Фольклор как художественный и духовно-философский феномен в эстетических исканиях поэтов английского романтизма

Уход в деревенскую простоту для англичан был протестом против нищеты эпохи компромисса и против «политиканства», грозившего разрушить традиции и нравственное здоровье нации. К примеру, баллада - один из любимейших лирико-эпических жанров романтиков, который позволял полностью отойти от реальности, создать собственный фантастический мир, противопоставленный миру реальности. В западной литературе балладный жанр оформился уже в средние века.

Во всем громадном потоке публикаций старинных текстов эпического и балладно-песенного содержания баллады едва ли не сразу заняли особое место, сыграв во многих европейских литературах роль своеобразного катализатора в поисках новых выразительных возможностей языка поэзии. Хотя первоначальные импульсы в этом направлении исходили из Испании и Англии, первые европейски значимые результаты в создании и осмыслении самого жанра литературной баллады были достигнуты в Германии. Огромную роль здесь уже в период «Бури и натиска» сыграли И.Г. Гердер, И.В. Гёте и Г.А. Бюргер.

Широкий общественный интерес к национальному духу, в частности, к народной песне, и, в первую очередь, к балладе начал просыпаться у образованной публики во второй половине XVIII в. на фоне пробуждающегося интереса к истории, к народному прошлому, к руссоистски трактуемой «природе». Первый успех выпал на долю гениальных подделок древнего кельтского эпоса Джеймсом Макферсоном, публиковавшихся в 1760 - 1773 гг. и получивших всемирную известность под названием «Поэм Оссиана». Первые переводы этого произведения в России начали появляться с 1788 года, наиболее полный прозаический перевод вышел в 1792 году. И хотя современная наука считает, что это собственные произведения Макферсона, созданные на основе древнего кельтского эпоса, образы и мотивы которого сохранились в народных ирландских и шотландских преданиях, поэмы Оссиана пронизаны подлинным фольклором. После издания поэм возник культ Оссиана, легендарного кельтского барда III века.

Формирование литературного лиро-эпического жанра баллады связано с интересом к произведениям англо-шотландского фольклора на исторические темы, возникшими в эпоху предромантизма и романтизма в английской, немецкой, польской, русской словесности. В балладах В. Скотта, Р. Саути, Г. Бюргера, Ф. Шиллера, Н.В. Гете, А. Мицкевича, В.А. Жуковского, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова разрабатывалась легендарно-историческая или сказочная тематика. Романтическим устремлением авторов отвечали такие черты народной баллады, как элементы таинственности в сюжете, отрывистое повествование на воспроизведении наиболее напряженных моментов развития действия, трагическая развязка, драматичность диалогов.

Вообще англо-шотландская народная баллада драматического звучания оказала особое влияние на всю европейскую литературу со второй половины XVIII века: кровавая месть, несчастная любовь, легенды (например, о Робин Гуде), исторические эпизоды. Авторская баллада, основанная на фольклорном материале, нередко чужеземном и потому экзотическом возникает в пору предромантизма. Баллады с мрачным колоритом получили широкое развитие у английских (Р. Бёрнс, С. Кольридж) и поздних немецких просветителей и романтиков (Г. Бюргер, Ф. Шиллер, И. Гёте, Г. Гейне, Л. Уланд), а также в России у «балладника» В.А.Жуковского, прославившегося блестящими переводными и оригинальными балладами («Светлана»).

Как принято считать, романтизм сформировался в Германии. Однако, возникновение романтизма не было событием, замкнутым национальными границами. В 90-е годы XVIII века романтизм заявляет о себе едва ли не повсеместно. Романтизм как течение художественной практики и теории вовлек в свою орбиту разные виды искусств и состоялся в разных странах. В Германии романтизм представляют эстетики, писатели, музыканты, связанные с йенской школой: Вакконедер (1773 - 1798), Тик (1773 - 1853), братья Август Шлегель (1767 - 1845) и Фридрих Шлегель (1772 - 1829), Новалис, Гофман; во Франции - Гюго (1802 - 1885), Мюссе (1810 - 1857), Шенье (1764 - 1811); в Англии - Кольридж (1772 - 1834), Вордсворт (1770 - 1850), Байрон (1788 - 1824), Шелли (1892 - 1822); в Италии - Леопарди (1798 - 1837). Йенские романтики, в частности, А.Шлегель, выражали стремление ко всеобщности явлений, к универсализму. Этот романтический универсализм сказался и на социальном утопизме романтиков, на их утопических мечтах о торжестве идеалов гармонии во всем человеческом обществе.

Абсолютизация духовного мира отдельной личности у романтиков была сопряжена с известными негативными моментами. Однако, в гораздо большей степени это возвеличивание отдельной личности, принципиальная установка вести путь познания всего сущего через ее внутреннее «я» привели романтиков к их самым значительным идейно-эстетическим завоеваниям. В этой области романтиками сделан тот существенный шаг вперед в художественном познании действительности, который выдвинул романтизм на смену искусству Просвещения. Стихи У. Вордсворта и В. Мюллера, Гейне и Байрона, Виньи и Ламартина, психологические повести Шатобриана и де Сталь раскрывали современникам богатства духовного мира отдельной личности. В межлитературном процессе возобладали индивидуалистические факторы, но одновременно обозначается и сближение литературы с реальностью, причем реальность воспринимается через конкретную личность в ее неповторимости и индивидуальности, вступающей в общественные связи или, наоборот, отторгающей их. Антропологизация литературы ведет к выдвижению на первый план писателя, художника, творца.

Внеличные ценности, определявшие ценность романтической личности, по отношению к эмпирическому бытию человека - некая высшая, идеальная сфера. Ранний немецкий романтизм (йенский) оправдывал плоть, приемля материальный мир в мистически просветленном виде. Но и этот акт предполагал двойственность «бесконечного» и «конечного», преодолеваемую одухотворением конечного. Резкий дуализм, разрыв между идеалом и действительностью в высшей степени уже присущ позднему немецкому романтизму. Обращение к избранной личности, возвышающейся над «толпой», отнюдь не исчерпывает трактовку индивидуалистического начала у романтиков. В этой области в не меньшей мере сказался и их глубокий демократизм (Вордсворт, Гейне, В. Мюллер, Эйхендорф, Шуберт).

