Мотивы состояний персонажей в русских народных волшебных сказках: системный анализ

Оборотничество может быть добровольным или невольным, самостоятельным или несамостоятельным. Цель оборотничества с позиции героя или другого положительного персонажа - спрятаться от антагониста, сохранив тем самым свою жизнь, получить иной облик и особые способности. Целью антагониста, изменившего облик, становится желание уничтожить героя. Если оборотничество происходит против воли оборачивающегося персонажа, то цель ставит превращающий персонаж.

Во втором параграфе идет речь о переодевании. Этот мотив имеет как сходство с традиционным ряженьем, так и отличие. Как правило, переодевается герой или героиня, в редких случаях - антагонист (антагонистка) или помощник героя, причем обязательно совместно с героем (героиней). Герои, переодевшись, скрывают свой социальный статус, вредители - повышают. В основном, персонажи с помощью переодевания принимают облик представителей своего пола, но встречается в сказке и мотив травестийного переодевания. Специфична продолжительность проанализированного состояния: оно может быть непрерывным или включать в себя несколько этапов (персонаж многократно принимает чужое обличье и возвращается к своему исконному внешнему виду). Для сказки характерно прикрепление мотива к определенному локусу.

Индивидуальное переодевание встречается чаще парного, групповое изменение облика данного типа состояния сказке не свойственно. Индивидуальное переодевание оказывается добровольным, а несколько типов парного переодевания, связанных с заключением брака, - навязанным. При добровольном переодевании инициатива исходит от героя или от его помощника (в редких случаях - от второстепенного положительного персонажа), при навязанном - от антагониста, принадлежащего нашему миру. Цель переодевания в большинстве рассмотренных случаев находится в зависимости от мотивов заключения или восстановления брака, крайне редко - от восстановления родственных отношений.

Третий параграф посвящен мотиву пряток. Если для оборотничества и переодевания характерна модель я - уже не я (т.е. персонаж изменяет настоящий облик, принимая образ животного / птицы, или же как будто изменяет социальный статус / половую принадлежность), то мотиву пряток присущ иной принцип: я есть в этом локусе - меня как будто нет в этом локусе (персонаж якобы отсутствует в пространстве, в котором на самом деле находится). Иногда мотив пряток соединяется с мотивами оборотничества и переодевания, что еще раз подчеркивает смежность мотивов.

Проанализированный мотив состоит из трех основных групп, каждая из которых преследует собственную цель (спрятаться от более сильного противника, сохранить в тайне пребывание в локусе, обнаружить спрятанного антагонистом персонажа среди других, внешне на него похожих персонажей). Время пребывания в этом состоянии ограничивается тем моментом, когда ищущий персонаж находит спрятанного (или ошибочно указывает на другого).

Инициатором анализируемого состояния в большинстве вариантов мотива выступает помощник героя или сам герой, лишь в редких случаях инициатива исходит от антагониста, это связано с целью пряток. Как правило, прячется герой или помощник, прятки антагониста встречаются крайне редко, причем скрывается указанный персонаж-человек от более опасного противника, принадлежащего иному миру. Места для пряток разнообразны: персонаж использует как освоенное, так и неосвоенное пространство, иногда местом для пряток становится другой персонаж - помощник или антагонист.

В четвертом параграфе рассмотрен мотив ношения одежды (он преобладает над другими), головных уборов, обуви и украшений, представленный большим количеством разных типов. Для мотива характерны три основные функции, связанные с ношением одежды: утилитарная (в чистом виде имеет незначительное число мотивов), знаковая (у нее большее разнообразие типов) и ритуальная (подробно разработан мотив свадебной одежды и незначительно - мотив траурной одежды и савана). Существует и четвертая - особая - функция, связанная с употреблением одежды для других целей, не относящихся к первым трем функциям.

В сказке упоминаются одежда, обувь и головные уборы, предназначенные для ношения в разные времена года, больше внимания уделяется верхней одежде персонажей, чем нижнему белью; говорится как об исконно русских предметах одежды, так и о заимствованных, а из украшений - чаще о традиционных, чем о перенятых у других народов. Сказка отразила представление русских о хорошей одежде как об одном из показателей богатства.

Как правило, инициатором выступает персонаж, носящий одежду. Одежда может принадлежать или не принадлежать ему, а также временно находиться в руках у другого персонажа и возвращаться владельцу. Добровольное ношение одежды преобладает над невольным, если персонаж не хочет носить какой-то предмет одежды, то он стремится избавиться от него. Сравнивается одежда как одного и того же персонажа, так и одежда разных персонажей. В первом случае сравнение связано с разными временными промежутками, а во втором - в один период или в аналогичных ситуациях. Существует следующая закономерность: часто сообщается о том, что персонаж надевает одежду, и редко о том, что персонаж ее снимает или переодевается. Видимо, наличие одежды у персонажа и одевание для логики сказки важнее, чем снятие одежды или переодевание.

