Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский государственный университет печати

На правах рукописи

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Современная французская проза рубежа веков: модификация романной формы

Специальность - 10.01.03 - литература народов стран зарубежья (западноевропейская литература)

Шевякова Эвелина Николаевна

Москва - 2009

Работа выполнена на кафедре истории литературы факультета издательского дела и журналистики Московского государственного университета печати.

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Пахсарьян Наталья Тиграновна

доктор филологических наук, профессор Трыков Валерий Павлович

доктор филологических наук, профессор Литвиненко Нинель Анисимовна

Ведущая организация - Учреждение Российской академии наук Институт мировой литературы им. А.М.Горького.

Защита состоится 2010 года на заседании диссертационного совета Д 212.154.10 при Московском педагогическом государственном университете по адресу: 119992, Москва, Малая Пироговская ул., д. 1, ауд..

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета 119992, г. Москва, Малая Пироговская, д. 1.

Ученый секретарь диссертационного совета А.И. Кузнецова.

Общая характеристика работы

В диссертации изучается в теоретическом и историко-литературном плане современный французский роман рубежа веков как «магистральный жанр» художественной литературы; особенности функционирования романных жанров в переходную эпоху; новые формы романного мышления, новые художественные стратегии, эстетический опыт французского романа конца ХХ - начала ХХI в. Поскольку специфика современного романа в осознанной и нередко провозглашенной неотделимости художественного феномена от философских, лингвистических, культурологических идей времени, то, так или иначе, эти идеи оказываются в поле зрения автора диссертации.

Формирование новой художественной парадигмы рубежа эпох - с ее многомерностью, нелинейностью, плюральностью - определяет своеобразие романной рефлексии: ее направленность на многообразие художественных форм.

Актуальность диссертации определена неразработанностью теоретических и историко-литературных проблем романного жанра последних десятилетий - в его модификациях, различных формах художественного синтеза, «переходности», индивидуально-авторских вариациях, когда происходит ломка канона и вызревание нового эстетического качества, когда и методология анализа и терминология еще во многом находятся в процессе становления.

Основная цель работы - концептуальное исследование модификаций романной формы в современной французской прозе, способов художественного синтезирования во взаимосвязи с новыми принципами мышления, новейшими моделями видения мира и человека, с теоретическими аспектами современной романной поэтики.

Поставленной целью определяются задачи исследования:

1. Детально проанализировать в аспекте модификации жанровых форм эстетически значимые, характерные для рубежа веков, выражающие основные тенденции развития современного французского романа произведения, которые еще не были предметом глубокого литературоведческого анализа.

2. В единстве теоретического, культурологического, поэтологического подходов исследовать варианты романной целостности как деконструкции традиционных жанров, многообразия форм художественного синтезирования, гибридизации, симбиоза, создания межжанровых, полижанровых образований.

3. Выявить созидательный потенциал романтического образа мысли, созидательную функцию романтического языка в современном французском романе.

4. Уяснить функциональность экспериментов современного французского романа с понятием «художественная достоверность»; изучить видоизменение модуса «реального» в современном романном жанре, проанализировать, как миметическое изображение соединяется с (вытесняется) концептуальным, выявить способы репрезентации в минималистском романе.

5. Изучить особенности литературного постмодернизма во Франции. Представить интерпретацию вариантов литературного постмодернизма.

6. Осуществить комплексный анализ индивидуально-авторских вариантов минималистского романа.

7. Исследовать философско-поэтическую прозу последнего десятилетия.

8. Дать представление о некоторых исследованиях, посвященных рецепции романа рубежа эпох во французском литературоведении.

Научная новизна работы заключается:

1. в системном научном освещении современного французского романа рубежа эпох с целью выявления новых художественных стратегий, кристаллизовавшихся во второй половине XX столетия: многочисленных модификаций романной формы, новых поэтологических принципов, которые воплотили глубинные трансформации, изменившие категории классической теории жанров; 2. в детальном исследовании различных модификаций романной формы, основанном на анализе особенностей соотношения различных жанров в полифоническом целом (в полемике с концептом «внежанровости» современного романа); 3. в изучении французского постмодернизма как одной из тенденций времени, части литературного процесса, не получившего во Франции такого признания и резонанса, как в других странах Европы и США, не проявившегося «ярко» в «классических» формах, - и тем самым способного углубить и откорректировать представления о европейском литературном постмодернизме в целом; 4. в комплексном анализе минималистского романа, еще не изученного отечественным литературоведением и противоречиво интерпретируемого в западной науке; 5. во введении в литературный обиход имен новых авторов, новых текстов, ранее не исследованных.

Теоретическая и практическая значимость исследования. Систематизированное рассмотрение теоретических аспектов современной романной формы в единстве с комплексным анализом произведений, в различных модификациях выявляющих многообразие эстетических поисков современного французского романа - определяет теоретическую значимость работы.

Результаты, полученные в ходе исследования, могут оказаться полезными для теоретического осмысления проблем художественного синтеза, специфики современного романа как новой формы художественного мышления, особенностей литературного процесса рубежа эпох, для уточнения концепции французской литературы XX-XXI вв. Материал, содержащийся в работе, может быть использован при создании учебников по истории французской литературы XX-XXI вв., учебных пособий по спецкурсам, посвященным изучению современного французского романа, а также в лекционных и практических курсах при изучении истории литературы Франции, истории зарубежной литературы ХХ-ХХI вв.

