Феномен русской души

Еще один мотив, который можно проследить в настоящей жизни Лукерьи, ? растворение в мире природы: «...чую, что жива, дышу ? и вся я тут. Смотрю, слушаю. Пчелы на пасеке жужжат да гудят; голубь на крышу сядет и заворкует; курочка-наседочка зайдет с цыплятами крошек поклевать; а то воробей залетит или бабочка -- мне очень приятно. В позапрошлом году так даже ласточки вон там, в углу гнездо себе свили и детей вывели». Пчелы, голуби, ласточки стали частью ее жизни. Искренняя, неподдельная обида звучит в словах Луши, когда она рассказывает об убитом семействе ласточек: «И на что покорыстился? Вся-то она, ласточка, не больше жука… Какие вы, господа охотники, злые!» ? это укор жестоким людям, пренебрегающим красотой природной идиллии.

Интересно заметить, что природа для Лукерьи, в основном, ассоциируется с птицами, насекомыми, а следовательно, с духовной свободой полета. Да и сама она похожа на небесную ласточку. Бог для нее ? словно бы часть природы: «И чудится мне, будто что меня осенит... Придет, словно как тучка, прольется, свежо так, хорошо станет, а что такое было ? не поймешь!». Людей же она избегает: «будь около меня люди ? ничего бы этого не было и ничего бы я не чувствовала, окромя своего несчастья».

Дает силу жить Лукерье молитва, и героиня жалеет, что знает их мало. Вера в Бога как в таинственное спасение пронизывает и речь, и мысли Луши: «Не тревожьте вы меня, Христа ради...», «А то я молитвы читаю...». Героиня благоговеет перед святыми (Симеон Столпник, «другой угодник»), сама, быть может, не замечая того, как приближается к ним и по образу жизни, и по состоянию души. Возможно, потому, что болезнь воспринимается подсознательно как великий дар, не случаен отказ от помощи доктора, не случаен и психологический уход в себя, отрешение от всего земного, лучше сказать, низменного: «Сам себе человек помогай!<...> и словно никого в целом свете, кроме меня, нету».

Таков духовный мир героини. Как богат он! И это богатство внутреннего мира, эта достойная уважения сила духа находят воплощение в песне женщины. Она же, наверное, счастлива: «Я и теперь песни пою … И вот зазвучала песня, так хотелось ей всю душу вылить… песня протяжная, народная…» В этой песне и грусть, и раздолье, и горесть, и печаль, и тревога. В этой песне тяжелая женская доля, человеческая судьба. Красавица, певунья, и плясунья, с длинной русой косой - высохшая мумия, не дожившая до тридцати лет… Зачем она поет? Песня дает ей силу, эти вековая боль и страдание, выраженные в песне, утешают, помогают выжить.

Лукерья поет народную «Во лузях» ? одухотворенный моральный порыв оказывается сильнее немощи тела. Вот как рассказывает об этом автор: «...как трогательно звенел этот бедный, усиленный, как струйка дыма колебавшийся голосок, так хотелось ей всю душу вылить... жалость несказанная стиснула мне сердце». Беспомощность героини действительно вызывает у нас жалость, которая постепенно возрастает: эмоциональный пик этой части текста выпадает на следующий абзац (он, наверное, даже более экспрессивен, нежели изобразителен), когда на ресницах женщины появляются слезы.

И. С. Тургенев - мастер детали. И в этом рассказе есть такая деталь, которая говорит о великом страдании Лукерьи. Это - слеза: «…ее тяжелые веки… закрылись снова… слеза их смочила». Одна ? единственная слезинка. Одна - но какая… Вся печаль, вся горечь, все страдание - в этой одной слезе! Вот величие души! На голове Лукерьи - платок, платок простой, чистый и белый. Это говорит о непорочности и чистоте души его обладательницы.

Эмоциональность отрывка передается И. С. Тургеневым путем создания необычных образов: героиня сравнивается с древней статуей (статуя... плачет!); не слезы сверкают, а «темные веки» блистают в полутьме. Слезы Луши ? не только овеществление сожаления о своей беспомощности; это и логическое продолжение, завершение испытанного эмоционально-духовного подъема. Они так же искренни, как сожаление об убитой ласточке: «...ведь у нашей сестры слезы некупленные.». Таким образом, увядание тела не повлекло за собой увядания души: героиня плачет, страдает, умиляется и верит в свое спасение в лице Христа.

Рассмотрев две картины в судьбе Лукерьи ? картину прошлого и картину настоящего ? нельзя не заметить их созвучность с двумя пейзажами, предшествовавшими повествованию, пейзаж дисгармонии и пейзаж счастья, красоты, свободы. Повторяются птицы, песни, картины природы. А потому мы не можем назвать героиню несчастною. Она права, когда говорит: «Никого в целом свете, кроме меня, нету. Только одна я ? живая!»

Но вслед за миром настоящего следует и мир будущего, несколько отличный от предыдущего. Лукерья говорит охотнику про песни: «Только вот плясовых не пою. В теперешнем моем звании оно не годится». В будущем же Христос ей предвещает: «Не бойся... невеста моя разубранная, ступай за мною; ты у меня в царстве небесном хороводы водить будешь и песни играть райские».

