У Гаршина, как и у Достоевского, основной темой творчества является человек трагической судьбы. Только у Достоевского - это мужская судьба, а женщина, встретившаяся на пути, лишь трудность в этой жизни. А у Гаршина в центре женские образы, мужчины лишь ярче их раскрывают. Бердяев говорил про Достоевского: «мужчина приковывается к женщине страстью. Но это остается как бы его делом с самим собой, со своей страстной природой». Но эти слова справедливы и для мужских образов Гаршина. Будучи человеком чистым и с незамутненной совестью, с преследующим чувством вины за все зло, что происходит в мире, Лопатин, как и Мышкин, оказывается неспособен на компромисс с окружающей действительностью. Решая проблему, стоящую во главе двух произведений: «допустимо ли добро, в основе которого лежит зло? и нужно ли парировать тем же», авторы приходит к выводу, что такое добро недопустимо.

Вывод по 1 главе

Подведем итоги нашего исследования в первой главе. Мы выяснили, что, желая привнести в литературу что-то новое, свое, Гаршин все же был подвержен влиянию современников, в том числе и Достоевского. Гаршин дает ему нелестную оценку как человеку, а значит, и как писателю. Для Гаршина нет разделения на жизнь и творчество. Вслед за Гоголем он считает, что писатель должен быть, в первую очередь, высоконравственным человеком. Будучи до глубины души убежденным в невозможности счастья, пока есть горе в окружающей жизни, Гаршин считает целью своего творчества пробуждение людей от счастливого неведения (или неосознавания) боли ближнего. Однако страдание по Достоевскому Гаршин считал извращенным, неестественным. Но все же несмотря на неприязнь к Достоевскому Гаршин признает влияние на себя мотивов и тем его творчества. Сознательная ли это рецепция, неосознанная реминисценция или психолого-типологическая общность - не важно, главное, что Достоевский оставляет след в творчестве Гаршина.

Он развивает характерологию «Идиота» и структуру его конфликта в рассказе «Надежда Николаевна». В нем Гаршин продолжает тему падшей женщины. Гаршин вслед за Достоевским создает образ незаурядной женщины сложной судьбы. Обе женщины, вопреки своему положению, получили неплохое образовании. Вслед за Достоевским Гаршин называет свою героиню по имени-отчеству, символика которого равноценна: Анастасия - значит воскресение, Надежда говорит само за себя. В центре проблематики все тот же мотив спасения. Гаршин проецирует в своем произведении систему отношений: два спасителя и одна женщина, которая погибает от руки одного из спасителей. Схож и мотив узнавания в этих произведениях: Мышкин и Лопатин узнают женщин, из образа, заложенного в их сознании задолго до первой реальной встречи. Гаршин развивает понятие красоты. У Достоевского подлинная красота в страдании и поступке, она способна спасти душу, но ее не каждому дано увидеть. Князь Мышкин оказывается плохим зрителем этой красоты, поэтому погибает Настасья Филипповна и он сам. Согласно концепции Гаршина, воскрешение возможно только путем чуда истинного искусства. Лопатин - способный зритель, ему практически удается то, что не получилось у Мышкина. У Надежды Николаевны появились все возможности для спасения, однако внешние обстоятельства нарушают ход событий, и женщина тоже погибает. Так или иначе, обе женщины играют роковую роль в жизни окружающих их мужчин.

Что касается мужских образов, можно сделать вывод, что у Достоевского, несмотря на важное место, которое занимает Настасья Филипповна, они первичны, а у Гаршина вторичны. Что подтверждается названиями произведений: «Идиот» (= князь Мышкин) и «Надежда Николаевна». Достоевский ставил перед собой цель создать положительно прекрасного человека. Это идею он воплощал в образе князя. Лопатин у Гаршина - просто хороший человек (как сказал Бессонов, «незамутненный»).

Оба писателя для раскрытия образов используют живопись. Гаршин видит в Надежде Николаевне Шарлотту Корде и рисует ее. А Достоевский для раскрытия Рогожина использует картину Ганса Гольбейна «Мертвый Христос».

ГЛАВА II. РАССКАЗ ВС. М. ГАРШИНА «НОЧЬ» И ТРАДИЦИЯ РЕФЛЕКСИРУЮЩЕГО ГЕРОЯ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

2.1 Тип «слабого человека» в русской литературе и герой рассказа «Ночь»

Литературный тип как совокупность персонажей близких по мировосприятию и духовной составляющей может быть представлен в произведениях как одного писателя, так и нескольких. Часто общество и среда являются основным мотивирующим компонентом для зарождения типа. Нередко исследуя эти типы, критики дают им названия: благородный разбойник, лишний человек, маленький человек, нигилист и др. Они обладают устойчивым набором качеств и отражают нравственные тенденции общества и самих писателей.

