Вполне вероятно, что не только события во Франции натолкнули поэта на размышления о трагической судьбе шотландской королевы. «Жалоба Мэри» была написана вскоре после ставшей истинным горем для Англии смерти принцессы Шарлотты (7 января 1796 - 6 ноября 1817), дочери Георга IV и прямой наследницы престола.

Но образ Марии Стюарт, созданный Вордсвортом в «Жалобе Мэри», заставляет вспомнить и других царственных женщин. В бедах, выпавших на долю Марии, можно увидеть отражение несчастной судьбы королевы Каролины, жены Георга IV. Как и Марию, Каролину обвиняли в распутстве. Во время бракоразводного процесса, который затеял ее муж, Георг, на публику были вынесены многочисленные подробности ее личной жизни. Как и Мария, Каролина была фактически законной королевой, лишенной титула. Георг IV запретил ей участвовать в коронации.

Возможно, еще больше, чем положению несчастной королевы Каролины, трагедия Марии Стюарт созвучна судьбе Марии-Антуанетты, французской королевы, жены Людовика XVI. Юная Мария-Антуанетта, как некогда Мария Стюарт, прибыла во Францию в качестве невесты дофина. Так же как Мария Стюарт, Мария-Антуанетта питала любовь к светским развлечениям, так же как шотландская королева она провела свои последние дни в заточении, за которым последовали суд и казнь. Более того, именно казнь Марии Стюарт создала прецедент для казни Карла I Английского, Людовика XVI Французского и Марии-Антуанетты.

Как нам известно из ее биографии, Марии, с детства окруженной почетом, предрекали великое будущее, короны трех королевств, однако впоследствии она, законная королева Шотландии, была вынуждена отречься от престола и бежать из собственной страны, чтобы, лишившись поддержки своего народа, уважения, титула, оказаться пленницей хладнокровной и хитрой Елизаветы I. В стихотворении «Жалоба Мэри» Вордсворт вкладывает в уста Марии размышления о превратностях ее нелегкой судьбы, о вине и невиновности, бесчеловечности тяжких испытаний, выпавших на ее долю.

Увы! Рожденной так высоко

Упасть так низко с высоты… [7]

Речь Марии проникнута страданием и чувством безысходности:

Надежды, отлетели вы.

Что впереди? Печаль без меры.

Грядущие мгновенья серы,

Неумолимы и мертвы. [7]

В заточении Мария Стюарт с горечью размышляет о роковой роли, которую в ее судьбе сыграли чувства и страсть, о том, какую злую шутку с ней сыграла собственная природная красота:

А красота стремится в сети

Любви, познав ее едва,

И преждевременно жестоко

Седеет наша голова. [7]

Мария не могла жить без любви и отдавалась ей без остатка. Любовь была для Марии смыслом жизни, ради своих возлюбленных королева забывала о государственных делах, не думая, совершала поступки, которые погубили ее репутацию.

Размышляя о причине своих несчастий, Мария жалеет о своем королевском происхождении. Своему высокому положению шотландская королева готова предпочесть простые радости, доступные обычному человеку.

Когда б мое не знало око

Иной на свете красоты,

Чем цветики простые в поле,

Я б не испытывала боли, -

Что, сан мой, придаешь мне ты! [7]

Перед читателем предстает одинокая женщина, покинутая всеми, чуждая веселью, которое должно охватить народ, приветствующий наступление Нового года.

Центральный образ стихотворения - луч лунного света, символ духовной надежды и веры. Проникший в помещение камеры одинокий луч как бы намекает на то, что, несмотря на заточение и предательства друзей, королева еще надеется на светлое будущее:

А все же этот луч лучистый

Упав в тюрьму, как на сосну

В лесах Шотландии скалистой,

Он навещал меня одну. [7]

В соответствии со своими убеждениями в том, что монарх должен обладать сильным нравственным чувством, Вордсворт, изображая Марию, наделяет ее силой духа и стремлением к моральной чистоте. В ее словах звучит искреннее религиозное чувство.

Один лишь крест остался ныне

Усладой в горестной пустыне [7]

Лишившись свободы и поддержки друзей, распрощавшись с надеждой на освобождение, королева обращается за помощью к Богу:

Господь, одно просить я смею,

Ведь мысли - все, что я имею,

Так в чистоте их сохрани. [7]

Как мы знаем, Елизавета дала приют Марии, понимая, что соперницу лучше держать под присмотром. Английская королева видела в шотландке угрозу своей власти, она ставила государственные интересы превыше чувств. В стихотворении Вордсворта, Елизавета предстает перед читателем равнодушной тюремщицей, лишенной сострадания к несчастной родственнице, -- такой она представляется Марии.

Владеет женщина ключами

Темницы, где влачу я дни,

И равнодушными очами

Глядит на горести мои. [7]

Стихотворение завершается внезапным появлением рассказчика, который от третьего лица сообщает о смерти Марии:

Но много лет промчалось мимо,

Пока она, тоской томима,

На плахе обрела покой. [7]

Можно предположить, что «Элегия Марии, Королевы Шотландской, на приближение весны» Р. Бернса оказала влияние на У. Вордсворта. По объему «Жалоба Мэри, Королевы шотландцев, в канун нового года» У. Вордсворта примерно соответствует поэме Р. Бернса. В оригинале оба стихотворения названы «Lament», жалобой, плачем, оба, за исключением последней строфы стихотворения Вордсворта, представляют собой речь Марии, написанную от первого лица, в обоих горестный тон королевы контрастирует с радостью, царящей в природе - у Бернса, или среди народа - у Вордсворта.

Обе поэмы проникнуты чувством жалости к несчастной шотландской королеве, оказавшейся в центре жестокой политической борьбы, пережившей предательства и крушение своих надежд. И Бернс, и Вордсворт с симпатией относятся к шотландской королеве, но, если Бернс превозносит Марию как символ борьбы шотландцев против английского господства, то Вордсворт сочувствует Марии, поскольку верит, что неприкосновенность монарха является залогом нерушимости социальной иерархии, его убийство - нарушение мирового порядка, ведущее к горестным последствиям. Доказательством этого для поэта служило бедственное положение, в котором оказалась послереволюционная Франция.

