Итальянский петраркизм XV-XVI веков: традиция и канон

Размещено на http://www.allbest.ru/

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Специальность 10.01.03 - Литература народов стран зарубежья

(литература народов Европы, Америки, Австралии)

ИТАЛЬЯНСКИЙ ПЕТРАРКИЗМ XV-XVI ВЕКОВ: ТРАДИЦИЯ И КАНОН

ЯКУШКИНА ТАТЬЯНА ВИКТОРОВНА

Санкт-Петербург - 2009

КРАТКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Петраркизм - одна из самых интересных и дискуссионных тем в истории итальянской литературы. Историческое признание петраркизма долгое время упиралось в дебаты вокруг теории и принципа подражания. Только во второй половине XX в. было доказано, что установка на подражание в традиционном искусстве не является признаком несовершенства. Для эпохи Возрождения это фундаментальный принцип всей культуры, который предполагал проявление творческого начала не в оригинальности, а в возможности варьирования общепризнанного образца. По мере движения к этому выводу прояснялась и необходимость серьезного изучения петраркизма. Круг связанных с ним проблем оказался необычайно широк: связь с философией неоплатонизма (C. Dionisotti, M. Marti), с социальными и политическими изменениями в структуре итальянского общества (C. Dionisotti, G. Ferroni), с лингвистическими дискуссиями (M. Pozzi, P. Sabbatino, P. Trovato) и художественными стилями эпохи - маньеризмом (R. Scrivano, E. Taddeo, A. Quondam), барокко (S. Battaglia), классицизмом (E. Bonora, P. Floriani, G. Mazzacurati). В последние десятилетия к ним добавился интерес к проблемам печати и ее влиянию на формирование читательской аудитории (F. Briosci, C. Di Girolamo, A. Quondam). Изучение итальянского петраркизма, таким образом, оказалось связанным с разрешением большого комплекса теоретических, социокультурологических и историко-литературных проблем.

Растянувшиеся более, чем на столетие, споры об итальянском петраркизме в мировой науке остались практически незамеченными в нашей стране. До конца XX в. в отечественной науке, помимо беглых упоминаний, существовали только две статьи, посвященные поэзии итальянского петраркизма Голенищев-Кутузов И. Н. Поэзия // История всем. лит.: в 9 т. - М.: Наука, 1985. - Т. 3. - С. 142-146; Елина Н. Г. О лирике Пьетро Бембо // Рафаэль и его время: сб. ст. - М.: Наука, 1986. - С. 218-223.. В это особенно трудно поверить при достаточной разработанности темы на материале английского и французского петраркизма. Ситуация изменилась после выхода в свет работ Н. Кардановой Карданова Н. Б. Пьетро Бембо и литературно-эстетический идеал Высокого Возрождения : автореф. дис. … канд. филолог. наук : (10.01.05) / Н. Б. Карданова. - М., 1995; Карданова Н. Б. Пьетро Бембо и литературно-эстетический идеал Высокого Возрождения. - М.: ИМЛИ РАН: Наследие, 2001. . Однако диссертация и монография Кардановой ограничены творчеством Бембо и, решая вопрос о специфике его нормы, не касаются вопросов, связанных с восприятием и развитием этой нормы у поэтов XVI в. Эти работы можно рассматривать как первый шаг на пути серьезного изучения итальянского петраркизма в нашей стране.

В итальянской науке сложилось два разных толкования национального петраркизма. В широком значении он понимается как вся история подражаний «Книге песен» Петрарки от времени жизни поэта и до конца XVI в., в узком - как следование норме Бембо на протяжении XVI в. Однако это не помогает исследователям в решении целого ряда принципиально важных вопросов: не установлены критерии различения «настоящего» и «ненастоящего» петраркизма; проблемными остаются вопросы его хронологии и периодизации; трудноразрешимым является и разграничение понятий «петраркизм» и «лирика XVI в.». Таким образом, актуальность темы определяется не отсутствием в России специальной работы, посвященной итальянскому петраркизму, необходимость которой, впрочем, давно назрела. Исследование этого явления итальянской культуры обусловлено, в первую очередь, актуальностью решения самих научных проблем, связанных с его развитием и содержанием.

Несмотря на многообразие подходов в изучении итальянского петраркизма, общим ориентиром в науке сегодня является то, что петраркизм как норма подражания языку и стилистике Петрарки считается относящимся к формированию традиции итальянской лирики. Петраркизм как норма подражания, или канон, и петраркизм как часть лирической традиции - это полюса, определившие методологические и предметные акценты исследований последних десятилетий. Мы видим другой путь разрешения данной дилеммы. Петраркистский канон - это определенный этап развития петраркистской традиции. Петраркизм как норму подражания Петрарке следует рассматривать не как самостоятельное явление литературы XVI в., а как зависимое, в том смысле, что оно вырастает из длительной традиции подражания лирике Петрарки.

Такой подход определяет цель работы: дать целостное представление об итальянском петраркизме, рассмотрев его с точки зрения законов развития традиции и канона. Свою общую задачу мы видели в том, чтобы, проследив характер восприятия творчества Петрарки и направленность различных подражаний поэту в XV в., понять, как формируется и развивается традиция «Книги песен», понять причины и характер ее востребованности на разных этапах, а также осмыслить петраркизм XVI в. как феномен канонического искусства в совокупности социальных и культурных проблем эпохи. Конкретные задачи исследования могут быть сформулированы следующим образом:

1. Исследовать характер и динамику восприятия Петрарки от момента жизни поэта до конца XVI в.

2. Установить факторы, влиявшие на развитие лирической поэзии на народном языке в XV в.

3. Проследить пути становления традиции подражания «Книге песен» в XV в., определить причины и характер ее востребованности на разных этапах.

4. Выявить направленность подражаний лирике Петрарки в XV в.

