Влияние арабо-персидской поэзии на русскую литературу XIX века
Поэзия как проводник межнационального и религиозного диалога. Основные принципы и жанры арабского стихосложения. Газель как поэтический жанр в арабо-персидской поэзии. Образ Востока в творчестве А. Пушкина. Анализ влияния Х. Ширази на творчество А. Фета.
| Рубрика | Литература |
| Вид | дипломная работа |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 01.12.2019 |
| Размер файла | 92,8 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Посредством изучения и влияния творчества Дж. Байрона формируется творчество А.С. Пушкина. Подобно «восточным поэмам» Дж. Байрона аналогом у А.С. Пушкина выступают «южные поэмы», которые, как отмечал русский поэт, «отзываются чтением Байрона, от которого я с ума сходил» Жирмунский В.М. Байрон и Пушкин. Монография; Ленинград, «Наука», 1978 г., с 28. Не верно говорить о том, что герои А.С. Пушкин наделены теми же качествами, что и герои Дж. Байрона, и что А.С. Пушкин копировал их. А.С. Пушкин учился у Дж. Байрона как поэт. При этом Пушкин всё своё творчество пытался преодолеть свой байронизм, и ему удалось это сделать уже к концу написания «Евгения Онегина» в 1830 годы. «А.С. Пушкин заимствовал у Дж. Байрона новую композиционную форму лирической (или романтической) поэмы и - в пределах общего композиционного задания - целый ряд отдельных поэтических мотивов и тем, характерных для лирической поэмы Дж. Байрона, хотя и не составляющих неизменной и обязательной принадлежности этого романтического жанра. Но заимствование было связано с переработкой, учение под руководством любимого мастера - с постепенным обнаружением творческой самостоятельности ученика. Поэтому сравнение А.С. Пушкина и Дж. Байрона в их работе над одинаковыми темами, в пределах сходного композиционного задания, особенно ярко обнаруживает всё различие их художественной личности, особого стиля их поэтического творчества» Там же стр. 21. Тем самым этот тип традиционной классической поэмы, который главенствовал в XVIII веке, существенно отличается от нового романтического жанра, который был представлен в «восточных поэмах» Дж. Байрона и, безусловно, в «южных поэмах» А.С. Пушкина.
Однако, возвращаясь к теме нашего исследования, необходимо отметить, что влияние на А.С. Пушкина и А.А Фета и на самого Дж. Байрона в первую очередь оказывает И. Гёте со своим «Западно-Восточным диваном», который восходит также к романтизму. Романтические поэмы Дж. Байрона, как отмечает В.М. Жирмунский, «обрабатывает по преимуществу новеллистические сюжеты, где действие сосредоточенно вокруг одного героя, изображает событие его внутренней жизни, душевный конфликт (чаще всего - любовь). Композиция носит явные следы синкретизма литературных жанров, присутствие в повествовании лирической и драматической стихии: лирическая увертюра, внезапное начало действия, вводящее непосредственно в определённую драматическую сцену, сосредоточённость действия вокруг отдельных драматических ситуаций, как бы вершин повествования, отрывочность и недосказанность - в остальном; обилие драматических монологов и диалогов, прерывающих рассказ, как непосредственное выражение переживаний героя.» Жирмунский В.М. Байрон и Пушкин. Монография; Ленинград, «Наука», 1978 г., с 30Это и воплощается в «Западно-Восточном диване», где каждый персонаж - это романтический герой. Однако Гёте показывает «внутренний мир не отдельно взятого человека, а целой культуры» Аюпова Д. И. Синтез Запада и Востока в «Западно-восточном диване» Гёте // Молодой ученый. -- 2014. -- №7. -- С. 621, и, несмотря на присутствие выше упомянутого «романтического героя», самым главным в произведении является Восток, со своим многообразием и изменчивостью, самобытностью и загадочностью, уникальностью и особенно - непонятностью для западного читателя, таинственность.
В данном случае великий Гёте представляет посредством своего «Западно-Восточного дивана» некий западно-восточный синтез. Он вводит в свой диван восточные образы, которые были заимствованы у восточных поэтов, в основном у Хафиза. В данном случае необходимо привести высказывание исследователя А. Саидова: «Гёте, хотя жил и творил в Германии, духовно является поэтом Востока. Смысл и содержание его произведений, чувства отличаются присущим для восточного человека особенностями… По его выражению, все семь звёзд мировой поэзии - это поэты Востока. Среди этих семи звёзд восточного мира выделяя Саади, Хафиза и Навои, Гёте говорит, что не достоин даже их тени» Саидов А. Шар??а ?ижрат эрур вожиб...” // «Ўзбекистон адабиёти ва санъати» газетаси. 2009 йил 31-сони (Газета «Узбекистан: литература и искусства»). Иными словами, в «Западно-Восточном диване» И. Гёте сумел соединить ведущие идеи Запада, и Востока времён Саади и Хафиза, западную и восточную поэтику и тем самым создать сугубо гуманистический западно-восточный синтез.
Путём изучения творчества Дж. Байрона, и И. Гёте в большей степени у русских писателей и поэтов XIX века появляется интерес не только к арабо-персидской поэзии, но также и к арабо-персидской культуре. Арабо-персидская культура - это в первую очередь исламская культура, где люди живут по кораническим законам. И интерес русских писателей и поэтов пробуждается к Корану как к литературному памятнику. Основной западник, философ и публицист XIX века в России П.Я. Чаадаев написал о возникновении ислама и пророка Мухаммада (Магомета) в своих основных работах под названием «Философские письма» следующее: «Если подумать о благе, вытекающем для человека из его религии, то видно, что… она вместе с другими более сильными причинами содействовала уничтожению многобожия… распространила на громадном протяжении земного шара, и притом в таких областях, которые можно было бы считать недоступными влиянию общего движения разума, -- идею единого Бога и всемирного верования… приготовила бесчисленное множество людей к конечным судьбам человеческого рода; поэтому необходимо признать, что, несмотря на дань, которую этот великий человек заплатил своему времени и своей родине, он заслуживает несравненно большего уважения людей, чем толпа бесполезных мудрецов, которые никогда не умели воплотить и использовать ни одно из своих измышлений» Чаадаев П. Я. Полное собр. соч. и избр. письма в 2 т. -- Т. 1. -- М., 1991. -- С. 30..
Данную тенденцию подхватил другой выдающийся русский философ XIX века В. Соловьёв, которого современники даже называли идейным наследников Чаадаева. Соловьёв, помимо того, что занимался переводами персидских поэтов, также изучал ислам, историю арабов и в 1893 году написал биографию Пророка Мухаммада. «Значение Мухаммеда и основанной им религии в общих судьбах человечества так важно, что писатель, занимающийся религиозной философией и философией истории, не нуждается в особом оправдании, если он, и не будучи ориенталистом, имеет свое собственное суждение о лице и деле арабского “пророка”» Соловьев В. С. Магомет, его жизнь и религиозное учение. -- СПб., 1896. -- : [url] http://vehi.net/soloviev/magomet/000.html (дата обращения: 26.05.2019).. С другой стороны, философ и славянофил А.С. Хомяков (1804-1860) в своих «Записках по всемирной истории», которые были посвящены «философии истории человечества», как отмечал Н.А. Бердяев Бердяев Н.А. Алексей Степанович Хомяков. М., 1912. С. 180., не считал ислам анти-христианской религией. Он, наоборот, видел близость этих двух религий, которые хоть и немного, но имеют общие основы. Главной причиной того, что ислам стремительно начал развиваться и широко распространяться, он считал удивительную нравственность исламских правителей и моральное преимущество мусульман над своими противниками Хомяков А.С. Полн. собр. соч. Т. 5. С. 530.. Конечно же, одним из главных личностей, который поспособствовал развитию интереса к исламу в России XIX века является антиковед, государственный деятель и министр народного просвещения С.С. Уваров, который, в частности, исходя из творчества И. Гёте и немецкого романтизма в целом, пробуждает интерес к Востоку и его культуре таких выдающихся русских писателей, как Н.В. Гоголь, М.П. Погодин, П.А. Плетнёв, М.А. Максимович и С.П. Шевырёв.