Грандиозные социальные катаклизмы, потрясшие сначала Францию, а затем всю Европу, нельзя было воспринимать рассудочно, аналитически бесстрастно. Разочарование в революции как способе изменения социального бытия вызвало резкую переориентацию самой общественной психологии, поворот интереса от внешней жизни человека и его деятельности в обществе к проблемам духовной, эмоциональной жизни личности.

В философии и искусстве начала века зазвучали трагические ноты сомнения в возможности преобразования мира на принципах Разума. Попытки уйти от действительности и в то же время осмыслить ее вызвали появление новой мировоззренческой системы - романтизма.

Разочарование в итогах Французской революции поставило под вопрос породившую ее идеологию Просвещения, и в искусстве послереволюционной эпохи - в романтизме - произошла полная смена мировоззренческих и эстетических ориентиров. Французская революция и подготовившее ее Просвещение имели прямых политических противников, выступавших от имени тех классов, которые революция оттеснила с арены исторического развития. Но в последствиях этой революции были разочарованы и ее сторонники, верившие обещаниям просветителей. Характерной и определяющей чертой духовной идеологической атмосферы, сложившейся после революции, была антипросветительская, антибуржуазная реакция, имевшая, однако, различную социально-политическую устремленность. Литературные движения европейских стран того периода - романтизм прежде всего - отражали именно эти настроения эпохи.

Рубеж XVIII - XIX вв. явился тем этапом, когда в сознании художников рождались идеи нового мира, несущего противоречия и сложность, открытых революцией во Франции. В художественной культуре утверждается господство нового стиля мышления, теоретически и практически распространяется художественное сознание нового типа. Это время перехода от Просвещения к романтизму, интенсивного романтического освоения мира, создания «школ» и союзов и их разрушения, отрицания норм и традиций прошлого, узаконивания своих форм, внутреннего тяготения к новому.

Энтузиазм ранних романтиков был похож на великое путешествие в глубинные миры своего «я». Это связано с тем, что культурная атмосфера переходного времени складывалась под знаком субъективистской философии, поставившей в центр мира человека и его внутреннюю духовную конституцию. Но и в самой литературе уже окончательно утвердился интерес к внутреннему миру человека, бесконечные горизонты которого обозначил Гете в своем романе «Страдания юного Вертера» (в нем также выражено томление художника по рождению полнокровного образа мира и человека, просматривается рождение энтузиастического состояния человека).

Классической страной романтизма была Германия. События Великой французской революции, ставшие решающей социальной предпосылкой интенсивного общеевропейского развития романтизма, были пережиты здесь преимущественно идеально. Это способствовало перенесению общественных проблем в сферу спекулятивной философии, а также этики и особенно - эстетики. Прародиной романтизма суждено было стать Германии; и для всех национальных культур при всей их самобытности, при всей исторической неизбежности «национальных романтизмов», немецкий романтизм будет существовать в качестве ориентира, в качестве предмета непрерывного осмысления и отталкивания. Немцы, не будучи общественной нацией, разделенной на множество разных государств, по мнению Ж. де Сталь, погружаются в идеалы, поскольку окружающая их действительность враждебна личности, свобода возможна здесь лишь в сознании, поэтому немцы особенно искусны в эпоху романтизма в отстаивании свободы выражения.

Начало собиранию и изучению народных песен положил Иоганн Готфрид Гердер (1744 - 1803). Он выступает страстным пропагандистом народной поэзии и в 1778 - 1779 гг. выпускает сборник «Народные песни», в который вошли немецкие, английские, испанские, греческие, шотландские, скандинавские, литовские, эстонские песни - издание, сохраняющее непреходящее значение вплоть до наших дней: не случайно позднее сборник получил другое название - «Голоса народов в песнях». На последовавший позже призыв Гердера собирать и записывать народные песни первым откликнулся молодой Гёте, записавший летом 1771 г. в Эльзасе двенадцать народных баллад вместе с мелодиями. При этом он тщательно обдумал структуру своего небольшого собрания, лежащего у самых истоков современной фольклористики в Германии. Самому Гёте, всю жизнь, подобно Гердеру, занимавшемуся изучением, собиранием и переводом песенного творчества различных народов, раннее обращение к фольклору позволило избегнуть манерного стиля поэзии рококо и уже в цикле «Зезенгеймские песни» в начале 1770-х годов создать подлинные поэтические шедевры.

Вслед за Гердером и Гете Бюргер и Шиллер усваивали фольклорные образы и мотивы, форму и мелодику народного стиха. Наиболее радикальные представители «бурных гениев» обращались к сказаниям и легендам, отражающим настроения угнетенных низов, используя фольклор как средство борьбы против помещичьего гнета (Бюргер).

Во Франции, где особенно сильны были традиции классицизма, романтизм встретил наибольшее противодействие и утвердился в литературе лишь к началу 1820-х гг. Его отличает связь с наследием Просвещения и с предшествующими художественными традициями, большая обращённость к современности, к актуальной социально-полити-ческой проблематике. Во Франции первой трети XIX в. романтизм был основным направлением литературы. На раннем этапе его развития центральная фигура - Франсуа Рено де Шатобриан (1768 - 1848). Он представлял консервативное крыло этого направления. Все написанное им - это полемика с идеями Просвещения и революции. В трактате «Дух христианства» прославляется «красота религии» и обоснована мысль о том, что католицизм должен служить основой и содержанием искусства. Спасение человека, по мнению Шатобриана, только в обращении к религии. Шатобриан писал высоким, выразительным, по мнению советских исследователей, «ложно глубокомысленным стилем».

