Говоря о понимании сути предмета концептуальной метафоры и её классификаций, мы выделяем фундаментальный вклад учёных Дж. Лакоффа и М. Джонсона, изложенный в их книге «Метафоры, которыми мы живём». Дальнейшее развитие концептуальной метафоры стало более доступным, благодаря разработанной ими классификации метафор. Учёные выдвинули и обосновали гипотезу, в рамках которой формула метафоры состоит из двух переменных: исходной области (source domain) и целевой области (target domain). Задачей исходной области, в рамках концептуальной метафоры, является объяснить идею целевой области. Все метафоры, состоящие из исходной и целевой областей, нуждаются в структурированной классификации, которую и разработали Дж. Лакофф и М. Джонсон. Суть данной классификации заключается в разделении метафор на структурные, ориентационные и онтологические разновидности метафор. Данные элементы классификации представляют собой налаженную структуру репрезентаций накопленного физического и культурного опыта человека.

Необходимо отметить, что понятийная и концептуальная системы человека структурированы и классифицированы благодаря накопленному культурному и физическому опыту. Все концепты метафор можно разделить и систематизировать благодаря системе «фрейминга», которая была изучена и проанализирована такими учёными как И. Гофман, Р. Энтман, Дж. Лакофф, М. Джонсон и другими. Фреймы являются частью концепта метафоры и могут содержать в себе элементы фрейма и сценарий фрейма, которые прочно оседают в человеческом сознании и оказывают весомое воздействие на дальнейшее восприятие и оценку окружающего мира.

Глава 2. Концептуальная метафора в литературе

2.1 Основные понятия

концептуальная метафора проза алексиевич

Историю зарождения и становления литературы связывают с изобретением письменности на рубеже четвёртого и третьего тысячелетий до нашей эры в Месопотамии. Вместе с этим первый античный литературный труд датируется ориентировочно XXVII--XXVI вв до н. э.

Древние представители цивилизации определяли природу и человека как единое органичное целое и по этой причине обожествляли каждое явление природы, присваивая ему качества или образ людей. Подобные процессы превращения являлись первыми проявлениями метафор, которые позже древнеримский поэт Овидий назвал «метаморфозами». С тех пор человеческое воображение и по сей день превращает один процесс в другой, присваивая тем или иным объектам определённые характеристики.

Метафоры, получившие особую популярность нередко становятся настолько широко распространёнными, что стираются из языка и перестают распознаваться людьми как метафоры. К списку подобных «стёртых метафор» можно отнести такие примеры как «крыло самолёта», «горлышко бутылки», «дождь льет», «след простыл», «солнце садится» и многие другие. На сегодняшний день бульшая часть подобных метафор используется людьми в повседневной речи и мало кто обращает внимание на происхождение данных выражений. Однако необходимо отметить, что довольно часто «стёртые метафоры» перерождаются в новые, получая художественный окрас. Иначе говоря, в литературных материалах при добавлении к привычной фразе новых слов или понятий, «стёртая метафора» превращается в новую и потенциально может выглядеть следующим образом: «слёзы неба падают», «тонкая шейка винного сосуда» и «солнце тонуло в багровом огне облака». Функция метафоры в данном случае заключается не только в придании тексту яркости и выразительности, но и в раскрытии идейного замысла, заложенного автором произведения. Стоит отметить, что литературные произведения не ограничены лишь «перерождением» стёртых метафор; множество совершенно новых и уникальных метафорических выражений всё чаще появляются в художественных материалах. Отличительной деталью подобных метафор является лишь тот факт, что абсолютно новые метафоры сильно выделяются из текста и чаще бросаются читателю в глаза, нежели «перерождённые» «стёртые» примеры метафор.

2.2 Методика изучения концептуальной метафоры в литературе

Тем не менее, существует ряд метафор, которые порой бывает сложно выявить в литературном контексте, поэтому для сбора и последующего анализа данных был необходим определённый алгоритм действий для их выявления. Решением данной проблемы в 2007 году занялась группа учёных Pragglejaz [Прагледжаз] и разработала специальную систему (процедуру) идентификации метафор (Metaphor Identification Procedure). В последующем, в систему были внесены дополнительные разработки со стороны Джерарда Стина и его коллег [35], [36].