И если настоящее ? слияние с природой, то будущее ? слияние с Богом. В настоящем она говорит: «Только немного я знаю их, этих самых молитв. Да и на что я стану Господу Богу наскучать?» Будущее же может открываться лишь в виде откровений, божественных видений. И если вначале прошлое и настоящее описывались в виде пейзажей, то в конце они же приобретают форму снов, трех снов (три ? символичное число): о прошлом, настоящем и будущем. В них также отражается духовный мир Лукерьи; сны воплощают в себе ее потаенные мысли и мечты. В них в иносказательной форме передается существование героини: жизнь представлена в виде ржаного поля; серп в руках ? овеществленная любовь, любовь к природе, к Богу (поэтому не случайно сравнение его с месяцем); васильки в поле ? возможно, мирские утехи, то есть все прелести свободного существования, которых лишена женщина (прекрасен василек, но все же сорняк). Символично то, что вместо венка Лукерья надевает на голову серп ? месяц; и сейчас она засияла, «все поле кругом осветила», как осветила любовь всю ее жизнь; только сейчас становится возможной встреча ее со Христом.

Обращаясь к снам, всегда следует особое внимание уделять символике.

Итак, первый сон. По чему можно судить, что именно он возвращает нас в прошлое Лукерьи? По соответствующим параллелям и перекличкам: «кто-то уж идет ко мне, близко таково, и зовет: Луша! Луша!..» Так же ее позвал до этого «Васин голос». Да и сам сюжет сна и действительности схож. Однако обратимся к символике. Образы-символы формируют два смысловых пласта действительности: мир небесный и мир земной. Месяц-серп, Христос ассоциируются с небом; васильки, Вася ? с землей; золотистая рожь ? быть может, жизненный путь Лукерьи. Сама же она находится между небом и землей. Важно, что собачка (болезнь Лукерьи) принадлежит к земному пласту, а следовательно, не может поранить ей душу, а это главное. Лукерья начинает плести венок из земных васильков, однако они растаяли, а потому она обращается к месяцу. Обращение к небу делает ее чистой: «...и так сама сейчас вся засияла, все поле кругом осветила». Васе не дано увидеть этот свет. Он уходит к Аграфене. Лукерья же становится достойной самого Христа: «катит ко мне скорехонько ? только не Вася, а сам Христос!» С ним ее судьба, там, на небесах, в полете: «Крылья у него по всему небу развернулись, длинные, как у чайки, ? и я за ним!»

Второй сон ? сон о настоящем, сон о том, как душа Лукерьи побеждает грехи земные, как очищается она и родные ее. «Со своими грехами ты уже покончила; теперь наши грехи побеждаешь». Этот сон больше похож на видение. Хотя батюшка говорил, что такое бывает «одному духовному сану», видения, согласно житиям и преданиям, приходили к святым. (В частности, упомянутой в тексте Жанне д'Арк слышался голос, призывавший ее освободить Францию.) Жизнь женщины ? жизнь без васильков, но согретая любовью и самопожертвованием. Героиня не ропщет на Бога (в речи повторяется словосочетание «всем довольна»), заботясь прежде всего о других людях: «...крестьяне здешние бедные... Земли у них недостаточно, угодий нет...» Поэтому и легенда о Жанне д'Арк вызывает у Лукерьи восхищение: «Вот это подвиг!» Но и в самой героине есть что-то от Жанны: легенда связана со вторым сном девушки. Нетрудно провести параллель, смысл которой отражает фраза: «Со своими грехами ты уже покончила; теперь наши грехи побеждаешь». Как и Жанна д'Арк, Лукерья ? жертва за людей и за их грехи. Легенда передается героиней своеобразно ? содержит черты фольклора («меч великий», «прогнала за море»), простонародной речи («всех жителев», «помереть»). Патетика повествования лишь кажущаяся ? на самом деле это восторг и умиление подвигом Жанны; поэтому не случайно, что на пересказ древней легенды приходится очередная волна повышенной эмоциональности, о чем свидетельствует такая немаловажная черта синтаксиса, как частое употребление восклицательных предложений.

Но между Лукерьей и Жанной есть и существенное различие: если последняя обессмертила свое имя среди народа, то героиня рассказа приняла бессмертие в свою душу ? уносясь на небо со Христом, она переживает духовное единение с божественными силами добра и красоты. Вспоминаются слова Алексея Карамазова из романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы»: «...и Бог, и бессмертие! В Боге и бессмертие...». Символично, что, умирая, Лукерья слышит колокольный звон...

Но вот и сон о будущем. Он отражает саму жизнь Лукерьи: «Вижу я, что сижу я этак будто на большой дороге под ракитой, палочку держу оструганную, котомка за плечами и голова платком окутана ? как есть странница! И идти мне куда-то далеко-далеко на богомолье».

Большая дорога ? жизнь Лукерьи, сама она странствует, цель же ее пути ? далекое-далекое богомолье. И вот в толпе странников появляется смерть: «И вижу я: вьется, мечется между ними одна женщина, целой головой выше других, и платье на ней особенное, словно не наше, не русское. И лицо тоже особенное, постное лицо, строгое... Остановилась и смотрит; а глаза у ней, как у сокола, желтые, большие и светлые-пресветлые». В чем необычность этого описания? В том, что смерть не пугает и не отталкивает: «Мне чтобы испугаться, а я напротив ? рада-радехонька, крещусь!» Почему же Лукерья радуется смерти? Наверное, потому, что смерть ? ее путь к Богу, а туда она и стремится ? «далеко-далеко на богомолье». И самой ей туда не дойти. Лишь смерть тому поможет: «Возьми меня, говорю, матушка, голубушка, возьми!» Но мне кажется, что неправильно было бы утверждать, что Лукерья слаба, устала от страданий и ждет отдыха. Она великомученица, и единственное, чего желает ее душа ? жизни с Богом, жизни в Боге. Потому ее стремление к смерти ? лишь следствие стремления к Богу. Смерть возвещает Лукерье о сроках ее кончины. Ей открываются тайны будущего! Но, причисляя Лукерью к святым, как же объяснить ее слезы по Васе, по своей косе и т.д. Пока она живет здесь, на земле, ее еще связывают, тяготят земные воспоминания, мешая ей обрести полную свободу.