К началу 30-х годов заметно изменилось соотношение сил в литературном развитии европейских стран. Франция теряет роль былой законодательницы эстетических норм и вкусов в искусстве и литературе. На первое место выдвигается Германия, с которой в иных моментах успешно соперничает Англия. Так или иначе все европейские литературы той поры полны откликов на эстетические теории и литературную деятельность ранних немецких романтиков. К исходу же 20-х годов, когда романтизм становится перевернутой страницей немецкой литературы, когда с кончиной Гофмана временно угасает и его литературная слава, когда на литературном перепутье оказывается Гейне, к тому же вынужденный покинуть родину, немецкая литература надолго и прочно отходит на второй план, а внутри нее начинается процесс острой и активной антиромантической реакции. Во Франции же в этот период, напротив, романтическое движение, хотя и достаточно значительное в своих истоках, но разрозненное и не оформленное организационно, именно в 20-х годах консолидирует силы, становится школой, разрабатывает свою эстетическую программу, выдвигает новые имена крупнейших поэтов и писателей - Ламартина, Виньи, Гюго.

Стоявший у заката немецкого романтизма Генрих Гейне (1797 - 1856) показал, что романтизм в его немецкой разновидности ведёт к полному разладу с действительностью. Гейне стал на позиции реализма и революционного демократизма («Германия. Зимняя сказка» и др.). Генрих Гейне - крупнейший немецкий романтический поэт, чье отношение к романтизму было неоднозначным. Точнее всего он определил его сам, назвав себя «романтиком-расстригой», то есть, подчеркивая свой отход от романтизма одновременно с глубокой, неразрывной внутренней зависимостью от него. Гейне был поэтом революционной демократии. Во многих своих стихах он опирается на народную песню, благодаря развитию мотивов которой достигает необыкновенной естественности, ясности и простоты.

В европейском романтизме из-за чрезвычайно неравномерного развития разных культурных регионов за пределами ядра остаются литературы, формально входящие в романо-германский регион, как, например, испанская или итальянская. Но в первом случае существенным препятствием на пути преодоления национальных границ и приобщения к центру являются сильные традиции восточной культуры, оказавшие значительное влияние на национальный характер.

В целом же, литература каждой отдельной европейской страны, отражая социальные процессы, в ней происходящие, сохраняла свое национальное своеобразие. Характерно, что романтики, много сделавшие для расширения международного обмена художественными ценностями, неизменно подчеркивали национальные корни каждой культуры, ее самобытность и неповторимый местный колорит. На первый план выдвигалась идея «характерного» искусства, то есть искусства, наделенного силой, энергией и национальной самобытностью, близкого природе, народного во всех своих проявлениях.

В третьей главе «Фольклор и духовно-эстетические искания английских романтиков» утверждается, что романтизм в Англии оформился раньше, чем в других странах Западной Европы. Романтические тенденции долгое время существовали подспудно, не вырываясь на поверхность, чему в немалой степени способствовало раннее возникновение сентиментализма. Эти незримо существовавшие романтические мироощущения проявились в целой системе свойственных только Англии явлений, что дает право исследователям, пишущим о специфике английского романтизма, говорить о предромантизме, хронологически предшествующем собственно романтизму.

Среди поэтов данной эпохи двое являются крупными предшественниками романтизма: Коллинз (1721 - 1759), в «Одах» которого романтическая выдумка, богатое и разнообразное содержание, нежность чувства и элегические настроения порой противоречат пиндаровской классической традицией, сдерживающей его свободное вдохновение; Томас Грей (1716 - 1771), автор элегий, у которого классическое чувство меры без ущерба регулирует импульс свободного вдохновения.

Предромантизм возник в период кризиса просветительства, романтизм явился продолжением размышлений о возможностях человеческого разума. Основное внимание романтиками было уделено особому свойству романтизма - воображению. Так, теоретическое осмысление воображения у Кольриджа связано с важнейшей страницей в истории английской культуры - проникновением немецкой философии и эстетики в английскую духовную жизнь. «Литературная биография» Кольриджа содержит интересную полемику автора с Шеллингом. Первые переводы немецких поэтов делаются Скоттом и Кольриджем.

Во второй половине XVIII в., в период, который принято называть предромантизмом, создаются предпосылки для осуществления в 90-х годах XVIII в. романтического взрыва, перехода от просветительских форм мышления и сознания к романтическому восприятию мира и определению места в нем человека, внутренний мир которого, многомерный и глубокий, становится главным объектом изображения. Мир для английских романтиков - это хаос, который в своем движении не имеет никакого направления, никакого доступного пониманию образца либо причины. Единство повествования достигается здесь порой не последовательностью и взаимосвязью событий, а общностью проблематики и единством авторского взгляда на вещи.

Произведения писателей, основывавших свое творчество на философском скептицизме и романтической иронии, создавались главным образом методом определения границ человеческого языка и анализа последнего. В основу их творчества была положена концепция способности человека к неправильному пониманию, т.е. концепция диспропорции между индивидуальным человеческим разумом и окружающим человека миром.

Возродив жанры национальной лирики (баллада, эпитафия, элегия, ода) и существенно переработав их в духе времени с акцентом на внутренне раскованный мир личности, романтическая поэзия уверенно шла от подражательности к оригинальности. Меланхоличность и чувствительность английской поэзии соседствовала с эллинистическим языческим любованием жизнью и ее радостями. Эллинистические мотивы у Китса и Мура подчеркивали оптимистический характер изменений, происходивших в поэзии, - освобождение ее от условностей классицизма, смягчение дидактики, обогащение повествовательных линий, наполнение их субъективностью и лиризмом.

Поэт должен искать новое основание поэзии, новое «principium volens» - что и делают романтики в своих одах. Будучи найденным в конкретном стихотворении (в данной строфе, в данной строке), оно не утверждается раз и навсегда; в следующем стихотворении его придется искать заново. Этот поиск и становится магистральной темой романтической оды. Одержимость божественным восторгом дает поэту предельную власть - найти или сотворить (это неразличимо) новое основание поэзии. Таким найденным (созданным) божеством, «эпонимом» поэзии становится в восьмой строфе «Оды» Вордсворта «Ребенок-творец»; ему подобны Соловей Китса, Ветер Кольриджа и Шелли. Утверждение божественной инстанции в данном стихотворении есть индивидуальный и неповторимый акт. Если нет прежней богини, провозглашает поэт в «Психее» Китса, «я создам ее сам в своем воображении и сам же стану ее жрецом («I see, and sing, by my own eyes inspired»)» [Китс Д.].

