниров" [23, с. 100].

События, изображённые в "Айвенго", происходят в конце XII в., когда Англией правил король Ричард Львиное Сердце. Страна являлась в то время центром многих противоречий классового и национального характера. Конфликт романа сводится к борьбе мятежной феодальной знати, заинтересованной в сохранении политической раздробленности страны, против королевской власти, которая воплощала в себе идею единого централизованного государства. Этот конфликт весьма типичен для эпохи средневековья. Король Ричард Львиное Сердце в романе выступает носителем идеи централизованной королевской власти, свою поддержку черпая в народе. Символичным в этом плане является совместный штурм замка Фрон де Бефа королём и стрелками Робина Гуда. Народ вместе с королём против мятежной толпы феодалов -- таков идейный смысл этого эпизода.

"Здесь, - по мнению А. Бельского, - сказалась мечта народа о добром и справедливом короле, который не чурается общения с простым людом. Исторический Ричард был жестокий тиран, облагавший народ непомерными налогами. Но в данном случае Скотт стремился к созданию не столько образа реального исторического лица, сколько образа короля, близкого фольклорным традициям" [6, с.558].

Многие образы и сцены романа имеют фольклорное происхождение. Таков образ брата Тука - веселого монаха, любителя выпить и плотно поесть. Герой этот вносит в роман стихию народного юмора и бытового комизма, а жизнелюбие и беззаботное отношение к вопросам религии роднит его с шекспировскими персонажами.

Как отмечает А. Бельский, "на сюжетных мотивах английских народных баллад основан, по свидетельству самого Вальтера Скотта, эпизод пиршества брата Тука с путешествующим инкогнито королём" [6, c.558-559]. Сам Вальтер Скотт в качестве источника легенды ссылается на публикацию под заголовком "Король и отшельник" в собрании произведений древней литературы, составленном объединёнными усилиями сэра Эгертона Бриджа и мистера Хейзлвуда, выходившим в виде периодического издания под названием "Британский библиограф", перепечатанную Чарлзом Генри Хартшорном, издателем книги "Старинные повести в стихах, напечатанных главным образом по первоисточникам", 1829 г. Речь шла о короле Эдуарде (судя по характеру и привычкам, Эдуарде IV). Само имя Айвенго было подсказано автору старинным стихотворением, где упоминались три поместья, отнятые у предка знаменитого Хемпдена в наказание за то, что он ударил Черного принца ракеткой, поссорившись с ним во время игры в мяч:

"Тогда был в наказанье взят

У Хемпдена поместий ряд:

Тринг, Винг, Айвенго. Был он рад

Спастись ценой таких утрат" [21, c.16].

Это имя, как признается Скотт, "соответствовало замыслу автора в двух отношениях: во-первых, оно звучит на староанглийский лад; во-вторых, в нем нет никаких указаний относительно характера произведения" [21, c.16-17]. А Скотт, как известно с его же слов, был против "захватывающих" заглавий [21, c.17].

Чудовищное имя барона Фрон де Беф было подсказано Окинлекской рукописью, приводящей "имена целой орды норманнских баронов" [21, c.17]. Сюжетом "Айвенго" во многом движет вражда между приближенным короля Ричарда рыцарем Айвенго и зловещим храмовником Брианом де Буагильбером. Важную роль в развитии сюжета играет также эпизод пленения Седрика Сакса и его спутников воинами де Браси и Буагильбера. Наконец, нападение стрелков Робина Гуда на Торкилстон, замок Фрон де Бефа, мотивируется их стремлением освободить пленных. Видно, что в событиях, показанных Скоттом, казалось бы, частного характера, отражаются конфликты исторического масштаба.

Фабулу романа составляет непризнанная любовь Ревекки к Айвенго, а не любовная коллизия Айвенго-Ровена. Последняя - бледна, анемична, условна, в то время как подлинной героиней романа является дочь еврея-ростовщика.

Скотт верен объективным фактам истории, показывая травлю еврея в условиях Средневековья, даже со стороны социально униженного саксонского шута. Но он всем содержанием своего романа осуждает расовое неравенство, национальную ненависть к угнетённому народу. Характерно, что еврея Исаака травит и дразнит принц Джон, не стесняющийся занимать у него деньги, а на защиту еврея встает рыцарь Айвенго - сторонник Ричарда, человек, за плечами которого автор. Показательно, что чувства и волю Ревекки насилует рыцарь-храмовник Буагильбер, а заступается за Ревекку крестьянин калека Хигт. Автор сочувствует этим людям.

