Бурятский роман 1940-1980-х гг.: национальный характер в контексте истории

Достоинством романа Ж. Тумунова стала своеобразная модель национального мира: писателю удалось показать своеобразие жизни степняков в разное время года, атмосферу будней и праздников, конкретику чувств и мыслей героев. В их характеристике часто употребляется понятие «хороший человек», характеризующее нравственное чувство народа: например, старушка Должод, слабая с виду, но сильная душой, говорит: «…есть люди хорошие, выросшие у бедных очагов. У них золото не в сундуках, …а в сердце». Зато недостатки и пороки проявляются в поведении и образе мыслей «плохих людей» - богачей. «Они хуже волков, опасней змей», - говорит Должод о старосте Тосото и его сыне Гомбо. Нравственная сущность отрицательных персонажей фиксируется в неприглядном портрете, подлых поступках, бесчеловечном отношении к людям.

Концепция национальной истории пока выглядит упрощенной: Ж. Тумунов резко противопоставляет старую и новую жизнь, показывает классовую общность интересов и моральных ценностей представителей разных этносов Забайкалья. Олицетворением нового выступает фигура Пунсока, для которого все, что связано с прошлым, воспринимается только негативно. Повествование порой приобретает поучительную интонацию, назидательность.

Исторический роман Х. Намсараева «На утренней заре» посвящен преддверию Октябрьской революции в Забайкалье. В связи с тем, что основное внимание в нем уделяется процессу превращения бурятских бедняков в сознательных участников революционных событий, в образах большинства персонажей акцент сделан на их классовой сущности. Тем не менее, в их характерах проявляются общечеловеческие черты и некоторые национальные особенности, поскольку автор сформировался как личность в дореволюционный период, работал в начале своей писательской деятельности учителем в Кижинге, был известным острословом, в совершенстве владевшим сокровищами родного языка, прекрасно знал жизнь, традиции и быт своих земляков.

Испытания главного героя Цыремпила Сыдуева начинаются с того, что он приводит в свою бедную юрту любимую Должид, которую родители хотят насильно выдать за умственно отсталого сына богача Бадмы. Защищаясь от произвола подкупленного Бадмой должностного лица - гулвы Эрдэни, Цыремпил убил последнего и вынужден был бежать из родного улуса. В скитаниях по бурятским улусам и русским деревням, во время работы в Чите и тюремного заключения за революционную деятельность он нашел друзей и единомышленников среди большевиков и выучил русский язык. В конце романа главный герой стал одним из руководителей красногвардейского отряда. Цыремпил умен, смел, отважен, красив, силен физически, любит мать и жену, верен своим товарищам и этим напоминает фольклорных положительных героев. Перед тем, как покинуть родину, Цыремпил слагает о ней песню. Автор нарисовал проникновенные картины долины Кижинги, дышащие покоем и миром, подчеркивающие национальное своеобразие центрального героя.

Корни успеха Х. Намсараева в создании «реалистически достоверного, национально определенного характера героя» Н.Н. Воробьева усматривает «в соотнесении традиций фольклорной описательности с опытом инонационального реалистического искусства, изображении человека в трехмерном пространстве его исторического, национального, социального бытия, психологически мотивированной индивидуальности» Воробьева, Н.Н. Реализм и история (проблемы творческого наследия Хоца Намсараева) / Н.Н. Воробьева // Творчество Хоца Намсараева. - Улан-Удэ, 1991. - С. 28.. Но в этом романе некоторые положительные герои показаны как безнациональные персонажи, например, Пунсок. Тем не менее в произведении ощущается отпечаток яркой личности автора, искренне сочувствующего своим любимым героям, желающего им лучшей доли, непримиримого к корыстным, глупым, жестоким, чванливым их антиподам.

В разделе 2.2. «Национальный характер в дилогии о Доржи Банзарове Ч. Цыдендамбаева» анализируются историко-биографические романы Ч. Цыдендамбаева «Банзарай х?б??н Доржо» («Доржи, сын Банзара», 1952) и «Т?рэл нютагhаа холо» («Вдали от родных степей», 1957,1959).

Первый из них, опубликованный в 1952 г., посвящен детству Доржи Банзарова, первого бурятского ученого, получившего европейское образование. Становление его личности составляет основную канву событий, происходящих в родном улусе Ичетуй. Ярко и красочно описан улус первой половины ХIХ века: жизнь, наполненная неустанным трудом, редкими праздниками, вдохновенным творчеством, семейными радостями. Писатель достаточно впечатляюще показывает жестокую эксплуатацию и социальную несправедливость со стороны верхушки улусного общества, поборы властей всех уровней, которым подвергается большинство соседей и знакомых маленького Доржи. Для того, чтобы противостоять произволу в этих условиях, требуется немалое мужество, которое и проявляют Еши, Холхой и другие земляки Доржи. Большинство ичетуйцев проявляют свойственный бурятскому характеру коллективизм: помогают соседям, снаряжают друг друга в дальний путь, вступаются за сирот и немощных. Странствующий мастер Хэшэгтэ не носит с собой тяжелый сундучок с инструментами: всегда найдется кто-то, кто привезет его следом за хозяином. Все это передано через восприятие будущего ученого, с его любознательностью, наблюдательностью, детской свежестью чувств и непосредственностью.

В романе показаны многие общечеловеческие черты в бурятском характере: трудолюбие (умным и трудолюбивым народом называет бурят русский кузнец Степан Тимофеевич), крепость семейных уз, уважение к старшим, родителям и вообще предкам (даже тайша вынужден считаться с авторитетом стариков). О трех самых дорогих драгоценностях бурят в романе говорится так: «В младенчестве нет ничего дороже молока ласковой матери; в зрелые годы нет ничего дороже заветов мудрых стариков: в преклонном возрасте нет ничего дороже похвалы и почета родного народа».