Оборотная сторона этого акта - неудача, ошибка. Отсюда - двойное видение Ребенка в «Откровениях бессмертия» и Соловья в оде Китса: трезвыми и восторженными глазами. Увиденный восторженными глазами, ребенок в «Оде» Вордсворта выступает вместо музы, но уже не музы-традиции. Магическая апострофа «явись!», «заклинание стиха» («incantation of this verse»; «Ода Западному Ветру» Шелли) вызывает Ребенка как трансцендентное традиции природно-поэтическое начало. Итак, ребенок в «Оде» Вордсворта (как Ветер у Шелли и Соловей у Китса) - великий посредник, связующее звено между Поэзией и Природой; он не просто адресат, объект воспевания, но «источник», «начало», «причина» оды, найденная в самой этой оде.

Возрождение интереса к народной балладе в предромантической литературе второй половины XVIII в. надолго определило развитие английской поэзии. В XVIII в. началась запись и систематизация памятников английского и шотландского фольклора. В творчестве предромантиков середины XVIII в., собиравших фольклор и стилизовавших под него свои собственные произведения, зарождается традиция, великолепно развитая впоследствии романтиками - Кольриджем, Вордсвортом, Саути, Скоттом. На рубеже XVIII - XIX веков вслед за Гете и Шиллером к жанру баллады обращаются гейдельбергские романтики и поэты «Озерной школы», Д. Байрон и Г. Гейне, А. Пушкин и А. Мицкевич, В. Гюго и Н. Ленау.

Начало английского романтизма принято связывать с появлением сборника Вордсворта и Кольриджа «Лирические баллады» (1798), с опубликованием предисловия, содержащего основные задачи нового искусства. Но благодаря уже существовавшему предромантизму, появление романтизма не было похоже на неожиданность, не сопровождалось отказом от старых образцов.

Огромной важности вопросы, выдвигавшиеся жизнью и вторгавшиеся в литературу, ломали старые эстетические представления, старые, относительно узкие, часто ограниченные семейно-бытовым миром масштабы повествования, сложившиеся в литературе XVIII века. Поэтому в конце XVIII - начале XIX века необычайно раздвигаются сюжетно-тематические масштабы английской литературы. «Паломничество Чайлъд-Гарольда» или «Дон Жуан» Байрона, «Королева Маб» и другие поэмы Шелли, произведения Мура могут служить убедительным тому доказательством. На языке художественных образов романтики стремились выразить философские поиски своего времени, обозначить общие закономерности современного им духовного развития.

Первый период развития английского романтизма совпадает с периодом французской революции. В этот период жестокие социальные последствия промышленного переворота, переплетающиеся с политическими последствиями французской революции, вызывают к жизни творчество группы писателей, образующих так называемую «Озерную школу» (Саути, Кольридж, Вордсворт), отражающую чаяния разоряемых классов.

С Озерным краем связано имя замечательного английского поэта Уильяма Вордсворта, который жил там с 1799 года до самой своей смерти в 1850 году (дер. Грасмиер). Позже, привлеченные соседством с Вордсвортом, в Озерном крае поселились и два других поэта «озерной школы» - Сэмюель Кольридж и Роберт Саути.

Первый период творчества лейкистов (конец 80-х - начало 90-х годов XVIII века) отмечен общим для всех трех поэтов интересом к важнейшим социальным вопросам современной жизни. Немаловажным фактором, оказавшим сильнейшее влияние на раннее творчество лейкистов, была французская буржуазная революция. Обострение классовых и национальных противоречий в Англии, правящие классы которой грабили и угнетали народ и чинили суд и расправу над ним от лица английской королевской власти, заставили лейкистов отнестись к первым событиям буржуазной революции во Франции с сочувственным вниманием. Французская буржуазная революция, прямо или косвенно, нашла себе отражение в ряде произведений, созданных поэтами «Озерной школы» с 1789 по 1793 г. Кольридж пишет в честь 14 июля оду «На взятие Бастилии»; Вордсворт в нескольких стихотворениях 1789 - 1793 гг. объявляет себя сторонником революции; под впечатлением революции во Франции Саути создает драму «Уот Тайлер», посвященную английскому крестьянскому восстанию 1381 года.

Воссоздавая в своих произведениях картины прошлого, Кольридж и Саути, хотя и не призывали к его реставрации, но все-таки подчеркивали его непреходящие ценности по сравнению со стремительным движением современности. Однако патриархальные идеалы Вордсворта, идеализация средневековой мистики Кольриджем и Саути вызывали критику со стороны революционных поэтов-романтиков (Байрон) и современных им исследователей. В 1809 г. триумвират литературной реакции подвергся неожиданному и решительному нападению: двадцатилетний Байрон выступил с осмеянием и разоблачающей критикой лейкистов в своих «Английских бардах и шотландских обозревателях». Насмешливо называя лейкистов «английскими бардами», Байрон подчеркивал архаичность тематики и мировоззрения поэтов, высмеивал их средневековый уклон, преклонение перед патриархальными условиями седой старины.

Свой разгром «Озерной школы» Байрон начал с Р. Саути, называя его «продавцом баллад». Байрон особо подчеркивает «ирреальность, антихудожественную и нелепую фантастику» поэм Саути. Клеймя ханжество «наивного» Вордсворта, «тупого ученика» «школы» Саути, Байрон возмущается тем, как изображен в стихах Вордсворта английский народ. Он привлекает для убийственной критики «манерного примитивизма» У. Вордсворта балладу «Юродивый мальчик», сближая самого поэта с жалким персонажем его баллады. Критикуя третьего «барда», С. Кольриджа, Байрон высмеивал идеализм и мистику, «темноту» его поэзии.

В последние годы своей жизни, возможно, под напором активного критического натиска, лейкисты заметно ослабили свою творческую инициативность, перестали писать стихи, обратившись либо к прозе (Саути), либо к философии и религии (Кольридж), либо к осмыслению творческого сознания поэта (Вордсворт).

