Творчество Ю.Н. Верховского в историко-культурном контексте первой трети ХХ века

В работе подчеркивается, что в идиллиях и элегиях, написанных «вслед за Дельвигом» или «по мотивам» Баратынского, в которых Верховский языком прошлых эпох говорил о современности, наиболее четко обозначилась его приверженность неоклассицизму.

В параграфе «3.3. Диалог Ю. Н. Верховского с поэтами-современниками» изучаются творческие контакты Верховского с А. Блоком, Вяч. Ивановым, в диалоге с которыми он формировался как поэт. Через стихотворные подражания Вяч. Иванову и А. Блоку Верховский приобщался к символистской поэтике. В стихотворениях «Утренней звезде», «Месяцу, заре, звезде, лазури, солнцу», «Храм», «Светлое имя твое», «Даль очарована», «Огонь не ставят под сосуд» реализуется комплекс символистских представлений о Мировой Душе, преемственности мировых религий и верований. Критика считала подобные поэтические опыты Верховского менее ценными, чем те, в которых он «реставрировал» культуру и язык пушкинской эпохи. Тем не менее, стихотворения, навеянные ивановской и блоковской поэтикой, представляют интерес как этап на пути поэтического самоопределения Верховского. Его лирику обогатили почерпнутые в поэзии Иванова приемы цветописи и звукописи. К ивановским опытам восходят эксперименты с рифмой, ритмом, строфикой (цикл «Гимны»). В работе впервые поэма Верховского «Созвездие» сопоставляется с поэмой Вяч. Иванова «Младенчество». Отмечается, что Верховский, прочитавший «Младенчество» как «пролог жизненной драмы поэта», в «Созвездии» вслед за Ивановым обращался к близкой им обоим теме рождения творца. В «Созвездии» Верховский во многом повторял заданную в «Младенчестве» сюжетную канву: сонные мечты смешиваются с воспоминаниями, всплывающие в памяти героя образы бабушки, отца, юной возлюбленной перемежаются разного рода видениями, знамениями. Смысловое единство поэмы от вступления до финала формирует образ-символ Звезды. Частый в классической и символистской поэзии, этот образ в «Созвездии» выступает сразу в нескольких традиционных значениях: как символ душ умерших, как знак божественной воли, Божьего Ока, судьбы, предопределенности человеческого жизненного пути.

Особое внимание в разделе уделяется адресованному Вяч. Иванову сонету «Другу», опубликованному в 1919 г. в газете «Свободная Пермь». Оно относится к числу тех стихотворных посланий, которые, по замечанию А. В. Лаврова, были «свободны от бытовых частностей и интимной тональности», что и делало возможным их появление в открытой печати. Жизненные подробности появляются лишь в первом катрене и исчерпываются замечаниями о том, что этот разговор не первый, что друзья находятся в разлуке не по своей воле («разрозненные смутною судьбой») и не знают, когда встретятся вновь. Далее конкретика уступает место мифу. Во втором катрене возникает образ пловца. Волна, увлекая пловца за собой, не губит, а лишь обдает влагой. Сонет строится на уподоблении друга этому счастливцу. В завершающих сонет терцетах звучит вера автора в то, что «ладья» друга достигнет пристани целой и невредимой, что судьба будет благосклонной к нему.

Морские метафоры (морское плавание - жизнь, непогода - жизненные невзгоды, ладья - душа, пристань - обретение душевного покоя и т.п.), известные с античных времен, получили широкое распространение в литературе. Верховский, обращаясь к традиционным образам, акцентировал внимание на счастливом исходе плавания, на таинственной милости природы. Отмеченная акцентировка позволяет сблизить рассказанную им историю пловца с историей коринфского певца Ариона, фокусом которой, как известно, является чудесное спасение героя, и увидеть прямые переклички с «Арионом» А. С. Пушкина.

Культура серебряного века интерпретировала легенду об Арионе и ее пушкинскую версию как рассказ о судьбе поэта, любимого и хранимого богами. Из широкого спектра значений легенды, из множества трактовок пушкинского стихотворения Верховскому ближе оказались те, в которых с Арионом связывались представления о поэте - избраннике судьбы. Легенда об Арионе позволила Верховскому «подключить» жизненную историю друга-поэта к популярному в начале века культурному мифу.