Таким образом, путём изучения творчества таких выдающихся поэтов мировой литературы, и запада в частности, как И. Гёте и Дж. Байрон мы выявили, насколько значительно их влияние на русскую литературу XIX века. Благодаря И. Гёте и Дж. Байрона в эпоху романтизма появляется большой интерес у передовых писателей и поэтов к мусульманскому Востоку, которая и задаёт вектор направления развитию литературы в последующие годы. Весь «золотой век» русской литературы смотрел на Запад и учился у него, и посредством него пришёл к изучению Востока.
2.2 Образ Востока в творчестве А.С. Пушкина
Как мы уже выше писали, романтикам Восток и всё, что с ним связано, были глубоко интересны и симпатичны. Однако, в случае с А.С. Пушкиным было всё сложнее, ибо в его творчестве тема Востока отразилось больше всего, потому что поэтика его творчества- это поэтика сдвига на Восток. Приход А.С. Пушкина к этому, в первую очередь, объясняется не только тем, что сам Пушкин был глубоко заинтересован и исследовал его как нечто экзотическое и уникальное, но и тем, что как мы писали выше, Дж. Байрон и И. Гёте, их творчество пробудило в великом русском поэте интерес к мусульманскому Востоку. Вопросы относительно именно арабо-мусульманского Востока и её значимости в развитии европейской культуры были для великого поэта как никогда актуальны, поэтому творчество А.С. Пушкина было связанно с мусульманским Востоком.
С исламом и Кораном А.С. Пушкин познакомился ещё в лицейские годы, когда на занятиях у профессора И.К. Кайданова он и его сокурсники получали необходимые знания не только о мусульманской религии, но и других древнейших религиях мира. Помимо этого, Пушкин получал знания от своего профессора относительно арабской и персидской литературы. В лицее, где учился поэт, не было никакого антидемократизма в вопросе религиозного мировоззрения учащихся, поэтому никакие конфликты между студентами-представителями разных конфессий не возникали. Кроме того, А.С. Пушкин дружил с востоковедом И.Я. Бичуриным, имевшим в своём расположении, в своей библиотеке большое количество важных книг о литературе и философии Востока. Большой интерес Пушкина к Востоку на протяжении всей его творческой жизни выразился в таких произведениях, как «Руслан и Людмила», «Южные поэмы», «Подражания Корану», «Бахчисарайский фонтан» и др., которые были насыщены восточными мотивами.
Священная книга мусульман привлекала А.С. Пушкина не с религиозной точки зрения, а с философской, нравственной и, в частности, поэтической стороны. Коран является одной из главных для изучения книг в Европе в конце XVIII-XIV вв. Существовали разные переводы Корана на русском языке, Пушкин пользовался переводом М.И. Верёвкина, который достался поэту во время его пребывания в имении в Михайловском. По утверждению К.С. Кашталаевой Кашталева К.С. «Подражания Корану» Пушкина и их первоисточник // Записки коллегии востоковедов при Азиатском музее Академии наук СССР. Серия В. Л., 1928, N 8, с. 159, в процессе создания своего цикла из 9 стихотворений Пушкин пользовался именно переводом М.И. Верёвкина, который, в свою очередь, перевёл Коран с французского языка на русский, в 1790 году. Его перевод считался более поэтическим, чем остальные, однако не являлся достаточно точным.
В пещере тайной, в день гоненья,
Читал я сладостный Коран.
Внезапно ангел утешенья,
Влетев, принес мне талисман
Цикл стихотворений «Подражания Корану» открывает великому поэту совсем иной мир, который полностью противоположен тому, в котором он жил. Как писал Н.И. Черняев, Коран привёл Пушкина к какому-то религиозному возрождению, что пробудило у него интерес и к Библии Черняев Н.И. «Пророк» Пушкина в связи с его же подражаниями Корану / Н.И.Черняев. - М.: Универ. тип., 1898. - 75 с..
2.2.1 «Подражания Корану» Пушкина. Проблемы интерпретации
Появление цикла «Подражания Корану» в творческой биографии Пушкина далеко не случайно. Этот цикл является продуктом интереса поэта к мусульманскому Востоку, в особенности к исламу, поскольку «Подражания Корану» является поэтическим отражением Священной Книги мусульман, согласно их вере, ниспосланной Аллахом (Богом) пророку Мухаммаду (Магомету). Кроме того, нельзя не заметить, что, как и Священный Коран, данный цикл Пушкина является в истории русской литературы уникальным поэтическим творением. Русский поэт не только прочитал Коран, но и, по-видимому, ознакомился с жизнеописанием Пророка Мухаммада (Магомета), о чём свидетельствует близкое к действительности представление о нём и его семье, отразившееся в данном цикле стихотворений.
Не может не вызвать удивления тот факт, что на это творение Пушкина обратили внимание лишь единицы из числа его друзей, а общественная печать полностью его проигнорировала. Однако, как пишет относительно цикла «Подражания Корану» В.Г. Белинский в статье о Марлинском, цитату из которой в своей работе приводят И.А. Зендер и И.М. Попова Зандер Е. А., Попова И. М. «Подражания Корану» Пушкина. Проблемы интерпретации // Концепт. - 2014. - Спецвыпуск № 13. - ART 14670. - 0,51 п. л. - URL: http://e- koncept.ru/2014/ 14670.htm. - Гос. р ег. Эл № ФС 77- 49965. - ISSN 2304-120X: «Художественное произведение редко поражает душу читателя сильным впечатлением с первого раза: чаще оно требует, чтобы в него постепенно вглядывались; оно открывается не вдруг, так что чем больше его перечитываешь, тем дальше углубляешься в его организацию, уловляешь новые, не замеченные прежде черты, открываешь новые красоты и тем больше им наслаждаешься. Прогрессу этого разумения и наслаждения нет пределов, нет границ: он бесконечен…» Белинский В. Г. О русской словесности и повестях Гоголя. // Собр. соч.: В 9 т. Т. 9 - М., 1978, С. 38.. Это схоже по духу с теми чувствами, которые испытывают мусульмане или христиане при первом знакомстве со своей Священной Книгой, с каждым новым прочтением находя её удивительным и уникальным явлением, стараются заучивать её целиком наизусть.
Цикл «Подражания Корану» был написан Пушкиным в 1824 году, когда поэту было 25 лет. После южной ссылки в 1823 году ему следовало ещё два года жить под домашним арестом в Михайловском. По причине некоторых разногласий со своим отцом, поэту приходилось жить по соседству с имением Тригорских, хозяйкой которого была Прасковья Александровна Осипова, образованная и набожная женщина, часто спорившая с Пушкиным о вере. Впоследствии поэт именно ей посвящает «Подражания Корану», хотя в цикле речь идёт об исламе.
