Авторская песня 1950–1970-х гг. в русской поэтической традиции: творческие индивидуальности, жанрово-стилевые поиски, литературные связи

Размещено на http://www.allbest.ru/

Авторская песня 1950-1970-х гг. в русской поэтической традиции: творческие индивидуальности, жанрово-стилевые поиски,

литературные связи

10.01.01 - Русская литература

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора

филологических наук

Ничипоров Илья Борисович

Екатеринбург - 2008

Работа выполнена в ГОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет»

Научный консультант: доктор филологических наук, профессор

Лейдерман Наум Лазаревич

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор

Агеносов Владимир Вениаминович

доктор филологических наук, профессор

Быков Леонид Петрович

доктор филологических наук, профессор

Новиков Владимир Иванович

Ведущая организация: ГОУ ВПО «Нижегородский государственный

педагогический университет»

Защита диссертации состоится « 24 » октября 2008 г. на заседании диссертационного совета Д 212.283.01 при ГОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет» по адресу: 620017, г. Екатеринбург, проспект Космонавтов, д. 26, в 15.30 часов.

С диссертацией можно ознакомиться в диссертационном зале научной библиотеки Уральского государственного педагогического университета по адресу: 620017, г. Екатеринбург, проспект Космонавтов, д. 26.

Автореферат разослан « » сентября 2008 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Кубасов А.В.

поэзия бардовской жанр

 Общая характеристика работы

Данная работа посвящена системному рассмотрению авторской песни как самобытного направления русской поэзии второй половины ХХ века. В диссертации выстраивается жанрово-стилевая типология, прослеживается эволюция данного явления, предлагается осмысление творческих индивидуальностей крупнейших поэтов-бардов (Б.Окуджава, В.Высоцкий, А.Галич, А.Городницкий, Ю.Визбор, М.Анчаров, Н.Матвеева и др.), а также широкого литературного контекста авторской песни.

Актуальность работы заключается в исследовании бардовской поэзии как динамично развивавшейся эстетической системы, которая вобрала в себя многообразный спектр творческих установок, индивидуальных художественных миров и была глубоко укоренена в отечественной литературной и фольклорной традиции.

Идея синтезирующего взаимообогащения искусства слова и музыки, живописного, пластического искусств явилась одной из ключевых в художественном сознании ХХ века. Глубоко осмысленная в теоретических построениях и творческой практике Серебряного века, данная тенденция и в последующие десятилетия литературного развития в значительной мере предопределила процессы обновления жанрово-родовой системы литературы, стимулировала возникновение характерных для постклассической эпохи синтетических жанровых образований. Как писал еще А.Белый в статье «Будущее искусство» (1910), «это стремление к синтезу выражается отнюдь не в уничтожении граней, разъединяющих две смежные формы искусства; стремление к синтезу выражается в попытках расположить эти формы вокруг одной из форм, принятой за центр…» Белый, А. Символизм как миропонимание [Текст] / А.Белый. - М., 1994. - С.142..

Явление авторской песни стало одним из магистральных в русской поэтической культуре второй половины ХХ столетия и в полноте выразило духовные, социально-исторические грани мироощущения срединных десятилетий века. При очевидной синтетической природе, обусловленной взаимопроникновением поэтического слова, музыки, исполнительского мастерства, авторская песня в своих вершинных художественных проявлениях была в первую очередь искусством слова, литературным феноменом, «новым руслом» Новиков, Вл.И. Авторская песня как литературный факт [Текст] / Вл.И.Новиков // Авторская песня. - М., 2002. - С.5. в отечественной поэтической традиции.

Объектом исследования выступает авторская песня 1950 - 1970-х гг. как феномен русской поэтической культуры.

Предметом исследования стали в диссертации творческие индивидуальности крупнейших поэтов-бардов, жанрово-стилевая типология данного направления поэзии и значимые для его целостной интерпретации литературные связи.

Степень изученности проблемы. В качестве исходной теоретической и методологической основы в диссертации принимается развернутое определение авторской песни, предложенное в монографии И.А.Соколовой: «Авторская песня…- это тип песни, который сформировался в среде интеллигенции в годы так называемой оттепели и отчетливо противопоставил себя песням других типов. В этом виде творчества один человек сочетает в себе (как правило) автора мелодии, автора стихов, исполнителя и аккомпаниатора. Доминантой при этом является стихотворный текст, ему подчинены и музыкальная сторона, и манера исполнения. В качестве дополнительных значимых характеристик выступают такие, как личностное начало, собственная оригинальная традиция, эстетика, стилистика, поэтика авторской песни» Соколова, И.А. Авторская песня: от фольклора к поэзии [Текст]: монография / И.А.Соколова. - М., 2002. - С.52..

В этом емком определении мы выделяем ряд принципиальных моментов.

Во-первых, указание на социально-историческую, литературную и культурную обусловленность явления бардовской поэзии.

Во-вторых, проведение линий разграничения авторской песни с типологически смежными явлениями песенной поэзии - такими, например, как рок-поэзия, массовая и эстрадная песня.

В-третьих, фиксация синтетического характера бардовского творчества и одновременно четкое обозначение «формы, принятой за центр» (А.Белый) - словесного искусства, поэзии.

В-четвертых, тезис о специфических чертах поэтики и языка бардовских текстов, порожденных не только неповторимой творческой индивидуальностью художника, но и типологическими особенностями бытования и адресации этой поэзии.

Как явление отечественной поэзии, авторская песня, в немалой степени оплодотворенная атмосферой относительного раскрепощения «оттепельной» эпохи, обрела свои отчетливые очертания в основном к концу 1950-х - первой половине 1960-х годов в творчестве М.Анчарова, Б.Окуджавы, Ю.Визбора, Н.Матвеевой и др. В последующие десятилетия - в песенно-поэтическом творчестве В.Высоцкого, А.Галича и др. - под воздействием как собственно эстетических, так и социокультурных факторов, это направление поэзии претерпело значительную содержательную, жанрово-стилевую эволюцию, которая во многом была продиктована движением к более широкому, подчас трагедийно-сатирическому освоению истории и современности.

