Ф.М. Достоевский и американский роман 1940-1960-х годов

Во-вторых, мысль Достоевского о человеческом братстве стала основополагающей в ценностной и художественной системах Керуака. В дневнике 1948 года он размышляет о возможности соединения русской идеи братства и американской идеи «livelihood»: «Главная идея в Америке, как я полагаю, - это всеобщая «livelihood» человека, а в России главная идея - всеобщее братство людей. Искажение этих двух идей ведет к империализму, американскому и русскому в сегодняшнем мире. <…> Американская идея - это также возвеличивание скромности и порядочности в обществе. Она вырастет с великой идеей России - идеей Братства» (Kerouac J. Windblown World. P. 142-143.). Идея братства пронизывает все творчество Достоевского, который связывал ее с русским народом и православием. А идею русского православия Достоевский выразил в короткой записи: «Из католического христианства вырос только социализм; из нашего вырастет братство» (Д., 24,177). Мысль Достоевского об объединении людей в некое планетарное братство в христианской любви дает Керуаку надежду на возможность установления новых отношений, в которых сочетается христианская любовь друг к другу и индивидуализм. Таким образом, Керуак попытался соединить две идеи, лежащие в основании русской и американской цивилизации: братства и индивидуализма, соборности и суверенитета личности. Андеграунд молодых людей с новой подпольной культурой и стал американским вариантом воплощения идеи братства.

В-третьих, Достоевский был воспринят Керуаком как провозвестник появления «нового человека» -- мысль, прочитанная им у Шпенглера. У него же Керуак заимствует термин fellaheen, который используется им для описания «естественного» человека. Роман «На дороге» явился частью мифологии о новом человеке, который придет на смену Человеку Запада. Дин Мориарти -- это герой, воплотивший идеал нового человека, идею `livelihood of man'.

В-четвертых, Керуак увидел в Достоевском новатора художественной формы и повествовательной техники. Мастерство Достоевского было предметом внимательного изучения Керуака, так как свою творческую миссию он видел в создании романа, который бы сочетал исповедальность, метафизическую глубину и нравственную проповедь. Этот роман он назвал «a soulwork»: ««Работадуши» (a soulwork) вместо «романа», хотя такое название слишком вычурно, смешно, но оно указывает на то, что он написан со всей серьезностью во имя спасения человека» (Kerouac J. Windblown World. P. 95.). По мнению Керуака, Достоевский стоял у истоков создания такого романа (Керуак разделял распространенный среди писателей Бит взгляд, что Достоевский писал романы-исповеди), отличающегося свободной формой («wild form»). Кроме того, Керуак считал неряшливость стиля Достоевского намеренной, отражающей спонтанность его письма. Спонтанность стала одним из ключевых понятий в художественной системе Керуака, под которым он подразумевал «ментальный спонтанный процесс» (Р. Вайнрайх), раскрывающий опыт пишущего. Отстаивая спонтанный метод как одно из качеств новой прозы, Керуак неоднократно сравнивает его с исповедями героев Достоевского: «Однажды тот (Нил Кэссиди - И.Л.) написал шедевр в 40000 слов, описывая футбольную игру в Денвере во всех подробностях. Это было как у Достоевского» (Kerouac J. Safe in Heaven Dead. N. Y., 1994. P. 52). В представлении Керуака близость спонтанного метода повествования с исповедями у Достоевского заключалась в общей тенденции обоих писателей запечатлеть жизнь человеческого сознания.

В диссертации подробно анализируется характер художественного освоения темы подполья на примере культовых романов Керуака «На дороге», «Подземные», «Ангелы одиночества». Проблема «канона» в творчестве Керуака остается до сих пор открытой. В отечественной американистике утвердилась традиция рассматривать «небитнические» произведения Керуака как наиболее репрезентативные в его творчестве. Эта точка зрения отразилась в исследовании А. Зверева, который высоко оценивает такие произведения Керуака, как «Городок и город», «Пик», игнорируя главную его книгу -- «евангелие» поколения Бит «На дороге». В реферируемой работе дается анализ особенностей поэтики этого романа, его места и значения в творчестве Керуака, рассматривается характер воздействия Достоевского на его создание. Выбор других произведений для анализа обусловлен их местом в творчестве Керуака, а также значимостью диалога с русским писателем, который в них ведется.