Исаак у Скотта - классовый, а не расовый персонаж. Он - ростовщик и его ростовщичество на первом плане. Правда, на его долю выпадает комическая роль, но этот комизм отступает на задний план в сценах, где изображается страдание Исаака-отца, и здесь проявляется свойственная Скотту художественная правдивость.

Ревекка опоэтизирована в романе и поставлена в центр повествования. Её жизнь, её приключения, её любовь, непозволительная с точки зрения средневековой морали, её великодушие и порыв объективно составляют стержень романа. Её физическая привлекательность сочетается с нравственной: еврейка нежна, великодушна, отзывчива к человеческому горю, помнит добро и сеет добро сама, она человечна в лучшем смысле слова.

В ней воплотились лучшие черты народа и, прежде всего, стойкость в жизненной борьбе. Ревекка сильна, смела, обладает твердой волей и силой характера, готова на смерть - так она ценит своё человеческое достоинство, честь, и это спасает её в грозную минуту беседы с храмовником.

Некоторая индивидуализация характера, более яркая в сравнении с иными "героями" романов, Скотта обусловлена тем, что образ Ревекки, рисуется автором как образ трагический. Несчастье девушки в том, что она любит, не будучи любимой, и любима, при этом не любя. В первом случае это - Айвенго, во втором - рыцарь храма Буагильбер. Характерно и само композиционное построение романа, при котором после встречи с любимым следует, как правило, встреча с нелюбимым Брианом. И это позволяет автору каждый раз раскрыть какие-то новые черты психологического портрета героини.

Скотт любит и поэтизирует образ Ревеки - противопоставляя ей не менее колоритного и романтизированного человека с демоническими страстями храмовника Бриана.

Крестоносец, одержимый любовным наваждением, в тоске готов продать и себя, и веру своих отцов. Ревекка же неизменно и последовательно сохраняет своё человеческое и национальное достоинство, заявляя, что никакие угрозы и даже угроза смерти не заставят её пойти против совести и предать веру отцов.

Гуманистическое содержание романа, трезвость политического мироощущения Скотта проступает и в изображении рыцарей и рыцарства. Скотт с любовью прибегает к геральдике, дает понятие о рыцарском этикете, традициях, словом сознательно воссоздает весь необходимый внешний колорит эпохи, никогда не теряя, однако способности трезвой логической оценки происходящего.

«Айвенго» имел большой успех при появлении и, можно сказать, дал автору право самому предписывать себе законы, так как с этих пор ему позволяется изображать в создаваемых им сочинениях как Англию, так и Шотландию.

Образ прекрасной еврейки возбудил сочувствие некоторых читательниц, которые обвинили автора в том, что, определяя судьбу своих героев, он предназначил руку Уилфреда не Ревекке, а менее привлекательной Ровене. Но, не говоря уже о том, что предрассудки той эпохи делали подобный брак почти невозможным, автор позволяет себе попутно заметить, что временное благополучие не возвышает, а унижает людей, исполненных истинной добродетели и высокого благородства. Читателем романов является молодое поколение, и было бы слишком опасно преподносить им роковую доктрину, согласно которой чистота поведения и принципов естественно согласуется или неизменно вознаграждается удовлетворением наших страстей или исполнением наших желаний. Словом, если добродетельная и самоотверженная натура обделена земными благами, властью, положением в свете, если на её долю не достаётся удовлетворение внезапной и несчастной страсти, подобной страсти Ревекки к Айвенго, то нужно, чтобы читатель был способен сказать -- поистине добродетель имеет особую награду. Ведь созерцание великой картины жизни показывает, что самоотречение и пожертвование своими страстями во имя долга редко бывают вознаграждены и что внутреннее сознание исполненных обязанностей даёт человеку подлинную награду -- душевный покой, который никто не может ни отнять, ни дать. [21, с. 6]

Заключение

Исторический роман представляет собой, без всякого преувеличения, один из наиболее ярких литературных жанров, поскольку ретроспектива прошлого в воображении писателя восполняет отсутствие воображения и фантазии профессионального историка. Если профессиональный историк даёт документальное описание, подчас весьма скучное для широкого круга читателей, то писатель своими усилиями, воображением, обращаясь к документальным историческим сюжетам, помогает, может быть, даже лучше, глубже проникнуть в сокровенные тайны документального бытия, даже насытив его своей фантазией, зачастую часто расходящейся с реальной историей.