В пятом параграфе говорится о мотиве ритуальной и неритуальной (он используется чаще) наготы. Ритуальная нагота как изменение образа важна во время контакта с демоническими существами, способными причинить человеку вред; неритуальная нагота выполняет ряд других функций. Обнажение может быть полным или частичным, а также индивидуальным, парным или групповым. Обнажаются персонажи женского или мужского пола. По частоте использования нагота девиц преобладает над наготой замужних женщин. Мотив наготы незамужних персонажей связан с брачными мотивами, он находится в зависимости от мотива стыда, а эротической наготе мотив стыда не сопутствует. Девушка может обнажаться перед одним героем или же перед многими мужчинами, для сказки не характерно обнажение девушки перед представительницами своего пола (хотя в сказках упоминается совместное купание или мытье женщин, но на их наготе внимание не акцентируется). Мужская неэротическая нагота в большинстве рассмотренных вариантов находится в зависимости от быта, эротической является лишь нагота, выступающая совместно с женской эротической наготой.

Группа мотивов изменений внешнего облика активно используется во многих сюжетах. Мотив оборотничества почти без изменений перенес в сказочную фантастику мифологические представления славян об этом явлении. Переодевание обнаруживает большей частью связь с таким ритуалом, как заключение брака. Мотивы пряток, ношения одежды и наготы хотя и имеют отношение к мифологическим воззрениям, но в их развитии превалирует влияние бытовых реалий русского народа. Преимущественно за персонажами мужского пола закреплены оборотничество и переодевание, за персонажами женского пола - ношение одежды и нагота, за теми и другими - мотив пряток.

Субъектом, от которого исходит инициатива, примерно в равных долях становятся сам и другой персонажи. Функцию субъекта, способствующего возникновению состояния, в большинстве случаев выполняет сам персонаж. Состояние чаще добровольное, чем невольное. Действие, благодаря которому возникает изменение внешнего облика, и предшествующее ему состояние упоминаются почти у всех мотивов. Состояние у преобладающего большинства мотивов этой группы временное.

В четвертой главе «Ощущения и физиологические потребности персонажей как специфические мотивы сказочного фольклора» освещены такие мотивы, как органические и экстерорецептивные ощущения, а также физиологические потребности организма. В первом параграфе сообщается о ведущих органических ощущениях персонажей - голоде и жажде. Как причины появления голода в сказке указываются отсутствие еды, запрет, переживания и пр. Мотивы голода и его утоления выстраиваются в цепочку, состоящую из трех звеньев: голодный - принимающий пищу - сытый. Наиболее распространен мотив голода, связанный с отсутствием еды. Его социальными причинами становятся крайняя бедность или пьянство отца. Подтипы мотива временного состояния группируются по локусу, в котором персонаж испытывает голод и утоляет или не утоляет его.

Мотивы состояний испытывающий жажду - утоляющий жажду - утоливший жажду и употребление напитка - завершение употребления напитка часто используются в сказке. Данное состояние зависит от мотивов изменения облика, связано с мотивом отдачи сына антагонисту, с мотивом предсказания и пр. В большинстве случаев персонажи утоляют жажду водой. Наблюдается следующая закономерность: воду пьют, в основном, в том случае, если находятся далеко от дома (например, во время пути - из ручья или колодца, в локусе противника - из водоемов или сосудов).

Во втором параграфе идет речь о мотивах экстерорецептивных ощущений: о зрительных, слуховых, вибрационных, обонятельных и вкусовых ощущениях, кожной чувствительности и осязании, а также об отсутствии зрительных и слуховых ощущений и примыкающей к ним немоте. На первом месте по частотности употребления стоит зрительное ощущение. Сказка говорит о восприятии предметов в непосредственной близости от них, реже - на дальнем расстоянии, причем в этом случае сообщается об искаженном восприятии предмета. Как правило, взгляд персонажа направлен вперед: он видит то, что находится перед ним. Персонажам приписывается способность различать свет и темноту, цвет, блеск, величину, дальность расстояния, отличать один предмет от похожего на него по незначительным деталям.

Меньше внимания уделяется другим типам ощущений. Персонажи различают разные типы шумовых эффектов (голос, свист), идентифицируют звуки по громкости. Вибрационные ощущения в сказке поданы своеобразно: персонажи воспринимают вибрацию посредством слуха, прикладываясь ухом к горизонтальной поверхности. Мотивы тепла, жары и холода встречаются чаще других подтипов кожной чувствительности. Персонаж чувствует твердость или мягкость предметов, тесноту помещения, богатырь наделяется измененным осязанием. Обонятельные ощущения преобладают над вкусовыми: персонаж чаще воспринимает окружающее (в том числе и пищу) на запах, чем на вкус. Предмет (или персонаж), от которого исходит запах, оказывается для сюжетостроения важнее, чем персонаж, воспринимающий запах.