мария стюарт бернс скотт вордсворт

2.2 Образ пленной королевы в романе В. Скотта «Аббат»

Вальтер Скотт был всего на год моложе Вордсворта. И Скотт, и Вордсворт, начинали свою творческую карьеру вскоре после Великой французской революции. Подобно своему старшему современнику Роберту Бернсу, которого Скотт высоко ценил [47, с. 15], писатель был истинным патриотом, он с детства любил шотландскую народную поэзию и впоследствии одними из первых его произведений стали стихи, написанные в подражание древним балладам. Скотт много путешествовал по стране, был свидетелем изменений в жизненном укладе, которые происходили под влиянием экономических перемен. Эти изменения не всегда были положительными, и Скотт тяжело переживал бедствия, выпадавшие на долю его народа. Однако, с грустью наблюдая гибель патриархальной Шотландии, Скотт не идеализировал прошлое. Как отметил Б.Г. Реизов, Скотт «пытался сочетать патриархальные традиции с новыми экономическими условиями и полагал, что такое сочетание поможет безболезненной эволюции к более благополучным формам общественной жизни». [47, с. 12] В своей монографии, посвященной творчеству Скотта, исследователь выводит знаменитую формулу, описывающую суть мировоззрения писателя, называя его «прогрессивным традиционалистом» [48, с. 308].

В 1816 г. Скотт впервые посетил имение Блэр-Адам, расположенное на берегу Лохливенского озера. На острове посреди озера возвышались руины замка Дугласов, напоминавшие о заточении Марии Стюарт. С этого времени писатель стал периодически приезжать в эти места, встречаться с местными любителями шотландской истории. Именно здесь у Скотта и родилась идея создания романа, рассказывающего о периоде заточения шотландской королевы в Лохливене. [9, с. 568]

«Аббат» был опубликован в 1820 г. Этот роман вместе с «Монастырем» (The Monastery) составляет цикл «Истории из бенедиктинских источников» (Tales from Benedictine Sources). Время действия «Монастыря» -- начало Реформации в Шотландии. «Аббат» продолжает историю персонажей «Монастыря», хотя в нем появляются и некоторые новые действующие лица, например, Роланд Грейм.

«Монастырь» не имел успеха у публики, на автора обрушилась яростная критика. Исследователи первой половины XX в. Герберт Грирсон и Эдгар Джонсон, полагали, что Скотт вторым романом хотел завоевать интерес читателей, но Кристофер Джонсон, редактор одного из изданий «Аббата», не согласился с этой гипотезой, указывая, что замысел романа родился у писателя уже летом 1817 г. [3].

Предполагается, что изначально автор хотел включить историю тюремного заключения и побега королевы в роман «Монастырь», но в итоге решил разбить материал на две части, и лишь потом придумал окончательное название для второго романа. Возможно, это было связано с коммерческим интересом. Скотт нуждался в деньгах. Фирма его друга издателя Дж. Баллантайна обанкротилась, и писатель взялся выплатить 120 тысяч фунтов стерлингов, которые тот был должен кредиторам.

Оценив общественную реакцию на предыдущий роман, Скотт реорганизовал имевшийся материал и вместо продолжения создал автономное повествование. Изначально автор планировал сделать местом действия Мелроузское аббатство, которое фигурирует в «Монастыре» как Кеннаквайрское, но в итоге история Кеннаквайрского аббатства была вытеснена другим материалом.

В ответе автора «Уэверли, или Шестьдесят лет назад» капитану Клаттербаку, который якобы передал ему рукопись своего друга, монаха-бенедиктинца, сообщается о сокращениях и изменениях, сделанных в изначальном тексте. Признавая, что название романа не очень соответствует его содержанию, автор «Уэверли» объясняет свое нежелание его менять необходимостью сохранить связь истории «Аббата» с той, что рассказывается в «Монастыре». [9, с. 16-17]

В предисловии к роману «Аббат» Скотт пишет: «С чувствами надежды и тревоги я отважился пробудить в своем романе память о королеве Марии, столь привлекательной своим умом, красотой, трагической участью и той атмосферой тайны, которая сейчас и, видимо, вечно будет связана с ее историей». [9, с. 14] Ниже автор сравнивает себя с чародеем, вызывающим могущественного духа и не уверенным, сможет ли он справиться с ним [9, с. 15]. Несомненно, Скотт относился с симпатией к несчастной королеве Шотландии. Как и большинство его соотечественников, писатель восхищался Марией, несмотря на обвинения, выдвигавшиеся в ее адрес. В «Аббате» он лишь вскользь упоминает о приписываемых ей интригах: о ларце с письмами к Босуэллу, который был перехвачен лордами и стал основной уликой в споре о причастности королевы к смерти Дарнли.

Для Скотта, как и для Бернса, Мария являлась символом связи со стариной, но при очевидной личной симпатии, писатель понимал, что поражение шотландской королевы было необходимо для продолжения исторического развития. В 1828 году в письме своему зятю Локхарту, который впоследствии стал его биографом, писатель сообщает: «Вряд ли чью-нибудь жизнь я мог бы описать с большей легкостью, чем жизнь Марии Стюарт, но этого я ни в коем случае не стану делать, так как мой взгляд на события ее жизни противоречит как народным чувствам, так и моим собственным» [9, с. 569]

Скотт соглашался с тем, что низложение Марии, ее пленение и казнь поставили точку в вопросе о существовании самостоятельного шотландского государства, и все же понимал, что, несмотря на решительность ее приверженцев, попытки Марии вернуть себе престол были обречены на провал, поскольку невозможно было отменить изменения, уже коснувшиеся общественного строя Шотландии.

Мария не могла бы быть королевой новой протестантской Шотландии, ведь пуритане считали ее грешницей и блудницей. Любовь к французской культуре, моде, книгам, ее многочисленные любовные связи, -- все это было причиной неприязни, которую питали к Марии сторонники новой веры.

Как известно, художественный метод Скотта состоял в том, что он, описывая исторические события, вводил в них вымышленных героев, с действиями которых была связанна собственно романная интрига. Б.Г. Реизов отмечает: «В вымышленном персонаже можно воплотить больше исторической правды, чем в персонаже историческом».[48, с. 307] Вымышленный герой, создавая которого, писатель стремился изобразить дух и нравы эпохи, становится участником истории, делает свой исторический выбор.

Одним из важнейших персонажей такого рода в «Аббате» является Роланд Грейм, вспыльчивый, живой и энергичный юноша с добрым сердцем. Роланд сирота. Однажды собака Эвенелов вытащила из воды тонущего мальчика, которого взяла на воспитание леди Эвенел, -- это был маленький Роланд. Мальчик был очень красив: «Леди Эвенел пристально всматривалась в красивое бледное личико ребенка». [9, с. 9] Когда за юным гостем пришла старуха, Мэгделин Грейм, которая представилась его бабушкой, женщины решили, что для Роланда будет лучше остаться в замке.