Английская лирическая поэзия в лице поэтов «Озерной школы» У. Вордсворта, С. Кольриджа и Р. Саути преподнесла европейскому литературному процессу удивительные новации в интерпретации и воссоздании художественной реальности. Поэзия была более радикальна в отношении формы. Восточные мотивы в лирике Шелли, Байрона, Мура возникают уже в первый период английского романтизма. Они диктовались жизнью - Англия расширяла свои колониальные владения, и восточная культура и философия влияли на образ жизни, садово-парковое строительство, архитектуру. Создание непосредственности видения реальности не обязательно приходит сразу при созерцании предмета, пейзажа, человека, явления. Английская пейзажная лирика Вордсворта, Кольриджа, Роджерса, Кэмпбелла, Мура живописна в самом прямом и строгом смысле этого слова.

Напротив, острота, всеохватность и новизна видения возникает в полном одиночестве, спустя некоторое время. Работа воображения начинается с осознанной необходимости увидеть заново давно виденное, запечатленное в памяти (как, например, в произведениях Кольриджа «В беседке», в «Тинтернском аббатстве» Вордсворта). Вслед за английскими сентименталистами Томсоном и Греем лейкисты использовали так называемое размытое, смешанное видение, рожденное не разумом, но чувством, значительно расширив диапазон поэтического видения в целом.

Утвердив самоценность личности, лейкисты разработали проблемы взаимоотношения ее с миром, драматически отразив переменчивость внутреннего мира человека, предугадав динамику этого процесса, а самое главное - настойчиво искали пути восстановления нарушенных нравственных связей человека с природой, апеллируя к нравственности и чистоте человеческой души.

Следующий период в истории романтизма связан со вступлением в литературу революционных романтиков - Байрона, Шелли и Скотта, открывших новые жанры и виды литературы. Символами этого периода стали лиро-эпическая поэма и исторический роман. Появляются «Литературная биография» Кольриджа, «Английские барды и шотландские обозреватели» Байрона, великолепные предисловия к поэмам Шелли, трактат самого Шелли «Защита поэзии», литературно-критические выступления В. Скотта (сто статей в «Эдинбургском обозрении»), его исследования по современной литературе. Роман занимает достойное место наряду с поэзией. Бытописательные и нравоописательные романы М. Эджуорт, Ф. Берни, Д. Остен подвергаются значительной структурной реорганизации, создаются национальные варианты романов - шотландский цикл В. Скотта, «ирландские романы» М. Эджуорт. Обозначается новый тип романа - романа-памфлета, романа идей, сатирического бурлеска, высмеивающего крайности романтического искусства: исключительность героя, его пресыщенность жизнью, меланхолию, высокомерие, пристрастие к изображению готических руин и уединенных таинственных замков (Пикок, Остен).

Компромиссное существование различных стилей в эпоху Просвещения, довольно спокойное противостояние их друг другу привели романтика Байрона к верности классицизму на протяжении всего творчества и отказу от частого употребления слова «романтизм», «романтический» в его финальном произведении «Дон Жуан». Вообще у английских романтиков не было последовательно серьезного отношения к романтизму, как, к примеру, у романтиков немецких. Отличительной чертой духовной деятельности англичан, отразившейся и в художественном литературном творчестве, было осмеяние, пародирование того, что только становилось литературной нормой.

Романтические поэмы были новым достижением Байрона в поэзии. Их отличает разнообразие поэтического видения душевного мира человека в самые напряженные моменты жизни. Герою, его мыслям, переживаниям созвучна природа и ее стихии. Их движение и непрерывное изменение во времени придают пейзажам в поэмах особую красоту. Где бы ни видел поэт своих героев - на фоне бескрайнего моря, диких скал или развалин замков, - он использует пейзаж не только для того, чтобы подчеркнуть их одиночество, но и показать быстротечность времени.

Таким образом, сформировавшись в конце XVIII - начале XIX вв., «озерная школа» была выражением романтического протеста против просветительского рационализма. У.Вордсворт, С.Кольридж и Р. Саути составили единую «школу» в английской поэзии, хотя на самом деле были очень различны и по уровню, и по характеру дарования и, если не считать юношеских попыток сотрудничества Кольриджа и Саути, «Лирические баллады» были единственным совместным выступлением этих поэтов в печати. Поэты замечательно дополняли друг друга. Но, конечно, общение и обсуждение поэтических проблем стимулировали творческие поиски каждого и, по крайней мере, для Вордсворта и Кольриджа, были необходимостью.

ГЛАВА IV. Художественное своеобразие творчества Уильяма Вордсворта и фольклор. Мировоззрение поэта складывалось в период подъема радикально-демократического движения в Англии, революционных событий на континенте. Вордсворт был во Франции во время революции. Однако первые восторженные впечатления от событий сменились холодным разочарованием в пору якобинского террора. На смену материализму и рационализму Просвещения в качестве философской основы творчества приходит субъективный идеализм; общественно-политическая проблематика, которой принадлежало центральное место в просветительской литературе, сменяется интересом к отдельной личности, взятой вне системы общественных отношений, в связи с тем, что традиционная система рухнула, и на ее обломках только начали обозначаться очертания нового, капиталистического строя.

Презрение к «суетному свету» и воссоздание «идеала природы» были присущи большинству романтиков, но у Вордсворта эти тенденции проступали в своем наиболее «чистом», а вместе с тем и абстрактном виде. Особо следует отметить пейзажную лирику Вордсворта. Он открыл, как говорят критики, природу англичанам, и его справедливо считают лучшим мастером пейзажа. Он умел передать краски, движения, запахи, звуки природы, умел вдохнуть в нее жизнь, заставить переживать, думать, говорить вместе с человеком, делить его горе и страдания. Всё, что Вордсворт изображал, дано на фоне природы: нищий сидит на отдалённой скале, кошка играет увядшими листьями, глухой крестьянин лежит под сосной и т. д.