На сегодняшний день достаточно основательно изучен генезис авторской песни - прежде всего в специально посвященной этой проблеме монографии И.А.Соколовой Соколова, И.А. Указ. соч.. Весьма значимы связи бардовской поэзии с традиционным фольклором - в частности, с народной лирической песней. Существенно и влияние на жанровую систему авторской песни многоплановой романсовой традиции, включая бытовой (городской), «жестокий», а также салонный романс, связанный с творческой деятельностью А.Вертинского. Среди ключевых предпосылок бардовской поэзии стоит назвать и творчество известных поэтов-песенников 30-40-х гг. (М.Исаковский, А.Фатьянов и др.), и масштабный пласт «нетрадиционного» фольклора. Неофициальная культура дворовых, блатных, лагерных песен была типологически близка бардовской поэзии своим неподцензурным духом, демократизмом, развитым личностным началом, что наполняло авторскую песню звучанием, оппозиционным по отношению как к официозной советской риторике, так и обезличивающему коллективизму песни массовой. В частности, традиции «дворовых», «блатных», «зековских» песен по-разному преломились, как показано в диссертации, в стихах-песнях В.Высоцкого и А.Галича, Ю.Визбора и А.Городницкого, а также в «песенках» Б.Окуджавы. При этом, как установила Л.А.Левина, помимо очевидной оппозиции авторской и массовой песни существовали и разнообразные линии пересечения между данными явлениями Левина, Л.А. Авторская песня как явление русской поэзии второй половины ХХ века. Эстетика. Поэтика. Жанры [Текст]: автореф. дис. …д-ра филол. наук / Л.А.Левина. - М.: [б. и.], 2006. - С.21-22..

Главный парадокс общественного и культурного бытия авторской песни заключается в том, что та традиция, которая прежде была маргинальной для «высокой» культуры, в «оттепельные» годы и позднее становится одной из плодоносных и магистральных. Медиация между высокой поэзией и низовым фольклором, между различными литературными и культурными эпохами, синтез различных жанровых прообразов (песенных, поэтических, фольклорных) осознаются нами как типологические константы и искусства авторской песни, и творчества ее наиболее ярких представителей. Постепенно складывающееся в науке системное теоретическое описание многоразличных истоков бардовской поэзии несомненно нуждается в историко-литературном обосновании и уточнении, с опорой уже на индивидуальные художественные миры поэтов-бардов. Во многом на решение этой задачи нацелены основные главы и разделы данной диссертационной работы.

Целесообразность рассмотрения развития классической бардовской поэзии прежде всего в рамках 1950-1970-х гг., когда это направление достигло наибольших художественных высот, научно мотивируется и ключевой ролью авторской песни в литературном процессе указанных десятилетий, «закономерностью ее возникновения и подлинного расцвета именно в названный период, когда она органически встраивается в обусловленное самой жизнью движение литературы, в частности, поэзии»Зайцев, В.А. Авторская песня: ее восприятие и перспективы изучения на современном этапе [Текст] / В.А.Зайцев // Филологические науки. - 2005. - № 2. - С.77. .

Широкое распространение бардовской поэзии благодаря многочисленным концертным выступлениям, фестивалям авторской песни, аудиозаписям происходило на фоне часто негласного официального запрета на полноценную публикацию произведений поэтов-бардов, которые вольно или невольно оказывались пропитанными антидогматичным духом неподцензурного искусства. Подобное «полулегальное» существование авторской песни впоследствии вызвало объективные трудности в ее научном изучении, связанные в большинстве случаев со сложностями текстологического характера. Практически до 1980-х гг. в Советском Союзе масштабного научного осмысления авторской песни как художественного явления не предпринималось. Опережающую роль сыграли в этом смысле публикации в русской эмигрантской печати 60-70-х гг. и в по сути «самиздатской» газете «Менестрель» с конца 70-х. В эмигрантских интервью А.Галича, в «тамиздатских» статьях и рецензиях Р.Гуля, Я.Горбова, В.Некрасова, Ю.Алешковского, В.Аксенова, С.Довлатова, Ю.Мальцева, М.Бен-Цадока и др., при всех издержках, связанных с отсутствием авторитетных изданий бардов, с распространенным преобладанием общественно-политических оценок над эстетической рефлексией, все же намечались важные подступы к будущим исследованиям авторской песни, и прежде всего творчества В.Высоцкого и Б.Окуджавы. Введенные в научный оборот в основном во второй половине 1990-х гг. благодаря главным образом републикациям в выпусках альманаха «Мир Высоцкого» (1997 - 2002), данные работы стали не только важным историческим источником, но и подспорьем для современной научной мысли.

С середины и конца 1980-х гг. существенно активизируется собственно литературоведческое изучение авторской песни как части русской поэтической традиции, прокладываются пути к целостному прочтению произведений ведущих поэтов-бардов - в монографиях и статьях Б.А.Савченко, Ю.А.Андреева, Л.А.Аннинского, Вл.И.Новикова, В.А.Зайцева, С.И.Кормилова, А.В.Скобелева, С.М.Шаулова и др., а также в целом ряде постановочных по проблематике студенческих дипломных работ того времени, посвященных в основном творчеству В.ВысоцкогоКулагин, А.В. Высоцкий и другие [Текст]: сб. статей / А.В.Кулагин. - М., 2002. - С.163-173..

