Размещено на http://www.allbest.ru/

Московский гуманитарный институт имени Е.Р. Дашковой

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Геософские аспекты творчества Н.С. Гумилева

Специальность 10.01.01 - Русская литература

Раскина Елена Юрьевна

Архангельск - 2009

Работа выполнена на кафедре теории и практики журналистики Московского гуманитарного института имени Е.Р. Дашковой.

Официальные оппоненты: Доктор филологических наук, профессор Леденев Александр Владимирович ГОУ ВПО «Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова»

доктор филологических наук, профессор Зобнин Юрий Владимирович НОУ «Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов»

доктор филологических наук, профессор Кихней Любовь Геннадьевна НОУ «Институт международного права и экономики имени А.С. Грибоедова»

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Тверской государственный университет»

Защита состоится 05 июня 2009 года в 10.00 ч. на заседании диссертационного совета ДМ 212.191.04 при ГОУ ВПО «Поморский государственный университет имени М.В. Ломоносова» по адресу: 164520, Архангельская область, г. Северодвинск, ул. Торцева, д. 6, ауд. 21.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Поморского государственного университета имени М.В. Ломоносова по адресу: 163002, г. Архангельск, пр. Ломоносова, 4.

Автореферат разослан 2009 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, профессор Эмилия Яковлевна Фесенко.

Общая характеристика работы

Постановка проблемы.

Для творчества Н.С. Гумилева характерно художественное, религиозное и культурно-философское осмысление географических образов, тем и мотивов. В произведениях поэта география перерастает в геософию (сакральную географию). Геософия исследует систему взаимосвязей между природой и культурой и понимается нами не как география («землеописание»), а как наука об «умной сущности земли» - «землемудрие». К геософии относятся характерные для «серебряного века» русской литературы идеи о сакральности природных и культурных объектов, о «благодатности» или «безблагодатности» земель. Изучением геософских тем, мотивов и образов в русской литературе ХХ века в настоящее время занимаются такие исследователи, как Р.Д. Тименчик Тименчик Р. Геософия и Джаграфия // SANKIRTOS. Studies in Russian and Eastern European Literature, Society and Culture: In Honor of Tomas Venclova. Ed. by Robert Bird, Lazar Fleishman, and Fedor Poljakov. Frankfurt am Main et al.: Peter Lang Verlag. 2007. P. 161-166., Н.М. Теребихин Теребихин Н.М. Сакральная география Русского Севера. Архангельск: Изд-во Архангельского государственного университета. 1993. , Н.А. Богомолов Богомолов Н.А. Оккультные мотивы в творчестве Гумилева // Н. Гумилев и русский Парнас. Материалы научной конференции 17-19 сентября 1991 г. СПб.: Музей Анны Ахматовой в Фонтанном Доме. 1992. С. 47., Д.В. Громов Энциклопедия сакральной географии / Сост. Д.В. Громов. М.: Ультра-Культура. 2005. , Ю.В. Зобнин Зобнин Ю.В. Странник духа (о судьбе и творчестве Н.С. Гумилева) // Н.С. Гумилев: РRO et CONTRA. Личность и творчество Николая Гумилева в оценке русских мыслителей и исследователей / Сост., вступ. Ст. и прим. Ю.В. Зобнина. СПб.: РХГИ. 1995. С. 5-53. и др.

«Приключения и путешествия были для него всего лишь аскезой. Он мечтал о создании собственной науки - геософии, как он ее назвал, умудренной в климатических зонах и пейзажах» Тименчик Р. Указ. соч. P. 161-162., - писал французский поэт Жан Шюзевиль, близко общавшийся с Гумилевым в 1910 г. в Париже. Анализируя стихотворение Гумилева «Современность» (1911), Р.Д. Тименчик упоминает о «недовоздвигнутом» поэтом «здании новой науки о чудесах земли». «Он (Н.С. Гумилев - Е.Р.) открыл ее в 1909 г., назвал геософией, решил основать «Геософическое общество» с участием М. Кузмина и В.К. Ивановой-Шварсалон и в связи, возможно, с этими проектами «Вере Шварсалон какую-то нечисть подарил… (тритона?)», - пишет ученый Тименчик Р. Указ. соч., С. 162.. По мнению Р.Д. Тименчика, гумилевская геософия сродни «джаграфии» барона Брамбеуса (О. Сенковского), которую последний называл наукой о чудесах и редкостях земли («геософия Гумилева рифмовалась с джаграфией и другими научными шутками барона Брамбеуса» Тименчик Р. Указ. соч., С. 165.).

Как справедливо указывает М. Баскер, «преобладавший долгое время литературно-критический стереотип Гумилева как поэта-воина, путешественника и влюбленного в Музу Дальних странствий открывателя новых земель заметно модифицировался, а образ Гумилева - тайновидца и тайнописца - стал получать некоторое признание как в России, так и за границей» Баскер М. Гумилев, Рабле и «путешествие в Китай»: к прочтению одного прото-акмеистического мифа // Н. Гумилев и русский Парнас. Материалы научной конференции 17-19 сентября 1991 г. СПб.: Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме. 1992. С.5-25.. По мнению М. Баскера, многие гумилевские культуронимы нельзя назвать «географической реальностью», поскольку они являются не реальными точками, указанными на карте, а землями, городами и странами, существующими лишь в творческом сознании поэта.

Восприятие Гумилева как тайновидца и тайнописца, стремление рассмотреть скрытые, образно-символические значения под трудно проницаемой внешней оболочкой стихов, характерно для работ Р.Д. Тименчика, А.И. Павловского, Н.А. Богомолова, Ю.В. Зобнина. Тем не менее, о религиозных, философских и культурных смыслах гумилевской географии литературоведы, как правило, упоминали только в связи с «африканскими» стихотворениями и путешествиями поэта.