Негативное начало персонифицировано в образах богачей, чиновников, лам. Во время всеобщего бедствия - бескормицы - богач Мархансай, никогда не певший, поет песню без слов, словно радуясь народному горю. Гипертрофированность классовой дифференциации присуща всему роману, в котором субъект восприятия - ребенок. Писатель драматизирует и придает трагедийность миру улусной жизни: за непродолжительное время гибнут по вине богачей трое близко связанных с мальчиком людей. Это придает картинам улусной жизни налет рассудочности и назидательности, ведь дети оптимистичнее взрослых воспринимают мир.

Однако этот роман стал важным шагом в художественном постижении национального мира, поскольку главный герой Доржи - истинный сын народа, издревле высоко ценящего интеллектуальное богатство. Его дед отдавал за книги коней и коров. Сам он верит Хэшэгтэ, что книги - самое интересное на свете. Доржи размышляет: «Как говорил Хэшэгтэ-нагаса? Где-то далеко и давно жил ученый человек. Он написал мудрую книгу. Сам он, может быть, уже умер, а книга его все живет, люди ее читают, и человек как живой со всеми разговаривает…». При первом посещении библиотеки Доржи поражается огромному количеству книг. Некоторые из них, толстые и важные, одетые в яркие одежды, с золотыми буквами и узорами, кажутся ему похожи на богатых господ, другие книги выглядят попроще, но все они кажутся интересными для будущего ученого. С грустью, словно расстался с близким товарищем, сдал Доржи в библиотеку первую прочитанную им на русском языке книгу.

Автор показывает, насколько могучи и животворны истоки народного творчества. Улусная жизнь немыслима без чудесных сказок, задушевных песен, мудрых пословиц, поговорок, загадок, которые передаются в диалогах и авторском изложении. Высоко ценят персонажи меткое слово, мастерство рассказчиков, исполнителей улигеров, певцов. Всеми почитаемый улигершин Борхонок говорит, что улигеры, разгоняющие грусть, очищают душу, зажигают в людях огонь смелости, дают им силу и дороги сердцу каждого бурята. В живом воображении маленького героя романа возникает образ золотых зерен улигера, падающих в подставленные ладони, а слова улигера представляются Доржи белыми птицами. Сам он в мечтах становится могучим и справедливым батором-богатырем.

Несмотря на некоторую гипертрофированность классовых моментов, излишнюю поляризацию персонажей по классовому принципу и назидательность ряда эпизодов, свойственных роману соцреализма, в романе Ч. Цыдендамбаева художественно убедительно воплощены важные грани бурятского характера. Одаренность народа, его созидательный гений рождают бесценные сокровища народного творчества. Среди его персонажей много умелых кузнецов, плотников, искусных швей, вышивальщиц, талантливых резчиков и других мастеров и мастериц. Всеобщее восхищение вызывают изделия златокузнецов Бадлы и Хэшэгтэ, резчика по дереву Эрдэмтэ, песни и рассказы прирожденного хурчи Еши Жамсуева, импровизации Жалмы, Дулсан, Рандала. Узоры Бадлы исполнены глубокого смысла, символически воплощают главные ценности человеческого бытия. Бедняк Эрдэмтэ - одаренный резчик по дереву - в иных обстоятельствах мог бы стать профессиональным художником.

Второй роман дилогии Ч. Цыдендамбаева «Вдали от родных степей» (1957, 1959) - продолжение эпопеи о Банзарове. Действие в нем разворачивается в Казани и нескольких окрестных имениях. Особенности бурятского характера воплощены в образе главного героя - студента, затем соискателя ученой степени Казанского университета Доржи Банзарова, написавшего диссертацию о шаманстве у монголов, в лаконичном, но выразительном образе его дяди - учителя монгольского языка казанской гимназии Хэшэгтэ Никтуева, а также в эпизодическом образе Галсана.

Попытку создания образа Банзарова-ученого можно считать состоявшейся, несмотря на длинноты, описательность, и подражательность в изображении некоторых персонажей, за что критика справедливо упрекала автора. Характер Банзарова временами блекнет, в нем недостает внутренней цельности. Его речь, в том числе внутренние монологи, часто страдает книжностью, публицистичностью, назидательностью, она чересчур восторженна и наделена несвойственным бурятскому характеру пафосом. Тем не менее этот образ во многом национален: открытость, доброжелательность к людям независимо от их национальной принадлежности, жадная тяга к знаниям, интерес к достижениям мировой культуры не позволяют Доржи чувствовать себя в Казани чужим, за исключением эпизодов, когда в домах Кондратьевых и в гостях у Угрюмова сталкивается с пренебрежением некоторых гостей к себе как инородцу.

В образах Доржи Банзарова и Хэшэгтэ Никтуева впервые в бурятской литературе изображен процесс творчества. Хэшэгтэ в совершенстве овладел стилем татарских ювелирных украшений, его имя хорошо известно в Казани. Это первый в бурятской литературе образ творческой личности, хотя народные мастера есть и в первом романе дилогии, однако они не развернуты в этом качестве, представлены в общей массе угнетенных земляков героя. В образе Хэшэгтэ Никтуева Ч. Цыдендамбаев подчеркнул свойственную бурятам и ценимую ими сдержанность, способность управлять эмоциями. Серьезно заболев, он стойко переносит боль и только перед смертью рассказывает племяннику о самых важных событиях своей жизни, просит похоронить себя по бурятскому обычаю.

В образе ламы Галсана Жамбалова выведен колоритный образ антипода Доржи. Одна из характерных его черт - национальное чванство, неприязнь к другим народам и к тем, кого он считает космополитами. К последним он относит Банзарова, упрекая его за открытость и интерес к культурам разных народов. Он даже доносит селенгинскому тайше о поведении и настроениях Доржи. Вместе с тем Галсан искренне верующий человек, преклоняется перед буддийскими ценностями и святынями, носит национальный костюм, знает многие бурятские традиции. Тоска по родным местам усиливает его любовь к охоте, что придает некоторую привлекательность образу Галсана. Несмотря на то, что опыт романного повествования в бурятской литературе ко времени создания данного романа был еще невелик, автор сумел выйти к диалектической сложности характера, правда, эпизодического героя.