В 1990-е и 2000-е годы исследование авторской песни приобретает еще более широкие масштабы и новые организационные формы. Предпринимаются успешные попытки научных, комментированных, основанных на выверенных текстологических концепциях изданий произведений В.Высоцкого, Б.Окуджавы, А.Галича, М.Анчарова, Ю.Кима и др. Значительную роль в исследовательском освоении данной проблематики сыграли специализированные периодические издания - журнал «Вагант-Москва» и альманах «Мир Высоцкого», а также тематические сборники, посвященные творчеству В.Высоцкого, Б.Окуджавы и А.Галича. Изучение песенной поэзии постепенно входит и в сферу академической науки. В новейших историко-литературных исследованиях второй половины ХХ века В.А.Зайцева Зайцев, В.А. Русская поэзия ХХ века: 1940-1990-е годы. [Текст]: учеб. пособие / В.А.Зайцев. - М., 2001., Н.Л.Лейдермана и М.Н.ЛиповецкогоЛейдерман, Н.Л., Липовецкий, М.Н. Современная русская литература: В 3-х кн. [Текст]: учеб. пособие / Н.Л.Лейдерман, М.Н.Липовецкий. - М., 2001. появляются специальные разделы, посвященные творчеству В.Высоцкого, Б.Окуджавы, А.Галича. На филологическом факультете МГУ им.М.В.Ломоносова, в Институте русской литературы РАН (Пушкинский дом) с середины 90-х гг. по творчеству различных поэтов-бардов и теоретическому осмыслению истоков авторской песни были защищены диссертации А.В.Кулагина, С.С.Бойко, И.А.Соколовой, С.В.Свиридова, Е.И.Жуковой, О.Ю.Шилиной. В 1999 г. в МГУ были проведены научные чтения, посвященные памяти Б.Окуджавы и нашедшие отражение в специальном сборнике «Свой поэтический материк…» [Текст]: научные чтения, посвященные 75-летию со дня рождения Булата Окуджавы. - М., 1999.. Вклад в научное исследование данной проблематики внесен диссертационным сочинением Л.А.Левиной Левина, Л.А. Указ. соч., в котором, однако, не решаются принципиальные вопросы о своеобразии творческих индивидуальностей создателей авторской песни, о жанрово-стилевой системе бардовской поэзии и ее эволюции.

По мере расширения горизонтов филологического осмысления авторской песни все более очевидной становится необходимость опоры на теоретическую проработку соответствующего терминологического аппарата и генезиса данного явления, изучения всего многообразия творческих индивидуальностей поэтов-бардов, не ограничивающегося узким рядом основных имен, и создания жанрово-стилевой типологии бардовской поэзии. Первостепенную значимость приобретает в этой связи и осознание принципиальной нетождественности общекультурологического и собственно литературоведческого подходов к осмыслению авторской песни, невыводимости эстетической ценности творчества поэта-барда из степени его зрительской популярности или представленности на фестивалях и слетах.

Таким образом, в литературоведческой науке накоплен серьезный опыт в изучении авторской песни. Обоснована необходимость ее восприятия именно как поэтического, литературного явления, что не исключает важности и междисциплинарных подходов с позиций семиотики, лингвистики, музыковедения, театроведения, культурологии и социологии. В работах исследователей в целом убедительно выявлен генезис этого феномена, предприняты отдельные шаги к прояснению его эстетической сущности, жанрового репертуара, литературных контекстов; с большей или меньшей основательностью исследовано в основном творчество трех крупных бардов - В.Высоцкого, Б.Окуджавы и А.Галича. Вместе с тем творческие индивидуальности иных поэтов-певцов еще не стали предметом системного научного изучения, пока не предложено целостной жанрово-стилевой типологии бардовской поэзии, остается и значительный пласт неисследованных литературных связей.

Цель и задачи работы. Стратегической целью работы является рассмотрение авторской песни 1950-70-х гг. в трехмерном историко-литературном измерении: изучение синхронных закономерностей развития и типологии бардовской поэзии в качестве эстетической общности; осмысление данного феномена в аспекте как литературных традиций, так и последующей перспективы его эволюции. Цель исследования определяет и обозначенные в подзаголовке к диссертации ее конкретные задачи:

· рассмотрение творческих индивидуальностей наиболее значимых поэтов-бардов во взаимодействии личностного и исторически характерного начал;

· описание многообразных художественных картин мира и проблемно-тематических пластов в авторской песне;

· выявление жанровых тенденций и доминант как в творчестве отдельных авторов, так и в различных направлениях бардовской поэзии в целом;

· системное исследование поэтики авторской песни на уровне субъектов и объектов лирического переживания; образа лирического «я», его соотношения с персонажным миром, а также осмысление стилевых констант бардовской поэзии, в особенности специфических для нее средств художественной выразительности, обусловленных синергией словесного, музыкального и исполнительского искусств;

· построение литературоведческой типологии авторской песни;

· разработка ряда важнейших для интерпретации бардовской поэзии литературных контекстов.

Методология работы. В работе комбинируются типологический, историко-генетический и системно-структурный методы исследования. Важной методологической основой диссертации послужили прежде всего труды по теории лирики как рода литературы, концепции лирических жанров в литературе и фольклоре, работы о взаимодействии стиха и прозы, об эстетической специфике и внутренней дифференциации песенной поэзии (Г.Н.Поспелов, В.Е.Хализев, В.П.Аникин, С.И.Кормилов, Л.Я.Гинзбург, Л.Г.Фризман, И.А.Соколова, С.С.Бойко, С.В.Свиридов и др.).

Научная новизна исследования состоит в том, что здесь впервые предлагается системное рассмотрение авторской песни на широком материале творчества различных поэтов-бардов, в том числе и тех, которые еще не становились предметом полноценного литературоведческого осмысления (А.Городницкий, Е.Агранович, А.Дольский, Е.Клячкин, И.Тальков и др.). В научный оборот вводится и ряд аспектов контекстуального изучения бардовской поэзии.

Теоретическая значимость диссертации обусловлена тем, что ее результаты открывают новые перспективы в теоретическом изучении авторской песни. Предлагаются оригинальные подходы к построению жанровой иерархии в песенной поэзии, к общему пониманию механизмов межжанровых и межродовых взаимодействий в литературе.

Практическая значимость работы связана с возможностью опоры на полученные результаты в практике преподавания истории и теории литературы, а также при написании курсовых и дипломных работ. Материалы диссертации использовались автором в чтении лекций и проведении практических занятий по истории русской литературы и литературной критики ХХ века со студентами и аспирантами Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова.

Положения, выносимые на защиту:

1. Авторская песня - одно из магистральных направлений отечественной поэзии второй половины ХХ в., имеющее свою жанрово-стилевую типологию, логику эволюции и органично интегрированное в общий литературный контекст.

2. Несомненный синтетический характер авторской песни не умаляет, но, напротив, актуализирует собственно филологический подход к научному осмыслению художественных текстов поэтов-бардов, которые в своем большинстве имеют эстетическую значимость независимо от факта их песенного исполнения.