5. Проанализировать причины перехода традиции подражания Петрарке в каноническую фазу; показать связь петраркизма с национальным мировидением итальянцев.

6. Рассмотреть петраркизм в его связи с философскими и эстетическими идеями эпохи, выявить особенности их усвоения.

7. Проанализировать петраркистский канон Бембо, определить функции и особенности его теоретического компонента и модели.

8. Выявить мировоззренческие основы петраркизма XVI в., его идеал человека.

9. Описать поэтический мир итальянского петраркизма XVI в., исследуя особенности его «героев», мотивов, стилистических и образных средств, книги стихов как наиболее характерной жанровой формы.

10. Проанализировать издания итальянских сочинений Петрарки XV-XVI вв. с точки зрения отражения в них эволюции самого петраркизма.

11. Охарактеризовать социокультурные формы петраркизма в Италии XVI в.

Предметом данного исследования являются историческое развитие (от первых сознательных обращений к «Книге песен» до формирования литературного движения), эстетические основы и особенности поэтики итальянского петраркизма.

Отсутствие однозначного представления о понятии «петраркизм» и критериев разграничения понятий «петраркизм» и «лирика XVI в.» означает, что они должны быть установлены в ходе исследования. Поэтому при выборе объекта исследования мы руководствовались следующими соображениями. Применительно к лирике XV в., где все еще неизданными или труднодоступными оказываются многие тексты, им стали поэты, наиболее ярко представляющие разные тенденции эпохи: первые поэты на вольгаре, флорентийские неоплатоники, придворные поэты. Применительно к литературе XVI в. стратегия была другой, и объектом исследования стали поэты не только «бесспорные» с точки зрения их места в истории петраркизма, но и те, чья причастность к петраркизму носила или временный характер, или до сих пор является дискуссионной. Был учтен и еще один немаловажный момент. Особенностью изучения итальянского петраркизма является интерес не к жанру сонета (в отличие от других европейских стран, где усвоение этого жанра было вызвано влиянием петраркизма, в Италии он появился еще в XII в.), но к авторской книге стихов, жанровой форме, получившей особенно широкое распространение в XVI в. Поэтому, помимо изданий отдельных поэтов и антологий итальянской лирики XV-XVI вв., были привлечены к анализу поэтические сборники А. Галли, Дж. де' Конти, П. Бембо, Дж. Делла Казы, Г. Стампа, М. Банделло, Я. Саннадзаро. В общей сложности в тексте диссертации цитируются 32 поэта. В качестве объекта исследования были использованы также письма, трактаты и художественные произведения эпохи. Особое место в этом ряду занимают издания Петрарки XV-XVI вв. Автором диссертации было проанализировано 28 изданий из фондов РНБ, БРАН (Санкт-Петербург) и РГБ (Москва).

Научная новизна работы определяется новым аспектом рассмотрения проблемы петраркизма, а именно тем, что в ней впервые петраркизм изучается как целостное историко-литературное явление в широком историческом, философском и социокультурном контексте. В работе впервые предпринимается попытка проанализировать причины формирования петраркистского канона; выявляются миросозерцательные основы петраркизма; анализируются издания Петрарки XVI в. в совокупности своих элементов (редакторские материалы, комментарии, структурные элементы, композиция и оформление книги); ставятся проблемы читательского восприятия «Книги песен» в XVI в. и игрового характера петраркизма; предлагается новая периодизация петраркизма XVI в.

Методологической основой исследования явились идеи Б. М. Бернштейна, А. Ф. Лосева, П. А. Флоренского, Ю. М. Лотмана, Е. Шацкого, связанные с осмыслением понятий «канон» и «традиция»; работы Г. К. Косикова, посвященные изучению эпохи Возрождения; труды отечественных ученых по исторической поэтике (Д. С. Лихачева, С. С. Аверинцева, М. Л. Андреева, Б. Л. Рифтина, А. Б. Куделина, П. А. Гринцера, М. Б. Мейлаха), истории и культуре Возрождения (Л. М. Брагиной, А. Х. Горфункеля, Л. М. Баткина, В. П. Зубова), итальянской литературе (Р. И. Хлодовского, М. Л. Андреева, К. А. Чекалова). Среди зарубежных исследователей наиболее плодотворными для данного исследования оказались идеи Э. Панофского, Л. Балдаччи, К. Дионизотти, А. Азор Розы, Дж. Поцци, А. Квондама.

Основные методы исследования - историко-литературный, сравнительно-исторический и типологический, которые использовались в рамках системного подхода.

На защиту выносятся следующие положения диссертации:

1. Итальянский петраркизм представляет собою долговременную традицию усвоения лирического языка и стиля Петрарки, которая на протяжении XV-XVI вв. проходит через разные стадии развития. Она зарождается при дворах итальянских князей в 1430-х гг. (Конти, Галли); в 1470-е гг. ее развитию способствует переориентация гуманистов с латыни на народный язык и расцвет философии неоплатонизма; она активно развивается в творчестве придворных поэтов рубежа XV-XVI вв. В первой трети XVI в. эта традиция переходит в каноническую фазу, становится литературным движением, получает массовое распространение и, начиная с конца 1560-х гг., постепенно угасает к концу столетия. Для ее формирования нужны были определенные условия (интерес к народному языку и к внутреннему миру человека) и среда. С этой точки зрение представляется неправомерным называть петраркизмом любое подражание лирической поэзии Петрарки.

2. Формирование петраркистской традиции происходит при дворах итальянских князей и обусловлено их стремлением создать собственную идеологию и культуру. Именно в придворной среде народный язык, а не латынь, выступает в качестве языка формирующейся культуры, любовь как центральная тема лирики Петрарки соотносится с системой куртуазных отношений и рыцарским идеалом служения даме. Основные приметы стиля поэта: метафоричность, игра оксюморонами и антитезами, - соответствуют требованиям придворного вкуса с его установкой на игру и развлечение.

