А.С. Пушкин "Повести Белкина": проблема жанра

Изучение жанра повести в контексте русской литературы - актуальная проблема историко-литературного и теоретического характера. В современном литературоведении существует огромное количество исследований, посвященных разработке проблемы жанровой природы русской повести. Термин повесть в зарубежном литературоведении не существует, есть аналогичный жанр новеллы. Существенным недостатком монографического исследования является, во-первых, классификация, данная на основе произведений западноевропейской литературы, что, по нашему мнению, преувеличенно подчеркивает подражательный характер русской литературы конца XVIII века и недостаточно полно раскрывает особенности русского оригинального романа и повести; и, во-вторых, не дается жанровая дифференциация между романом и повестью.

Следует отметить ряд работ, посвященных изучению отдельных жанровых разновидностей повести, рассмотренные весьма неравномерно. Особый интерес для литературоведов представляют исторические (В.И. Федоров, Ф.З. Канунова, Я.Л. Левкович, Н.Д. Кочеткова, В.Г. Базанов, С.М. Петров, Л.Н. Лузянина, A.B. Архипова, H.H. Прокофьева и др.), сатирические (Ю.В. Стенник, Л.И. Ищенко, Т.Д. Долгих, В.В. Пухов, Г.П. Рычкова и др.), "восточные" (В.Н. Кубачева, O.A. Ильин, Г.Д. Данильченко и др.) повести.

Жанровая природа повести одна из самых противоречивых проблем в современном литературоведении. Жанровую природу повести Н.Д. Тамарченко определяет на основе синтеза формально-содержательных компонентов. Причем одним из основополагающих принципов ученый видит в специфике "зоны построения образа" героя, а также в обязательной этической составляющей концепции автора Поэтика: словарь актуальных терминов и понятий / Гл. научный руководитель Н.Д. Тамарченко. - Москва, 2018. - С. 78..

На наш взгляд, данная характеристика соответствует повестям середины XX века, тогда как повести конца XX - начала XXI века резко отличаются и по содержанию, и по форме.

Попытаемся в качестве вывода сконструировать определение повести как эпического жанра: повесть - это средний по объему эпический жанр, отражающий события из жизни героя сквозь призму нравственного выбора посредством различных типов повествования. Среди наиболее характерных признаков повести мы можем выделить следующие:

- средний по объему жанр;

- описание эпизода из жизни героя;

- герой находится перед нравственным выбором;

- различные типы повествования (чаще перволичный тип повествования);

- притчевость, сказовость;

- цикличность сюжета;

- символика имен;

- прием ретроспекции;

- включение иррационального (сон) Балтабаева А.М. Репрезентация жанра повести в современном литературоведении // Иностранные языки в Узбекистане. - 2019. - №4. - С. 185-198..

"Повести покойного Ивана Петровича Белкина" - непретенциозное произведение, занимающее, на первый взгляд, скромное место в творчестве Пушкина, но именно оно утвердило автора как родоначальника жанра короткого рассказа. В "Повестях" Пушкин-классик предстает авангардистом, знаменуя переломный момент в эволюции жанра рассказа и художественного вымысла.

Приверженец традиций русской сказки и устных преданий, Пушкин создает синтез традиции и инноваций. Поэтике послесредневекового периода общеевропейского литературного развития свойственна "тенденция демифологизации и постепенного отхода от традиционных сюжетов..." Стрелец Л.И. В мире пушкинской новеллы: опыт изучения "Повестей Белкина" в аспекте жанра" // Трансформация жанров в литературе и фольклоре. - 2018. - С. 52-64..

Пушкин идет навстречу не только немецким романтикам, но и английским и французским индивидуалистически ориентированным романтикам, так что архетипические образы и понятия у Пушкина присутствуют в крайне трансформированном виде, они очень сложны, индивидуализированы и иронично переосмыслены. Он ведет интертекстуальный и полемический диалог с общепринятыми мотивами, жанровыми и стилистическими формами, как народной традиции, так и европейской художественной литературы.

В одних рассказах актуализируются определенные архетипические темы (хаос и космос), а в других - определенные формы ритуала. Тема "метели", например, в одноименном рассказе из "Повестей Белкина", позволяет актуализировать архетип предкосмического хаоса и выразить иррациональные импульсы в жизни и в истории.

В "Повестях Белкина" индивидуальный подход Пушкина проявляется в ряде действий, которые модернизируют повествовательную ситуацию:

- скрытое присутствие автора;

- неоднократно опосредованная идентичность рассказчика, что, в свою очередь, позволяет создать композиционную конструкцию, обладающую иллюзией определенной последовательности повествования;

- романное обрамление рассказов, составляющих одно большое целое;

- ироничные реминисценции и аллюзии на современные культурные парадоксы;

- формирование у читателя устойчивого интереса, побуждающего перечитывать текст;

- ревизионистское отношение к стилистическим и культурным клише.