3. Художественная специфика бардовской поэзии заключается в ее срединном положении между высокой поэзией и низовым фольклором, во взаимопроникновении литературных и фольклорно-песенных жанров, в особых содержательных, коммуникативных, структурных, стилевых, метроритмических свойствах поэтических текстов, в оригинальных вариантах «сюжетной» и «персонажной» лирики.

4. В типологическом плане в авторской песне выделяются лирико-романтическое направление (Б.Окуджава, Ю.Визбор, Н.Матвеева и др.); трагедийно-сатирическое направление (М.Анчаров, В.Высоцкий, А.Галич и др.), а также творчество поэтов, прошедших эволюцию от лирико-романтической тенденции к созданию окрашенного в преимущественно трагедийные тона песенно-поэтического эпоса (Е.Агранович, А.Городницкий, А.Дольский).

5. Для лирико-романтического направления авторской песни характерны преобладание элегических жанровых решений, широкое освоение различных форм художественной условности, опирающихся на использование сказочных, фольклорных, а также имеющих притчевое звучание персонифицированных образов Надежды, Доверия, Любви, Музыки. В поэзии Окуджавы, Клячкина, Матвеевой художественных высот достигает любовная лирика, существенным жанрообразующим фактором выступает дискурс диалога, который предопределяет доминирование интонации непосредственного общения.

6. Главные особенности трагедийно-сатирического направления авторской песни заключаются в эпическом расширении художественной картины мира, в выдвижении на первый план балладной жанровой тенденции, в активном экспериментировании с крупными поэтическими формами (песенные поэмы, циклы Высоцкого, Галича, Кима). Весомы здесь и более детальная, в сопоставлении с бардами-«романтиками», разработка персонажного мира и социального фона, и усиление публицистического начала, и актуализация традиций неофициальной смеховой культуры, которая в стихах-песнях Высоцкого, Галича, Кима, Талькова рельефно выделяла оппозиционную направленность песенно-поэтического слова.

Апробация работы. Основные и частные положения диссертации нашли свое отражение в нескольких десятках научных работ, в том числе в монографии «Авторская песня в русской поэзии 1950 - 1970-х гг.: творческие индивидуальности, жанрово-стилевые поиски, литературные связи» (М., 2006). Результаты исследования составили основу докладов на международных и всероссийских научных конференциях в вузах и научных центрах городов России и СНГ: в Москве, Санкт-Петербурге, Киеве, Минске, Архангельске, Великом Новгороде, Воронеже, Екатеринбурге, Калининграде, Калуге, Коломне, Перми, Самаре, Саратове, Смоленске, Сростках, Ставрополе, Твери, Томске, Челябинске.

Структура диссертации. Работа состоит из Введения, трех глав (с выделением разделов и подразделов), Заключения и библиографии, включающей 371 наименование.

Основное содержание работы

Во Введении прослеживается история теоретического и историко-литературного осмысления авторской песни, формулируются цели и задачи данного исследования, определяется его методология, обосновывается структура диссертации.

В первой главе («Лирико-романтическое направление в авторской песне») рассматриваются художественные системы авторов, создавших лирико-романтическое направление бардовской поэзии. Отдельные разделы посвящены творчеству Булата Окуджавы, Юрия Визбора, Новеллы Матвеевой, Евгения Клячкина. Частные аспекты исследования в разделах о Б.Окуджаве и Ю.Визборе уточняются в специальных подразделах. Анализ названного направления позволяет уяснить важные типологические особенности как данной жанрово-стилевой тенденции песенной поэзии, так и бардовского творчества в целом.

Наиболее характерными для лирико-романтического направления, с которым в значительной степени были сопряжены истоки развития бардовской поэзии, явились малые лирические жанровые формы, доминирующим среди которых выступил жанр элегии - во всем богатстве своих разновидностей (элегии пейзажные, философские и др.). С точки зрения связей с фольклорно-музыкальными истоками, решающую роль в формировании образного мира, стилевого облика этого поэтического направления сыграла опора на разноплановую и менявшуюся во времени романсовую традицию.

В творческом наследии бардов-«романтиков» яркое художественное воплощение получил жанр пейзажной элегии, в призме которой осуществлялось глубокое самовыражение лирического героя и той духовной, социально-исторической общности, частью которой он себя ощущал.

С пейзажной образностью связана в произведениях бардов столь характерная для авторской песни романтика бесконечного открытия «дальних далей», которая обретает здесь не только сугубо личностный, но и общественный смысл, знаменующий прорыв за барьеры несвободной эпохи. Активное присутствие «путевого» хронотопа в художественном мире лирико-романтической песенной поэзии выявляло ее глубокие преемственные связи с «туристским» фольклором и стимулировало индивидуальные жанровые поиски.

Интенсивное развитие получила в лирико-романтическом направлении и философская поэзия, в полноте выразившая возвышенный романтический идеал поиска потаенной гармонии «надежды маленького оркестрика» (Б.Окуджава), одерживающего духовную победу над разрушительными вызовами времени. Потенциал широких бытийных обобщений заключен в песнях-воспоминаниях Визбора и Клячкина и реализуется нередко на почве внешне незатейливых обыденных зарисовок, житейских бесед между персонажами, открывающих перспективу поиска истины в дискурсе негромкого, доверительного разговора. Ключевой для многих философских элегий Визбора, Клячкина, Митяева становится характеризующаяся смысловой многомерностью тема времени.

Значительным эстетическим завоеванием романтической бардовской поэзии стало новое, оригинальное открытие задушевного исповедального лиризма в литературе середины столетия, знаменовавшее вызов ходульным штампам официозного дискурса, обезличивающему напору современности. Элементы лирической исповеди от имени героя и его поколения стали сквозными в поэзии Окуджавы. В произведениях Визбора исповедальное начало часто выражалось посредством «ролевых» персонажей - в рассказе «бывалого» человека.

В образном мире лирико-романтической песенной поэзии серьезную разработку получили различные формы художественной условности, связанные с поиском нешаблонного, не освоенного литературой эпохи языка для выражения глубин человеческой личности, законов ее существования в пространстве истории и вечности. Характерное для всех бардов-«романтиков» обращение к жанровым возможностям притчи открывало пути для широких иносказательных обобщений, расширяло пространственно-временную перспективу их поэтических миров. В песнях-притчах Окуджавы, Клячкина рисуются персонифицированные образы Надежды, Доверия, Веры, Любви, Музыки, выступающие в качестве персонажей и зримо воплощающие необходимые первоосновы жизни.