Роман «На дороге» (1957), ставший культовым романом, манифестом поколения Бит, проникнут стремлением представить новые ценностные ориентиры молодого поколения. Интерес к проблеме духовных исканий человека заставили современников и самого автора сравнивать произведение с великими романами Достоевского. Центральная тема в творчестве Керуака -- эволюция духа, воскрешение человека. Как и Достоевский, Керуак чувствовал парадоксальную близость грешника и святого, он полагал, что путешествие внутрь себя неизбежно означает прохождение через сердце тьмы. В данном случае можно обнаружить параллелизм важной темы духовных странствий в творчестве Керуака с темой воскрешения падшего человека у Достоевского. Для Достоевского обретение духовной истины, веры возможно через страдание, у Керуака же -- через падение, испытание тьмою. В этом смысле «идея дороги» у Керуака близка пониманию дороги Достоевским -- это дорога жизни, страдания и обретения веры.

Заметное место в романе занимает изображение подпольного братства поколения Бит. Однако если у Холмса тема подполья является центральной, и в своем понимании феномена подполья Холмс оказывается ближе к Достоевскому, то в романе «На дороге» она -- периферийная. Для Керуака подполье -- это братство отверженных, святых, блаженных. В представлении Керуака, именно такое подпольное братство провидел Достоевский. Подробнее феномен подполья рассматривается американским писателем в романе «Подземные».

Роман «Подземные» (1958) также посвящен поколению Бит и, по признанию автора, написан под влиянием Достоевского: «Подземные» должны стать «правдивым, вызывающим боль, свидетельством, как у Достоевского в «Записках из подполья», (Цит. по: Сlark T. Jack Kerouac: a Biography. N.Y.,1984. P. 127). В реферируемой работе обосновывается положение, что воздействие Достоевского на создание романа «Подземные» обнаруживается в исповедальной форме, в создании образа подпольного героя-повествователя, а также звучащей темой подполья, которая в данном случае осмысливается как тема подземных. В изображении Керуака, «подземность» не равна подполью, хотя в основе ее -- также разлад человека с миром, утрата веры. Неологизм «subterraneans», придуманный Керуаком, используется им в значении «подпольный», «принадлежащий поколению Бит», тем самым подчеркивается связь «подземных» с американским контекстом, с зарождающейся молодежной контркультурой. В литературе ХХ века подпольный герой предстает в качестве архетипа, его муки самосознания стали отражением духовного кризиса современного человека, и «подземные» герои романа, Лео Перспье, Марду (первый женский подпольный образ, созданный Керуаком) -- несомненно, есть американский, «битнический» вариант подпольного человека Достоевского. Это герой, поставивший себя в оппозицию к существующим социальным и идеологическим нормам, страдающий от собственной двойственности. В отличие от Подпольного, герой Керуака -- не философ, не идеолог, а психолог, его исповедь представляет собой безжалостный самоанализ, признание в «гнусных и тайных страданиях».

Достоевский настаивал на том, что подпольный герой -- это герой русского большинства, что подпольное сознание -- сознание массовое. Керуак, создавая своего «подземного», показывал именно типичность такого сознания для современного американца, что нашло отражение и в романе «Подземные».

Анализ романа «Ангелы одиночества» (1965) дает представление о трансформации основных идей, образов, мотивов в творчестве Керуака, а также о характере воздействия Достоевского на позднее творчество писателя. В последние годы жизни Керуака Достоевский занимает в художественном сознании писателя по-прежнему существенное место. Те темы и идеи, которые характерны для «битнического» периода Керуака (братства, подполья, духовных поисков), сохраняются в романе «Ангелы одиночества» и интерпретируются в сопоставлении с текстами Достоевского. В романе происходит и ироническое переосмысление тем и мотивов Достоевского. Смысл этих пародий -- включение их в другой контекст, в мифологию нового поколения, приближение этих героев к настоящему современному бытию. Пародия -- это и способ полемики с Достоевским, которая тоже звучит в романе: «Достоевский сказал: «Дайте человеку Утопию и он непременно разрушит ее с насмешкою», и с той же насмешкой я собирался опровергнуть Достоевского!» (Kerouac J. Desolation Angels. N.Y., 1979. P. 228).