Как известно, эти рассказы были опубликованы анонимно (с инициалами Пушкина) в 1831 г. как повести, изданные А.П., а рассказанные "покойным Иваном Петровичем Белкиным". Они были написаны в сентябре и октябре 1830 г. во время пребывания Пушкина в деревне, когда он был полностью изолирован от общества, без соседей и связей с друзьями, и мог целиком посвятить себя творчеству. По этой причине некоторые рассказы были написаны быстро, в течение нескольких дней.

Рассказы были опубликованы как часть из богатого рукописного наследия покойного молодого дворянина Ивана Петровича Белкина, которое сохранил один из его друзей, пожелавший остаться неизвестным, так что Пушкин взял на себя роль и ответственность издателя чужих текстов. В своем письме к Пушкину анонимный посредник издания повестей Белкина говорит, что все они были рассказаны Белкину другими людьми, таким образом, получается, что подлинный, оригинальный автор неизвестен.

Можно сказать, что Белкин просто записал устные рассказы представителей народной среды, в значительной степени правдивые. Так наряду с многочисленными авторами и рассказчиками возникает еще и фольклорная, устная, карнавальная составляющая. Все это позволило уничтожить разрыв, существующий между речью рассказчика из народа, речью регистратора, посредника, писателя-издателя и речью героев.

По крайней мере, пять типов рассказчиков очерчиваются в процессе создания этих рассказов, причем все они так или иначе мистифицированы и защищены: недоступны, анонимны, умерли, забыты, скрыты. Известны только место и дата, когда написано письмо от "друга нашего автора". Даты пребывания Пушкина в селе Болдино предшествуют дате письма этого "друга автора": рассказы написаны в течение сентября и октября, а вводное письмо в ноябре, вероятно тогда, когда Пушкин решил собрать эти повести в одно целое и объединить их общим фиктивным авторством Зубарева В.К. "Повести Белкина": литература действительности и маслит // Вопросы литературы. - 2019. - №5. - С. 24-74..

Рассказы в книге даны в следующем порядке: сначала идет паратекстуальная конструкция (псевдотекст в сочетании с вымышленными элементами), т. е. вступительная эпистолярная мемуарно-биографическая справка приятеля автора повестей - "От издателя" и краткий комментарий, подписанный инициалами А.П. (Александр Пушкин), затем следуют, как отдельные главы, пять рассказов-повестей:

1 "Выстрел".

2 "Метель".

3 "Гробовщик".

4 "Станционный смотритель".

5 "Барышня-крестьянка".

В повести "Выстрел", - наверное, самом показательном рассказе Пушкина, - происходит отчуждение художественного мира рассказа с помощью полифонического повествования и приема иронии (изначально двусмысленной и двухголосной). Методы иронизации речи, сходные с сатирой и пародией, удваивают не только значение слова, но и значение контекста.

Ирония устанавливает прямую связь между говорящим и слушателем, рассказчиком и читателем. Ирония контекстуализирует и автора / писателя, а также персонажей, участвующих в речевой ситуации, которая, однако, имеет характер деяния и действия, а не только изолированной фигуры значения. "Выстрел" - это рассказ, в котором отражен паралогос одной из самых стереотипных, противоречивых и часто трагических ситуаций, характерных для эпохи Пушкина, - дуэли как формы защиты чести и удовлетворения эго Бент А.Г. Романизация новеллы как прецедент в формировании национальных литератур в XIX и XX веках // Известия высших учебных аведений. - 2018. - №3. - С. 113-121..

В этой истории осмысляется зловещая роль данного слова (обещания, клятвы), так что семантический этимон рассказа, помещенный в речевой акт клятвы и обещания, генерирует не только историю (фабулу), но и дискурс (сюжет) рассказа. Дать клятву или обещание означает исполнить общественный акт искушения собственной морали. Внешне обычный речевой акт превращается в сложный этический акт, который вводит в игру и непосредственных актеров - участников дуэли, и их аудиторию, их семьи, общество, даже художественный контекст и сами произведения, инициированные топосом "дуэли".

В данном случае незавершенная дуэль между Сильвио и "известной особой", молодым, богатым, образованным и харизматичным гусаром и, как выясняется впоследствии, графом, является основой для многолетнего навязчивого и мстительного желания вернуть выстрел, которое определяет, изменяя его, жизненный путь Сильвио, я бы даже сказала - придает смысл его существованию.

В повести "Выстрел" Пушкин демистифицирует логику дуэли, и ему путем гротескно-ироничного перевертывания смысла удается намекнуть, что моральный принцип выше, чем принцип дуэли. Но чтобы осознать это, Сильвио необходима вся жизнь. Навязчивая идея осмысливается не потому, что она может осуществиться, а потому, что она маркирует жизнь (трагически), и потому, что она обнаруживает бессмысленность собственного существования, обычно в тот момент, когда уже слишком поздно что-либо менять.

