Псковская агиография XIV-XVII вв.

В Главе 2 рассматривается история текста ПД в составе общерусских летописей. В первой половине XV в. ПД, близкая редакции П1Л, была использована при составлении общерусского свода, в котором ее текст был внесен в соответствующие погодные статьи, соединен с известиями о Довмонте Н1Л старшего извода и отредактирован. О времени составления общерусского летописного свода XV в. существуют разные точки зрения. Современные исследователи летописей датируют его 30-40 гг. XV в. г. (Я. С. Лурье), 1418 г. (А. Г. Бобров). Особенно остро в работах, посвященных летописанию XV в., обсуждается вопрос о взаимоотношениях между НК1, НК2, С1Л, Н4Л. В этих дискуссиях не использовался в качестве аргументов текст ПД, читающийся как в новгородских (НК2, Н4Л, Н5Л), так и в общерусских летописях (С1Л и летописи, восходящие к ней). По мнению А. Г. Боброва, наиболее последовательно отстаивающему идею о существовании общерусского свода 1418 г., протографа НК2 и С1Л, вопрос о включении в общерусский летописный свод смоленских, псковских и других региональных источников «требует дальнейшего рассмотрения» (Бобров А. Г. Новгородские летописи XV века. СПб., 2001. С. 161). Изменения текста ПД в составе летописей XV-XVI вв. соответствуют общей схеме взаимоотношений летописных сводов, представленной наиболее полно в монографии Я. С. Лурье «Общерусские летописи XIV-XV вв.» (Л., 1976). Особых идейно-политических тенденций в обработке ПД не прослеживается за исключением Сокращенной литовской летописи (далее - СЛЛ).

СЛЛ, как считает В. А. Чемерицкий, является московской переработкой смоленского свода 1446 г., созданной в 20-е гг. XVI в. СЛЛ открывается рассказами о сыне великого литовского князя Миндовга Войшелке, ставшем монахом на Афоне, и литовском князе Довмонте, его побеге в Псков, крещении, избрании псковским князем, походе в Литву. Рассказы о Войшелке и Довмонте в СЛЛ дают сложную картину соответствий разным летописным источникам. Совпадая в отдельных чтениях с С1Л (сводом 1479 г.), Владимирским летописцем, Степенной книгой, они отличаются от известных в настоящее время письменных источников о Довмонте интерпретацией событий. Общий характер редакторских изменений в СЛЛ смоленского свода В. А. Чемерицкий определил как «московско-православный», христиане Войшелк и Довмонт предстают в СЛЛ как последние представители достойных литовских князей. Мысль о том, что после Войшелка и Довмонта «литовскые первыя государи до конца оскудеша» и после них пошли «в Литве государи иншаго роду», определяет идеализированное изображение Довмонта в СЛЛ. Краткий рассказ о Довмонте в СЛЛ имеет важное значение при рассмотрении вопроса об источниках Распространенной редакции ПД.

В Главе 3 дано описание Хронографической и Средней редакций ПД. Хронографическая редакция дошла до нас в единственном списке (РНБ, Q.I.70), она впервые привлекается к исследованию. Хронографическая редакция создана на основе летописи, близкой Н5Л по спискам Погодинскому и Академическому. Составитель Хронографической редакции из разрозненных летописных сообщений о Довмонте вновь создает цельное произведение о псковском князе. Переписав практически без изменений летописные известия о Довмонте, он добавляет краткое описание кончины князя и сообщение об исцелении слепой у раки Довмонта в 1538 г., которое также читается в Погодинском и Академическом списках Н5Л (статья 7046 г.).

Кратко характеризуя Среднюю редакцию ПД, Н. И. Серебрянский в новых, по сравнению с другими редакциями, подробностях ее текста видел отражение древних записей. Наше исследование показало, что Средняя редакция ПД восходит к общему с Хронографической редакцией протографу, но последовательно преобразует его текст. Автор Средней редакции сокращает упоминания об участии новгородцев в походах Довмонта, оставляет нелестные характеристики московских князей, изменяет текст известий, содержание которых может свидетельствовать о зависимости псковского князя от великих князей, дает убедительное толкование его поступкам и решениям. Он сообщает новые сведения о деятельности князя (строительство церквей, основание Снетогорского монастыря), предлагает другую датировку событий. Автор Средней редакции впервые затрагивает вопрос о литовском периоде жизни Довмонта, его родословной и причинах побега в Псков. ПД во всех трех списках Средней редакции сопутствует Сказание о Войшелке, принявшем христианскую веру литовском князе, сыне Миндовга и старшем брате Довмонта. Не только в Сказании о Войшелке, но и в самой ПД Довмонт называется сыном Миндовга и братом Войшелка. Описывая родственные связи Довмонта, составитель Средней редакции опирался, вероятнее всего, на Родословную князей литовских, составленную в 30-60-е гг. XVI в., согласно которой Довмонт является сыном великого литовского князя Миндовга. Подробнее о тенденциях Родословной князей литовских см.: Бычкова М. Е. Отдельные моменты истории Литвы в интерпретации русских генеалогических источников XVI в. // Польша и Русь. М., 1974. С. 365-377; Byczkowa M. E. Legenda o pochodzeniu wielkich kniazat litewskich (Redakcije moskiewskie z konca XV i z XVI wieku) // Studia Zrodloznawcze. Warszawa; Poznan, 1976. № 20. S. 183-199.

Вопросы об источниках, времени создания и авторе стали основными при изучении Распространенной редакции ПД (Глава 4). Определить источники, которыми пользовался ее автор, оказалось достаточно сложно. Точно устанавливается источник только начальной части Распространенной редакции: многие чтения в рассказе о Войшелке и его отношениях с братом Довмонтом, убийстве Миндовга, приходе Довмонта в Псков, крещении, походе в Литву обнаруживают сходство только с СЛЛ. Не исключено, что автор Распространенной редакции пользовался несколькими источниками, но определить, что в его рассказе о Довмонте восходит к общему с СЛЛ протографу, а что к другим редакциям ПД, невозможно, ибо рассказ о Довмонте в СЛЛ заканчивается описанием похода Довмонта в Литву. Параллели к дальнейшему тексту Распространенной редакции обнаруживаются в П1Л, П3Л, Хронографической и Средней редакциях ПД, известиях о Довмонте общерусских летописей, причем точных текстуальных соответствий перечисленным источникам практически не наблюдается. Таким образом, основой Распространенной редакции стало не «первоначальное сказание» (т. е. ПД П1Л), как полагал Н. И. Серебрянский, а не дошедшая до нас редакция ПД, текст которой, кроме Распространенной редакции, частично отразился в СЛЛ. По-видимому, редакция ПД, положенная в основу Распространенной, была весьма своеобразной по содержанию и не совпадала ни с одним из известных ныне источников о Довмонте.