Надо упомянуть первую редакцию рассказа «Живые мощи». В ней, кроме вошедших в окончательный вариант видений героини, было описание сна, в котором Лукерья видела себя народной заступницей, страдающей за всех крестьян. Почему Тургенев не включил этот эпизод в рассказ? Скорее всего, пересказ такого сна героиней противоречил бы ее скромности и отрицанию своего терпения. В ответ на удивленные похвалы рассказчика она пересказывает известные легенды о святых: Симеоне Столпнике, Жанне д'Арк. В этих историях Лукерья выражает народное понимание героизма, подвига.

Духовный мир будущего «пропитывает» последние страницы рассказа, повествующие о странниках и странницах, юродивых, святых и великомучениках, череду которых завершает сама Лукерья, вознесшаяся на небеса с колоколами: «Несколько недель спустя я узнал, что Лукерья скончалась. Смерть пришла-таки за ней... и «после петровок». Рассказывали, что в самый день кончины она все слышала колокольный звон, хотя от Алексеевки до церкви считают пять верст с лишком и день был будничный. Впрочем, Лукерья говорила, что звон шел не от церкви, а «сверху». Героиня не любит высоких слов, она как бы остерегается их: «она не посмела сказать: с неба».

Эти строки завершают произведение. Последнее слово ? «небо»; а значит, Лукерья уже там, на небесах. Суровые испытания выпали на долю героини рассказа, но никогда не жаловалась на свою жизнь Лукерья, «привыкла, обтерпелась». Удивительная, чуткая душа - она смирилась со своей участью, все испытания принимает как должное: «Послал он (Бог) мне крест, значит, любит…».

Юродивая или нет?

«Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее,? для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом».

Первое Послание к Коринфянам Святого Апостола Павла

Мы считаем необходимым оговорить те составляющие архетипа юродства, структурные признаки которого, на наш взгляд, отражены в рассказе И.С. Тургенева «Живые мощи».

Напомним, слово «юродивый», употребляемое Церковью в отношении определенного рода подвижников, имеет чрезвычайный смысл. Юродивый ? это отверженный миром, обществом. Лукерья, как и юродивые, с одной стороны, отделена от общества, лишена дома: «Вот и порешили господа, что лечить меня больше нечего, а в барском доме держать калек неспособно…ну и переслали меня сюда…». С другой стороны, она избрана Богом: «Послал он мне крест ? значит меня он любит».

Однако назвать Лукерью «юродивой» в полном смысле этого слова нельзя: ведь юродство - это жизнь по христианским законам в миру, среди обычных людей. Героиня же исключена из обычной жизни. Она не затворяется от людей, но и не живет их жизнью. Она вдали от соблазнов этого мира («будь около меня люди ? ничего бы я не чувствовала, окромя своего несчастья»), а потому ее подвиг не является юродством. И хотя люди навещают девушку, она не связана с ними, не участвует непосредственно в их жизни. Лукерья совершает подвиг христианской жизни на земле, но подвиг ее - индивидуальный, обособленный. Юродивый проповедует действиями, своим поведением, всем своим образом жизни. Героиня же проповедует более «сохранением святости», чем ее использованием в реальных условиях жизни, как это делали юродивые. Но подвиг Лукерьи очень близок к подвигу юродивых.

Более того, мы видим связь героини рассказа с традициями древнерусского юродства.

1. Зрелищность юродства выражается как в пассивных формах (аскезе, физических страданиях), так и в активных (эпатажное поведение, разрушающее общественные и моральные нормы, рамки приличия).

Как и авторы древнерусских житий, И. С. Тургенев оставляет в стороне имморализм юродивого, его безумие. Лукерья ? лишь «простой», «добрый», «благородный» человек, чья доброта принимает удивляющие окружающих формы, и потому она воспринимается как неординарная личность, человек со странностями.

Пища, одежда, жилище не составляли для нее необходимой жизненной потребности: «Есть-то почитай что не ем ничего, а вода ? вон она в кружке-то: всегда стоит припасенная, чистая ключевая». Движимые евангельской любовью к людям, юродивые жертвовали самым необходимым ? принимая от кого-либо пищу или одежду, они немедленно отдавали все это другим голодным и оборванным. Лукерья также показывает пример евангельской самоотверженности: «А вот вам бы, барин, матушку вашу уговорить ? крестьяне здешние бедные, хоть бы малость оброку с них сбавила!... А мне ничего не нужно, всем довольна». При этом героиня не думает о том, чтобы снискать себе любовь и расположение или оставить добрую после себя память, слова ее ? искренние. Русская женщина не разучилась ценить страдание, она воспринимает его силу, чувствует действенность искупления и знает горький вкус его сладости.

2. Юродивые, руководствуясь в жизни словами Священного Писания, в совершенстве исполняя заповеди Божьи, сокровенно, невидимо для мира обогащали душу высочайшими христианскими добродетелями ? любовью к Богу и людям, терпением и необычайным смирением, чтобы обратить их на дело спасения ближних.

Отвергнув мир, освободившись от забот житейских, Лукерья все внимание, все душевные силы устремляла к Богу и в своей внутренней жизни действовала под водительством Божественного ума. Внутренняя жизнь героини была полной противоположностью ее неустроенности внешней. Ее положение было подобно мощной крепости: снаружи кипение страстей мира, разгул стихий, осада неприятеля, мрак или ненастье, а внутри ? свет, покой, тишина, неприступная твердыня Божьей благодати. И именно потому, что внешнее так разительно отличалось от внутреннего, Лукерья, как и «юроды», обращала свое бесславие к славе Божьей.