В рассмотренном романе достоверно воссоздаются национальные реалии, но при создании образов решающее внимание уделяется их социальной природе. Происходит резкая дифференциация персонажей, даже в детском восприятии, на «верхи» и «низы» общества. Тем не менее во всех трех ранних романах получили отражение разные стороны национального характера бурятского народа, впервые были показаны в динамике характеры - прообразы будущих многоплановых, глубоких характеров романов 1960-1980-х гг. Национальный колорит пока сосуществует в обрамлении соцреалистического задания, как довесок к нему.

В третьей главе «Современность истории и история современности в бурятском романе 1959-1965 гг.» дано социально-историческое обоснование национальным характерам, созданным бурятской литературой в переходный для нее период - от создания первых романов к появлению полновесных и художественно значимых произведений этого жанра в позднесоветское время.

В разделе 3.1. «Бурятский роман о национальном характере героя-современника (творчество Б. Мунгонова, Ж. Балданжабона, Ц.-Ж. Жимбиева)» рассматриваются первые бурятские романы о современности. Потребовалось десятилетие со времени появления исторического романа, чтобы благодаря этой ценнейшей школе романного осмысления исторического материала, а также длительному развитию жанров рассказа и повести накопить опыт для освоения современности в форме романа. Это сама по себе трудная творческая задача, для решения которой требуются не только талант, высокое мастерство, глубокое понимание закономерностей развития общества, но и особая точность и убедительность в воспроизведении реалий, хорошо знакомых читателю. Первые произведения о современности большой эпической формы появились один за другим: «Харьялан урдаа Хёлгомной» Б. Мунгонова («Хилок наш бурливый», 1959), «Сэнхир хаданууд» Ж. Балданжабона («Голубые сопки», 1962) и «Талын харгынууд» Ц.-Ж. Жимбиева («Степные дороги», 1967). Последний из трех романов, хотя и был написан несколько позже, во многом схож с двумя первыми. Все они повествуют о современной колхозной реальности 1950-нач. 1960-х гг., вступают в сложные отношения с историческим прошлым, что позволяет писателям совершенствовать профессиональное мастерство. Основной конфликт в романах - столкновение прогрессивного и отсталого, показано постепенное изменение некоторых героев и их превращение в сторонников преобразований, доминирует авторский констатирующий пересказ событий. Тем не менее авторы подняли многие важные проблемы жизни села. При доминанте социального анализа углубляется психологизм, многограннее становится изображение человека. Появляются новые стилевые решения, отчетливее лирические интонации. Активно и органично используется пролог историко-ретроспективного характера или пролог-знакомство с героями, пейзаж, вставки-легенды, авторские отступления, небольшие вставные рассказы и т.д.

Разумеется, современная тема не дает столь широких возможностей для использования традиций народного творчества, но национальной своеобразие характеру придает мотив сохранения традиций прошлого. Этот мотив в романе «Хилок наш бурливый» Б. Мунгонова связан с образом Дамдина, в котором при доминанте социального присутствуют национально окрашенные детали. Так, Дамдина глубоко оскорбляет, что кушак, память о друге и символ связи их семей, брошен на пол и затоптан. Дамдин говорит Жигжиту, сыну своего погибшего друга: «Если тебя бурятская мать родила, то уважай обычаи родного народа». Он может очень образно сравнить молодежь с жеребятами, отбившимися от табуна и не нашедшими еще своей тропы. Образ красных маков, связанный с глубоко личными переживаниями и воспоминаниями, поэтизирует этот характер, вносит лирический мотив в общую будничную тональность произведения. Этой же цели служат и авторские отступления: гимн бурятской чабанке, лирический фрагмент о Хилке, дающем жизнь на его берегах и др. Но часто общечеловеческое в характере теснит национальное - и тогда бурятский характер оказывался воспроизведенным, главным образом, лишь в отдельных деталях поведения и менталитета героев, а также в немногочисленных и лаконичных авторских отступлениях.

Роман Ж. Балданжабона «Голубые сопки» по основному конфликту близок роману Б. Мунгонова. Но характеры героев - чабанов четырех отар - раскрываются на хорошо выписанном фоне неторопливого течения событий. Ограничив круг действующих лиц, автор уделяет достаточно внимания каждому, передает их чувства и мысли. При всей типичности это в основном индивидуализированные персонажи. Автор наряду с эпическим повествованием активно использует и стиль доверительного рассказа, своего рода беседы с читателем, и этот прием вносит теплоту, задушевность, усиливает подлинность и достоверность образов.

Обстоятельно выписан образ Даржа-ахая, бывшего солдата, который воспитал приемную дочь, русскую девочку, и назвал ее в честь основательницы рода хоринских и агинских бурят Бальжин. Дополнительным штрихом к характеру служит авторское отступление о предках героя, «которые умели обмануть пургу на безбрежных снеговых равнинах и уйти с отарой без урона, которые знали, что такое скорый, как ветер, степной пожар». Автор любит древнюю землю Аги, текучий дымчато-голубой простор с плывущим над ним орлом, звенящие ветры, несущие запах ая-ганги, неброские краски осени. В проникновенных картинах природы чувствуется не только настроение героев, но и национальное чувство автора и героя, так понятное читателю.