Теоретический и методологический фундамент исследования. Методология работы определена спецификой изучаемого материала - современного французского романа, «тотальность» которого предполагает исследование на границах литературоведения, философии, психоанализа, культурологии. Художественная природа современного романа предопределяет как наиболее адекватную стратегию сочетание взаимодополняющих подходов различных методологий: литературно-теоретического, историко-литературного, герменевтического подходов, элементов структурного метода. Работа опирается на традиции отечественной и французской филологии и на достижения современных теоретиков, исследователей романной поэтики, интерпретации текста. Как теоретико-методологическая основа в работе использованы идеи Л.Г. Андреева, М.М. Бахтина, Л.Я. Гинзбург, М.М. Жирмунского, Ю.М. Лотмана, А.В. Михайлова, И.П. Ильина, Г.К. Косикова; труды по исследованию французской литературы Т.В. Балашовой, А.П. Бондарева, Е.Д.Гальцовой, З.И. Кирнозе, Н.А. Литвиненко, Вл.А.Лукова, А.Н.Таганова, В.П. Трыкова, Н.Т. Пахсарьян, В.В. Шервашидзе; работы французских ученых Р.М. Альбереса, П. Брюнеля, Б. Версье, Д. Виара, М. Гонтара, Ц. Тодорова, а также философские идеи Р. Барта, Ж. Дерриды, Ж. Делёза, М. Бланшо, психоаналитические открытия XX века и некоторые идеи и гипотезы современных естественных наук (И. Пригожин, Б. Мандельбро, С. Хоккинг, Н. Моисеев).

Проблема модификации романной формы во французской литературе рубежа веков определила выбор для всестороннего литературоведческого анализа романов Ж.-М.-Г.Леклезио и М.Кундеры, Ж.Эшноза и Ж.-Ф.Туссена, М.Фермина, К.Бобена, А.Маалуфа; отдельных романов конца 60-70 годов ХХ в., в поэтике которых зарождались тенденции, ставшие впоследствии определяющими в дальнейшем развитии французского романа: лирическая полиформа поздних романов Л.Арагона, субъективная эпопея М.Батая. Автор реферируемой работы не ставил перед собой задачу дать исчерпывающую характеристику феномена французского постмодернизма, и «модные писатели», произведения которых широко известны во Франции и у нас - М.Уэльбек, Ф.Бегбедер не стали предметом исследования. Однозначно трактуемые критикой как «бесспорные» постмодернисты, они осуществляют в своих романах реалистически-постмодернистский синтез, и сексуально-потребительский хаос постмодернистского общества симулякров, иронический модус повествования сочетаются в их произведениях с традициями классического романа, воспитательного, социального.

Значительный исследовательский интерес вызвали произведения, выявляющие специфику французского постмодернизма, которая видится, прежде всего, в неоднозначности, неопределенности, переходности художественных явлений. Что же касается литературы последних десятилетий, то автор диссертации ориентировался на произведения уже известные во Франции, но малоизвестные в отечественном литературоведении и - в большинстве случаев - еще не переведенные на русский язык.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Современная романная форма кристаллизуется во взаимосвязи с новыми принципами мышления, новейшими моделями видения мира и человека, воплощающими кризисность и «переходность» конца XX столетия, и представляет собой новую художественную систему.

2. Рубеж XX-XXI вв. определил особый тип жанровой трансформации романа: деструкцию традиционных жанров, вплоть до концепции «смерти романа» и формирование новых форм романного мышления, многоуровневых и многомерных, которые невозможно оценивать с позиций жанровых канонов.

3. Современный роман вступает в разноуровневые диалогические связи с читателем, внутри системы жанров (синтез и обновление традиционных романных жанров; новые формы психологического повествования); ВНЕ жанровой системы романа («вбирая» философию, психологию, эссеистику, литературную критику); на границах эстетических систем (романтизм - реализм - модернизм - постмодернизм - минимализм).

4. Обновление языка современной романной прозы ярко проявляется в новых романных сложно-структурных образованиях («роман-эссе», «роман-метафора», «кино-роман», «роман-трагифарс», «роман-калейдоскоп», «роман-крик» и т.д.).

5. Характерная черта современной французской литературы - романтическая составляющая нового романного синтеза.

6. Ни в одной другой стране парадоксы постмодернизма не обрели столь яркого воплощения как во Франции. По сравнению с общеевропейским постмодернизмом во французской литературе можно скорее говорить о фазе «вызревания» постмодернизма (роман Ромена Гари «Пляска Чингиз-Хаима»), о наметившемся переходе от модернизма к постмодернизму (роман А.Роб-Грийе «В лабиринте»), о симбиозе модернизма и постмодернизма (романы П.Модиано), «о принципе «черепицы» в соотношении модернизма и постмодернизма (романы Ж.-Ф.Туссена), об игре с постмодернистскими концепциями и техниками (романы Ж. Эшноза), о преобладании комического абсурда, пародии, сатирической стихии над постмодернистским пастишем (романы Ж.Рубо).

7. Минималистский роман - новый эстетический феномен, вобравший опыт модернизма и постмодернизма и по-своему творящий «реальность» и романную рефлексию о ней.

8. Литература последнего десятилетия характеризуется преобладанием лиризма, музыкальности, поэтичности.

9. Современный французский роман носит ярко выраженный характер художественной новизны.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры истории литературы Московского государственного университета печати. По теме диссертации были сделаны доклады на международных научных конференциях: «Язык, культура, общество» (Москва, 2001, 2003, 2005, 2007, 2009); «Франция и Украина: научно-практический опыт в контексте диалога национальных культур» (Днепропетровск, 2003, 2007, 2009); «Мир романтизма» (Гуляевские чтения) (Тверь, 2004, 2005); на межвузовской ежегодной конференции «Литература ХХ века: итоги и перспективы изучения» (Андреевские чтения) (Москва 2003-2009); на межвузовской научной конференции «Филология в системе современного университетского образования» (Москва, 2002, 2004, 2007, 2008).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения и библиографического списка. Общий объем диссертации - 473 страницы.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность и научная новизна, теоретическая и практическая значимость, формулируются цели и задачи исследования, раскрывается методологическая база работы, выдвинуты положения, выносимые на защиту.

В главе первой «Проблема романной формы в литературе конца хх - начала xxi в.» изучаются теоретические аспекты современной романной поэтики, ее взаимосвязь с новыми принципами мышления, новыми моделями видения мира и человека, обновление искусства прозы рубежа веков, тенденция к универсализму, многообразие способов художественного синтезирования, роль романной рефлексии в интеграции духовного опыта современного человека.