С семьей Эвенелов связаны также два персонажа: протестант капеллан мистер Уорден, и католик отец Амвросий. Между Уорденом и юным Роландом вскоре возникает взаимная антипатия, и мальчик стал сближаться с отцом Амвросием, который приходился братом хозяину замка, сэру Хэлберту. На примере братьев Эвенел Скотт показывает, как религиозные противоречия вносили раскол в семьи: родные братья вынуждены были идти друг против друга не только в религиозной, но и в политической борьбе.

Роланду было легко сойтись с отцом Амвросием, поскольку в раннем детстве бабушка воспитывала его в католической вере. Она была сторонницей шотландской королевы и намеревалась посвятить свою жизнь и жизнь своего внука правому делу -- освобождению Марии Стюарт и возвращению ей шотландской короны.

Из-за вспыльчивого характера Роланд однажды ввязался в перебранку с сокольничим Эвенелов и был изгнан из замка, где провел свое детство. Некоторое время герой проводит со своей бабкой Мэгделин, через которую знакомится с бывшей фрейлиной королевы Кэтрин Ситон -- позже она станет его союзницей в борьбе за возвращение Марии шотландского трона. Молодой паж совершает подвиги ради Кэтрин, а его возлюбленная полностью посвятила себя служению королеве и мечтает лишь о ее освобождении. Вскоре сэр Хэлберт вновь встречает Роланда и принимает его в свою свиту. Затем Роланд поступает в услужение к графу Морею (в переводе «Аббата» -- Мерри), и по его поручению оправляется в Лохливен, чтобы прислуживать заточенной там Марии.

В самом конце романа читатель узнает, что Роланд приходится двоюродным братом леди Эвенел. Он наследует Эвенелам и женится на своей возлюбленной Кэтрин. Роланд и Кэтрин -- одна из самых ярких молодых пар в творчестве Скотта, но все же «Аббат» -- не просто история любви, это также история противостояния католицизма и протестантизма. Судьбу главного героя определяют персонажи, которые в своих действиях руководствуются прежде всего политическими мотивами -- Мэгделин, Глендининг, граф Морей, Мария Стюарт. Частная жизнь людей оказывается в романе гармонично связана с социально-политической реальностью.

Когда молодой человек впервые видит Марию Стюарт, он оказывается поражен ее красотой, грацией, манерами, умением найти подход к каждому человеку. Сокольничий Адам Вудкок, выразитель взглядов простого народа, также с восторгом отзывается о королеве: «А все же, что там не говори, много честных сердец будет горевать о Марии Стюарт, если даже все, что люди болтают о ней, - чистая правда; ибо видишь ли, мейстер Роланд, она была самым очаровательным созданием на свете, которого я видел, и ни одна леди во всей стране не любила больше, чем она, следить за гордым полетом сокола. Видел бы ты, как она гарцует на своей белой лошадке, которая летит стрелой, словно гнушаясь ступить на землю; слышал бы ты ее голос, нежный и звонкий, как пение малиновки среди веселого гиканья и свиста; поглядел бы, как толпились вокруг нее вельможи! Счастливейшим из смертных был тот, кому она скажет хоть словечко или на кого глянет мельком; всякий готов был мчаться во весь опор, не разбирая дороги, рискуя сломать себе шею, чтобы заслужить от нее похвалу своему умению ездить верхом и хоть на миг привлечь к себе взгляд ясных глаз красавицы-королевы. Да, не видать ей соколиной охоты там, где она находится сейчас. Ох, и недолго же длятся всякие роскошества и удовольствия - все равно как взмах соколиного крыла…» . [9, с. 209-210]

Мария полна мудрости и собственного достоинства. Когда королеву заставляют отречься от престола, она говорит: «Если нельзя противиться злу, приходится ему подчиниться». [9, с. 324] Даже отступник Линдсей восхищен силой духа Марии: «Я преклоняюсь перед мужеством твоего духа. Я склоняю колена перед Марией Стюарт, а не перед королевой» [9, с. 326].

Королева остра на язык, она не упускает случая задеть леди Лохливен, то и дело острит на тему связи нынешней рьяной протестантки со своим отцом: «О, миледи, -- ответила королева, -- у моего отца бывали не только фавориты, но и фаворитки -- леди Сэндилендс и Олифант, а также и некоторые другие, насколько мне помнится; впрочем, их имена не могли сохраниться в памяти такой серьезной особы, как Вы». [9, с. 498]

В разговоре со своими верными подданными венценосная шотландка отмечает, что если бы не ошибка молодости леди Лохливен, -- ее порочная внебрачная связь с Яковом V, от которого она родила сына, графа Морея, -- то яростную протестантку нельзя было бы ни в чем упрекнуть, но одна эта оплошность перечеркивает все ее старания быть добродетельной.

Скотт показывает, как в королеве слабая женщина борется с волевым правителем. Временами последний одерживает верх: Мария сама ведет в бой своих солдат. И все же ее душевные качества и характер гораздо больше подходят для любви, чем для решения политических задач, с которыми прекрасно справляются ее жестокие и властолюбивые противники. В романе Скотта личное обаяние королевы контрастирует с ее беспомощностью в государственных делах. Мария изображена жертвой ее же собственных слабостей и ошибок.

Драйфсдейл, дворецкий замка Лохливен, часто называет королеву «моавитянкой»: «Мне бы очень хотелось получить добрый совет у священника, -- ответил дворецкий, не обращая внимания на упрек своей госпожи. -- Эта моавитянка…» [9, с. 452]. В Библии о моавитянах говорится с неприязнью, они считаются отверженными, само слово употребляют как бранное. Моавитяне не помогли евреям, не дали хлеба и воды, призвали своего бога наслать проклятье на народ Господень. В течение восемнадцати лет моавитяне властвовали над евреями, но затем евреи стали карать моавитян. Таким образом, называя Марию моавитянкой, Драйфсдейл подчеркивает чуждость Марии. Сыграло роль ее французское воспитание, интерес к моде, любовь к балам, маскарадам и развлечениям, равно как и то что, вскоре по приезде в Шотландию, Мария окружила себя французами -- в результате для части своих соотечественников легкомысленная и воспитанная в другой вере Мария стала совершенно чужой.