3. Стойкость юродивых в страданиях телесных и душевных объясняется одним ? присутствием в них крепкой, непоколебимой веры в Бога и высочайшей преданности и любви ко Христу. Терпение Лукерьи проистекало не от ее бесчувствия или равнодушия к жизни, но из ясного и правильного взгляда на жизнь и на все, что в ней совершается. Она прекрасно понимала, что все в руках Божьих, что без воли Его ничего случиться не может и что для испытания воли человека необходимы искушения: «… иной здоровый человек очень легко согрешить может; а от меня сам грех отошел».

Разум Лукерьи подчинен вере. Это послушание разума вере состоит не в том, чтобы совсем оставить собственное мышление, а в том, чтобы в познании не доверяться своему суждению, не полагаться на свой разум, но следовать Божественному учению: «… я так себя приучила: не думать, а пуще того ? не вспоминать», «молитвы читаю».

4. Когда за юродивым замечали его добродетели, духовные дары или святость жизни, он спешил развенчать это представление о себе новыми «безумствами». Блаженные всегда запрещали рассказывать про свои добродетели и чудеса, которые становились явными. Лукерья поступает так же: «Что вы это? Какое такое терпение? Вот Симеона Столпника терпение было точно великое: тридцать лет на столбу простоял!...Вот это подвиг! А я что!».

5. Блаженные получали от Бога дар прозорливости. Они нередко предсказывали будущее, отвращая своей молитвой движимый на современников гнев Божий. Лукерью также посещают видения: «И чудится мне, будто что меня осенит… Возьмет меня размышление ? даже удивительно!». Только «забывается оно потом»… Пророческий дар ? следствие духовной чистоты и близости к Богу героини. Об этом нам особенно явно говорят сны девушки.

6. Следует подчеркнуть, что никогда подвиг юродства человек не избирал самовольно, но решался на него по ясному указанию промысла Божия, иногда ? по чрезвычайному откровению. Героине рассказа сам Бог помогает переносить страдания: «Лгать не хочу ? сперва очень томно было», но «иным еще хуже бывает», «а я, слава Богу, вижу прекрасно все слышу».

7. Юродство ? подвиг сильных и мужественных людей. До Ксении Петербургской на него решались лишь мужчины. С Ксении начинается «феминизация» юродства. С XIX века мужской по преимуществу подвиг юродства переходит к женщинам. Лукерья ? сильная женщина, она довела смирение, незлобивость и кротость до предельной высоты и развила в себе любовь даже к жене своего бывшего возлюбленного: «А жену он нашел себе хорошую, добрую, и детки у них есть… и очень им, слава богу, хорошо». Это беспощадная борьба не с грехом только и страстями, а с их источником, борьба с самолюбием в его тончайших, неуловимых проявлениях. И героиня в этой борьбе побеждает.

Лукерья совершает духовное восхождение, опираясь исключительно на внутренние ресурсы собственной личности. Силой духа она вырывается из плена своего уже мертвого тела, преодолевает социальную ограниченность, раздвигает национальные пределы и, опираясь на веру, но и в ней не замыкаясь, приникает к самой экзистенциальной сути человеческого бытия, проживая жизнь как высшую данность, бесценный дар. Ей для самореализации не нужны внешние факторы ? она в себе, в недрах собственной души созидает ткань полноценного, органичного, целостного бытия, восполняя внешние прорехи, пробелы и обрывы усилием чистого духа.

В этой части исследовательской работы мы попытались показать, что юродство в рассказе И.С. Тургенева «Живые мощи» становится способом построения духовно-нравственного идеала. Определяя юродство как особенную и отличительную черту русского характера, следует говорить о разноплановых возможностях его проявления.

4. Единство в многообразии, или народ избранный

«Смысл жизни инвалида ? чем он отличается от смысла жизни обычного человека? В жизни инвалида есть недостатки, но Бог предусмотрел для них и преимущества, некие «компенсации», вещи большой ценности, недосягаемые обычным людям. Везде и всюду Господь смотрит за каждым из людей, чтобы никто не был сверх сил испытуем, слишком страждущ, слишком удручен. Всегда стремится Господь привести человека к покаянию и порадовать его».

Из книги В. Карпунина «Христианство и философия» [24]

Страдание каким-то таинственным образом перестает быть страданием, когда обнаруживается его смысл. Поэтому принятие неизбежности страдания означает обретение смысла жизни...

К такому выводу мы приходим, познакомившись со сборником Л. Улицкой «Бедные родственники» [25], включающим рассказ «Народ избранный», который вышел в 2001 году и является наиболее полным воплощением художественных принципов автора. Сама структура сборника освещает мировоззрение Л. Улицкой и ее творческий замысел. Цикл рассказов как будто описывает жизненный круг ? от рождения до смерти и наоборот. С помощью тонкого психологизма, действующего через внимание к повседневности, рассказы охватывают самые разнообразные проявления русской жизни; прослеживают, как под давлением внешних обстоятельств зарождаются, складываются, развиваются или умирают те или иные качества человеческой личности; как человек, формируясь, учится преодолевать «тяготение жизнью», приобретать мудрость, достоинство, умение любить, сохраняет свое сердце открытым и незлобивым. Хотя Л. Улицкая сразу предупреждает, что задачи отражать современность у нее нет, ее герои (в основном, женщины) помещены в суровый послевоенный мир, и автору интересно посмотреть, как действует этот мир на детское, взрослое или старческое сознание, разнятся ли результаты. Таким образом, задача автора ? прикоснуться к тайне русской души представителей XX века.

