Шотландия и шотландскость в прозе А.ДЖ. Кронина

Размещено на http://www.allbest.ru/

Шотландия и шотландскость в прозе А.ДЖ. Кронина

Введение

События двадцатого столетия повлекли за собой кардинальные изменения в политической, социальной и культурной сферах жизни человечества. В результате повсеместной эмиграции обостряется интерес к понятию «национальная идентичность». Эта тема стала не только объектом исследования в различных областях гуманитарного знания, но и нашла свое отражение в литературе. Особенно актуален вопрос национального самоопределения в Шотландии, которая уже на протяжении нескольких веков входит в состав Великобритании и не является независимым государством. В связи с этим, исследование данной проблемы именно в шотландской литературе представляет наибольший интерес. Изучение «шотландскости» раскрывает особенности отражения национального менталитета в литературном произведении. Объектом этого исследования станет творчество шотландского писателя XX-го века Арчибальда Джозефа Кронина, в частности, его романы «Замок Броуди», «Цитадель», а также сборники рассказов «Сельский врач» и «Дневник доктора Финлэя». Цель настоящего исследования изучить многоаспектность проявления «шотландскости», а также установить, какой предстает Шотландия в прозе Кронина, и из каких элементов складывается национальная шотландская идентичность.

В постимперскои? Великобритании второй половины двадцатого столетия, особенно в 1990-х гг., активизировались дебаты о национальной идентичности, в частности о соотношении бывшей «титульной нации» и остальных этнических сообществ (шотландцев, валлийцев, ирландцев, а также иммигрантов из стран-бывших колонии? ). Помимо прочего, недавний выход Великобритании из Европейского Союза (2020), референдум о независимости Шотландии (2014), а также продолжающиеся по этим вопросам дискуссии, демонстрируют актуальность проблемы национального самоопределения. Особенно остро этот вопрос стоит в Шотландии, которая уже на протяжении нескольких веков входит в состав Великобритании и не является независимым государством. В связи с этим, исследование данной проблемы именно в шотландской литературе представляет особый интерес.

Объектом этого исследования станет творчество шотландского писателя Арчибальда Джозефа Кронина, в частности, его романы «Замок Броуди» («Hatter's Castle», 1931), «Цитадель» («The Citadel», 1937), а также сборники рассказов «Сельский врач» («Country Doctor», 1935) и «Дневник доктора Финлэя» («Dr Finlay's Casebook», 2011) . Арчибальд Дж. Кронин родился в 1896 году в Кардроссе, в графстве Дамбартоншир, на западе центральной низменности Шотландии. Кронин был врачом и имел степень доктора медицины; затем стал писателем в возрасте тридцати четырех лет. А. Дж. Кронин завоевал внимание и признание британской аудитории серией рассказов о докторе Финлэе, чей образ послужил основой для создания британского сериала «Дневник доктора Финлэя» («Dr Finlay's Casebook», 1962-1971). Произведения Кронина и по сей день пользуются популярностью у читателей и неоднократно издаются. Выбранные для исследования тексты являются наиболее значимыми с точки зрения художественного проявления национальной идентичности.

В современной отечественной и западной литературной критике Кронин и его творчество недостаточно изучены. Если основные романы Кронина время от времени становятся предметом филологического исследования, то сборники рассказов не переведены на русский язык, соответственно, им не уделяется достаточного внимания при изучении творческого метода Кронина; в западном литературоведении они также остаются нетронутыми и редко упоминаются в работах, посвященных писателю. Актуальность данной работы обусловлена необходимостью изучить феномен «шотландскости» и проблему национальной идентичности в контексте истории, культуры и литературы как Шотландии, так и Великобритании. Кроме того, исследование может дополнить существующий корпус научных трудов о шотландской литературе в целом, и о творчестве Кронина в частности, поскольку последнее не является исчерпывающим. В связи с тем, что сборники рассказов о докторе Финлэе остаются малоизученными в научном сообществе, настоящая работа позволит проследить и понять связь жанра медицинских записок с социальными и национальными проблемами в Шотландии.

Конечная цель работы - изучить феномен «шотландскости» и то, как конструируется национальная идентичность в прозе А. Дж. Кронина. Для достижения цели необходимо решить следующие задачи:

1. определить жанровую специфику романов «Замок Броуди», «Цитадель» и сборников рассказов «Сельский врач» и «Дневник доктора Финлэя», и проследить, как с помощью жанра отображается национальная идентичность;

2. проанализировать многоаспектность феномена «шотландскость» путем выявления языковых и культурных особенностей, а также исторических, социальных и географических условий, которые проявляются в анализируемых текстах;

3. раскрыть в прозе Кронина уникальность трактовки шотландской действительности и национального менталитета в контексте изученного многообразия проявлений «шотландскости»;

4. установить, какой предстает Шотландия в прозе Кронина, и из чего складывается национальная идентичность в его текстах.

В исследовании будет использоваться следующая терминология:

1) «шотландскость». Этот термин относится к национальному менталитету, культурным и социальным нормам Шотландии и шотландцев. В словаре этот термин трактуется как «the quality, characteristic or state of being Scottish» . «Шотландскость» связана с проблемой самоидентификации, попыткой вырождения шотландской культуры из культуры Соединенного Королевства. В статье «Шотландскость» и способы ее выражения в современном романе» Т. Н. Романова поясняет, что для того, «чтобы понять и в полнои? мере оценить современную шотландскую прозу, нужно рассматривать ее в контексте социального, политического и культурного положения страны. При этом важно понять, что именно делает литературу шотландскои?». Автор объясняет, что в литературной критике, чтобы сослаться на все первоначально шотландское в историческом и культурном смыслах, существует специальный термин «scottishness» («шотландскость»). Он используется с начала 60-х годов XIX века и до сих пор.

2) национальная идентичность. Термин «идентичность» был введен в научный оборот американским психологом Эриком Эриксоном. Согласно Эриксону, идентичность понимается как результат переживания и осознания своей принадлежности к определенной социальной группе посредством противопоставления существованию других групп . Под «национальной идентичностью» британский историк и социолог Энтони Д. Смит понимает сочетание таких компонентов, как историческая территория, правовое и политическое сообщество, общая гражданская культура и идеология . Это, по его мнению, является во многом именно западной моделью «национальной идентичности».