Рассказ "Выстрел" является пародией на культуру дуэли. Он показывает отсутствие высшего гуманистического смысла в акте дуэли вследствие избыточной морализации (дуэль как городской культ и ритуал), - смысла, находящегося по другую сторону этого акта, вне обсессии и того, что противоречит обсессии, в сознании того, что человеческая жизнь имеет большую ценность, чем голое тщеславия, которое порабощает людей во имя стереотипов культурной системы. Заключительный выстрел Сильвио, пришедшийся в холст над головой графа, представляет знак возможной и необходимой интеграции эго и личности, знак акта индивидуализации Сильвио, становящегося параболой прощания с этой системой моральных ценностей и этой культурой Данкер З.М. Межтекстовые связи как условие реализации смыслового единства (на материале текстового пространства А.С. Пушкина) // Вестник Санкт-Петербургского университета. - 2019. - №4. - С. 16-20..

"Выстрел" символизирует несостоятельность, абсурдность некоторых моральных и культурных принципов, даже если они представляются важными, средообразующими и доминирующими в определенную эпоху.

В рассказе "Метель" отражается слияние народного рассказчика, народной культуры и культуры царской России и передовой интеллигенции, увиденное глазами Пушкина; затем фольклорного, устного жанра волшебной сказки (байки, легенды) и нового жанра рассказа, а также ведется диалог между русским народом (его духом) и другими народами.

Даже с формальной точки зрения рассказ содержит элементы интертекстуальности и чужой речи - начиная с маркеров в эпиграфе к рассказу (цитата из стихотворения Жуковского), многочисленных пересказов, поговорок нравоучительного содержания, латинских изречений, мифологических аллюзий, заканчивая имплицитной игрой с жанром сказки.

Дискурс этого рассказа включает несколько неожиданных поворотов в развитии событий и их значения. Мария Гавриловна влюбляется в бедного прапорщика. Ее родители не разрешают ей выйти за него замуж, поэтому она решается на тайное венчание. В ночь свадьбы разыгрывается сильная метель. Ее избранник не сумел добраться ко времени бракосочетания в церковь, но зато туда прибыл его суррогат, случайный путник, который очутился в неизбежной и невозможной ситуации, притворившись, что он избранник Марии. Та венчается с ним, но потом видит, что произошла ошибка. Эта ошибка определяет жизни двух молодых людей. Они снова встречаются, не узнав друг друга, и влюбляются. Оба хотят пожениться, но существует препятствие: оба считают, что они уже состоят в браке с другим лицом Киселев В.С. Коммуникативная природа метатекстовых образований // Вестник Томского государственного университета. - 2019. - С. 6-41..

После многих перипетий, когда тайна раскрывается, история заканчивается счастливо, как в сказке. Повествование вначале ведется голосом вымышленного рассказчика Белкина, за которым скрывается Пушкин. Первая часть рассказа, которая заканчивается свадьбой и смешением идентичности, происходит на фоне ярких, драматически напряженных описаний метели. В начале второй части появляются нарративные сигналы присутствия рассказчика и некоторой нарративной дистанции, которая представляет собой дискретную критическую дистанцию в восприятии событий / реальности.

Описывается период после "ошибочной" свадьбы, когда Маша заболевает от чувства сожаления и вины и уже находится "у края гроба". Она живет мистифицированной памятью о первой любви: желанный Владимир погиб на русско-французской войне. После войны, когда Маша переезжает с матерью в другую губернию, появляется отмеченный высокой наградой молодой гусарский полковник Бурмин. Маша влюбляется в него - он в нее. Напряжение длится до того момента, когда они оба чувствуют желание увенчать свою любовь браком, но остановлены мыслью, что это противоречит церковному закону.

Драматическое напряжение разрешается в тот момент, когда они открывают тайну и понимают ошибку. На самом деле оказывается, что давнишняя "ошибочная" свадьба является на существенном эмоциональном и экзистенциальном уровне "истинной". То, что должно было быть причиной несчастья, превращается в повод для счастья. Как в хронотопе сказки, этот рассказ актуализирует архетип превратностей судьбы, ошибок и узнавания. Сказка, например, допускает драматические перипетии и релятивизацию пространственно-временных параметров, но не допускает трагедии. В сказке нет места трагическому Афанасьев Э.С. Пушкин, Чехов и читатель // Русская словесность. - 2018. - №3. - С. 13-20..

Таким образом, сложная ситуация должна разрешиться "счастливо". Этот схематизированный хронотоп и логос не лишают рассказ ни занимательности, ни оригинальности. Сказка служит только жанрово-стилистической и хронотопной моделью для вывода рассказа на двойной уровень.