Термин «слабого человека» впервые был введен и обоснован П. В. Анненковым. Он пишет статью-рецензию «Литературный тип слабого человека. По поводу тургеневской «Аси» как реакция на статью Чернышевского "Русский человек на rendez-vous". Анненков не согласен с мнением Чернышевского о связи бесхарактерности любовника с сомнительным нравственным состоянием всего общества, к которому он принадлежит. Анненков защищает дворянскую интеллигенцию и считает, что общество должно опираться на этот слой, так как за ним спокойное будущее с постепенными изменениями, что «круг так называемых слабых характеров есть исторический материал, из которого творится самая жизнь современности. Он уже образовал как лучших писателей наших, так и лучших гражданских деятелей, и он же в будущем даст основу для всего дельного, полезного и благородного». Эта полемика носит политический характер и не отражает историческую справедливость по отношению к типу слабого человека, здесь идет о спор о том, какой класс поведет страну и каким путем: реформами или революцией.

А. А. Фаустов и С. В. Савинков в характерологических очерках пишут, что термин «слабый человек» в литературно-критический обиход было введено неудачно, так как практически сразу заменилось термином «лишний человек». Они характеризуют слабого человека как потерявшего самого себя в потоке приключений. «Слабость синонимична тут с «незакрепленности», переменчивостью» и оценивается как изъян. Прообразом этого типа можно считать Эраста из «Бедной Лизы» Карамзина.

Слабый человек живет без точи опоры, рассеян в суете, он существует вне себя, а это обрекает на поверхностный контакт с миром. На эту болезнь общества указывал и Н. В. Гоголь в «Выбранных местах», и Ю. Ф. Самарин в исповедальном письме к Гоголю. Он пишет о подрыве воли у человека. Подобное убеждение выразилось и в «Философских заметах» В.П. Киреевского.

Силы приобретаются на пути рефлексии. Однако, несмотря на пользу для душевного и умственного состояния от рефлексии (возможность осознать многие жизненные процессы), ее нельзя оценить как однозначно положительное явление. По мнению Гегеля, «рефлексия - это раздвоенное, самосозерцающее состояние субъективного духа, переходное между первоначальной бессознательной непосредственностью и конечным синтезом знающего и обладающего волею интеллекта». Белинский тоже отмечал раздвоенность, заложенную в этом понятии: «в состоянии рефлексии человек распадается на два человека, из которых один живет, а другой наблюдает за ним и судит о нем. Тут нет полноты ни в каком чувстве, ни в какой мысли, ни в каком действии; как только зародится в человеке чувство, намерение, действие, тотчас какой-то скрытый в нем самом враг уже подсматривает зародыш, анализирует его, исследует, верна ли, истинна ли эта мысль, действительно ли чувство, законно ли намерение, и какая их цель, и к чему они ведут». И Л. И. Вольперт, давая определение рефлексии, отмечала ощущение дисгармонии мироздания при вхождении в состояние рефлексии. Однако Белинский отмечал и необходимость этого состояния как важного момента духа и обязательного этапа развития личности. Получается, что спасение в единении и концентрации воли: собрать себя в самого себя, не допустить раздвоения своей личности.

В герое рассказа Гаршина «Ночь» собраны качества слабого человека. Он потерял точку опоры. «Все перебрал я в своей памяти, и кажется мне, что я прав, что остановиться не на чем, некуда поставить ногу, чтобы сделать первый шаг вперед». Герой не верит в будущее, не может опереться и на прошлое. «В прошлом нет опоры, потому что все ложь, все обман». Это приводит его к мыслям о самоубийстве. Рефлексируя, он приходит к мнению, что нет ничего хуже, чем ложь к себе. Алексей считает, что человек, исповедуя одни идеалы, живет по другим, или не сознавая этого разрыва, или намеренно не задумываясь над ним.

Пример слабого человека можно увидеть и в произведении И. С. Тургенева «Ася». В силу молодого возраста герой NN живет без оглядки, путешествует без цели и плана: «останавливался везде, где мне нравилось, и отправлялся тотчас далее, как только чувствовал желание видеть новые лица». Он скользит по поверхности вещей, застыв в своем существовании, будучи полуживым-полумертвым. «Это сомнамбулическое скольжение, однако, лишь временная отсрочка того, чего слабый герой избежать не может». Он не любит находиться в одиночестве, его привлекает толпа. Уже в этом признании проявляются признаки слабости, страх оказаться с собой наедине и сконцентрировать внимание. В одном из писем у Тургенева звучит следующая мысль: «Для того чтобы силу объединяющую познать во всех деталях, надо уметь сосредоточиться, обрести "то особенного рода спокойствие, исполненное внутреннего внимания и тихого движения, которое необходимо писателю - вообще художнику». Простому человеку тоже необходимо это «тихое движение», причем движение к самому себе, а не в пространстве. Без этого человек рассыпается.

Эта тема волновала Тургенева, он неоднократно поднимал ее в письмах, упрекая себя в неумении сосредоточиться и в отсутствии силы воли: «Хорошо тому сосредоточиться, который у себя в центре опять находит натуру - и всю натуру - потому что сам - натура, а наш брат только и живет, что беготнею то наружу - то внутрь. Иной сосредоточится - и вдруг сделается прост, чист и ясен - как нуль».