Так, Н.А. Богомолов предложил «оккультные ключи» к некоторым важным особенностям жизни и творчества Н.С. Гумилева, в частности, к африканским стихотворениям. «Исходя из концепции доктора Папюса, к которой Гумилев обращался в ранний, парижский период (1907 - 1908 гг.), именно Африка являлась континентом, где «обитали наследники предшествующих цивилизаций, рассматривалась как хранилище важнейших данных о магических корнях современного «тайного знания»», - утверждает исследователь Богомолов Н.А. Оккультные мотивы в творчестве Гумилева // Н. Гумилев и русский Парнас. Материалы научной конференции 17-19 сентября 1991 г. СПб.: Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме. 1992. С. 47.. А.И. Павловский писал, что «Африка была для него (Гумилева - Е.Р.) без всякого преувеличения «отражением рая», а может быть, и самим раем, существовавшим, как это ни странно, не на небе, а на земле» Павловский А.И. О творчестве Николая Гумилева и проблемах его изучения // Николай Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. СПб: Наука. 1994. С. 3.. «Именно эта «тайна природы» - способность ее в определенных состояниях напоминать о Творце - и присутствует в «натурфилософии» Гумилева. Он никогда не забывает том, что за «безбожным», стихийным, «греховным» состоянием мироздания, скрывается идеальный образ первозданного рая», - пишет Ю.В. Зобнин Зобнин Ю.В. Николай Гумилев - поэт православия. СПб.: СПбГУП. 2000. С. 77..

«В ранних поездках Гумилева немалую роль сыграло стремление к эксцентричности, желание привлечь к себе внимание. Отчасти и попытки уйти от самого себя. И, разумеется, любопытство. <…> Но последнее путешествие вызвано уже глубоким интересом, любовью к тем краям (Абиссинии - Е.Р.) и стремлением их понять» Давидсон А.Б. Муза странствий Николая Гумилева. М.: Наука. 1992. С. 188., - трактует значение, цели и смысл африканских путешествий поэта А.Б. Давидсон. В монографии «Муза странствий Николая Гумилева» А.Б. Давидсон обращает внимание на следующие слова поэта: «Самое ужасное - мне в Африке нравилась обыденность… Быть пастухом, ходить по тропинкам, стоять у плетня…» Давидсон А.Б. Указ. соч., С. 303. . Эту «обыденность» Давидсон связывает с «первозданностью» африканского континента, его подлинной, девственной природой, которая и привлекала поэта.

Однако любовь Гумилева к чудесам и тайнам земли вызывала насмешки современников: Иванова-Разумника, Л.Н. Войтоловского, В.Л. Львова-Рогачевского, Б.А. Садовского и др. Все эти литературные критики видели в Гумилеве «Тартарена русской поэзии», упрекали его в бутафорских эффектах и бегстве от современности в декоративный, условный Восток. «У Н. Гумилева большое тяготение к Востоку, - писал В.Л. Львов-Рогачевский, - он любит придумать что-нибудь этакое экзотическое, он любит «небывалые плоды», «нездешние слова». У Алексея Толстого один из его помещиков уехал из своего медвежьего угла в Африку и оттуда прислал своему дядюшке Мишухе Налимову банку с живым крокодилом. В поэзии Гумилева, как в банке симбирского помещика, плавает «темно-изумрудный крокодил». Впрочем, тут целый зверинец: «Изысканный бродит жираф». Встречаются «свирепые пантеры», слоны, львы, обезьяны, какаду, «перья страуса» Львов-Рогачевский В.Л. Н. Гумилев. Жемчуга. Рец. // Н.С. Гумилев: PRO ET CONTRA. Личность и творчество Николая Гумилева в оценке русских мыслителей и исследователей. СПБ.: РХГИ. 1995. С. 381. .

Многообразие флоры и фауны, характерное для образного ряда стихотворений Н.С. Гумилева, является, однако, доказательством «чудес и тайн земли», указанием на красоту и необычность тварного мира. Даже в небесных сферах поэт видит «зоологический сад планет» (стихотворение «Память»). «Первозданность» африканской природы сближает ее с раем. Но эта подлинная, девственная природа искажена первородным грехом. В сборнике «Шатер» изображена не только прекрасная в своей первозданности, но и страшная, ужасающая Африка. Так, в стихотворении «Судан», после описания тенистых рощ и галерей лесов, тихого озера Чад и «самых чудесных, неожиданных птиц и животных» перед читателями предстает картина африканской охоты: «Бродят звери, как Бог им назначил, / К водопою сбираются вместе, / К водопою сбираются мирно. / И не знают, что дивно прекрасны, / Что таких, как они, не отыщешь, / И не знает об этом охотник, / Что в пылающий полдень таится / За кустом с ядовитой стрелою, / И кричит над поверженным зверем, / Исполняя охотничью пляску, / И уносит владыкам Судана / Дорогую добычу свою» Здесь и далее произведения Н.С. Гумилева цитируются по: Гумилев Н.С. Полное собрание сочинений в 10 т. Т.1-8. М.: Воскресенье, 1997-2007, с указанием в тексте тома и страницы. [4, 171]. Африка - это «отражение рая», искаженное, смутное земное воспоминание о рае, которое наполняет душу лирического героя поэзии Гумилева тоской по раю небесному.

Образ рая - земного и небесного - в творчестве Н.С. Гумилева связан с архетипическим сюжетом «изгнания из рая». Этот сюжет присутствует в ряде стихотворений поэта, таких как «Адам», «Сон Адама», «Райский сад», в поэме «Блудный сын» и т.д. «Господь, изгнав человека на землю из рая, вселил его на ней прямо рая сладости (Быт 3, 24), чтоб он, непрестанно обращая взоры к раю и вместе питаясь надеждой возвращения в рай, пребывал в непрестанном плаче покаяния», - писал свт. Игнатий (Брянчанинов) Свт. Игнатий (Брянчанинов). Слово о человеке. СПБ. 1995. С. 54. . Надежда на возвращение в райский сад, сны о святой земле («Индии Духа») являются для лирического героя поэзии Гумилева путеводной звездой, сопровождают его в странствиях. Так, в стихотворении «Райский сад» перед читателями предстает картина Эдемского сада: «В золотисто-лиловом мираже / Дивный сад предо мною встает. / Ах, такой раскрывался едва ли / И на ранней заре бытия, / И о нем никогда не мечтали / Даже Индии солнца - князья. / Бьет поток; на лужайках прибрежных / Бродят нимфы забытых времен; / В выем раковин длинных и нежных / Звонко трубит мальчишка-тритон…» [2, 63].