Таким образом, благодаря Керуаку мир романов Достоевского стал частью духовного бытия молодого американца. Этот процесс «приближения» и «приручения» Достоевского неизбежно связан с упрощением представлений о нем, сведением до некого узнаваемого знака в культуре. Так, в романе «На дороге» нашло отражение мифологизированное представление Бит о Достоевском как бродяге и изгое, который «засовывал себе в башмак газеты и нашел свой цилиндр на помойке». Это комическое переосмысление статуса Достоевского, пародийное изменение его имени на «Достиоффски» станет одной из особенностей интерпретации поколением Бит, попыткой его «американизации», включение в контекст исканий Бит.

Отношение самого Керуака к Достоевскому было глубже, в художественном сознании Керуака он был, прежде всего, писателем кризиса, чье творчество созвучно его духовным исканиям. В диссертации исследуется, как ряд тем и идей Достоевского были восприняты Керуаком и как трансформировались в его творчестве, в том числе, тема подполья, которая вырастает в тему подземных; идея братства, приобретшая совершенно иное, нежели у Достоевского, содержание. Бунт и нигилистическое отрицание мира, которыми охвачены герои Достоевского, становятся главной темой в романах Керуака. Кроме того, художественный опыт Достоевского помог ему и в создании героя поколения Бит. Но главное для Керуака -- духовное содержание романов Достоевского, проповедь милосердия и любви, которая становится основой видения поколения Бит.

Вторая глава исследования посвящена послевоенному американскому роману о подростке. Идея подростка и мифология о подростке, формирующиеся в 1940-1960-е годы, являются уникальным культурным феноменом, нашедшем отражение в литературе этого периода. Американская исследовательница П. Спэкс в работе, посвященной идее подростка, называет ее «типично американским открытием»(Spacks P. The Adolescent Idea: Myths of Youth and the Adult Imagination. Р. 6.) Герой-подросток становится характерной фигурой в романе 1940-1960-х годов. Он представлен в прозе К. Маккаллерс, С. Плат, Р. Райта, Д. Сэлинджера, Ф. Рота, С. Беллоу.

В данной главе анализируется воздействие творчества Ф.М. Достоевского на развитие американского романа о подростке в 1940-1960-х годах, а также исследуются особенности восприятия Достоевского писателями, чье творчество было связано с этой темой. Предметом исследования стали романы таких известных писателей, как Д. Сэлинджер, Ф. Рот, и мало знакомых русскому читателю, но занимающих значимое место в американской литературе: К. Маккаллерс, С. Плат.

В критических работах об американском романе о подростке в 1940-1960-х годах отмечается воздействие экзистенциализма, литературы Бит на создание романа. Среди литературных влияний одним из существенных является влияние творчества Ф.М. Достоевского.

В первом параграфе рассматривается восприятие творчества Достоевского Карсон Маккаллерс(1917-1967), отразившееся в ее критических статьях, а также влияние Достоевского на создание ее романа о подростке «Участница свадьбы».

К. Маккаллерс - выдающийся американский прозаик ХХ столетия. Ее творчество обычно связывают с Южной школой и «южным ренессансом» в американской литературе, но оно, как и творчество У. Фолкнера, выходит за рамки этого явления и его значение еще предстоит уяснить Среди новых перспективных направлений изучения творчества писательницы важным оказывается прочтение ее произведений в сопоставлении с великими русскими текстами, которые оказали значительное влияние на творчество К. Маккаллерс. К. Маккаллерс неоднократно говорила о влиянии Ф. Достоевского и русских реалистов на собственное творчество и творчество других писателей Юга (McCullers C. The Flowering Dream: Notes of Writing //McCullers C. The Mortgaged Heart. Boston, 1971. P. 278). Хотя связь творчества двух писателей давно констатировалась критиками и биографами Маккаллерс(Carr V. The Lonely Hunter. A Biography of Carson McCullers. N. Y., 1975. P.32.Evans O. Carson McCullers. Her Life and Her Work. - London, 1965. Pachmuss T. Dostoevsky, D. H. Lawrence, and Carson McCullers: The Influences and Confluences. // Germano-Slavica. Vol. 4., 1974. P.67), она долгое время не была предметом специального исследования..