Слепота, глухота и немота могут быть постоянными и временными; сказка уделяет внимание и состояниям, которые можно обозначить как персонаж не видит, персонаж не слышит и персонаж не говорит, то есть не реагирует на речь или действия других. Отсутствие зрения указывает на принадлежность персонажа миру мертвых или на его болезни, служит показателем возраста, персонаж лишается возможности видеть, если его глаза чем-то закрыты (тюлем, повязкой, руками, веками). Персонаж воспринимает предметы такими, какие они есть, но иногда может говорить о том, что вместо одного предмета видит другой. Мотив немоты, как правило, связан с нарушением запрета.

В третьем параграфе исследуются мотивы физиологических потребностей (обыкновенный сон и пробуждение, усталость и отдых, мочеиспускание). Мотив обыкновенного сна, указывая на ход времени, представлен неким этапом, во время которого все будет выполнено другим персонажем, а также является активным средством развития сюжета по иному пути (сон - своего рода бездействие персонажа). Обыкновенному сну свойственно отсутствие сновидений.

Мотив усталости сочетается с мотивом пути, голода, жажды или жары. Персонажи восстанавливают силы, прекращая передвижение, а также засыпая, принимая пищу и напитки. Для сказки не характерны мотивы усталости и отдыха персонажей в собственном локусе. Мотив отдыха вводится не только в то время, когда персонаж находится в пути и в результате устает, но и перед тем, как отправляется в путь. Сказка очень деликатно описывает процесс мочеиспускания, преимущественно используя иносказания. Заявление о нем помогает персонажу избежать опасности, обрести свободу, дает возможность покинуть локус или остаться там одному.

Представления русских об ощущениях и физиологических потребностях человека, проецируясь в сказку, стали ее неотъемлемой и уникальной частью. Ощущения приписываются персонажам обоих полов, а физиологические потребности - чаще мужским персонажам, чем женским. Субъект, от которого исходит инициатива, и субъект, способствующий возникновению состояния, для этих мотивов не характерны, как и категории добровольности / невольности. Ощущениям и физиологическим потребностям предшествует противоположное состояние (отсутствие сонливости, усталости). Состояние временное, есть возвращение к предыдущему состоянию.

Пятая глава диссертационного исследования «Мотив эмоций и средства его выражения в русских народных волшебных сказках» посвящена анализу обозначенного мотива. В первом параграфе говорится о постоянных признаках эмоций. К ним относятся причины возникновения, типы, средства выражения, причины завершения, эмоциональные структуры.

Причины возникновения эмоций составляют действия, высказывания, эмоции разных типов персонажей, а также те или иные обстоятельства. Выявлены типы персонажей, чьи действия (в широком плане) приводят к возникновению эмоций: это персонажи, которые затем будут испытывать эмоцию, персонажи, на которых эмоция будет направляться, и другие персонажи (те, кто в дальнейшем в эмоциональном акте фигурировать не будет). Действия оказываются самыми продуктивными причинами возникновения эмоций. Значительная часть действий, высказываний и эмоций принадлежит несмешанным типам персонажей.

К типам эмоций относятся точно определенные эмоции и эмоциональные всплески (большая часть эмоциональных состояний, выявляющихся посредством действий или речевых высказываний, конкретно не обозначена). Перечень положительных эмоций в сказках невелик (радость, персонажу что-то нравится, персонаж чем-то доволен, интерес), к ним относятся отрицательные эмоции, переданные глаголами с частицей не (не печалиться, не бояться и пр.). Отрицательные эмоции состоят из двух групп: биологические (печаль, испуг, боязнь и пр.) и социальные (жалость, удивление, зависть и пр.). Персонажи чаще испытывают отрицательные эмоции, чем положительные, что важно для развития сюжета.

Средства выражения эмоций включают в себя высказывания (они самые продуктивные), действия, а также соединения первого и второго. К речевым средствам выражения эмоций относятся обращения, наименования и самонаименования, призыв имени Божьего или имени нечистой силы, отражение эмоций персонажей в диалогах. Положительные обращения указывают на наличие реально существующих родственных отношений; на ценность того персонажа, к которому обращаются; на принадлежность адресата к человеческому роду; на имена персонажей (уменьшительно-ласкательные формы); на прочие характеристики персонажей (пол, возраст, социальный статус, местожительство). Отрицательные обращения сообщают о глупости, отрицательных моральных качествах, старости адресата, отказывают в наличии зрелости взрослому персонажу. Некоторые отрицательные обращения содержат в себе указание сразу на два этих признака. Персонажи-мужчины прибегают к обращениям чаще персонажей-женщин. Отрицательные персонажи реже используют в своей речи обращения, чем положительные персонажи.