В настоящем исследовании были задействованы переводы романов «Цитадель» и «Замок Броуди», выполненные М. Е. Абкиной. В связи с отсутствием бумажной версии оригинальных текстов, были использованы электронные версии романов («Hatter's Castle» , «The Citadel» ).

Корпус текстов Кронина все еще плохо исследован, несмотря на возросшую популярность писателя в наши дни. Его романы «Цитадель» и «Замок Броуди» стали бестселлерами, множество произведений переведены на русский язык, но большинство его работ остается неисследованным. Тем не менее, в отечественной литературной критике личность и творчество писателя относительно подробно изучены такими филологами, как Т. С. Бурыгина и Н. И. Вайсман. Проблема шотландской идентичности, наоборот, является актуальной и стала предметом немалого количества исследований.

Известно, что многие произведения Кронина автобиографичны, и анализируемые тексты не являются исключением. Вследствие этого, одной из важных работ, упоминаемых нами в данном исследовании, была биография Кронина ««The Man Who Created Dr. Finlay» , написанная Аланом Дэйвисом. Автор рассказывает о детстве Кронина, его последующей медицинской карьере и литературной деятельности. Данная книга стала ключом к пониманию личности писателя.

Особое внимание мы уделили исследованию лингвистической составляющей текстов Кронина, ссылаясь на труд Джона Корбетта. В своей книге «Language and Scottish Literature» автор сопоставляет Скотс и английский языки, рассматривая лексические, синтаксические, грамматические и фонетические свойства двух языков. Корбетт на множестве примеров показывает и объясняет различия и сходства между ними.

Важнейшей опорой для нашего исследования послужила работа «Scottish Newspapers, Language and Identity» , написанная Фионой Дуглас. Книга представляет собой подробный анализ таких аспектов, как национальность, идентичность, язык, журналистика и средства массовой информации, а также объяснение некоторых культурных особенностей Шотландии, таких как социальная иерархия или языковые различия.

Труд шотландского историка Томаса Смоута «A Century of the Scottish People from 1830 to 1950» имел ключевое значение для понимания шотландской культуры. Автор подробно рассматривает наиболее важные элементы жизни и истории шотландцев, такие как образование, религия, развлечения, политическое устройство. Среди прочего, в его книге неоднократно приводятся различные статистические данные, которые можно использовать для отслеживания развития смертности, рождаемости, бедности и безработицы в Шотландии в течение 20-го века.

Так как наше исследование посвящено определению понятия «шотландская идентичность», то в нем мы неоднократно ссылались на статью Т. Н. Романовой «Шотландскость» и способы ее выражения в современном романе». Романова рассматривает шотландскую прозу в контексте исторического положения страны и приходит к заключению, что «литература - письменный показатель отличий национального самосознания шотландцев» .

К настоящему исследованию был применен системный методологический подход, который включает в себя выявление и анализ основных культурных, социальных и языковых компонентов в прозе Кронина. В соответствии с целями работы, использованы следующие методы: контекстный метод (текст должен анализироваться в соответствии с культурно-исторической традицией), социологический метод (как в исследуемых текстах подчеркиваются социальные, политические, экономические, исторические тенденции) и лингвистический метод.

Работа состоит из двух глав. В первой главе изучено жанровое своеобразие текстов, составляющих объект исследования. Рассматриваются их особенности в контексте литературной традиции; демонстрируется, как через жанр отображается менталитет и социокультурная действительность Шотландии.

Вторая глава посвящена подробному систематическому анализу языковых, культурных, географических и социальных особенностей, отражающих национальную самобытность шотландцев в прозе Кронина. Это поможет понять специфику шотландского менталитета, а также увидеть, чем он отличается от английской культуры и менталитета. На примере текстов мы подробно разобрали основные составляющие шотландской действительности, такие как как язык, пространство, классовая иерархия, кухня, имена, социально-культурная жизнь, отношения с «странами-соседями» (Ирландия, Англия, Уэльс); а также выявили конкретные элементы «шотландскости», относящиеся исключительно к Шотландии, ее культуре и народу (например, песни, черты характера, производители/марки и пр.).

1. Жанровое своеобразие и поэтика «Замок Броуди»

языковой шотландский феномен

В исследуемых нами текстах Кронин представляет Шотландию под разным углом, а в каждом жанре образ Шотландии раскрывается по-своему. Роман «Замок Броуди» можно отнести к жанру семейной саги. Действие происходит в Ливенфорде в 1879 году на протяжении четырех лет. В центре сюжета - семья Броуди: Джеймс, глава семьи, тиранизирующий всех родных, грубый и деспотичный, его мать - старуха, единственным целью в жизни которой было желание поесть, Маргарет - его жена, буквально забитая женщина, во всем покорная мужу и живущая в постоянном страхе перед его гневом. В конечном итоге, умирает от запущенной стадии рака. Мэттью - старший сын, избалованный матерью инфантильный молодой человек, пренебрегал службой в Индии ради развлечений, за что был отстранен и отправлен обратно в Ливенфорд. Мэри - старшая дочь, влюбляется в ирландского коммивояжера Дэниса Фойла, от которого она забеременела и была выгнала из дома из-за «позора», который она нанесла семье. Фойл обещав жениться на Мэри, погибае

при трагедии на Тэйском мосту. В это же время Мэри оказывается на улице, при ужасной погоде она пытается дойти до дома, где жила семья Дэниса. Из-за этого она теряет ребенка и сильно заболевает. Ее вылечивает доктор Ренвик, который только начинает свою практику в Ливенфорде. И, наконец, Несси - младшая дочь, способная ученица, на которую постоянно давит Джеймс, чтобы она получила стипендию и прославила его. Это сказывается на здоровье девочки и на ее результатах, в итоге она не получает стипендию и кончает жизнь самоубийством. В романе также присутствуют элементы готической литературы. Дом семьи Броуди - это жутковатое, непохожее на остальные дома строение: «the whole aspect of the house was veiled, forbidding, sinister; its purpose likewise hidden and obscure. From its very size it failed pitifully to achieve the boldness and magnificence of a baronial dwelling <…> And yet, in its coldness, hardness and strength, it could not be dismissed as seeking merely the smug attainment of pompous ostentation» . За его стенами хранятся семейные тайны, скрытые от посторонних глаз. Однако, в романе отсутствуют сверхъестественные и потусторонние явления, как это обычно бывает в готической литературе. Тем не менее, ужас и мрак сосредотачивается в живых людях и их пороках, а не в привидениях или потусторонних силах. В романе мы можем заметить элемент возмездия, сопровождающего чрезмерную гордыню - элемент, характерный для древнегреческих трагедий.