И тогда обнаруживается, что возрасты на самом деле смешиваются: дети становятся взрослыми, а взрослые ? детьми. Дети находят в себе силы бороться против циничности и пошлости действительности («Бронька»), взрослые же делаются беспомощными и растерянными («Счастливые»). Иногда возраст вообще упраздняется («Дочь Бухары»). С помощью мотива смешения возрастов показана вечная молодость души и относительность земных законов, политических ли, моральных ли, даже медицинских; пускай только на миг, но героиня становится способной победить детерминизм этого мира («Гуля»). Одновременно, вступая в другой возраст, персонажи проходят своего рода инициацию: изменяют свое качество, статус, подвергаются внутренней ломке ? переоценке прежних представлений или, вырываясь за пределы эмпирики, обогащаются новым опытом контакта с иной реальностью («Лялин дом»). Все эти состояния называются пограничными; в них могут находиться только люди, выпавшие из привычного социума, не нужные ему, не удовлетворенные им или еще не полностью в него вступившие, т. е. старики, больные, дети...

Рассказы, соединенные в сборник, связаны между собой либо темами, либо героями, либо сквозной мыслью. Сравнив заглавия («Счастливые», «Бедные родственники», «Бронька», «Генеле-сумочница», «Дочь Бухары», «Лялин дом», «Гуля», «Народ избранный»), можно обнаружить противоположные понятия, взаимоисключающие образы ? счастливые и несчастные; бедные, но счастливые; маленькие, но необычные, избранные. Обращает на себя внимание инверсия в названии последнего рассказа. Она не случайна. Если поменять слова местами, смысл заглавия станет более обыденным, исчезнет выразительность, возвышенность. Избранный ? выбранный, отборный, лучший, отличный. Значит герои ? редкие люди, выбранные из числа многих, не такие, как все, необыкновенные, значительные, имеющие высокое предназначение. Вместе с тем речь идет о «маленьких людях», убогих, больных и бедных, нищих и калеках, отверженных обществом ? маргиналах. К ним больше подходит эпитет «отверженные». Народ отверженный. Почему же автор называет этих людей «избранными»? Потому что персонажи Л. Улицкой управляемы, но не жутким «человеконенавистническим моторчиком», не вероломной, а жизненной силой!

В природе этого источника всеобщей жизненной энергии писательница и хотела бы разобраться. Сюжетные силки расставляются с таким расчетом, чтобы подстеречь именно те моменты, когда у человека возникает прикосновение к источнику витальности¹. Автор показывает людей, у которых страсть, накал жизни особенно велики или проявляются необычно, нестандартно. Попадая в неразрешимые ситуации, героини Л. Улицкой догадываются или как-то иначе, бессознательно, исхитряются «прильнуть» к тому «подкожному слою» бытия, где жизнь еще остается только программой жизни, эманацией жизненности, не отлившейся во что-то конкретное энергией.

С главной героиней рассказа Зинаидой мы встречаемся через месяц после того, как она похоронила мать… Смерть близкого человека перевернула всю ее жизнь ? «как заболела мама, так пошло все непонятно». Будучи инвалидом с детства, «…ничего она не умела». «Раньше мама все делала, а теперь приходилось самой». Мамина кофточка да надежда на Божью Матерь ? единственное, что осталось у одинокой женщины. Зинаида предстает в рассказе беззащитным, глупым ребенком. Она обижается на мать, когда та не дает ей сладкого, и облизывает обертку мороженого. В этом есть какая-то трогательность и одновременно жалкость. Описывая внешность героини, автор подчеркивает ее убогость: «…Приволокла к церкви свое жидкое, стекающее книзу волнами, скорбное тело», «…Была такой ширины, что в трамвай не влезала», «Она осела на самой дороге, как огромная растрепанная курица, укрывая голову белыми и пухлыми руками». К тому же «неумная» была ? «мысли … большие, одутловатые, неповоротливые» ? и думать могла только о еде. Вместе с тем, нас привлекает в Зинаиде ее доброта, наивность, смиренность. Она приходила к церкви только тогда, когда заканчивались деньги, как бы стесняясь просить у людей, была рада каждой копеечке, ведь «денежка даренная»! Героиня выглядела очень нелепо в своем огненно-рыжем халате («надевала на себя самое лучшее, как в поликлинику»), поэтому подавали ей меньше всех. Но она не жаловалась ? «и правильно, худого всегда жальче, чем толстого».

Совсем по-другому в рассказе представлены нищие, «что стояли на самом давальном месте». Они ? жадные, гнусные, ничтожные. Им все мало! Стоят эти попрошайки у храма каждый день, прогоняя любого, кто осмелится встать им на пути. Нет у них ни сострадания, ни человеколюбия, да и благодарности тоже нет. Одна забота ? денег побольше собрать («Двадцать лет стоишь, все мало набрала!»). Досталось бы бедной Зинаиде от них, да неожиданно помощь пришла ? «раздался свирепый и хриплый голос... железная рука легла ей на плечо»…Так происходит знакомство нашей героини с Катей Рыжей. Сразу возникает неожиданное и странное ощущение ? внешность и поведение персонажа не соответствует внутреннему облику. Представьте себе гору, и в горе, в ее центре, ? драгоценный камень. Гора хорошо видна всем, а драгоценный камень, который внутри ее, не виден, хотя он драгоценнее горы... Подобную картину представлял собою этот человек. Материал физический, всем видный, ? это его тело; но тело оживляется душой и внутри человека живет сущность его жизни. Этот «мальчишка, нет, не мальчишка, мужиковатого вида женщина в брюках, с косыми бровями и разбойным лицом», опирающаяся на два здоровенных костыля, следует неким высшим нормам и идеалам, является носителем христианской идеи. Катя Рыжая руководствуется принципом: никогда не спрашивай «за что», спрашивай «для чего».