Уже современники и соратники по второму «Цеху поэтов» отмечали, что экзотизм африканских стихов Гумилева обладает совсем иной породой, нежели «экзотизм Гогена и все, что ему родственно» Альманах Цеха поэтов. Книга вторая. Петроград. 1921. С. 69.. «Только близорукому Гумилев покажется потомком Гогена, - справедливо утверждал Г. Адамович в рецензии на вышедший в Севастополе сборник «Шатер». - Он всегда был и остался в новой своей книге прежде всего мужественным в смысле желания работать в мире, «преображать» его, как любят у нас говорить, а не очаровываться им…» Там же, С. 70.. «Природа этих стихов совсем иная, - продолжал Г. Адамович. - Есть мир и есть человек, хозяин его. Хорош тот хозяин, который все любит и все хочет описать…» Там же, С. 71..

Если в пассивном экзотизме Гогена Адамович видел выдумку мечтательного и усталого поколения, «отвыкшего от действия и ищущего утешения и обмана», то в африканских стихах сборника «Шатер» поэт и соратник Гумилева по второму Цеху совершенно справедливо усмотрел желание одухотворить «огромную, беспредельную во всех измерениях материю», преобразить движением, поэтическим ритмом «косный сон стихий». Однако, как резюмировал Адамович в своей рецензии на «Шатер»: «Огромная, беспредельная во всех измерениях материя еще не одухотворена, и наша культура есть еще младенческий слабый лепет» Альманах Цеха поэтов. Книга вторая. Петроград. 1921. С. 72..

Работа поэта (человека-хозяина) в мире заключается в том, чтобы открыть («исчислить») и назвать неведомые пространства, одухотворить и окультурить материю. Поэт подобен географу, который «исчислил» неведомый мир, предугадал его существование, или мореплавателю, который первым увидел на горизонте никому не известную землю. Лирический герой поэзии Н.С. Гумилева - это «искатель нездешних Америк». Стихия лирического героя - движение, понимаемое как вечное совершенствование. Географические реалии в произведениях Гумилева становятся элементами сакральной географии, приобретают не только художественное, но и культурно-философское и религиозное значение. Символические, культурно-философские и религиозные аспекты географических образов, тем и мотивов, характерных для творчества Н.С. Гумилева, рассмотрены нами в диссертационном исследовании.

Объектом исследования являются все доступные на сегодняшний день художественные тексты Н.С. Гумилева (поэзия, проза и драматургия), литературная критика, письма, переводы, воспоминания, дневники современников. Мы старались учесть все наиболее значительные работы критиков и литературоведов о творчестве поэта, а также упоминания о нем в литературоведческих и культурологических штудиях Серебряного века.

Предмет исследования - геософские аспекты творчества поэта, культурно-философская и религиозная направленность присутствующих в художественном пространстве поэзии, прозы и драматургии Н.С. Гумилева географических тем, образов и мотивов. При анализе роли географических тем, образов и мотивов в творчестве Н.С. Гумилева следует учитывать, что мы имеем дело с философией географии - геософией. Земля предстает в творчестве поэта живым, мыслящим, окультуренным пространством, что предвосхищает идеи В.И. Вернадского, К.Э. Циолковского, П.Н. Савицкого об окультуривании биосферы, превращении ее в качественно новое состояние, пронизанное светом духовности, - ноосферу.

Странствия лирического героя поэзии Н.С. Гумилева направлены на постижение «души земли», являются поисками «рая земного», особого, сакрального пространства, подобного райскому саду, Эдему. Многие, наиболее важные топонимы, присутствующие в произведениях Н.С. Гумилева, являются культуронимами - географическими реалиями, наполненными культурно-философским и религиозным смыслом. Такими культуронимами являются Абиссиния, Египет, Китай, Индия, Византия, Ирландия, Франция, Россия. Гумилевский экзотизм является не пассивным, а активным, он направлен на постижение новых, далеких земель, подобных в своей первозданности райскому саду. Для творчества Гумилева характерно сближение образов поэта, дающего вещам имена, и географа, путешественника, открывающего и познающего далекие земли. Как следствие, путешествие сродни познанию, открытию, называнию, одухотворению и окультуриванию земного пространства.

Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы проанализировать геософские аспекты творчества Н.С. Гумилева, рассмотреть основные культуронимы, относящиеся к гумилевской сакральной географии.

Постановка подобной цели исследования определила и его задачи, среди которых можно назвать:

1) изучение сакральной географии произведений Н.С. Гумилева, ее основных маршрутов и ориентиров, геософской проблематики творчества поэта;

2) анализ наиболее значимых для творчества Гумилева топонимов, которые наполнены культурно-философскими и религиозными смыслами (культуронимов). В диссертационном исследовании рассматриваются такие культуронимы, как Индия, Китай, Абиссиния, Египет, Византия, Персия, Ирландия, Франция, Россия;

3) изучение темы «странничества духа» в произведениях Н.С. Гумилева в контексте «паломнической литературы» и «литературы путешествий»;

4) исследование образно-символической наполненности концепта «путь к раю» в творчестве Н.С. Гумилева;

5) анализ значений «родного» и «вселенского» в сакральной географии произведений Н.С. Гумилева;

6) осмысление роли Руси-России в геософской проблематике произведений поэта.

Научная новизна исследования обусловлена необходимостью целостной интерпретации гумилевской «сакральной географии», геософских аспектов творчества поэта. Нуждается в пересмотре само представление о гумилевском «экзотизме». Каждая из экзотических стран, упомянутых в контексте гумилевской сакральной географии (Абиссиния, Персия, Китай, Индия, кельтская Ирландия), является не просто чужим и таинственным миром, интересным для путешественника, привлекательным в своей чужеродности и непохожести, но наследницей древней магической культуры, одним из сакральных центров земли. Так, Абиссиния - это страна царя Соломона и царицы Савской, Персия - страна поэтов-суфиев, Ирландия - «земля друидов, снов и струн», Китай - край великих поэтов эпохи Тан, «заклинателей стихий», поэтов-монахов.

Экзотизм Гумилева - это не бегство усталого и мечтательного декадента от европейской цивилизации, а стремление освоить новые для русской поэзии пространства. Так, благодаря «Шатру» в пространство русской поэзии вошла Абиссиния-Эфиопия - одна из самых таинственных и насыщенных культурными реалиями стран загадочного «черного континента», земля «черных христиан». Поэтому мы можем говорить о гумилевском «активном экзотизме» как о совершенно особом феномене, восходящем к геософским аспектам творчества поэта.