Разработка форм художественной условности оказывалась сопряженной в бардовской поэзии и с актуализацией сказочных, фольклорных образов. Опирающееся иногда на литературные истоки сказочное начало ярко обнаруживается в системе песенных персонажей Матвеевой, Окуджавы и ведет к романтическому преображению сферы повседневной обыденности, к открытию в ней места для неповторимой личностной экзистенции. Элементы сказочной фантастики придают таинственно-романтический колорит и ряду романсовых стихов-песен Визбора.

Продуктивным жанровым образованием в романтической бардовской поэзии, рожденной в основном в среде городской интеллигенции, стали поэтические портреты городов, вступающие нередко в содержательный диалог с литературными традициями «московского», «ленинградско-петербургского» «текстов».

Устойчивой типологической особенностью многожанрового художественного мира бардовской поэзии стало богатство персонажной сферы, что обусловлено ориентацией авторской песни на самобытное, адогматичное познание социально-психологического, нравственного облика современника. В лирико-романтическом направлении внимание художников часто сосредоточено на изображении индивидуальностей «маленьких» людей, осознающих себя частью крупного человеческого сообщества, профессиональной среды. В песнях Окуджавы, Визбора, Матвеевой это фронтовики, не мыслящие себя вне боевого братства, «маленькие радисты с большого корабля», простые горожане, скромные труженики искусства, иногда условно-сказочные персонажи, обретающие, в отличие от официальной литературы, право непосредственного личностного речевого самовыражения.

Художественное постижение поэтами-бардами комплекса внешне незаметных, но личностно глубоко значимых судеб современников порождало в их произведениях дискурс диалога, непосредственного общения, интонации задушевной беседы, обуславливало композиционную и речевую значимость лирического «ты», «мы», существенным образом воздействовало на жанровую систему песенной поэзии. Значимыми жанровыми образованиями становятся в этой связи песни-портреты, «ролевые» стихотворения-песни, песни-диалоги.

Многообразие жанровых форм «сюжетной», «персонажной» лирики в бардовской поэзии проявилось в развитии песенной «новеллистики», с характерным для нее динамичным, утонченным сюжетным рисунком, а также «романных» по масштабу охвата жизненных путей героев «песен-судеб».

Таким образом, уже в лирико-романтическом направлении, открывшем новое, вытесненное из той эпохи измерение человеческой личности и имплицитно заключавшем в себе вызов несвободному времени, наметились важнейшие типологические черты искусства авторской песни, которые будут проявляться и трансформироваться в художественной логике ее последующей эволюции.

В первом разделе первой главы (««Зачем на земле этой вечной живу?..» Булат Окуджава») в качестве одного из основоположников авторской песни, ее лирико-романтического направления представлена творческая индивидуальность Окуджавы. С учетом того, что многие аспекты творчества поэта-певца уже получили подчас глубокое освещение в научной литературе, нами были проанализированы те грани его поэзии, которые, с одной стороны, остаются пока вне целостной интерпретации, а с другой - позволяют выйти к обобщающим характеристикам как художественного мира данного автора, так и того направления бардовской поэзии, которое он представляет.

Серьезное внимание было уделено философской лирике Окуджавы, жанру песенно-поэтической притчи, взаимодействовавшему с такими жанровыми образованиями, как городская зарисовка, песни-диалоги, любовное послание, элегия, сказочная мининовелла, лирическая исповедь, историческая миниатюра («Чудесный вальс», «Над глубиной бездонных вод…», «Бумажный солдатик», «Замок надежды», «Сталин Пушкина листал…»). Окуджавские притчи предстают в богатстве жанрово-тематических модификаций, композиционно-стилевых решений. Свободные от прямого дидактизма, окрашенные преимущественно в мягкие, лирические тона, притчи Окуджавы несли слушательской аудитории скрытый педагогический потенциал, основанный на преодолении шаблонных лозунгов ради раскрытия личностного опыта поэта-певца.

В ходе анализа образной системы философской поэзии барда большое значение имело акцентирование внимания на образе Вселенной, в том числе и в плане его тютчевских истоков («Когда затихают оркестры Земли…», «Над глубиной бездонных вод…», «Голубой шарик»). Рассмотрение этой проблематики позволило отметить «космизм» поэтического мироощущения Окуджавы, проявившийся в ракурсе как интимной лирики, так и социально-исторических, бытийных прозрений. У Окуджавы образ Вселенной сопряжен и с историческими потрясениями эпохи войн и революций, и с раскрытием повседневного мироощущения современника, и с глубинами внутреннего бытия лирического «я».

В качестве особого наджанрового образования были выделены портреты городов в лирике Окуджавы, вместившие неисчерпаемые ресурсы исторических, философских, мифопоэтических обобщений и ставших средоточием личной и народной памяти. В призме этих портретов во всей полноте предстало жанровое богатство окуджавского поэтического мира: от лирических «новелл», драматических сценок, очерковых зарисовок до масштабных ретроспекций (цикл песен о Москве; «Ленинградская элегия», «Утро в Тбилиси», «Париж для того, чтоб ходить по нему…» и др.).

В связи с «городской» темой в особом подразделе было предпринято сравнительно-типологическое соотнесение «московского текста» в произведениях М.Цветаевой и Б.Окуджавы, ставшего для каждого из художников и поэтической моделью бытия, и основой трагедийной автобиографической мифологии. При всей индивидуальности творческих стилей Цветаевой и Окуджавы, сотворенные ими «московские тексты» могут быть восприняты в теснейшей смысловой, хронотопической сопряженности, рассмотрены как типологически соотнесенные между собой пути художественного постижения конкретного и мистического бытия Москвы, России в исторической перспективе. Москва в произведениях Цветаевой и Окуджавы стала основой грандиозного художественного обобщения о целых эпохах отечественной истории и культуры ХХ столетия, о судьбах поэтов прошлого и настоящего. И в то же время образ родного для обоих авторов городского пространства стал краеугольным камнем их трагедийных автобиографических мифов - о коллизиях жизненного пути в испытаниях «страшного века», об онтологическом единстве с городом в рождении и смерти, о трагедии «оставления» «своей Москвы».