Отрицательные наименования и самонаименования преобладают над положительными. Эти средства выражения эмоций связаны с такими категориями, как ум или его отсутствие, отрицательными личностными характеристиками, родственными и свойственными отношениями. В адрес мужских персонажей направлено большее количество наименований и самонаименований, чем в адрес женских персонажей. Призыв имени Божьего для сказочных персонажей более характерен, чем призыв нечистой силы.

Отражение эмоций персонажей в диалогах вызвано следующими причинами: персонаж получает невыполнимое задание, чего-то лишен или в ближайшее время лишится, желает обладать чем-либо, ему угрожает опасность, неожиданно появился пропавший персонаж. Как правило, диалог построен вокруг негативного эмоционального состояния героя, реже - других положительных персонажей. Диалоги, где отражены эмоции отрицательных персонажей, для сказок не характерны. Причиной эмоционального состояния интересуется положительный персонаж. В большинстве случаев эмоциональное состояние стабильно, переход от одной эмоции к другой не выявлен. Внимание на завершении эмоции не акцентируется, но часто говорится о советах персонажу, как перестать испытывать эмоцию, и о следовании им.

Действия как средства выражения эмоций включают в себя жестикуляцию, изменения лица, действия сердца и души, плач и смех. В сказках преобладают коммуникативные жесты (этикетные и общекоммуникативные), указательные жесты не выявлены. Этикетные жесты имеют ряд значений: они сопутствуют просьбе персонажа сделать что-либо, являются формой приветствия или прощания, выражают благодарность за помощь, указывают на наличие сильной положительной эмоции, которую персонаж не способен контролировать.

Изменение лица как средство выражения эмоций характерно для положительных и для отрицательных персонажей мужского и женского пола. Эти действия индивидуальны, о парном или групповом одновременных и аналогичных изменениях лиц персонажей не говорится. Цветовая гамма небогата, она отражает существующие у человека изменения цвета лица при возникновении эмоций (персонажи краснеют, чернеют, бледнеют, зеленеют). Менее распространены изменения, связанные с мимикой.

Своеобразные средства выражения эмоций - движения сердца и души, причем первые количественно преобладают над вторыми. В сказках женскому и мужскому сердцам приписывается ряд свойств, одни из которых совпадают (способность тосковать), другие - разнятся (женское сердце предчувствует будущую опасность или угрозу, мужское - не умеет терпеть). Собственный перечень действий присущ и душе: она может волноваться, болеть. Большей частью словосочетания, связанные с сердцем и душой, являются существующими в русском языке фразеологизмами или построены на их основе. Действия сердца и души, в основном, принадлежат молодым персонажам. Они чаще связаны с выражением отрицательных эмоций, реже - положительных, у персонажей мужского пола процент положительных эмоций меньше, чем у персонажей женского пола.

Плач - самое популярное средство выражения эмоций. Он сопровождает встречу или разлуку персонажей, узнавание или неузнавание в критических ситуациях, оторванность от других, отсутствие защиты, неспособность самостоятельно выполнить некое действие, указывает на разлад в семье, существование беды, сильных переживаний. Плач - скорее, женское выражение эмоций, чем мужское, молодые плачут чаще старых, при этом причиной слез становится отрицательная эмоция. Из-за одного и того же события персонаж может плакать один раз или многократно на протяжении длительного времени. Слезам приписывается ряд характеристик (они горькие, горячие, обильные).

Персонажи смеются реже, чем плачут. Причины смеха связаны с социальным статусом, достижением цели, с сомнением в способностях другого персонажа выполнить какое-либо действие. Смех указывает на наличие смелости, может быть реакцией на сильное эмоциональное потрясение, интерпретируется как реакция на унижение других. Встречаются в сказках действия персонажа, которые подаются как насмешка. Сказка тяготеет к яркому проявлению эмоций, сдержанность в смехе для персонажей не характерна. Как правило, упоминается об акте смеха единственным словом: есть констатация факта, но нет дополнительного акцентирования на этом действии. Молодые персонажи смеются чаще старых. Для всех средств выражения эмоций присуща общая черта: они в большинстве своем индивидуальные. Адресатом и адресантом в большинстве случаев выступает герой.

Причины завершения эмоционального состояния (или повествования о нем) связаны с действиями, с речью, с эмоциями разных типов персонажей или же с другими обстоятельствами. Действие персонажей - самая распространенная причина завершения эмоции (или повествования о ней). На первом месте по проценту действий (обобщенно), завершающих эмоциональное состояние или повествование о нем, находится персонаж, на которого направлена эмоция. Количественно преобладают над прочими действие персонажа, испытывающего эмоцию, речь персонажа, на которого направлена эмоция, действие персонажа, на которого направлена эмоция, действие другого персонажа. Если группы, связанные с действием и эмоциями персонажей, имеют пары (и даже группы), объединяющие разные типы персонажей, то группа, связанная с речью персонажей, тяготеет к простоте: у нее не выявлено объединений разных типов в пары и группы.