Строго говоря, исторические романы ведь существовали и до В. Скотта, но только ему удалось избежать «этнографичности» в изображении прошлого, удалось войти в прямой контакт, или, говоря словами Пушкина, преподнести прошедшее время «домашним образом». Широко пользуясь сюжетными ходами и повествовательными приёмами, заимствованными как у готического романа с его замками, похищениями и роковыми тайнами, так и у семейно-биографического романа типа «Тома Джонса» Филдинга, он заставил их работать на совершенно иные задачи. Авантюра, загадка, любовная интрига перестали быть самостоятельными - вплетённые в широкий исторический фон, они начали играть роль переходных мостиков между вымыслом и документом, между вымышленным героем и героем историческим; они превратились в средство для воссоздания духа эпохи, а не только её нравов и обычаев. Так возникли особые персонажи, темы, конфликты, как бы отмеченные личным вальтер-скоттовским клеймом, так возникла - и на время вытеснила все прочие - особая модель ромама, точно определяемая пушкинской формулой: «историческая эпоха, развитая в вымышленном повествовании». [9, с. 7].

Создав исторический роман, Вальтер Скотт установил законы нового жанра и блестяще воплотил их на практике. Даже семейно бытовые конфликты он связал с судьбами нации и государства, с развитием общественной жизни. Творчество Скотта существенно повлияло на европейскую и американскую литературу. Именно Скотт обогатил социальный роман XIX века принципом исторического подхода к событиям. Во многих европейских странах его произведения легли в основу национального исторического романа.

То, что выдающийся французский писатель называл оценкой народа, отражено в народных балладах, преданиях и анекдотах, передававшихся из поколения в поколение и слившихся в образ героя и времени, творцом которого является народ. Без сомнения, здесь присутствие вымысла очевидно. Но это вымысел, подсказанный логикой развития характера, основанной на строжайшем чувстве меры того многоликого автора, который является одновременно и творцом, и судьёй.

Исходя из проделанной мною работы, можно сделать следующий вывод: новаторский характер исторического романа Вальтера Скотта бесспорен.

Можно выделить следующие особенности творческого метода Вальтера Скотта как новатора в области исторического романтизма:

1) композиция исторического романа Скотта отражает понимание исторического процесса писателем: в основном судьбы его героев тесно связаны с каким-либо крупным историческим событием (с революцией, мятежом, бунтом), изображение которого занимает центральное место в произведении;

2) изображение исторических событий сквозь восприятие частного вымышленного персонажа, ведущего любовную интригу романа и тем самым соблюдение исторической точности вместе с сохранением обязательной романической интриги;

3) изменение соотношения предания и вымысла, создание исторического фона вымышленными персонажами, которые являются чрезвычайно типичными для изображаемой эпохи и страны и в этом плане историчны;

4) новшества в литературном языке (Скотт отказывается от чрезмерной архаизации языка, а использует язык его эпохи);

5) одним из важнейших нововведений романа Скотта является роль, которую играет народ, масса. Роман Скотта приобретает демократические тенденции: мы видим, как со всех сторон врывается на его страницы народ;

6) расширение границ романа (охват большого количества типов, сословий, классов и событий).

В течение нескольких десятилетий Вальтер Скотт был одним из самых популярных писателей Европы. Романисты подражали ему (по крайней мере, пытались это делать), а кому не удавалось, завидовали, как Стендаль [3, с. 16]. Историки видели в В. Скотте вдохновителя своих научных трудов (в России же наоборот историк Н.М. Карамзин вдохновлял поэта А.С. Пушкина на написание исторических повестей и драм), композиторы писали на его сюжеты оперы, художники - картины. О нём восторженно отозвался Гёте, АС. Пушкин называл его «шотландским чародеем» и ставил его, как мы уже отмечали, выше В. Гюго, В.Г. Белинский считал В. Скотта «великим гением нашей эпохи».