По мнению критиков, несмотря на заданность сюжетных коллизий («По страницам многих книг кочуют похожие на Ширабона, Даржа-ахая, Мухор-Сагана персонажи, жизнь деревни показана под знакомым классовым углом непогрешимости советской власти и т.д. А узнаваемые герои, конфликты, способы их решения свидетельствуют о наличии литературной схемы, мешающей по-настоящему исследовать жизнь, искать тенденции ее развития» Очиров, М. К тайнам души человека / М. Очиров // Байкал. - 1990. - № 3. - С. 131.), в романах «Хилок наш бурливый», «Голубые сопки», а также «Степные дороги» Ц.-Ж. Жимбиева созданы узнаваемые, реалистически достоверные образы. Национальное своеобразие повествования в них подчеркивается описаниями старинных обрядов и обычаев, использованием фольклорных приемов, выполняющих, правда, орнаментальную функцию. Конечно, в рассматриваемых произведениях многое устарело: идеи советского времени, методы руководства колхозами, надежда рядовых тружеников на мудрость партии, которая поможет решить все проблемы, конкретика сельскохозяйственного производства и т.п. Но зато многие стороны жизни простых скотоводов раскрыты в интересных деталях, включены в пространство национального бытия: поэтический образ природы, уважение к героям-труженикам, к памяти отцов и дедов, осмысление особой связи с народными традициями. И главное достижение этих романов - освящение этого пространства судьбоносными для народа событиями, коренным образом меняющими его судьбу и сопряженными с человеческой субъективностью.

Раздел 3.2. «Бурятский характер и концепция национальной истории (романы «Зэдэлээтэ зэбэн??д» («Поющие стрелы») А. Бальбурова, «Т??ригдэhэн хуби заяан» («Похищенное счастье») Д.-Р. Батожабая» и др.)» содержит анализ романов, воспроизводящих значимые для бурятского народа исторические события. В одном из них - романе Б. Санжина «Заяанай зам» («Путь праведный») (1963) изображается поход хоринцев к Петру I в 1702-1703 гг. Событие это имело значение выбора путей дальнейшего развития бурятского народа, стоявшего перед необходимостью поиска надежных союзников, между Россией и ее восточными соседями. Но несмотря на возможности сюжета, роман не стал значительным художественным событием, а его герои - яркими индивидуальностями, воплощающими идею единения бурятского и русского народов. В соответствии с отношением к главному вопросу персонажи делятся на положительных, понимающих необходимость присоединения к России, и отрицательных, которые не только мирятся с произволом русских воевод и приказчиков и грабежом маньчжурских отрядов, но и занимают корыстную позицию, выступают откровенными предателями национальных интересов. Эта жесткая привязка фабульного материала к главному историческому событию не размыкает документально-исторического сюжета и не дарит художественных открытий, несмотря на значительное количество национальных характеров и эпизодов, рисующих особенности начинавшего складываться национального мира бурят.

По-иному обстоит дело в романе «Зэдэлээтэ зэбэн??д» («Поющие стрелы», 1963) А. Бальбурова, воссоздающего жизнь улуса Хасанга в 1916 г., неспешное поначалу ее течение и атмосферу ожидания больших перемен. И хотя в жанровом отношении это был традиционный историко-революционный роман с его сакрализацией революции как начала нового мира, он знаменовал новую ступень художественного сознания в изображении национальных черт в характерах героев. Один из центральных героев - интеллигент, учитель Михаил Дорондоев, главным делом которого является собирание бурятского фольклора, этого свидетельства творческого гения народа, ради которого он отказался от женитьбы и собственности. Герой верит, что выполняет свое предназначение, т.к. собранные им материалы - своего рода памятник родному народу, поскольку тот, он уверен, обречен на исчезновение. Сама сложность фигуры героя, обеспеченного человека и одновременно бессребреника, позволила писателю отойти от уже сложившегося стереотипа в изображении социальной сути человека, в соответствии с которым обладающий богатством человек непременно скуп или жаден. Михаил же бесплатно обучает детей, отличается добротой и отзывчивостью. Более того, столь сложный характер неоднозначно оценивается окружающими. С одной стороны, в улусе уважают и даже любят учителя, с другой - его энтузиазм, отказ от нормальной семейной жизни воспринимается как чудачество. Говорили еще, что Михала Дорондоев … вроде как придурковатый: на большие деньги накупил книг, ходит по улусам пешком и записывает сказки, песни. Разве может серьезный человек заниматься такой чепухой?»

Дорондоев не вписывается в тот ставший уже традиционным типологический ряд, который начинает разрабатываться в бурятской литературе, ведь в основу этой целостной личности положена фигура чудака, и его занятия воспринимаются окружающими как ненужные в суровых социальных условиях. Образ жизни героя не совпадает, конфликтует с революционной деятельностью, настоятельно необходимой в данный исторический момент. И это уже подлинно романная коллизия с романным героем в центре, ведь в романном повествовании, по мнению М.М. Бахтина, «в образ человека была внесена существенная динамика, динамика несовпадения и разнобоя между различными моментами этого образа; человек перестал совпадать с самим собой, а следовательно и сюжет перестал исчерпывать человека до конца» Бахтин, М.М. Эпос и роман // М.М. Бахтин / Вопросы литературы и эстетики. - М., 1975. - С. 478..

Преодоление фабульной обусловленности в изображении характера видится и в переосмыслении приема психологического параллелизма, когда природа по отношению к центральному положительному герою батраку Ута Мархасу вовсе не благоволит и, он, в свою очередь, не испытывает к ней особой приязни. А дело заключается в мастерстве писателя, которое проявилось в сопряжении объективного повествования с человеческой субъективностью, когда картина природы увидена с позиции обездоленного сироты: «Против него были в заговоре все грозные и беспощадные силы природы. С ним люто враждовала зима, которая была особенно безжалостна к его ногам, обутым в старые холодные унты, а также к его рукам в рваных рукавицах. Его преследовала весна, донимавшая ледяными ручьями его ноги в рваных ичигах. Не щадило его и лето, когда мальчика посылали на весь день под палящее солнце на поле. Но особенно страшна была осень. Мокрая и холодная, с пронизывающими ветрами, она доводила мальчика до исступления». В этой новизне повествования критики находят основание для заключения о том, что «Поющие стрелы» - «эволюционный скачок в практике художественного письма и художественного исследования бурятской реальности» Скрынникова, Т.Д., Батомункуев, С.Д., Варнавский, П.К. Бурятская этничность в контексте социокультурной модернизации (советский период) / Т.Д. Скрынникова, С.Д. Батомункуев, П.К. Варнавский. - Улан-Удэ, 2004. - C. 177.. Таким образом, в романе «Поющие стрелы» А. Бальбуров воспроизводит единство общечеловеческого и национального в характере своих героев, поднимаясь до художественного анализа национального бытия, «схватывая» существенные проявления национального самосознания. Роман - это живописание, даже любование национально своеобразным, выраженное в подтексте опасение навсегда утратить его, попытка своего собственного взгляда на национальный мир, стремящегося отстоять его, противопоставить его грозящей унификации и стандартизации и тем самым вписать в палитру общечеловеческого мироощущения.