Образ Мэри - это символ борьбы со злом, надежда на победу человеческой доброты над людскими пороками. Как писал сам Кронин «Despite the cruelty which men inflict upon each other, despite the indifference and confusion, the threats of war and open hostility, the destroying and dispersing which afflict the nations, I have an inextinguishable hope in the moral regeneration of the people of the earth»

«Сельский врач» и «Дневник доктора Финлэя», «Цитадель»

Сборники написаны в форме записок врача и совмещают в себе элементы дневника, очерка и профессиональной литературы. Кронин, будучи настоящим врачом, нередко в своих работах писал именно о докторах и медицине. Жанр «записки доктор» -- далеко не новое явление. В интервью на тему медицины в литературе британский литературовед К. Шо пишет, что «в области медицины сложилась традиция, когда врачи записывают свои мысли о трудных случаях или сложных ситуациях, возникающих на рабочем месте» . Действительно, история литературы знает немало писателей-медиков, использовавших профессиональный опыт для сюжетов своих произведений: В. В. Вересаев и его «Записки врача» (1901), М. А. Булгаков и «Записки юного врача», а также А. П. Чехов, А. Конан Дойл, С. Моэм. Так, например, в цикле рассказов «Записки юного врача» М. А. Булгакова (1925-1926) можно найти несколько схожих элементов с циклами рассказов «Сельский врач» и «Дневник доктора Финлэя». Булгаковский доктор, такой же молодой выпускник, приезжает в сельскую местность. Каждый рассказ -- это отдельная история, где связующей нитью является сам доктор. В современной литературе жанр «записки врача» не менее актуален. Истории из медицинской практики и мемуары врачей становятся бестселлерами и порой экранизируются (как, например, нашумевшая серия книг Д. Уорф «Вызовите акушерку», «Сердце хирурга» Ф. Углова и «Тысяча и одна ночь отделения скорой помощи» Б. Болье).

Примечательно, что несмотря на то, что жанр «записок» подразумевает повествование от первого лица, в цикле рассказов о докторе Финлэе изложение ведется от третьего лица. Даже мысли доктора озвучиваются через несобственно-прямую речь: («Oh, God, I've done it after all! he thought»[Country Doctor, 11]). Возможно, такой прием Кронин использует для того, чтобы не сосредотачивать происходящее на одном Финлэе, так как несмотря на то, что он является главным героем, создается ощущение, что в повествовании он отходит на второй план. В рассказах отсутствует сквозная сюжетная линия, что позволяет читателю безболезненно нарушить хронологический порядок. Стоит заметить, что жанр «записок» не всегда подразумевает наличие сквозного сюжета, а повествование зачастую делится на независимые друг от друга микросюжеты. Единственное, что прослеживается от рассказа к рассказу, это постепенное превращение Финлэя из неопытного молодого выпускника медицинского университета в авторитетного и известного во всем городе врача.

Первый сборник рассказов «Сельский врач» состоит из пяти небольших историй. Молодой Финлэй только прибыл в город в Шотландии, чтобы начать свою медицинскую карьеру в качестве ассистента доктора. В этот же день он отправляется на свой первый вызов к фермеру, у которого тяжело заболел ребенок. Несмотря на волнение и неопытность, молодой врач сразу ставит верный диагноз и решает провести операцию. С этого момента и начинается его врачебная практика. Второй сборник рассказов состоит из 29 историй, повествующих уже о более опытном Финлэе, у которого в городе сложилась репутация добросовестного и образцового врача.

В обоих сборниках действие происходит в провинциальном городке Ливенфорд в межвоенные годы. Для репрезентации и понимания национальной идентичности определенной страны подходит именно провинция, отдаленная от глобальных изменений, политики, индустриализации. «Для провинции, наоборот, характерно более медленное течение как исторического времени, благодаря которому можно соотнести актуальный уровень цивилизационного развития города с прогрессивными городами-мегаполисами, так и хронологического, определяющего более спокойный ритм жизни» . Кроме того, в отличие от мегаполисов, процент иммигрантов в маленьких городах значительно ниже, вследствие чего снижается распространение других культур. Влияние английской культуры в Шотландии гораздо выше в крупных городах вроде Эдинбурга или Глазго, в результате чего становится сложнее выделить «шотландскость» на фоне «английскости». Таким образом, именно в Ливенфорде, жители которого сохраняют свою идентичность и национальные особенности, наиболее удобным и понятным образом выстраивается шотландская действительность и самобытность этого места.

Каждая история рассказывает о семье или отдельном человеке из различных социальных групп. Это могут быть фермеры, местные знаменитости, владельцы предприятий, иммигранты или представители «правящего» класса. Кронин не концентрируется на одном сюжете или герое, а показывает множество людей и ситуаций, тем самым создавая полную картину типичного маленького городка, а главным действующим лицом становится повествователь. Жители Ливенфорда далеки от новых тенденций, других культур, их представление об остальном мире основано на стереотипах и предубеждениях. Кроме того, жизнь в маленьком городке в провинции способствует сохранению местного языка, тогда как в больших городах говорят преимущественно на английском. Например, в рассказе «The Resolution That Went Wrong» («Дневник доктора Финлэя») один из жителей говорит на диалекте, трудном для понимания даже для Финлэя («the roughest dialect in Levenford»): его фразу «Am wan'in ma mither's bo-all» доктор переводит как «I'm wanting my mother's bottle» [47].