«Пассивный экзотизм» связан с отторжением западных ценностей, бегством от них, часто - физическим и безвозвратным. «Активный экзотизм» предполагает сближение Запада и Востока в контексте геософской проблематики, постижение «чудес» и «тайн» мирской географии, проникнутой духом божественного.

Странствие к истокам великой реки, плавание к неведомой, благодатной земле или стремление достичь чудесного сада уподобляется в текстах Гумилева паломничеству к святыне. В этом контексте путешествие/ странствие является вариантом паломничества, а сюжетные линии, связанные с путешествиями, - элементами «паломнического текста». В то же время лирический герой - это не только «странник духа», но посредник между различными культурными мирами, между древнейшими культурами земли, такими как Египет, Китай, Индия, Персия, Эллада-Византия, Русь-Россия, «остров друидов» Ирландия, прекрасная Франция и т.д.

«Сквозной» сюжет путешествия к благодатной земле, чудесному саду, великой реке или «родине иной» необыкновенно важен для произведений Гумилева. Как странник, идущий «путем жемчужным по садам береговым», изображен Христос в одноименном стихотворении поэта. В этом стихотворении Спаситель говорит своей пастве о светлом рае, «что розовее / Самой розовой звезды» [1, 277]. По «жемчужному пути» за Христом следуют апостолы: «Не томит, не мучит выбор, / Что пленительней чудес?! / И идут пастух и рыбарь / За искателем небес» [1, 277]. Этот сюжет может быть интерпретирован как путь к чудесному саду, подобному райскому (стихотворение «Эзбекие»), или же - как возвращение в небесную прародину после «странствия земного» (стихотворение «Прапамять»).

Одним из самых ярких воплощений образа-символа (паломник) в творчестве Гумилева является стихотворение «Паломник», герой которого - Ахмет-оглы - движется к земной Мекке, но обретает Мекку небесную. В этом стихотворении поэт дает ему следующую характеристику: «Он очень стар, Ахмет, а путь суров, / Пронзительны полночные туманы, / Он скоро упадет без сил и слов, / Закутавшись, дрожа, в халат свой рваный <…> Он упадет, но дух его бессонный / Аллах недаром дивно окрылил. / Его, как мальчик страстный и влюбленный, / В свои объятья примет Азраил / И поведет тропою разрешенной / Для демонов, пророков и светил. / Все, что свершить возможно человеку, / Он совершил - и он увидит Мекку» [2, 89-90]. В стихотворении «Ослепительное» лирический герой восклицает: «И я когда-то был твоим, / Я плыл, покорный пилигрим, / За жизнью благостной и смирной, / Чтоб повстречал меня Гуссейн / В садах, где розы и бассейн / На берегу за старой Смирной» [2, 11]. На пути к благодатной земле героев ожидают соблазны, искушения и испытания: «пещеры джиннов и волков, хранящих древнюю обиду» (стихотворение «Ослепительное»), пропасти и бездны. Герои могут не дойти до цели, свернуть с намеченного пути, духовно погибнуть, выбрать «ужасную дорогу» «капитана с ликом Каина» (заключительное стихотворение цикла «Капитаны»). Но персонажи, одетые «в броню своих святынь», следуют по правому пути, «пути слова». В стихотворении «Правый путь» описана праведная дорога: «Что ж, это путь величавый и строгий: / Плакать с осенним пронзительным ветром, / С нищими нищим таиться в берлоге / Хмурые думы оковывать метром» [1, 201].

Во многих мифологических системах рай расположен на юге видимого мира, а самая южная страна является, соответственно, самой чудесной. В основе такой трактовки лежит представление об особом, символическом значении сторон света, когда одно из направлений признается священным Подосинов А.В. «Ex oriente lux!» Ориентация по странам света в архаических культурах Евразии. М.: Языки славянской культуры. 1999. С. 100-110.. В пьесе Гумилева «Дерево превращений» таким священным направлением признается юг, а Индия названа самой чудесной и, одновременно, самой южной из стран. Для некоторых других произведений Гумилева характерна «нордическая традиция», в которой священной стороной признается север, а самой чудесной является загадочная страна «на севере мира» (Крайняя Туле, о которой сообщал древнегреческий путешественник Пифей, совершивший туда плаванье) Широкова Н.С. Культура кельтов и нордическая традиция античности. СПБ: Евразия. 2000. С. 50-70.. Так, в поэме «Северный раджа» сакральной оказывается далекая северная страна, в которой герой поэмы намеревается создать «иную Индию, виденье».

В индоевропейской мифологической системе север символизировал истоки индоевропейской культуры, изначальный нордический рай, центр, неподвижный полюс, точку, где сходятся противоположности, символическое место, не подвластное космической энтропии. Как «движение на юг», так и «движение на север» (на «восток» и «запад») в том контексте, который создает все творчество Гумилева, изначально ориентированное не только на «физику», но и на «метафизику» в мировидении, имеет религиозно-философский смысл. Для реконструкции географической символики и образности мы привлекаем такое понятие, как «карта мира по Н.С. Гумилеву». «Географический код» произведений Н.С. Гумилева понимается нами как совокупность знаковых, символических географических реалий, как иерархическая последовательность культуронимов, каждый из которых является этапом на пути к «Индии Духа»

Культуронимы - это историко-культурные и религиозные центры-локусы. Бесспорно, в произведениях Н.С. Гумилева есть топонимы, не являющиеся культуронимами, не наполненные культурными и сакральными смыслами, однако в задачи данного исследования не входит рассмотрение подобной топонимики. Такие топонимы имеют «проходное» значение, не обладают образно-символическим содержанием, не участвуют в создании художественной образности.

В отличие от топонима, для культуронима значимо, прежде всего, его культурологическое и мифологическое содержание. Под культуронимами мы понимаем пространственно-временные центры мировой культуры и истории, сакральные центры земли, являющиеся элементами сакральной географии. В данной работе мы рассматриваем лирического героя поэзии Гумилева именно как странника, блуждающего по миру в поисках «Индии Духа» «Пониманию «Индии» как священного имени мешает наше представление об Индии определенной, географически локализованной стране. Но если прочитать это имя на языке олонецкого наречия, то «Индия» - это указание на иное место, иное царство: «инди - в другом месте, в другой раз» (см.: Пашко О. «Индия» в творчестве Н.А. Клюева (к определению границ мифопоэтического пространства) // Ритуально-мифологический подход к интерпретации текста. Сборник научных трудов. Киев: КГУ. 1998. С. 131., которая может быть интерпретирована как духовно-поэтическая вершина, религиозная, культурная или природная святыня, благодатная земля, «царство поэтов», священная прародина человечества. В творчестве Гумилева присутствуют две Индии: Индия как культурно-историческое пространство, входящее в восточный мир «от Индии до Византии», и Индия как «мир иной», «негеографическая реальность» - «Индия Духа». Религиозно-философская интерпретация темы странничества сближает творчество Гумилева с паломнической литературой русского и европейского средневековья.