Он продолжает рассуждать о слабости натуры в произведении «Вешние воды», герой которого, как и NN, предпочитает движение в пространстве, а не внутри. Вообще, можно сказать, что «Вешние воды»

- это своего рода «двухсерийная» Ася», что отмечал сам автор. Главный герой Дмитрий Павлович Санин, будучи молодым двадцатипятилетним человеком, получив наследство, решает пожить за границей до службы. С самого начала он, как и господин NN, подчинен случайности, начиная с получения денег и знакомства с Джеммой. Санин предпочитает не заглядывать в самого себя и не замечает знаки судьбы. Важной фразой является следующая: «Презрение он бы почувствовал к себе, если б ему удалось хотя на миг сосредоточиться; но он не успевал ни сосредоточиться, ни презирать себя». Таким образом, Дмитрий Павлович позволяет Полозовой завладеть им и предает свою возлюбленную Джемму. Еще одним ключевым моментом можно назвать скачку в горах, когда герой признается, что не узнает себя. Он делает выбор в пользу движения внешнего, поэтому неузнавание своего внутреннего становится в логике Тургенева логичным. Как и покорность: «…она повелительно двигалась вперед - и он послушно и покорно следовал за нею, без искры воли в замиравшем сердце». «И это мертвое безволие Санина - конечная стадия его рассеянного состояния». По установке Тургенева любовь - это предлог для Неведомого утащить человека к себе. Настоящая любовь это или мнимая, уже не имеет значения.

Если рассматривать в тургеневской концепции героя Достоевского из произведения «Слабое сердце» (название сразу нас отсылает к типу слабого человека) Васю Шумкова, то в его случае предлогом для Неведомого утащить человека к себе стала искренняя привязанность. Вначале, правда, этот предлог вытащил из себя, а потом «преловко схватил его за руки, повернул, подвернул под себя и начал, как говорится, "душить" жертвочку». Не справившись с нахлынувшими эмоциями и чувствами Вася не мог думать о службе и выполнять свои обязанности. Всей душой он был в своем чувстве, все мысли о возлюбленной Лизе. Герой не выполнил работу: «И Вася с отчаянным жестом выбросил на стол из ящика шесть толстейших тетрадей, подобных той, которую он переписывал». Ощущение долга, страх потерять место на службе, осознание собственного бессилия перед своим безволием, досада от возможности перемены расположения начальника - все это сломило «слабое» сердце Васи Шумкова, а также и голову. Очень метко выразился Ф. А. Кони, редактор журнала, в котором был напечатан это рассказ. Он писал: «Сердца слабые и нежные <...> до того покоряются гнетущей судьбе <...> что на редкие радости свои смотрят как на проявления сверхъестественные, как на беззаконные уклонения от общего порядка вещей. Они принимают эти радости от судьбы не иначе как взаймы и мучаются желанием воздать за них сторицею. Поэтому и самые радости бывают для них отравлены <...> до того обстоятельства умели унизить их в собственном мнении». Эти слова, по-видимому, отражали позицию самого Достоевского. Слишком большая радость свалилась на Васю Шумкова, не выдержал обычных условий общества, оказался слаб для социума и сошел с ума. "Нет, это не столбняк! - подумал Аркадий Иванович и затрясся всем телом. - Вася, Вася! откликнись же мне!" - закричал он, схватив его за плечо. Но Вася молчал и по-прежнему продолжал строчить сухим пером по бумаге. Его забрало тургеневское Неведомое.

В. Д. Рак высказывает предположение, что по замыслу «Слабое сердце» должно было входить в повествовательный цикл наряду с «Хозяйкой». Его заглавие повторяет определение, ставшее для Ордынова ключом к непростому характеру Катерины. Это героиня полностью подчинена своему мужу Илье Мурину. Молодая девушка живет со стариком, по мнению главного героя, как под навождением (можно вспомнить обратную ситуацию с Саниным и Полозовым, его недоуменная рефлексия по поводу происходящего тоже приносит ассоциации с гипнозом). Она пребывает в тревожном, эмоционально неустойчивом расположении духа. Катерина, как и все слабые герои: Вася Шумков, NN и Санин - боится сосредоточиться и остаться в уединении. Ведь, оставшись, можно не выдержать ощущения Неведомого и рассыпаться, как Алексей из рассказа «Ночь». «Знаешь что? Я всё боюсь, всё боюсь...», - говорит она Ордынову. Она признается, что в сердце у нее тоска и ей невыносимо быть одной. А чего она боится, не договаривает. Вероятно, сама не знает, боится Неведомого. Это определение часто всплывает в тексте: «сострадания к горю неведомому захватило дух Ордынова», «голос задрожал, как струна, от всей полноты неведомого восторга и блаженства».

Переход от неведомого страдания к неведомому восторгу, кстати, и погубил героя Гаршина Алексея из рассказа «Ночь». «Такого восторга он никогда еще не испытывал ни от жизненного успеха, ни от женской любви. Восторг этот родился в сердце, вырвался из него, хлынул горячей, широкой волной, разлился по всем членам, на мгновенье согрел и оживил закоченевшее несчастное существо». Он хотел покончить с собой, не понимая смысла существования. А когда внезапно осознал - существование прекратилось уже не по его воле. Хотя вряд ли вообще это могло произойти по его воле. Согласно рефлексии повествователя «Вешних вод», слабые люди не кончают с собой, они ждут конца. Можно заметить, что ничего с героями рассмотренных произведений не происходит по их воле. Как точно выразился Мурин - герой «Хозяйки»: «Дай ему волюшку, слабому человеку, -- сам ее свяжет, назад принесет». Они не способны на поступок, слабы. NN решился жениться на Асе, но было уже поздно: девушка уехала, Санин хотел было связать свою жизнь с Джеммой, но его легко увели от этой идеи, не хватило воли закончить работу и воплотить мечты о свадьбе у Васи Шумкова, и Катерина не идет навстречу своей привязанности, оставляя все как есть. Слабый человек даже, нащупав точку опоры, может отклониться туда, куда направит течение жизни.