В разделе 1.1. «Национальная традиция и современный французский роман» рассматриваются некоторые важнейшие традиции этого жанра во Франции, напряженный диалог между национальной традицией французского романа и «романной революцией» современности, а также тенденция к трансформации концепции «взрыва» традиций в романной практике рубежа ХХ-XXI столетия.

Начиная с «Принцессы Клевской» мадам де Лафаейт и на всем протяжении развития французской литературы, одной из ее важнейших жанровых форм был психологический роман. Идеи А.Бергсона, З.Фрейда, К.Юнга, Э.Фромма изменили саму идею психологизма. И в «вышедшей» на поверхность текста «психологической субстанции», в процессе течения предмысли в стереофонической прозе Н.Саррот; в материи сознания, «брезжущей» сквозь пресловутый «шозизм» в «романе-калейдоскопе» А.Роб-Грийе «В лабиринте»; в межличностном психологизме романов П.Модиано; в «переоткрытии» субъекта и стереотипно-массовой психологии в игровом пространстве гибридного романа Ж.Эшноза - не «антипсихологизм», а отказ от абсолютизации аналитического классического психологизма, от традиционного понимания структуры сознания и создание новых форм психологического повествования. Традиции французского психологического романа и новации ХХ века ярко воплотились в психологической прозе М.Дюрас. Соединение элементов традиционного психологического анализа с «показом» чувств и состояний через поэтику кинематографического кадра, «упорядочивание» потока сознания, взаимодополнение спонтанно-интуитивного и рационально-аналитического во внутренних монологах, ощущение глубин сознания с мотивацией чувств - дают основание говорить об особой форме психологического повествования М.Дюрас - «Мадам де Лафайет эры подозрения», как называют ее французские исследователи.

Традиции Бальзака - «доктора социальных наук» отвергли неороманисты. Но бальзаковские традиции поиска великого синтеза, трансформации романной формы, «широты» бальзаковского реализма, включающего условность, фантастику, традиции алинейности, фрагментарности «Человеческой комедии» и ее целостности, самодвижения жизни в творениях писателя - плодотворны в различных модификациях современного французского романа. Стендалевский роман оказался предвестием многих особенностей романной поэтики ХХ века: это и невиданный динамизм его прозы, «органическая ироничность» (Бальзак) слова, парадоксальность, игровой колорит стендалевского стиля, все возрастающая роль внутреннего монолога, композиция произведения как двойное освещение событий, дающее перспективу, и непринужденность манеры изложения, лаконизм, внутренняя энергия стиля. Уроки флоберовского романа: вечная изменчивость, непостижимая множественность человеческого характера; психология логически неосмысленных побуждений; знаменитая флоберовская теория «безличности»: разрушение власти авторского слова, п о к а з действительности, а не рассказ о ней; сюжет как последовательная смена картин, эпизодов, дающих ощущение свободного течения жизни, ставший новым способом передачи реальности, стирание грани между истинными побуждениями, чувствами и симулякрами. Флобера недаром называли одним из создателей романной поэтики ХХ века.

Символистский синтез романного и поэтического начал; эстетика «романа-реки», в котором непредсказуема последовательность действий, поведения героев, логика их поступков; феномен Пруста, идеи А.Жида об автономии персонажей по отношению к автору, его представления о «децентрированном» произведении, о «симультанной» эстетике, о том, что роман перестал быть историей жизни, чтобы стать «совокупностью фрагментов, воспринятых различными сознаниями» - особая роль концепции национальной традиции в современном французском романе несомненна.

В этом диалоге современного романа с национальной французской традицией можно увидеть некоторые основные тенденции: 1) деконструкцию целостной традиции и создание романного целого на основе множества традиций (М.Дюрас, Л.Арагон); 2) гротескную трансформацию традиции (Ж.Эшноз); 3) сознательную ориентацию на традицию (Ж.-М.-Г.Леклезио); 4) реинтерпретацию традиции (Ж.Эшноз); 5) транскрипцию - игру с традицией (М.Кундера); 6) пародирование национальных традиций и ностальгию по ним (Ж.-Ф.Туссен); 7) следование и модуляция традиции в духе романтического «сотворчества» (М.Фермин); 8) обновление традиции как части нового романного синтеза (М.Батай, Ж.-М.-Г.Леклезио, К.Бобен); 9) национальная традиция в многообразии тенденций «прорастания» (Л.Г.Андреев), отталкивания, травестирования как межжанровый компонент современного романа: раблезианская традиция - Ж.-Ф.Туссен; романтическая составляющая романного синтеза Л.Арагона, М.Батая, Ж.-М.-Г.Леклезио, М.Дюрас, М.Фермина; традиции вольтеровской философской сказки, преобразованные под пером М.Турнье, Ж.-Ф.Туссена; традиционный для Франции жанр эссе - в модифицированном виде ставший частью романной медитации М.Кундеры; национальная французская традиция мистификации, воспринятая и переосмысленная минималистским романом; 10) соположенность множества модифицированных традиций, выявляющих новые возможности современных романных форм (П.Модиано, Р.Гари, Ж.Эшноз, Ж.-Ф.Туссен).

И если смерть романа - вечная «болезнь» французского романа ХХ века, испытывающего возможности романного жанра, то представляется, что французский роман конца века - постоянно расширяя свое пространство в многочисленных вариациях романного синтеза, трансформирует концепцию «взрыва» традиций, «сглаживая» полярности между разрывом с традицией и ее бытованием в модифицированном виде (М.Фермин, К.Бобен, А.Роб-Грийе).

В разделе 1.2. «Формирование новых принципов мышления, новых моделей видения мира и человека» выявляется ставшая наиболее очевидной в момент смены культурных эпох узость абсолютизации наукоцентрических и антропоцентрических идей; вызревание нового типа мышления под влиянием естественнонаучных и гуманитарных знаний, переориентация в культурологической ситуации в целом. В ситуации «кануна», «итогов», «перехода», в условиях изменений в сознании человека, в самом мире, в научных представлениях о мире и человеке выкристаллизовывается - и часто именно в художественных произведениях - новый тип философствования, склонный к идее плюрализма научных знаний, изучения познавательных перспектив литературы, религии, мифологии. «Добывая» духовно-поэтические знания, осуществляя своеобразный полилог философии, психологии, критики, кинематографического видения и техники, естественных наук, изобразительных искусств, внедряя в сознание, в мировидение современного человека отказ от однозначности и предопределенности абсолютных истин и путей, - современная литература формирует новое мышление.