Второй раздел (««Штопаем раны разлуки серою ниткой дорог…». Юрий Визбор») обращен к поэтическому творчеству Визбора, практически не получившему, в отличие от поэзии Окуджавы, полноценного научного осмысления. В свете последнего обстоятельства в работе была выстроена целостная система жанров поэзии Визбора. Пристального внимания заслуживали здесь преемственные связи визборовской поэзии с фольклорной традицией, своеобразие персонажного мира, пути синтеза лирико-исповедальных, сюжетно-повествовательных и драматургических элементов его песенной поэзии в таких жанровых формах, как песни-диалоги, поэтические «новеллы», песни-репортажи («Семейный диалог», «Такси», «Телефон», «Ходики», «Репортаж о ракетчиках» и др.) В русле освещения стилевых особенностей этого поэтического мира значимой была характеристика педагогического потенциала и общественной роли визборовского диалогически ориентированного художественного слова, посредством которого запечатлелись главные пути эмоционального воздействия на воспринимающее сознание: через негромкую и неформальную беседу, исподволь сокращающую дистанцию между субъектами воспитательного процесса, наглядное совместное познание мира, активизацию творческого воображения собеседника («Знаком ли ты с Землей?», «Памирская песня», «Обучаю играть на гитаре…»).

На установление общих констант художественного мира бардовской поэзии, в частности, с точки зрения выразившейся здесь концепции личности, было направлено сопоставительное рассмотрение изображения персонажей трудных профессиональных призваний в произведениях Ю.Визбора («Командир подлодки», «Стармех», «Окраина земная» и др.) и В.Высоцкого («Ноль семь», «Песня о конькобежце…», «Тюменская нефть» и пр.), что позволило проложить путь для дальнейшего соотнесения лирико-романтического и трагедийно-сатирического направлений авторской песни. Песенное многоголосие в произведениях двух бардов открывало путь к углубленному исследованию душевной жизни личности в свете психологического фактора экстремальности; потаенных «механизмов» межчеловеческого общения, бытийных основ отношений человека и мира, запечатлевшихся у обоих авторов в близком образно-символическом ряде (пространственные образы моря, гор, Земли, сквозной мотив пути). Однако если у Визбора преобладают поэтические, нередко окрашенные лирико-романтическими тонами портреты героев, данные сквозь призму взгляда повествователя, то стихи-песни Высоцкого характеризуются более напряженной, трагедийной, часто балладной сюжетной динамикой, острой конфликтностью, исповедальной пронзительностью, что отразило общую направленность эволюции авторской песни - от романтических истоков 1950-х гг. к последующему усилению трагедийного звучания и социальной остроты в творчестве бардов 1970-80-х гг.

Многоплановость творческой индивидуальности Визбора раскрылась и в выделенном в специальный подраздел разговоре о прозе поэта-певца (повести «Арктика, дом два», «Завтрак с видом на Эльбрус», рассказы «Оля», «Автор песни» и др.), пронизанной песенными образами, ассоциациями и формирующей целостный «интертекст» бардовской поэзии.

В завершающем подразделе (««Новый Визбор»: песенно-поэтическое творчество Олега Митяева (авторская песня на современном этапе)») демонстрируется, как лучшие традиции лирико-романтического направления авторской песни обнаруживают свою художественную весомость и общественную востребованность в современной культуре, о чем свидетельствует предложенное рассмотрение песенной поэзии О.Митяева, неслучайно именовавшегося критикой «новым Визбором». В философских и любовных элегиях, городских портретах и песенных «новеллах», балладах и исторических ретроспекциях Митяева емко выразился духовный склад артистически одаренного, думающего, подчас ироничного современника, «драматургично» запечатлелась многоцветная «мозаика» индивидуальных и исторических судеб («Как здорово», «С добрым утром, любимая!», «Француженка», «Город Челябинск», «Абакан» и др.).

В третьем разделе (««Страна Дельфиния». Романтический мир поэзии Новеллы Матвеевой») исследуется это уникальное по стилистике, характеру поэтического голоса, ритмико-мелодическим рисункам явление в бардовском многоголосии. В призме многообразных форм художественной условности, сказочных образов, хронотопа «далекой дали», в исканиях лирического героя - «маленького» человека, мыслящего романтика - здесь осуществилось поэтическое открытие подлинной сферы духовного бытия, противостоящей вызовам времени, обезличивающим тенденциям несвободной эпохи. Продуктивными жанровыми образованиями стали в стихах-песнях Матвеевой условно-романтические пейзажные зарисовки («Кораблик», «Горизонт»), лирическая исповедь, психологически детализированные путевые эскизы, песни-притчи («Пожарный», «Фокусник»), стилизованные эпические предания («Шарманщик», «Венгерская баллада»), а также оригинальные своими тонко прочерченными сюжетными рисунками образцы любовной лирики, ярким примером которой явилась известная песня «Девушка из харчевни» (1964). «Новеллистичная» ткань матвеевских песен характеризуется дискретностью, частым опущением сюжетных звеньев, логических мотивировок - как, например, в «Песне про котел», где импрессионистичное изображение безымянного персонажа, «сидевшего» и «мечтавшего» у костра, внезапно обрываясь, раскрывает неисповедимость жизненных перепутий, передаваемую интонациями задушевного песенного «сказа».

«Окраинный» хронотоп негромкой матвеевской песни как бы исподволь противостоит помпезному официозу песни массовой. В романтическом лиризме, «экзотическом» колорите поэтического образа, утонченной звуковой инструментовке стиха проявилось творческое изживание «коридорной системы» советской действительности, взаимопроникновение воспринимающего сознания лирического «я» и «белой ночной дали» преображенного мира.