Эти герои чувствуют примерно одинаковое: их душит болезнь, воцаряется невыносимые отчаяние в душе и томит глухая сердечная боль. Эти ощущения несут их в руки Неведомого, не давая возможности подумать о якоре.

2.2 Герой рассказа Гаршина и герои-скептики и пессимисты Чехова

Пессимизм являлся сложным противоречивым социальным явлением в России в 80-х годах. Когда под знаком народничества произошло крушение целого этапа освободительного движения, пессимизм охватил широкие круги русской интеллигенции, что создало благоприятную почву для увлечения философией Шопенгауэра и учениями Л. Толстого. «Пессимизм оказался на вооружении того круга народнической и близкой народничеству интеллигенции, которая не шла на открытый политический компромисс и считала своим долгом доступными средствами демонстрировать неприятие существующего строя». Народнический пессимизм показывал неприятие основ самодержавного строя и являлся частью общего вопроса о путях преобразования страны. Логично, что против пессимизма выступили реакционеры, считавшие подобные мысли опасными. Это борьба разожгла и литературную полемику. «Образ человека, больного «мировой скорбью», - по словам Г. А. Бялого, не воспринимался иначе, как образ революционера».

Столкнувшись с такой общественно-политической ситуацией, Чехов не смог промолчать. Он вообще считал, что такие вопросы как Бог и пессимизм не должны решаться беллетристами. По мнению Чехова, задача писателя лишь рассказать, кто и при каких обстоятельствах рассуждал о пессимизме. Но с другой стороны, он сетовал на ограниченные возможности автора как объективного передатчика информации. Рассуждая над противоречивыми мыслями, Чехов создает произведение «Огни» (впервые опубликовано в 1888 г. в журнале «Северный вестник») - новый «трактат пессимизму» в чеховском понимании. «Два месяца потратил Чехов на работу над «Огнями», больше, чем на создание «Степи». Повесть экспериментальна, в ее построении ощущается подчеркнутая заданность, но и в ней автор ведет читателя к выводам как художник». Литературный критик Абрам Дерман полагает, что «Огни» -- «одно из самых интимных» произведений Чехова, где он «широко и глубоко лично поставил проблему сердечной холодности». Рассказчик знакомится с инженером Ананьевым и студентом фон Штенбергом. Он наблюдает дискуссию: молодой человек подвержен пессимизму и считает, что нет смысла что-то делать, если все будет уничтожено временем. «Когда-то на этом свете жили филистимляне и амалекитяне, вели войны, играли роль, а теперь их и след простыл. Так и с нами будет», - говорит он. Инженер же против таких пессимистичны мыслей: «Такими мыслями следует оканчивать жизнь, а не начинать. Вы еще слишком молоды для них».

Молодой человек его слушает без энтузиазма, в то время как Ананьев обличает ход его мыслей, силясь доказать ложность его установок.

«Ананьев пытается доказать, что это обрекает человека на безделье, пассивность, мало того - позволяет совершать нехорошие, непростительные поступки». Инженер считает, что нельзя начинать тем, чем нормальные люди заканчивают. А в качестве доказательства рассказывает историю из своей молодости, когда он соблазнил и предал бедную женщину. Ананьев объясняет, что пессимизм стариков имеет право на существование, потому что в его основе нет эгоизма.

Настроение молодого человека чем-то похоже на настроение гаршинского героя из рассказа «Ночь». Он считал, что вокруг все обман, что люди врут самим себе, врут, что есть смысл жизни, что есть прошлое, настоящее, что будущее имеет значение. Решившись на самоубийство, он пишет, «что он понял и себя, понял, что и в нем, кроме лжи, ничего нет и не было; что если он сделал что-нибудь в своей жизни, то не из желания добра, а из тщеславия; что он не делал злых и нечестных поступков не по неимению злых качеств, а из малодушного страха перед людьми». Есть ли в основе его пессимизма эгоизм? Он «умирает с презрением к людям, не меньшим, чем к самому себе», - пишет Гаршин. В самом желании уйти из жизни уже есть проявление эгоизма, ведь человек видит в центре мироздания только себя, не задумывается, о том, кто дал ему жизнь и решает, что может по собственному желанию убить себя. Только в конце герой приходит к альтруистическим идеям: «Непременно нужно связать себя с общей жизнью, мучиться и радоваться, ненавидеть и любить не ради своего "я", все пожирающего и ничего взамен не дающего, а ради общей людям правды», «Нужно "отвергнуть себя", убить свое "я", бросить на дорогу...». Получается, за ночь этот герой прошел путь от эгоизма к альтруизму, путь, по которому, по мнению Ананьева, человек должен идти годами. Возможно, именно поэтому, настолько сильно «повзрослев» за одну ночь, герой и умирает.