Годом ранее, в процессе написания произведения в письме к брату Льву в ноябре 1824 года Пушкин пишет: «Я тружусь во славу Корана и написал ещё кое-что - лень прислать» Пушкин А. С. Полное собрание сочинений: В 10 т. Т. 10. Письма - Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1977-1979. С. 112.. Уже исходя из этого можно понять, что цикл художественный, а не религиозный: Пушкин называет свой труд «во славу Корана», не во славу Бога (Аллаха), что, конечно, противоречит исламу, где вся хвала (слава) принадлежит только Богу. Так, в первой же суре (стихе) Священного Корана, «Аль-Фатихе» (Открывающей), первые же слова гласят: ЗбъНугъПх бцбшуец СуИшц ЗбъЪуЗбугцнду ((Вся) хвала - (лишь одному) Аллаху, Господу миров [Господу всех творений]) Сура Аль-Фатиха (Открывающая), аят 1.. Из этого следует, что Пушкин прочитал Коран, нашёл его уникальным, но воспринял его не как религиозный, а просто как мощный литературный текст, который не был ниспослан Богом, которому принадлежит «вся хвала (слава)», и никому (ничему) иному, что в очередной раз опровергает слова некоторых русских исследователей, которые писали, что поэт своим циклом показывает исламский мир изнутри. Благодаря одному переводу Корана, как представляется, невозможно понять исламскую культуру вполне (и тем более изнутри), нужно как минимум прожить в ней, будучи, возможно, мусульманином. Кроме того, читая «Подражания Корану», читатель может догадаться, что упоминания определённых моментов из жизни пророка Мухаммада (Магомета) не свидетельствуют о глубоком знании поэтом вопроса, хотя он и был знаком с жизнеописанием мусульманского пророка. Потому что в ином случае он бы знал, что пророк однажды в диалоге с поэтом Аль-Асваба ибн Сари'а на вопрос «О посланник Аллаха (Бога), не воспеть ли мне для тебя похвалы, которыми я восхвалил своего Господа, Благославлен Он и Возвышен?» ответил: «Поистине, твой господь любит восхваление». Далее также он говорит, что «… а лучшая мольба - Хвала Аллаху (Богу). В иных ситуациях, как передают сподвижники, пророк говорил: «Каким бы благом Аллах не одарил Своего раба, если раб скажет: «Хвала Аллаху!», то ему непременно будет даровано лучшее, чем он получил!» Там же..
Однако во многих местах цикла «Подражания Корану» имеются комментарии Пушкина, например: «несмотря на сие, многие нравственные истины изложены в Коране сильным и поэтическим образом». Что предшествовало этому высказыванию и чем было это «сие»? Как отмечает С.А. Фомичев в своей работе, посвящённой этому циклу, Пушкин «в примечаниях к «Подражаниям Корана», заметив, что Коран есть «собрание новой лжи и старых басен» Фомичев С. А. «Подражания Корану»: Генезис, архитектоника и композиция цикла // Временник Пушкинской комиссии, 1978 / АН СССР. ОЛЯ. Пушкин. комис. -- Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1981. -- С. 29, всё же отмечает поэтическую силу Священной Книги мусульман. Таким образом, приведенные нами выше аргументы, связанные с вышеупомянутым письмом поэта к брату Льву, верны и можно с точностью сказать, что Пушкин воспринимал Священный Коран только как философско-нравственный текст, то есть вне его религиозного толкования. Это и подтверждают слова Н.Я. Соловей, которая говорила, что «Пушкин реалистически воссоздает некоторые особенности арабской культуры, стремится дать объективное представление о Коране и его творце Мухаммеде. Одновременно Пушкин развивает в этом цикле мысли о поэте-пророке и о его важном общественном назначении» Соловей Н.Я. Особенности использования мотивов Корана в «Подражаниях Корану» Пушкина / Н.Я. Соловей // Пушкин в странах зарубежного Востока. - М., 1979. - С. 125-143. Также по мнению Н.Я. Соловей А.С. Пушкин сравнивал свою жизнь с жизнью Пророка Мухаммада, а именно своё пребывание в Михайловском с переездом Пророка из Мекки в Медину. Она утверждает, что поэту было так же горестно покидать дом и уезжать в имение, как и пророку Мухаммаду, словно поэт находил в автобиографии Пророка некоторые схожие с его жизненными обстоятельствами моменты.
Литературовед и литературный критик С.Б. Рассадин относительно данного творения писал, что Священная Книга мусульман дала возможность Пушкину выразить свои соображения о главном назначении поэта. Он также отметил тот факт, что Коран обворожил поэта своим поэтическим величием, ибо в этой книге представлено истинное лицо народа, которое не знакомо. Пушкину Рассадин С. «Путь истины» и «стезя правды». День поэзии / С.Рассадин. - М., 1969. - С. 225-227. .
В.В. Виноградов отмечал, что в процессе создания разнообразия частных средств художественного выражения и художественной композиции А.С. Пушкин часто возводил новые литературные формы на основе самых разнообразных форм мировой и, в частности, русской литературы, он использовал стили русской поэзии, летописи, Библии, а также и стиль Священной Книги мусульман Коран Виноградов В.Б. Пушкинская Кубань (историко-литературоведческие этюды). / В.Б. Виноградов. - Армавир, 1999. - С.42..
Таким образом, «Подражания Корану», по мнению исследователя Е.А. Зендера, «есть претворение в художественные образы всего того, что мучило русского поэта и занимало его мысли на данном этапе жизненного пути. В каждом стихотворении, в тесте или подтексте предстаёт перед нами личность поэта, сводящего счеты со своей совестью, погружённого в размышления над проблемами Библии и Корана, проблемами прошлого, настоящего и будущего человечества» Зендер Е.А., Попова И.М. «Подражания Корану» Пушкина. Проблемы интерпретации // Концепт. - 2014, - Спецвыпуск №13. - ART 14670. - 0,51 п.л.. «Подражания Корану», как пишут исследователи, позволяют поставить имя великого русского поэта рядом с именем другого великого поэта - Гёте, вслед за которым он пришёл к мысли о едином творце и к признанию значимости пророка Мухаммада и его Сияющего Корана, который был ему ниспослан Творцом.
2.3 Влияние персидских лириков Саади Ширази и Хафиза Ширази на творчество А.С. Пушкина
О знакомстве А.С. Пушкина с творчеством двух выдающихся персидских поэтов-лириков Саади Ширази и Хафиза Ширази по имеющимся переводам на европейские языки или по рецензиям о них, в основном, в связи с «Западно-Восточным диваном» Гете, написанным в 1819 году, никакой информации нет. Однако, хоть и немного, но при жизни А.С. Пушкина начиная с 1826 года появлялись русские переводы творений персидских классиков см.: Тартаковский П. И. Русская поэзия и Восток, 1800--1950: Опыт библиографии. М., 1975.. В своем письме князу П.А. Вяземскому, написанном в конце марта - начале апреля 1825 года, А.С. Пушкин, высказывает упрёк относительно Т. Мура из-за того, что он «подражает ребячески и уродливо - ребячеству и уродливости Саади, Хафиза и Магомета». Это упоминание и оценка поэзии Саади и Хафиза, кажется, отражает отношение Пушкина к восточной поэзии и культуре, в частности после прочитанных о ней отзывов и некоторых образцов. Однако данное высказывание относительно поэзии Хафиза и Саади полностью противоположно его истинному отношению к их творчеству, ибо он не только их тщательно изучал, но и вдохновлялся их стихотворениями, некоторые даже использовал в качестве предисловий для своих произведений. Фигура Хафиза во всех письмах Пушкина сочетается с именем Саади, он о них говорит как о «цветах восточной поэзии».