К «паломнической литературе» относятся произведения разных жанров, повествующие о путешествии к святыне (святыням), сакральной, благодатной земле (землям). Такие произведения описывают жизнедействие в священном пространстве - месте проявления божественной силы, которая «вмешивается в историю различными путями, неизменно оставляя в ней глубокий след» Гардзанити М. У истоков паломнической литературы Древней Руси // «Хожение» игумена Даниила в Святую Землю в начале XII в. // изд. Подг. О.А. Белоброва, М. Гардзанити, Г.М. Прохоров, И.В. Федорова; отв. ред. Г.М. Прохоров. СПб.: Издательство Олега Абышко. 2007. С. 289.. В произведениях паломнической литературы пространство предстает упорядоченным континуумом, космосом, где зло является последствием человеческих грехов. Соответственно, описываются плодоносные местности Святой земли, которым противопоставляются опустошенные и заброшенные места, проклятые Творцом. Горы играют свою роль в паломническом путешествии: на них расположены святыни, с их вершин открывается вид на святые земли. Флора и фауна являются частью священного пространства: «так, дикие звери, уже не существовавшие к тому времени в Святой земле, связаны в памяти Даниила с отрывками из Писания или Житий святых» Гардзанити М. У истоков паломнической литературы Древней Руси // «Хожение» игумена Даниила в Святую Землю в начале XII в. // изд. Подг. О.А. Белоброва, М. Гардзанити, Г.М. Прохоров, И.В. Федорова; отв. ред. Г.М. Прохоров. СПб.: Издательство Олега Абышко. 2007.С. 303..

В гумилевской сакральной географии представлены не только святые, но и проклятые земли, что во многом соответствует описанию райских (плодоносных) и мертвых (опустошенных) земель в паломнической литературе. Так, в цикле стихотворений «Капитаны» упоминаются благодатные земли, где «с деревьев стекают душистые смолы» и «розы краснее, чем пурпур царей», и, одновременно, проклятая Богом «окраина», «где капитана с ликом Каина / Легла ужасная дорога» [1, 240]. От благодатной или безблагодатной земли лирического героя поэзии Гумилева часто отделяет река («Полночь сошла, непроглядная темень, / Только река от луны блестит, / А за рекой неизвестное племя, / Зажигая костры, шумит» - [2, 156]). Соответственно, назвать реку своим именем - высшая честь для странника («Древний я отрыл храм из-под песка, / Именем моим названа река» - [2, 17]).

В художественном пространстве поэзии Н.С. Гумилева значим не сам факт экзотического путешествия, а смысл и цель этого путешествия, духовная наполненность странствий героя. Смыслом и целью странствий в творчестве Гумилева является «родина иная» - райский сад, утраченный «праотцем Адамом» после грехопадения, а движущей силой - тоска по утраченному раю, символизирующему полноту Бытия в Боге. Так, в стихотворении «Эзбекие» герой обретает душевный мир и покой только в чудесном саду, подобном райскому: «Но этот сад, он был во всем подобен / Священным рощам молодого мира: / Там пальмы тонкие взносили ветви, / Как девушки, к которым Бог нисходит; / На холмах, словно вещие друиды, / Толпились величавые платаны, / И водопад белел во мраке, точно / Встающий на дыбы единорог…» [3, 162].

«Родное» в гумилевской сакральной географии постигается через «вселенское», Русь-Россия - через мировую культуру. Русская культура сосредоточила в себе модели различных культур, различные культурные парадигмы. Сердце России в стихотворении Н.С. Гумилева «Наступление» названо «золотым» («Золотое сердце России / Мерно бьется в груди моей» - [3, 52]). В записных книжках А.Ахматова отмечала: «Сколько раз он говорил мне о той «золотой двери», которая должна открыться перед ним где-то в недрах его блужданий, а когда вернулся в 1913 году, признался, что «золотой двери» нет. (См. «Пятистопные ямбы»). Это было страшным ударом для него» Ахматова А. Записные книжки (1958-1966). Москва-Torino. 1996. С. 639-640..

«Золотая дверь» как религиозный символ связана с мистическим посвящением и, одновременно, с вечно женственным началом мироздания. После насыщенных и ярких странствий под «чужими небесами» именно Россия оказалась для Гумилева заветной «золотой дверью», ведущей к «Индии духа». Образ-символ России интерпретирован в произведениях Гумилева в духе геософской проблематики. Россия понимается как пространство «духовного змееборчества», небесными покровителями Руси-России в произведениях Гумилева предстают герои-змееборцы: Вольга, св. Георгий Победоносец, Михаил Архистратиг.

Сакральная география произведений Н.С. Гумилева - это единство «родного» и «вселенского», топонимика, осмысленная в религиозно-философском и культурологическом контексте. Интерпретация основных элементов этой сакральной географии, анализ геософской проблематики творчества поэта является актуальной задачей современного литературоведения.

Основные положения, выносимые на защиту:

1) Географические мотивы, символы и образы являются одним из важнейших содержательных пластов поэзии, прозы и драматургии Н.С. Гумилева. Эти мотивы, символы и образы интерпретированы поэтом в русле «философии географии» - геософии (сакральной географии).

2) Геософия (сакральная география) была для Н.С. Гумилева наукой об «умной сущности земли», о ее чудесах и тайнах. В своей поэзии Гумилев предвосхитил многие идеи В.И. Вернадского, К.И. Циолковского и П.Н. Савицкого об «умном веществе», организующем земную оболочку, о превращении биосферы в ноосферу. Земля виделась поэту пронизанной сиянием духовности, тогда как земные дороги в его представлении вели к потерянному раю - Эдемскому саду. Земным отражением, отблеском этого рая являются благодатные земли, к которым стремится лирический герой поэзии Н.С. Гумилева - странник, путешественник, паломник.