Важна классификация эмоциональных структур по количеству задействованных персонажей. Функции субъектов, способствующих возникновению эмоции, испытывающих эмоцию, на которых направлена эмоция, способствующих прекращению эмоции, выполняет один и тот же персонаж, два, три или четыре персонажа. Иногда такому типу персонажей приравнивается пара или группа персонажей, основанием чему служит идентичность выполняемых ими ролей. Эмоциональные структуры имеют следующие законы построения. Минимальное (один) и максимальное (четыре) количество персонажей имеют меньшее количество типов и единиц эмоций, чем другие варианты (два и три персонажа). Самыми популярными являются структуры, в которых задействованы два типа персонажей: сказка тяготеет к простой (двухперсонажной), но не упрощенной (одноперсонажной) модели эмоциональных структур. По количеству типов практически равны структуры, где в каждой позиции задействовано по одному и по два персонажа, но при этом первая группа значительно превосходит вторую по количеству единиц. Чем больше в моделях задействовано персонажей, тем реже встречаются лакуны в структурах; чем меньше количество персонажей, тем больше допускается лакун. Если вместо персонажей в типах структур используются такие категории, как смена времени, обстоятельства, то повторяется вышеизложенная закономерность: чем меньше количество персонажей, тем больше (относительно общего количества) типов с указанными категориями.

В сказках встречается объединение эмоций в эмоциональные цепи (такие конструкции, где эмоция одного персонажа вызывает ответную эмоциональную реакцию у другого персонажа). Эмоциональные цепи состоят из двух (самые популярные), трех, четырех, пяти и шести звеньев. Каждое звено цепи включает в себя два элемента: первый персонаж испытывает эмоцию, а в адрес второго эта эмоция направляется. Превалирует кольцевая форма; полные цепи используются чаще цепей с лакунами. Цепей, где задействованы по одному персонажу, больше, чем цепей, где действуют два персонажа или группа. Чаще всего эмоции испытывает герой, на него же они, как правило, и направляются.

Второй параграф посвящен непостоянным признакам эмоций. К ним относятся степень (она чаще связана с категорией максимум, реже - с категорией минимум), сравнение (могут сопоставляться идентичные эмоции одного и того же персонажа, разделенные некоторым промежутком времени, или одновременно возникающие идентичные эмоции разных персонажей), повтор (одной и той же эмоции у разных персонажей), время возникновения, продолжительность. Другие непостоянные признаки (очередность возникновения, противопоставление настоящей и ожидаемой эмоций) встречаются в сказках крайне редко. Простые формы преобладают над усложненными. В усложненных формах сочетаются категории времени и степени, времени и возможности существования эмоции, повтора и степени. В большинстве случаев непостоянные признаки приписываются таким эмоциям, как радость, печаль и жалость, а также неопределенному эмоциональному всплеску. Эмоции, имеющие непостоянные признаки, как правило, лишены направления.

Мотив эмоций отражает представления русского народа об эмоциональных состояниях, существующих в реальности, их признаках и средствах выражения. Будучи составляющей мотивного фонда, мотив участвует в создании образов персонажей и в построении сюжета. Субъектами эмоционального состояния являются многие типы персонажей. Над прочими типами персонажей по количеству испытываемых эмоций лидирует герой. Инициатор и категории невольности / добровольности для данного типа состояния не характерны. Субъектом, способствующим возникновению состояния, выступает сам персонаж или другой персонаж. Ему предшествует отсутствие эмоционального состояния или (реже) другое эмоциональное состояние. Эмоция временная, о возвращении к исходному состоянию не говорится.

В заключении диссертации подводятся итоги исследования.

В диссертационном исследовании были выявлены значимые реалии состояний (пять групп, в которые вошли телесные признаки; особые состояния тела; изменения внешнего облика; ощущения, физиологические потребности организма и примыкающие к ним мотивы; эмоции), их взаимосвязь и функции в зависимости от типа сюжетов и типа персонажей.

По частотности использования и разработанности подгруппы мотивов телесных признаков и подгруппы мотивов ощущений и физиологических потребностей реже используются и менее разработаны, чем подгруппы мотивов особых состояний тела, изменений внешнего облика и эмоций. Это, видимо, связано с тем, что для развития сюжета важнее не признаки тела, ощущения и физиологические потребности персонажей (которые в большинстве своем статичны и поэтому не столь значимы для сюжетостроения), а разнообразные телесные и эмоциональные состояния и их способность изменяться. Мотивы телесных и эмоциональных состояний взаимосвязаны между собой. Эмоции проявляются через телесные состояния (жесты, мимику), а телесные состояния подготавливаются и часто возникают благодаря эмоциональным состояниям.