По мнению Л. Улицкой, такова логика истинного христианина, убежденного в том, что все происходящее, даже самое несправедливое, самое мучительное, если его правильно воспринять, непременно направлено на открытие в человеке нового видения (мысль, которая роднит этот рассказ с рассказом «Живые мощи» И. С. Тургенева). В рассказе есть выход на философско-религиозный уровень, осмысление жизни, прорыв к вечному, действие происходит перед лицом высшей правды. Впрочем, эта правда осознана «маленькими людьми» по-своему, в реалиях их жизни и в их системе координат: Зинаида, из-за своей тучности и убогости всю жизнь зависящая от матери и со смертью последней оставшаяся великовозрастной незащищенной сиротой в тисках враждебного мира, отвечает на вопрос Кати-нищенки, в кого она верит. «Я в Божью Матерь… ? Ну, ? учительским голосом требовала Катя, ? говори, Матерь-то она кому? ? Зинаида надулась и тихо проговорила: ? Дочке своей матерь». При выведении своих персонажей Л. Улицкая всегда будто бы имеет в виду новозаветную фразу: «Сила моя в немощи совершается».

Все герои рассказа ? Зинаида, Катя, нищие ? нелепо одеты, у них неприятная внешность. И все же эти люди, стоящие у храма, не одинаковы. Одни ? низкие, «злые как собаки» ? это попрошайки. Другие ? «настоящие нищие». Они больные, убогие, но они не ропщут ? они блаженные. Не о них ли сказано в Евангелии: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное». Бог создал их «для сравнения, для примера или для утешения», они Божьи люди. Как говорит Катя: «Настоящий нищий… Божий человек. Господу служит! Он избранный народ, нищий-то». Не случайно в беседе с критиком о рассказе Л. Улицкой священник Игорь Поляков ошибочно называет рассказ «Народ Божий». Это не ошибка!

Кем избранный? Господом. Для чего избранный? Для того чтобы, во-первых, стать своеобразным связующим звеном между Богом, Матерью Божьей и людьми, так как просят Христа и Матери Божьей ради, одним своим присутствием обращая мысли окружающих к духовным помыслам. Во-вторых, чтобы ежедневно являть окружающим свое обнаженное страдание, тем самым как бы беря на себя и их страдания, как Христос взял на себя страдания человечества. И поэтому именно им дано быть по-настоящему счастливыми, такими же счастливыми, как и Лукерья ? героиня рассказа И. С. Тургенева. Здесь обнаруживается явная связь между произведениями XIX и XX веков.

Вопреки видимому неблагополучию обе героини умудряются отыскать свою собственную нишу именно внутри общества и быть в ней счастливыми, хотя счастье у них тоже какое-то исключительное, не общепризнанное, неоднозначное, поданное, например, Л. Улицкой с грустной иронией. Оно может быть понято лишь с позиций нового видения. Имеется в виду христианское представление о счастье, которое отличается от светского и включает следующие особенности:

· «избранным» дана безусловная вера, не отягощенная интеллектуальными и нравственными поисками доказательств бытия Божьего;

· они обладают бесконечным смирением, не требующим от них никакого напряжения воли;

· они не предаются греху гордыни;

· они умеют быть благодарными за каждый прожитый миг;

· они могут довольствоваться малым ? тем, что имеют: им не свойственны чувства зависти, злости, обиды, стяжательства.

Обывателю трудно принять такое представление о счастье, такой тип поведения и вообще факт существования таких людей. И хотя тема маленького человека (нищего, убогого, деклассированного) не нова в русской литературе (в том или ином виде таких героев можно встретить в творчестве Н. В. Гоголя, М. Е. Салтыкова-Щедрина, И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского, А. П. Чехова, М. Горького, М. Булгакова, А. П. Платонова и других), все же нельзя отрицать нежелание общества мириться с ними в реальной жизни. Их будто не существует вокруг нас. Государственное мироустройство на них как будто «не рассчитано». Жизнь создана для среднего человека, а любой выделяющийся из общей массы мешает: будь он слишком толстый, слишком высокий, слишком маленький, безногий, безрукий и тому подобное. Это в цивилизованном обществе для маленьких строят маленькие дома, для инвалидов придумывают коляски по последнему слову техники, специальные автомобили, дают возможность передвигаться без посторонней помощи, участвовать в соревнованиях себе подобных, работать, достойно жить среди людей. Мы в нашем обществе не любим о них говорить, стараемся не замечать, стыдливо проходим мимо, испытывая чувство брезгливости и недоумения, реже чувство вины.

Такое же отношение к ним со стороны людей мы встречаем и в рассказе «Народ избранный». Нова для нас только позиция автора. Л. Улицкая ставит их выше обывателей, называет «избранными», значит ? лучшими. Потому что они мудрее. Они познали истинное счастье. Катя рассуждает о смирении, о счастье, о вере. Счастье не в богатстве, не в красоте, но в смирении, в благодарности за жизнь, какой бы она ни была, в осознании своего места в жизни, которое есть у каждого: «Господь поставил, там и стой!».

Этот рассказ не только о «народе избранном», но и обо всех нас, о тайне русской души. Ведь мы не рождаемся для страданий и боли. Все достойны того, чтобы быть счастливыми, здоровыми, успешными и благополучными. Только в жизни все складывается по-разному. Даже самому счастливому человеку дано познать боль и страх, одиночество и болезни, страдания и смерть ? дано понять трагизм жизни. Часто для того чтобы жить, требуется немалое мужество. Не каждый смиренно принимает свою судьбу и безропотно несет свой крест. Высшая мудрость, по мнению автора, и состоит в том, чтобы научиться верить, уметь смиряться с неизбежным, не завидовать чужому счастью, а быть счастливым самому, несмотря ни на какие невзгоды и потери.