Удалась ли попытка Чехова оправдать «альтруистический пессимизм» или нет - вопрос спорный. Г. Бердников считает, что все герои выглядят очевидно сочиненными, поэтому произведение проигрывает своей художественностью. В. Б. Катаев же пишет о художественной продуманности выражения авторской позиции, которая не сводится ни к позиции героя, ни к позиции повествователя. «Ночь» Гаршина тоже вызывала сомнения у критиков своей неясностью. И. С. Тургенев, замечает нелогичность последней части рассказа: «Эта неясность производит в читателе впечатление недоумения, что особенно следует избегать». Вообще, проблема гаршинского пессимизма вызывала в те годы споры. Его смысл и значение были главными темами многочисленных статей. Например, Михайловский отмечал некоторую оригинальность морали Гаршина, которую можно увидеть в рассказе «Ночь»: «Он сознает свое несчастие; он сознает, что его "узкий мир" его измучил, что, говоря вульгарным языком, выгоднее мучиться общим горем, чем "в одиночку". Это уже несколько оригинальнее, чем простая мораль любви к ближнему».

Если у Гаршина все творчество пронизано пессимистическими лейтмотивами, то у Чехова пессимистичные и скептические нотки звучат не везде, кроме рассказа «Огни» еще в рассказах «Степь», «Пари», «Поцелуй», «Верочка». Например, штабс-капитану Рябовичу герою рассказа «Поцелуй» «и весь мир, вся жизнь показались непонятной, бесцельной шуткой...» после случайного поцелуя, который так и остался случайным. К. Арсеньев считал «Поцелуй» одним из лучших рассказов Чехова, замечая, что в нем «очень хорошо главное действующее лицо, штабс-капитан Рябович, в серенькую скучную жизнь которого внезапно проникает луч солнца». В. Гольцев подчеркивает печальный оттенок в этом луче солнца, а В. Альбов писал, что Чехов как будто специально написал рассказ на тему бессмысленности жизни. Мимолетный поцелуй глубоко засел в душе и сознании этого мужчины, а такие глубоко чувствующие герои часто встречаются в рассказах Гаршина, как тот же Лопатин, например.

У Чехова не столько желание идти в ногу с современной литературной полемикой, сколько ощущение мировой скорби, как у Гаршина. «Это была тоска исключительно тонкой, прелестной и чувствительной души, непомерно страдавшей от пошлости, грубости, скуки, праздности, насилия, дикости - от всего ужаса и темноты современных будней», - вспоминает Куприн о Чехове. Это мировосприятие роднит Чехова с Гаршиным. Неслучайно Чехов осмысливает свое отношение к последнему в рассказе «Припадок». Об идее произведения он пишет: «молодой человек, гаршинской закваски, недюжинный, честный и глубоко чуткий, попадает первый раз в жизни в дом терпимости. Так как о серьезном нужно говорить серьезно, то в рассказе этом все вещи будут названы настоящими их именами. Быть может, мне удастся написать его так, что он произведет, как бы я хотел, гнетущее впечатление...».

В основе «Припадка» лежит нравственная проблема, характерная для творчества Гаршина. Герой рассказа, студент Васильев сталкивается с таким явлением как проституция, он осознает, что зло стало обыденным, а потому и потеряло вкус зла. Его представления о продажных женщинах не совпадают с реальностью, которая открылась перед его глазами. Проблема осознания действительности стоит рядом с проблемой осознания своего бессилия перед этой действительности. Чехов показывает мучительный умственный процесс, вызывающий сильную душевную боль, такую, что молодой человек хочет покончить с собой хотя бы для того, чтобы болью телесной заглушить боль душевную.

О завершении работы над «Припадком» Чехов сообщил в письме к А. С. Суворину, что в этом произведении он «сказал свое, никому не нужное мнение о таких редких людях, как Гаршин». Получается, что главная задача рассказа - это заявить о своей симпатии к Гаршину и к подобным людям. Можно было бы предположить, что «Припадок» - это отсылка к «Надежде Николаевне» и «Происшествию». Однако, цели у писателей были разными: Гаршин хотел испугать читателя отвратительной картиной социального дна, а Чехов хотел провести анализ этого зла и протест, который вызывается этим злом. Произведение по сути о слабостях подхода Гаршина к проявлению зла и в тоже время о лучшем и благороднейшем, что видел Чехов в людях «гаршинской закваски».

«Что делает мир «чужим» и «непонятным» для героя рассказа? Чехов вновь анализирует различные виды иллюзий и неверных решений». Способность гаршинских героев к прозрению присутствует у Васильева. Будучи человеком мнительным и за все переживающим, Васильев решает хотя бы один вечер пожить, как все, и отправляется вместе со своими друзьями в публичный дом. Его поражает нравственная тупость падших женщин. «Их продают, покупают, -- думает Васильев, -- топят, в вине и мерзостях, а они, как овцы, тупы, равнодушны и не понимают. Боже мой, боже мой!». Ему открывается ужасная мысль: эти женщины уже погибли, процесс завершен. Это настолько его поражает, что с ним случается припадок.