Процесс идентификации метафор (далее МИП) состоит из четырёх ключевых шагов:

1. Необходимо прочитать весь дискурсивный материал, с целью установления общего понимания сути;

2. Следующим шагом будет определение всех лексических единиц, содержащихся в дискурсивном тексте;

3. Третий шаг содержит три подпункта:

(А) Каждую лексическую единицу нужно отнести к её собственному значению в контексте, а именно определить как то или иное понятие описывается в контексте и как к нему относятся другие понятия;

(Б) Установить степень актуальности предложенной единицы и выяснить, существуют ли более популярные значения, чем в предложенном нам материале. К перечню более актуальных понятий относятся: значения, связанные с физической деятельностью, исторические события, и более конкретные понятия, а именно те процессы, которые они стремятся описать легче представить, услышать, почувствовать или увидеть;

(B) Если аналог употребления лексической единицы в другом контексте был найден, необходимо понять, насколько два выявленных понятия контрастируют и насколько оба значения одинаково понятны.

4. В случае если лексическая единица соответствует всем вышеуказанным пунктам и ничего не препятствует пониманию, выявленных нами выражений, их можно причислить к списку метафор.

Таким образом, литература часто выступает в роли импульса, раскрывающего новые аспекты традиционных укоренившихся метафор, а не только совершенно новых концептуальных метафор. Безусловно, последняя разновидность не исключена, однако подобные метафоры часто ограничиваются необычными, индивидуально созданными и часто уникальными выражениями. Благодаря творческому и инновационному характеру художественного дискурса, метафоры в художественной литературе чаще всего гораздо легче определить, чем в других дискурсах.

2.3 Документальная проза: основные понятия и роль метафоры в ней

Общеизвестным является факт, что чтение развивает человеческое мышление и способствует усовершенствованию коммуникативных навыков. Более того, чтение в раннем возрасте улучшает творческие способности у детей, благоприятствует формированию критического мышления и высокому уровню эмоционального интеллекта в более взрослом возрасте. Начиная со школьной скамьи, произведения литературных классиков прививают нам положительные качества и рассказывают о высоких моральных устоях, принятых в светском обществе, что, безусловно, оказывает воздействие на наше восприятие действительности.

Стоит отметить, что не все литературные произведения содержат умозаключения автора и оценочное мнение описываемых событий. К ряду подобных произведений, в частности, относится документальная проза.

Многие писатели ошибочно полагают, что документальная проза менее креативна и интересна молодому читателю, чем фантастика или любой другой литературный жанр повествования. Однако с каждым годом всё больше детей и подростков при выборе литературы отдают предпочтение документальной прозе в силу того, что подобная литература выступает в роли качественного дополнения к основной школьной программе.

Даже после того, как книга закрыта, процесс осмысления, искусно изложенных автором, фактов и формирование собственной точки зрения продолжается.

Жанр документальной прозы охватывает колоссальное количество тем и принимает разные формы. В количественном выражении, если подобное когда-либо может быть действительно вычислено в таких неизмеримых сферах, документальная литература, вероятно, включает в себя более половины всех произведений, написанных в странах с развитой литературой. Жанры документальной прозы включают в себя политические и полемические сочинения, биографическую и автобиографическую литературу, философские и моральные умозаключения, а также религиозные сочинения.

Ценность документальной прозы заключается в фактическом изложении произошедших событий и передаче опыта или реальности через литературу без употребления высоконаучных и эрудированных конструкций, в которых не проявляется эстетическая составляющая.

С точки зрения метафоры, документальная проза оказывает весомое влияние на предмет концептуальной метафоры, в силу того, что в текстах данного литературного жанра, используются нелитературные метафоры, которые позволяют читателю в полной мере понять настроение и мысли очевидцев без каких-либо оценочных суждений автора. Как было отмечено ранее, изучение подобного жанра дает простор воображению и позволяет сформировать собственную точку зрения, в то время как исследователям, когнитивная метафора в документальной прозе помогает понять, как функционировал мозг человека в определённый период времени и показывает весь спектр испытанных эмоций. Фундаментальная разница между метафорой в документальной прозе и любой другой метафорой заключается в том, что изложенный пример является не креативной метафорой автора, а тем как очевидцы описывали военные действия, народные праздники или популярных людей.

Функции метафоры в подобном жанре изложения являются когнитивной и объяснительной. В первом случае очевидцы посредством естественных ментальных операций приобретают новые знания об окружающей их среде или событиях благодаря собственному опыту, в то время как объяснительная функция заключается в буквальной интерпретации произошедшего с помощью метафорических формулировок.