Сила жизни в ее простоте, в том, что никто не знает ничего в жизни, кроме того, что она есть. И вместе со своей простотой, она многообразна и непознаваема. «О жизни человеческой всегда надо говорить, что она проста, и никогда нельзя сказать, что проста человеческая жизнь». Это представление о силе человеческой жизни пронизывает весь сборник, закон жизни остается неотъемлемой частью развязки всех его рассказов.

В композиции рассказа очень важна концовка, которая носит либо характер сюжетной развязки, либо эмоционального финала, либо «открытого» финала (концовка, которая не разрешает конфликта, а лишь подчеркивает его неразрешимость). В рассказе «Народ избранный» автор отказывается подводить итог, целомудренно замолкая. На первый взгляд может показаться, что ружье, висящее в первом акте на стене, в последнем так и не выстреливает. Однако необходимо понимать задачу писательницы: для Л. Улицкой, видимо, значимо изображение самого жизненного потока, в котором каждое событие, мельчайшее переживание ценны уже сами по себе. Она лишь очерчивает контуры будущего, выхватывая из круговорота жизни очередной ее виток, оправдывая тем самым прозябание «маленького человека». Поняв свою значимость, свое предназначение, Зинаида обретает счастье. И снится ей мама ? молодая, улыбающаяся…счастливая…

5. Результаты практических исследований

В переводе с греческого «характер» (charaker) ? это «отличительная черта», «примета», «признак». Характер ? совокупность устойчивых индивидуальных особенностей личности, складывающаяся и проявляющаяся в деятельности и общении, обуславливая типичные для индивида способы поведения. Таким образом, характер имеет социальную природу, т. е. зависит от мировоззрения человека, содержания его деятельности, от социальной группы, в которой он живет и действует, от активного взаимодействия с другими людьми. Характер представляет внутренние свойства личности, но это не значит, что они в своем генезисе и существе определяются изнутри, системой внутренних органических или внутриличностных отношений. Напротив, эти внутренние свойства личности, составляющие ее характер, выражаясь в отношении к тому, что значимо для человека в мире, через отношение к миру и определяются [26].

Характер теснейшим образом связан с мировоззрением. Поскольку то или иное мировоззрение, переходя в убеждения человека, в его моральные представления и идеалы, регулирует его поведение, оно отражается в его сознании и, реализуясь в поведении человека, существенно участвует в оформлении характера.

Однако, несмотря на индивидуальность отдельной личности, рассматривают некоторые общие черты характера некой социальной группы. В этом случае говорят о национальном характере. Выяснилось, что у большинства людей существуют весьма устойчивые стереотипы по отношению к определенному национальному характеру, т. е. убежденность, что представители одних наций демонстрируют достаточно стойкие представления о существовании у других наций конкретных комплексов черт. Важно, что часто такие стереотипы зависят от того, как эта нация «себя ведет» в данный временной период.

Первый этап связан с дошкольным возрастом. Исследование, проведенное в детских садах, показало, что уже к 4 ? 5 годам три четверти детей могли назвать свою национальность, а в 6 ? 7 лет ее знают все дети.

Второй этап, подростковый (до 15 лет), характеризуется сравнительно осознанным отношении к своему народу, своей национальной общности, проявлением интереса к культуре и истории своего народа и, как следствие, к культуре других народов.

Третий этап (16 ? 17 лет) характеризуется укреплением осознания своей этнической принадлежности, мотивации выбора национальности (при родителях разных национальностей).

Надо отметить, что представления о своей принадлежности к определенной национальности могут изменяться с течением времени. Несмотря на осведомленность о национальной принадлежности, значимость этого факта и удовлетворенность по этому поводу с возрастом падает, но только если личность имеет возможность достаточного самовыражения и самоутверждения. Снижение значимости этого фактора зависит не только от взглядов родителей на расовую проблему, но и от возрастного падения у подростка высокого авторитета родителей и воспитателей, воздействующих на самооценку. Поэтому в подростковом возрасте облегчены условия формирования у него расовых ориентаций, наступает время, оптимальное для воспитания интернациональных тенденций в рамках патриотизма. Имеет место двойственность ситуации, с одной стороны, уже есть ростки независимости от родителей и самостоятельность мышления, но, с другой, ? это время полового созревания, и на этом фоне обнаруживается первый возрастной пик особой значимости правильного исполнения своей этнической культуры. Он обнаруживается в традиционных визитках, праздниках, обрядах, приветствиях, жестах, мимике. Отсюда и пристальное внимание подростка к соответствующему поведению при необходимости налаживания межнациональных контактов, выступающего как средство показать принадлежность к «своим».

При выполнении социально-психологического исследования мы изучили взгляды старшеклассников средней школы № 13 Невского района Санкт-Петербурга на проблему менталитета русского народа. Учащимся был предложен список основных черт характера русского человека. Задача состояла в том, чтобы присвоить той или иной черте характера ранг в соответствии с личным представлением о менталитете русского человека. Затем мы складывали числовые значения всех рангов, соответствующих определенной черте, и делили это значение на количество голосовавших, получая, таким образом, среднее значение. Чем ниже среднее значение, тем выше приоритет данного качества менталитета.

Сводная таблица основных черт характера, выделенных старшеклассниками у русского народа:

Результаты исследований показали, что учащиеся выделяют следующие основные черты характера русских людей, которым они и присвоили первые места:

· Свободолюбие 10,13 балла

· Доброта 10,64 балла

· Патриотизм 10,65 балла

· Терпеливость 11,02 балла

Сравнивая вышеприведенные результаты с мнением русских философов и писателей по поводу особенностей русского национального характера, мы видим, что религиозность, которая была характерна для русского народа даже еще в начале прошлого века, теперь утрачивается (21 ? 22 места). На наш взгляд, это связано с историей нашей страны в XX веке, с тем, что церковь и религия в это время были отделены от государства, с появлением других идеалов в русском обществе в советскую эпоху, а отсюда с изменением воспитательных подходов в обществе и в семье к подрастающему поколению. Что касается остальных основных черт, по-прежнему как ведущие отмечаются доброта, терпеливость, свободолюбие.