В.Д. Рак писал, что в творческом наследии Хафиза нет стихотворения, которое бы послужило для Пушкина источником или образцом. Однако, на наш взгляд, данное утверждение не совсем верно, ибо у выдающегося персидского поэта множество стихотворений, которые написаны сугубо метафорическим способом, скрывающим настоящую суть произведения под оболочкой любовного стихотворения. Остановимся на стихотворении А.С. Пушкина «Из Хафиза» («Не пленяйся бранной славой…» (1829)), которое было написано во время нахождения поэта в армии в Закавказье.
Не пленяйся бранной славой,
О красавец молодой!
Не бросайся в бой кровавый
С карабахскою толпой!
Знаю, смерть тебя не встретит:
Азраил, среди мечей,
Красоту твою заметит --
И пощада будет ей!
Но боюсь: среди сражений
Ты утратишь навсегда
Скромность робкую движений,
Прелесть неги и стыда!
(А.С. Пушкин «Из Хафиза»)
Назвал свое стихотворение Пушкин, как мы указали выше, «Из Хафиза», однако исследователи утверждают, что в творчестве персидского поэта нет стихотворения, аналогичного пушкинскому. И всё же такое стихотворение, которое бы было по характеру похоже на стихотворение Пушкина, есть, но написано оно в форме газели:
Верь, Йусуф Пророк в Исламе, аналогичный библейскому Иосифу. вернется поздно или рано, - не тужи!
Сень печали сменят розы, тень платана, - не тужи!
Было плохо, станет лучше, к миру злобы не питай,
Был низвергнут, но дождешься снова сана, - не тужи.
На престол холма восходит с опахалом роз весна.
Что ж твоя, о пташка ночи, ноет рана? - Не тужи!
Друг! Не чудо ли таится за завесой, - каждый миг
Могут радости нахлынуть из тумана, - не тужи!
День иль два путем нежданным шел времен круговорот,
Все не вечно, все добыча урагана, - не тужи!
Коль стопы свои направишь ты в Каабу по пескам
И тебя шипы изранят мугиляна, - не тужи!
Если путь опасный долог, будто нет ему конца;
Все ж он кончится, на радость каравана, - не тужи!
Все нам свыше назначает благодатная судьба:
Час разлуки, ночь лобзаний, день обмана, - не тужи!
Коль, Хафиз, проводишь время в доме бедном, в тишине
И Корана всю премудрость постигаешь, - не тужи!
(Перевод К. Липскерова)
Во-первых, оба стихотворения объединяет упоминание персонажа из Корана: у Пушкина это ангел смерти Азраил, а у Хафиза - пророк Йусуф (Иосиф). Во-вторых, что касается их содержания, то объединяющим является «сражение», которое метафорически сопоставляется с жизненными обстоятельствами. Например, рассказ о жизни на чужбине: лирический герой Пушкина находится на войне, однако этот факт уходит на второй план, потому что в первую очередь в стихотворении важно нахождение лирического героя не на войне, а на чужбине - в Закавказье. В стихотворении Хафиза лирический герой пророк Йусуф тоже находится вдали от дома, в чужой стране и вынужден выживать.
Таким образом, оба героя в обеих стихотворениях сражаются с тяготами жизни, преодолевают трудности.
Ещё одна важная вещь, которая объединяет два стихотворения, - это упоминание Пушкиным «красоты» своего лирического героя: в сражении Азраил (Ангел смерти) не заберёт его душу именно из-за его красоты, так же как и Пророка Йусуфа (Иосифа), который находится вдали от отца и дома, один, будучи рабом в доме богатых египтян, выживает во многом благодаря своей красоте. Следует отметить, что в исламе Пророк Йусуф считается одним из наиболее прекрасных творений Аллаха (Бога), при общении с женщинами он даже закрывал ладонью своё лицо, дабы не искушать их своей красотой.
Итак, становится ясно, что при написании стихотворения «Из Хафиза» газели персидского мэтра, в частности рассмотренная нами выше, послужили для Пушкина источником вдохновения.
Что касается творчества другого выдающегося лирика классической персидской поэзии Саади, то Пушкин также изучал его творчество и биографию.
Но в произведениях русского поэта имя Саади связано лишь с эпиграфом к «Бахчисарайскому фонтану» («Многие, так же, как и я, посещали сей фонтан; но иных уже нет, другие странствуют далече.»). Однако необходимо отметить, что с творчеством Саади Ширази у Пушкина намного больше связей, чем с творчеством Хафиза.
Саади, как и Джалалиддин Руми, признается одним из самых мудрых личностей своего времени. Тот факт, что эпиграф из «Бахчисарайского фонтана» не просто остаётся только в этом произведение, но и повторяется в других творениях великого русского поэта, показывает значимое влияние персидского поэта на творчество Пушкина.
Например, в последней строфе «Евгения Онегина» написано: «Иных уже нет, а те далече, // Как Сади некогда сказал»).
Если в стихотворении «Из Хафиза» мы находили параллели с газелью Хафиза, то при изучении параллелей между пушкинскими произведениями и творениями Саади выясняется, что русский поэт вдохновлялся не одной конкретной вещью, а целым прозаическим произведением, одним из двух лучших творений персидского автора - «Бустаном» («Цветник», или «Сад»). Это видно, например, в стихотворении Пушкина «Виноград»:
Не стану я жалеть о розах,
Увядших с лёгкою весной;
Мне мил и виноград на лозах,
В кистях созревших под горой,
Краса моей долины злачной,
Отрада осени златой,
Продолговатый и прозрачный,
Как персты девы молодой.
Необходимо упомянуть, что данное стихотворение было написано в Михайловском (1824) в период повышенного интереса у Пушкина к поэзии Востока. Как писал И.С. Брагинский, после прочтения данного стихотворения можно ощутить «дыхание книг Саади».
В этом прекрасном стихотворении, демонстрирующем дар Пушкина перевоплощаться в инонациональную поэтическую стихию, воспроизведены необычные для поэта особенности восточной, классической иранской поэзии (монорим, жанровая форма философского поэтического фрагмента - кыта, точный антитетический параллелизм второй и шестой строк) в гармоническом единстве с русской классическом поэзией (образы, перекрёстная рифма нечётных строк и др.) Брагинский И.С. 12 миниатюр: От Рудаки до Джами. -2-е изд.доп,-М.: Худож.лит, 1976.- c 221
Однако, характер «западно-восточного синтеза» придаёт этой вещи главным образом сам мотив сопоставления весеннего розового цветника и осенних зрелых плодов виноградной лозы, что, бесспорно, навеяно сопоставлением двух основных произведений Саади - «Бустана» и «Гулистана» («Сад цветов»). Недаром Пушкин любил вспомнить: «Как Саади некогда сказал».