В разделе 1.3. «Обновление искусства романной прозы» анализируются: становление новой романной парадигмы, специфика современной романной формы как обновленной художественной системы; «распыление» жанров, бесчисленные модификации романных форм, деструкция традиционных жанровых форм и кристаллизация новых форм романного мышления, которые невозможно оценивать с позиций жанровых канонов, а также основные тенденции романного дискурса нашего времени. Изучение, анализ, полемика, диалог с мыслями и работами отечественных и французских исследователей, философов (М.М.Бахтин, А.В.Михайлов, М.Бланшо, М.Фуко, Ж.Делёз, Э.Левинас, М.Комб и др.) занимают определенное место в разделе.

Становление новой научной и философской парадигмы, вступающей в творческий диалог с классической, соотносясь с ней по принципу дополнительности, обновляет философские понятия «реальность», «истина», «смысл», «субъект», рассматривая их не как объективно и независимо существующие идеи и понятия, а как результат межсубъектной коммуникации. «Объективное становится компетенцией мыслящего рассмотрения» (Толстов Б.А. Философия науки перед онтологическим выбором // Онтологическая проблема и современное методологическое сознание. М., 1990. - С. 7). Неотделимо от этой тенденции видоизменение модуса «реального» в современном романном жанре.

Миметическое изображение жизни соединяется, вытесняется различными формами условного изображения: развернутой метафорой, символом, современной притчей с ее множественностью смыслов, «деформирующими» реальность. Особую роль начинает играть уже не сама реальность (не «означаемое»), а открытость и бесконечность смыслов «означающего» (притча, символ), и это многообразие смыслов и создает подлинную художественную реальность романа. Один из вариантов романной реальности, характерной для конца века, существующий с традиционными вариантами и их различными современными модификациями, - децентрированная реальность, фрагментарная, которая создается в процессе воспоминания-воображения, гипотез, пересекающихся потоков речей «других», когда ОБЪЕКТИВНОЕ становится компетенцией речи, и исчезающая объективная реальность «превращается» в рефлексию о реальности и ее текстовой природе.

Сегодня, пожалуй, как никогда ранее современны мысли М.Бахтина о романе как о «единственном становящемся и еще не готовом жанре», и о том, что «мы не можем предугадать всех его пластических возможностей» (Бахтин М. Эпос и роман. СПб., 2000. - С. 194). Романный дискурс ХХ века становится всеобъемлющим, он «вбирает в себя» новый тип философской рефлексии и «поэтическое мышление», полилог различных мнений и точек зрения, язык естественнонаучных и гуманитарных знаний и веры, и, «романтизируя» все эти языки, в радикальном повороте от проблематики творчества к проблематике восприятия, - формирует новый язык культуры - «сверхроман», «тотальный роман» (Г.Маркес, Ж.-П.Сартр) как новый тип универсальности.

В поле жанровых моделей современного французского романа явственны следующие тенденции: а) диалог историко-культурных эпох: завершение эпохи жанровой аргументации, утверждение индивидуально авторской поэтики, трансформировавшейся в самодвижение текста как смыслопорождения уже в сюрреализме (техника автоматического письма) и в «смерть автора» в постмодернистской эстетике; б) диалог различных художественных систем, открытых, но не являющихся «единым потоком». В индивидуально авторском преломлении диалог разных художественных систем принимает форму «современного концептуального синтеза» (Андреев Л.Г. Чем же закончилась история второго тысячелетия (Художественный синтез и постмодернизм) // Зарубежная литература второго тысячелетия: 1000-2000. М., 2001. - С. 308) в бесчисленных его вариантах; или творчество писателя обнаруживает многочисленные «отголоски» разных художественных систем, складывающихся (сознательно или бессознательно) в симбиоз внешне противоположных тенденций; или образует в контрастном монтаже разнородных и равнозначных элементов аструктурную целостность постмодернистского романа; д) диалог различных областей гуманитарного и естественнонаучного знаний; элитарной и массовой культуры; диалог изначально упорядоченного бытия и становления различных форм порядка из хаоса; диалог романа и рефлексии над романом; диалог текста и заложенных в пространстве текста «твердых» смыслов - смысловых и эстетических вариантов понимания его как произведения.

Очевидно, что, размышляя о жанровой специфике современного романа, следует вести речь не о «внежанровости», а в своеобразии соотношения различных жанров в полифоническом целом, в различных формах синтеза, симбиоза, аструктурных моделях романов, когда происходит модификация внутри жанровой системы, вне жанровой системы романа, на границах эстетических систем, идет активный поиск новых романных форм интеграции духовного опыта. Современный роман, «соприродный» «незавершенному настоящему» (М.Бахтин), в непредсказуемом многообразии своих вариаций и форм «расширяет реальность во всех ее проявлениях» (М.Бланшо).

В разделе 1.4. «Многообразие способов художественного синтезирования» идет речь о современном романном синтезе, многообразии его форм, бесконечном количестве вариантов художественной целостности. Тотальный роман как структурная целостность и гетерогенные конструкции постмодернистского текста как новый нелинейный синтез, определенный, в частности, эпохой Интернета, современными телекоммуникациями, когда мир стал «тесен» и все различное сблизилось, - представляют собой разные явления. Но и тотальный роман, и постмодернистский текст, и в целом мир современного французского романа - и в обновлении традиционных жанровых форм, и в экспериментальных вариантах романного синтеза, и в многообразии промежуточных форм от модернизма к постмодернизму, обновленному постмодернизму, минимализму, в коллажной соположенности, синкретизме - по-разному воплощает идею совмещения, примирения, «многоязычия», сосуществования множества культурных, национальных, психологических, идеологических языков в единой системе и прозревает, разведывает варианты будущей духовной и социальной интеграции, будущей культуры.