3) Элементами сакральной географии являются многочисленные культуронимы, присутствующие в произведениях Н.С. Гумилева. Особенное значение для творчества поэта имели культуронимы Ирландии (острова жрецов-поэтов друидов), «священного Китая» (страны поэтов-монахов), таинственной Индии, «сестры-красоты» - Франции, Руси-России, коварной, двоящейся Византии, «страны черных христиан» - Абиссинии, мистического Египта. Все эти культуронимы подробно рассмотрены нами в диссертационном исследовании.

4) Для творчества Н.С. Гумилева важен мотив пути к «Индии Духа», которая понимается как «царство поэтов», священная отчизна, утраченная человеком в ходе истории. Однако именно к этой «священной отчизне» упрямо и упорно стремится лирический герой поэзии Н.С. Гумилева - путешественник, странник, паломник, географ, визионер.

5) В своих произведениях Гумилев сближал образ поэта («заклинателя стихий», мага, «воина Слова») с образами странника, путешественника, географа. Путешествия связаны в произведениях Гумилева с символикой движения, понимаемого как стремление к Абсолюту, постижение высшего смысла бытия, самосовершенствование. Гумилевскую «философию движения» необходимо рассматривать в контексте геософской проблематики произведений поэта.

Теоретико-методологической базой работы является соединение элементов историко-биографического, структурно-семиотического методов с мотивным и мифопоэтическим. Выбор обусловлен их адекватностью объекту исследования. Основополагающее значение имеет для нашей работы мифопоэтический метод, разработанный русской и зарубежной мифопоэтической школой литературоведения. Методологическая база диссертационного исследования основана на трудах К. Хюбнера Хюбнер К. Истина мифа. М.: Логос. 1996., М. Элиаде Элиаде М. Священное и мирское. М.: Алетейа. 1994., Е.М. Мелетинского Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Языки русской культуры. 1995., М.М. Маковского Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М.: Языки русской культуры. 1996., С.С. Неретиной Неретина С.С. Слово и текст в средневековой культуре. М.: Алетейа. 1995. , Н.С. Широковой Широкова Н.С. Культура кельтов и нордическая традиция античности. СПб: Евразия. 2000. и др.

В частности, в работах К. Хюбнера указывается, что элементами мифической (сакральной) географии являются теменосы (культуронимы). Как доказывает Хюбнер, главное отличие мифической или сакральной географии от географии в ее обычном понимании состоит в том, что в мифической географии роль составных элементов играют священные элементы пространства.

«Местности, освященные культом, с целью предохранения их от всякого осквернения были отделяемы межою или оградою от мест неосвященных, и таким образом получалось то, что называется ; (от - режу). Такой священный участок не мог быть употребляем для каких-то человеческих надобностей» Латышев В.В. Очерк греческих древностей. Часть 2-я: богослужебные и сценические древности. СПб.: В типографии В. Безобразова и К. 1889. С. 19., - подобное определение термина «теменос» дал исследователь античной культуры В.В. Латышев. Ученый указывал на существование священных земель, которые могли использоваться людьми в светских целях, а также на участки, которые становились культовыми под условием «оставаться совершенно необработанными» Латышев В.В. Очерк греческих древностей. Часть 2-я: богослужебные и сценические древности. СПб.: В типографии В. Безобразова и К. 1889. С. 20.. Культовыми могли также становиться реки, озера, сады, дороги. Элементами «сакральной географии» являются скрытые духовные центры, существующие в определенных местах земли.

В диссертационном исследовании мы использовали терминологическую базу мифопоэтической школы отечественного и зарубежного литературоведения. В частности, такие понятия, как «теменос (культуроним)», «культовое пространство», «сакральная география».

Теоретическая ценность исследования.

Диссертация позволяет углубить представления об интерпретации географических терминов, тем и мотивов в русской литературе «серебряного века». Результаты исследования дают возможность интерпретировать сакральную географию текстов Н.С. Гумилева, ее маршруты и ориентиры.

Практическая ценность исследования.

Полученные результаты могут быть применены в теоретических разработках, связанных с русской литературой и культурой начала ХХ века, а также в процессе преподавания русской литературы ХХ века в высших учебных заведениях, при составлении учебных пособий и программ для высшей и средней школы.

Апробация основных положений и выводов диссертации осуществлялась в докладах, прочитанных на конференциях: «Язык и культура» (5-я, 6-я, 7-я, Киев, 1996-1998), Международной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения С.А. Есенина (Киев, Киевский национальный университет имени Т.Г. Шевченко, 1996), «XII Клюевские чтения» (Вытегра, 1996), «Николай Заболоцкий и его литературное окружение» (СПб: ИРЛИ, 2003 г.), «Творчество А. Ахматовой и Н. Гумилева в контексте поэзии ХХ века» (Тверь, ТГУ, 2005), «Молодежь и политика в условиях глобализации» (Париж: Университет Париж-4 (Сорбонна), 2006), «Дашковские чтения» (М, МГИ им. Е.Р. Дашковой, 2005-2007), «Гумилевские чтения: международная конференция филологов-славистов» (СПб.: СПБГУП, 2006); «Михаил Булгаков в XXI веке: к 40-летию выхода в свет романа «Мастер и Маргарита» (СПб: ИРЛИ, 1-2 ноября 2006 г.), «II Международный Гумилевский поэтический фестиваль «Коктебельская весна-2007» (Коктебель, 2007), «Московская городская научно-практическая конференция «Языкознание для всех» (М.: Государственный институт русского языка им. Пушкина, Гимназия №1541, 2007), «Время в поэтике акмеизма» (Лионский университет, Centre d`йtudes slaves Andrй Lirondelle, 2009).

По материалам докторской диссертации опубликованы две монографии Раскина Е.Ю. Поэтическая география Н.С. Гумилева. М.: МГИ имени Е.Р. Дашковой, 2006; Геософские аспекты творчества Н.С. Гумилева. М.: МГИ имени Е.Р. Дашковой. 2009. . Материалы исследования были использованы в комментариях к Полному собранию сочинений Н.С. Гумилева Гумилев Н.С. Полное собрание сочинений в 10 т. Т. 5-8, М.: Воскресенье. 2002-2007., подготовленному Отделом новейшей литературы ИРЛИ (главный редактор - Н.Н. Скатов, зам. гл. редактора - В.П. Муромский, Ю.В. Зобнин).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованной литературы.

Содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность и научная новизна темы, обусловившие ее выбор, анализируется состояние и степень изученности темы, определяются цели, основные задачи и теоретическая база диссертации, обосновывается практическая значимость исследования.

Первая глава диссертационного исследования «Темы, мотивы и образы «путевой словесности» в творчестве Н.С. Гумилева» посвящена анализу темы «странничества духа» в произведениях Н.С. Гумилева в контексте «путевой словесности». В этой главе диссертационного исследования изучаются геософские аспекты творчества Н.С. Гумилева, анализируется сакральная география текстов поэта. В контексте геософских теорий первой половины ХХ века рассматривается принадлежавший поэту проект Геософического общества, определяются основные культуронимы, входящие в состав гумилевской сакральной географии.

«Путевая словесность» (литература путешествий) понимается в данном исследовании как произведения разных жанров, центральным для которых является тема странствий. В работе была рассмотрена трансформация средневекового жанра «хождений» в русской литературе «серебряного века», в частности, в творчестве Н.С. Гумилева. В контексте творчества Н.С. Гумилева нас особенно интересовала литература путешествий к благодатным землям или святыням (паломническая литература), центральной для которой является тема «странничества духа». Героев паломнической литературы привлекает не столько наглядная, сколько знаковая сущность святых мест, «возможность вспомнить в связи с ними персонаж или событие священной истории» У истоков паломнической литературы Древней Руси // «Хожение» игумена Даниила в Святую Землю в начале XII в. / Изд. подг. О.А. Белоброва, М. Гардзанити, Г.М. Прохоров, И.В. Федорова; отв. ред. Г.М. Прохоров. СПб.: Издательство Олега Абышко, 2007. С. 289..

Исторически сложились два понимания паломничества - узкое и широкое. Согласно узкому понимаю данного термина, паломничество - это путешествие к религиозной святыне. В широком смысле паломничество - это путешествие, обладающее духовным или культурным смыслом. В данном исследовании мы будем придерживаться второй (широкой) трактовки понятия. Согласно этой трактовке, в качестве паломничества может рассматриваться путешествие к культурным святыням - местам, связанным с жизнью и творчеством деятелей культуры и искусства.

В поэзии Н.С. Гумилева присутствуют образы-символы как религиозных, так и культурно-природных святынь. К религиозным можно отнести «сияющий Иерусалим» (стихотворение «От всех заклятий Трисмегиста»), «сикомору Богоматери» из стихотворения «Вступление» (сборник «Шатер»), Красное море, исполнившее «Божий закон» (стихотворение «Красное море»), острова Родос и Патмос (стихотворения «Родос» и «На острове», константинопольский собор св. Софии («Африканский дневник»), «таинственный город, тропический Рим» (стихотворение «Галла») и т.д.

Религиозные святыни могут быть связаны с бегством Святого Семейства в Египет, с ветхозаветными и новозаветными географическими реалиями. Так, в стихотворении Н.С. Гумилева «Вступление» описана «евангельская сикомора»: «И последняя милость, с которою / Отойду я в селенья святые: / Дай скончаться под той сикоморою, / Где с Христом отдыхала Мария» [4, 13]. В стихотворении «Евангелическая церковь» под самым сводом храма герою видится остов корабля, устремленного в вечность («Дрожал вверху под самым сводом / Неясный остов корабля, / Который плыл по бурным водам / С надежным кормчим у руля» - [4, 58]).

К культурным и природным святыням, представленным в творчестве поэта, относятся «старая Смирна» (стихотворение «Ослепительное»), «Адис-Абеба, город роз» (одноименный акростих), каирский сад Эзбекие, подобный «священным рощам молодого мира» (стихотворение «Эзбекие»), абиссинский Гондар - «столица поэтов и роз» (стихотворение «Абиссиния») и т.д. В ряде стихотворений поэт вводит в пространство паломнической литературы новые святыни и маршруты - как культурно-исторические, так и религиозные. К числу таких святынь относятся столицы древних царств, в прошлом - центры великих культур, а также священные города древности и «оазисы» девственной, гармоничной природы, такие как Гондар, столица древнего Аксума, Левант, символизирующий святыни и культуру Ливана, Израиля, Сирии и Иордании, таинственный остров Мадагаскар (стихотворение «Мадагаскар») и т.д. гумилев геософский поэт

Святыня понимается нами как объект, побуждающий героя к подвигу паломничества. Под религиозными и историко-культурными святынями подразумеваются храмы, монастыри, чудотворные иконы, святые мощи, реликвии, священные источники и реки, а также места, связанные с жизнью и творчеством известных культурных деятелей, памятники архитектуры и искусства. Дорога являлась в паломнических ритуалах «пограничной территорией», разделявшей сакральное и мирское. Отдельные черты языческого паломничества не исчезли с принятием христианства. Наиболее ярко они проявились в народном христианстве. В христианской культуре паломничество понимается как повторение крестного пути Христа. Путь паломника подобен земной жизни человека, представляющей собой движение к смерти и миру иному. Паломник бескорыстно служит святыне, отдает себя ей.

Ярким примером «паломнических текстов» являются не только древнерусские хождения в Святую землю, но и апокрифические путешествия к раю. Рассказы о поисках таинственного Царства Пресвитера Иоанна и плаваниях св. Брендана, в русской литературе - многочисленные хождения к Святой земле К паломнической литературе относятся такие произведения древнерусской литературы, как «Поклоненье святого града Иерусалима» (XVI в.), «Повесть о святых и богопроходных местах святого града Иерусалима» Гавриила Назаретского (XVII в.), «Хождения» Василия Познякова и Трифона Коробейникова (XVI в.), «Слово о некоем старце» (XVI-XVII вв.), «Хождение в Царьград» Добрыни Ядрейковича (XIII ст.) и др. К паломническим текстам косвенно примыкают «Хождения за три моря» Афанасия Никитина (XV ст.), где в качестве волшебной земли фигурирует «Индейское царство». - являются вариантами «паломнического текста» мировой литературы. Для паломнической литературы характерен определенный повторяющийся круг сюжетов: к числу таковых относится посещение Святой земли (часто - сакральных царств и островов). Святой (райский) остров может пониматься как цель водного путешествия героя (героев). Так, иной мир представлялся кельтским монахам-паломникам в виде острова: Острова Радости или Юности.