Н. И. Серебрянский считал, что автором Распространенной редакции ПД был Григорий, написавший ЖВГ и Повесть о Псково-Печерском монастыре. Однако у Григория и автора Распространенной редакции разные представления о литературном каноне, разные требования к стилю, иное отношение к источникам и принципам их обработки. Авторство и время создания Распространенной редакции устанавливается нами при изучении Службы Довмонту (Глава 6).

В Главе 5 рассматривается история текста ПД в контексте житийных традиций и тех изменений, которые претерпели жизнеописания святых в древнерусской литературе. Своеобразие жанра и стиля ПД, составленной во второй четверти XIV в., выявляется в монографии при сопоставлении с теми литературными образцами, которым следовал ее автор. Многие фрагменты ПД сотканы из фраз, мотивов, образов, заимствованных из Особой и Первой редакций ЖАН. Влияние ЖАН прослеживается только на уровне заимствований, но не распространяется на художественную структуру жизнеописания Довмонта. В ПД нашли воплощение псковские представления о «благом» князе - в первую очередь воине, готовом в любую минуту встать на защиту псковских земель, что и обусловило иные приемы изображения князя, чем в житиях Александра Невского, усилило светское начало ПД.

Довмонт не был канонизирован на макарьевских соборах, что повлияло на историю текста ПД в XVI в. Официальный псковский агиограф Василий-Варлаам не пишет «правильного» Жития Довмонта, ни в одном из написанных им житий он не упоминает его имени в перечне псковских святых, и в этом «молчании» писателя макарьевского круга сказывается отношение псковских и московских властей к Довмонту в середине XVI в. Написанные в это время Хронографическая и Средняя редакции ПД создавались авторами, которые придерживались иных литературных и политических взглядов. Обе редакции ПД отличаются от типичных агиографических сочинений этого времени лаконизмом, конкретностью, сохраняют стилевые особенности летописного текста; в изображении псковского князя сделаны неприемлемые для официальных кругов акценты.

Книжная лексика, несколько искусственный синтаксис, разнообразные воинские формулы, из которых складываются картины битв, библейские цитаты и аналогии в характеристиках князя - такие формы принимает повествование о Довмонте в Распространенной редакции, созданной в конце XVI в. Стиль Распространенной редакции, трактовка исторических событий, идеализированный образ князя, истинного христианина и мужественного воина, полностью соответствуют агиографическим канонам XVI в. Составление Распространенной редакции ПД и Службы Довмонту было вызвано событиями 1581 г.: во время осады Пскова Стефаном Баторием Довмонт вместе с другими псковскими святыми предстал перед явившейся на стене города Богородицей, моля о защите города.

В Главе 6 впервые исследуется Служба Довмонту. В настоящее время известно 9 ее списков конца XVI-XVIII вв., их текст соответствует полиелейному типу служб. Списки Службы Довмонту разделяются на два вида, которые различаются стилистически. В списках Второго вида получают развитие мотивы и образы, намеченные в тексте Первого вида, имя князя сопровождается эпитетами «блаженный», «всечестный» и т. д. Песнопения в Службе Довмонту историчны по своему содержанию, в них упоминается о разных фактах, поступках, событиях из исторической и духовной жизни князя, главными темами являются приход князя в Псков и его крещение, а также защита князем города от врагов.

В списках Первого вида в каноне читается акростих, он складывается по первым словам тропарей: "В царство благочестиваго христолюбиваго / царя, всея Росии самодръжца, / Феодора / благословением / святейшаго / патриарха / Иева / всея Росии". Хотя можно и из первых двух песен брать только первое слово 1-го тропаря, тогда акростих будет иметь следующий вид: "В царство / царя / Феодора / благословением / святейшаго/ патриарха / Иева / всея Росии/". Таким образом, Служба Довмонту была составлена в 1589-1597 гг. (царь Феодор Иоаннович умер в январе 1598 г., а Иов был патриархом в 1589-1605 гг.). Акростих прочитывается только в Первом виде Службы, во Втором виде теряется слово "Феодора", так как в тропаре переставлены первые слова: "Стратилата Феодора дерзостию…".

Второе краестрочие прочитывается в списках Первого вида Службы по первым словам и первым буквам богородичнов канона: "Благодарение / написася / рукою / многогрешнаго / служителя / И / В / Н". Благодарю А. Е. Смирнову за указание на возможность прочтения краестрочия в канонах не только по тропарям, но и по начальным словам богородичнов. Сокращение ИВН может быть интерпретировано как ИВаН. Во Втором виде Службы и в современной печатной Службе Довмонту в акростихе по богородичнам в имени автора не читается буква "В", так как богородичен 8-й песни начинается словами: "Предвариша уже беззакония моя…" (в Первом виде - "Вариша мя уже беззакониа моя…"). По-видимому, редакторы Второго вида Службы не увидели акростиха, что также доказывает вторичность его текста.

Итак, Служба Довмонту была написана неким "служителем" Иваном приблизительно в 1589-1597 гг. Гимнограф Иван хорошо знал псковские реалии, что позволяет предположить, что Иван был тесно связан с Псковом. Разнообразные приемы составления краестрочий убеждают, что Иван достаточно хорошо был знаком с традициями русской гимнографии и создавал текст Службы, следуя существующим канонам и образцам. Многие стихиры в службе Довмонту совпадают в инципитах и фрагментах текста со Службами Александру Невскому, Сергию Радонежскому, Всеволоду-Гавриилу. Содержание Службы, некоторые исторические детали, упоминаемые в песнопениях, доказывают, что ее автору была известна Распространенная редакция ПД. Мы склонны считать, что автором как Службы, так и Распространенной редакции ПД было одно и то же лицо - «служитель» Иван, чем и объясняется сходство в содержании и интерпретации событий в двух произведениях, их стилистическая близость. Изучение текста и рукописной традиции Службы подтверждает датировку Распространенной редакции концом XVI-началом XVII вв., высказанную нами при изучении литературной истории ПД.