Каждая из выделенных пяти подгрупп, входящих в группу мотивов состояний, имеет как сходство с другими подгруппами, так и отличие от них. Это обусловлено спецификой каждой подгруппы. Инициатива изменения телесного состояния чаще принадлежит другому персонажу, чем персонажу, состояние которого изменяется. Но иногда данный критерий отсутствует. Способствует возникновению состояния или производит действие чаще другой персонаж, чем сам персонаж, о телесном состоянии которого сообщается. В равной степени задействованы добровольная смена состояния, невольная смена состояния или же отсутствие критерия. О предшествующем состоянии и о критерии действия, благодаря которому происходит смена состояния, чаще говорится, чем не говорится. Продолжительность состояния в большинстве случае временная.

Мотивы состояний имеют традиционное деление на сюжетообразующие и сюжетонеобразующие, как и прочие мотивы. Это свидетельствует о том, что мотивы состояний не воспринимаются сказкой как чужеродные элементы, а являются ее важным компонентом. Как и другие мотивы, они подчиняются одинаковым для всех мотивов законам жанра. В результате проведенной работы были вычленены дополнительные признаки этих типов мотивов. Во-первых, для развития сюжета важен конкретный мотив. Во-вторых, значимым оказывается не сам мотив, а его место в сюжете (в одних и тех же ситуациях возможно использование разных мотивов состояний, но выбор замены весьма ограничен). В-третьих, сам мотив может и не быть сюжетообразующим, но при этом он предвосхищает появление сюжетообразующего мотива. В-четвертых, мотив прикреплен к конкретной сюжетной ситуации; для сказки характерно использование одного и того же мотива состояния в конкретной ситуации как в одних, так и в разных сюжетах. Сложность системы мотивов обусловлена многообразием типов и подтипов, а также их противоположными признаками.

Подбор необходимых для создания образа мотивов определяется типом персонажа, а тип персонажа - сюжетом. В большинстве сюжетов главным действующим лицом является молодой герой. Поэтому для сказки значимее состояния молодого героя и персонажей, противодействующих или содействующих ему, а не вообще всех персонажей сказки.

Сказка реалистично отражает ощущения, физиологию и эмоции персонажа, калькируя их из реальности. В большинстве случаев те или иные состояния могут приписываться разным типам персонажей. Лишь незначительное число мотивов закреплено за отдельными типами образов. Каждому сказочному образу присуща собственная группа мотивов состояний, в которую входят общие мотивы и уникальные мотивы, характерные только для данного типа персонажа. Важной оказывается и частотность возникновения того или иного состояния у разных типов персонажей. В сказке выявлена закономерность принадлежности тех или иных мотивов состояний, связанная с полом персонажей, возрастом или типом образа.

Мотивы состояний отражают существующее представление о человеке, сложившееся в традиционной культуре русского народа, одни из них схожи, а другие отличаются от представлений о человеке в науке (например, мотив вибрационных ощущений). Сказке свойственны два способа превращения разнообразных явлений в мотивы. Представления, связанные с мифологией и ритуалом, без значительных изменений воплощаются в сказочной действительности. Это вызвано тем, что они имеют схожие со сказкой корни. Из группы бытовых реалий и свойств человеческой физиологии и психологии сказка отбирает только необходимые ей явления. Порой они трансформируются, чтобы соответствовать потребностям жанра. Так создается мир сказки, которая не стремится точно воссоздать реальность, но, опираясь на нее, творит собственную действительность. Не сказка работает на мотив, а мотив на сказку, подчиняясь ее законам. Сказка, оторвавшись от мифа, нуждается в логически выстроенном сюжете. Это одна из причин развития жанра. Мотивы состояний не обособлены от других мотивов, а как и они, подчиняются законам сказки и трансформации сказочного канона.

Русская народная волшебная сказка - сложная система, в которой гармонично действуют многоуровневые и порой, казалось бы, противоположные законы. Причем они не исключают друг друга, напротив, именно это и составляет уникальность жанра.

Список использованной литературы включает в себя 440 наименований. В Приложение включены таблицы, обобщающие данные по мотивам эмоций.

ОСНОВНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДИССЕРТАЦИИ ИЗЛОЖЕНЫ В СЛЕДУЮЩИХ НАИБОЛЕЕ ЗНАЧИМЫХ ПУБЛИКАЦИЯХ

Ведущие рецензируемые научные журналы, рекомендуемые ВАК:

1. Краюшкина Т.В. Мотивы маскарада и обнажения в русских народных волшебных сказках: классификация и функции // Россия и АТР. 2007. №1. С. 82-91. 0,87 п.л.