3. Переход традиции в каноническую фазу на рубеже XV-XVI вв. был обусловлен рядом причин. Историческим фоном для формирования петраркистского канона являются процессы и события, внешне с ним не связанные, но в силу своей эпохальности затронувшие основы ренессансной картины мира (Великие Географические открытия, развитие науки, военно-политический кризис в Италии). Первые приметы мировоззренческого кризиса, обнаружившиеся в смене мироощущения, совпали с кризисом национальным, вызванным началом Итальянских войн. Им сопутствовала переориентация общественных ценностей, проявившаяся, например, в спаде гуманистического движения и изменении общественного статуса гуманиста. В этих условиях канон Бембо оказывается средством сохранения фундаментальных ценностей гуманистической культуры и консолидации общества. Его функция - обеспечить сохранность традиции в период кризиса.

4. Деятельность Бембо по разработке петраркистского канона - новый этап в развитии петраркистской традиции. Эта деятельность не ограничивается утверждением языка и стиля Петрарки в качестве образца для современной литературы в трактате «Рассуждения в прозе о народном языке». Она включает в себя также разработку идейно-эстетической программы петраркизма в «Азоланских беседах» и обоснование принципа подражания лучшему как творческого соперничества с ним в эпистоле «О подражании». Эти три произведения составили теоретическое основание петраркистского канона - условие, важное и необходимое для его формирования, но недостаточное для его широкого усвоения и массового распространения. Решающим фактором в этом отношении стало появление поэтического сборника Бембо «Стихотворения» (1530). В истории петраркистского канона он взял на себя функцию модели, образца, демонстрирующего выдвинутые эстетические принципы в конкретной литературной практике.

5. Следование канону Бембо предполагало не только подражание автору «Книги песен» в области языка и стиля, но и выбор определенных ценностей, осмысление мира и человека в рамках определенной мировоззренческой парадигмы. Основным свойством петраркистского мира является его структурированность в соответствии со строгой иерархией: лирический герой занимает низшую ступень, на вершине - Бог, Донна, являясь живым воплощением божества, поставлена в центр мира. Движущей силой и связующим началом всех элементов мира является любовь, что позволяет петраркистам совместить идею христианского спасения с оправданием человеческих слабостей и наслаждения как извечного свойства человеческой природы. Миросозерцательная основа, имманентно присущая канону и выявляемая в поэзии петраркистов, позволяет предложить ее в качестве критерия разграничения понятий «петраркизм» и «лирика XVI в.».

6. Петраркизм XVI в., возникая в новых исторических и социокультурных условиях, переплавляет элементы и черты традиции (неоплатонизм, опору на античность, христианские традиции, куртуазность) в новую художественную систему. Ее отличительными признаками становятся: поиски визуального образа красоты в литературе и попытки соединить поэзию и живопись, акцент на декоративность и драгоценность в описаниях внешности, социальные приметы в характеристике возлюбленной/ возлюбленного, особое внимание к мотивам, связанным с литературным трудом и их новая трактовка, появление признаков маньеристичного стиля.

7. Фактором, сыгравшим значительную роль в развитии петраркизма, является книгопечатание, которое, сделав книгу доступной, кардинально изменило характер общения с нею. В XV в. книгопечатание содействует интересу к литературе на народном языке, отражая и формируя читательские предпочтения среди авторов и текстов, стереотипизируя их восприятие. В XVI в., начиная с проекта Альдо Мануция и Бембо, издания Петрарки используются для пропаганды идей, выражения языковых и эстетических позиций. Беспрецедентное количество изданий Петрарки, активная общественная полемика вокруг questione della lingua, расцвет книги стихов как наиболее популярной жанровой формы петраркизма, появление коллективных петраркистских сборников - все это свидетельствует о том, что массовое распространение петраркизма в XVI в. было невозможно без книгопечатания.

8. Издания Петрарки - важный источник для изучения истории петраркизма XVI в. Количество изданий (168), содержание и идейная направленность комментариев и редакторских материалов, структура книги и принципы ее оформления фиксируют общественные колебания в отношении к поэту и его творчеству в разные периоды столетия и поэтому могут рассматриваться как материал для изучения эволюции петраркизма. С этой точки зрения в истории петраркизма XVI в. просматриваются следующие этапы: 1500 - 1510-е гг., 1520-е гг., 1530 - 1540-е гг., 1550 - конец 1560-х гг., конец 1560-х - 1590-е гг.

9. Парадокс петраркизма - поэтизация целомудренной любви в литературе и «узаконенность» внебрачных связей в быту - объясняется присущим ему игровым характером.

Теоретическая значимость работы определяется выводами об историко-литературном содержании понятия «петраркизм». Хотя в данной работе рассмотрение теоретических вопросов было подчинено решению конкретных историко-литературных проблем, результаты исследования (особенно в их связи с соотношением нового и постоянного, с оформлением петраркистского канона) могут быть использованы в разработке теории канона и традиции, а также таких проблем, как влияние литературы на жизнь, изменение рецепции текста под влиянием социокультурных факторов, отражения в поэзии национального мировидения; в изучении ранних форм массовой литературы.

Практическая значимость работы состоит в том, что материалы и результаты проведенного исследования могут быть положены в основу дальнейшего изучения европейской поэзии Возрождения, использованы в вузовских общих и специальных историко-литературных и теоретических курсах, при написании истории итальянской литературы, в работе культурологов, искусствоведов, комментаторов и переводчиков поэзии Возрождения.

Апробация работы. Основные положения и результаты проведенного исследования были изложены в 11 докладах на международных, всероссийских и межвузовских конференциях, в 23-х статьях (7 из которых опубликованы в реферируемых изданиях, рекомендованных ВАК) и в монографии. Материалы работы внедрены в учебный процесс и используются автором в чтении общего курса по истории литератур средних веков и Возрождения для студентов филологического факультета ЛГУ им. А. С. Пушкина, а также специального курса по истории художественного перевода в России для студентов отделения «Референт-переводчик» СПбГУКИ.