Трилогия Д.-Р. Батожабая «Т??ригдэhэн хуби заяан» («Похищенное счастье», 1965) - следующее завоевание бурятской литературы в жанре национальной исторической эпопеи. В ней широкая панорама жизни ряда стран и народов, прежде всего Забайкалья и бурятского народа, на рубеже XIX-XX вв., отражает события большого масштаба, впечатляюще передает драматизм эпохи. Писатель идет дальше своих предшественников в изображении героев-бурят как натур глубоко противоречивых, сложных. Таков центральный герой Аламжи, с юности терпящий лишения и ради заработка отправившийся в Тибет. Он весь как бы соткан из противоречий. Наряду с богобоязненностью и покорностью в его характере проявляются независимость, отвага и смелость. Из любви к Жалме он чуть не убил отца. Вернувшись на родину и отомстив главному врагу, Самбу-ламе, покидает с сыном друзей, не находит общего языка с Буладом и отправляется к хунхузам в Монголию. Он с горечью думает о себе, что прежде поклонялся богам, верил в добрые намерения людей, а теперь не верит никому и ни во что.

Среди героев, ставших друзьями Аламжи - русский политкаторжанин, охотники-тунгусы, монголы, китайцы, с которыми он встречался в годы скитаний. Их человечность противопоставляется негативным качествам сильных мира сего, угнетателей всех мастей. Вполне очевидна сложность человеческих судеб, не укладывающихся в прокрустово ложе схемы. На хорошие поступки способны не только представители бедного люда. Начальник почтовой конторы в Урге не раз помогал Аламжи, нашел ему работу. Лубсан-нойон храбр, гордится воинскими наградами и знаменем полка. Намдак безошибочно определяет на скачках самого резвого скакуна, а также самого сильного борца. И бедняки в романе не свободны от пороков: Тагар не в меру услужлив перед властями и даже доносит им на Галсана. Углублению национального характера способствует усиление лирического начала как составной части субъективности автора, его обращение к публицистическому стилю, открытое выражение сокровенных идей. В «Похищенном счастье» Д. Батожабая читатель сталкивается с эпической мощью образов обычных людей, соотносимых автором с масштабами больших пространств, с сопряжением их чаяний с вечными общечеловеческими проблемами счастья, добра и справедливости. Все это позволяет считать трилогию Д. Батожабая по-настоящему национальной эпопеей, выдающимся произведением бурятской литературы.

Таким образом, в 1959-1965 гг. созданы значительные произведения, лучшие герои которых несут отпечаток конкретных социально-исторических обстоятельств, и именно национальное миропонимание, живое биение народной жизни позволило писателям при создании этих характеров избежать соцреалистического схематизма и одномерности.

В четвертой главе «Бурятский роман 1966-1984 гг. о национальном характере в контексте Большой истории» рассматривается значительный опыт романного повествования, накопленный бурятской литературой, тесно связанный с искусством национальной характерологии на материале романов 1966-1984 гг.

В разделе 4.1. «История и этническая память личности» анализируется ряд исторических романов, отмеченных новым подходом к взаимосвязи личности и истории.

Литература со второй половины 1960-х гг. начала смелее выражать сомнение в непогрешимости официально провозглашаемых истин, ощутила исчерпанность веры в скорое торжество светлого завтра, девальвацию базовых социалистических ценностей. Это отразилось и в исторических романах «Гал могой жэл» («Год огненной змеи», 1972) Ц.-Ж. Жимбиева, «Долина бессмертников» В. Митыпова, «Аларь-гол» П. Малакшинова, «Хун шубуун» («Мать-лебедица») Ц. Галанова и других произведениях.

Роман «Год огненной змеи» Ц.-Ж. Жимбиева - не столько эпически широкое, сколько глубоко лирическое, мифопоэтическое повествование, в котором ярко проявилось углубление психологизма, свойственное прозе 1970-х гг. В трудовых буднях, недетских заботах проходит становление характера главного героя, сумевшего стать незаменимым работником в колхозе, помощникам старшим, опорой для своей семьи и пожилых и многодетных жителей улуса. Бурятский характер выступает как сплав общечеловеческих и собственно национальных черт. Реалии первых нескольких месяцев войны переплетаются с далеким прошлым, многие традиции которого живы и воспринимаются как безусловная ценность, и этот параллелизм придает убедительность национальному колориту романа.

В романе «Хун шубуун» («Мать-лебедица», 1975) Ц. Галанов обращается к теме, новой для литературы, - «балагатскому движению» хоринцев в годы революции и гражданской войны. Произведение интересно прежде всего творческим использованием фольклорного материала - легенды о происхождении хори-бурят от красавицы-лебедицы. В этом центральном образе символизируется глубокая связь человека с природой, прошлым народа, вечность нравственных ценностей. Лебедица-прародительница одновременно символ и природы, и матери-родины.

История и современность соединены в романе В. Митыпова «Долина бессмертников» (1975): III век до н.э. чередуется с XX столетием. Раскрывается значимость прошлого для духовного становления главного героя поэта и писателя Олега Аюшеева. Здесь история помогает герою-современнику понять смысл таких вечных ценностей, как родная земля, духи предков, творчество и человек как главная ценность.