Можно полностью согласиться с мнением А. Долинина, писавшего, что Вальтер Скотт бесспорно является величайшим историческим гением новых времен. Принадлежал к тем гибким подвижным умам, которые всегда готовы запечатлеть в себе формы тех предметов, к которым они приближаются; которые способны воскресить прошедшие во всех веках ярких ослепительных цветах местности и века. Которые, если можно так сказать, постоянно оглядываются назад, словно прощаясь со знакомыми местами, с близкими друзьями и родственниками. Которые в час разлуки силятся в последний раз припомнить малейшие обстоятельства прошедших дней, прежние страдания и радости, и в свежем воспоминании рисуют черты и характеры знакомых лиц, читают их чувства и мысли, и в душевном восторге вглядываются даже в их одежду, их привычки, их странности. Каждый из нас, кто только с пристальным вниманием читал творения Вальтера Скотта, согласится, что в его романах более истинной истории, нежели в исторических произведениях большей части писателей-философов, изображавших одну с ним эпоху.

Список литературы

1. Аникин Г.В., Михальская Н.Л. История английской литературы. - М.: Высшая школа, 1988. - 425 с.

2. Аникст А. История английской литературы. - М.: Гослитиздат, 1956. - С. 257-270.

3. Бальзак О. Письма о литературе, театре и искусстве // Бальзак О. Собрание соч.: В 15 т. Т. 15. - М.: Худ. лит., 1955. - С. 295.

4. Белинский В.Г. Полное собрание соч. Т. 6. - М.: Изд-во АН СССР, 1960.

5. Белинский В.Г. Разделение поэзии на роды и виды // Белинский В.Г. Собр. Соч.: В 3 т. Т. 2. - М.: Гослитиздат, 1948.

6. Бельский А. “Айвенго”: комментарии // Скотт В. Айвенго (пер. Е.Г. Бекетовой) // Скотт В. Собр. соч.: в 20 т. Т. 8. - М.-Л.: Гос. Изд-во худож. лит., 1965. - С.557-568.

7. Бельский А.А. Скотт // Краткая литературная энциклопедия: В 8 т. Т. 6. - М.: Сов. энциклопедия, 1971. - С. 895-900.

8. Дайчес Д. Вальтер Скотт. - М., 1987.

9. Долинин А. История, одетая в роман. - М., 1980.

10. Дьяконова Н.Я. Английский романтизм: Проблемы эстетики. - М.: Наука, 1978. - 202с.

11. Елистратова А.А. Скотт // История английской литературы. Т.2. в.1. - М.: Наука, 1953.

12. Ивашева В.И. Английский реалистический роман ХХ века в его историческом звучании. - М.: Худож. лит., 1974. - С. 30.

13. Киселёва Л. Вальтер Скотт в интерпретации русских архаистов // Сборник памяти Е. Г. Эткинда. - СПб., 2001.

14. Мильтон. Свифт. В. Скотт. Теккерей. Дж. Элиот. - Челябинск, 1999.

15. Михальская Н.Б. История английской литературы. - М.: Наука, 1998.

16. Орлов С.А. Исторический роман Вальтера Скотта. - М.-Л., 1965.

17. Пирсон Х. Вальтер Скотт / Пер. с англ. - М., 1983.

18. Пушкин А.Г. О романах Вальтера Скотта // Пушкин А.Г. Собр. Соч.: В 9 т. Т. 7. - С. 529.

19. Реизов Б. Вальтер Скотт // Скотт В. Собр. Соч.: в 20 т. Т. 1. - М.-Л.: Гос. изд-во худож. лит., 1960. - С. 23.

20. Реизов Б. Творчество Вальтера Скотта. - Л.: Худож. лит., 1965. - 497 с.

21. Скотт В. Айвенго (пер. Е.Г. Бекетовой) // Скотт В. Собр. соч.: в 20 т. Т. 8. - М.-Л.: Гос. Изд-во худож. лит., 1962. - С. 7-553.

22. Скотт В. О «Замке Отранто» (пер. В.Е. Шора) // Жариков В. И. Влюблённый дьявол - Минск: Мока-Имидж, 1992. - С. 181-196

23. Урнов Д.М. Вальтер Скотт // История всемирной литературы: В 9 т. Т. 6. - М.: Наука, 1989. - С. 95-100.

24. Шайтанов И.О. Вальтер Скотт // История зарубежной литературы ХIХ века. - М.: Просвещение, 1991. - С. 88-103.

Размещено на Allbest.ru