Особенности постановки проблемы определили структуру диссертации. Она состоит из введения, двух частей - «Традиция» и «Канон», каждая из которых делится соответственно на 4 и 7 глав, - заключения и библиографического списка, насчитывающего 558 работ.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во «Введении» приводится обзор литературы по проблемам изучения петраркизма, обосновывается актуальность темы, определяются цель и задачи исследования, уточняются терминологический аппарат и методология исследования.

В части I «Традиция» исследуются становление и пути развития традиции подражания «Книги песен» Петрарки в XV в. Разные произведения или группы произведений из наследия Петрарки породили разную традицию подражания. Если в отношении XVI в. можно утверждать, что подражали практически только «Книге песен», то для периода XIV-XV вв. такой однозначности не существует. На этом этапе подражают разным произведениям поэта - и итальянским, и латинским. Проследить, как зарождается интерес к любовной лирике поэта на вольгаре, - это задача, решению которой посвящена первая глава «Восприятие Петрарки в XIV - первой половине XV века и зарождение петраркизма».

Особенность восприятия поэта на этом этапе выявляется в работе на фоне взаимодействия тех культурных тенденций, которые оказывали влияние на рецепцию Петрарки: отношение к творчеству Данте, развитие гуманистической идеологии, соотношение латинской и народной языковых традиций в деятельности первых поколений гуманистов. Анализ смысловых изменений в понятиях «философ» и «поэт» применительно к Данте и Петрарке позволяет говорить о смене культурных ориентиров уже во второй половине XIV в. Авторитет Данте был очень высок, однако Петрарка не просто потеснил своего предшественника. Своей деятельностью он спровоцировал ситуацию выбора культурных приоритетов: поэтов начинают сравнивать. Данте прочно занимает место в ряду классиков. Глубина его познаний в различных областях науки, роль в создании литературной традиции на вольгаре не подвергаются сомнению, однако его заслуги в обогащении нелатинской культуры при соотнесении с заслугами Петрарки по восстановлению классического языка античных авторов оказываются не столь актуальными. Первому поколению гуманистов, еще связанному с живым Петраркой, особенно созвучна новизна его идей. Вслед за Петраркой они стремятся защитить языческую культуру от нападок схоластов и поднимают поэзию до уровня философии и теологии. На этом пути философия становится неотделима от риторики, искусства.

Однако разный язык двух поэтов не являлся критерием при их сопоставлении. Классическая латынь противопоставлялась не народному языку, а схоластической латыни, мертвому языку средневековой науки. Гуманисты стремились не подменить латынью вольгаре, но вернуться к «высокоразвитому языку своего народа», древних римлян, чем и объясняется предпочтение латыни народному языку. В сознании XIV и следующего XV в. они не противопоставлены, а сопоставлены. Обе традиции существуют в сложном взаимодействии, и деятельность гуманистов по восстановлению классической латинской литературы существует наряду с литературой на народном языке.

Новые сдвиги в восприятии Петрарки проявились к концу первой трети XV в. и были обусловлены рядом факторов. Во-первых, приходом нового поколения гуманистов, для которого Петрарка и Боккаччо - такие же классики, как и Данте. Во-вторых, началом нового этапа в освоении латыни, связанного с открытием работ по риторике Квинтилиана (1416) и полных текстов Цицерона (1422). Гуманисты заняты освоением разговорной латинской речи и видят свою задачу в том, чтобы, восстановив древний язык в его первоначальном блеске, восстановить саму античную цивилизацию. Попытки привлечь внимание к народному языку на данном этапе не получают широкой поддержки. Интерес гуманистов к нему научный, а не практический. Они лишь допускают, что по уровню своей стилистической обработки народный язык может соответствовать уровню классической латыни.

Опыт по изучению вновь открытых латинских авторов, который активизировал внимание к проблемам стиля, имел решающее влияние на отношение к классикам. В свете этого опыта латинские сочинения Петрарки все больше служат поводом для критики. Помимо несовершенства стиля, поэта упрекают в подражании многим авторам, а не одному. На таком фоне особенно высокими выглядят оценки его итальянских сочинений, - изысканность их стиля отмечают многие. Однако лирика Петрарки остается гуманистами по-прежнему невостребованной. Гуманизм этого периода сосредоточен на морально-этических и гражданских проблемах, и интимно-личные переживания человека остаются вне поля его внимания.

Культурная ситуация первой половины века делала очень затруднительным освоение собственно лирического опыта Петрарки. Основная доля подражаний Петрарке в это время приходится на «Триумфы». Лирические поэты первой половины XV в. (Антонио ди Мельо, Никколу Тинуччи, Леонардо Джустиниан, Буонаккорсо да Монтеманьо Младший, его однофамилец Буонаккорсо да Монтеманьо Старший, Розелло Розелли и др.) подражают многим: провансальцам, сицилийцам, стильновистам, Данте, Петрарке, Боккаччо, классическим латинским поэтам, некоторым современным поэтам. Все это наследие используется в качестве материала для создания гигантской мозаики, в которой фрагменты различного происхождения вставляются в жанровые рамки сонета или канцоны. Тематическому разнообразию и стилистической разнородности сопутствует отсутствие языкового пуризма: нередко использование диалектизмов, латинизмов, просторечных выражений. Однако сочетание множества практик и влияний не переплавляется в нечто однородное и органичное в поэзии первой половины XV в. и свидетельствует о поисках образца, а не его обретении.

На общем фоне выделяются только два поэта, Джусто деи Конти (ок. 1390-1449) и Анжело Галли (ок. 1395 - ок. 1459), с которых и начинается история петраркизма.