«Строки, написанные близ Тинтернского аббатства», «Кукушка», «Как тучи одинокой тень», «Сердце мое ликует», «Тисовое дерево», - это стихи, в которых навсегда запечатлены и прославлены прекраснейшие виды Озерного края. Время автор измеряет цветущими вёснами, страдным летом, обильной плодами осенью, холодными долгими зимами. Никто из поэтов, как Вордсворт, так глубоко не чувствовал природу, полную величия, красоты и нравственного совершенства. Вордсворт, как и другие «озерники», мечтал уподобить свой поэтический дар безмятежной озерной глади, чей покой и благодатность - залог творческой гармонии. «Мягкая» пастораль реализуется через созерцание и медитацию лирического героя, который существует у Вордсворта вне пасторального пространства. Он скорее свободный одинокий странник, мечтатель, созерцающий природу как источник нравственной гармонии. Примером может служить баллада «Строки, написанные на расстоянии нескольких миль от Тинтернского аббатства при повторном путешествии на берега реки Уай», завершавшее сборник «Лирических баллад».

Лирическая эмоциональность «Тинтернского аббатства» достигается противопоставлением природы, еще не искаженной и не разрушенной вторжением цивилизации, тревожному настроению автора, глубоко взволнованного сознанием несправедливости и бесчеловечия, царящих в современной ему английской жизни. Подобные опыты созвучны скорее сентиментальной элегии XVIII века, развивая намеченные в ней мотивы, и не включают в себя собственно пасторальных топосов и персонажей. Более того, сам Вордсворт над такой позицией мог иронизировать, о чем свидетельствует весьма любопытный зачин баллады «Братья», которая начинается со слов деревенского священника, наблюдающего за появившимся на сельском кладбище Леонардом.

Любовь к природе и своеобразное настроение, вызванное ее созерцанием, отражаются уже в его первых произведениях, к примеру, «Evening Wolk» («Вечерняя прогулка») (1792). Согласно Вордсворту, ощущение свободы, дикости природы позволяет человеку чувствовать себя свободным, несмотря на то, что в обществе он живет под властью тирании.

Поэтизация природы, любовное погружение в ее таинственную жизнь ведет к метафорическому одушевлению, очеловечиванию изображаемого. «Хижины, поля и дети» предстают у него как «человеческая природа, какой она была и всегда будет», - «вечная природа». Влияние «органического» воззрения на природу распространяется на все романтическое искусство. Самое широкое проявление этого взгляда заключается в антропоморфизации явлений природы, в том, что природе в целом - и как космосу, и как пейзажу, и как единичной детали пейзажа - приписываются чувства, характерные для человеческой души. Сквозь эту «вечную природу» Вордсворт старается приобщить читателя к прозрению религиозного «абсолюта», что вполне объяснимо, так как одной из основных особенностей романтического метода и направления является именно максимализм, стремление к высоте, абсолюту, к утверждению неограниченных возможностей человеческого духа.

Вообще «пасторальная практика» Вордсворта не ограничивается названными произведениями. Так, В 1800 г. Вордсворт выпустил в свет второе, расширенное издание «Лирических баллад», во второй том которого вошла поэма «Майкл». В пасторальной поэме «Майкл» (1800) Вордсворт в идиллически-грустных тонах повествует о распаде и гибели патриархальной семьи земледельца Майкла, жившей в живописной местности, знакомой романтикам.

Сам поэт определил жанр произведения как пастораль: возможно, его интересовали в то время пасторальная традиция и ее способы идеализации сельской жизни, так как еще несколько стихотворений, относящихся к этому времени, имеют тот же подзаголовок: «пастораль». Одно из них, «Ленивые пастушки» («The Idle Shepherd-Boys»), изящно развенчает ренессансную пасторальную идею пастушеской жизни как прекрасного досуга на лоне природы: пока мальчишки, пасущие стадо, играют на свирели и забавляются, бегая друг за другом, ягненок падает в горный поток, а спасает его не кто иной, как поэт, лирический герой стихотворения, которому приходится брать на себя чужой труд.

Зачастую Вордсворт глубоко проникает в психологию крестьянина, показывая, как собственнический инстинкт пересиливает в нем даже самые нежные привязанности. Герой баллады «Последняя из стада» («The Last of the Flock») с ужасом признается самому себе, что, продавая одну за другой своих овец, чтобы накормить голодную семью, он чувствует, что с каждым днем все меньше любит своих детей, тогда как каждая овца, каждый ягненок, с которым он расстается, дороги ему, словно кровь, по каплям льющаяся из сердца. Таким образом, пастораль в творческом преломлении Вордсворта разнообразна и многолика. На протяжении XVIII в. она все более стремилась к изображению реального сельского жителя, а не условного поселянина, и Вордсворт хотел, чтобы поэма «Майкл» воспринималась на фоне пасторальной традиции, возможно, как развитие голдсмитовской темы разрушенной пасторали.

В цветущую пору своего творчества Вордсворт оказывается в независимом положении, мирно живущим в затишье семейного счастья, на берегу живописных озер, окруженным избранным кругом друзей и близких. Среди глубокого мира, который царит в нем и вокруг него, углубленный в созерцание окружающего, поэт прислушивается к собственным мыслям и замечает неуловимую для обыденного наблюдателя внутреннюю жизнь природы, что и органично воплощается в его творчестве. К примеру, в «Терне» и в ряде других баллад Вордсворт достигает особой художественной выразительности, сочетая точные, граничащие с тривиальной прозой мелкие детали с глубоко трагическим пафосом. Отчаяние беспомощной дряхлой старухи, тоскливое одиночество обезумевшей матери, блуждающей в горах, где схоронен ее ребенок, - эти темы практикуются Вордсвортом не только без всяких риторических амплификаций и перифраз, но как бы «заземляются» и оттеняются более рельефно благодаря самому тону, ритму и характеру повествования.

Субъективное начало оказывается ведущим моментом в создании художественного образа. Это обращение к внутреннему миру героя создает мощную струю лиризма в произведениях Вордсворта. При этом одновременно стремясь навсегда отучить поэтов от распространенного приема персонификации (в поэзии XVIII века) абстрактных идей, он воссоздает обыденные, реальные ситуации и картины, старается избегать обилия метафор и сравнений.