Модэ, герой романа, который пишет Олег Аюшеев, говорит о земле как начале начал, источнике силы. В этом сходство данного произведения В. Митыпова с большинством бурятских романов, в которых отражены такие черты характера бурятского народа, как любовь к родине, уважение к старшим, толерантность, стремление к знаниям, гармония с миром природы и другие качества. Родная земля в романе «Долина бессмертников» - безусловно, общечеловеческая ценность, значимая для большинства людей. А для героя-художника, создающего свое повествование о Модэ-завоевателе, бесспорной ценностью является человек. Его воображению предстает будущий властитель могучей империи, не понимающий призыва князя Бальгура жалеть людей: для Модэ они только средство достижения его целей. Новизна композиции позволяет В. Митыпову придать повествованию масштаб, соотнести героев и события с глобальным, вечным, планетарным, высветить в индивидуальном универсальное. По мере работы над романом о Модэ герой, поначалу равнодушный и ироничный наблюдатель, нравственно растет, история становится сутью его характера, рождая внутреннюю зоркость. В романе происходит утверждение подлинно романного мышления, которое отвечает особенностям национального мира и отражает универсальные, вечные законы бытия.

Интересен достоверностью воссоздания национальных реалий роман «Аларь-гол» П. Малакшинова (1979). Его герои - не только бедняки или богачи, но и живые люди, изображенные с теплотой и авторским участием, освещенные мудрым пониманием повествователя, далекого от простого желания разоблачить или высмеять социальные пороки. Нойон Шадан далек от типа примитивного злодея-душегуба, непривычен образ нойона Хутана, который по справедливости расплачивается с работниками, составляя конкуренцию своему сопернику Шадану. А в образе главного героя Дамбы нет патетики: он не совершает ничего героического, а пытается изменить несправедливость патриархальных предрассудков, терпит неудачу за неудачей, не может накормить голодных детей и мучается, видя, как жена втихомолку работает на Шадана, как дети питаются подачками. Добившись, наконец, чтобы некоторые улусники сообща помогли самым бедствующим семьям, Дамба и его друзья с семьями вынуждены покинуть родную Таряту. В финале их будущее неизвестно, что не похоже на жизнеутверждающие финалы историко-революционных произведений.

Акцент на человеческом наполнении образов приводит к универсальному осмыслению национального бытия, при котором описание подробностей быта - не украшение повествования и не простая констатация, а исполнено человеческого смысла, пронизано токами времени. Важны для воспроизведения бурятского характера песни, хороводы в степи, сказки и особенно - проникновенные образы природы. П. Малакшинов - мастер особенно точно выписанного, одухотворенного, «индивидуализированного» пейзажа. Не возникает сомнения, что именно едущий герой любуется панорамой синеющей вдалеке полосой тайги и обманчиво близких Саян, и под ноги его коню ложится аларская долина - кормилица всей округи. «Оглядывает степь Аржит, а в глазах рябит, и она вся то колеблется волнами, то подрагивает под высоким, слепящим солнцем, словно какая-то великая сила укачивает долину, заставляя всех, кто находится на ее просторной ладони, заснуть и видеть на ходу чудесные, одурманивающие сны».

Сила воздействия романа «Аларь-гол» П. Малакшинова заключается в подлинности описания человеческих отношений, их красоты, которую не могут обесценить бедность и невзгоды. В героях П. Малакшинова гармонично сочетаются конкретика национального быта и универсальность человеческого бытия.

В разделе 4.2. «Грани современного характера в романах Ч. Цыдендамбаева, Б. Мунгонова и др.» освещаются некоторые новые аспекты бурятского характера в романах о современности.

Если исторический роман сумел оказать влияние на созревание художественного мастерства бурятских прозаиков, то роман о современности имел большую возможность укрепить их стремление глубже познать человека, пространство и время национальной жизни, смелее высказать собственные мысли, представления, сомнения. Этому способствовали перемены в жизни общества, некоторое ослабление идеологического диктата. Усиление субъективного начала выразило свободу писателей в понимании острых социально-исторических перемен в национальной жизни, искренность в размышлениях над волновавшими общество проблемами. Появление романов «Холо ойрын т?рэлн??д» («Охотники за голубыми гусями») Ч. Цыдендамбаева, «Х?нэй шарай» («Лицо человека») и «Т?хэреэн жэл» («Круглый год») Ш.-С. Бадлуева, «Баян з?рхэн» («Щедрое сердце») Б. Мунгонова и др. свидетельствовало об углублении историзма, усилении психологизма, интересе писателей к сложности характеров в романах о современности.

Остро выражены в сатирических образах разлад и дисгармония действительности в первом бурятском сатирическом романе «Холо ойрын т?рэлн??д» («Охотники за голубыми гусями», 1966) Ч. Цыдендамбаева. Автор критикует не столько жажду богатства или славы, сколько мелочность натуры, бескрылость души, паразитическую ориентацию, примитивизм и приземленность интересов. Поэтому роман «Охотники за голубыми гусями» - свидетельство активности национального самосознания, отважившегося на самокритику, не испугавшегося неприятия и непонимания.

Все персонажи олицетворяют общечеловеческие ценности и их антиподы. Так, торговый начальник согласно своей торгашеской сути опасается, не порекомендовали ли ему поэта из уцененного ассортимента, и спрашивает, на какую сумму он может написать стихов в один присест. Мнимый ученый тренирует ум игрой в преферанс и выгрызает, как червь, куски из всевозможных брошюр и статей, компилируя диссертацию о человечестве и грибах. Намсал-абгай уважает только торгового начальника за большую зарплату и персональную машину.

Возможно, не случайно выразителем авторской позиции является поэт в золотисто-желтой рубашке. Образ писателя уже сыграл исключительную роль в романе «Долина бессмертников» В. Митыпова, обозначившем новый этап развития национального самосознания, связавшего прошлое и настоящее. В «Охотниках за голубыми гусями» поэту предназначено обличать пороки, помогать оступившимся и быть выразителем авторского идеала.