Приведем еще один пример. Возьмем другое стихотворение Пушкина - «Подражание арабскому», в котором, как и в случае с Хафизом, содержание отличается полностью от названия:
Отрок милый, отрок нежный,
Не стыдись, навек ты мой;
Тот же в нас огонь мятежный,
Жизнью мы живем одной.
Не боюся я насмешек:
Мы сдвоились меж собой,
Мы точь-в-точь двойной орешек
Под единой скорлупой.
Данное стихотворение было написано под впечатлением от «Гулистана» («Сад цветов») Саади, а именно от пятой главы «О любви и молодости», восьмого рассказа: «Помню я, в минувшие дни с моим другом жили в согласье, словно два ореха в одной скорлупе. Как-то нам пришлось разлучиться. Через некоторое время друг мой возвратился и стал укорять меня: «За это время ты не послал мне ни одного гонца!» Я ответил: «Мне было бы завидно, если бы взгляд гонца светом твоей красоты был озарен, когда я был её лишён!» Также в своем рассказе Саади добавляет два двустишия:
О старый друг, пусть твой меня не укоряет зло:
Тебе я верность сохранил, какой бы ни был мой удел…
Ревную я, коль кто-нибудь взирает жадно на тебя.
Одна отрада - чтоб никто на лик твой вдоволь не глядел.
Как мы видим, два произведения одинаковы по своему содержанию. А относительно названия стихотворения Пушкина «Подражание арабскому», следует отметить, что половину жизни Саади провёл в городе Багдад, учился у безупречных исламских учёных и, что интересно, не только разговаривал на арабском языке, но и сочинял на этом языке стихотворения.
Другое стихотворение Пушкина, являющееся загадкой для исследователей, ибо одна часть из них считает, что поэт написал его под впечатлением от литовского поэта А. Мицкевича, а другая считает, что оно было написано под влиянием персидского лирика Саади, а именно его биографии, жизненных обстоятельств, особенно деятельности, которой занимался великий персидский поэт.
Вот стихотворение Пушкина «В прохладе сладостной фонтанов».
В прохладе сладостной фонтанов
И стен, обрызганных кругом,
Поэт, бывало, тешил ханов
Стихов гремучим жемчугом.
На нити праздного веселья
Низал он хитрою рукой
Прозрачной лести ожерелья
И четки мудрости златой.
Любили Крым сыны Саади,
Порой восточный краснобай
Здесь развивал свои тетради
И удивлял Бахчисарай.
Его рассказы расстилались,
Как эриванские ковры,
И ими ярко украшались
Гиреев ханские пиры.
Но ни один волшебник милый,
Владетель умственных даров,
Не вымышлял с такою силой,
Так хитро сказок и стихов,
Как прозорливый и крылатый
Поэт той чудной стороны,
Где мужи грозны и косматы,
А жены гуриям равны.
Первая часть стихотворения, по мнению исследователей и Пушкинистов, посвящена Саади:
В прохладе сладостной фонтанов
И стен, обрызганных кругом,
Поэт, бывало, тешил ханов
Стихов гремучим жемчугом.
На нити праздного веселья
Низал он хитрою рукой
Прозрачной лести ожерелья
И четки мудрости златой.
Однако вторая часть стихотворения вызывает вопросы, исследователи до сих пор полемизируют относительно того, кому она посвящена. Однако, с нашей точки зрения, строка «поэт прозорливый и крылатый» всё же относится не только к А. Мицкевичу, и не только к Саади, но и к поэтам (не только к «сынам Саади), которые приходят после него, а также русским поэтам (символистам, например), которые не следуют за Пушкиным, как писал в своей статье Д.С. Мережковский «Пушкин», предают его («пушкинскую») традицию. Мережковский пишет, что русская литература пошла по разночинному пути, а пушкинская традиция - аристократическая. Ведь Саади, если не единственный, то по крайней мере один из немногих персидских поэтов, который не воспевает вино и не полемизирует с исламом, (как это делают те, кто приходят после него) а наоборот - является проповедником и аристократом.
Таким образом, тщательное изучение влияния творчества выдающихся представителей персидской поэзии Хафиза Ширази и Саади Ширази на творчество Пушкина, анализ и сравнение стихотворений дают основания заключить, что персидские авторы вдохновляли русского поэта, который изучал их творческое наследие, особенно Саади, перенимал у них самое лучшее.
Кроме того, влияние Саади и Хафиза навсегда изменили вектор развития творчества великого русского поэта в сторону Востока. Если в ранние годы Пушкин считался исключительно западным поэтом, то после пребывания в Михайловском, где он изучал арабо-персидскую поэзию и Коран, он пришел к Востоку.
2.4 Влияние Хафиза Ширази на творчество А.А. Фета
Великий русский поэт, публицист и переводчик Афанасий Афанасьевич Фет является ключевой фигурой в русской литературе, оказавшей огромное влияние на её развитие.
Исследование типологической близости А.А. Фета с персидским поэтом Хафизом Ширази по сей день является одной из интереснейших и актуальных тем в русской литературе. Как Саади оказал значительное влияние на А.С. Пушкина, так и Хафиз был тем персидским поэтом, который повлиял на творчество А.А. Фета.
Философско-эстетические представления А.А. Фета роднит его с немецкими поэтами и литературными деятелями, такими как Даумэр, Гёте, Гейне, которые исследовали и переводили Хафиза. Благодаря выдающимся немецким литераторам Фет знакомится с Хафизом.
По этому поводу А.М. Саяпова пишет: «Когнитивные особенности творческого сознания Фета, осознание окружающей действительности, художественная картина мира выстраивались благодаря восприятию опыта мира, Запада и Востока» Саяпова А.М. Диалог творческого сознания А.А. Фета с Востоком (Фет и Хафиз). М., 2010 с 16.
Эпоха романтизма и усиленное изучение классической персидской поэзии поэтами того времени являются ключевым фактором в истории зарождения и развития глубокого интереса А.А. Фета к классической персидской поэзии, в частности к поэзии Хафиза и Саади.
Эстетическо-смысловая картина мира Афанасия Фета была сформирована благодаря его глубокому изучению восточной литературы, в частности классической персидской поэзии, которая также способствовала развитию его особого типа мышления, так называемого универсального мышления.
Заимствованные Фетом образы из персидской поэзии, в особенности у Хафиза, детерминируют смысловое обозначение всего его творчества. Например, образы соловья и розы, появившиеся в арабской поэзии, широко развивавшиеся в персидской, позже заимствованные западными поэтами, а после них уже русскими, в особенности А. Фетом, становятся начальными символами в любовной лирике русского поэта.
Хотя в основном данные образы существуют в любовной лирики, они могут быть использованы и вне ее, например, в стихотворениях, где описывается природа. Д.Д. Благой писал: «Любовная лирика Фета, помимо своих замечательных поэтических качеств, представляет особенный интерес и потому, что она даёт возможность глубже проникнуть в его общефилософские, а соответственно, и эстетические взгляды».
Один из главных мотивов стихотворений Фета - это мотив ожидания. Его лирический герой единственное невыразимое чувство своего сердца показывает ожиданием.
Приведем в качестве примера стихотворение «Здравствуй! тысячу раз мой привет тебе, ночь!»
Здравствуй! тысячу раз мой привет тебе, ночь!