На этом уровне рассказ способен впитывать элементы народной традиции и памяти, но также допускает возможность отвечать на некоторые современные события исторического значения (война; послевоенный период; культурные стереотипы; новая культура, горизонты которой угадываются). Этот рассказ актуализирует архетип идентичности, вызвавший к жизни так много драм, трагедий, трагикомедий, пародий, преступлений, мистификаций, но и ряд счастливых событий.

Этот рассказ представляет собой целое эссе о культурно-исторических событиях в России начала XIX в. Как известно, в сказке нет места для актуальных критических реплик, характерных для эссе. Пушкин не пишет новую сказку, но на фоне сказки и ее хронотопа выстраивает рассказ, который открывается по-разному - и для широкого читателя, и для интеллигенции, и для правящих кругов. Он играет с ожиданиями читателя (включая цензора): иногда вводит его в заблуждение, иногда демистифицирует его.

Гротеск. "Гробовщик" создает лихорадочную онирическую среду, которая столь же убедительна, как и реальность. При чтении эта среда первоначально переживается как фантастическая, но потом, после семантического разреза, читатель попадает в реальный мир. Адриян (гробовщик) просыпается от ужасного пьяного сна, который он переживает как "реальность - внутри - реальности" Киселева Л.Ф. Открытые и скрытые авторские "лики" Пушкина в разных жанрах // Болдинские чтения. - 2018. - С. 91-100..

Само пробуждение уже становится для него шоком. Рассказ, как можно заметить, структурирован рядом превращений и переходов из одного мира в другой, из одного места в другое, из одной реальности в другую, из рассказанной реальности в рассказанный сон, населенный духами умерших, которых спящий Гробовщик снабжал похоронными принадлежностями. Этот рассказ актуализирует архетип магического, творящего свет Слова. Он напоминает, что слова имеют "магическую силу", что нельзя неосторожно и легко играть со Словом, ибо сказанное может осуществиться, пусть даже и во сне. Существует одна македонская, а может быть, общеславянская или общечеловеческая поговорка, которая гласит: "проклятие действует", поэтому будьте с ним осторожны. Рассказ исходит из предпосылки, что заклятие как "речевой акт" (Дж. Остин, Дж. Серл) и само по себе является формой прагмы, актотворением и актодействием.

Такой речевой акт влечет за собой определенные последствия, призывает и провоцирует сон осуществить то, что было на уме у человека, произнесшего заклятие (угроза, вызов, инвокация, гордыня, неповиновение). Рассказ показывает, что слова приводят к осуществлению самой неожиданной реальности. Слово вызывает событие, которое оно обозначает, пусть происходящее в душе, во сне, в воображении. Сознание обладает мощью демиурга. Оно частично приоткрывает вход бессознательного, языкового - предъязыковому, возможного - невозможному, и всё это появляется в "парадискурсивном" пространстве сна в виде образов, видений, сказок, состояний, чувств, действий и чудесных событий, в которых так или иначе участвует / присутствует спящий. Если ты вызываешь духи умерших в сознательном состоянии - бессознательное отправляет тебе духи умерших. Невелика разница между полусознательным и полубессознательным. Сон стирает различия, которые выстраивает сознание. Сон сдвигает границы, созданные реальностью.

Гробовщик возвращается пьяным с праздника от соседа, входит во двор своего нового дома и видит, что дома его ждут фигуры мертвых, которых он пообещал, в духе черного юмора, пригласить на новоселье, чтобы отпраздновать с ними переезд в новый дом. Сцена с призраками смущает читателя, особенно того, чье сознание легко поддается внушению, склонного верить в парапсихологические и оккультные миры, у кого порог ожидания сенсибилизирован к движению в сторону миметического - фантастического. Эффект шока и слияния с фикцией значителен, что усиливает и обратный эффект при возвращении к реальности Уразаева К.Б. Внетекстовые культурные связи как источник художественной антропологии А.С. Пушкина // Культура как предмет междисциплинарных исследований. - 2019. - С. 453-457..

Читатель возвращается в вымышленную "реальность" вместе с Адрияном, когда тот слышит голос своей работницы Аксиньи, - как голос разума: "Как ты заспался, батюшка, Адриян Прохорович". Этим вторжением вся предыдущая театральная сцена с призраками оформляется в онирическое видение, убедительно пережитое и убедительно рассказанное. К сну Адрияна, - к этой другой "реальности - в - нашей - реальности", к которой люди часто относятся как к чужой, а не собственной, - мы больше возвращаться не будем, хотя ясно, что этот сон мог быть темой интересного психоаналитического этюда о бессознательном и архетипе Другого - Тени, смерти, потустороннего, загробного мира.