Королева, любящая веселья и развлечения, нередко предстает перед читателем в состоянии меланхолии. Проводя свои дни в заточении, королева с тоской вспоминает о былых временах и о тех, кто пострадал из-за нее: Риччо, лорде Дарнли, Босуэлле и др.

Обаянию королевы невозможно противостоять: даже Джордж Дуглас, член семьи владельцев замка, куда заточили шотландскую королеву, влюбившись в нее, пошел против своей семьи. Джордж предпринимает попытку освободить прелестную шотландку, но после того как его замысел раскрыт, он оказывается вынужден бежать.

?После неудачи Джорджа за освобождение королевы взялся Роланд. Он подменил и выкрал ключи -- в реальности то же самое проделал четырнадцатилетний Вилли Дуглас, воспитанник хозяев замка. В освобождении королевы принимал участие и отец Амвросий. Побег удался, тревога поднялась в замке, когда лодка с королевой была уже на пути к другому берегу.

Вскоре состоялась битва между сторонниками королевы и лордов конгрегации. Католики потерпели поражение, а Марии Стюарт пришлось написать своей родственнице, английской королеве, Елизавете I Тюдор, с просьбой предоставить ей убежище. Шотландская королева вместе со своими фрейлинами отправляется в Англию, но затем сообщается, что через два года Кэтрин возвращается в Шотландию из-за ужесточения условий содержания Марии.

Когда Мария отплывает в Англию, аббат произносит: «Это безумие и гибель. ?…? Лучше отдать себя в руки диких горцев или пограничных разбойников, чем довериться Елизавете. Женщина доверяется своей сопернице! Претендентка на престол отдает себя в руки завистливой и бездетной королевы!» [9, с. 554-555]

Напомним, что у отца Амвросия были веские основания назвать Марию Стюарт претенденткой на английский престол, ведь, как мы знаем, по материнской линии она была внучкой английского короля Генриха VII, а Елизавету, убежденную протестантку, католики считали незаконной дочерью Генриха VIII. К тому же, английская королева, в отличие от Марии Стюарт, не блистала красотой, живостью характера и обаянием. Следовательно, свою роль могла сыграть и женская зависть. Наконец, в словах отца Амвросия слышен отзвук религиозного противостояния: католическая королева доверяет свою жизнь не только своей политической, но религиозной и психологической противнице.

Протестанты притесняют католиков, разоряют монастыри. В романе описывается сцена маскарада, когда протестанты, взрослые и дети, переодетые в шутовские костюмы, ворвались к католическим монахам, устроили пляски и веселились в стенах монастыря: «Толпа, остановленная этим возгласом, имела крайне причудливый вид. Она состояла из мужчин, женщин и детей, потешно выряженных различнейшим образом и державшихся группами - одна пестрее и причудливей другой. Какой-то парень с маской в виде лошадиной головы, с привязанным сзади конским хвостом и покрытый длинной попоной, позволившей мысленно добавить к морде и хвосту недостающий лошадиный корпус, изображал иноходь, делал крутые повороты на месте, вставал на дыбы и пускался в галоп. Соперничая с ловкостью и проворством этого персонажа, выступил вперед другой лицедей, изображавший более страшное существо - огромного дракона с позолоченными крыльями…» [9, с. 169]

В этой сцене ярко проиллюстрированы недовольство народа католической церковью и непоследовательность ее приверженцев. Когда отец Амвросий приходит в замок Лохливен, он ловко проводит вокруг пальца хозяйку-протестантку, считая, что ради «святого дела» можно пойти на обман, а ревностную католичку Мэгделин Грейм многие герои считают воплощением отжившего порядка.

Понимая неизбежность поражения католицизма, Скотт не идеализирует ни одну из противоборствующих сторон. Не только католики, но и протестанты не выглядят достойно в религиозной борьбе. Скотт показывает читателю бессердечных протестантских проповедников, лордов, желающих заполучить монастырские земли, воспользовавшись нестабильной политической ситуацией в стране. Часто и протестанты, и католики, прикрываясь религиозными соображениями, преследуют, на самом деле, материальные интересы. Католическая шотландская церковь была очень богата: монастыри владели обширными землями, имели большой доход. Католицизм ассоциировался с несправедливостью: неравномерное распределение благ, обязательный налог, крепостной труд. Новая религия шотландцев, способствующая духовному подъему нации, освободила людей от церковного налога, но в то же время дала возможность баронам нажиться, захватив церковные земли. Вместе с тем, по обе стороны баррикад находятся люди, готовые отдать свою жизнь во имя высшей цели.

Сторонниками королевы выступают феодалы, олицетворяющие прошлое. Они стремятся в первую очередь прославиться своей доблестью, решаются на безрассудства, которые не всегда способствуют успеху дела. Приверженцы королевы собрали многочисленное войско, но, несмотря на это, оказались в проигрышном положении, решив пройти маршем мимо Глазго.

Протестантов же Скотт изобразил талантливыми политиками и полководцами. Одним из наиболее ярких персонажей протестантов является брат шотландской королевы, граф Морей. Скотт наделяет его противоречивым характером. Морей властолюбив, но благороден и задумчив. Пользуясь беспечностью королевы равно как и расположением, которое Мария испытывала к нему, Морей отнял у нее власть. В то же время он требует уважения к Марии. Морей отождествляет себя с государством, и пытается предостеречь Марию от вреда, который она может причинить себе и государству.

Грейм хочет ясности в общественной и политической ситуации, ведь из-за этой борьбы он не может стать собой, служить себе и своим интересам.

Можно сказать, что в романе, помимо протестантов и католиков, присутствует и третья сторона -- народ, его представителей Скотт изображает не слишком заинтересованными в религиозном вопросе: они любят, как и прежде, выпить, повеселиться, устраивают веселые празднества и маскарады. За душу народа борются аббаты и проповедники. Отметим, что в конце Роланд начинает колебаться в правильности католической веры, а в последней главе сообщается, что он давно хотел перейти в протестантизм, но боялся обидеть отца Амвросия и Мэгделин. Теперь, когда их больше не было рядом, препятствия для перехода в другую веру исчезли.