Поэзия Вордсворта - целая эпоха в развитии не только английской, но и мировой поэзии. Вордсворт произвел подлинный переворот в английской поэзии начала XIX века, введя в нее совершенно новую тематику и проблематику, прежде презиравшуюся и отвергавшуюся как низменную, не эстетическую: он провозгласил главным предметом поэзии чувства, мысли и судьбу крестьянина, ибо крестьяне представляют с точки зрения Вордсворта наибольшую социальную и моральную ценность в обществе. Он был первым крупным поэтом-романтиком, показавшим трагедию целого класса, уничтоженного промышленным переворотом. Исключительная ясность поэтической формы, глубокий лиризм, тонкое чувство природы, введение диалога - вот что характеризует баллады Вордсворта. Подлинная потрясающая трагедия обезземеленного английского крестьянства угадывается за этими незатейливыми «пасторальными поэмами» или «пасторальными балладами» (как названы многие из них в подзаголовке). Их сюжеты построены крайне просто, безыскусно.

Романтизм Вордсворта выражается в непонимании необрати-мости процесса размывания и исчезновения мелкособственнического уклада под воздействием аграрно-промышленной революции, в непонимании невозможности и бесполезности попыток воздействия на совесть и благоразумие промышленных магнатов и правительства, не согласившихся на его настойчивые письменные и устные просьбы отказаться от проведения железной дороги, от строительства новых фабрик в «озерном крае». Эта общественно-историческая трагедия придавала значительность и драматическую силу лучшим из лирических баллад Вордсворта. Часто поэт восхищается детской житейской мудростью своих героев, их достоинством, жизненной стойкостью перед лицом многих невзгод, утратой близких и любимых. Часто его умиляет мудрость, заключенная в неиспорченном жизненным опытом детском сознании («Слабоумный мальчик», «Нас семеро»).

Детская тема имеет место быть и в более поздних произведениях Вордсворта. Так, в откликах современников Вордсворта и в позднейших оценках «Ода: Откровения бессмертия...» (1802 - 1804) представляется произведением загадочным и темным, подчас - необъяснимым. «Темный сюжет, темно истолкованный», - так отозвался о нем друг автора, поэт-романтик Роберт Саути [Дарбишаер Х.]. Рецензируя двухтомное собрание Вордсворта 1807 года, влиятельный критик Ф. Джеффри замечает по поводу «Откровений бессмертия» следующее: «...Наиболее неразборчивая и непонятная вещь из всего опубликованного» [Блейк У.], формулируя тем самым связанные с выходом в свет произведения недоумения и недомолвки. Причем сомнения и вопросы продолжают возникать и в дальнейшем - вплоть до сегодняшних дней.

Общая тональность лирических стихотворений Вордсворта - минорная, элегическая. Причины своей элегической скорби Вордсворт раскрывает с проникновенной глубиной в поэтическом цикле «Люси», состоящем из трех небольших поэм: «Страстная любовь» (1799), «Она скрывалась в лесах» (1799), «Я на чужбине долго был» (1799). Высокие художественные достоинства этого произведения английского художника слова с замечательным мастерством передал на русском языке С. Я. Маршак. Перевод С.Я. Маршака тонко отражает очарование этого стихотворения, проникнутого глубоким чувством любви к родному краю, к людям, которые живут и трудятся в нем. Поэтичной английской строфе соответствует при этом поэтичная русская строфа.

В более поздней поэме, «Прелюдия, или Эволюция поэтического сознания» (The Prelude, or Growth of the Poet's Mind, 1799 - 1805, напечатана в 1850 г.), Вордсворт довольно подробно останавливается на своих впечатлениях от пребывания в революционной Франции. Всю жизнь Вордсворт готовил ее к печати. Однако «Прелюдия» увидела свет лишь после смерти автора (в 1850 г.). «Прелюдия» Вордсворта, существовавшая в рукописях и претерпевшая множество изменений с 1805 по 1850 г., когда после смерти поэта была полностью опубликована его женой, - имеет подзаголовок «или Эволюция поэтического сознания», - автобиографическая поэма. Таким образом, можно говорить о том, что этой автобиографической поэме присуща воинствующе-религиозная тенденция.

В 1814 г. Вордсворт издает поэму «Прогулка» (The Excursion), повторявшую и развивавшую уже высказанные им ранее идеи религиозного смирения и стоицизма. В «Прогулке», описательной поэме, написанной в форме беседы четырех героев - поэта, странника, отшельника и пастора, встретившихся в сельской местности, Вордсворт хотел подвести итог своим долгим и мучительным поискам путей обновления поэзии, сущности художественного познания, специфики романтической образности.

Отвергая рационализм классицистических поэтик, в своих произведениях Вордсворт утверждает превосходство воображения над просветительским разумом, доказывает, что фантазия и интуиция помогают неизмеримо глубже постигнуть суть вещей и характеров, чем это может сделать метафизическая наука, обобщающая сухие и разрозненные факты. Вместе с тем он сохраняет рациональное зерно сенсуалистической эстетики XVIII века, соглашаясь с просветителями в том, что Красота может родиться только на основе Добра и Истины.

В пятой главе «Художественное своеобразие творчества Сэмюеля Кольриджа и характер освоения им эстетики фольклора» излагается идея о том, что творчество С. Кольриджа неразрывно связано с историей английского романтизма. Он считается одним из талантливейших в той группе поэтов, которая основала в Англии новое поэтическое направление под названием «Озерная школа». Своеобразие последовавшего позже английского романтизма обусловлено тем, что он развивался на почве традиционного сенсуалистического эмпиризма, характерного для английской философии.

Раннее творчество С. Кольриджа отличает интерес к социальным вопросам, осуждение правящих классов Британии. Он увлекся политикой и, в частности, идеями французской революции, под влиянием которых пишет свободолюбивое стихотворение «Взятие Бастилии» («Destruction of the Bastile», 1789, опубл. 1834), однако, разочаровавшись во Французской революции, уже в 1794 совместно с Робертом Саути Кольридж создает антиякобинскую драму «Падение Робеспьера» («The fall of Robespierre»), в которой осуждается революционный террор. К ранней лирике С. Кольриджа можно отнести следующие стихотворения: «Сонет: осенней луне» (1788), «Женевьева» (1790), «Сонет к реке Оттер» (1793), «Пантисократия» (1795), «Соловью» (1795), «Эолова арфа» (1795), «Соловей» (1798) и другие произведения, разнообразные и выразительные. Так, к примеру, в «Сонете к реке Оттер» преобладают радостные и одновременно грустные настроения при прощании с детством, в «Женевьеве» отчетливо видны шекспировские черты портрета смуглой дамы и сочная палитра чувственной неги будущих «Еврейских мелодий» Байрона.