Этот рассказ является отголоском стойкого языческого сознания, которое как подавляемое, деградировавшее сознание проявляется в бессознательном (в снах, видениях, в некоторых ритуалах и мифических образах), прорываясь в пространство христианской культуры как весьма показательный след и как неясное, неразборчивое письмо, но все же Письмо (язык сна имеет свою собственную риторику, свой собственный код). Пушкин, считавшийся человеком, в котором заметно "отсутствие набожности", будто читает интертекст подавленного дохристианского сознания, и следы дохристианства обнаруживаются в сознании авангардного художника и интеллектуала-христианина.

Противоречия осложняют существование человека, но без них мир бы не двигался вперед, тем более мир искусства. Именно благодаря формализации этой процедуры противоречения нарративных планов, что особенно отчетливо заметно при переходе от одного плана к другому (т. е. в момент, когда этот переход легитимизируется), А.С. Пушкин сумел провести модернизацию беллетристики малых форм в русской литературе (не важно, как мы ее назовем: рассказ, повесть, новелла или короткий рассказ) Шешунова С.В. О системе мотивов "Повестей Белкина" как цикла // Болдинские чтения. - 2016. - С. 151-160..

Голосом дистанцирующегося, как бы беспристрастного, "справедливого" и аукториального рассказчика отмечена входная рамка рассказа "Станционный смотритель". Эта рамка представляет собой комбинацию из риторических вопросов, эссеистического описания почтовых станций начала XIX в. и их смотрителей, морального наставления, апелляции к разуму, усталости от социальной инерции и, наконец, "личного свидетельства", дополняющего критическую интерпретацию и ревизию незаслуженно негативного стереотипа станционного смотрителя.

В этой повествовательной "рамке", написанной в убедительном тоне и занимающей целых две страницы (рассказ в целом - 14 страниц), сдобренной обращением к "любезным читателям", с которыми рассказчик "намерен побеседовать", выявляется личное отношение к судьбе почтовых служащих. Воспоминание об одном из многих смотрителей, которых знал рассказчик, составляет центральную часть рассказа.

Вспоминание разворачивается поэтапно, так что рассказ воспринимается и как работа памяти. Первый этап - очень личный и является приложением к повествовательной рамке "моего рассказа". Первая встреча со смотрителем Самсоном Выриным и его дочкой Дуней - Авдотьей Самсоновной - состоялась в 1816 году. Второй этап относится к возвращению рассказчика-свидетеля на ту же почтовую станцию через три года. Разница в описании станции огромна.

Ничего не осталось от атмосферы красоты, живости, обаяния, радости; теперь перед нами запущенное, темное место, говорящее о скорой смерти. Третья часть - это личная трогательная история станционного смотрителя. В ней сообщается о "несчастье", которое постигло Самсона и его дочь. Один проезжий, молодой гусар (в черкесской шапке и военной шинели), соблазняет и увозит молодую Дуню в Петербург Имамалиева Л.М. О проблеме жанрового содержания рассказа в русской литературе // Вопросы филологических наук. - 2019. - №1. - С. 7-9..

Затем начинается история поисков Дуни в Петербурге, где она ведет совершенно иную жизнь, чем та, которую вела, живя с отцом в селе. Появляется описание девушек, обманом увезенных и потерявшихся в большом городе, роскошном и блудном, - описание, пронизанное социальным негодованием, несущее в себе черты современности (начала XIX в.).

В этой части фокус направлен на "несчастную судьбу" станционного смотрителя, мечущегося между чувством горя и гнева, отчаяния и ярости. Здесь рассказ на первый план выводит актуальную проблему того времени - проституцию во всех ее вариантах.

Затем следует еще один хронологический разворот действующего лица-рассказчика, когда он спустя долгое время снова оказывается там, где была почтовая станция, но не находит ни ее следов, ни старого, уже покойного, смотрителя. Он расспрашивает местных жителей и от мальчика (Ваньки) узнает, что Дуня все еще жива, что она однажды приезжала, чтобы навестить могилу своего отца.

Мальчик, чей рассказ мы теперь слушаем, со своей точки зрения описывает красивую богатую даму, которая путешествует "в карете в шесть лошадей, с тремя маленькими барчатами и с кормилицей, и с черной моською". В этой повести имеется несколько "рассказов в рассказе" и несколько голосов с разными точками зрения. Рассказчик объединяет эти фрагментарные повествования, но все же рассказ читается как форма множественного числа.

Последняя выходная его рамка совсем лаконична, просто чтобы показать, что рассказчик утешен историей мальчика: "И я дал мальчишке пятачок и не жалел уже ни о поездке, ни о семи рублях, мною истраченных". История станционного смотрителя встроена в историю рассказчика, а та, в свою очередь, помещена во входные и выходные рамки повествования, в которых (в соответствии с принятыми правилами) ощутимо присутствие автора. Эта история структурирована как "рассказ в рассказе", передается опосредованно через нескольких рассказчиков / несколько голосов, несколько интериоризаций и несколько фокализаций (точек зрения, осознаний), что влечет за собой появление разной речи различных субъектов / образов Данкер З.М. От издателя или эпиграф: эстетическая ценность публицистики А.С. Пушкина // Вестник Санкт-Петербургского университета. - 2020. - №3. - С. 46-52..