Поэтический сборник Конти «Прекрасная рука» («La bella mano», 1440) является первой сознательной отсылкой к «Книге песен». Он весь соткан из петрарковских образов и фразеологии; явные черты сходства с образцом обнаруживаются и в трактовке лирического героя, что повлекло за собой возобновление целого комплекса петрарковских мотивов и опоры на знакомые антитезы. Их обилие заметно выделяет Конти на фоне других поэтов данного периода. Вместе с тем, Конти еще сильно ориентирован на старую поэтическую традицию, и выходящий за ее пределы индивидуализм петрарковского описания остается ему чуждым. Другими особенностями стиля Конти, перенятыми у Петрарки, являются тяготение к метонимии и метафоричность, ярко проявившаяся в описании женской внешности. Для канцоньере Конти характерны также признаки нового вкуса, стремление создать эстетизирующий, «украшенный» стиль. Использование метонимий, перифраз, иносказаний закладывает основы для формирующегося языка придворной культуры.

В отличие от книги Конти, где отчетливо просматривается ориентация на Петрарку, поэтический сборник Галли стилистически столь неоднороден, что причислить поэта к разряду петраркистов можно еще условно. В книге Галли нет единства лирического «я», нет единства образа возлюбленной, а любовная тема предстает в пестроте придворной повседневности. Однако сочинительская практика двух поэтов, которая накладывалась на уже существующий опыт самих дворов писать по-итальянски, для истории петраркизма представляется фактом весьма значительным: будучи невостребованной в гуманистическом окружении, любовная поэзия Петрарки оказалась достоянием придворной среды.

После Конти и Галли обращение к модели «Книги песен» Петрарки становится систематическим для большинства поэтов. Из нее отбираются ситуации, слова, фразы, образы, которые постепенно превращаются в настоящие loci communes, удобные для создания своего рода основы, на которую уже без особой тщательности налагались гуманистическая, любовная или любая другая тематика, биографические мотивы, злободневные «сюжеты» и разного рода реминисценции. В результате такой практики к последней трети XV в. сформировались два условия, важных для развития петраркизма: создание «базы» основных топосов и конструкций и выделение среды, для которой любовный опыт Петрарки оказался особенно востребованным.

Во второй половине XV в. наблюдается поворот в развитии гуманистической мысли, связанный с деятельностью Платоновской академии во Флоренции и возрождением платоновской теории любви и красоты в интерпретации М. Фичино. В главе «Флорентийский неоплатонизм и возрождение лирической традиции на вольгаре» выявляются особенности философии любви Фичино и поэзии флорентийских неоплатоников в их связи с петраркистской традицией.

Философию любви Фичино отличает, прежде всего, синкретический характер. Фичино ищет единую истину во множестве откровений, поэтому органично соединяет философию, религию и поэзию. Он верит, что в красоте земного мира, в религиозных откровениях, в поэзии заключено откровение божественного Слова, которое есть и в человеческой душе, и объявляет целью человеческой жизни познание Бога и единение с ним в круговороте любви. Земное, таким образом, не просто оправдывалось, но приобретало высший метафизический смысл. Это обусловило необычайную популярность и востребованность идей Фичино, особенно в петраркизме. То, что в сознании Петрарки вызывало смущение и чувство вины, теперь гармонично соединялось с исконным религиозным чувством, становилось высшей целью и смыслом человеческой жизни.

Другой особенностью учения Фичино является стиль и способ мышления его создателя, который находил выражение своему представлению о красоте божественного мироздания не в отвлеченных категориях и дефинициях, а в художественных образах. Фичино черпает их не только из библейской и мифологической традиций, но и из традиции итальянской лирики. Старые клише любовной лирики, заимствованные у поэтов Дуеченто, Данте, Петрарки, сплавляются с христианским мистицизмом, философскими парадоксами и гуманистическим антропологизмом и получают новое мировоззренческое звучание. Философия Фичино, таким образом, не только вносила новые акценты в старую систему взглядов на мир, человека и Бога, но через систему топосов на новом мировоззренческом уровне возвращала в лоно предшествующей лирической традиции, что неизбежно провоцировало интерес к самой этой традиции.

Оживлению интереса гуманистов к народному языку и его традициям во второй половине XV в. содействовала и зрелость самой гуманистической культуры. Опыт филологических занятий, полученный к этому моменту на основе изучения античных памятников, помогал в реабилитации и совершенствовании народного языка. Задача состояла в том, чтобы спроецировать достижения латинского и греческого языков в области культа формы на итальянский язык. Здесь для гуманистов открывался простор для экспериментирования, что повлекло за собою активное стихотворчество на итальянском языке среди членов Платоновской академии (Полициано, Лоренцо Медичи; сочиняли на итальянском также Ландино и Пико делла Мирандола).

В 1470 - 1480-е гг. в круг рефлексии включаются произведения и авторы, которые ранее были на периферии интересов гуманистов: «Пир», «Новая жизнь» и канцоны Данте, поэзия Гвиницелли, Гвиттоне, Кавальканти, Чино да Пистойя, сицилийцы и сикуло-тосканцы. В совокупности высказываемых суждений открывается стремление гуманистов выработать концепцию итальянской лирической традиции. Понимая традицию как процесс развития и совершенствования литературного языка, гуманисты видят необходимость ее продолжения в собственном стихотворчестве.