Пристально исследовал негативные стороны национального характера в романе «Щедрое сердце» Б. Мунгонов. Пути возвращения персонажей к истинным ценностям писатель связывает с традициями родного народа, любовью к природе. Национальная атмосфера повествования достигается благодаря использованию увлекательно рассказанных легенд, в одной из которых возникает образ горы, похожей на перевернутое острым концом вверх человеческое сердце.

Критики отмечали такие особенности романов данного периода, как «пристальное внимание к человеческой личности, взятой… в обыденной, подчеркнуто будничной обстановке. Это… своеобразие конфликта, который в большинстве случаев выражается не в прямом столкновении противоборствующих сил, а через многочисленные опосредствования. Это сложность и напряженность духовной жизни людей, изображаемых в романах… многоплановость, отсутствие в них одного центрального героя, определяющего все действие, ведущего все развитие сюжета» Найдаков, В.Ц. Путь к роману / В.Ц. Найдаков // История формирования бурятской прозы. - Новосибирск, 1985. - С. 162.. Заметим, что будничность обстановки - далеко не атрибутивное качество, и описание обыденных вещей и поступков у талантливого писателя может быть вдохновенным и поэтичным.

Раздел 4.3. «Постижение многогранности и сложности характера (творчество Ч. Цыдендамбаева, Д. Эрдынеева, А. Ангархаева)» посвящен произведениям бурятской литературы позднесоветского периода, в которых связь героев с историей и современным днем отражает усложнение авторской художественной концепции.

В 1970-е годы в национальных литературах, в том числе в бурятской, во многом еще сохранялась инерция прошлого, поэтому в целом оптимистичны тональность и финал романов «Ехэ уг» («Большая родословная», 1978) Д. Эрдынеева и «Урасхал» («Течение», 1978) Ц-Ж. Жимбиева. Тогда кризисные моменты советской действительности не были такими очевидными, как в 1980-1990-е годы.

Ц.-Ж. Жимбиев впервые в бурятском романе в центр повествования ставит женский характер. «Течение» - произведение, в котором, по мнению исследователей, национальный материально-вещественный мир выведен из сюжетной периферии и из маловыразительного сюжетного фона превращен в предмет самостоятельной поэтической значимости. Вот почему образ главной героини Сэренцу, преодолевая мелодраматизм и бытописательную основу колхозной тематики, глубоко поэтичен, особенно в проявлениях национального характера. Отрезанная половодьем, Сэренцу вынуждена выливать надоенное молоко на землю. Этот мотив проходит рефреном через все произведение, подчеркивая в героине ее истинно национальную природу, связь с народом и родной землей. «В наших краях пролить молоко на землю - самый большой грех. Да и как иначе?… Для бурята белая пища - лучшая еда, лучшее угощение, святое из святых».

Как и в романе Ж. Балданжабона «Голубые сопки», в романе Ц.-Ж. Жимбиева «Течение» усложнение мотивов действий персонажей, их рефлексий, места и роли пейзажей говорит о сдвиге бурятской литературы в сторону универсализации изображаемого мира. А это, в свою очередь, свидетельствует о процессе ослабления коллективной опеки, большей индивидуализации в образе романного героя. История накладывает отпечаток на национальный характер, его человеческое наполнение происходит именно в историческом освещении: герои бурятских романов этого периода приобретают сюжетную самодостаточность, их мысли, поступки активно движут сюжетное действие, особенно в моменты душевного напряжения, приближающие их к осмыслению трансцендентного пространства-времени. Их память, вся душевная жизнь становится достоянием Большой истории.

Писатели, расширяя пространство национального художественного мира, делая его явственней, «гуще», раскрывая человечность обычных людей труда, поэтизируя повседневность, пытались тем самым вернуть истинный смысл вечным общечеловеческим ценностям. В романе о современности такие неплакатные герои, думающие, мучительно переживающие, страдающие от ощущения неприкаянности, тупика, лишившиеся иллюзий, появились в начале 1980-х гг.: это, прежде всего, Шаралдай, Дэбшэн и отчасти Гомбожап в романе «М?нхэ ногоон хасуури» («Вечный цвет»,1982) А. Ангархаева. В определенной степени их предшественником мог бы считаться и Арья из «Большой родословной» Д. Эрдынеева, если бы не внезапность его порыва изменить жизнь и не «идеологически выдержанная» переориентация с частнособственнических ценностей на коллективистские. Во многих произведениях конфликт уже теряет классовую подоплеку, перерастая в глубокое исследование сложности внутреннего мира личности.

Наиболее удачное решение проблемы современного национального характера, отмеченное новаторством, глубоким психологизмом, раскрытием сложных, новых характеров, дал А. Ангархаев. В центре его романа «Вечный цвет» - образы трех стариков из маленького селения Хасуурита: Шаралдая, Аюши и Ломбо, чьи судьбы тесно связаны. Анализ этого произведения дает возможность увидеть главное достижение бурятского романа - интерес к внутреннему миру, противоречивому, сложному, к самым сокровенным тайникам души, который закономерно ведет к разговору о проблемах экзистенциальных - жизни и смерти, добре и зле, смысле жизни, о таких качествах человека, позволяющих ему оставаться собой, как вина, больная совесть, память. В трех героях раскрываются читателю свойства традиционного бурятского характера: осознание принадлежности к роду, забота о добром имени, передающемся из поколение в поколение. В современной цивилизованной жизни старики ощущают, что эти свойства оказываются часто неактуальными, вот почему поступки героев неожиданны, обстоятельства, которые и развивают фабульную канву сюжета, таинственны, а фантастические допущения вроде поставленной перед почетными гостями бараньей головы, которая вдруг подмигнет одним глазом, оказываются способностью героя поверить в самое невероятное. Сказывается ментальность бурята, воспитанного на улигерах, сатирических сказках, а особое - фольклорное - мышление становится способом вторгнуться во внутренний мир героя. Такая национальная ценность, как народное творчество, перестав быть орнаментальным обрамлением, органично входит в структуру, способствуя более полному раскрытию и индивидуализации образов. Вот почему такие характеры болезненно переживают неблагополучие современной жизни, остро реагируют на отдельных представителей нового поколения, денационализированных, деформированных, потерявших свои корни и не приобщившихся к какой-либо иной культуре. В описании представителей старшего поколения А. Ангархаеву удалось изобразить традиционные качества бурят: осознание принадлежности к роду, любовь к детям, ответственность перед потомками, забота о добром имени, трудолюбие, сноровка в обращении с животными, способность понимать их, созерцательность, склонность к размышлению и т.д.