ТОМ II. ЖИТИЯ ПРЕПОДОБНЫХ ЕВФРОСИНА ПСКОВСКОГО, САВВЫ КРЫПЕЦКОГО, НИКАНДРА ПСКОВСКОГО

ЧАСТЬ I. Литературная история жития Евфросина Псковского

История текста Жития Евфросина Псковского, основателя Елеазаровского монастыря, автора монастырского устава и духовного завещания, защитника сугубой аллилуйи, мало изучена. К Житию Евфросина обращались постоянно как в XVI в., так и в последующие века, на него ссылались и его опровергали при решении вопроса о том, как - дважды или трижды - возглашать «аллилуйя». Сложная литературная история Жития Евфросина обусловлена во многом тем значением, которое оно имело в церковно-политической жизни Руси.

До 70-х гг. XIX в. Житие Евфросина (далее - ЖЕ) было известно только в редакции 1547 г. псковского агиографа Василия-Варлаама. Рассказывая о ходе работы над ЖЕ, Василий-Варлаам упоминает, что многое он почерпнул из ранее написанного сочинения, в котором о жизни Евфросина было рассказано «смутно», «ово зде и ово инде». В. О. Ключевский вводит в научный оборот список РГБ, собр. Ундольского, № 306, в котором, по его мнению, читается текст (далее - Повесть об аллилуйе), ставший непосредственным источником для Василия-Варлаама. В. О. Ключевский отмечает нетрадиционность содержания и формы Повести об аллилуйе, впервые рассматривает вопросы датировки и текстологических взаимоотношений между Повестью и ЖЕ в редакции Василия. Эти же вопросы обсуждались в работах В. Малинина, И. С. Некрасова, Н. И. Серебрянского; ученые высказывали разные мнения об авторе и причинах написания им Повести об аллилуйе, комментировали расхождения в описании фактов биографии Евфросина (более всего - разные датировки хождения Евфросина в Константинополь) и исторические неточности.

История создания Повести об аллилуйе рассматривается в Главе 1. В предыдущих исследованиях уделялось мало внимания неоднократным признаниям автора Повести об аллилуйе в том, что до написания Повести он трудился над созданием Жития Евфросина, но прервал работу над жизнеописанием преподобного, дойдя до рассказа о хождении Евфросина в Царьград. Автор четко разграничивает два своих произведения - "житие", которое он писал ранее, и "повесть", над которой он работает сейчас. Н. И. Серебрянский полагал, что автор Повести об аллилуйе имел в виду черновые наброски к жизнеописанию святого. Однако анализ авторских ремарок в Повести об аллилуйе позволяет утверждать, что большая часть Жития была им написана. Исследуя литературную историю ЖЕ, анализируя отношения между разными редакциями, необходимо учитывать, что этот существовавший (хотя, может быть, и не завершенный), но не сохранившийся до наших дней текст Жития мог отразиться не только в Повести об аллилуйе, но и в других редакциях ЖЕ. Повесть об аллилуйе, как отметил еще В. О. Ключевский, была написана до 1510 г. (Псков в Повести называется "землей свободной"), следовательно, над Житием Евфросина ее автор трудился в 80-90-е гг. XV в.

Большинство ученых, опираясь на текст Повести об аллилуйе, считали, что ее автор не был ни учеником Евфросина, ни монахом Елеазаровской обители, он был человеком пришлым. Появление неизвестного автора в монастыре и причины, побудившие его взяться за жизнеописание святого, исследователи объясняли по-разному. В редакции Василия рассказывается о том, как игумен Памфил поведал о подвижничестве своего учителя Евфросина новгородскому епископу Геннадию и тот повелел написать икону и житие святого. По мнению В. Малинина, Повесть об аллилуйе и есть то самое житие, которое было написано по повелению архиепископа Геннадия. Н. И. Серебрянский полагал, что автор Повести появился в Елеазаровском монастыре по собственной инициативе и причина тому - интерес к спорам об аллилуйе.

Однако трудно представить, что некий черноризец, стремившийся разобраться в том, как возглашать «аллилуйя», приходит в монастырь и начинает собирать материалы о жизни святого, берется за составление его Жития, работает над ним, особенно не беспокоя игумена и обращаясь к нему только в исключительных случаях. Вряд ли будущий автор Повести об аллилуйе появился в монастыре по собственной инициативе, вероятнее всего, он был приглашен игуменом Памфилом для того, чтобы написать Житие елеазаровского старца. Н. И. Серебрянский предположил, что игумен Памфил после беседы с архиепископом новгородским Геннадием мог записать свой устный рассказ, и автор Повести об аллилуйе, работая в Елеазаровском монастыре над жизнеописанием Евфросина, воспользовался этим кратким жизнеописанием. Серебрянский Н. И. Очерки по истории монастырской жизни. С. 119; 123. Мы также полагаем, что при игумене Памфиле была написана краткая редакция ЖЕ, освещающая основные этапы жизни святого, и автор Повести об аллилуйе был приглашен в монастырь для того, чтобы на основе этого краткого жизнеописания преподобного составить полное, литературно оформленное Житие. И вначале работа неизвестного автора над Житием шла без затруднений, пока он не дошел до рассказа о хождении в Царьград и спорах об аллилуйе. Если автор Повести об аллилуйе пришел в Елеазаровский монастырь, движимый желанием разобраться в сущности аллилуйи, как полагал Н. И. Серебрянский, то почему он не сразу приступил к выяснению интересующего его вопроса, а взялся сначала за написание Жития и лишь после того, как дошел до описания хождения Евфросина в Константинополь, задумался над тайной аллилуйи? Тот факт, что автор только спустя некоторое время попытался разобраться в правоте двоящих и троящих аллилуйю, доказывает, что он пришел в монастырь не для того, чтобы уяснить суть догматических споров. Из агиогрфа, спокойно, "поряду", в соответствии с житийными правилами описывающего житие святого, он превращается в полемиста, страстно отстаивающего сугубую аллилуйю.