Одной из основных черт, характерных для ранней лирики Кольриджа, является то, что тема природы выступает в неразрывном единстве с темами радости, любви, дружбы, красоты. Лирический герой стихотворений и сам автор - это одно лицо, чувствующее и воспринимающее красоту природы. Природа для поэта - это счастье, она всегда безмятежна, спокойна и прекрасна. Природа находится в гармонии с миром человека. Здесь прослеживается связь эстетики С. Кольриджа с его творчеством: концепция природы у поэта тесно связана с концепциями красоты и искусства. В искусстве поэт видит сокращенную формулу природы, которая всегда прекрасна.

Трагическая смятенность начинает господствовать в поэзии и сознании С. Кольриджа. Эта смятенность определяет патетический колорит «Оды к уходящему году» (1796): в ней еще ощутимы революционные, тираноборческие настроения, свойственные ранней его поэзии, но они сильно потеснены размышлениями о суетности земной славы и призрачности мирского процветания. Разочаровавшись в возможности политического переустройства общества, он решил, что воздействовать на него можно, изменяя внутренний мир человека.

Для произведений написанных в период перелома во взглядах С. Кольриджа, когда он разочаровался в возможности политического переустройства общества и пришел ко мнению, что только через искусство можно изменить человека, вновь характерно дуалистическое видение природы. К данной группе можно отнести произведения: «Ворон» (1798), «Огонь, Голод и Резня» (1798) поэмы «Сказание о старом мореходе» (1798), «Кристабель» (1798-99), «Кубла-Хан» (1798).

Чувство личной причастности к несчастьям людей у романтического поэта-пророка, к коим, несомненно, относится С. Кольридж, оттеняется желанием сосредоточиться на самом себе, сконцентрировать свою волю и энергию сильной личности для преодоления суеты мирской жизни. Однако жизнь, полная тревог и переживаний, вторгается в светлый, радужный мир поэта-фантазера и мечтателя. Идеал и действительность, мечта и реальность - эта вечная антитеза приобретает у романтиков особенную остроту в силу того, что с самого начала они пытались не только насытить поэзию жизнью, но и поднять жизнь до высот поэзии. Но чем дороже была для них свобода, тем горестнее было осознавать власть необходимости, чем больше были притязания, тем больнее было принимать реальность, далекую от возможности эти притязания реализовать. Жестокая действительность откровенно игнорировала душевные метания романтиков, лишь усугубляя их все новыми и новыми историческими событиями.

К зрелому периоду можно отнести следующие произведения поэта: «Ворон» (1798), поэмы «Сказание о старом мореходе» (1798), «Кристабель» (1798 - 1799), «Кубла-Хан» (1798), «В беседке» (1797), «Полуночный мороз» (1798), «Уныние: ода» (1802), «Песня из Заполья» (1815), «Могила Рыцаря» (1817), «Труд без надежды» (1825) и другие.

Но наивысший творческий подъем С. Кольридж пережил в канун издания «Лирических баллад» (1798). Эта, по выражению биографов, «пора чудес» (1797 - 1798) длилась менее года, в период, когда достигает пика его творческое содружество с Вордсвортом, - содружество, апогеем которого стало издание тома их общего поэтического сборника «Лирические баллады». Кольридж вспоминает, что в этих балладах он изображал сверхъестественные лица и события, а Вордсворт должен был «придать прелесть новизны повседневному». Написанное ими совместно предисловие ко второму изданию сборника (1800), сыгравшее в английской литературе столь значительную роль, что его обычно так и называют «Предисловие», стало и манифестом романтизма, и своеобразным «вступлением» к новой поэтической эпохе. «Мы хотели представить вещи обычные в необычном освещении» - пояснял впоследствии замысел их совместного сборника Кольридж.

После поездки в Германию Кольридж становится романтиком, уйдя с головой в первобытные времена и средневековье. Так, считается, что традиции народных баллад Кольридж развивает в балладах, опубликованных в сборнике «Кристабель и другие поэмы» («Christabel and Other Poems», 1816). Одной из ведущих тем в фольклорно-философской сюжетике Кольриджа является тема возмездия за содеянное зло, к которой Кольридж обращается в целом ряде произведений, правда, в фольклорно-символических образах сказки (рождественская сказка «Ворон» имеет подзаголовок «Сказка, рассказанная школьником его братьям и сестрам»).

В лучшем произведении Кольриджа «Поэма о старом моряке» («The rhyme of the ancient mariner», 1797) переплетаются фантастика и действительность. Записные книжки Кольриджа показывают, что в то время он собирал материал для двух произведений - гимнов солнцу, луне и стихиям, а также для эпопеи в духе Мильтона о происхождении зла. Оба эти замысла соединились в «Старом Мореходе» в единое целое, как бы составив два пласта повествования - «географический», рассказывающий о плавании Старого Морехода, и символико-фантастический, описывающий месть потусторонних сил за убийство Альбатроса. Поэма написана размером английских народных баллад, с приемами балладной формы - повторениями (одни и те же глаголы, прилагательные) - тоже в народном духе. Эта поэма занимает центральное место в наследии Кольриджа.

Поэтический талант С. Кольриджа давал себя знать и в «Кристабели». Здесь отчетливо ощущается интерес поэта к фольклору и, прежде всего, к народной балладе. В поэме ему также удается временами достичь слияния музыкального, зрительного и словесного начал е поэзии, о котором мечтали многие романтики. Выразительный и звучный стих поэмы, построенный на использовании балладной метрики, произвел впечатление на Байрона, который, желая помочь бедствовавшему тогда С. Кольриджу, содействовал опубликованию «Кристабели», несмотря на свое резкое осуждение программы «Озерной школы».