В романе есть эпизод, который показывает, насколько далек простой человек от политической борьбы, он, труженик, мечтает о мире и стабильности. Когда Мария Стюарт бежит из замка, она переправляется в сад, которым владеет старик, бывший некогда аббатом. Он вспоминает, что некогда перед ним склоняли колена королевы. Старик просит несчастную шотландку, чтобы ее сторонники не разбивали лагерь на его земле и не топтали его сад, в который он вложил столько труда. В это неспокойное время бывший аббат переживает за свой сад и хозяйство, которым успел обзавестись: «Я повторяю, что не могу винить ее за то, что она хочет вырваться на волю. Но почему при этом должен страдать я и моя безобидная беседка, которую я выстроил собственными руками, должна стать местом для тайных сборищ?» [9, с. 408] Старик не играет в действии романа сколь-нибудь заметной роли, но эта маленькая сцена с его участием важна, поскольку дает читателю возможность увидеть кровавую борьбу за власть глазами частного человека, не имеющего отношения к придворным интригам.

Работая над романом, Скотт использовал множество исторических источников, рассказывающих об описываемых им событиях, среди них были и тексты протестанта Джона Нокса, религиозного противника Марии Стюарт, и собрание свидетельств о жизни шотландской королевы «Жизнь и деяния Марии, королевы Шотландской» (De vita et rebus gestis serenissimae principis Mariae Scotorum reginae, 1725) Самуэля Джебба. Тем не менее, как отметил В. Шор, в «Аббате» имеется множество отступлений от исторических фактов.

Скотт не упоминает о том, что в заточении королева родила от Босуэлла детей. Если верить официальному сообщению, королева родила двух мертвых младенцев: данная версия детально прорабатывается в романе Джин Плейди «Пленная королева Шотландии» (The Captive Queen of Scots). Высказывались также предположения и о том, что, поскольку рождение младенцев доказывало связь королевы с Босуэллом еще при жизни законного мужа, Мария сделала аборт на позднем сроке. Брак королевы с Босуэллом состоялся за месяц до ее заточения, но Скотт редко упоминает о третьем муже Марии, как будто он остался в далеком прошлом.

Для обострения драматизма автор преувеличивает жесткость режима содержания Марии в Лохливене. Хотя, скорее всего, атмосфера в замке Лохливен и правда была напряженной. Королева находилась под надзором Маргариты Дуглас, матери графа Морея, которая, вполне вероятно, испытывала личную неприязнь к Марии: мать шотландской королевы, Мария да Гиз была соперницей Маргариты, имевшей роман с Яковом V и родившей от него сына.

В ХХII главе «Аббата» описывается встреча лордов Линдсея, Рутвена и Роберта Мелвила с Марией. Лорды требуют, чтобы Мария отреклась от престола. Королеве, которая старалась не терять самообладания,становится не по себе при виде Рутвена, который был сыном Патрика Рутвена, убийцы фаворита королевы Давидо Риччо: «Не удивительно поэтому, что королева, которая так много пережила, когда при ней совершалось это кровавое злодеяние, до сих пор еще испытывала невольный ужас перед его главными участниками». [4, с. 307]

В романе Роланд доставляет Марии в ножнах шпаги послание от верных лордов, хотя в реальности это сделал Роберт Мелвил, дипломат, выступавший за мирное урегулирование конфликта. Джордж Дуглас в действительности был младшим сыном леди Лохливен, а в «Аббате» Скотт сделал Джорджа ее внуком. С детства фрейлинами королевы были четыре Марии. В романе же упоминаются только Мэри Флеминг, которую по сюжету автор делает моложе, а вместо Мэри Ситон Скотт вводит вымышленного персонажа -- Кэтрин Ситон.

Согласно Б.Г. Реизову, Скотт мыслил эпоху как комплекс интересов общества, политических событий и состояния всего народа. По Скотту, деятельность исторических фигур определялась нравственным состоянием общества и происходящими общественными процессами. Поведение правящих фигур должно оцениваться с точки зрения современных им взглядов, казавшихся единственно логичными. Поэтому Елизавета I, обладавшая волевым характером и умом, поступки которой удовлетворяли интересам народа, оказывается победительницей в политической борьбе.

Марию Стюарт Скотт изображает жертвой обстоятельств. Королева - нежный друг своим приближенным (например, Кэтрин Ситон), она мечтает о мире, согласии и гармонии. Автор сочувствует Марии Стюарт, хотя и понимает: исторические события сложились так, что что ее судьба была предрешена, и ни она, ни ее могущественные сторонники не могут ничего изменить.

2.3 Образ Марии Стюарт как la femme fatale в творчестве А.Ч. Суинберна

Алджернон Чарлз Суинберн (1837-1909) является одним из крупнейших драматургов викторианской эпохи. Годы его жизни почти полностью совпадают с годами правления королевы Виктории, которая в 1837 взошла на английский престол и умерла в 1901.

Страсть и чувственность были под запретом в викторианской Англии. В обществе соблюдался строгий моральный кодекс. Это отразилось и в одежде того времени: в моде были закрытые женские платья с высокими кружевными воротниками, дурным тоном считалось выходить без шляпки и перчаток. В литературе и искусстве царили морализаторство и преклонение перед каноном.

В середине XIX в. в Англии возникает движение прерафаэлитов. Следуя традициям романтизма, они противопоставляют викторианскому стремлению к рационализму в искусстве интерес к религиозно-мистической практике Средневековья. Основателями братства стали Данте Габриэль Россетти, Уильям Холман Хант, Джон Эверетт Милле, -- студенты Королевской академии художеств, находившиеся под влиянием выступлений чартистов в Англии и революционных настроений 1848 г. в Европе. Молодые люди выступали против академического искусства, родоначальником которого они видели Рафаэля. По мысли прерафаэлитов, истинное искусство, духовное и искреннее, к которому необходимо возвращаться, -- это искусство до Рафаэля.