Опять и опять я люблю тебя,
Тихая, теплая,
Серебром окаймленная!
Робко, свечу потушив, подхожу я к окну...
Меня не видать, зато сам я всё вижу...
Дождусь, непременно дождусь:
Калитка вздрогнёт, растворяясь,
Цветы, закачавшись, сильнее запахнут, и долго,
Долго при месяце будет мелькать покрывало.
В персидской поэзии аналогичный мотив ожидания и встречи с возлюбленной, которые выражены посредством образа соловья и розы, является основным.
Об этом свидетельствует, к примеру, стихотворение Хафиза, написанное двустишиями:
Приди: израненное сердце, быть может, исцелится вновь.
Приди: быть может, с мёртвым телом душа соединится вновь.
Приди: глаза мои закрыла разлука мрачная с тобой,
И только встреча, только встреча заставит их раскрыться вновь.
Как войско негров, царство сердца разбила чёрная тоска,
Но пусть мне светит лик твой белый, как воинство румийца, вновь!
Какой бы образ ни явился пред зеркалом моей души,
Лишь красота твоя способна в нём ярко отразиться вновь!
Что ночь беременна, мы знаем. Гадаю по твоей звезде:
Что ждёт меня, какое утро на сей земле родится вновь?
Приди, приди: уже трепещет моих желаний соловей,
Благоуханной розой встречи он хочет насладиться вновь!
(Перевод Семёна Липкина)
Помимо этого, также у А.А. Фета имеется большое количество стихотворений, которые перекликаются с хафизовскими, например:
Не нужно, не нужно мне проблесков счастья,
Не нужно мне слова и взора участья,
Оставь и дозволь мне рыдать!
К горячему снова прильнув изголовью,
Позволь мне моей нераздельной любовью,
Забыв всё на свете, дышать!
Когда бы ты знала, каким сиротливым,
Томительно-сладким, безумно-счастливым
Я горем в душе опьянён, --
Безмолвно прошла б ты воздушной стопою,
Чтоб даже своей благовонной стезёю
Больной не смутила мой сон.
Не так ли, чуть роща одеться готова,
В весенние ночи, -- светила дневного
Боится крылатый певец? --
И только что сумрак разгонит денница,
Смолкает зарёй отрезвлённая птица, --
И счастью и песне конец.
4 ноября 1887
В этом стихотворении, которое было написано уже на закате жизни великого русского поэта, помимо мотива ожидания, о котором мы выше писали, виден и мотив опьянения, который, в частности, был характерен позднему Фету. Кроме того, в данном стихотворении, как и у Хафиза, «песня» является метафорой самого автора: он поёт её, призывая свою возлюбленную, при этом он не может петь её вечно, ибо отсутствие возлюбленной для поэта также означает приближение неминуемой погибели, которая наступает в процессе сильного опьянения. Если у Хафиза «Приди: израненное сердце, быть может, исцелится вновь. // Приди: быть может, с мёртвым телом душа соединится вновь.» воспето в состоянии опьянения, то у Фета «Позволь мне моей нераздельной любовью, // Забыв всё на свете, дышать! // Когда бы ты знала, каким сиротливым, // Томительно-сладким, безумно-счастливым // Я горем в душе опьянён». Также стоит отметить одинаковое у обоих поэтов слияние реальности и сна: в итоге возникает иллюзия встречи с возлюбленной, но она на самом деле происходит во сне. А это уже отсылает нас к эпохе романтизма, ибо только у романтиков, в частности русских, ключевым являлся мотив сна. Фетовед В.Н. Касаткина пишет: «Только романтики проявили особый интерес к сновидениям как действительному воплощению главного принципа их творчества - осознания и предугадывания двоемирия, глубиной противоречивости бытия, двоемирие, которое так очевидно представлено в сне и пробуждении. Сон в романтизме всегда контрастен действительности. Пробуждение - это или возврат к тягостной, убогой действительности, или, напротив, освобождение от кошмаров сновидений». Однако мотив сна у А.А. Фета своеобразный, связан с его философско-эстетическим мировоззрением. А интерпретация мотива сна в лирике Хафиза сугубо фетовское. При этом отношение Хафиза к мотиву сна ближе к романтическому: он «контрастен действительности».
Вот еще один пример - стихотворение Хафиза из лирического цикла Фета «Из Гафиза»:
В царство розы и вина приди,
В эту рощу, в царство сна -- приди.
Утиши ты песнь тоски моей --
Камням эта песня слышна -- приди.
Кротко слёз моих уйми ручей --
Ими грудь моя полна -- приди.
Дай испить мне здесь, во мгле ветвей,
Кубок счастия до дна -- приди.
Чтоб любовь до тла моих костей
Не сожгла она сильна -- приди.
Но дождись, чтоб вечер стал темней;
Но тихонько и одна -- приди.
(1859)
Интерпретация Фета, как мы уже выше писали, была субъективной, ибо на самом деле у Хафиза «сон» - это метафора приглашения своей возлюбленной «В эту рощу, в царство сна»: подразумевается, что этот сон отражает то, чего желает его возлюбленная, а именно быть там, где никто не застанет ее с Хафизом и не будет порицать. Необходимо упомянуть, что Хафиз жил в сугубо религиозном и полном ограничений стране, которая жила и по сей день живёт по законам ислама, в которой подобные отношения между мужчиной и женщиной порицаются. Исходя из этого, Хафиз якобы зовет возлюбленную, давая ей надежду на то, что она так же, как и он, забудет обо всех этих ограничениях и проявит смелость, придя к нему.
Таким образом, Хафиз в сознании А. Фета полностью включался в систему русского ориентализма, со времен А. Пушкина, сформировавшего сверхтекстовый «русский» образ Востока. Существенным вкладом А. Фета в эту традицию, в отличие от единичных текстов «Из Гафиза» (как варианты - «Гафиз», «Ода Гафица») таких авторов, как А.С. Пушкин, Д.П. Ознобишин, Л. Якубович, М. Прахов и др., является развитие жанра ориентального лирического цикла, установленного «Подражаниями Корану» Пушкина, в соответствии с законами русского ориентализма: поэтика и концептосфера восточного материала должны отражать проблемы, важные для русской культуры. Новизна фетовского подхода заключается в том, что впервые в русской литературе образ Хафиза был полемически использован для программного утверждения художественно-эстетических принципов, предлагаемых для определения понятия «истинное искусство»
Заключение
Взаимодействие литератур двух или нескольких стран, происходящее на определённом этапе развития мировой литературы, неизбежно, имеет место определённое влияние друг на друга - одна влияет на другую посредством неразрывного контакта с ней в течение некоторого промежутка времени в истории мировой литературы. Главными факторами возникновения контакта является определённая взаимозависимость культур, которые возникают во время вышеупомянутого нами процесса. Однако следует отметить, что традиции формирования художественного мышления, которым подвластны все культуры, дают понять, что изучение одной культуры, литературы сквозь призму другой, с помощью анализа влияния одной на другую, поможет нам понять и рассмотреть это влияние по-новому, так как любая культура глубоко и полностью раскрывается в глазах чужой культуры.