Ко второй половине XV в. Петрарка-лирик уже представлял собою набор довольно клишированных приемов, метафор, мотивов, и не опираться на него ни один поэт, пишущий по-итальянски, не мог. Однако отличительной особенностью поэзии неоплатоников является ее взаимодействие с различными традициями (латинской, фольклорной, староитальянской), которое носит либо пародийный, либо отстраненный характер. Это своеобразная игра, которая позволяет гуманистам овладевать стилистическими особенностями используемого литературного материала, демонстрируя свое умение свободно самовыражаться в любом стиле. В этой связи попытки причислить неоплатоников к петраркистам представляются автору работы необоснованными. Поэзию неоплатоников определяет не Петрарка, и взаимодействие с его наследием носит не зависимо-ученический характер, как у всех петраркистов XV в., а творческий, свободно-экспериментаторский. В их представлении и Петрарка, и поэты XIII в. существуют как единый сплав итальянской лирической традиции - источник, откуда свободно черпается материал для собственных экспериментов на вольгаре. Ориентация на множественность образцов у неоплатоников была сознательной, за ней стояла эстетическая позиция.

Вместе с тем, в работе особо подчеркнуто то влияние, какое деятельность неоплатоников оказала на развитие петраркизма. Гуманисты подготовили теоретический плацдарм для Бембо: подняли дискуссию о принципе подражания; заложили основы для разработки концепции итальянской лирической традиции; и теоретически, и практически утвердили права сонета как высшего жанра лирической поэзии. Но самым существенным оказалось то, что поэзия неоплатоников создала новые предпосылки для дальнейшего развития петраркизма - темы и мотивы Петрарки существуют отныне в единстве с традицией Фичино и пропущенной сквозь нее традицией стильновистов. С приходом на литературную арену Бембо риторика неоплатонизма станет неотъемлемой составляющей петраркизма.

Исследование итальянской поэзии второй половины XV в. невозможно без учета социокультурных изменений итальянского общества. Усиление политического влияния княжеских дворов требовало разработки соответствовавших этому влиянию мировоззренческих и культурных основ. Результатом этого процесса стало появление придворной литературы, которая существовала на общедоступном итальянском языке, а не на универсальной, но ученой латыни, и представлена преимущественно лирикой и набирающим силу жанром любовного трактата. Поэтому в третьей главе внимание сосредоточено на особенностях и месте «придворной поэзии конца XV века в истории петраркизма». Эта поэзия анализируется на примере творчества Тебальдео, Кальметы, Каритео и Аквилано.

Несмотря на широту географии и пестроту имен, придворная поэзия представляет собою явление скорее однородное, чем совокупность ярких творческих индивидуальностей. Эта поэзия не ищет магистральных путей в литературе или новых формальных решений. Ею движут механизмы социального порядка, законы придворной жизни. Здесь функциональное превышает собственно художественное, поэтому преобладает посредственное. Именно эта поэзия выбирает «Книгу песен» Петрарки в качестве своего главного образца.

Возрождение рыцарского идеала сделало необычайно востребованной любовную тематику в придворной среде. Из Петрарки выбираются соответствующие лирические сюжеты и мотивы: разящий Амор, жестокий взгляд, прекрасная рука и перчатка, любовное служение, безответная любовь и др. Петрарковские образы, уже отобранные предыдущим поколением придворных поэтов, теперь тиражируются по принципу подобия: к перчаткам и шнурку, опоясывающему стан возлюбленной, добавляются браслет, веер, записная книжка и др. Значительно расширившийся «предметный» мир мадонны вступает в противоречие с элементами неоплатонической риторики в описании ее внешности и, по сути, разрушает попытки сохранить за нею ореол божественности. «Природный фон» Лауры вытесняется широким спектром ситуаций и примет придворной жизни: праздники, состязания, танцы и др. Изменяется и дистанция между лирическим героем и объектом его любви: она по-прежнему непреодолима, но не внутренне, как у Петрарки, а социально, как в рыцарской лирике. Вытекающие из неоплатонической основы поэзии Петрарки идея божественного совершенства, эстетика горнего мира в описании, мотив благоговейного трепета и атмосфера чистоты любовного чувства остаются невостребованными. Их заменяют идея социальной неприступности, традиция описания военных действий, мотив холодности и некоторый эротизм. Герой такой лирики предстает, условно говоря, в петрарковской интерпретации - «вздыхающий и пылающий». Однако повторение образов, лексики, фразеологии и приемов (особенно популярны антитезы) Петрарки не может сохранить противоречивое единство его лирического «я», ту же степень психологической глубины. Биографическая канва, придававшая «Книге песен» целостность, у его подражателей распадается на отдельные фрагменты, ее психологический потенциал остается нереализованным.

Как и поэты первой половины века, придворные поэты черпают отовсюду. Их стилистическая «всеядность» - следствие художественной несамостоятельности. Но из всех предшествующих поэтов Петрарка едва ли не в наибольшей мере вписывался в систему придворных представлений, и эта система определяла направление отбора и интерпретации поэтического материала. Мир придворной поэзии создается субъектом, который не пропускает реальность сквозь свое восприятие, но играет с нею. Его слово есть слово отчужденное, оно не несет в себе глубокого предметного смысла или эмоционального заряда и используется как элемент, из которого составляются новые поэтические конструкции, призванные вызывать у читателя удивление или восхищение.

В отличие от флорентийских неоплатоников, игра которых со стилями носила подчеркнуто литературный характер, придворные поэты подчиняют язык Петрарки темам своей среды, сочетая мир «Книги песен» с миром придворного сознания. Стилизация вытесняется вариацией Разграничение понятий «стилизация» и «вариация», а также их отличие от «подражания» см. в: Теория литературы : учеб. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений : в 2 т. / под ред. Н. Д. Тамарченко. - М. : Академия, 2004. - Т. 1,  гл. «Чужой стиль в литературном произведении».. Заимствованные образы и мотивы доводятся до логического предела и - теряют свойственную им экспрессивность. Поэзия оборачивается версификаторством (часто довольно умелым), служащим для развлечения придворных дам и кавалеров.