2. Краюшкина Т.В. Мотивы «быть одетым» и «быть обутым» как особые состояния героя-человека в русской народной волшебной сказке: связь мотивов одежды с заключением брака // Сибирский филологический журнал. 2008. №1. С. 5-11. 0,6 п.л.

3. Краюшкина Т.В. Группа мотивов изменения внешнего облика человека в русской народной волшебной сказке: типы и функции // Вестник Челябинского государственного университета. Серия «Филология. Искусствоведение». 2008. №12 (113). Вып. 20. С. 76-81. 0,52 п.л.

4. Краюшкина Т.В. Мотивы экстерорецептивных ощущений героя-человека в русской народной волшебной сказке: типы и функции // Вестник Тамбовского университета. Серия «Гуманитарные науки». 2008. Вып. 4 (60). С. 232-237. 0,53 п.л.

5. Краюшкина Т.В. Группа мотивов превращения героя-человека в русской народной волшебной сказке // Религиоведение. 2008. №3. С. 155-163. 0,76 п.л.

6. Краюшкина Т.В. Специфика выражения эмоций (на материале русских народных волшебных сказок Дальнего Востока) // Россия и АТР. 2009. №2. С. 159-164. 0,42 п.л.

7. Краюшкина Т.В. Чудесные дети и их появление на свет в русских народных волшебных сказках Сибири и Дальнего Востока // Вестник Бурятского государственного университета. Серия «Филология». 2009. Вып. 10. С. 276-283. 0,87 п.л.

8. Краюшкина Т.В. Мотив телесных признаков в русских народных волшебных сказках Сибири и Дальнего Востока // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. Серия «Филологические науки». 2010. №2 (46). С. 108-112. 0,4 п.л.

9. Краюшкина Т.В. Тема грязного тела и мытья в русских народных волшебных сказках (на материале фольклора Сибири и Дальнего Востока) // Традиционная культура. 2010. №1. С. 18-27. 0,96 п.л.

10. Краюшкина Т.В. Обращения и наименования как средства выражения эмоций (на материале русских народных волшебных сказок) // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. 2010. №4. С. 247-255. 0,44 п.л.

11. Краюшкина Т.В. Второстепенные признаки эмоций в русских народных волшебных сказках Сибири и Дальнего Востока // Вестник Челябинского государственного университета. Серия «Филология. Искусствоведение». 2010. №11 (192). Вып. 42. С. 62-66. 0,49 п.л.

12. Краюшкина Т.В. Группа мотивов телесных, физиологических и эмоциональных состояний (на примере русской народной волшебной сказки с контаминацией сюжетов 511 Чудесная корова и 510А Золушка) // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. 2010. №5. С. 256-263. 0,42 п.л.

13. Краюшкина Т.В. Группа мотивов особых действий персонажей в русских народных волшебных сказках Сибири и Дальнего Востока: типы и функции // Вестник Челябинского государственного педагогического университета. 2010. №6. С. 253-263. 0,57 п.л.

Монографии:

14. Краюшкина Т.В. Мир семейных отношений в русских народных волшебных сказках: Монография. Владивосток: Дальнаука, 2005. 204 с. 12,75 п.л.

15. Краюшкина Т.В. Мотивы тела и телесных состояний человека в русских народных волшебных сказках Сибири и Дальнего Востока. Владивосток: Дальнаука, 2009. 338 с. 21,25 п.л.

Публикации в научных журналах и сборниках:

16. Краюшкина Т.В. Сон как особое состояние героя-человека в русских народных волшебных сказках (на материале фольклора Сибири и Дальнего Востока) // Наука и студенчество: лингвистические исследования, международное сотрудничество, сервис и туризм: материалы Междунар. науч. конф. студентов, аспирантов и молодых преподавателей / отв. ред. О.П. Болотина. Владивосток: Изд-во «Былина», 2007. С. 86-100. 0,9 п.л.

17. Краюшкина Т.В. Мотив оборотничества в русских народных волшебных сказках: функции, модели и основные черты (на материале фольклора Сибири и Дальнего Востока) // 1/2: Научные труды, записки, исследования института социально-политических проблем управления. Владивосток: Изд-во Морского гос. ун-та, 2007. С. 20-40. 1,35 п.л.

18. Краюшкина Т.В. Мотивы красоты героев и получения красоты в русской народной волшебной сказке Сибири и Дальнего Востока // История освоения Россией Приамурья и современное социально-экономическое состояние стран АТР: материалы Междунар. науч.-практич. конф.: в 2 ч. / редколл. А.А. Шумейко, В.Л. Ларин, В.С. Бавыкин и др. Комсомольск-на-Амуре: Изд-во АмГПГУ, 2007. Часть 2. С. 44-50. 0,45 п.л.