Такая ступенчатая конструкция вносит нюансы в специфику авторской и чужой речи, незаметно открывая рассказ для разноязычности и интертекстуальности (цитаты на чужом языке литературного происхождения, внутренние рассказы - цитаты из речи персонажей рассказа и мира рассказа, имплицитное цитирование текстов культурных стереотипов).

Подобная открытость становится возможной благодаря посредничеству рассказчика самой истории, повышая степень достоверности, подчеркивая субъективность, а также реалистичность рассказа на всех уровнях повествования.

Это дискурсивное посредничество создает условия для многократных семантических поворотов в рассказе, что отражается на его рецепции, определяет его воздействие на читателя и, в конечном счете, составляет "мир рассказа" (онтологический аспект литературы).

В результате становится возможным не только определение различий, но и дистанцирование от чужих заявлений и чужого взгляда на мир; дистанцирование к тому же позволяет сформулировать точку зрения автора, эстетизированное толкование им русской действительности.

Рассказ "Барышня-крестьянка" уходит от схемы сказочности: здесь с помощью случайного фиктивного "маскарада" (вид карнавализации) усилена игровая сторона повествования; повторно вводится топос скрытой идентичности, но в ситуации, рассказанной с комической интонацией. Перед читателем двое соседей-помещиков, враждебно настроенных по отношению друг к другу Сурков Е.А. Жанровая рефлексия в "Повестях Белкина" // Болдинские чтения. - 2020. - С. 15-28..

У одного ("англомана" Ивана Петровича Берестова) есть дочь Лиза, или Бетси, а у другого (Григория Ивановича Муромского) сын Алексей. Случайно встретившись, молодые люди влюбляются друг в друга, но происходит театрализованная замена и ложное осознание идентичности. Зная о ссоре отца с соседом, Лиза решает познакомиться с Алексеем, представившись Акулиной, неграмотной дочерью кузнеца Василия, а тот называет себя камердинером молодого барина.

История включает ряд смешных ситуаций, она опереточно игрива, расцвечена юмором и иронией, особенно в отношении имитации некоторых культурных стереотипов "инаковости" начала XIX в. (русские англофилы и франкофилы - примеры глорификации западных культур).

После многих "карикатурных" эпизодов открывается истинная идентичность Лизы и устраняются препятствия к общению молодых героев. И в этом рассказе обозначена точка зрения автора-повествователя (Белкина - Пушкина). В диалогах выявляются стереотипы общественных взглядов и критическая позиция рассказчика.

Используется прием окарикатуривания некоторых культурных пороков в высших социальных слоях, чем обусловлен иронический тон повествования. Ситуационные повороты смонтированы динамично, кинематографически. Аукториальная ситуация поддерживается частыми комментариями автора и прямыми обращениями к читателю, причем на первый план выходит критическое отношение к провинциальному менталитету, но автор не скрывает и своего очарования провинцией, ее природой, просторами - и ее связью с исконными традициями.

В таких фрагментах инициируется эссеистическая и ироничная интерпретация русской действительности, так называемой "варварской России", с точки зрения некоторых ее высоких моральных, эстетических и культурных ценностей (индивидуальность, самобытность женщины, ее естественность и красота, в отличие от искусственности женщин столиц). Рассказчик интимно разговаривает с читателями, обращается к ним прямо и косвенно как к "моим" читателям, к тому же присваивает образы действующих лиц (например, когда говорит "мой англоман") Федоров Ф.П. "Повести Белкина" как структура // Вестник Псковского государственного университета. - 2020. - №1. - С. 62-73..

Ирония кроется и во всех описаниях гувернантки "мадам Жаксон". Некоторые комментарии - научные и намекают на определенные стереотипы цивилизованной Западной Европы. В XIX в. происходит более выраженная интерференция между европейскими культурами. Речь идет о новом культурном диалоге, смешивании и влиянии - чаще западноевропейских культур на восточноевропейские, чем наоборот Гей Н.К. Слово прозаическое и слово поэтическое в творчестве Пушкина // Литературно-теоретические исследования. - 2019. - С. 100-117..

Создается не всегда удачный, но модный и претенциозный сплав "культуры в культуре".

Устанавливается аристократическая гетероглоссия и некритическое отношение к западной языковой инаковости, а также и другие иронические аллюзии по отношению к русской идентичности, в отличие от западноевропейской инаковости; варварство против цивилизации, излишняя самокритичность и поверхностность в автоперцепции русской традиции, с одной стороны, - отсутствие критического отношения к чужим культурным идентичностям, с другой.