Прерафаэлиты хотели возродить моральность, искренность, важную роль в их творчестве играла природа, они придавали сакральный смысл цвету, а картины уподобляли средневековым фрескам. Они тяготели к синтезу искусств, пытаясь придать поэзии живописность, а в живописи часто использовали литературные сюжеты. Свои полотна художники подписывали «ПРБ» (PRB) - «Братство прерафаэлитов». Позже к братству присоединились скульптор Томас Вулнер, Уильям Майкл Россетти (младший брат Данте Габриэля), Джеймс Коллинсон, Ф. Дж. Стефенс. Данте Габриэль Россетти хотел, чтобы их количество ограничилось магическим числом семь, поэтому имевшие отношения к «Братству» Форд Мэдокс Браун, живописец и прежний наставник Д.Г. Россетти, как и Кристина Джорджина Россетти, поэтесса и сестра братьев Россетти не принадлежали к братству. [34, с. 483-484]

Алджернона Чарлза Суинберна можно назвать одним из самых талантливых последователей Д.Г. Россетти. Потомок древнего аристократического рода, Суинберн сблизился с прерафаэлитами, когда учился в Оксфордском университете. Он мечтал о наступлении эпохи демократии и свободы. Известность пришла к Суинберну после публикации стихотворной трагедии «Атланты в Калидоне» (1865). Критики отмечали многообразие ритмических форм, мелодичность его стиха, превозносили трагедию Суинберна за тонкое подражание стилистике античной драмы. В том же 1865 году был создан «Шателяр» (Chastelard), стихотворная драма и первая часть трилогии о Марии Стюарт. Вторая часть «Босуэлл» (Bothwell) появилась в 1874 году, а третья часть, «Мария Стюарт» (Mary Stuart), вышла в 1881 году. [34, с. 496-497]

Суинберн был знатоком елизаветинской литературы. Несколько его работ посвящены творчеству Шекспира и современников, следовательно, можно предположить, что елизаветинская драма оказала влияние на писателя. В 1887 году Суинберн создает трагедию «Локрин», источником которой считается приписывавшаяся Шекспиру пьеса 1595 года «Печальная трагедия Локрина, старшего сына короля Брута, повествующая о войнах британцев». «Печальная трагедии Локрина» написана витиевато, ее текст полон сложных метафор и мифологических аллюзий, язык трагедии Суинберна, напротив, умышленно прост и приближен к естественной речи.

На самом деле, можно сказать, что главной героиней легенды о Локрине является вовсе не Локрин, а Гвендолен, ставшая по праву первой британской королевой. Неудивительно поэтому, что между появлением интереса к этому эпизоду легендарной истории и женским правлением в стране прослеживается четкая закономерность. Особую популярность история Локрина и Гвендолен приобретала во время войны Стефана и Матильды, а также в елизаветинскую и викторианскую эпохи. [16]

В елизаветинскую эпоху противостояние Гвендолен и Эстрильды нередко рассматривалось как отражение борьбы Елизаветы и Марии, в таком случае симпатии сторонников английской королевы оказываются на стороне Гвендолен. Именно с такой позиции взирает на события легенды автор «Печальной трагедии». В этом тексте Гвендолен отличается чувством долга и постоянством, Эстрильд же непостоянна, во всем ищет свою выгоду, жаждет власти и богатства, по сути, она является отрицательной героиней. Локрин идет на верную гибель: он выбирает Эстрильд. «Печальную трагедию» можно рассматривать как произведение о противостоянии законной и незаконной королевы. Жестокие действия Гвендолен оправдываются государственными интересами, хотя смерть Сабрин и бросает тень на праведность королевы. Эстрильда же тщеславна, она хочет стать королевой любыми способами. Завершается пьеса монологом Аты, богини мщения и ослепления, в котором она осуждает изменников, подверженным любовным страстям, и просит наказать тех, кто угрожает деве, которая правит страной 38 лет, принося мир и счастье. [16]

Но существовала и другая точка зрения на события легенды -- в качестве примера таковой можно привести поэму Т. Лодджа «Жалоба Эстрильд», опубликованную в 1593 году в качестве приложения к циклу сонетов «Филлис». Лодж предлагает рассматривать легенду о Локрине как аллегорию противостояния Марии Стюарт и Елизаветы I в борьбе за Англию, которую олицетворяет Локрин, но, поскольку он тяготеет к католицизму, его симпатии оказываются на стороне Эстрильд и ее дочери Сабрины, а Гвендолен предстает перед читателем бессердечной ревнивицей.

Почти через четыре века после своих предшественников-елизаветинцев Суинберн обращается к истории противостояния Гвендолен и Эстрильды. В его трагедии брак Локрина и Гвендолен заключен не по любви, муж относится к жене как к сестре, а не как к возлюбленной. Гвендолен оказывается не только обманутой женой, но и жертвой безответного чувства. Союз Локрина с его пленницей Эстрильдой является искренней взаимной любовью. Она полностью поглощает Локрина, Гвендолен же находится под властью гнева, таким образом, оба супруга являются жертвами страсти, затуманившей их рассудок. Король боится причинить боль законной жене, поэтому вынужден скрывать любовную связь с Эстрильдой, от которой у него есть дочь Сабрина. Образ Эстрильды, который создается в трагедии Суинберна, близок викторианскому идеалу скромной, спокойной семейной женщины. [17] Но это отнюдь не говорит о том, что симпатии Суинберна находятся на стороне Эстрильды, ведь он стремился бросить вызов викторианской морали.

Суинберн отрицает уклад современной викторианской Англии. Обращение к прошлому становится для поэта способом бегства от действительности. Он противопоставляет себя современным английским поэтам, во многих темах расходится с ними во взглядах, например, изображая Марию Стюарт, Суинберн сознательно удерживается от идеализации ее образа. [39, с. 101-103]

Поэт с детства любил Шотландию, там он провел много времени гуляя по сельской местности, наведываясь в замок Эрмитаж, принадлежащий некогда графу Босуэллу. Кроме того, Суинберн всегда тяготел к католицизму, даже утверждал, что его предки были католиками. Родители Суинберна подумывали выбрать для сына карьеру священнослужителя, правда, англиканской церкви. Не удивительно, что Суинберн противопоставлял католичку Марию Стюарт ее пуританским противникам. [54] Восстание королевы против пуритантских взглядов можно рассматривать и как собственный протест автора, бросившего в своей трилогии вызов викторианской морали.

Мария Стюарт была для Суинберна не просто героиней национальной истории, она была романтической личностью, бросающей вызов общественным нормам, и требующей служения Прекрасной Дамой -- этот образ вновь стал актуальным в связи с прерафаэлитским культом красоты и интересом к средневековью. Кроме того, Энтони Харрисон отмечает, что Суинберн испытал влияние французской средневековой литературы, и в частности, поэзии трубадуров и тема куртуазной любви была ему близка. [58]

Трилогия, посвященная истории Марии Стюарт, построена по четкому принципу: в каждой драме автор выделяет главного героя, каждому акту дается имя одного из персонажей.