Отсылку к мифу об Арионе можно рассматривать как составляющую мифа Верховского о поэте-«певце». Представление о песенной природе поэтического дара Вяч. Иванова находим и в филологических работах Верховского: уже в раннем варианте типологии поэтического творчества ее автор называл Вяч. Иванова в ряду импровизаторов (позже - поэтов-«певцов»).

Лирический диалог Верховского с А. Блоком рассматривается через призму посвященных поэту воспоминаний и статьи «Восхождение». Так, при анализе послания «А. Блоку в деревню» подчеркивается, что, связывая в стихотворении имена Блока и Баратынского, Верховский имел в виду не только «совпадение бытовой ситуации» («Не правда ли, - как Боратынский, / Ты перестраиваешь дом?..», «Как он, ты занят лесопилкой…», «Как он, ты сеешь новый лес...»), но и мировоззренческое сходство двух поэтов. В стихотворении на смерть Блока, как и в посвященной Блоку статье, Верховский трактовал его путь как «благостный путь восхождения», достижения через страдания катарсиса: «Нездешней силой сердце билось - / И переполненная грудь / Эфир разреженный вдохнуть / Успела - и остановилась».

Таким образом, в диалоге с А. Блоком и Вяч. Ивановым Верховский самоопределялся как поэт; от подражания шел к обретению собственного лирического «я».

В Заключении подводятся итоги проведенного исследования.

Основные положения диссертационной работы нашли отражение в следующих публикациях

1. Элегия в лирике Ю.Н. Верховского // Образование в культуре и культура образования. Материалы межрегион. научно-практ. конф. 20 - 21 марта 2003. - Часть 1 / Перм. гос. ин-т искусства и культуры. - Пермь, 2003. - С. 202 - 206.

2. «Адрес мой - Пермь. Университет». Пермские письма Ю.Н. Верховского к М.В. Сабашникову и М.О. Гершензону // Филолог. - 2004. - № 5. - С. 101 - 107. (В соавторстве с Т.Н. Фоминых).

3. Ю. Верховский и А. Дельвиг // Вопросы истории и теории русской литературы ХХ в.: Материалы VIII Виноградовских чтений. Москва, филологический факультет МГПУ, 23 - 26 марта 2004 года - М.: МГПУ, 2004. - С. 33 - 38.

4. Звонова С.А. Ю.Н. Верховский - профессор Пермского университета // Русская литература. - 2005. - № 2. - С. 207 - 217. (В соавторстве с Т.Н. Фоминых).

5. Ю.Н. Верховский-филолог // Забытые и «второстепенные» критики и филологи ХIХ - ХХ веков. Материалы научной конференции «Пятые Майминские чтения», 14 - 17 ноября 2004 г. - Псков, 2005. - С. 145 - 151.

6. Е.А. Баратынский в восприятии Ю.Н. Верховского // Пушкинские чтения - 2005. Материалы международной научной конференции «Пушкинские чтения» (6 июня 2005 г.) / под. ред. Т.В. Мальцевой. - СПб.: САГА, 2005. - С. 92 - 99.

7. Ю.Н. Верховский в газете «Свободная Пермь» // Филолог. - 2005. - № 7. - С. 63 - 72 . (В соавторстве с Т.Н. Фоминых).

8. Поэзия пушкинской поры в восприятии Ю.Н. Верховского // Вестник Пермского государственного института искусства и культуры. - 2005. - № 1. - С. 122 - 128.

9. Слово Ф.И. Тютчева в лирике Ю.Н. Верховского // Художественный текст и культура VI. Материалы международной научной конференции 6 - 7 октября 2005 г. - Владимир: Владимирский государственный педагогический университет, 2006. - С. 90 - 96.

10. Ю. Верховский и Н. Гумилев // Вестник Пермского государственного института искусства и культуры. - 2006. - № 1. - С. 69 - 75.

11. Ю. Верховский и А. Блок: от подражания к постижению // Учебная книга для учителя по использованию материалов хрестоматии «Иная мысль - иная речь» (часть третья). - Пермь: «Книжный мир», 2006. - С. 31 - 40.

Размещено на Allbest.ru