«Когда на другой день утром пришли к нему художник и медик, он в разодранной рубахе и с искусанными руками метался по комнате и стонал от боли». Это озарение чуть не погубило его, как гаршинского героя «Ночи», да и самого Гаршина. «Несостоятельными оказываются в «Припадке» именно общие, готовые и общепризнанные категории и оценки». В том, что проституция - зло - с молодым человеком согласны и друзья, и доктор, но никто из них не отказывается от посещения домов С-ва переулка. Васильев приходит к мысли, что за все зло несет ответственность общество. С ним солидарны и многие гаршинские герои. Вес этой гражданской ответственности лишает их покоя, наполняя ощущением ужаса и душевной боли, которая усиливается после осознания безразличия окружающих людей. «Зло представляется в ту минуту герою столь ужасным и противоестественным, что само существование этого зла кажется ему невозможным, если бы не безразличие людей, порожденное их слепотой». Васильев имеем много общего с такими гаршинскими героями как Иван Иванович и Лопатин. Это люди - у которых болит душа, кто сострадает женщинам, ищет пути спасения.

Вывод по 2-й главе

Подведем итоги нашего исследования во второй главе. Мы выяснили, как Гаршин продолжает традицию рефлексирующего героя в русской литературе и продолжает развивать типы слабого человека и героя-скептика. Термин «слабый человек» впервые был введен и обоснован П. В. Анненковым. А. А. Фаустов и С. В. Савинков пришли к мнению, что термин «слабый человек» введен неудачно, так как сразу заменен на «лишний человек» а само значение этого понятия заключается в осознании потери себя в потоке жизни. Наличие таких людей в обществе - признак болезни этого общества. Поиск себя надо начинать с рефлексии - самосозерцающего состояния своего сознания. Это явление неоднозначное: с одной стороны, оно вызывает раздвоенность человека, а с другой - вводит его сознание в разумное, критическое состояние.

Герой рассказа Гаршина «Ночь» теряет точку опоры, перестает верить в будущее, хочет покончить с собой - все признаки слабого человека. Рефлексия, с одной стороны, помогает ему обрести смысл жизни, а с другой, - лишает его жизни.

Примеры типов слабого человека можно увидеть у Тургенева в произведениях «Ася» и «Вешние воды». Его волнует тема «скользящей», неустойчивой натуры, и он рассуждает о ней в своем творчестве. Проблему покорности слабых людей «гнетущей» судьбе поднимал и Достоевский в рассказах «Слабое сердце» и «Хозяйка». Проблему героев этих произведений можно определить как неумение сосредоточиться и решить путем рефлексии важные для себя вопросы.

Героя рассказа «Ночь» как сомневающегося человека можно сравнить с некоторыми героями рассказов Чехова. Пробивающийся периодически пессимистический настрой Чехова совпадал с настроениями Гаршина. Этим писателям было свойственно ощущение мировой скорби. Осмысливая свое отношение к Гаршину, Чехов пишет рассказ «Припадок», прототипом главного героя которого становится сам Гаршин. В основе «Припадка» лежит нравственная проблема, характерная для творчества Гаршина - проблема падших женщин. Однако, цели у писателей были разными: Гаршин хотел испугать читателя отвратительной картиной социального дна, а Чехов хотел провести анализ этого зла и выразить протест, который вызывается этим злом.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В первой главе мы выяснили, что, желая привнести в литературу что-то новое, свое, Гаршин все же был подвержен влиянию современников, в том числе и Достоевского. Гаршин дает ему нелестную оценку как человеку, а значит, и как писателю. Для Гаршина нет разделения на жизнь и творчество. Вслед за Гоголем он считает, что писатель должен быть, в первую очередь, высоконравственным человеком. Будучи до глубины души убежденным в невозможности счастья, пока есть горе в окружающей жизни, Гаршин считает целью своего творчества пробуждение людей от счастливого неведения (или неосознавания) боли ближнего. Однако страдание по Достоевскому Гаршин считал извращенным, неестественным. Но все же несмотря на неприязнь к Достоевскому Гаршин признает влияние на себя мотивов и тем его творчества. Сознательная ли это рецепция, неосознанная реминисценция или психолого-типологическая общность - не важно, главное, что Достоевский оставляет след в творчестве Гаршина.

Он развивает характерологию «Идиота» и структуру его конфликта в рассказе «Надежда Николаевна». В нем Гаршин продолжает тему падшей женщины. Гаршин вслед за Достоевским создает образ незаурядной женщины сложной судьбы. Обе женщины, вопреки своему положению, получили неплохое образовании. Вслед за Достоевским Гаршин называет свою героиню по имени-отчеству, символика которого равноценна: Анастасия - значит воскресение, Надежда говорит само за себя. В центре проблематики все тот же мотив спасения. Гаршин проецирует в своем произведении систему отношений: два спасителя и одна женщина, которая погибает от руки одного из спасителей. Схож и мотив узнавания в этих произведениях: Мышкин и Лопатин узнают женщин, из образа, заложенного в их сознании еще задолго до первой встречи. Гаршин развивает понятие красоты. У Достоевского подлинная красота в страдании и поступке, она способна спасти душу, но ее не каждому дано увидеть. Князь Мышкин оказывается плохим зрителем этой красоты, поэтому погибает Настасья Филипповна и он сам. Согласно концепции Гаршина, воскрешение возможно только путем чуда истинного искусства. Лопатин - способный зритель, ему практически удается то, что не получилось у Мышкина. У Надежды Николаевны появились все возможности для спасения, однако внешние обстоятельства нарушают ход событий, и женщина тоже погибает. Так или иначе, обе женщины играют роковую роль в жизни окружающих их мужчин.