Вторичный характер поэзии такого рода был очевиден и поэтам, и их современникам. Это была литература развлечения, и ее достоинства усматривались в соединении слова с музыкой и театрализованным исполнением. Культовой фигурой эпохи становится импровизатор, который услаждает слушателей устной рецитацией под музыкальное сопровождение. У литературного текста появляется другой статус: его эстетика подчиняется внешним по отношению к поэзии факторам - идеологии двора, культуре его быта, формированию нового типа придворного. Это тот социокультурный контекст, который определяет функционирование лирики не только в конце XV, но и на протяжении следующего XVI в. Куртуазность выступает как еще одна характерная черта петраркизма.

Принципиально значимой для укрепления традиции подражания Петрарки оказывается связь петраркизма и развивающегося книгопечатания, ставшего мощным каналом тиражирования идей и текстов. Четвертая глава реферируемой диссертации «Первые печатные издания Петрарки: от “Триумфов” к ”Книге песен”» посвящена изданиям поэта 1465-1500 гг., которые не только расширяют наши представления о духовной жизни итальянского общества в этот период, но и дают уникальные сведения о характере его отношения к Петрарке.

Первые отпечатанные книги на народном языке появились несколько позже латинских и по своему количеству вплоть до начала XVI в. значительно им уступали. Вместе с тем стабильный рост числа изданий на итальянском языке, сопоставление численности итальянских изданий Петрарки (48), Боккаччо (38) и Данте (16) позволяют сделать вывод о возрастании интереса к литературе на вольгаре, который формируется как преимущественное увлечение Петраркой.

У изданий поэта в XV в. есть ряд особенностей. Судя по количеству, в XV в. читатели отдавали предпочтение «Триумфам», а не «Книге песен». Вместе с тем безусловное лидерство «Триумфов» в 1470-1480-е гг. постепенно ослабевает, и в последнее десятилетие века преобладают самостоятельные издания «Книги песен». Анализ принципов издания первых печатных книг в Италии дает возможность предположить, что взаимодействие двух сочинений Петрарки носило не только традиционный, связанный с рукописной традицией, «технический» или языковой характер. Отношение к двум текстам определялось также миросозерцательными установками эпохи, на выяснении которых и сосредоточено исследовательское внимание в данной главе.

Первые издания Петрарки вышли без комментариев. Однако параллельное существование печатных и рукописных изданий, по-видимому, вынуждало печатников делать свою продукцию адресной. Ориентация на другого, более демократичного читателя (профессоров и студентов университетов, художников, читающего городского населения), требовала сопровождения текста комментарием. С середины 1470-х гг. такими выходит большинство изданий Петрарки: печатники и в содержании, и в оформлении следуют традиции ученого, гуманистического чтения.

Потребность в сочинениях подобного рода хорошо ощутима в том, что и как издается в эти годы. В 1475 г. был напечатан единственный комментарий к «Триумфам» Бернардо Илличино, написанный предположительно между 1469-1474 гг. Комментариев к «Книги песен» было несколько: в 1476 г. вышел комментарий Франческо Филельфо, написанный в 1440-е гг.; в 1477 - Антонио Да Темпо; в 1484 - биография Петрарки и окончание комментария Филельфо, написанные Джироламо Скварчафико. Все сочинения многократно переиздавались, что стереотипизировало восприятие текстов - Петрарка замыкался в круг определенных идей.

В понимании Илличино «Триумфы» - это не художественное произведение, а доктрина. Свой комментарий автор выстраивает как последовательное изложение учения о законах существования человека на земле и его души после смерти, универсальным содержанием которого является назидание о высшем благе. Трактовка понятия «высшее благо» вписывает сочинение Илличино в рамки гуманистической дискуссии по проблемам моральной философии, уходящей в начало XV в. и в очередной раз возобновившейся (правда, с меньшей силой) в 1470-е.

Комментарий к «Книге песен» Филельфо переводил разговор в план иных тематических интересов. Земная, фактическая сторона любви интересует автора больше, чем эстетическая, философско-моральная или любая другая «ученая» ее трактовка. Факт существования Лауры, любовь поэта у Филельфо не вызывают сомнений. Взяв за образец популярную омилетическую прозу, он попытался последовательно представить противоречия петрарковского духовного опыта в терминах земной любви.

Ориентация на «заземленные» интерпретации любви поэта еще сильнее проявляется у продолжателей Филельфо. В этой связи все больший интерес вызывала биография Петрарки. Характерно, что Да Темпо уже не касается гуманистической стороны деятельности Петрарки и даже не упоминает о его латинской прозе. Кроме того, он старается сообщить некоторые подробности отношения Петрарки к Лауре, сведения о ней самой, рассказывает легенду о том, почему поэт отказался жениться на своей возлюбленной. Тенденция представить Петрарку прежде всего как земного человека, а не выдающегося гуманиста или великого поэта, еще более заметна у Скварчафико. Он насыщает биографию поэта теми сведениями, которые могут сделать ее как можно более живой, и большинство из них из разряда преданий. Предложив вместо традиционного комментария биографию поэта, Скварчафико фактически обнажил главное в восприятии «Книги песен» в этот период. Интерес к ней как памятнику литературы на народном языке соперничает с интересом к проблемам земной любви.

В сознании широкого читателя последней трети XV в. восприятие двух итальянских текстов Петрарки предстает, условно говоря, как борьба идей. Сквозь призму комментария Илличино «Триумфы» предстают проекцией гуманистической дискуссии о высшем благе на размышления о законах существования человека на земле. Комментарий Филельфо, связанный с традицией придворного, а не гуманистического чтения, погружал в проблематику земной любви. Он значительно «выпрямил» содержание книги Петрарки, но в характере выпрямления угадывается новая тенденция - интерес к любви как проявлению земного и человеческого. Усиление биографического компонента в комментариях продолжателей Филельфо и тенденция «романизировать» сам биографический материал окончательно снимали с любви веками существовавшие аллегорические покровы. Да Темпо и Скварчафико предлагали не только существование Лауры воспринять как реальный факт, но и стихи, посвященные ей, читать сквозь призму жизненного опыта поэта. Длительный период сосуществования «Триумфов» и «Книги песен» завершается победой «Книги песен».