Статья К. Маккаллерс «Русские реалисты и литература Юга» (1941) является ключом не только для понимания творческого метода писательницы, но и характера влияния Достоевского на ее творчество. Маккаллерс исходит из существования внутренней близости между литературой Юга и русской реалистической школой, отмечает общие черты русских реалистов и писателей Юга, такие, как «жестокость» и беспристрастность изображения, смелое соединение трагического и комического, возвышенного и непристойного, элемент страсти, нравственный подход, являющийся духовной основой произведений русских писателей и американских, стремление к разрешению универсальных проблем бытия. Единственное, что остается чуждым писательнице -- это православная мысль Достоевского, что было типично для американской рецепции этого периода. Маккаллерс предполагает, что Христос нужен был Достоевскому, чтобы как-то обойти неразрешимые противоречия бытия. Маккаллерс не верила в возможность спасения, смерть была для нее абсолютом, «миллионом нолей, добавленным к пустоте» (цит. по: Carr V. Ibid. P.165).

В представлении К. Маккаллерс значение Достоевского для современной американской литературы состоит в том, что он создал новые пути для развития реалистического романа. Статья Маккаллерс подсказывает три важных аспекта изучения влияния Достоевского на ее роман: метод изображения, проблематика произведения и, наконец, тип героя. Все эти аспекты рассматриваются в реферируемой работе. Особенность художественного метода Маккаллерс, вытекающая из ее понимания реализма, - та фантастичность, смешение реальности с ирреальностью, которую она обнаружила у Достоевского. Достоевский в письме А. Н. Майкову писал: «Совершенно другие я имею понятия о действительности и реализме, чем наши реалисты и критики. Мой идеализм реальнее ихнего» (Д., 28,2, 329). А позже, в письме к Н. Н. Страхову отмечал: «У меня свой особенный взгляд на действительность (в искусстве), и то, что большинство называет почти фантастическим и исключительным, то для меня составляет самую сущность действительного. Обыденность явлений и казенный взгляд на них, по-моему, не есть еще реализм, а даже напротив» (Д., 29,1,19). Маккаллерс, как и Достоевский, отстаивает собственное видение реальности. Она понимает смысл художественного творчества не в копировании действительности, а в проникновении в ее тайну с помощью творческого воображения: «Только с помощью воображения и реальности вы узнаете то, что требует роман. Реальность одна никогда не была важна для меня. Воображение соединяет память и прозрение, реальность и мечту. У меня все еще есть собственная реальность». Она отмечает приоритет воображения над фактами жизни: «Воображение правдивее, чем реальность; писатель по природе своей это -- мечтатель и сознательный мечтатель» (McCullers C. The Flowering Dream... P. 279, 281, 280).

В понимании природы реалистического искусства Маккаллерс следует за Достоевским. Метод Маккаллерс по-разному интерпретировался американскими критиками: «комический реализм» (И. Хассан) «неомифологизм» (Д. Гриффит), «символизм» (Д. Колер), что проистекает из главной особенности ее текстов, а именно наличия в них поэтического и символического уровня, метафизического подтекста, который создается через обращение к исключительному, гротескному, фантастическому. Это свидетельствует о существовании точек «схождения» «реализма в высшем смысле» Достоевского с художественным методом Маккаллерс.

Исследователи, изучая воздействие Достоевского на творчество Маккаллерс, сфокусировали свое внимание на романах «Сердце - одинокий охотник» (Пачмас), «Отражение в золотом глазу» (Эванс). В реферируемой работе впервые анализируется воздействие Достоевского на создание романа «Участница свадьбы»(1946). В исследовании обосновывается, что неустойчивый «подростковый», инфантильный тип героя, представленный Маккаллерс, и созданный под влиянием Достоевского, является наиболее адекватным для раскрытия главной темы произведения -- темы изоляции человека в мире.