В четвертом разделе (««Скорбь мыслящего интеллигента». Элегическая поэзия Евгения Клячкина») охарактеризованы жанровый репертуар, образный мир и стилевое своеобразие песенной поэзии Клячкина, в которой художественно воплотилось тревожное мироощущение интеллигента, мыслящего вопреки стереотипам современности. Для пейзажных, любовных, «городских», гражданских, философских элегий Клячкина характерными оказались импрессионистская стилевая манера, оригинальность часто неожиданных ассоциативных образных сцеплений. В стихотворной «новеллистике» Клячкина, в пейзажных, путевых зарисовках («Песня об истинах», «Песня покоя», «Грустная цыганочка»), в жанре поэтической молитвы («дилогия» «Молитва» и «Антимолитва») выразилась пронзительно-тревожная экзистенция лирического «я» - «грустного романтика», философа, взыскующего немеркнущие ценностные ориентиры в потоке непрочной и изменчивой повседневности. Важной гранью клячкинского песенно-поэтического мира стала насыщенная тонким психологизмом любовная лирика («Не уходи», «В поезде»), с присущими ей «новеллистическими», фрагментарными принципами композиционной организации, активной выраженностью лирического «ты», взаимодействием исповедального монолога и диалоговых речевых форм, с нередким тяготением частных сюжетных зарисовок к художественным обобщениям «романного» масштаба. Одним из характерных примеров подобного жанрового синтеза стала песня «Возвращение» (1974): это и взволнованное лирическое послание матери, и в то же время диалог с ней, и песня-воспоминание, построенная на «кинематографическом» совмещении «кадров» настоящего и блокадного прошлого, и точная бытовая зарисовка отчего дома, и элегическое раздумье о прожитом, запечатленное в деталях-лейтмотивах.

Во второй главе - «От лирики к трагедийному песенному эпосу» - осмысляется творчество поэтов, эволюционировавших от лирико-романтической картины мира к масштабному лиро-эпическому видению действительности, что отразилось на уровне жанровой системы, было сопряжено с движением к освоению крупных лиро-эпических форм, трагедийного песенно-поэтического эпоса. Разделы главы обращены к творчеству Евгения Аграновича, Александра Городницкого и Александра Дольского. Во втором из разделов выделяются конкретизирующие подразделы.

Глава открывается разделом о песенно-поэтическом творчестве Евгения Аграновича (««Отдыха нет на войне…»: фронтовая и исповедальная поэзия Е.Аграновича»), одного из основоположников бардовского движения, создавшего свои первые стихи и песни еще в конце 1930-х гг. Во фронтовой и исповедальной лирике барда были отмечены заряд высокой романтики, ноты интимной лирики, а также жанровые контуры любовной, философской элегии. Эпические доминанты проблемно-тематического и жанрово-стилевого своеобразия песенной поэзии Аграновича проявились в художественном осмыслении военной темы, в многомерном раскрытии оппозиции войны и мира, в богатстве системы персонажей, детализированной разработке сюжетной сферы, разноплановых речевых форм; в расширении пространственно-временной перспективы и притчевых обобщениях. В стихах-песнях Аграновича о войне, как позже в произведениях М.Анчарова, В.Высоцкого, важны многоплановость эпического изображения, запечатление конкретных фронтовых эпизодов, их внутренней динамики, раскрывающей психологическую сущность выведенных характеров («Пыль», «Первый в атаке», «Сержант шутит», «Выбор»). Значительное место занимает здесь балладная жанровая тенденция, которая обуславливает напряженную, окрашенную в трагедийные тона событийную динамику. Представляет эстетический интерес и расширение сферы лирической исповеди, субъектами которой становятся не только непосредственно лирическое «я», но и более широкие общности - его однополчан, современников, соотечественников, что характерно, например, для притчевых стихотворений «Старуха», «Мать». Звучание нот интимной лирики, задушевной любовной элегии в жанровом и смысловом целом поэзии Аграновича оригинально выразилось в таких произведениях, как «Лина», «Лебединая песня», «Мельница-метелица» и др.

Показательным стал в песенном «лиро-эпосе» Аграновича и опыт в сфере большой поэтической формы - песенная поэма-реквием «Борису Смоленскому - поэту и воину», ознаменовавшая сплав разносубъектных лирических переживаний, синтез индивидуальной и общенациональной, исторической памяти.

Многоплановая по тональности, музыкально-интонационным решениям, жанровой природе - от коротких бытовых сценок, сюжетных зарисовок до баллад, развернутых лиро-эпических полотен и поэтических притч - песенная поэзия Аграновича, воплощенная в артистической экспрессии авторской исполнительской манеры, оказалась созвучной как ранней бардовской культуре 1950-60-х гг., с ее лирико-романтическим образным миром, так и позднейшей авторской песне, которая обретет в произведениях М.Анчарова, В.Высоцкого, А.Галича балладное, трагедийное звучание.

Во втором разделе («Диалог эпох и культур в песенном творчестве Александра Городницкого») предметом исследования стало творчество А.Городницкого, которое характеризуется лирической проникновенностью, глубиной и одновременно эпической разносторонностью в освоении истории и современности.

Объемные, складывавшиеся на протяжении 1960-90-х гг. «исторические» и «литературные» циклы стихотворений и песен Городницкого явили в своем плодотворном взаимодействии оригинальный диалог эпох и культур - в интерьере многоуровневых библейских ассоциаций, «петербургского текста», «северного текста», «пушкинианы», в поэтическом постижении хронотопа и граней мироощущения «нестоличной» России.

В поэзии Городницкого емко высветилось принципиально антиофициозное, адогматичное художественное прочтение «текста» всемирной и русской истории, включая осмысление катастрофического опыта ХХ столетия, ставшее содержательным центром притяжения в «историческом» цикле. В жанровой системе его песенной поэзии активное развитие получили такие образования, как исторические портреты, бытовые сцены, «ролевые», стилизованные монологи и диалоги; песни-воспоминания, нередко сопрягающие автобиографизм с историческими ретроспекциями, притчи, философские элегии, а также лиро-эпические поэмы.