Во второй главе «Романтическая составляющая современного романного синтеза» исследуется созидательная функция романтического языка в романном синтезе конца XX - начала XXI в.

В разделе 2.1. «Долгое эхо романтических идей в современной культуре» идет речь о креативном потенциале романтического образа мысли, особенно ярко проявившемся в переломный кризисный период вызревания современного мировидения. Принципиально романтические идеи бесконечного многообразия, вечного становления, «текучести» бинарных оппозиций, переосмысленные в свете современных представлений, как нельзя более актуальны. Моделируя целостность становящейся жизни, романтик интуитивно и сознательно использовал взаимоисключающие понятия. Модифицированный в свете неклассической философии след этой романтической идеи ощутим в постмодернистском «принципе дополнительности». Долгое эхо романтических идей звучит в самых современных концепциях и теориях.

В разделе 2.2. «Синтез романтического мифотворчества и романного начала в романе Ж.-М.-Г.Леклезио «Блуждающая звезда» изучается своеобразие романтического мифологизма, синтез мифологического, романного начал, лиро-эпической поэмы в прозе, художественно воплощенные в свободной музыкальной организации романа - сонатно-симфоническом цикле, а также романтическая философия Пути как органическая форма романа Леклезио.

В разделе 2.2.1. «Поэтика названия, посвящения, эпиграфа» прослеживается полисемия названия, функциональность посвящения, роль эпиграфа к роману. Заглавие романа, посвящение и эпиграф образуют трехчастную поэтическую увертюру.

Раздел 2.2.2. «Отзвуки романтической генетической этимологии» раскрывает функцию языковой игры в романе, своеобразие детского восприятия, творящего истину в игре слов. Рождается современная притча о том, как душа становится «вместилищем вселенной». Особое значение приобретает в этой притче приобщение к легендарной истории народа, к его религии, языку, и под пером писателя оживает столь близкая романтикам генетическая этимология как стремление обнаружить забытую истину в слове.

Раздел 2.2.3. «Мифопоэтическая модель мира в романе. Архетип «Древа жизненного пути» посвящен анализу мифологического кода, организации архетипических символов, метафорике романа. В разделе исследуется одно из наиболее характерных явлений современной литературы - мифологизм как особое мироощущение, рожденное скептическим отношением к историзму, детерминизму, всевластию рационалистических доктрин. В романе явственен тот тип организации архетипических символов, та метафорика (вода как «вода жизни», паства и пастух, древо мира, жертвенный телец), которые Н.Фрай называл «романтическим типом». Подлинно романтическое стремление воссоздать дух мифа, не противопоставлять, а сблизить миф и историю, особое соотношение сакрального и эмпирического - все это позволяет говорить о том, что миф в поэтике Леклезио становится особым языком современного романа, необычайно близким романтическому языку. Повторяющаяся ситуация «начала», принцип троичности, особенности хронотопа, своеобразие вертикальной и горизонтальной структур пространства, соотношение бессознательного, сознательного и движения к идеалу в процессе самопознания, композиция «ветвления» из единого центра - позволяют говорить об архетипе «Древа жизненного пути», «Древа познания» - вариантов «Древа мирового» как структурообразующем принципе романа.

В разделе 2.2.4. «Проблема инициации. Своеобразие хронотопа. Синкретический мифологизм Леклезио» прослеживаются особенности воплощения обряда инициации, новый тип художественного времени - единое и одномоментное настоящее, прошлое и будущее, характерный для мировидения и поэтики ХХ в. Поэтика романа Леклезио строится на этом единстве мгновенного и конкретного («здесь», «сейчас»), времени и вечности всего сущего: Эстер - библейская Эстер и судьба ее народа; Нейма и арабские легенды и история арабов; «пастухи» и «пастыри»; свет солнца и Вечный свет; воды, море, ручьи, небо и «верхние воды» и «нижние воды»; изгнание фашистами евреев и библейский исход; поиск отца, погибшего «в высоких травах» и библейская тема поиска Отца и т.д. Именно поэтому сюжет обретает символический смысл, а путь героини в «свернутом» виде несет историю человечества. Эта специфика единого времени еще раз подчеркивает тенденцию «приобщения», «всеединства», несмотря на внешнюю фрагментарность структуры произведения. Использование мифологических образов-символов, параллелей, мотивов, архетипов, мифологических моделей; реминисценции из Библии, язык христианской, иудаистической, мусульманской мифологий создают метафорическую ткань повествования, в которой мир «первоначал», философия Вечного Возвращения, поэтика всеединства «мерцают» в трагической современности, помогая постичь ее глубинную суть и «приобщая» ее к истории человечества. Синкретический мифологизм Леклезио выполняет в романе двойную функцию: романтической всеобщности и социальной критики по отношению к воюющему миру.

В разделе 2.2.5. «Принцип свободной музыкальной организации романа: сонатно-симфонический цикл» изучается композиция как органическая форма нового художественного синтеза Леклезио. Представляется, что у Леклезио можно говорить о сонатной форме композиции, сонатно-симфоническом цикле, объединенном единством замысла. Это цикл со свободной драматургией, воплощающий идею «сквозного» развития, лейтмотив «пути как вечного преодоления», «пути как образа жизни». Принцип симфонизма и масштабность лейтмотива воплощены в диалектических взаимопереходах противоположных начал, в динамике их развития, в характерном для романтической культуры синтезе антитез.

В разделе 2.2.6. «Поэзия водной стихии» рассматривается универсальный метафорический образ водной стихии как музыки мира, «морской код неморского сообщения» (В.Н.Топоров), свойственный поэтике романа.