Как и Достоевский, она полагала, что причина изоляции людей в мире, искажения сути их личности -- в индивидуализме, «особняке». Одиночество, как отмечала К. Маккаллерс, может быть смягчено только силой человеческой любви: «Любовь -- это мост, который ведет от чувства Я к Мы» (McCullers C. The Vision Shared.// The Mortgaged Heart. P. 260). Любовь и является тем нравственным центром, вокруг которого построено произведение. В соответствии с представлениями американской писательницы истинная любовь трансцендентна -- это любовь в Христе, и она исходит от него. «Страстная индивидуальная любовь...ниже, чем любовь к Богу, братству...», -- пишет Маккаллерс (McCullers C. The Flowering Dream... P.281). Именно к такого рода любви стремятся герои Маккаллерс.

На взгляд Т. Пачмас, видение Маккаллерс более пессимистично, так как в отличие от Достоевского, она не верит, что страдание ведет к самопознанию, христианской любви. Но если мысль о страдании как пути преображения человека и была чужда Маккаллерс, тем не менее она видела возможность для спасения человека в красоте, искусстве.

Творчество Маккаллерс обнаруживает литературно-типологическую родственность художественному миру Достоевского. Проблематика романа «Участница свадьбы», избранный тип героя, используемые приемы, включая гротеск, свидетельствуют о воздействии творчества русского писателя. Кроме того, нравственное отношение в литературе становится определяющим не только для К. Маккаллерс, но и всей литературы Юга. Влияние Достоевского позволило писательнице придать роману о подростке философское звучание, а проблемам, стоящим перед героем, универсальное значение.

Второй параграф посвящен сопоставительному анализу романа Ф.М. Достоевского «Подросток» и романа Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи» (1951), самого известного романа о подростке, написанного в исследуемый период. Проблема влияния Достоевского на создание романа почти сразу же была поставлена исследователями как один из аспектов изучения творчества писателя. В диссертации анализируется полемика исследователей Л. Фюрст, Х.-Ю. Герика, Д. Фиена о том, какое произведение русского писателя может служить предметом для сопоставления с романом «Над пропастью во ржи». Автором исследования обосновывается вывод, что роман Ф. М. Достоевского «Подросток» является наиболее адекватным произведением, в котором можно найти источники влияния и сопоставления, а Аркадий Долгорукий является «литературным братом» Холдена.

В диссертации выделяется ряд типологически сходных тем и мотивов в романе Сэлинджера «Над пропастью во ржи» и романе Достоевского «Подросток»: тема школы как символа современной конформистской цивилизации, навязывающей ложные знания и ценности, тема воспитания, тема семейная, тема Христа, тема большого города, тема детства. Общими являются мотивы бегства и поисков учителя, мотивы одиночества и конфронтации, мотив утерянного рая. Подчеркивается близость концепции детства у Достоевского и Сэлинджера, осмысленного в духе христианской традиции признания априорной духовной чистоты и одаренности ребенка.

И Достоевский, и Сэлинджер - художники-психологи. Сэлинджер вслед за Достоевским строит изображение героев, основываясь на представлении о душе человека как арене борьбы добра и зла, его интересует иррациональное в человеческой психике. Поэтому принципы художественного изображения во многом сходны у обоих писателей. Сэлинджер указывает на «широкость» как на основное качество главного героя, совмещает комическое и трагическое в изображении героя и повествователя, в центральном персонаже соединяет черты героя, антигероя, шута. Близки религиозно-нравственные аспекты творчества писателей. Сэлинджер воспринял идею спасения от лжи и бездуховности современной цивилизации любовью и красотой. В последующем своем творчестве он утверждает необходимость единения людей, построения жизни на принципиально других основах.

Третий параграф посвящен восприятию Достоевского Сильвией Плат (1932-1963) и его отражению в критическом и художественном творчестве писательницы. Русскому читателю творчество С. Плат известно мало. В России творчеству писательницы не посвящено ни одного специального исследования, хотя очевидно, что Плат - крупнейший американский поэт, а ее единственный роман «Под стеклянным колпаком» признан классикой американской литературы ХХ века.