В девятнадцатом веке берет начало процесс изучения и исследования литературных контактов России с Востоком, а именно с персидской литературой. «Основополагающие, методологические аспекты изучения поэзии великих персидских поэтов, таких как Фирдоуси, Саади, Хайяма и Хафиза заложены в научных трудах русских ориенталистов В. Эбермана, Ю. Марра, Е.Э. Бертельса и других» См.: Западное влияние на персидскую литературу 19-20 вв (Халед Ховзи Абдул Амир) - М., 2015. - С. 2.. Однако следует отметить, что большинство работ востоковедов в целом посвящены исследованию проблемы влияния литературы Востока на русскую литературу. «Основная часть этих исследований имеет прямое отношение к творчеству А.С. Пушкина, к литературе его эпохи или посвящены изучению влияния персидской поэзии на творчество М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, А.А Фета, А.А. Бестужева-Марлинского и др.» Там же..
Изучение жизни и творчества таких выдающихся поэтов персидской поэзии, как Саади Ширази и Хафиз Ширази, которые являлись корифеями персидской лирики, помогло нам определить правильный вектор развития влияния их поэзии на творчества таких великих русских поэтов как А.С. Пушкин и А.А. Фет.
В творчестве А.С. Пушкина нашли отражение многие культуры, изображены разные странны зарубежья, однако одно из важнейших мест в нём занимает образ Востока, а именно арабского и персидского Востока, что делает актуальным тему его изображение в произведениях русского поэта и его влияния на самого автора. Тщательное сопоставление стихотворений Хафиза Ширази и Саади Ширази со стихотворениями великих русских поэтов А.С. Пушкиным и А.А. Фетом, рассмотрение одних и тех же тем через призму той культуры, в которой жили авторы, помогли нам более глубоко интерпретировать их поэтические тексты и провести сравнение. В итоге мы пришли к выводу, что влияние творчества Саади и Хафиза на поэзию А.С. Пушкина и А.А. Фета были настолько значительным, что его след можно обнаружить чуть ли не в каждом стихотворении великих русских поэтов.
Отдельно следует отметить особое отношение Пушкина к Саади. Главной причиной того, что великий русский поэт увидел в персидском лирике и его нечто, чему он мог бы подражать, является высоконравственный характер Саади. Ведь А.С. Пушкин является тем, кто заложил основы русской этики, как принято это называть, и самым ненавистным для него чувством было чувство презрения, как и для Саади. Великий Саади бродил по городам арабских стран и проповедовал жителям, являлся неким моральным рупором.
Список литературы
I. Произведения Саади Ширази и Хафиза Ширази
1. Саади Ширази, Хафиз Ширази // Изречения персидского и таджикского народов, их поэтов и мудрецов. Перевод Наума Гребнёва, «Наука», Москва 1986; Спб,: Азбука-классика, 2005. - 256 с.
2. Саади Ширази. Бустан // Душанбе: Издательство «ИРФОН», 1968 г. -- 277 с.
3. Саади Ширази. Гулистан. ђбУКЗд // Шираз. рукопись 1727 года. -- 338 с.
4. Саади. Гулистан. // М.: Издательство восточной литературы, 1959. -- 716 с.
5. Саади Муслихиддин. Бустан. // Душанбе: Издательство «ИРФОН», 1968 г. -- 277 с
6. Хафиз. Лирика Шемс-эд-Дин Мохаммед Хафез. // Лирика. Л.: Academia, 1935. -- 208 с.
7. Хафиз Ширази. Диван-и газалиййат. Изд. Халила Хатиба Рахбара. Тегеран, 1373/1994.
8. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений: в 10 томах. Л.: Наука. Ленингр. Отд-ние, 1977-1979.
9. Фет А.А. Стихотворения и поэмы / Вступ. ст., сост. и примеч. Б. Я. Бухштаба. - Л.: Сов. писатель, 1986. - 752 с.
10. Фет А. А. Вечерние огни / Изд. Подгот. Д.Д. Благой, М.А. Соколова ; отв. ред. Д. Д. Благой. - М.: Наука, 1971. - 800 с.
II. Научные работы, статьи, исследования, монографии
1. Алексеев П.В. Отражение восточного вопроса в творчестве А.С. Пушкина 1830-х годов / П. В. Алексеев // Филологические науки. Вопросы теории и практики 2014. № 4. Ч.2. - С. 319-230.
2. Али-заде А.А. Хафиз // Исламский энциклопедический словарь. -- М.: Ансар, 2007.
3. Асланов Г.Н. Восточная лексика в «Словаре языка Пушкина» / Г.Н. Асланов // Русский язык и литература в Азербайджане, 1997, №3, - С.12-20.
4. Бартенев П.И. О Пушкине: Страницы жизни поэта. Воспоминания современников / П.И. Бартенев; Сост., авт. вступ. ст. и прим. А.М. Гордин. - М.: Сов. Россия, 1992. - 458 с.
5. Батюшков К.Н. Полное собрание стихотворений. Вступ. статья и примеч. Н.В. Фридмана. М.-Л., 1964
6. Батюшков К.Н. Сочинения. Т. 1. Сост., подг. текста, вступ. статья и комментарии В.А. Кошелева. М., 1989.
7. Белинский В.Г. Сочинения Александра Пушкина. / В.Г. Белинский - М.: Дет. лит-ра, 1969. - 574 с.
8. Белкин Д. И. Пушкин и Восток. Конференция в Москве. / Д.И. Белкин Вестник АН СССР, 1974. - № 10. - С. 105-107.
9. Белкин Д.И. Поэтика авторских примечаний в цикле "Подражания корану" / Д.И. Белкин // Пушкин: проблемы творчества, текстологии, восприятия. - Калинин, 1989. - С. 45-60.
10. Белкин Д.И. Своеобразие диалога в ориентальных стихотворениях А.С. Пушкина / Д.И. Белкин // Болдинские чтения: К семидесятилетию Г.В. Краснова. - Нижний Новгород, 1991. - С. 62-74.
11. Брагинский В.И. (отв. ред.) Эстетика Бытия и эстетика Текста в культурах средневекового Востока М.: Издательская фирма "Восточная литература" РАН, 1995. - 285 с.
12. Брагинский И. (сост. и прим.) Ирано-таджикская поэзия М.: Художественная литература, 1974. -- 630 с. -- (Библиотека всемирной литературы. Серия первая. Том 21).
13. Брагинский И. (сост.). Ирано-таджикская поэзия М.: Художественная литература, 1974. -- 630 с. -- (Библиотека всемирной литературы. Серия первая. Том 21).
14. Брагинский И.С. Заметки о западно-восточном синтезе в лирике Пушкина / И.С.Брагинский // Народы Азии и Африки, 1965, № 4. - С. 117-126.
15. Брагинский И.С. Западно-восточный синтез в лирике Пушкина / И.С.Брагинский // Народы Азии и Африки, 1966, № 4. - С. 139-146.
16. Брагинский И.С. и др. (ред.) Проблемы восточного стихосложения: Сборник статей М.: "Наука", ГРВЛ, 1973. -- 184 с.
17. Брагинский И.С. Из истории персидской и таджикской литератур. Избранные работы Сборник. -- М.: Главная редакция восточной литературы издательства "Наука", 1972. -- 524 с.
18. Брагинский И.С. Иранское литературное наследие М.: Наука, ГРВЛ, 1984. -- 296 с.
19. Брагинский И.С. Проблемы востоковедения. Актуальные вопросы восточного литературоведения / И.С.Брагинский. - М., Наука, 1974. - 494 с.
20. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Москва, Высшая школа, 1989, 648 стр.
21. Виноградов В.В. Стиль Пушкина. М.: Гослитиздат, 1941. - 619 с.
22. Винокур Г.О. Рец.: Свирин Н. Пушкин и Восток. Статья первая. «Бахчисарайский фонтан». / Г.О. Винокур // Звезда. 1935.- № 4. - С. 346-348.
23. Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. М., 1965.
24. Данилина Г.И. (отв. ред.) Сравнительное литературоведение. Хрестоматия. 2-е изд., испр. и доп. -- Тюмень: Издательство Тюменского государственного университета, 2011. -- 632 с.
25. Жирмунский В.М. Байрон и Пушкин. Ленинград: Наука, 1978. -- 424 с. -- (Пушкин и западные литературы).
...Подобные документы
Характеристика особенностей персидской поэзии в России XVIII (фон трафаретно-восточных фигур просветительского направления, назидательные сентенции) и XІХ (мотивы лазурной голубизны, бирюзы азиатского неба) веках. Ознакомление с рубайами Омара Хайама.
реферат [27,7 K], добавлен 19.05.2010Биография Афанасия Афанасьевича Фета. Основное настроение поэзии Фета, упоение природой, любовью, искусством, женской красотой, воспоминаниями и мечтами. Цикл стихов, посвященных М. Лазич. Мир поэзии Фета. Связь природы и любви в творчестве Фета.
реферат [52,1 K], добавлен 28.12.2011Место поэзии Пушкина в молодежной субкультуре. Нравы дворянской молодежи начала ХIХ в. и их влияние на формирование взглядов Пушкина на любовь. Адресаты и язык любовной поэзии Пушкина. Сочетание феноменального и ноуменального в пушкинском творчестве.
научная работа [44,6 K], добавлен 21.01.2012Развитие и значение русской поэзии XIX века. Сходства и различия поэзии Некрасова и Кольцова. Жизнь и творчество Никитина. Творчество Сурикова и его современников. Значение творчества крестьянских поэтов в жизни русского общества XIX века.
курсовая работа [23,0 K], добавлен 03.10.2006Нравственный идеал А.Фета. Тема любви в лирике Фета. Тема природы в лирике Фета. "Я пришёл к тебе с приветом…" "Шёпот, робкое дыханье…" Сонет в поэзии Фета. Гимн вечной красоте. Прекрасная банальность. "Вечерние огни".
курсовая работа [38,5 K], добавлен 09.02.2004Основные факты биографии Афанасия Фета. Единство природы и человекы в поэзии Фета. Роль цвета, звука и контрастов в стихотворении. Любимые символы поэта. Любовная лирика. Стихи, посвященные Марии Лазич. Общее и отличное в творчестве Фета и Тютчева.
презентация [1,0 M], добавлен 23.01.2012Общая характеристика "Золотого века" русской поэзии; главные достижения гениальных творцов XIX века. Ознакомление с творческой деятельностью основных представителей данного периода - Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Фета, Грибоедова, Дельвига и Вяземского.
реферат [1,2 M], добавлен 11.07.2011Общие теоретические основы поэзии Плеяды. Реформа Плеяды в области поэтических жанров. Сонет в поэзии Плеяды. Ода в поэзии Плеяды. В своем творчестве поэты Плеяды достигли одной из высочайших вершин поэтического мастерства.
реферат [14,9 K], добавлен 12.10.2004Взаимосвязь поэзии серебряного века с истоками русской культуры, славянской мифологией. Воздействие исконно русской культуры на поэзию серебряного века и современную литературу. Жизнь и творчество поэтов Гумилева, Хлебникова, Северянина, Бурлюка.
реферат [47,9 K], добавлен 18.10.2008Рассмотрение основных тем в творчестве А. Пушкина. Исследование поэзии "Серебряного века": символизма, футуризма и акмеизма. Сопоставление произведений автора со стихотворениями А. Блока, А. Ахматовой, М. Цветаевой и Мандельштама; выделение общих тем.
презентация [5,9 M], добавлен 05.03.2012Традиции поэтов русской классической школы XIX века в поэзии Анны Ахматовой. Сравнение с поэзией Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Тютчева, с прозой Достоевского, Гоголя и Толстого. Тема Петербурга, родины, любви, поэта и поэзии в творчестве Ахматовой.
дипломная работа [135,6 K], добавлен 23.05.2009Изображение времен года в поэзии М.Ю. Лермонтова и А.А. Фета. Внутренняя связь мира природы и мира человека, одушевление природы в стихотворениях А. Фета. Природа как символ свободы в творчестве М. Лермонтова, использование им эмоциональных эпитетов.
курсовая работа [45,8 K], добавлен 11.01.2012Изучение влияния русских поэзий, в частности, поэтов-романтиков на творчество Фарзоны Худжанди - мастера слова в Таджикистане, поэтессы-новатора со своеобразным стилем. Простота изложения и доступность языка - отличительные особенности поэзии Фарзоны.
статья [17,3 K], добавлен 04.06.2013Жизнь и творчество Франсуа Вийона. Особенности средневековой поэзии: репертуар сюжетов, тем, образов, форм. Стихотворная и словесная техника поэзии Вийона в жанре баллады, ее тематика. Принцип поэзии – ироническая игра. Новаторство и оригинальность поэта.
контрольная работа [52,5 K], добавлен 23.05.2012Темы поэзии Серебряного века. Эпоха больших перемен, серьезных катаклизмов. Образ современного города в поэзии В. Брюсова. Город в творчестве Блока. Городская тема в творчестве В.В. Маяковского. Развитие городской темы в поэзии.
реферат [20,3 K], добавлен 12.12.2006Изучение творчества О.Э. Мандельштама, которое представляет собой редкий пример единства поэзии и судьбы. Культурно-исторические образы в поэзии О. Мандельштама, литературный анализ стихов из сборника "Камень". Художественная эстетика в творчестве поэта.
курсовая работа [64,2 K], добавлен 21.11.2010Из дворян в нищие. Утраченные русское имя и титул. Первые шаги в поэзии, отзывы Белинского. Военная служба, основные события. Поэтическое признание, романтическое увлечение. Трагическая смерть любимой. Особенности поэтики А.А. Фета. Последние годы жизни.
презентация [5,0 M], добавлен 30.01.2017Патриотическая тема и война 1812 года в творчестве Пушкина. Любовь к Родине в поэзии Лермонтова: "Бородино", "Песня про купца Калашникова". Блистательно искусство прозы Л.Н. Толстого в цикле "Севастопольских рассказов", в романе-эпопее "Война и мир".
реферат [26,6 K], добавлен 19.01.2008Сущность и особенности поэтики поэзии серебряного века - феномена русской культуры на рубеже XIX и XX веков. Социально-политические особенности эпохи и отражение в поэзии жизни простого народа. Характерные особенности литературы с 1890 по 1917 годы.
курсовая работа [37,3 K], добавлен 16.01.2012Человек и изменяющийся мир в поэзии "шестидесятников". Творчество Б.А. Ахмадулиной в контексте русской лирики 1970-1990-х гг. Концепция мира и человека в поэзии Б.А. Ахмадулиной. Эволюция художественной прозы и лирическая повесть в творчестве поэтессы.
диссертация [195,0 K], добавлен 01.04.2011