В произведениях Н.С. Гумилева присутствует мотив поиска райских (золотых) островов. Так, в рассказе «Путешествие в страну эфира» героям предстают «Острова Совершенного Счастья»: «Огромный вал выплеснул меня на серебряный песок, и я догадался, что это острова Совершенного Счастья. Их было пять. Как отдыхающие верблюды, лежали они посреди моря, и я угадывал их длинные шеи, маленькие головки и характерный изгиб задних ног» [6, 112]. Представление о «земном рае» как об острове («золотых островах») на краю света восходит к образу-символу скрывшейся под водой (водами мирового океана) благодатной земли (чудесного града, ушедшего под воду, подобно Китежу и Кер-Ису). Остров является частью, «осколком» сакральной «первой земли», которая была сотворена на заре Бытия См., к примеру: L`оle et le sacrй dans la Russie de Nord. Cahiers Slaves №7. Civilisation russe. Universitй de Paris-Sorbonne (Paris IV). 2004.. Таким чудесным островом на краю света в драматической поэме «Гондла» Гумилева является «лебединая» Ирландия, противостоящая суровой Исландии воинов-«волков». В стихотворении «Пощади, не довольно ли жалящей боли…» священные «золотые острова» изображены как место для молитвы и самосовершенствования («Но теперь, словно белые кони от битвы, / Улетают клочки грозовых облаков, / Если хочешь, мы выйдем для общей молитвы / На хрустящий песок золотых островов» - [1, 225]).

В сакральной географии Н.С. Гумилева «благодатная земля» - цель и итог странствий героя-паломника - может быть уподоблена саду, девственной, неведомой земле, морскому побережью или оазису в пустыне. В этом случае поэт опирался на библейскую традицию изображения Рая в Ветхом и Новом Заветах, в Книге Бытия и в Откровении Иоанна Богослова.

В своем творчестве Гумилев обращался ко многим культуронимам, упомянутым авторами средневековых «Хождений в Святую землю» (о. Патмос и Родос, Ливан, Палестина, Иерусалим, Индия и др.). В одной из долин восточного Ливана происходит действие рассказа «Золотой рыцарь». Именно в этой долине, которая, как и все центры гумилевской сакральной географии, «близка к раю», к семерым рыцарям-крестоносцам приходит Христос и уводит их за собой в рай: «Неизвестный рыцарь показывал дорогу, и скоро уже ясно стали различаться купы немыслимо дивных деревьев, утопающих в синем сиянии <…> Навстречу едущим вышла нежная и блистательная дева Мария, больше похожая на старшую сестру, чем на мать золотого рыцаря, Властительного Синьора душ, Иисуса Христа» [6, 31].

Описание острова Патмос, присутствующее в стихотворении Н.С. Гумилева «На острове», приближается к паломническому осмыслению историко-культурного и религиозного значения места, где был создан Апокалипсис. В строфах «Над этим островом какие выси, / Какой туман! / И Апокалипсис здесь был написан / И умер Пан! / А есть другие: с пальмами, с лугами, / Где весел жнец / И где позванивают бубенцами / Стада овец» [3, 47] культурологически и философски связываются книга Откровения св. Иоанна Богослова, повествующая о конце христианского мира, Страшном Суде и втором пришествии Христа, и легенды о смерти Пана, относящиеся к концу мира языческого. В тоже время для стихотворения «На острове» характерная «географическая контаминация»: поэт соединяет острова Патмос и Паксос (Палодес). Остров Патмос, упоминаемый в кн. Откровения Иоанна Богослова (Откр. 1, 9), не имеет никакого отношения к легендам о смерти Пана. Эти легенды связаны с островом Паксос (Палодес). Однако в христианской традиции упомянутый выше эпизод связывается с рождением Христа и гибелью языческого мира, поэтому «сопряжение книги упоминания о кн. Откровения, повествующей о конце нашего мира, и легенды о смерти Пана - мира языческого - в тексте Гумилева логически оправдано» [3, 318].

Иерусалим представлен в произведениях Н.С. Гумилева как цель и итог земных странствий - «Иерусалим пилигримов» («Да, ты в моей беспокойной судьбе - / Иерусалим пилигримов, / Надо бы мне говорить о тебе / На языке серафимов» - 3, 112). В произведениях Гумилева присутствует и образ «горнего Иерусалима» - небесного града, отражением которого является земной Иерусалим («Стыдимся мы входить слепыми / В сияющий Иерусалим» - [4, 75]). В стихотворении «Память» лирический герой предвидит дни, «когда взойдут, ясны / Стены Нового Иерусалима / На полях моей родной страны» [4, 92]. Новый Иерусалим в стихотворении «Память» - это символический образ Царства Божия, которое наступит после Страшного Суда и Светопреставления, на Новой земле. У Гумилева этой Новой землей названы поля родной страны поэта - России.

Родос - остров в Эгейском море, у юго-западного побережья Турции, где обосновались члены военно-монашеского ордена иоаннитов (другое название - госпитальеры, родосские рыцари), представлен у Гумилева как некий идеал, который нужно отвоевать «у веков, у пространств, у природы». «Мы идем сквозь туманные годы, / Смутно чувствуя веянье роз, / У веков, у пространств, у природы / Отвоевывать древний Родос» [2, 102]. Родос изображен в одноименном стихотворении Гумилева как святое место, охраняемое «Небесной Невестой», Девой Марией: «Но в долинах старинных поместий, / Посреди кипарисов и роз, / Говорить о Небесной Невесте, / Охраняющей нежный Родос!» [2, 102]. И Патмос, и Родос в сакральной географии Гумилева заключают в себе символику и образность «золотых островов» («островов Совершенного Счастья»).

Маршруты паломнических странствий, упомянутые в средневековых «Хождениях в Святую землю», и маршруты гумилевской сакральной географии во многом совпадают. Однако в произведениях Гумилева читателям предлагаются не сжатые путевые комментарии паломника, а пространные и художественно разработанные сюжеты. В произведениях Гумилева поэт - это не только географ, мореплаватель и землепроходец, но и «странник духа», искатель Абсолюта.