Что касается мужских образов, можно сделать вывод, что у Достоевского, несмотря на важное место, которое занимает Настасья Филипповна, они первичны, а у Гаршина вторичны. Что подтверждается названиями произведений: «Идиот» (= князь Мышкин) и «Надежда Николаевна». Достоевский ставил перед собой цель создать положительно прекрасного человека. Это идею он воплощал в образе князя. Лопатин у Гаршина - просто хороший человек (как сказал Бессонов, «незамутненный»).

Оба писателя для раскрытия образов используют живопись. Гаршин видит в Надежде Николаевне Шарлотту Корде и рисует ее. А Достоевский для раскрытия Рогожина использует картину Ганса Гольбейна «Мертвый Христос».

Во второй главе мы выяснили, как Гаршин продолжает традицию рефлексирующего героя в русской литературе и продолжает развивать типы «слабого человека» и «героя-скептика». Термин «слабый человек» впервые был введен и обоснован П. В. Анненковым. А. А. Фаустов и С. В. Савинков пришли к мнению, что термин «слабый человек» введен неудачно, так как сразу был заменен на термин «лишний человек», а само значение этого понятия заключается в осознании потери себя в потоке жизни. Наличие таких людей в обществе - признак болезни этого общества. Поиск себя надо начинать с рефлексии - самосозерцающего состояния своего сознания. Это явление неоднозначное: с одной стороны, оно вызывает раздвоенность человека, а с другой - вводит его в разумное и критическое отношение к жизни и к самому себе.

Герой рассказа Гаршина «Ночь» теряет точку опоры, перестает верить в будущее, хочет покончить с собой - перед нами все признаки слабого человека. Рефлексия, с одной стороны, помогает ему обрести смысл жизни, а с другой, - лишает его жизни.

Примеры типов слабого человека можно увидеть у Тургенева в произведениях «Ася» и «Вешние воды». Его волнует тема «скользящей», неустойчивой натуры, и он рассуждает о ней в своем творчестве. Проблему покорности слабых людей «гнетущей» судьбе поднимал и Достоевский в рассказах «Слабое сердце» и «Хозяйка». Проблему героев этих произведений можно определить, как неумение сосредоточиться и решить путем рефлексии важные для себя вопросы.

Героя рассказа «Ночь» как сомневающегося человека можно сравнить с некоторыми героями рассказов Чехов. Пробивающийся периодически пессимистический настрой Чехова совпадал с настроениями Гаршина. Этим писателям было свойственно ощущение мировой скорби. Осмысливая свое отношение к Гаршину, Чехов пишет рассказ «Припадок», прототипом главного героя которого становится сам Гаршин. В основе «Припадка» лежит нравственная проблема, характерная для творчества Гаршина - проблема падших женщин. Однако, цели у писателей были разными: Гаршин хотел испугать читателя отвратительной картиной социального дна, а Чехов хотел провести анализ этого зла и выразить протест, который вызывается этим злом.

БИБЛИОГРАФИЯ

8. Бердников Г. Проблема пессимизма. Чехов и Гаршин // А.П. Чехов: Идейные и творческие искании. М., 1961. С. 125-126.

9. Евнин Ф. И. Ф. М. Достоевский и В. М. Гаршин // Известия Академии наук СССР. Отделение литературы и языка. М., 1962. -- Т. XXI. Вып. 4. С. 289 - 301.

Литературно-критическая и научно-исследовательская литература о Вс. М. Гаршине

10. Абрамов Я. Вс. Гаршин: материалы для диссертаций // Памяти Гаршина: художественно-литературный сборник, СПб., 1889. С. 104- 216.

11. Александрович. Ю. Чехов и его эпоха. М., 1911. С. 134-160.

12. Безруков A.A. Нравственные искания В.М. Гаршина и тургеневские традиции. Армавир: Гос. Пед. ин-т, 1988. С. 27 - 34

13. Бялый Г. А. В. М. Гаршин и литературная борьба восьмидесятых годов. М., С. 78 - 96

14. Фидлер Ф. Ф. Литературные силуэты. Из воспоминаний // «Новое Слово» 1914, кн. I, С. 68-71

15. Кайдаш-Лакшина С.Н. Образ «падшей женщины» в творчестве В.М. Гаршина // Vsevolod Garshin at the turn of the century. Гаршин на рубеже веков. Международный сборник: В 3 т. Т. 1. 2000. С., 110-119.

16. Латынина А. Всеволод Гаршин. Творчество и судьба. М., 1986. С. 256 -358.

17. Малышев М. О Всеволоде Гаршине. «Памяти В. М. Гаршина». Художественно-литературный сборник. СПБ., 1889. С. 124-129.

18. Минский Н. Несколько слов о Гаршине по поводу десятилетия его смерти // Новости. № 96, от 9 апреля 1898 г. С. 14-30

19. Михайловский Н. К. Литературно-критические статьи. М., 1957. С. 312 -317.