Диссертант считает, что благодаря углубленному анализу внутреннего мира человека авторам последних советских романов удалось отразить важные грани бурятского характера. В романах Ц.-Ж. Жимбиева, Д.-Р. Батожабая, Ж. Балданжабона, А. Ангархаева понимание национального характера перестает быть столь однозначным, обусловливая стремление авторской мысли к окончательному и всеобъемлющему синтезу различных его черт, воплощенных в образах, населяющих пространство национальной жизни. Логика развития повествования, свобода сюжетного построения часто вступают в противоречие с соцреалистическим замыслом, не позволяя воспринимать изображенную идиллию советской действительности как безусловно «счастливый» финал.

В Заключении подводятся итоги проведенного исследования и формулируются выводы, касающиеся значения и роли концепции национального характера в бурятском романном творчестве. Представления бурятских романистов о бурятском национальном характере постепенно приобретают особую сложность и многомерность, непрерывно развиваясь и углубляясь. Если в ранних романах представлено упрощенное видение национального характера в образах героев, то в последующих произведениях нарастает ощущение сложности и внутренней необходимости данного феномена.

На ранних этапах бурятская литература и не ставила задачу давать картину действительности, т.к. в творчестве еще доминировали реалистически-исторические, а не духовно-экзистенциальные задачи. Зато в зрелых, самых значительных произведениях романного жанра духовная трансформация героев постоянно находится в фокусе авторского внимания, а национальные особенности рассматриваются как органическая составляющая личности, устранение которой может привести к полному ее распаду. Герои, которым удалось сохранить свою национальную идентичность, показывают нам необходимость и незыблемость нравственных ценностей. От внешнего социально-исторического конфликта, составлявшего основную сюжетную канву произведений, романистика продвинулась к анализу внутренних импульсов развития личности, многоплановости ее взаимодействий с миром. Все свойства национальной общности, включая и национальный характер, нельзя понять или описать помимо и вне Большой истории, которая и способствует гармонии в человеке. Соразмерность человека и эпохи дает наиболее точное художественное измерение сущностных параметров характера. Укорененность такого характера в этническом не означает приземленности, а, наоборот, выводит к универсальному осмыслению бытия. В этом противостоянии глобализационным изменениям трудно переоценить значимость бурятского романа, историю его созревания, в которой отразилась и национальная история, и вечные экзистенциальные ценности.

Основное содержание диссертации отражено в следующих публикациях автора

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК

для публикации основных положений докторской диссертации

1. Серебрякова, З.А. Некоторые проблемы изучения национального характера / З.А. Серебрякова // Вестник Бурятского университета. Серия 5. Философия, социология. Улан-Удэ, 2004. Вып. 9. С. 143-148.

2. Серебрякова, З.А. Некоторые грани национального характера (на материале сибирского романа) / З.А. Серебрякова // Вестник Красноярского государственного аграрного университета. Красноярск, 2006. № 11. С. 332-338.

3. Серебрякова, З.А. Реальные исторические деятели в зеркале бурятской литературы / З.А. Серебрякова // Вестник Иркутского государственного технического университета. Иркутск: ИРГТУ, 2006. № 2. Т. 1. С. 186-189.

4. Серебрякова, З.А. Образы исторических деятелей в бурятской литературе / З.А. Серебрякова // Вестник Бурятского университета. Серия 4: История. Улан-Удэ, 2006. Вып. 11. С. 47-53.

5. Серебрякова, З.А. Национальный характер в бурятском историческом романе 1958-1965 гг.) / З.А. Серебрякова // Вестник Читинского университета. Чита, 2009. № 4 (55). С. 141-149.

6. Серебрякова, З.А. Общечеловеческое и индивидуальное в бурятском историческом романе 1949-1962 гг. / З.А. Серебрякова // Вестник Читинского университета. Чита, 2009. № 4 (55). С. 141-149.

7. Серебрякова, З.А., Серебрякова Ю.А. Национальный характер и история в бурятском романе 1940-1980-х гг. / З.А. Серебрякова, Ю.А. Серебрякова // Вестник Читинского университета. Чита, 2009. № 5 (56). С. 150-157 [0,4 п.л.].

8. Серебрякова, З.А. Книга как величайшая ценность (на примере национальной бурятской литературы 1950-1970-х гг.) / З.А. Серебрякова // Научные и технические библиотеки. М., 2009. № 11. С. 69-78.

Монографии

9. Серебрякова, З.А. Национальный характер в бурятском историческом романе / З.А. Серебрякова. Улан-Удэ: Изд-во БГСХА им. В.Р. Филиппова, 2008. 103 с. [6,4 п.л.].

10. Серебрякова, З.А. Пути воплощения национального характера в бурятском романе о современности / З.А. Серебрякова. Улан-Удэ: ИПК ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2009. 96 с. [6 п.л.].

Статьи

11. Серебрякова, З.А. Традиционный национальный характер в современной бурятской литературе / З.А. Серебрякова // Институт культуры: Подготовка кадров: тез. Всерос. науч.-практ. конф. Улан-Удэ, 1993. С. 51-53.

12. Серебрякова, З.А. Региональная общность современных литератур народов Сибири / З.А. Серебрякова // Культура на пороге III тысячелетия: тез. докл. междунар. семинара в г. Санкт-Петербурге, 25-26 апреля 1994 г. СПб., 1994. С. 99-101.