2. Жанровая близость повести и новеллы

3. Цикл А.С. Пушкина "Повести Белкина" и его сходство с жанром романа

В "Повестях покойного Ивана Петровича Белкина, изданные А.П." заметную циклообразующую роль выполняет образ объединяющего рассказчика. Литературный цикл - это группа произведений, составленная и объединенная самим автором и представляющим собой художественное целое. Повести Пушкина объединены в цикл: во-первых, фигурой повествователя - Белкина; во-вторых, тем, что все они рассказаны; в третьих жанровым своеобразием.

"Повести Белкина" А.С. Пушкина - цикл, состоящий из пяти повестей, написанных автором в 1830 году в период Болдинской осени. Наиболее интересной и необычной повестью этого цикла является "Гробовщик". "Гробовщик" был написан в 1830 г., издан в 1831 г. и является первой написанной из пяти повестей. Она выделяется из других произведений цикла сюжетом и жанровым своеобразием.

Дискуссия о жанре повести "Гробовщик" определила несколько точек зрения на эту проблему, каждая из которых имеет свою аргументацию. Исследователями неоднократно отмечалось, что на повесть оказали влияние как более ранние образы гробовщиков в литературных произведениях (В. Шекспир, В. Скотт), так и в целом определенные жанры литературы (например, появление оживших мертвецов характерно для готического романа).

Параллель между гробовщиком Адрианом Прохоровым и гробовщиками у Шекспира и Скотта отмечает сам Пушкин в тексте повести: "… Шекспир и Вальтер Скотт оба представили своих гробокопателей людьми веселыми и шутливыми, дабы сей противоположностию сильнее поразить наше воображение" Акимов Э.Б. "Гробовщик" Пушкина и "Гамлет" Шекспира // Знание. Понимание. Умение - 2009. - №1. - С. 107 - 113.. Э.Б. Акимов отмечает сходство сюжетно-композиционных звеньев в пушкинском "Гробовщике" и "Гамлете" Шекспира: - появление гостей в доме гробовщика Прохорова / призрак отца Гамлета; - мистический сон Адриана / страхи и метания Гамлета; - разговор Прохорова с "улыбающимся черепом Курилкина" / монолог Гамлета, обращенный к черепу Йорика; - оба этих произведения включают в себя свадьбу и похороны, следующие одно за другим.

Влияние Вальтера Скотта можно заметить во многих произведениях Пушкина. Не являются исключением и "Повести Белкина". В повести "Гробовщик" наблюдается несколько параллелей с "Ламмермурской Невестой" Скотта. Во-первых, эти произведения построены на контрасте сюжетных единиц: "гробовщик - свадьба".

Во-вторых, есть определенное сходство в характерах гробовщиков: Скоттовский Мортсгей - расчетливый торговец, боящийся занизить цену и не получить вознаграждение за свои труды. Подобное же отношение присутствует и у Адриана Прохорова - переживание по поводу похорон купчихи Трюхиной, обида гробовщика на пренебрежительное отношение гостей к его ремеслу на празднике. В противовес мертвецам, изображенным в готических романах, где они появлялись для того, чтобы обвинить или же укорить в чем-либо живых, мертвецы Пушкина ведут себя точно так же, как вели бы себя при жизни. В. Шмид, интерпретируя один из эпизодов, пишет, что сержант Курилкин, первый "клиент" Прохорова, не проявляет никакой враждебности по отношению к гробовщику. Его слова о продаже "соснового гроба за дубовый" не являются упреком, а лишь напоминанием о себе Адриану, ибо за восемнадцать лет он превратился в разваливающийся скелет Шмид В. Дом-гроб, живые мертвецы и православие Адрияна Прохорова. О поэтичности "Гробовщика" // Русская новелла: Проблемы теории и истории. - СПб., 1993. - С. 63 - 83..

Мертвецы воспринимают Адриана как себе подобного и обращаются с ним дружески, один из скелетов даже пытается обнять гробовщика. Наличие в повести неправдоподобных явлений и образов, которые не встречаются в реальности, дает основание определять жанр "Гробовщика" как фантастическую повесть. В повести мы видим противопоставление планов: сна и реальности, мира живых и мира мертвых. Основу повести составляет сон Адриана Прохорова, который представляется фантастикой, перешедшей в реальность; читатель выходит из мира ремесленников и погружается в мир мистического, но только потом узнает, что мертвецы лишь снились гробовщику. При построении сюжета на основе фантастических происшествий писателя занимает именно земной мир и те конкретные социальные и психологические отношения, которые возникли в нем исторически. Фантастика помогает писателю постичь эти отношения и сказать правду о современном обществе. Когда писатель выдвигает фантастику на первый план, он преследует цель раскрыть мотивы поступков и поведения людей, живущих в реальном мире Нежданные гости: Русская фантастическая повесть эпохи романтизма / Сост., автор предисл. и примеч. В.И. Коровин. - М., 1994. - С. 5 - 22..