Таким образом, мы полагаем, что до Повести об аллилуйе могли быть созданы две редакции ЖЕ. В 80 - 90-е гг. XV в., но вероятнее всего, именно в 80-е гг., во время игуменства Памфила, было написано краткое ЖЕ, в котором повествовалось об основных событиях жизни преподобного и истории основанного им монастыря. Не исключено, что автором этих предварительных записок о Евфросине мог быть сам игумен Памфил. Приблизительно в это же время игуменом Памфилом был приглашен в монастырь писатель, который, используя первоначальное краткое жизнеописание святого, начал работу над составлением ЖЕ, отвечавшего литературным канонам этого времени. Завершил ли он работу над ЖЕ, остается неизвестным, но отдельные части ЖЕ были им написаны.

Рассмотрение вопроса о том, какое же произведение из двух написанных автором Повести об аллилуйе стало источником при составлении ЖЕ Василием-Варлаамом в 1547 г., приводит к выводу, что псковский агиограф знал текст, имеющий приблизительно такую же композицию фрагментов, как и Повесть об аллилуйе. Выстраивая в хронологической последовательности эпизоды из жизни Евфросина, Василий переписывает из своего источника слова, необходимые автору Повести об аллилуйе, чтобы перейти от одного сюжета к другому, но лишние в повествовании Василия. Текст Повести об аллилуйе, на основе которого Василий создавал ЖЕ, был несколько иным, чем дошедший до нас в списке РГБ, собр. Ундольского, № 306. Переписчик списка Ундольского, № 306, датируемого 30-ми гг. XVI в., не был особо образованным человеком, его работа отличается небрежностью, он допускает много описок, ошибок. Василию был известен более исправный текст Повести об аллилуйе, ни одна из характерных описок и ошибок списка Ундольского, № 306 не отразилась в тексте Василия.

Основные расхождения между Повестью об аллилуйе и ЖЕ в редакции Василия описаны В. О. Ключевским, В. Малининым, Н. И. Серебрянским: в редакции Василия дополнительно читаются вступление, описание жизни преподобного от рождения до прихода в пустынь, рассказы о умножении рыб и умножении брашен, Похвала, рассказы о чудесах; дается иная датировка хождения в Царьград; не читаются в редакции Василия предисловие к Повести и Послание Евфросина собору Святой Троицы, которым завершается Повесть об аллилуйе.

В монографии отмечены и менее объемные, но не менее значимые расхождения между двумя произведениями о Евфросине. Ряд разночтений между редакцией Василия и Повестью об аллилуйе объединены темой монастырских вкладов. Рассказывая о приходе в монастырь Конона и Мартирия, автор Повести об аллилуйе пытается избежать впечатления, что Евфросин одобряет практику монастырских вкладов: он либо исключает упоминание о вкладе, либо старается так изобразить события, что Евфросин узнает о серебре, принесенном Кононом, уже после решения принять его в монастырь. Кроме того, в Повести об аллилуйе не читается рассказ об умножении брашен, который заканчивается фразой о том, что "христолюбцы" стали "милостыни творити и села вдавати на устроение обители". Вопрос о вкладах был важен и для самого Евфросина: в написанном им Уставе тема монастырских вкладов затрагивается в 3 из 28 статей. Евфросин не отвергает ни вкладов, считая их добровольным делом, ни пожертвований мирян, защищает монастырские владения от посягательств различных властей. Такое же отношение Евфросина к вкладам и пожертвованиям представлено и в редакции Василия. Автор же Повести об аллилуйе старается не касаться этой темы. Может быть, именно в этом и заключались те изменения, которые, по словам автора Повести об аллилуйе, он внес в ранее написанный им для Жития рассказ о Кононе. В конце ХV-начале XVI в. вопросы о монастырских вкладах и владениях стояли особенно остро. Одним из защитников идеи церковных и монастырских владений был в это время новгородский архиепископ Геннадий. В борьбе между защитниками и противниками монастырских владений автора Повести об аллилуйе следует искать, вероятнее всего, в среде противников архиепископа Геннадия. Мы полагаем, что во взглядах автора Повести об аллилуйе произошли некоторые изменения по сравнению с тем временем, когда он работал над Житием Евфросина - он стал более осторожно относиться к проблеме монастырских вкладов и владений и более страстно защищать Евфросина от обвинений в ереси, доказывая, что в сугубой аллилуйе ничто не противоречит официальному учению церкви.

Причины написания Повести об аллилуйе автор поясняет во вступлении, где он прямо пишет, что главная его задача состоит в том, чтобы "открытии … великую тайну пресвятыа аллилугиа". Автор Повести затрагивает и другие вопросы, которые рассматривались на соборах конца XV- начала ХVI в. и обсуждались в публицистических произведениях этого времени: это вопросы о Троице, о воплощении и воскрешении Христа, о втором пришествии, о монастырских вкладах и владениях, о вдовых попах. Со свойственной ему эмоциональностью он описывает ожесточенные споры, разделившие христиан на два непримиримых лагеря. Чтобы примирить спорящих и обвиняющих друг друга в ереси, автор и "износит" "духовную повесть".

В Повести об аллилуйе автор ни разу не упоминает ни одного официального лица из представителей церковных и светских властей и даже об игумене Памфиле пишет не столько как о лице официальном, сколько как о человеке, хорошо знавшем Евфросина. В этой действительно независимой позиции автора сказывается, на наш взгляд, весомость его авторитета в общественном мнении. Он не был "обыкновенным" черноризцем. Вряд ли человек, не имевший своего голоса, к которому прислушиваются в эпоху бурных споров, и определенных принципов, к которым относятся с уважением и вниманием, мог осознавать свою "теплотную беседу", "духовную повесть" как изложение некоей истины, ведущей к просветлению души и примирению спорящих сторон. Создается впечатление, что он находился в самом центре идеологических споров своего времени. У автора Повести нет склонности к конфронтации, он хочет умиротворения, считая, что в ожесточенных спорах об аллилуйе в крайность впадают обе стороны, и полагает, что он своим словом способен образумить и примирить спорящих.