Из модифицированной и детально разработанной мифологемы мирового древа, из множества фрагментов, параллельных эпизодов, открытой концовки, особой функции водной стихии как творящей жизни - возникает в художественной ткани романа всеобъемлющий метафорический образ, синтезирующий в себе поэтику жизненного пути героини и «музыку мира» - «поток жизни». Путешествия к «корням» и в «нижние воды» бессознательного, как и прозрения в «верхних водах» сокровенного придают этому образу эпический масштаб и огромную поэтическую силу. Роман «Блуждающая звезда», «материализуя» созидательные потенции романтической поэтики, становится вариантом нового художественного синтеза мифологического и романного начал, лиро-эпической поэмы в прозе, сонатно-симфонического цикла, притчи.

Раздел 2.3. «Реинтерпретация романтических мифов в романе Ж.Эшноза «У рояля» представляет собой пристальное изучение романной формы Ж.Эшноза, гротескной трансформации романтической триады Жизнь - Смерть - Бессмертие, реинтерпретации романтических мифов о музыканте и «голубом цветке». Детальный анализ романа выявляет необычное соотношение фрагментарности и линейности в романе, трансформацию гофмановских и сартровских традиций, модификацию мотивов Шамиссо, Шатобриана, Роллана, специфику игрового пространства романа, экзистенциальный бунт героя против своего удела при осознании абсурдности жизни, глобальное понятие жизнесмерти, характеризующее дух времени. Роман Эшноза «У рояля» может быть прочитан как история музыканта в современном Париже; как фантастическое с элементами детектива повествование; как пародийная травестия мифов о загробном мире, Страшном суде, «вечном возвращении», травестия многих библейских мифологем; как «видение» XX века; «роман о Розе»; как игра, рефлексия, ностальгия по романтической поэтике; как философская сказка XX века; антиутопия; притча о дурной бесконечности жизнесмерти; как минималистский антимиф - профанная стандартизированная глобальная модель мира.

Рождается новое жанровое целое, не поддающееся никакой жанровой классификации, не имеющее доминанты, не вытекающее линейно как преемственность существующих «опорных» жанров, не являющееся их соположенностью, сосуществованием (симбиозом), тем более - не являющееся синтезом. Думается, что в романе Эшноза «У рояля» следует говорить даже не о гибридном совмещении различных жанров, а скорее о разноуровневом скрещении, ветвлении модифицированных, травестированных межжанровых компонентов многих жанровых моделей, утративших в романе Эшноза жанровую устойчивость и определенность.

В конце главы представлены обобщения результатов исследования и вывод о том, что романтическое начало в многообразии тенденций «прорастания», отталкивания, пародирования становится межжанровым компонентом современного романа.

В третьей главе «Межжанровые полиформы обновленного романного повествования» выявляется своеобразие различных вариантов межжанровой романной полиформы в современной французской прозе.

Раздел 3.1. «Субъективная эпопея М.Батая: «роман-крик» «Рождественская елка» демонстрирует индивидуально-авторскую неповторимость художественного синтеза М.Батая: в фрагментарной целостности романа «созвучат» исторические факты и легенды; социальные инвективы и тончайшие психологические этюды; репортажи и исповеди; документальные и философские эссе; драматические диалоги и медитации; проза и поэзия; язык музыки и кино. Потрясенное сознание в кризисный момент воссоздается через предельную напряженность мысли и эмоции, недосказанность, незавершенность фраз, ассоциативность мышления, «разорванность» и фрагментарность композиции. Так кристаллизуется особая романная форма, которую французские исследователи называют «роман-крик»: нелинейное, якобы алогичное нагромождение, заострение в повторах и «кружении» воспоминаний, сиюминутной боли, крика, медитаций, риторических вопросов, исповедей, обличений, проклятий, молитв.

Монологическое повествование «перерастает» в межжанровую полифоническую романную форму, характеризующуюся модификациями внутри жанровой системы: исповедальный роман, психологический, философский, антивоенный, обличительный, роман-крик представлены в небывалом синтезе; вне жанровой системы: поэзия, проза, драма, репортаж, эссе, миф, музыка, киноискусство, архитектура, взаимопроникают и взаимообуславливают друг друга; на границах эстетических систем: романтический язык и модернистское видение мира неотделимы.

Раздел 3.2. «Лирическая полиформа романа Л.Арагона «Бланш, или Забвение» посвящен анализу межжанровой полиформы экспериментального романа Л.Арагона. В разделе изучается арагоновская концепция современного романа, раскрывается символика эпиграфа как деконструкция «стертой» метафоры и предощущение нового типа мышления, обосновывается полемика Л.Арагона с представлениями французского мыслителя М.Бланшо об экзистенциальной непознаваемости сущего, творчества, исследуется арагоновская поэтика невыразимого, попытка запечатлеть «становление мысли в слове» (Выготский Л.С. Мышление и речь. М., 1996. - С. 305). Причем, пульсация мысли, работы сознания в романе - принципиально нелинейная система, отсюда вариативность смыслов, отсутствие абсолютов, новое понимание нелинейного детерминизма, роль случайного, бессознательного. Это не значит, что Арагон отрицает версию детерминизма, он просто лишает ее тотальности.

В разделе 3.2.1. «Категория гипотез в поэтике романа» рассматривается многофункциональность категории гипотез в арагоновском «гипотетическом тексте». Арагон поэтически утверждает категорию «гипотез» как специфику мышления современного человека. Напоминая формально постмодернистские «варианты» и «смутные подобия», арагоновские гипотезы принципиально отличны: это не симулякры по Бодрийару - «замена реального знаками реального», уничтожающая реальность, не варианты ВНЕ истины, а попытка прозреть сегодня доступный смысл, сомневаясь, представляя его в разные периоды жизни по-разному, постигая с разных точек зрения. Множество «Я» романа является предметом рефлексии. Детально изучается позиция Арагона-полемиста: внешне напоминая бартовский «принцип неразрешимости», «утраты первотолчка» («Письмо и заключается в той утрате исходной точки, утрате первотолчка… Письмо появляется именно в тот момент, когда прекращается речь, т.е. в ту секунду, начиная с которой мы уже не можем определить, кто говорит, а можем лишь констатировать: тут нечто говорится». (Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989. - С. 46), -- «анонимность» письма, «текст как гипотеза» становятся в романе Арагана художественными приемами, объективируются.