Сильвия Плат долгое время воспринималась исключительно как поэт, и роман «Под стеклянным колпаком» рассматривался традиционно как автобиографический документ, проливающий свет не только на ее творчество, но и на историю ее жизни, загадку болезни и смерти. Растущая популярность Плат в наше время связана с популярностью феминизма, а также феминистских исследований творчества писательницы, однако эти два самых распространенных подхода к чтению и интерпретации романа Плат исключают или выводят на второй план главную проблему - особенностей поэтики произведения. Поэтому для исследования явилось весьма продуктивным прочтение ее романа в контексте творчества Достоевского, оказавшего решающее влияние на создание произведения, а также в связи с вопросом развития американского романа о подростке.

В разделе представлена история знакомства С. Плат с творчеством Достоевского. В 1949 году она посещала класс литературы, где среди изучаемых писателей был и Достоевский. В Смит колледже С. Плат слушала лекции В. Набокова, курс Э. Симмонса «Произведения Достоевского и западный реализм». В 1954 году под руководством профессора Д. Гибиана начала работу над исследованием, посвященном проблеме двойничества у Достоевского «Магическое зеркало: исследование двойников у Достоевского» (Plath S. The Magic Mirror. A Study of the Double in Two Dostoevsky's Novels. Smith College, 1955). Критическая работа С. Плат (существующая в рукописи, которая была предоставлена автору Смит колледжем) представляет большой интерес как источник для понимания характера восприятия Достоевского писательницей и влияния его на собственное ее творчество. Основное внимание в работе уделяется двойничеству как художественному приему, используемому Достоевским. Значительная часть ее исследования посвящена рассмотрению характера изменений в использовании этого приема Достоевским в «Двойнике» и «Братьях Карамазовых». Достоевский помог С. Плат не только понять природу двойничества и природу собственной раздвоенности, но и найти литературную форму психическому раздвоению.

Психоаналитический анализ произведений писателя, к которому прибегает Плат, хотя и ограничивает ее взгляд на Достоевского, не заслоняет для нее художественных открытий писателя. В диссертации рассматриваются две особенности, свидетельствующие о влиянии Достоевского на творчество С. Плат: первая связана с образом героини романа «Под стеклянным колпаком», другая - со структурой конфликта в романе. Система двойников и призвана, с одной стороны, передать вытесненные желания главной героини, ее внутреннюю неустойчивость; с другой стороны, показать разные стороны ее личности, раскрыть характер ее поисков собственного «я», решить проблему идентичности. Двойники представляют иные варианты судьбы главной героини романа. Важную роль играет система двойников и для изображения начинающейся душевной болезни героини.

Философская и социальная проблематика, сложный образ героини, структура конфликта и принципы его разрешения - все это свидетельствует о влиянии Достоевского на создание романа «Под стеклянным колпаком».

Четвертый параграф посвящен особенностям рецепции творчества Достоевского одним из крупнейших современных американских писателей Ф. Ротом (р.1933).

В нем затрагивается один аспект этой проблемы - характер и специфика того диалога с Достоевским, который ведется в романе Рота «Случай Портного»(1969). Это самый известный роман американского писателя и самое значительное произведение раннего периода его творчества.

Роман Рота представляет собой завершающий этап в развитии американского романа о молодом герое-нонконформисте пятидесятых-шестидесятых годов. Темы и мотивы такого романа, а также сама сюжетная линия представлены в произведении Рота в комической и пародийной форме О пародийном характере романа пишут многие исследователи.: М. Баумгартен рассматривает роман как пародию на классический роман воспитания (Baumgarten M. Understanding Philip Roth. Columbia, 1990), Д. Халио - как пародию на автобиографический роман. (Halio J. Philip Roth Revisited. N.Y., 1992). П. Рамасами видит в романе «карнавализацию ортодоксальной эмигрантской еврейской культуры»( Ramasamy P. The Fiction of Philip Roth. A Bachtinian Study. Pondicherry. 1999. P. 10).; очевидно, что потребность в пародии возникает тогда, когда форма устаревает и требует обновления.