Автор не принадлежал к новгородскому монашеству, и Повесть об аллилуйе была завершена, вероятнее всего, не в новгородском монастыре, как полагал Н. И. Серебрянский. Для монаха новгородского монастыря странным было бы не упомянуть ни разу о своем владыке, который был к тому же наиболее суровым и последовательным гонителем еретиков. Более определенно позиция автора Повести об аллилуйе и его мировоззренческие принципы в сложных диалогах конца ХV-начала XVI в. могут быть поняты после изучения его произведения в широком контексте публицистической литературы того времени. Частично это было сделано Н. И. Серебрянским, который пытался определить возможные источники Повести, ее связи с другими произведениями об аллилуйе. Мы не ставили перед собой таких целей, осознавая, что это серьезная самостоятельная тема, которой следует посвятить отдельную работу.

В Главе 2 исследуются рукописная традиция ЖЕ в редакции Василия, ее источники и творческие принципы работы с ними.

Василий написал ЖЕ в 1547 г. по инициативе елеазаровской братии. Основным источником для Василия стала Повесть об аллилуйе, текст которой почти полностью был использован агиографом. В редакции Василия есть несколько глав - "О рождении блаженного отрока" и "О преставлении блаженного отца Евфросина", "О умножении брашен" и "О умножении рыб", а также вступление и заключительная Похвала святому, - содержание которых не восходит к известному ныне тексту Повести об аллилуйе. Следует полагать, что новые главы были написаны самим Василием с привлечением иных источников.

Как показало исследование, вступление к ЖЕ в редакции Василия составлено на основе вступления к Житию Димитрия Прилуцкого Минейной редакции, в текст которого включены фразы из вступлений к Житию Дионисия Глушицкого Основной редакции и Житию Варлаама Хутынского в редакции Пахомия Логофета. Собственно Василию принадлежат во вступлении только описание времени составления им ЖЕ с указанием имен царя, митрополита, архиепископа, а также перечисление имен монахов, по настоянию которых он принялся за жизнеописание святого, и строки о Маркелле, поведавшем Василию о "многих исправлениях святого". Столь же мозаичен и текст Похвалы. Ее начало совпадает со Словом похвальным Симеону и Савве Сербским, а затем со слов "…паки же всяческы к похвалению устремимся…" и до конца переписывается почти полностью Слово похвальное из Жития Димитрия Прилуцкого, Василием сделаны небольшие по объему вставки, вводящие псковский материал.

В главе "О рождении блаженного отрока" наблюдаются совпадения с Житием Варлаама Хутынского в рассказах о рождении и воспитании, строгом воздержании в юности, пострижении и начале иноческих подвигов Елеазара. В описании преставления Евфросина Василий использует краткое сообщение о кончине из Повести об аллилуйе, а затем почти полностью переписывает текст из Жития Дионисия Глушицкого. Отдельные фразы ЖЕ обнаруживают сходство с Житием Дионисия Глушицкого и в других частях текста. Таким образом, те части текста, которых нет в Повести об аллилуйе, в редакции Василия составлены путем компиляции из Житий Димитрия Прилуцкого, Дионисия Глушицкого, Варлаама Хутынского; это касается не только таких частей, как вступление и Похвала, но и биографических эпизодов, которые буквально переписаны из литературных источников. Главы "О умножении рыб" и "О умножении брашен", а также некоторые фразы и фрагменты в других частях текста Василия обнаруживают сходство с краткими редакциями Жития Евфросина, о чем речь идет в Главе 3 монографии.

Подробно в монографии рассматриваются принципы стилистической обработки Василием текста Повести об аллилуйе. Неизвестный автор Повести об аллилуйе облекает свои мысли в слова и образы, нечасто встречающиеся в житийной литературе, его стиль сложен, метафоричен, и в то же время он может быть простым и непосредственным. В стилистической правке Василия текста Повести об аллилуйе прослеживаются определенные тенденции: он заменяет слова и выражения с экспрессивным значением, с ярко выраженной эмоциональной, стилистической (высокий - низкий) окраской, разрушает метафорические смыслы, упрощает грамматический строй предложения. Вариант Василия всегда более нейтрален по своему стилистическому коду. Идеостиль автора Повести об аллилуйе характеризуется большой степенью свободы, при наличии в его произведении сложного комплекса риторических приемов и преобладании языковых средств, маркированных как высокий стиль, он позволяет иногда выражаться "спроста". Василий пытается избежать неподобающих для произведения агиографического жанра слов и выражений, деталей, подробностей (устранение таких слов, как "стрябитися", "глъчюще" и др.). В Повести об аллилуйе некоторые лексемы имеют значения, которые не зафиксированы в других произведениях (например, "доктор" в значении "философ", "зрила" в значении "очи"), Василий исключает из текста эти непривычные для него и его литературного окружения слова. Интенсивность правки Василия может быть различной, менее всего Василий позволяет себе править фрагменты, которые содержат богословские рассуждения, в частности те, в которых дается истолкование смысла аллилуйи, большая часть правки касается биографических эпизодов текста. В модификации Василия текст Повести об аллилуйе, упорядоченный и упрощенный, становится менее экспрессивным и полифоничным в своих смыслах, более сухим и однообразным.

ЖЕ в редакции Василия известно в настоящее время в 48 полных списках и множестве фрагментов, выписок, переработок. Изучение рукописной традиции ЖЕ в редакции Василия показало, что текст ЖЕ достаточно стабилен, ни в XVI в., ни в более позднее время переписчики не вносили в него существенных изменений. Списки ЖЕ в редакции Василия разделяются на два вида - Первоначальный и Основной. В списках Первоначального вида 1) во вступлении и заключении имя автора либо вообще не упоминается (Авторская группа списков), либо читается в разных местах и разных формах; 2) нет даты прихода Евфросина в пустынь (в Основном виде - 6933 г.). В старшем списке Минейной группы Первоначального вида - Успенские Четьи Минеи - дата прихода святого в пустынь, как и имя автора, написаны на полях, в более поздних списках этой группы переписчики внесли их в текст. Тот факт, что дата основания монастыря была проставлена позднее, не в авторском тексте ЖЕ, доказывает, на наш взгляд, ее относительность и неточность (напомним, что она не соотносится с другими датами событий в жизни Евфросина), что необходимо учитывать при решении вопроса о времени создания монастыря и времени возможного паломничества Евфросина в Царьград.

В отдельном параграфе рассматриваются списки ЖЕ из библиотеки Соловецкого монастыря, редакторские изменения в которых, касающиеся толкования «тайны аллилуйи», отражают особый интерес соловецких книжников к догматическим вопросам в середине-второй половине XVII в.