Раздел 3.2.2. «Лингвоструктура как объект изображения» демонстрирует в полемике с некоторыми отечественными и французскими критиками, которые видят в романе Арагона лишь лингвистическую структуру, невозможность сведения «всеохватного» философски-лирического гипотетического романа Арагона к лингвоструктуре, ибо гипотеза «лингвоструктура» становится объектом изображения, полемики и иронического остранения.

Раздел 3.2.3. «Специфика арагоновского интертекста» демонстрирует особенности интертекста в романе Арагона как воссоздания духа сотворчества, диалога разных культур, поколений в тех многочисленных новых смыслах и оттенках смыслов, которые рождаются в процессе взаимопересечения различных культурных контекстов, обнаруживая неожиданную современность мыслей Флобера и Гельдерлина, Стендаля и Мюссе, Нодье, Гюго, Ламартина, Шекспира, Гете и их вечную человеческую суть. Детально анализируется многообразие и поэтичность различных способов введения в роман «памяти культуры» (Ю.М.Лотман). Цитатность функционирует как всечеловеческий духовный опыт.

В разделе 3.2.4. «Особенности повествовательной манеры» получает освещение неповторимость повествовательной манеры Арагона, далекая от всякой апробированности: особая роль лейтмотивов, ассоциативности, развернутых лирических образов-символов, полемический пафос, лингвистические игры, эмоциональная напряженность текста, внутренние рифмы, аллитерации. Арагон «испытывает» традиционный роман, лингвоструктуру, повествовательную технику модернистов, современный мир, сознание, любовь, совесть, память и забвение, войны и страдания, выразимое и невыразимое, реальное и вымышленное и «переплавляет» в поэзию. Роман Арагона - философский, исторический, психологический, остро полемический, роман-исповедь, медитация, притча, трактат о романе, коллаж воспоминаний, любовное послание, поэма - яркая межжанровая полиформа современного романного повествования.

В разделе 3.3. «Транскрипция - игра с романом рококо (роман М.Кундеры «Неспешность)» выявляется новаторская суть романной формы М.Кундеры, порожденной спецификой времени. Вопрошающая экзистенциальная медитация, «зондирование того, что есть человеческая жизнь в той ловушке, которой стал мир» (Kundera M. L'art du roman. Essai. P., 1985. - Р. 23), воплощены в романе в духе «несерьезности» и игры, откровенной театральности, водевильности, свободы и импровизации, которая восхищала Кундеру в творчестве великих мастеров романа - Рабле, Сервантеса. Уже поэтому парадоксальную романную рефлексию писателя - с ее двойственностью серьезного и смешного - нельзя однозначно отождествить с традиционным жанром романа - эссе, философского романа, как это обычно принято в критике. От игривости рококо (новелла Вивана Денона, введенная в современное повествование) к трагифарсу ХХ в. ведет нас романная рефлексия писателя. Это новый способ романного контрапункта, в котором новелла Денона, анализ новеллы, рассказ, трактат об искусстве наслаждения, курс сентиментального воспитания, транскрипция-игра, романное эссе о симулякровой действительности XX века - развиваются симультанно, объединенные лишь единством варьируемой темы; ни один из 51 фрагмента романа не доминирует над другим, образуя, таким образом, своеобразную полифонию - неделимость фрагментарного целого.

Роман М. Кундеры «Неспешность» - межжанровое целое, транскрипция - игра, вариация романа рококо в зеркале современности, медитативно-экзистенциальная гипотеза возможности существования, воплощающая теоретическую мысль писателя, сформулированную в эссе «Искусство романа»: «Роман родился не из духа теории, но из духа юмора» (Kundera M. L'art du roman. Essai. Paris, 1985. - Р. 192).

В разделе 3.4. «Синтезирующая мудрость» романа-медитации М.Кундеры «Подлинность» рассматриваются особенности межжанровой полиформы одного их французских романов писателя. Название «Подлинность» («L'identitй») погружает нас в многомерный мир современных культурологических исследований, в которых «идентичность» - одно из основных понятий. Отражая идеи, гипотезы, представления современной неклассической философии интерсубъективного информационно-коммуникативного пространства, которая уже не понимает идентичность как самотождественность, роман Кундеры представляет собой поиск постоянно утрачиваемой идентичности в незавершенной, насамотождественной личности. Для постижения такой уникальности нужен особый язык. НЕ понятийный. Роман Кундеры - поиск такого языка, которым можно постичь человеческую уникальность в моментах становящегося бытия. М.Кундера запечатлевает важнейшую особенность неклассической философии - особую роль темпоральности: идентичность существует лишь во времени, в становлении (Ю.Кристева писала: «От одной идентичности к другой»).

Идеи и чувства причудливо объединяющие «постмодернистскую чувствительность» и традиционный гуманизм, свидетельствует о философско-психологической сущности того слова о человеке, которое создается романом М.Кундеры как промежуточным явлением между тотальным романом и постмодернистским становящимся текстом. Переосмысление традиционных понятий, пересечение их с новыми представлениями, теориями, открытиями рождает новое знание о мире и человеке.

Межжанровые романные полиформы - характерная черта времени. Не внежанровые, как считают некоторые исследователя, а именно межжанровые, ибо и «роман-крик» Мишеля Батая, и «роман-поэма» Луи Арагона, и «роман-дневник» Маргерит Дюрас, и «зондирующие», проникнутые духом несерьезности, «французские романы» - медитации Милана Кундеры воплощают в многообразии своих модификаций разноуровневые диалогические связи с читателем и внутри романной жанровой системы. Каждый из этих романов - это взаимонеотделимое «становящееся» единство философского повествования, психологического романа о глубинах сознания и подсознания, притчи, коллажа воспоминаний, новой исповедальности, импровизационного романа-рефлексии. Характерны бесчисленные модификации ВНЕ жанровой системы: поэзия, драма, миф, эссе, репортаж, лингвистические игры, приемы киноискусства, музыка взаимообуславливают друг друга. Вбирая модификации на границах эстетических систем: жизнерадостное свободомыслие Рабле, свободную архитектонику сервантесовского романа, романтический язык, модернистское и постмодернистское видение и литературную технику, опираясь на переосмысление всего художественного опыта человечества, межжанровые полиформы современного романа-рефлексии воплощают многовариантность и индетерминированность современного сознания, пытаются «разгадать» настоящее и «вопрошают» будущее.