Таким образом, идентичность Шотландии выстроена удобным и понятным способом именно через жанр записок врача, где доктор общается с жителями шотландской провинции. Подобный жанр дает возможность показать разные слои населения и дать голос людям, которые обычно не становятся главными героями.

В шотландской литературе существует понятие «Kailyard». Подробно об этом термине пишет литературовед Эндрю Нэш в монографии «Kailyard and Scottish Literature», где он поясняет, что это явление использовалось не только для обозначения жанра в литературе конца 19-го века, но и как критический термин, который используется для «конструирования исследования шотландской литературы и культуры» . Впервые термин был применен к шотландской литературе в 1895 году Джоном Милларом (John H. Millar) и был своего рода литературным порывом к восстанию провинции против центра («a revolt of the provinces against the centre»[Nash, 12]). В своей первоначальной форме этот жанр представлял собой обращение, часто ностальгическое, к сценам шотландской сельской жизни, где сюжет сосредотачивался либо на церковном сообществе, либо на отдельной карьере, и изображал взросление человека, его путь из невинного детства в сельской местности к жизни в городе, порочном и “оскверняющим” душу, а затем возвращение обратно в комфорт и безопасность родного места. Именно такой сюжет мы встречаем в романе Кронина «Цитадель», где молодой шотландский доктор, окончивший медицинский университет и приступивший к практике в маленькой провинции в Уэльсе, полный энтузиазма и желающий сделать нечто великое, начинает свою карьеру врача и приходит к успеху в шахтерском городке Блэнелли. Вскоре он решает получить степень доктора, для чего несколько месяцев усердно изучает медицину и даже иностранные языки. Молодой идеалист считал неприемлемой систему здравоохранения, где выгода и материальное благополучие нередко были важнее истинного назначения медицины. Он в итоге блестяще сдает экзамены и ведет свою исследовательскую работу над взаимосвязью вдыхания пыли в шахтах и последующими легочными заболеваниями. Сам Кронин несколько лет занимался этими исследования, будучи медицинским инспектором рудников в Великобритании. Мэнсону предлагают должность в медицинском комитете, но вскоре он разочаровывается в постоянном бездействии и бессмысленной бюрократии, царивших там. Он начинает собственную практику в Лондоне и стремительно приходит к успеху и попадает в высшее общество. Престиж, богатство, роскошная жизнь быстро затмевают ему разум и заставляют забыть о его изначальной борьбе с врачами, которые ради денег давали пациентам лекарства-пустышки и делали бесполезные процедуры, и в которого он превратился сам. После нескольких трагических случаев, Эндрю все-таки бросает эту жизнь и возвращается к «истокам», в тихую провинцию, с целью улучшить там уровень медицины.

Многие критики занимались исследованием Kailyard и вывели некую «формулу», в которой обязательно должны присутствовать такие элементы, как всеведущий повествователь, эпизодический формат (подразумевает большое количество различных персонажей и локаций, охватывает длительный период времени и представляет собой сторонние сюжеты, дополняющие основную историю), деревенский сеттинг, неточная хронология; а действующим лицом, в основном, оказывается служитель церкви или молодой учитель. Нэш, однако, объясняет, что «попытка навязать «формулу» множеству литературных текстов указывает на то, что Kailyard является продуктом литературной критики»[Nash, 13]. Тем не менее, это дает нам возможность применить эту «формулу» к сборнику рассказов о докторе Финлэе. Священник или учитель, особенно в сельской местности, это всегда авторитетное лицо, его знают и к нему обращаются все жители. Таким же «авторитетным лицом» безусловно может быть и доктор, что неоднократно подтверждается не только в сборнике рассказов, но и в романах.

В исследовании «Understanding Scotland: The sociology of a Nation» социолог Дэвид Маккроун пишет, что термин «Kailyard» обычно приписывается критику Джорджу Блейку, который вывел его основные компоненты: домашняя жизнь, простоватость, юмор, смирение, скромность, порядочность, благочестие и бедность . С явлением Kailyard тесно связано понятие «lad o' pairts», что-то вроде «деревенского парня» - герой произведения, бедный шотландский юноша, сумевший получить образование и добиться успеха, «выбиться в люди». В Великобритании, в частности, в Шотландии людям из низших сословий практически никогда не удавалось стать частью высшего социального слоя из-за жесткой системы классовой иерархии. Подобные сюжеты о молодых людях низкого происхождения, сумевших получить образование и «хорошее место», стали очень популярными в шотландской литературе. Так, например, в романе «Цитадель», Эндрю Мэнсон был сыном мелкого файфширского фермера. Молодой человек смог поступить в университет Сент-Эндрюс (University of St Andrews) и получить стипендию. Не имея никаких средств к существованию, он обратился за помощью к «Гленовскому фонду», который выдавал определенную сумму выдающимся студентам, получившим при крещении имя Эндрю, которые обязаны были погасить долги по окончании университета. Практически такая же судьба была и у доктора Финлэя: сын бедного фермера, он приложил все усилия, чтобы получить стипендию в небольшом шотландском университете. Однако мы практически ничего не знаем о происхождении доктора Ренвика из романа «Замок Броуди». Он отличается от Финлэя и Мэнсона тем, что родился и вырос не в деревне, а в Эдинбурге. Тем не менее, он такой же выпускник медицинского университета, приехавший в провинцию, чтобы создать себе практику. Всех троих врачей объединяют их личные качества, которые выделял Блейк. Они не лишены чувства юмора и даже самоиронии, не склонны к хвастовству и чрезмерной гордыне. Они способны противостоять вышестоящим, если речь идет об их собственном достоинстве или о благополучии других. Они не отказываются от своих обязанностей, даже если это повлечет за собой неудобство. Например, Ренвик, будучи уже успешным врачом, имел возможность по желанию отказаться от срочных вызовов, но несмотря на это, согласился поехать вместе с Мэттом к его больной матери.