Во второй половине-конце XVII в. была создана Стилистическая редакция ЖЕ. Ее редактор последовательно и жестко сокращал текст Василия, упрощая стиль повествования, избегая повторов, исключая «засоряющие» смысл слова, целые предложения и большие фрагменты. Редакторская правка сделана опытным книжником, умело, профессионально, в результате текст стал более ясным и простым. Из добавлений Стилистической редакции следует отметить вставку в рассказ о явлении Богородицы, озаглавленную как «Слово 73-е Иоанна Златоуста», его содержание близко тем догматическим вопросам, которые обсуждаются в ЖЕ. Кроме того, цитатами из Священного Писания составитель Стилистической редакции усиливает дидактические акценты в рассказе о жизни распопа Иова. Не исключено, что Стилистическая редакция была создана в среде патриарших книжников, так как старший ее список (РНБ, F.XVII.16) вышел из патриаршего скриптория.

Изучение рукописной традиции ЖЕ позволило выявить несколько ранее неизвестных кратких редакций ЖЕ, их анализу посвящена Глава 3.

ЖЕ, которое читается в сборнике РГБ, собр. Овчинникова, № 300 (далее - Овч. 300), мы дали условное название "Житие и подвиги". Список "Жития и подвигов" дефектный, в нем недостает нескольких листов: не завершен рассказ о приходе матери Евфросина к сыну в пустынь (л. 144 об.), а на л. 145 читается рассказ (без начала) о черноризце и его вкладе в монастырь. Последовательность эпизодов и их общее содержание в "Житии и подвигах" такие же, как и в редакции Василия, совпадения в отдельных чтениях обнаруживаются только в описании жизни Евфросина от рождения до прихода матери Евфросина в пустынь. В остальных эпизодах обе редакции могут иметь сходное содержание, но не совпадать текстуально.

В отдельных совпадениях содержания между редакцией Василия и "Житием и подвигами" есть интересная закономерность: в редакции Василия появляются мотивы, выражения, которых нет в Повести об аллилуйе, но близкие им обороты читаются в «Житии и подвигах». Так, например, "Повесть о некоем священнике" в редакции Василия, совпадающая в целом с Повестью об аллилуйе, заканчивается словами, которых нет в Повести: “И тако священник он зазираше в себе добродетелному житию отца и над смиренными не возношашеся и до кончины душа своея, якоже рече ему преподобный Евфросин” (ГИМ, Синодальное собр., № 634, л. 74 об.). В Повести об аллилуйе о наставлении Евфросина священнику только упоминается - “и наказан быв от него”. Зато поучение Евфросина читается в "Житии и подвигах": “Преподобный же видев его маловерие и поучив я на мног час. И рече ему: “О чадо! Над смиренными рабы Божиими ни суди, ни превозносишися, - и тако да не погибнеши” (Овч. 300, л. 146-146 об.). Наблюдается не только общность мотива наставления, но и некоторое текстуальное сходство между редакцией Василия и «Житием и подвигами». Такое же соотношение текстов в перечне учеников Евфросина и в описании его кончины.

Текст "Жития и подвигов" неоднороден по своей художественной структуре, в нем отчетливо выделяются две части. В описании жизни Евфросина от рождения до рассказа о старце и его вкладе золотом (т. е. до того места, где в рукописи имеет место утрата листов) изображение событий и действий в "Житии и подвигах" литературно развернуто, детализировано, описываются внутренние состояния героев, они выражаются в речах, диалогах; автор обращается к Священному Писанию, передавая чувства и настроения героев, комментируя их поступки и события.

Начиная с л. 145, стиль повествования в «Житии и подвигах» меняется. Рассказ о "жизни и подвигах" святого, начатый как неторопливое, подробное описание, постепенно превращается в краткое перечисление событий из его жизни, исчезают сравнения, библейские цитаты, лапидарными становятся речи и диалоги. Объяснения этой особенности текста "Жития и подвигов" могут быть высказаны только в виде гипотез. Конечно, заманчиво было бы предположить, что в "Житии и подвигах" мы имеем соединение двух сочинений: начальная часть представляет собою то самое Житие, над которым трудился автор Повести об аллилуйе, а окончание является тем кратким текстом, который использовал автор Повести об аллилуйе в качестве материала для переработки. Однако многие детали, в частности, тот факт, что в "Житии и подвигах" паломничество в Царьград отнесено к монастырскому периоду жизни Евфросина, а не к юности, как в Повести об аллилуйе, делают эту гипотезу весьма уязвимой.

Исследование текста в сборнике Овч. 300 показало, что в нем дошел до нас совершенно самостоятельный текст ЖЕ, который отличается от других редакций некоторыми фактическими деталями, а также художественной разработкой сюжетов, общих для всех сочинений о жизни Евфросина. Автор "Жития и подвигов" упоминает о том, как, "с леностию пишуще", работал над жизнеописанием Евфросина некий агиограф, которому было видение Богородицы, следовательно, "Житие и подвиги" было составлено после Жития, написанного автором Повести об аллилуйе. На наш взгляд, одинаковая последовательность эпизодов, сюжетное сходство рассказов и совпадения в отдельных мотивах и выражениях между редакцией Василия и "Житием и подвигами" могут объясняться тем, что Василий и автор «Жития и подвигов» имели некий общий источник, в котором рассказы о жизни Евфросина были расположены в такой же последовательности, как в «Житии и подвигах» и редакции Василия. Хронологически выстраивая разбросанные в Повести об аллилуйе "ово зде и ово инде" биографические сведения о Евфросине, Василий следовал этому имевшему для агиографа определенный авторитет источнику, заимствуя из него и некоторые детали.

Анализ другого краткого Жития Евфросина из сборника РГБ, собр. Большакова, № 422 (далее - Сказание о житии) также приводит к выводу о существовании некоей первоначальной редакции ЖЕ, текст которой по-разному отразился как в кратких редакциях, так и в редакции Василия. Последовательность эпизодов в Сказании о житии такая же, как в редакции Василия и «Житии и подвигах». Заканчивается Сказание рассказом о явлении Богородицы некоему автору, работающему над жизнеописанием святого, т. е. в Сказании не читаются рассказы о посмертных чудесах. Нет в Сказании и упоминаний об учениках и сподвижниках Евфросина. Все остальные эпизоды, о которых рассказывается в редакции Василия, описаны и в Сказании о житии (иногда это может быть одно предложение, как, например, рассказ об умножении рыб), причем рассказ об умножении брашен читается только в редакции Василия и в Сказании о житии.