19. Краюшкина Т.В. Прятки как особое состояние героя-человека в русских народных волшебных сказках (на материале фольклора Сибири и Дальнего Востока) // Проблемы изучения фольклора и русской духовной культуры: материалы Междунар. науч. конф. / науч. ред. М.В. Антонова. Орел: Изд-во Орловского гос. ун-та, 2008. С. 58-64. 0,43 п.л.

20. Краюшкина Т.В. Происхождение и развитие мотивов слепоты, немоты и глухоты в русских народных волшебных сказках (на материале фольклора Сибири и Дальнего Востока) // Сказка: научный подход к детскому жанру: материалы Всеросс. науч.-практич. конф.: в 2 ч. / отв. ред. А.Н. Садриева. Нижний Тагил: Изд-во Нижнетагильской гос. социально-педагогической академии, 2008. Ч. II. С. 36-41. 0,32 п.л.

21. Краюшкина Т.В. К вопросу о физиологии человека в русской народной волшебной сказке Сибири и Дальнего Востока: мотив телесных жидкостей и примыкающие мотивы // Филология в парадигме гуманитарных наук: традиции и современность: материалы Междунар. науч.-теор. конф. Караганда: Изд-во КарГУ, 2008. С. 130-134. 0,42 п.л.

22. Краюшкина Т.В. Мотивы болезненного состояния и телесного повреждения в русской народной волшебной сказке Сибири и Дальнего Востока // Литература и культура Дальнего Востока и восточного Зарубежья: ст. участников регион. науч. конф. / отв. ред. Т.А. Гавриленко. Уссурийск: Изд-во УГПИ, 2008. С. 3-11. 0,96 п.л.

23. Краюшкина Т.В. Жест в русской народной волшебной сказке Сибири и Дальнего Востока // Поэтика художественного текста: материалы Междунар. заоч. науч. конф.: в 2 т. / под ред. Е.В. Борисовой, М.Н. Капрусовой. Борисоглебск: Изд-во ГОУ ВПО «БГПИ», 2008. Т. 1. «Язык; Текст; Культура». С. 30-36. 0,43 п.л.

24. Краюшкина Т.В. Мотив воды и группа мотивов телесных признаков в русских народных волшебных сказках Сибири и Дальнего Востока // Миф. Фольклор. Литература. Памяти И.В. Зырянова: межвуз. сб. ст. по материалам науч. семинара / под ред. Н.А. Петровой, Л.В. Туневой. Пермь: Изд-во Перм. гос. пед. ун-та, 2008. С. 38-48. 0,5 п.л.

25. Краюшкина Т.В. О специфике выражения эмоций (на материале русских народных волшебных сказок Забайкалья) // Фольклор в контексте культуры: материалы Всеросс. науч. конф. / сост. М.Ш. Абдулаева. Махачкала: Изд-во ДГПУ, 2009. С. 79-82. 0,43 п.л.

26. Краюшкина Т.В. Мотив получения силы в русских народных волшебных сказках Сибири и Дальнего Востока // Текст / дискурс: проблемы функционирования, анализа, интерпретации: материалы Междунар. заоч. науч. конф. Караганда: Центр гуманитарных исследований, 2009. С. 55-61. 0,4 п.л.

27. Краюшкина Т.В. Группа мотивов особых телесных состояний: типы и функции (на материале регионального сказочного фольклора) // Тихоокеанская Россия и страны АТР в изменяющемся мире: сб. ст. / гл. ред. В.Л. Ларин; отв. ред. Ю.В. Латушко, И.В. Ставров. Владивосток: Дальнаука, 2009. С. 420-428. 0,55 п.л.

28. Краюшкина Т.В. Сотворение локуса как особое действие человека в русской народной волшебной сказке Сибири и Дальнего Востока // Восток - Запад в пространстве русской литературы и фольклора: материалы III междунар. науч. конф. (заоч.) / отв. ред. Н.Е. Тропкина. Волгоград: Изд-во ВГПУ «Перемена», 2009. С. 31-38. 0,4 п.л.

29. Краюшкина Т.В. Эмоции персонажей-мужчин в русской народной волшебной сказке Сибири и Дальнего Востока: типы и функции // Русский язык. Тайбей, 2009. Вып. 14. С. 47-74. 1,14 п.л. (Тайвань, г. Тайбей, Государственный университет Чжэнчжи, факультет славянских языков, статья на русском языке).

30. Краюшкина Т.В. Мотивы смерти и оживления в русских народных волшебных сказках Сибири и Дальнего Востока // Вестник АТАПРЯЛ. Владивосток: Изд-во ДВГУ, 2010. №1. С. 32-36. 0,48 п.л.

Размещено на Allbest.ru