Несмотря на то, что исследуемый нами жанр «записок» полностью соответствует всем критериям направления Kailyard, есть одно существенное отличие, или, скорее, уточнение. Дело в том, что популярным этот жанр был с 1880 по 1914 годы, а действие рассказов о Финлэе приходится на период после Первой мировой войны и на эпоху индустриализации. Маккроун пишет, что капитализм подорвал социально-экономическую организацию, которая поддерживала крестьянскую культуру и ценности, и в связи с этим, в жанре Kailyard вместо идеализирования простоты, добродетели и трудолюбия, стал воспеваться образ обреченной жизни. Приход, община и сельская местность больше не были типичным местом социального существования, доминирующим стал индустриальный и анонимный большой город, а в этой среде lad o' pairts больше не были подходящей социальной моделью . Появились мнения, что Kailyard -- это скорее ложная традиция, уклоняющаяся от реальности: «This is a replication of MacDiarmid's idea of a false, apolitical tradition which modern Scots misrecognise as the real tradition» . Изображенная в таких произведениях Шотландия «имитировала подлинное национальное выражение» . Эндрю Нэш ссылается на исследования шотландского политолога Тома Нэрна, который считал, что рассказы о докторе Финлэе написаны в значительной степени для иностранной читающей публики . Нэрн исследовал понятие Kailyard как функцию «шотландского мифа» и как проблему культурной традиции шотландцев. Он считал, что «триумф» этого течения пришелся на конец девятнадцатого века, а затем изменил направление и стал продуктом эмигрантского видения и репрезентацией образа Шотландии для других культур. Исходя из этого, мы можем предположить, что для Кронина основной целью является изображение Шотландии не для «своего», то есть читателя-шотландца, а именно для читателя, далекого от культуры и жизни Шотландии.

2. Многоаспектность проявления «шотландскости»

2.1 «Шотландскость»

Как уже было сказано ранее, вопрос национального самоопределения довольно актуален как на территории Великобритании, так и в самой Шотландии. В пост-колониальном обществе возрастает интерес к не-титульным нациям в составе бывших империй. Интерес к шотландскости подразумевает под собой изучение особенностей мировоззрения, религиозных и культурных практик, языков (шотландского английского и скотс) и собственно ее истории. Однако интерес к национальной идентичности Шотландии присутствует не только в литературе, но и во всех областях гуманитарного знания: история, культурология, экономика, политика. Как известно, Шотландия уже на протяжении нескольких веков находится в составе Великобритании, из чего следует, что она, в сущности, не имеет независимой от Великобритании современной истории. С 1707 вплоть до 1999 года Шотландия в основном «управлялась» Вестминстером как неотъемлемая часть Британии. Тем не менее, хотя Шотландия не имела ни одного из традиционных атрибутов, которые делают государство независимым, -- таких как политическая автономия, самоопределение, преобладание собственного языка над устоявшимся английским, -- опросы и исследования показывают, что многие жители Шотландии считают себя обособленной нацией, если не на самом деле, то по крайней мере в том, что касается их сознательного отношения к ней.

Говоря о шотландской идентичности, мы не можем полностью отделить ее от английской культуры. Это, в первую очередь, касается языка, на котором написано произведение. Джон Корбетт в исследовании «Language and Scottish Literature» рассказывает об истории и применении Скотс на примере поэзии Уильяма Данбара, Роберта Бернса, Гэвина Дугласа и Эдвина Моргана. Однако произведения, написанные на скотс -- достаточно редкое явление в литературе. «От Средневековья вплоть до наших дней сила языка Шотландии Скотс проявлялась в поэзии». Действительно, на Скотс написаны преимущественно поэтические произведения. Такую «нераспространенность» можно объяснить, во-первых, довольно узким кругом читателей, которым был доступен этот язык, а это, свою очередь, не позволяло шотландским авторам показать себя остальному миру. Во-вторых, это обуславливается экономическими причинами, по которым немногие издательства готовы печатать литературу на скотс. В статье «The Scottish Condition» шотландский поэт Аластар Рид писал: «Английский преподавался в шотландских школах, это был официальный государственный язык, синоним корректности. Я хорошо помню, как в школе в округе Скоттиш-Бордерс мы говорили на местном языке на детской площадке, но входя в класс, мы переступали языковой барьер и говорили по-английски» . С тем же сталкивается и литература, написанная на шотландском английском. Несмотря на то, что он представляет собой более близкий вариант английского языка, на котором говорят в Шотландии , произведения будут доступны в большей степени только самим шотландцам. Таким образом, «открыть» шотландских писателей помогает именно английский язык.

Кронин писал по-английски, лишь изредка используя шотландский английский и то, в основном, в речи героев. За несколько веков английская культура настолько прочно закрепилась по всей территории Великобритании, что исконно шотландское не всегда лежит прямо на поверхности (как, например, язык и диалекты). Как отмечает Т. Н. Романова, нужно помнить о том, что Шотландия, будучи частью Великобритании, имеет дело с двумя «идентичностями», причем английская составляющая была более развитой и доминирующей. Кроме того, Шотландия была разделена на горную и равнинную части, что повлекло за собой языковую раздробленность. Так, наша задача состоит в том, чтобы из этих «смешанных» идентичностей выделить непосредственно черты «шотландскости» в произведениях Кронина.

Автор неоднократно акцентирует внимание на некоторых моментах, демонстрирующих шотландскую самобытность. Мы сталкиваемся с этим уже на первых страницах сборника. Знакомя читателя с молодым доктором Финлэем, Кронин пишет: «his blue eyes were level, queerly penetrating, yet for all their northern tenacity they had fun lurking in their depths»[4]. Принято считать, что шотландцы, являясь жителями самой северной страны Соединенного Королевства, обладают характером, присущим, многим северным нациям: сильным, суровым и стойким: «his antecedents, indeed, were simple - simple as Scottish soil: yet if they had that soil's simplicity, they had also its strength»[Сельский врач, 4]. Описывая внешность доктора Кэмерона, Кронин иронично отмечает в нем черты, с которыми связан образ шотландца в европейской и американской культуре: «oldish man with a face beaten bright red by Scots weather and Scots whisky»[Сельский врач, 6].