20. Порудоминский В.И. Грустный солдат, или жизнь Всеволода Гаршина, М., 1986. 282 с.

21. Успенский Глеб. Смерть В. М. Гаршина. // Русские ведомости. № 101, от 12 апреля 1888 г. С. 8-14.

Литературно-критическая и научно-исследовательская литература о Ф.М. Достоевском

22 Аверин Б. Социологическая критика Ф. М. Достоевского, Л., 1989. 600 с.

23 Ермилова Г.Г. Тайна князя Мышкина. Иваново, 1993. С. 93.

24 Касаткина Т.А. О творящей природе слова. Онтологичность слова в творчестве Достоевского… М., 2004. С. 248 - 265.

25 Местергази Е. Вера и князь Мышкин: Опыт "наивного чтения" романа "Идиот" // Роман Ф.М. Достоевского "Идиот": современное состояние изучения. Сборник работ отечественных и зарубежных ученых под ред. Т.А. Касаткиной. М., 2001. С. 303 - 399.

26 Михайловский Н. М. Жестокий талант // Литературная критика: Статьи о русской литературе XIX--начала XX века, Л., 1989, С. 173 - 180.

27 Рак В.Д. Комментарии: Ф.М.Достоевский. Слабое сердце // Ф.М. Достоевский. Собрание сочинений в 15 томах. Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1988. Т. 2. 699 с.

28 Склейнис Г. А. Типология характеров в романе Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы», М., 1992. С. 201 - 222.

29 Смирнова Л.Н. «Мир красотой спасется». Категория красоты в творчестве Ф.М. Достоевского // Литература в школе. №1. - 2004. С.15 - 21.

30 Фомичев С. А. Пушкин и Достоевский. Материалы для обсуждения // Международная научная конференция 21-24 мая 1998 года. Новгород Великий - Старая Русса. С. 300- 349.

Научная литература обзорного и теоретико-методологического характера

31 Анненков П.В. Литературный тип слабого человека. По поводу тургеневской "Аси" // Атеней. 1858. № 32. С. 322 - 350.

32 Большакова А. Ю. Литературный архетип // Литературная учёба. --М., 2001. 323 с.

33 Гегель Г.В.Ф. Tом 6. Hayкa лoгики. М., 1939. С. 400.

34 Дерман А.?Б. Борьба с дисгармонией художественным творчеством // Творческий портрет Чехова / А.?Б. Дерман. М., 1929. С. 174--178.

35 Доманский Ю. В. Архетипические мотивы в русской прозе XIX века: опыт построения типологии // Ю. В. Доманский литературный текст: проблемы и методы исследования: сб. науч. Тр. 4. 1998. 587 с.

36 Катаев В.Б. Проза Чехова: проблемы интерпретации М., 1979. С. 326.

37 Красовский В. Е. Справочник абитуриента. - М., 2012. 121 с.

38 Лотман. Л. М. Реализм русской литературы 60-х гг. XIX в. - Л., 1974. 455 с.

39 Морозова Е. Шарлотта Корде. -- М., 2009. С. 186--187. 40.Олехова И.П. Тема возрождения падшей женщины в русской литературе XIX века // Русская литература XIX века в гендерном измерении: Опыт коллективного исследования. Т., 2004. С. 39- 59.

41 Пантеон и репертуар русской сцены. 1848. № 3. С. 100.

42 Садаеси Игэта. Славянский фольклор в произведениях Ф.М. Достоевского: «Земля» у Достоевского: «Мать сыра земля» - «Богородица» - «София» // Japanese contribution to the ninth international congress of slavists. Kiev, September 7-13, 1983. Tokyo, 1983. С. 132.

43 Фаустов А. А., Савенков С.В. Очерки по характерологии русской литературы: Середина XIX века - Воронеж: Изд-во воронежского педагогического университета, 1998. С. 27.

44 Хигир А. Энциклопедия имен. Имя, характер, судьба. 2006. 403 с.

45 Чехов в воспоминаниях современников. М., 1954, С. 499.

Электронные ресурсы

46 Словари и энциклопедии на Академике. Корде, Шарлотта это.

http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/87793

47. Исследовательский центр «Анализ фамилии». Происхождение фамилии Лопатин.

https://www.analizfamilii.ru/Lopatin/proishozhdenie.html

48. Бердяев. Н. Миросозерцание Ф. М. Достоевского. Глава V. Любовь.

http://dostoevskiy-lit.ru/dostoevskiy/kritika/berdyaev-mirosozercanie-dostoevskogo/berdyaev-v-lyubov.htm

49. Вольперт Л. И. Лермонтов и французская литература.

http://www.ruthenia.ru/volpert/lermontov/15.htm

50. ФЭБ. Чехов Плещееву А. Н.

http://feb-web.ru/feb/chekhov/texts/sp0/pi2/pi2-331-.htm?cmd=2

51. Переписка А. П. Чехова: В 2 т. / Сост. и коммент. М. П. Громова, А. М. Долотовой, В. Б. Катаева. М.: Художественная литература, 1984. (Переписка русских писателей). Т. 1 / Вступит. ст. М. П. Громова.

http://teatr-lib.ru/Library/Chehov_a/letters_1/

Размещено на Allbest.ru