Глава 4. «Варианты литературного постмодернизма» посвящена изучению постмодернизма во Франции, автор реферируемой работы обращается к исследованию тех произведений, в которых видит своеобразие французского постмодернизма в его соотношении с общеевропейским.

В разделе 4.1. «Особенности постмодернизма во Франции» выявляются парадоксы и противоречия французского постмодернизма, идет речь о мэтрах-теоретиках постмодернизма, их теориях, о «неуловимости» самого термина «постмодернизм» и неоднозначном его восприятии французской критикой. Во Франции круг авторов, которых считают постмодернистами, крайне узок, причем, у каждого литературного критика «свои» постмодернисты, - это связано с тем, что при всем богатстве теории! - во Франции нет общепринятого употребления термина «постмодернизм» и общепринятого смысла этого термина и общего отношения к феномену постмодернизма. Термин «постмодернизм» стал во Франции настолько неуловимым и необязательным, что без него предпочитают обходиться крупные ученые - создатели монографических работ о современном французском романе (Viart D. Le Roman franзais au XX-иme siиcle. P., Hachette. 1999; Nadaud A. Malaise dans la littйrature. Champ-Vallon, 1993; Blanckeman B. Fictions singuliиres: Йtude sur le roman franзais contemporain. P., 2002.).

Полемику вызвало само написание слова «постмодернизм», ибо в приставке «пост», написанной через тире или слитно со словом «модернизм», видели различные толкования сущности понятия «постмодернизм». Так началось приключение приставки «пост». Префикс «post» через тире пишут Руби Кристиан (Ruby C. Le champ de bataille: post-moderne (neo-moderne). P., 1990); Жан-Клод Дюпа (Dupas J.-Cl. Le Post-moderne et la Chimиre / Postmoderne. Les termes d'un usage. Le Cahiers de philosophie, № 6, 1988); Линда Хатчен (Hutcheon L. The Poetics of Post-modernism. New-York, 1988); Поль Брюнель (Brunel P. La littйrature franзaise aujourd'hui. Essai sur la littйrature franзaise dans la seconde moitiй du XX-e siиcle. P., 1997). Для Поля Брюнеля такое написание «post-moderne» обозначает «au delа du moderne, en arriиre» (p. 192); в 1998 г. был опубликован сборник «Le post - modernisme en France. Њuvres et Critiques». P., 1998.

Приставка «пост», пишущаяся через тире или слитно и тем самым изменявшая понимание сущности явления, обозначала и «антимодернизм», и «выход за пределы модерна», и возвращение к «до-модерну», и возвращение к «телеологической репрезентации истории», и «конец современной истории» и «порог будущего», и «новый консерватизм», и т.д. Думается, что в каком-то смысле игровая суть, игровая стихия постмодернизма запечатлелась в истории восприятия приставки «пост». Сама же суть феномена постмодернизма во Франции трактовалась бесконечно вариативно: «антимодернизм» (А.Мешонник), «новый консерватизм» (Ю. Хабермас), «часть модерна», «оппозиция модерну», «эстетика возвышенного» (Ж.Ф.Лиотар), «химера» (Ж.-К. Дюпа), «критическая констатация отклонений от модернистского проекта» (М.Гонтар), «концепт, обреченный на саморазрушение» (Б.Бланкеман), «возвращение к до-модерности» (Б.Бланкеман), «симптом кризиса, конца эпохи» (Ги Скарпетта); постмодернизм «...определяют как исторический период и тип творчества, как литературное течение и как актуальную эпистему, его воспринимают как обновление, так же как и упадок, вырождение» (Compagnon A. Les cinq paradoxes de la modernitй. P., 1990. - Р. 164.). И хотя многие исследователи пишут об исчерпанности идеи постмодернизма, но, очевидно, это не совсем так, поскольку конец века отмечен внутренними трансформациями постмодернистской парадигмы. романный жанр французский

Возникла версия «пост-постмодернизма» («after-postmodernism»), которая достаточно показательна и как эволюция постмодернизма, и как важная тенденция развития современной французской литературы. «Пост-постмодернизм» «воскрешает субъект», переносит акцент с текстологической реальности на коммуникативную, реальность языка перестает быть основополагающей, «реанимируются» смысл, значение, «преодолевается» кризис идентификации, смягчается примат «означающего» над «означаемым», концепт «Другой» получает коммуникационную интерпретацию (а не рассматривается как бессознательное) и т.д.

А приключения приставки «пост» продолжаются. Е.А.Цурганова в предисловии к энциклопедии «Западное литературоведение XX века» пишет: «Характерно само переосмысление понятия «пост», трактуемого теперь не столько как «после» (постмодернизм), но как некий пост, маяк, новая точка отсчета, означающая завершение, радикальное переосмысление бывшего ранее» (Цурганова Е.А. Панорама западного литературоведения XX века / Западное литературоведение XX века. Энциклопедия. М., 2004. - С. 20). Осмысление этой новой тенденции исключительно важно. Развитие современной науки о Хаосе, концепция самоорганизации порядка из хаоса вносят новые акценты в постмодернистское мироощущение, науку, которая, уже тотально не перечеркивая детерминизм, вынуждена оставить за ним некоторое - пусть незначительное - поле; открывая - в перспективе возможность сочетания классической науки и неклассической по принципу дополнительности. В диссертации детально изучаются изданные накануне коллоквиума «К картографии современного французского романа» (Сорбонна, 2002) «Исследования романа второй половины века», в которых намечены основные тенденции развития современного романа: литература «вписанная в историю своего времени», проблема легитимности сюжета, репрезентации реальности.