Первая пьеса в трилогии «Шателяра» носит имя влюбленного в Марию поэта. Охваченный страстью, он пробирается в покои королевы. Когда его присутствие обнаруживается, Мария, испугавшись, просит своего сводного брата, графа Морея, отомстить обидчику, поставившему под сомнение ее репутацию.

Е.А. Бубнова указывала на стилистическое сходство «Шателяра» с елизаветинской драмой: влюбленный поэт, пытаясь добиться расположения королевы, компрометирует ее, а потом расплачивается за это жизнью. Смерть за любовь - основная тема произведения. Каждый, кто любим королевой, оказывается обречен на смерть. Исследовательница также отмечает, что история в «Шателяре» отражена довольно поверхностно, добавляя что «сам Шателяр, по всей вероятности, фигура вымышленная». [12, с. 262]

О «Шателяре» были разные отзывы: пьесу критиковали за антиисторичность образа королевы Шотландии, и в то же время восхищались разноплановостью ее образа. Многие отмечали силу поэтического выражения. [62, с. 26-32] В отзыве о пьесе в журнале «Атенеум» (Athenaeum) отмечается, что «Шателяр» ценен «красотой слога». Речь героев наполнена изящными метафорами и сравнениями [12] Так, Мэри Битон говорит, что ее уста «одного цвета» с ее сердцем. Любовь Дарнли к Марии уподобляется «шиповнику, что ранит плоть».

Многие критиковали Суинберна за безнравственность. Возмущение читателей вызывали любовные интриги, откровенные чувственные детали в описании любовных интриг, физическая природа влечения главных героев, -- все это выходило за рамки приличия. [59, с. 26-32]

В «Шателяре» Мария предстает поверхностной притворщицей, которая восхищает мужчин своим звонким смехом, взмахами ресниц, нежными взглядами и любовными клятвами. Мария непостоянна: сначала она просит Морея убить Шателяра, а потом хочет его помиловать, играя не только чувствами влюбленного в нее поэта, но и его жизнью. Шателяр поражен красотой и грацией Марии Стюарт, но он осознает, что она бессердечная актриса, а единственным настоящим чувством является его страсть. Он отказывается от отставки, понимая, что этим компрометирует королеву. Но он же отвергает и помилование.

Мария Стюарт является в трагедии отрицательным персонажем, не вызывающей у читателя ни малейшей симпатии. По своей природе королева жестока, порочна и лжива: она играет разные роли, резка и с противниками, и с теми, кто ее любит.

По мнению Дж. Кинниви, именно Мария Стюарт является центральной фигурой трагедии. Исследователь отмечает, что в «Шателяре» Мария практична, ее заботят, прежде всего, собственная репутация и комфорт. [61] Мария не способна любить так же глубоко как Шателяр. Заботы о репутации умеряют ее любовь к нему. В IV акте она говорит:

He shall not die.

See you, I am pitiful, compassionate,

I would not have men slain for my love's sake [2, с. 73]

Он не умрет.

Увидимся. Я жалостлива, сострадательна,

Я не потерплю, чтобы ради моей любви умерли люди

И тут же продолжает:

But if he live to do me three times wrong,

Why then my shame would grow up green and red

Like any flower. I am not whole at heart,

In faith, I wot not what such things should be

I doubt it is but dangerous; he must die [2, C.73]

Но если бы ему было суждено причинить мне в три раза больше зла,

Мой стыд, станет красно-зеленым,

Подобно всякому цветку. Задето мое сердце,

По чести, я не знала, как все должно быть,

Я сомневаюсь, что это не опасно; он должен умереть.

Королева просит Морея и Дарнли убить Шателяра. Но затем она применяет свою власть и отсрочивает казнь. В V акте королева приходит к заключенному возлюбленному, чтобы получить прощение. Она даже признается ему в любви. Мария Стюарт эгоистична. Несмотря на скорую смерть Шателяра, она думает лишь о себе, стремится переключить на себя внимание:

I am quite sure

I shall die sadly some day, Chastelard [2, с. 123]

Я совершенно уверена,

Когда-нибудь я умру печальной смертью, Шателяр

Внутренний конфликт выражается в одновременном желании Марии убить Шателяра и спасти его. Мария бессильна спасти любимого, вместо этого она должна быть причастной к его убийству -- это единственное, что может вызвать к ней жалость читателя. Она легко могла бы отменить смерть своего пылкого поклонника, но колебания, свойственные ее характеру, помешали сделать это. Непостоянство сковывает лучшую сторону ее души, перечеркивая ее обаяние и красоту.

«Шателяра» можно рассматривать как трагическую любовную пьесу, которую разыгрывают королева и ее несчастный поклонник. Несмотря на то, что название трагедии наводит на мысль о том, что Шателяр является трагической фигурой, он предвидит свою участь и соглашается с ней еще в начале произведения. В первой сцене, разговаривая с Мэри Битон, герой хладнокровно отмечает:

What makes you sigh though I be found a fool?

You have no blame: and for my death, sweet friend,

I never could have lived long either way. [2, C. 111]

Что заставляет вас вздыхать, хотя меня считают дураком?

Ты не виновата: что до моей смерти, милый друг,

Я ни за что не смог бы прожить долго.

Смерть совершенно не пугает Шателяра:

Look, my love

Would kill me if my body were past hurt

Of any man's hand; and to die thereof,

I say, is sweeter than all sorts of life.

I would not have her love me now, for then

I should die meanlier some time. [2, C.54]

Послушай, моя любовь

Убила бы меня, если бы мое тело перестало болеть

От удара другого человека, и поэтому умереть,

Скажу я, слаще всякой жизни

Если бы она не любила меня теперь, тогда

Моя смерть оказалась бы еще более презренной.

Несчастный поклонник осознает свою участь и принимает ее, в каком-то смысле он даже рад ей, поскольку расстается с жизнью, не предав своей любви. Его смерть не является трагедией для него самого, поскольку такой конец запечатлеет его идеальным любовником: нежным, страстным и любящим. [61]

Шателяр берет на себя всю ответственность за свою судьбу. Свою смерть он рассматривает как соединение двух душ, возможность идеального союза:

And take your soul to bring mine through to God

That our two souls might close and be one twain

Or a twain one, and God himself want skill

To set us either severally apart. [2, C. 62]

И возьми свою душу, чтобы преподнести мою Богу

Чтобы две наши души могли приблизиться

и стать одной двойной душой

Или двумя соединенными, так что

даже Бог будет не в силах Нас разъединить.