Пушкин, сталкивая Адриана Прохорова с мертвецами, раскрывает характер главного героя - представителя мира живых. Именно в момент проявления мистического и фантастического продемонстрировано поведение в критической ситуации и умение извлекать урок из произошедшего. Н.Н. Петрунина отмечает, что сложность душевных переживаний и анализ размышлений Адриана Прохорова приближает стиль пушкинской повести к стилю пушкинского романа. На тот момент повесть только формировалась и не успела устояться как отдельный жанр, поэтому могла тяготеть к форме романа. Отсюда психологическая сложность простого героя Петрунина Н.Н. Первая повесть Пушкина ("Гробовщик") // Русская литература. - 1983. - № 2. - С. 70 - 90..

Повествовательная структура повести являет нечто родственное структуре романа в стихах, где "роман героев" (определение С.Г. Бочарова) погружен в стихию исторической и культурной жизни, находящую выход в системе лирических отступлений. В "Гробовщике" Пушкин переносит в прозу и - соответственно масштабу новеллы и типу героя - транспортирует те принципы повествования, которые сложились в работе над поэмами и "Евгением Онегиным" Там же..

Совмещение повествования об Адриане Прохорове с авторским обращением к читателю компенсирует отсутствие событийной динамики, свойственной классической новелле. Стоит отметить, что "Повести Белкина" часто соотносят с близким по жанровой природе литературным контекстом - прежде всего с нравоучительной, сентиментальной и раннеромантической прозой конца XVIII - первой трети XIX в.

Речь идет о попытке прояснить отличия, разделяющие классику и беллетристику в русской литературе прошлого столетия. "Повести" оказались первыми произведениями русской прозы, обладающим всеми существенными чертами классического искусства. В то же время нетрудно заметить, что рождались они в активном взаимодействии с разнообразным беллетристическим окружением.

Наиболее заметная черта "Повестей Белкина" ? их максимальная приближенность к беллетристической тематике и поэтике Маркович В.М. "Повести Белкина" и литературный контекст // Пушкин: Исследования и материалы. - Л.: Наука. Ленингр. отделение, 1989. Т.13. - С. 63 - 87..

К примеру, оставила свой след в "Повестях Белкина" беллетристика О.М. Сомова. Переклички с его повестями "Юродивый", "Оборотень", "Странный поединок", "Страшный гость" находим в "Гробовщике", "Выстреле" и "Станционном смотрителе". Пушкин читал и знал его произведения, поэтому их художественные миры могли пересекаться Позднякова О.И. "Повести Белкина" А.С. Пушкина в ситуациях литературной полемики конца 20-х - начала 30-х годов XIX века: Автореф. дис. … канд. филол. наук: М., 1995. - 22 с.. Исследователь В. Шмид отмечает присутствие в повести новеллического характера. Согласно его мнению, повесть "Гробовщик" показывает "наиболее прозаическую действительность и в то же время обнаруживает наиболее отчетливо выраженную поэтическую структуру" Шмид В. Проза Пушкина в поэтическом прочтении "Повести Белкина". - СПб., 1996. - С. 371.. Новелла - это короткий и сжатый рассказ, который отличает не только подчеркнутая сюжетность, но и тенденция к вплетению поэтических структур в основную прозаическую ткань. Поэтому новелла является наиболее "поэтическим" жанром повествовательной прозы. Именно благодаря сплетению поэтического и прозаического новелла приобретает чрезвычайную смысловую насыщенность Якубович Д.П. Предисловие к "Повестям Белкина" и повествовательные приемы В. Скотта // Пушкин в мировой литературе. - Л., 1926. - С. 160 - 187..

Пушкин создавал свою прозу на основе своего же стиха, поэтому сюжет разворачивается в стиле "свободного разговора". Б.М. Эйхенбаум замечает, что Пушкин продемонстрировал искусство повествования, на которое обратил внимание даже Белинский, ничего не понявший в "Повестях Белкина" Эйхенбаум Б.М. Проблемы поэтики Пушкина // Сквозь литературу: Сборник статей. - Л., 1924. - С. 157 - 170.. Повесть Пушкина "Гробовщик" можно назвать по-настоящему уникальным произведением. Рассматривая эту повесть под разными углами, можно выявить черты разных жанров. Однако, полагаем, что новеллистические черты в "Гробовщике" видны более явно, нежели другие жанры. Вплетение сверхъестественного, неожиданный поворот в повествовании, который полностью раскрывает мотивы героя и смысл "Гробовщика", приближенность к устному рассказу, глубина при сжатом объеме и законченность - все это дает основание для рассматривания "Гробовщика" как новеллы. На основании вышесказанного можно сделать вывод, что определить жанр данного произведения так однозначно нельзя, но сплетение разных жанров и определяет жанровое своеобразие "Гробовщика".