Воздействие Достоевского на Ф. Рота в 1950-1960-е годы было существенно. Как признавался писатель в интервью Вальтеру Мауро (1974 г.) в шестидесятые годы он «жил на диете Достоевского» (Conversations with Philip Roth. Mississippi, 1992. P.87.). Одна из важных проблем, которая интересовала Рота в 1960-е годы - проблема вины и наказания. Тема преступления и наказания является центральной в романе «Случай Портного», однако здесь она -- предмет для комического переосмысления. Сам Рот в интервью 1969 года заметил, что «озабоченность наказанием и виной смешна. Ужасна, но смешна…Нет ли чего-то нелепого и смешного в том, что Анна Каренина бросается под поезд?.. Пока я не понял, что вина - это идея комическая, я не почувствовал свободу для написания своей книги» (Roth P. Reading Myself and Others. N.Y., 1975. P. 21, 22).

Внутренняя перекличка Рота с Достоевским заключается в новом, комическом преломлении темы преступления и наказания.

В исследовании делается акцент на типологическое сходство героя Рота с Раскольниковым, с которым тот себя сравнивает. Констатируется близость их поведенческих парадигм. Они поставлены в одну и ту же ситуацию: они должны осмелиться и нарушить закон, нормы морали. Если у Достоевского преступный путь -- следствие отпадения от Бога, от людей -- является трагедией для самого человека, то у Рота преступление -- путь к свободе. Бунт того и другого героя -- бунт нигилистический, но Рот показывает нигилистический бунт как комический бунт.

Стремление главного героя романа «превратиться в мужчину» и провал его инициации является типичной сюжетной линией в романе о подростке. Подросток, ощущая себя чужим в мире взрослых, видит этот мир со стороны и судит его. Подобная же функция у клоуна, буффона, который выявляет гротескное, абсурдное, ненормальное в повседневности, остраняя его. Герой романа Рота, Алекс Портной, как и подпольный у Достоевского чувствуют, что они смешны, а их претензии к миру -- детские. Рот доводит эту черту до логического конца. Само наказание героя превращает всю его жизнь, с сомнениями, противоречиями, в фарс: «Так в этом и состоит человеческое страдание? Я думал, что это будет нечто более возвышенное! Страдание, исполненное смысла -- что-то, вероятно, в духе Авраама Линкольна. Трагедия, а не фарс! Пародия!-- рассуждает Портной (Roth. Ph. Portnoy's Complaint. N. Y., 1970. P. 283).

Для Портного характерна этика игры. Преступление и наказание есть часть игры, в которой участвует герой, и это игра литературная, о чем свидетельствует и сама форма романа.

«Случай Портного» -- это еще один роман-исповедь. Для Рота Достоевский -- великий предшественник саморазоблачений и самообвинений. Герой Рота идет, несомненно, по стопам подпольного героя. Сходства в изображении героев многочисленны: само убеждение подпольного в том, что «...человек устроен комически; во всем этом, очевидно, заключается каламбур» (Д., 5,119) весьма близко к отношению к жизни героя Рота. Оба героя считают, что шутовской колпак, который надевают на себя, дает им свободу высказывания, свободу мысли, которую они противопоставляют «стене», догме. В грубых и зачастую непристойных откровениях Алекса Портного отражена попытка освободиться от закрепощающих правил и общественных норм. Это герой юродивый, причем юродство в данном случае есть особая форма духовного бунта. Кроме установки на полную искренность, исповедь Портного сближает c подпольным героем Достоевского и повышенно эмоциональный тон, страстность, ироничность.

Роман Рота продолжает традицию романа о незрелом герое сороковых годов, представленного романом Бит, романом о подростке, и в то же время пародирует ее, в том числе и те литературные источники, которые питали этот роман, включая творчество Достоевского.

В заключении подводятся итоги исследования. Отмечается, что именно в 1940-1960 годы начинается новый этап в формировании американской рецепции Достоевского, особенностью которого стало, с одной стороны, стремление преодолеть существовавшие стереотипы восприятия творчества писателя, с другой стороны, вписать его творчество в современный американский контекст, включив в систему новых культурных мифов. (Например, складывающееся представление о нем как святом изгое, бунтаре, христианском пророке, предтече искусства незрелости). Специфика американской рецепции Достоевского заключалась в обостренном интересе к художественным открытиям Достоевского, которые активно осваивались американской литературой.