Несмотря на сходство в наборе эпизодов из жизни Евфросина и их последовательности, Сказание о житии вряд ли является сокращением редакции Василия. Явное сходство (больших совпадений, однако, нет) обнаруживают некоторые фразы в рассказе о рождении, воспитании, постижении грамоты, уходе в монастырь и пострижении святого, но в то же время в Сказании о житии появляются самостоятельные мотивы, детали, мотивировки поступков. Весь рассказ о раннем периоде жизни Евфросина производит впечатление самостоятельного по отношению к редакции Василия текста: оба произведения сходны в самой общей схеме событий из жизни Евфросина, отдельные текстуальные совпадения могли возникнуть и в результате обращения к одному и тому же источнику.

В том, что Сказание о житии и ЖЕ в редакции Василия имели некий общий источник, убеждает анализ рассказа об умножении брашен, который читается только в этих двух редакциях. В Сказании о событиях повествуется так, как их мог видеть или узнать о них человек, находящийся в монастыре. В редакции же Василия автор обладает возможностью видеть и знать как то, что происходит в монастыре, так и то, что случилось вне монастырских стен, и потому действие развивается в хронологической последовательности. По нашему мнению, более литературный по своей структуре текст Василия вторичен, он основан на источнике, близком по содержанию Сказанию о житии.

К выводу о том, что и Сказание о житии, и редакция Василия восходят к некоему общему источнику, мы приходим и при анализе других эпизодов ЖЕ. Если все же предположить, что Сказание является сокращением редакции Василия, то тогда следует признать, что его автор весьма своеобразно пересказывает текст Василия, как, например, в описании биографии Иова и в рассказе о прениях Евфросина с единомышленниками этого «распопа». У Василия Иов - главный противник преподобного, он настраивает псковичей против Евфросина, и, чтобы изначально вызвать к Иову негативное отношение, Василий сразу же рассказывает о трех его браках. В Сказании о житии против двоения аллилуйи негодуют" прежде всего псковичи, а Иов только "паче всех о сем мятеся". О трех браках Иова в Сказании рассказывается только после того, как Евфросин "посрамил" единомышленников Иова и назвал его "столпом мотыльным", жизнь распопа Иова объясняет это прозвище. Отношение автора Сказания к Иову не гневно обличительное, как в редакции Василия, а снисходительное, что особенно проступает в обращении "бедный": "Слышав о сем Иов от преподобнаго, наипаче начат, бедне, гневатися и еретиком называти, и повсюду злословяше святаго"(Больш. 422, л. 583 об.). Ничто в этих рассказах Сказания - ни стиль, ни интонация, ни композиция материала, ни смысловые акценты - не напоминает текст Василия, у автора свое видение событий и свое к ним отношение.

Как и автор «Жития и подвигов», составитель Сказания знал о работе некоего писателя над житием Евфросина и явлении ему Богородицы с Евфросином, следовательно, Сказание о житии появилось после этого события. Как мы полагаем, Сказание о житии могло быть составлено спустя некоторое время после смерти Иова. Завершая рассказ о смерти Иова, автор Сказания пишет, что смрад от его тела исходит "дозде". Вряд ли редактор XVI или XVII вв., сокращая редакцию Василия, где нет слов о смраде, позволил бы себе такое добавление. Нет в Сказании и рассказов о посмертных чудесах Евфросина, что также может свидетельствовать о достаточно раннем составлении Сказания - в конце XV - начале XVI вв.

Единственный список Сокращенной редакции ЖЕ (РГБ, собр. Румянцева, № 397) датируется 50-60-ми гг. XVI в. Н. И. Серебрянский считал, что в списке Рум. 397 сокращается текст редакции Василия, но не обосновал этого вывода. Краткость текста в списке Рум. 397 затрудняет его сопоставление с другими редакциями ЖЕ. По составу эпизодов Сокращенная редакция сходна с редакцией Василия, хотя некоторые эпизоды в ее тексте лишь обозначены двумя-тремя словами. По сравнению с редакцией Василия не читаются в Сокращенной редакции рассказы о четырех братьях, ставших учениками Евфросина, о встрече Евфросина с дьяволом, об умножении брашен, о священнике, желавшем убедиться в строгости устава. Завершается Сокращенная редакция сообщением о преставлении святого и описанием его облика, здесь нет рассказов о явлениях Евфросина и Богородицы автору Повести об аллилуйе, отсутствует и описание посмертных чудес.

По своему объему в Сокращенной редакции выделяются рассказы о Кононе, об умножении рыб, перечень учеников Евфросина и основанных им обителей. Рассказов об умножении рыб и перечня учеников и основанных им обителей нет в Повести об аллилуйе, в редакции же Василия они есть, и особенность взаимоотношений Сокращенной редакции и редакции Василия состоит в том, что именно в этих двух эпизодах две редакции более всего совпадают друг с другом. Кроме того, почти полное совпадение текстов наблюдается и в описании облика святого, которым завершается рассказ о преставлении Евфросина. Если предположить, что Сокращенная редакция восходит к редакции Василия, то тогда несколько странным выглядит тот факт, что самые крупные эпизоды в жизни Евфросина, описанные Василием (споры об аллилуйе, рассказы о священнике, пришедшем убедиться в строгости монастырского устава, о явлениях Евфросина и Богородицы), превращаются в одно-два предложения или вообще исчезают, а те эпизоды, которых не было в основном источнике Василия - Повести об аллилуйе, передаются достаточно полно. Мы полагаем, что источником, из которого Василий позаимствовал эти рассказы, могло быть ЖЕ, текст которого в переработанном виде дошел до нас в Сокращенной редакции. Анализируя другие жития, читающиеся в сборнике Рум. 397, исследователи приходили к аналогичному выводу: жития из сборника Рум. 397 являются сокращением редко встречающихся или не дошедших до нас редакций, существенно отличающихся от известных редакций житий. См., например: Дмитриев Л. А. Житийные повести Русского Севера. Л., 1973. С. 177-179; Карпов А. Ю. Житие княгини Ольги в редакции псковского книжника Василия (в иночестве Варлаама) // Очерки феодальной России. М., 2003. Вып. 7. С. 66-88.