В специальном подразделе была проанализирована жанрово-тематическая типология исторических стихов-песен: песни-портреты («Памятник Петру I», «Петр Третий»), «ролевые», панорамные произведения («Плач Марфы-посадницы», «Молитва Аввакума») и др. Отправной точкой в процессе творческого погружения в глубь веков оказывается для Городницкого рефлексия об историческом опыте ХХ столетия. Спецификой лиризма барда становится укорененность многоплановых раздумий о «странном фильме» отечественной и мировой истории не только в сознании, но и в подсознательных, сновидческих глубинах личности его лирического «я» («Мне будет сниться странный сон…»).

Также в самостоятельный подраздел выделено рассмотрение «северного текста» Понятие «северного текста» получило многоаспектное историко-литературное и культурологическое обоснование в сб.: Северный текст в русской культуре [Текст]: материалы междунар. конф., Северодвинск, 25-27 июня 2003 г. / Поморский гос. ун-т; отв. ред. Н.И.Николаев. - Архангельск, 2003. в песенном творчестве Городницкого, для которого мир Севера явился как одной из заветных лирических тем, так и основой эпических обобщений. На примере объемного корпуса произведений барда разных лет («Песня полярных летчиков», «На материк», «Снег», «Колымская весна», «Соловки» и др.) удается установить, что «северный текст» Городницкого - это и разнообразная художественная характерология персонажей трудного профессионального призвания; и творческая среда, необычайно питательная для развития бардовской поэзии, с присущим ей вольным, неофициальным духом; и средоточие исторической памяти о трагических вехах национальной судьбы как в далеком прошлом, так и в ХХ столетии; и почва для масштабных философских обобщений.

В подразделе «Пушкин и его эпоха в стихах-песнях Городницкого» показывается, что воплощением песенно-поэтического эпоса Городницкого стал и внутренне единый, оформлявшийся с 1960-х гг. разножанровый пушкинский «цикл», где многоплановый образ поэта, его жизненного и творческого пути сращен с самим духом современной ему эпохи, с портретами поэтов пушкинской плеяды («Дуэль», «Старый Пушкин», «В Михайловском», «Тригорское», «Матюшкин», «Денис Давыдов», «Дельвиг» и пр.). Данный цикл характеризуется как эпической широтой - в освоении исторических примет того времени, подробностей частных судеб друзей поэта, так и глубиной лирического вчувствования в потаенные смыслы строк пушкинских произведений, порой тесно соотнесенных у Городницкого с экзистенцией его собственного лирического «я», с судьбами поэтов ХХ столетия. Развернутый поэтический образ эпохи Пушкина, ее потрясений спроецирован бардом и на размышления о трагических катаклизмах новейшей российской истории.

Рассмотрение творчества поэта завершается в диссертации подразделом «На рубеже веков: творчество Городницкого 1990-х гг.», где представлены его поздние песенно-поэтические циклы («Созвездие Рыбы», «Ледяное стремя», «Имена вокзалов») и поэмы («Времена года», «Окна»). Серьезное внимание уделено здесь эволюции «петербургского текста», своеобразию мифопоэтической образности, тому, как в художественной картине мира все чаще запечатлеваются вечные, планетарные циклы бытия, отражающиеся в судьбах Вселенной, России, Петербурга, самого лирического героя. Поэтический мир Городницкого последнего десятилетия ХХ в. пронизан напряженным ощущением стыка веков, тысячелетий, эпох - ощущением, исполненным глубоким личностным, культурным, социально-историческим смыслом.

Наиболее значимыми эстетическими константами песенной поэзии Городницкого названы многообразие системы персонажей, пространственно-временных планов, соединение интимно-лирического и «объективного», эпически панорамного изображения; разнообразные пути художественной символизации; тенденция к «естественнонаучному» расширению образного ряда.

Движение авторской песни от лирико-романтических истоков к трагедийному песенному эпосу отчетливо воплотилось и в творчестве А.Дольского, которое рассмотрено в третьем разделе « «Болит у меня Россия…». История и современность в песенной поэзии Александра Дольского».

Отличительной особенностью индивидуальной манеры поэта-певца стала изысканность его поэтического и музыкального стиля, импрессионистская утонченность и прихотливость образных и мелодических ассоциаций, что уже на ранних этапах обнаружилось в философских элегиях, поэтических молитвах Дольского («Зеленый камень», «От храма» и др.). Постепенно в образном мире, жанрово-тематической системе его поэзии все более отчетливо намечается тенденция к эпическому расширению художественных пространства и времени - на путях создания лиро-эпического образа России, осмысления ее истории и современности - как в стихотворениях-песнях «Я летал по ночам над Европой…», «Там, где сердце», «Бесконечные дороги», «Молитва о России». Сквозным сюжетом стихов-песен Дольского становится странствие лирического героя и «по дорогам России изъезженным», и по разным эпохам, что позволило - в призме оригинальных метафорических сцеплений и бытийных обобщений - прозреть лики родной истории и культуры от Древней Руси до постсоветской современности.

В качестве ядра песенного «лиро-эпоса» Дольского в диссертации был рассмотрен «петербургский текст» - в его как лирико-исповедальной, так и социально-исторической художественных ипостасях.

В «петербургских» стихах-песнях Дольского через систему мифопоэтических, музыкальных ассоциаций, в калейдоскопе емких бытовых, «сюжетных», пейзажных зарисовок, в более разветвленном, в сопоставлении с произведениями Городницкого, персонажном мире, включающим и низовую, маргинальную социальную среду, - художественно выразились как грани индивидуального опыта лирического «я», его личностного общения с родным городом, так и эпические прозрения потаенных макро- и микроциклов исторического процесса. Доминирующим эмоциональным тоном в «петербургской» поэзии Дольского становится щемящая и в то же время иронически окрашенная ностальгия по прежнему Ленинграду - дорогому своим убожеством и душевностью. Так, в посвященной памяти А.Галича «Тоске по старым временам» (1993) этот сложный комплекс переживаний героя, парадоксальное заострение его размышлений о советской «Империи Зла, что много хорошего мне принесла», чувство глубинной отчужденности от раздробленного постсоветского пространства - переданы в синтезе иронических оттенков и интимно-лирических мотивов; жанровых элементов исповеди, исторической ретроспекции и бытовой сюжетной зарисовки. Петербургская мифологема сопряжена у Дольского и с музыкальной образностью, передающей таинственное звучание души города - в «Удивительном вальсе», «Питер-блюзе».