Надежда на вечную награду, а вовсе не стремление к страданию заставляет несчастного поэта приветствовать смерть. Шателяр полностью во власти королевы, его жизнь в ее руках. [61] Его идеализм остается неизменным от начала до конца. Даже в тюремной камере он ждет прихода возлюбленной, обрекшей его на смерть:

I wonder will she come

Sad at her mouth a little, with drawn cheeks

And eyelids wrinkled up?

For surely she must come;

And I should fare the better to be sure

What she will do [2, C. 113]

Интересно, придет ли она

Будет ли грусть на губах, впалые щеки,

Веки в морщинках?

Конечно, она должна прийти;

И я должен постараться понять наверняка,

Что она сделает.

Топор, который упадет на шею Шателяра, не является для него безжалостным врагом. Он остается верным вассалом Марии, прощающим ей все, даже свою смерть. Его любовь соединяет стремление к полной самоотдаче и мазохистскую Термин «мазохизм» впервые был введен в оборот в 1886 г. Рихардом фон Крафт-Эбингом и назван по имени современника Суинберна писателя Леопольда фон Захер-Мазоха. жажду страданий, которую критики считают типичной для раннего Суинберна. [61]

Если Суинберн, как отмечали критики, отступал от исторических фактов в «Шателяре», то в следующих пьесах трилогии, «Босуэлле» и «Марии Стюарт», все герои изображаются согласно их описанию в исторических источниках. В «Босуэлле» более сорока персонажей, и в их числе нет ни одного вымышленного.

Сюжет трагедии «Босуэлл» строится вокруг убийства Давида Риччо, секретаря шотландской королевы и ее мужа лорда Дарнли, за которым следует брак Марии и Босуэлла, подозреваемого в организации заговора против Генри Дарнли. Эти события привели к восстанию шотландских лордов, в котором участвует религиозный фанатик Джон Нокс, затем Мария вынуждена отказаться от престола в пользу сына, сводный брат Марии, граф Морей, становится регентом, а Мария бежит в Англию, надеясь на поддержку английской королевы.

Суинберн умело изображает характер и окружение Марии Стюарт. Особенно хорошо удается ему образ Босуэлла. В пьесе это сильный, решительный, целеустремленный человек, который не останавливается ни перед чем для достижения своих целей.

Трилогию Суинберна завершает пьеса «Мария Стюарт», посвященная последним годам жизни Марии Стюарт в Англии. Хотя в трагедии присутствуют многочисленные исторические личности, которые в последние годы жизни шотландской королевы принимали участие в ее судьбе, главная роль, безусловна, принадлежит Елизавете I. Образ шотландской королевы высвечивается ярче, благодаря контрасту с ее царственной родственницей, холодной, расчетливой, черствой, одержимой стремлением к власти королевой Англии. Третий акт пьесы посвящен суду над Марией. Сцена суда воспроизводится очень подробно: перечислены все участники суда, изображены колебания Елизаветы, которая желает тайного убийства шотландки и проявляет трусость в подписании смертного приговора. Низость Елизаветы особенно ярко проявляется в IV акте, который назван ее именем.

О том, что автор симпатизировал Марии, свидетельствуют некоторые детали образа шотландской королевы. В «Шателяре» и «Босуэлле» Мария изображается страстной поклонницей верховой езды, которой был увлечен и сам Суинберн. В трилогии Мария часто с тоской вспоминает Францию, где она провела детство, и где короткое время ей довелось быть королевой. Так, Мария Стюарт привозит с собой в Шотландию французских друзей и привычки, тем самым подчеркивая, что она здесь посторонняя. С чувством горечи она оглядывается на годы, проведенные при французском дворе, вспоминает о проводившихся там развлечениях, любит французские песни и стихи. В глубине души она больше француженка, чем шотландка. Из жизнерадостной страны наслаждений и веселья Мария приезжает в унылую пуританскую Шотландию, кажется, населенную людьми, которые ненавидят искусство, поэзию, музыку и смех. Суинберн изображает ее мученицей во имя не католической религии, но этической «религии» красоты и искусства. Суинберн тоже был франкофилом, -- считал даже, что у него в роду были французы, -- и противопоставлял свою любовь к прекрасному пуританской морали. Его чувственная поэзия нередко вызывала осуждение сторонников строгой морали.

В трилогии Cуинберна Марии в некоторой степени присуща андрогинность. Королева, которая изображается женственной и хрупкой, в битвах предстает в мужских нарядах, стремится в бой и сожалеет, что не родилась мужчиной. Королева подвержена страстям, поэтому она не понимает Елизавету.

Образ Марии в трилогии постепенно развивается: королева становится более зрелой, ей нравится вкус битвы, политические игры. Она жаждет быть свободной, но чувствует и понимает, что смерть настигнет ее в плену. Мария в первой пьесе трилогии -- непостоянная возлюбленная, которая обрекая на гибель своего поклонника, думает лишь о себе, в последней она же, сама будучи обречена на казнь, с улыбкой взойдет на эшафот.

Мария Стюарт в трилогии Суинберна является поистине роковой героиней. Ее любовь губительна для мужчин. Она обрекает на смерть Шателяра, ее жертвами также становятся Дарнли и Босуэлл, которых она толкает на преступление. Но именно в ее фатальности и заключается привлекательность Марии. Можно назвать нравственность искусства Суинберна нетрадиционной и даже антихристианской, она основана прежде всего на его собственных понятиях о красоте. Мария великолепна благодаря своему греху, а не вопреки ему, так автор выражает свой протест против показной викторианской морали и добродетели. [58] Гибельная и прекрасная Мария в трилогии Суинберна прекрасно соответствует типу роковой женщины, femme fatale, популярному в искусстве конца XIX - начала XX вв., но встречающемуся еще в произведениях Китса («Ламия») и Кольриджа («Кристабель»).

Через некоторое время после создания драматической трилогии о Марии Стюарт Суинберн вновь обращается к образу шотландской королевы в стихотворении «Прощание с Марией Стюарт» (Adieux a Marie Stuart, 1904), где он восхищается шотландской королевой. Суинберн считал, что он был рожден, чтобы быть последователем Марии Стюарт, поскольку все его предки были католиками и якобитами, изгнанниками и мятежниками. Он остро чувствовал романтическую привлекательность шотландской королевы. Работа над темой Стюартов затянулась на тридцать лет и завершилась публикацией «Заметок о характере Марии, королевы шотландцев» (Note on the character of Mary Queen of Scots, 1882). [55]

Заключение

...