В романе «Цитадель» Кронин в образе Эндрю Мэнсона составляет практически полный психологический портрет шотландца. Автор осуществляет это двумя способами. В первом случае, это образ шотландца глазами валлийцев, основанный либо на личном опыте, либо на стереотипах: «Christine plainly caught impolite words which testified to the toughness of her husband's fibre, the power of his racial persistence» («Кристин ясно расслышала неучтивые слова насчет шотландской напористости и дубленой кожи ее супруга» [114]), «Vaughan's lips twitched behind his hand at the stiff Scots pride», («Губы Воона под прикрывавшей их рукой дрогнули улыбкой при этой вспышке шотландской заносчивости» [136]), «I've rather felt, you know that you've just been a shade suspicious of me, old fellow. Your Scottish caution, eh?» («Знаете, мне казалось, что вы относитесь ко мне с легким предубеждением. Шотландская осторожность, а?» [296].)

Во втором случае, это характер шотландца, изображенный в поступках или переживаниях героя: «Manson's nature was extraordinarily intense. Probably he derived this from his mother, a Highland woman» («У Мэнсона была бурная натура, склонная к исключительной напряженности переживаний. Вероятно, он унаследовал ее от матери, уроженки горной Шотландии» [15]), «Впрочем, независимо от требований высшей морали, у него это было врожденной чертой характера, отличающей северян, - решимость никогда никому в жизни не позволять себя дурачить и надувать» [27], «Following a sharp struggle with his stiff Scots pride, he decided he had been wrong, he could not dream of reporting the case» («Выдержав жестокую борьбу со своей упрямой гордостью шотландца, он решил, что был неправ, и оставил всякую мысль о жалобе» [41]).

Нельзя сказать, что типичный шотландец для Кронина это исключительно благородный, независимый и гордый человек. Автор ни в коем случае не возвышает свою нацию над другими, он часто иронизирует над свойствами характера шотландцев, высмеивая их и подтверждая некоторые стереотипы. Однако интересно отметить, что самые благородные качества, присущие шотландцу, Кронин собрал именно в своих героях-врачах: Финлэе, Ренвике и Мэнсоне.

В текстах Кронин уделяет внимание и культурной составляющей, а именно - народным шотландским песням. Так, например, Джеймс Броуди заставлял свою дочь Несси играть ему песни из «Сборника шотландских песен», в частности, «Of a' the Airts the Wind Can Blaw», «My Love is Like a Red, Red Rose», «Ye Banks and Braes» - песни по стихам шотландского поэта Роберта Бернса, а также популярную песню «The Rowan Tree», написанную Каролиной Олифант, или Леди Нэрн (Lady Nairn), которая была автором песен в 18-19 веках. Или, например, в рассказе «The Pantomime» (из сборника «Сельский врач») Летти Грей, австралийская певица, приехавшая выступать в Ливенфорд из Лондона, пела шотландскую балладу «On the banks of Allan Water / When the sweet springtime did fall»[59], написанную английским романистом Мэтью Грегори Льюисом. Аллан Уотер (Allan Water) - река в центральной Шотландии. Шотландский социолог Дэвид Маккроун писал об «иконах» шотландского наследия, в частности о Роберте Бернсе, объясняя, что они могут «давать ложное представление о том, кто мы, но, тем не менее, служат источником готовых отличительных признаков от Англии, нашего более крупного южного соседа» .

Еще один культурный элемент - это локальные СМИ. В романе «Замок Броуди» Джеймс Броуди постоянно читал газету Херальд (Herald) - это шотландская широкоформатная газета, основанная в 1783 году. В рассказах «Дневник доктора Финлэя» доктор читает газету Скотсмен (Scotsman) - шотландская компактная газета, основана в 1817 году. В монографии «Scottish Newspapers, Language and Identity» Фиона Дуглас поясняет, что «шотландские газеты имеют крепкие и особенные отношения со своими читателями, основанные главным образом на чувстве общности шотландского сообщества и национального самосознания. Шотландские читатели хотят газеты, которые имеют к ним отношение» .

2.2 Язык как элемент шотландской идентичности

Интеллектуальный и творческий подъем в Шотландии возникает в конце восемнадцатого столетия в связи с возрождением интереса шотландцев к своему культурному наследию. Это «движение» было в значительной степени литературным, связанным с антологиями и оригинальной поэзией Аллана Рэмси, затем Роберта Фергюссона, а наконец, наиболее знаменитого, Роберта Бернса. За Бернсом последовал Вальтер Скотт, который не только писал и собирал шотландские стихотворения, но и распространял использование родного языка на диалоги в своих романах. В середине XVIII века Шотландия переживает своего рода «ренессанс» - шотландские писатели начинают подчеркивать отличия своей культуры от английской, демонстрируя в своих сочинениях ее самобытность. Таким образом, литературно-лингвистический код становится основой шотландскости.

Необходимо обратиться к истории Скотс и пояснить языковую ситуацию в Шотландии. Для этого мы вновь обратимся к исследованию Джона Корбетта. Лингвистическим «предком» Скотс был синтез древнеанглийского и древнескандинавского языков, на котором говорили жители северной Англии между первым вторжением викингов (около 800 г.). и нормандским завоеванием (1066 г.). Относительно немногие люди в Шотландии говорили на этом англо-норвежском варианте, кроме северных островов, где влияние викингов было достаточно сильным: на норвежском норне говорили на Шетландских островах до конца девятнадцатого века. Доминирующим языком в Шотландии этого периода была разновидность гэльского языка, которую иногда называют «эрше» («Ersche» - Irish), пришедшая в Шотландию в шестом веке вместе с вторгшимся из Ирландии племенем. До прибытия Вильгельма Завоевателя это был придворный язык. Скотс резко изменился с 1100 года. Нормандское завоевание играло во многом решающую роль в истории Скотс. При дворе устанавливается еще одна разновидность языка «Inglis» (Инглис). К семнадцатому веку Инглис распространился по равнинной Шотландии, вытеснив гэльский на юго-западе. Гэльский язык все еще был доминирующим в северной части до восстания якобитов в XVIII веке, после чего кельтский диалект использовался только на географических перифериях северо-западного материка и Гебридских островах. Гэльский язык все еще можно найти в современной Шотландии: на нем говорят и пишут в повседневной жизни на северо-западе и островах. Он регулярно присутствует в средствах массовой информации на BBC Radio Scotland, и недавнее возрождение состояния языка было отмечено повышением популярности фильмов и телевизионных программ на нем. Следы древнеанглийского и древнескандинавского еще можно встретить в употреблении на территории северной Англии и Шотландии. Они отражаются на произношении, а также на происхождении некоторых слов. Норвежское влияние - одна из главных особенностей, которая отличает шотландцев от англичан.