В эти годы особое воздействие творчество Достоевского оказало на формирование такой разновидности романа как роман поколения Бит и роман о подростке. Причиной сближения явился присущий такому роману интерес к экзистенциальной, нравственно-философской проблематике, а также к новому герою - молодому бунтарю, нонконформисту, который видится символом смятенного человечества. Исследование человека и общества американский роман организует «из-за границы», из своеобразного подполья. Причем, опыт пограничья предстает как универсальный опыт. Освоение романом художественных открытий Достоевского дало возможность интерпретации новых реалий социального бытия, в частности, зарождение молодежной контркультуры. Нестабильность современного существования, сложность психической жизни человека -- темы, которые стали главными в литературе XX века, непостижимы без Достоевского. Они стали ведущими и в американском романе 1940-1960-х годов.

Основные положения работы отражены в следующих публикациях

Публикации в изданиях, рекомендованных ВАК Минобрнауки:

1. Достоевский в дневниках Дж. Керуака. // Русская литература. С. Петербург, 2010. №1-2. С. 187-192.

2. Традиции Достоевского в романе Бит. //Вестник Поморского университета. Архангельск, 2010. С.249-253.

3. Ф.М. Достоевский и Ф. Рот - тема преступления и наказания в романе Ф. Рота «Случай Портного». // Ученые записки Петрозаводского государственного университета. Петрозаводск, 2010. №3. С. 77-79.

4. «Битнический миф» о Достоевском. // Достоевский. Материалы и исследования. С. Петербург, т. 19. 2010.

5. Об одной особенности рецепции Достоевского в США в 1940-1960 гг. // Вестник Ленинградского государственного университета. СПб., 2009. Вып. 4. Т. 2. С. 18-26.

6. Достоевский в переписке Д. Керуака 1940-1950 гг. // Достоевский. Материалы и исследования. С. Петербург, 2007. т. 18. С.280-289.

7. Ф.М. Достоевский в восприятии поколения Бит. (К проблеме рецепции творчества писателя в США). //Вестник Новгородского университета. Новгород, #2. 2005. С. 59 - 65.

8. Ф. М. Достоевский и Джон К. Холмс.//Достоевский. Материалы и исследования. С. Петербург, 2005. т. 17. С.221-239.

Монографии

9. Ф.М. Достоевский и американский роман 1940-1960 гг. Петрозаводск. 2008. 309 с.

Учебные пособия

10. «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского в американской критике 1940-1960-х годов. Учебное пособие. Петрозаводск, 2002. 110 с.

Статьи в сборниках и периодических изданиях:

11. Достоевский или Достиоффски? смысл словесной игры с именем Достоевского в литературе Бит. // Достоевский и мировая культура. С. Петербург, 2009, № 26. С. 151-154.

12. Образ России в американской литературе 1940-1960-х годов //Север. № 7-8. 2009. С. 182-186.

13. Традиции Ф. М. Достоевского в творчестве К. Маккаллерс. // Профили. Зарубежная филология в гуманитарном дискурсе. Петрозаводск, 2009. С.155-166.

14. «Подполье» Достоевского в литературе Бит. // Достоевский и современность. Материалы XXI Старорусских чтений. Новгород, 2006. С. 170-176.

15. «Достоевский -- один из нас». Ф.М. Достоевский в художественном сознании Д. Керуака // Достоевский и современность. Новгород, 2004. С. 313-321.

16. Достоевский и Сильвия Плат// Достоевский и мировая культура. Санкт-Петербург, 2003. С. 134-142.

17. Достоевский в культуре Бит//Достоевский и современность. Новгород, 2003. С.

18. Роман Ф.М. Достоевского «Подросток» и роман Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи» //Достоевский и современность. Новгород, 2000. С.

19. Ф.М. Достоевский в журнале «Тайм» //Филологические штудии: Сборник работ студентов и аспирантов филологического факультета КГПУ. Петрозаводск, 2000. С. 32-37.

20. Исцеляющее искусство? (О литературной репутации Достоевского в США) //Север. 1998. №11. С. 136-142.

Размещено на Allbest.ru