В результате изучения кратких редакций ЖЕ - «Жития и подвигов», Сказания о житии, Сокращенной редакции - установлено, что все они совпадают в последовательности описанных эпизодов из жизни Евфросина, совпадая при этом и с редакцией Василия. Текстуального сходства между краткими редакциями почти нет, кроме нескольких выражений в описании рождения, воспитания, а также преставления святого. Но каждая из кратких редакций имеет свои совпадения с редакцией Василия, причем, как правило, совпадения обнаруживаются именно в тех эпизодах и частях текста, которых нет в Повести об аллилуйе и которые Василий составлял, вероятно, сам, обращаясь к другим источникам. Совпадение текстов кратких редакций с редакцией Василия, на наш взгляд, доказывает существование какой-то не дошедшей до нас редакции (возможно, двух), к которой восходят как краткие редакции, так и редакция Василия.

В Главе 4 рассматриваются краткие редакции ЖЕ, которые читаются в прологах и сборниках проложного типа XVI-XVII вв. Все Проложные редакции восходят к редакции Василия. Читающееся в нескольких рукописях середины XVI в. (РГБ, собр. Егорова, № 593, 938, собр. Шибанова, № 168, РНБ, собр. Погодина, № 434) "Слово о рождении и житии" представляет собою соединение, без каких-либо редакторских изменений, трех глав из ЖЕ в редакции Василия Первоначального вида (без даты прихода Евфросина в пустынь): "О рождении блаженного отрока", "О прихождении братии к святому", "О преставлении блаженного Евфросина". Текст в "Слове о рождении и житии" получился цельным и завершенным, Евфросин предстает в этой редакции ЖЕ только как основатель Елеазаровского монастыря. В других Проложных редакциях (Первая - РНБ, F.I.495, XVI в.; Вторая - РГАДА, собр. РГАЛИ, № 114, XVI в.; Житие преподобного Евфросина - ГИМ, собр. Уварова, № 345, XVII в.) переписываются одна или две главы из редакции Василия (либо из «Слова о рождении и житии»). В печатном Прологе 1643 г. и в последующих его изданиях, а также в рукописных сборниках читается Память Евфросина, в которой к рассказу о жизни преподобного от рождения до основания пустыни (он соответствует главе «О рождении блаженного отрока» из редакции Василия или «Слову о рождении и житии») добавляется сообщение о преставлении святого. Процесс подготовки текста Памяти Евфросина к печати наглядно представлен в списке ГИМ, Синодальное собр., № 241, в котором киноварью на поле или же прямо над строкой сделаны исправления грамматического и стилистического характера.

Третья Проложная редакция ЖЕ (РГИА, ф. 834, собр. Синода, № 1296) является свободным пересказом двух глав ЖЕ Основного вида (с датой 6933) редакции Василия - "О рождении блаженного отрока" и "О хождении в Царьград" и завершается сообщением о преставлении Евфросина. Составитель ЖЕ в Прологе из собрания ГАТО, ф. 1409, № 1246, XVII в. (Порховская Проложная редакция), принадлежавшем Порховскому Спасскому монастырю, описывает не только ранний период жизни святого до основания пустыни, но кратко рассказывает о хождении в Царьград, спорах с Иовом и преставлении. Текстуально Порховская Проложная редакция также восходит к редакции Василия.

В разнородности созданных в середине XVI - первой половине XVII вв. текстов ЖЕ, которые выполняли функцию проложных житий (отдельные главы или несколько глав "большого" и сложного по стилю жития, в которых не было сделано почти никаких изменений; краткое изложение главных, основных, с точки зрения составителя, моментов в жизни и деятельности святого; краткое и достаточно дробное по количеству эпизодов описание жизни преподобного), проявляются поиски псковскими книжниками этой жанровой формы.

Глава 5 посвящена истории текста Службы Евфросину. Наиболее древние списки Службы Евфросину датируются серединой XVI в., их тексты имеют два вида: бденная Служба с малой и великой вечернями и бденная Служба с великой вечерней. В надписании канона читается имя автора "…творение Васильево". Принципы создания канона и источники, которыми воспользовался Василий, были определены А. В. Горским и К. И. Невоструевым. Ученые установили, что канон, составленный Василием, почти полностью совпадает с каноном Пафнутию Боровскому из Службы, автором которой был Иннокентий. В каждой песне к трем тропарям Василий добавляет еще один тропарь, содержание которого, как правило, соотносится с ЖЕ. Но есть и такие дополнительные, по сравнению с каноном Пафнутию, тропари, которые обнаруживают сходство с тропарями других служб (Ефрему Перекомскому, Савве Вишерскому). Песнопения вне канона также, вероятно, были заимствованы Василием из других служб (так, некоторые стихиры совпадают со Службой Сергию Радонежскому). Текст Службы с каноном Василия достаточно стабилен. Оригинальное чтение содержит лишь список РГБ, собр. Егорова, № 938, в котором во 2-м тропаре 5-й песни канона вместо "древу жизненому причащаешися" читается "древу мысленому причащаешися". Сочетание "древо мысленое" зафиксировано пока только в тексте "Слова о полку Игореве".

Поскольку Василий является автором ЖЕ, то следовало бы ожидать, что содержание стихир, отражающих факты житийной биографии святого, будет сходным с ЖЕ в его редакции. Однако некоторые мотивы и образы Службы Евфросину находят соответствие в "Житии и подвигах", а не в ЖЕ, составленном Василием. И это сходство делает возможным предположение, что в Службе Евфросину с каноном Василия сохранились более древние тексты стихир, которые основывались на редакции ЖЕ конца XV в. и, возможно, были составлены автором этой редакции. Таким образом, текстологическое исследование как кратких редакций в их взаимоотношениях с редакцией Василия и Повестью об аллилуйе, так и Службы Евфросину приводит к выводу о существовании некоей первоначальной редакции (редакций), текст которой не сохранился, но отразился в отредактированном виде в составленных позднее редакциях ЖЕ и Службы.

ЧАСТЬ II. Литературная история Жития Саввы Крыпецкого