Так, Скотс всегда был гибридным языком, представляющим собой смесь древнеанглийского, древнескандинавского, гэльского и отчасти французского языков. В лексическом и грамматическом планах он имеет общую основу с английским, в особенности северным английским диалектом, а политическая и географическая граница Шотландии не обязательно соответствует языковой. У Скотс несколько иное произношение и грамматика, что делает шотландский акцент узнаваемым. Тем не менее, пишет Корбетт, фонологическая система, из которой реализован шотландский акцент, и общая грамматическая система мало чем отличаются от их английских аналогов. Когда мы говорим о Скотс и английском языках, мы имеем дело не с двумя монолитными отличными друг от друга системами, а с рядом разновидностей, которые иногда расходятся, но и имеют много общего.

Таким образом, мы понимаем, что искоренить английский язык в Шотландии было бы невозможно не только из-за географических и политических факторов. Учитывая противоречивую и сложную языковую ситуацию в Шотландии, скотс нередко присваивают статус «полуязыка». К тому же, носители скотс в какой-то момент и сами перестали воспринимать свою обычную повседневную речь как отдельный самостоятельный язык - в большинстве своем в связи с тем фактом, что английский уже давно и прочно укоренился в письменной и устной речи шотландцев. Вследствие этого происходит слияние двух языков и появляется шотландский английский (Scottish English), ставший языком как повседневной речи, так и художественной литературы.

В понимании идентичности и ее формировании язык является одним из ключевых факторов. Несмотря на преобладание в тексте английского языка, в шотландском английском встречаются исконно шотландские слова и грамматические конструкции. В нашем исследовании попробуем выявить черты скотс и шотландского английского и выясним, как они функционируют в тексте. В повествовании, ведущемся от третьего лица, Кронин использует английский язык, а Шотландский Английский и Скотс воспроизводит лишь в речи своих персонажей, тем самым подчеркивая их шотландскую самобытность.

Рассмотрим основные синтаксические и лексические особенности текста персонажей. Для этого воспользуемся словарем, грамматическим справочником Джима Миллера и исследованием Джона Корбетта.

1. Отрицательная форма модальных и вспомогательных глаголов образуется с помощью частицы «na»:

«I canna stand it!», «He doesna seem to fancy it», «He didna like his position» [Country Doctor]

2. Использование в Present Continuous глаголов чувств, желаний и т.д.:

«I'm not wantin'» [Country Doctor, 7]

3. Грамматическое отклонение «it»:

«I aye likit a doctor», «I just walkit in» [Country Doctor, 6]

4. Отрицательная частица «no» заменяется наречием «nae», а «nothing» становится «naethin»:

«I've nae doubt», «Nae wonder he's upset», «There's naethin' like brose to sleep on» [Hatter's Castle]

5. Глагол «to know» на скотс имеет форму «ken»:

«Ye ken, I've turned that deaf», «Don't ye ken I cannot bide that wobby» [Hatter's Castle]

6. Модальный глагол «must» имеет форму «maun»:

«Ye maun draw yourself», «Ye maun calm yoursel», «we maun keep up»

7. Употребление артикля «the» с существительными, обозначающими периоды времени, количество и т.д.:

«Ye canna have the doctor the now»

8. Характерное для скотс использование will/shall вместо модального вспомогательного глагола might:

«Ye'll be Cameron's new assistant?» [Country Doctor, 1]

9. В тексте мы неоднократно встречаем числительные, характерные для стандартного английского языка (two, three, six etc.). Однако встречаются и шотландские формы некоторых числительных:

«twa shillings to you» [Country Doctor, 1] (two), «bring the little un as well» (one)[Country Doctor, 21]

10. Распространенные прилагательные также имеют особую форму в скотс:

wee - little, small («that's a fine wee black bag ye've got» [Country Doctor, 7]

bonny/bonnie - beautiful («I can make them bonny», «my bonnie Scarlet Wonders?»)

auld - old («Auld Tam cautiously came over»)

11. Некоторые существительные, которые мы встречаем в текстах, являются основными «маркерами» скотс:

kirk - church, loch - lake, bairn - child, aye/ae - yes, guid - good, heid - head, scunner - nuisance, mair - more

12. Местоимение «you» часто заменяется на «ye», что можно увидеть в вышеуказанных примерах.

13. Соединение местоимения «it» и глагола «was» в сокращенную форму «'twas»:

«Twas an awfu' thing», «Twasna that at all» [Hatter's Castle]

14. Можно заметить изменение предлога «with» на «wid» («wid the best intentions»), сокращение предлога «of» на «о» или «o'» («instead o' jauntin' down the town»), а также сокращение двойной «l» в некоторых словах: all - a', hello - `lo.

В рассказе Mary-Mind-the-Baby («Сельский врач») мы встречаем иммигрантов из Ирландии, чьи культурные и языковые особенности подчеркивает Кронин. Не имея познаний в диалектах Ирландии, местами сложно объяснить, что именно хотели сказать герои:

«The saints in h'ven, will ye look at the time! Mary, mind the baby while I Fling in a rasher fer yer daddo's tea»; «Aah, well, divil the bit - a man must have a sup av porther in his time»[Сельский врач, 14]. Некоторые наиболее известные выражения, характерные для ирландского разговорного языка, также можно обнаружить в тексте:

«oh, wisha, wisha, doctor» - используется для выражения удивления

«that's grand» = «that's great» - примечательно, что именно Финлэй говорит это в разговоре с ирландкой. Так, при достаточной вариативности и при описании людей из разных классов, сам доктор никого не дискриминирует, что очень важно было и для самого Кронина. То обстоятельство, что он говорит с ней на ее языке подчеркивает его заинтересованность в своих пациентах и небезразличное отношение к их жизни.