В конце первой части подводятся первые итоги. Художественное сознание эпохи, мыслившее категориями образца и стиля, «приговорило» себя к подражанию Петрарке. В XV в. на него опирался любой поэт, сочинявший на вольгаре, независимо от своей эстетической ориентации. Однако традиция подражания «Книге песен» возникла не сразу. В XV в. увлечение итальянским Петраркой определялось в первую очередь динамикой интереса к вольгаре, что дает возможность выделения двух направлений в усвоении лирического опыта поэта: учено-гуманистического и придворного.

В первой половине века целенаправленный интерес лирика Петрарки вызывает только в придворной среде. Разговорный язык, а не ученая латынь, любовная тематика, соотносившаяся с идеалами рыцарской культуры, и стилистика «Книги песен» позволяют приспособить ее к идеологии и культуре формирующихся княжеских дворов. Эта тенденция проявится в полную силу в конце века, когда изменения социокультурных основ итальянского общества станут особенно заметными. На этом этапе развитие петраркизма неразрывно связано с развитием придворной культуры. Основной заслугой придворных поэтов можно считать популяризацию многих тем и стилистических приемов «Книги песен». Общими усилиями в течение первой половины века была создана база топосов и конструкций, составивших золотой фонд литературы на вольгаре.

Особенности развития гуманистического движения оказались причиной того, что в среде гуманистов итальянский Петрарка стал востребованным только в последней трети XV в., когда художественные поиски на почве итальянского, а не латинского языка шли параллельно стремлению выработать концепцию итальянской лирической поэзии. Не став последовательными подражателями Петрарки, поэты-неоплатоники подготовили почву для деятельности Бембо и способствовали дальнейшему развитию петраркистской традиции.

В XV в. петраркизм как сознательное подражание языку и стилю «Книги песен» представляет собою еще очень свободный вариант ученичества. В XVI в. традиция подражания поэту вступает в новую фазу своего развития.

Часть II «Канон». Направление развитию петраркистской традиции в XVI в. было задано историческими событиями, не имеющими, на первый взгляд, к ней прямого отношения. Бурная практическая деятельность и новый исторический опыт привели к значительным изменениям мира, создавая предпосылки для радикальных сдвигов в миропонимании. Свое идеологическое оформление они получат значительно позже, в XVII в., в конце XV - начале XVI в. сдвиги проявились лишь в мироощущении. Однако это обстоятельство в истории петраркизма оказалось решающим, его осмыслению посвящена первая глава «Исторический контекст».

Рубеж XV-XVI вв., прежде всего, ознаменовался расширением географических границ мира. Великие географические открытия, не осуществив переворота в мышлении, вызвали сильный общественный резонанс. Его эмоциональной составляющей стали чувства воодушевления и гордости за человека, который в очередной раз подтвердил силу и безграничность своих возможностей.

Если географические открытия создавали предпосылки для существенных изменений в будущем, катастрофические для Италии последствия политических событий рубежа XV-XVI вв. обнаружились довольно рано. Уже в первые годы XVI в. итальянские историки (Корио, Ручеллаи) оценивают начало Итальянских войн как некий исторический слом. На его фоне 1490-е выступают в жизни Италии рубежом, отделившим «золотой век» Лоренцо (который воспевается теперь как «сорокалетнее затишье», а не период расцвета наук и искусств) от «нашего времени» с его характерной приметой - изменением нравов. История представала не только в свершениях и открытиях как доказательство божественности человека, но и в реальности военного времени как подтверждение нравственного несовершенства человеческой природы. История переставала быть филологией, она вторгалась в человеческую жизнь, становясь важным фактором в судьбе личности.

Гуманист, воспитанный в атмосфере и духе неоплатонизма, должен теперь соотносить свой идеал с действительностью, доказывать его жизнеспособность. Человек казался божественным, прекрасным и всесильным, пока он существовал вне реального времени и пространства. Помещенный в конкретные пространственно-временные условия человек вынужден к ним приспосабливаться, а значит, неизбежно утрачивать свою божественность. Для итальянской литературы XVI в. знаком, характеризующим сдвиги в восприятии времени, стала попытка поставить поведение человека в зависимость от изменяющихся обстоятельств. Показывая зависимость человека от окружающей жизни, художник вынужден показать и то, как такой герой «уступает» обстоятельствам, примиряется с силами зла и, если становится их сообщником, то не от избытка внутренней силы, а от своей слабости и неспособности сопротивляться.

Характер происходивших в сознании перемен виден в том, как меняются общие принципы мировосприятия. Мир предстает в иных очертаниях, не ясных и устойчивых, а изменчивых, способных принимать разные формы. Переход к новой категориально-понятийной системе мышления историки науки связывают с именем Дж. Бруно, основной категорией учения которого становится возможность (изменение, превращение, становление). Повсеместное усвоение этого способа мышления всеми носителями культуры произойдет в XVII в. Однако те особенности мировосприятия и сознания, которые в теории Бруно воплощены на языке научных категорий, можно обнаружить задолго до конца века в творчестве художников-маньеристов или, например, в письмах Аретино.

Необходимость соотнесения вневременного по своей сути гуманистического идеала с реальностью исторического времени несла угрозу ренессансной культуре, ее образу мира и человека. Это обусловило «удивительный культурный парадокс» XVI в. - небывалый расцвет ренессансного искусства на фоне «катастрофического усложнения общественной реальности» (Ястребова). В качестве одного из его проявлений следует рассматривать и петраркизм, который как явление XVI в. оформляется в обстановке историко-политического и духовно-психологического кризиса.