Заключение

В процессе выполнения поставленных задач нами получены следующие результаты.

В работах русских философов и писателей XIX ? XX веков выделяются такие характеристики, присущие менталитету русского народа, как религиозность и связанное с ней искание абсолютного добра. Следовательно, для русского человека важнее абсолютные ценности ? нравственное добро, красота, истина. Это повлияло также на специфическое отношение русского народа к государству и власти, отношение к своей стране как к Святой Руси в первую очередь. С другой стороны, это отразилось в стремлении русского человека к аскетизму, его непритязательности. Еще одна важная черта ? свободолюбие, в высшей степени ? свобода духа. Свобода и единство определяют такую черту как соборность, а кроме того ? отталкивание государства, склонность к анархии. Одна из важнейших черт русского народа, встречающаяся в произведениях русских писателей, ? это доброта. Кроме того, подчеркивается также смирение, кротость и простота.

В современном мире все эти качества также нашли свое место, причем не последнее место. Однако с превращением Святой Руси в Россию постепенно угас подвиг юродства, утратив свое первостепенное значение, ибо и сам народ уже не мог правильно вместить в себя этот величайший подвиг: обличение мира и его пороков и призыв к истинному покаянию ради Царства Небесного. После марксистской диктатуры «объективных исторических закономерностей» Россия постепенно приходит в себя. В частности, к нам возвращается естественное историческое самосознание. После всесокрушающего тарана «общечеловеческих ценностей» мы, наконец, возвращаемся к той естественной мысли, что Россия ? уникальна. Русские люди, даже не религиозные, продолжают искать Бога, Божью правду, создавать Царствие Божье на земле, что выразилось в советское время в идее строительства коммунизма (несмотря на воинствующий атеизм Советского государства). И это царствие должно быть для всех, не только для соплеменников и соотечественников. Русский народ соборен - для нас невозможно личное индивидуальное спасение в лучшем мире и невозможно справедливое государство только для нас здесь, на земле.

Можно согласиться с мнением Н. А. Бердяева: мутации русского сознания в результате революции возможны и даже неизбежны, но божий замысел о народе изменить нельзя, русский человек сохранит его в своей душе, останется ему верным несмотря ни на что. Нигде в мире, ни в какой другой стране нет больше ни другого Пушкина, ни Достоевского, ни Преподобного Сергия, ни такого народа, ни такой истории. Они есть только в России и принадлежат мировой культуре только через посредничество русской культуры.

Библиография

1. Гуревич А. Я. Изучение ментальностей //Сов. этнография. 1988, № 6, с.56?57

2. Гуревич А. Я. Ментальность как пласт социальной целостности (ответ оппонентам) //Споры о главном. ? М.: Наука, 1993

3. Гуревич А. Я. Проблема ментальностей в современной историографии // Всеобщая история: дискуссии, новые подходы. Выпуск 1. ? М.: Наука, 1989

4. Соловьев С. М. История России с древнейших времен. Книга 1. Т.1 ? 2. ? М., 1988

5. Леонтьев К. Н. Избранное. ? М., 1993

6. Федотов Г. П. Святые Древней Руси. ? М.: Московский рабочий, 1990

7. Франк С. Л. Духовные основы общества. ? М.: Республика, 1992

8. Мережковский Д. С. Грядущий хам. ? М.: Молодая гвардия, 1992

9. Бердяев Н. А. Война и кризис интеллигентского сознания //Бердяев Н. А. Судьба России. ? М., 1990

10. Хомяков А. С. О старом и новом. М., 1988

11. Аксаков К. С. Записки о внутреннем состоянии России //Ранние славянофилы. Сост. Бродский Л. М., 1910

12. Иванов-Разумник. История русской общественной мысли. Индивидуализм и мещанство в русской литературе и жизни XIX века. Т. 1 ? 2. ? СПб., 1907

13. Бердяев Н. А. Русская идея //О России и русской философской культуре. ? М.: Наука, 1990

14. Ильин И. А. О русской идее //Русская идея, сборник. ? М., 1992

15. Лихачев Д. С., Панченко А. М., Понырко Н. В. Смех Древней Руси. ? Л.: Наука, 1984

16. Юдин А. В. Русская народная духовная культура. ? М.: Высшая школа, 1999

17. Животов В. М. Святость. Краткий словарь агиографических терминов. ? М., 1994

18. Топоров В. Н. Об одном архаическом индоевропейском элементе в древнерусской духовной культуре ? SVET //Языки культуры и проблемы переводимости. ? М., 1987

19. Лотман Ю. М. Дурак и сумасшедший //Культура и взрыв. ? М.: Гнозис, 1992

20. Иванов С. А. Византийское юродство. ? М., 1994

21. Христианство. Энциклопедический словарь. ? М.: Научное издательство «Большая Российская энциклопедия». ? 1995, Т. 3

22. Белинский В. Г. Взгляды на русскую литературу 1847 года.

23. Тургенев И. С. Записки охотника. //Собрание сочинений в двенадцати томах, Т. 1. ? М.: Гослитиздат, 1953

24. Карпунина В. «Христианство и философия». ? М., 2005

25. Улицкая Л. Бедные родственники //Рассказы. ? М.: Эксмо, 2004

26. Философский словарь. //под. ред. И. Т. Фролова. Издание пятое. ? М.: Политическая литература, 1987

Размещено на Allbest.ru