Стоит обратить внимание на то, как Кронин передает акцент польского еврея, владельца ссудной лавки в Ливенфорде: «Zat es a lot of monesh. Ve must ave security. You must bring gold or jewels if you vish to raise zat amount»; «Ve don't do zat beesness. Try a bigger firm say en ze ceety. Oh, ye! Zey might do et. Zey have more monesh zan a poor man like me». Мы даже можем слышать его акцент за счет искажения сочетания «th» и превращения его в твердый звук «z», что часто используется при пародировании английской речи. Еще один иммигрант в романе - итальянец Луи, владелец кафе, куда приходят Мэри и Дэнис. Речь Луи более «правильная» фонетически, Единственное, что происходит в речи итальянца, это замена буквы «i на удвоенную гласную «ee»: «The bambino weel soon be as beeg as me»; «Macaroni is good, just the same as porreedge; makes a man beeg like me», а также небольшое упрощение грамматических и синтаксических конструкций: «Plenty business, I hope»; «Already he has two chins».

Создается впечатление, что различные формы диалектов используются в рассказах неслучайно. Манера и стиль речи подчеркивают классовую принадлежность. Как пишет в своем исследовании Фиона Дуглас: «Language can emphasise group identity, in that members of the group share the same language or language variety; but it can also highlight the differences between that group and others around them». В романе «Замок Броуди» это демонстрируется в разговорах доктора Ренвика с фермерами или с Джеймсом Броуди, у которого, как неоднократно подчеркивает Кронин, «неподатливый медлительный мозг». Врач говорит на «чистом» английском («Well! Since you are so blunt, I will be equally so. I came last night at the urgent request of your son»), в то время как женщина, спасшая Мэри, или Броуди разговаривают на шотландском английском или даже Скотс («In the kitchen! 'Tis alive the now, but 'tis a puir, feeble bit bairn», «Ye havena told me what's wrong wi' my wife»). Или, например, доктор Финлэй, получивший образование в университете, хотя и выросший в небогатой семье, говорит практически на «чистом» английском. Доктор Кэмерон, хотя в его речи и используются шотландские слова и конструкции (bonny, dammit и т.д.), все же в большей степени говорит по-английски. В речи Догги (Doggy Lindsay), сына мэра, мы также практически не наблюдаем разницы между стандартным английским и шотландским английским. Основываясь на этом, мы можем сделать вывод о том, что язык и речь людей более высокого класса подвержена более сильному влиянию классического английского. Сельские и бедные городские жители говорят на менее «чистом» английском, что неоднократно подчеркивает автор, тем самым передавая ту самую шотландскую идентичность, которую мы хотели обнаружить. Влияние остальной Великобритании, в частности, Англии, не затмевает их национальную самобытность.

2.3 Значение имени героя в прозе Кронина

Огромную роль в изображении шотландской идентичности играют имена и фамилии героев, это важно для выстраивания образа «шотландскости» у читателя. Примечательно, что Кронин дает своим персонажам имена шотландского и гэльского происхождения, а эмигрантам из Ирландии в рассказе “Mary-mind-the-baby” соответственно характерные фамилии ирландского происхождения, тем самым определяя их национальную принадлежность. «Имя воспринимается как источник информации, задача которого характеризовать социальное положение персонажа и черты его личности, поэтому внимание авторов привлекают так называемые «говорящие» имена и фамилии, в которых явно актуализируется этимологическое значение коренной основы» . Действительно, если подробнее изучить этимологию имени каждого персонажа, то нетрудно будет соотнести его с их характерами. Рассмотрим подробнее некоторые из имен и фамилий.

Броуди (Brodie) - фамилия имеет шотландское происхождение из замка семьи Броуди в округе Морей (или Мори) на побережье между Нэрном и Форресом. Название места, вероятно, происходит от гэльского "brothach", что означает «грязное место» («muddy place»). Слово «muddy» можно также перевести как «мутный», «заляпанный грязью», «нечистый», что невольно ассоциируется с самим домом семьи Броуди, в котором сконцентрировались семь смертных грехов: тщеславие и зависть (Джеймс и Мэттью Броуди), алчность (старуха Броуди и Джеймс), гнев и чревоугодие (Джеймс), уныние (Маргарет и Джеймс), блуд (Джеймс, Нэнси). Интересно, что образ Джеймса стал собирательным для всех семи грехов. Можно добавить, что сам Броуди считал свое имя и дом запятнанными из-за «позора» своей дочери Мэри.

Мэнсон (Manson) - Корни фамилии происходят от поселенцев викингов в древней Шотландии, образовалось от личного имени Магнус, от латинского magnus - «великий». Главной темой романа «Цитадель» является постоянное желание Эндрю Мэнсона сделать что-то полезное, стоящее и в качестве ассистента врача, и в собственной практике или в роли медицинского бюрократа. В течение всего жизненного пути Мэнсон превосходил не только своих коллег, но и самого себя. Эндрю крайне амбициозен в своем стремлении добиться вершин - он готов на все, даже если это кажется невозможным.

Финлэй (Finlay) - как имя, так и фамилия шотландского происхождения, образованные из гэльского имени Fionnlagh, состоит из элементов fionn («white, fair») и laoch: («warrior, hero»), которые, по-видимому, были подкреплены древнескандинавским личным именем, состоящим из элементов finn "Finn" и leikr (fight - «битва, герой»). Мы можем соотнести значение его имени с сущностью самого персонажа. Помимо того, что Финлэй очень хороший врач, его в самом деле можно назвать героем. Во-первых, он позаботился о Мэри, на чьи плечи были взвалены почти все заботы о семье Рейли, и подарил ей возможность вести нормальную жизнь, избавиться от бедности, быть способной прокормить себя и не умереть от холода. Во-вторых, он буквально спас Алекса Динса, которого уже были готовы отправить в психиатрическую лечебницу из-за неверного диагноза. Финлэй, боролся за него и добился справедливости, избавив Алекса от ужасной участи: “If the send him to the madhouse at Barnsheugh. Lord! That spot is the end of a' things”.