Рассмотрим несколько примеров концептуальной метафоры в работе (документальной прозе) Светланы Алексиевич - «Чернобыльская молитва», посвящённой атомной аварии на Чернобыльской АЭС в 1986 году. Актуальность исследования С. Алексиевич заключается в том, что она выслушала более 500 очевидцев катастрофы и задокументировала их откровения с сохранением в своей работе оригинальных формулировок и метафорических выражений в том числе. Концептуальные метафоры очень часто встречаются в анализируемом материале, что помогает нам сформулировать максимально-приближённое к действительности мнение о происшествии даже спустя 34 года.

Так, например, говоря о нагрянувшей катастрофе, жители Припяти использовали такие формулировки как: «Чернобыль - это фабрика ужасов», «Чернобыль - над войнами война» и «событие - чудовище». Предложенные метафоры помогают нам понять, что очевидцы приравнивали Чернобыльскую катастрофу к войне и испытывали ужас на протяжении многих лет. Необходимо подчеркнуть, что помимо отрицательных формулировок в материале также фигурирует олицетворение Чернобыля, как «начала новой истории» и события, кардинально изменившего жизнь. Более подробно весь перечень метафор мы проанализируем в третьей главе.

Таким образом, документальная проза является литературным жанром, объединившим в себе прямое изложение фактов и отсутствие как таковой авторской позиции, что позволяет читателю полностью погрузиться в события описываемого периода времени и сформировать собственное мнение. Ценность концептуальных метафор, изложенных в подобного рода произведениях заключается в передаче оригинальных формулировок очевидцев и возможности восстановления хронологии произошедших событий.

Выводы по главе

Отличительной особенностью метафорических выражений в литературе является их экспрессивность и функция, нацеленная на интерпретацию скрытого смысла, заложенного автором определённого литературного произведения.

Метафоры, получившие широкую популярность в разговорной речи, часто становятся настолько привычными, что лишаются каких-либо ярко-выраженных отличительных черт в человеческом восприятии информации и присоединяются к группе «стёртых» метафор. Однако при замещении одного из компонентов привычной метафоры, либо при добавлении нового компонента, «стёртая» метафора приобретает художественный окрас и переходит в группу новых литературных метафор. Несмотря на то, что в результате подобных процессов, новые литературные метафоры становится несложно идентифицировать в текстах, некоторые из них не отличаются исключительной прозрачностью и требуют применения особого процесса идентификации метафор. Подобный механизм был разработан группой учёных Pragglejaz [Прагледжаз], благодаря нескольким шагам, описанным в данном процессе идентификации метафор (Metaphor Identification Process), можно быстро и легко выявить метафоры в художественном дискурсе.

Одной из популярных разновидностей литературного жанра является документальная проза, особенность которой заключается в искусном изложении исторических, библиографических и философских фактов в произведениях с сохранением оригинальности изложенных событий, а также с минимальным добавлением авторского оценочного мнения. Метафоры в подобного рода произведениях представляют исключительную ценность, в силу того, что отображают мысли и эмоции очевидцев описываемых событий и позволяют максимально восстановить хронологию произошедших событий.

Глава 3. Концепт катастрофы на Чернобыльской АЭС и роль метафоры в ней

Данная глава посвящена анализу концептуальных метафор, содержащихся в документальной прозе «Чернобыльская молитва», которая была написана белорусской журналисткой С.А. Алексиевич. Нами был выбран данный исследовательский материал, так как С.А. Алексиевич интервьюировала очевидцев катастрофы на Чернобыльской АЭС на протяжении десяти лет и внесла их откровения в свою книгу, максимально сохранив оригинальность формулировок и метафорических выражений с использованием минимального уровня авторских правок.

Ночью 26 апреля 1986 года, в Припяти произошла катастрофа, раз и навсегда перевернувшая не только жизнь людей, попавших под смертельное воздействие радиационных волн, но и сознание всего мира. О деталях данного происшествия сообщали из каждого телевизора и радиоприёмника, многие страны предлагали детям пострадавших материальную и моральную помощь, в то время как люди, жившие в тридцати или даже пятнадцати километрах от Чернобыльской АЭС, отказывались покидать свои дома и верить в то, что всё накопленное имущество необходимо оставить навсегда в зоне высокого радиационного контроля.

АЭС в СССР преподносили как нечто абсолютно безопасное и безвредное. За атомной энергетикой стояло будущее всего мира, но от ошибок никто не застрахован.

Несмотря на то, что правительство, на первых порах, стремилось сохранить катастрофу в тайне от всего мира и отгородить СССР и Украину, в частности, от упоминаний в новостях международных СМИ, очевидцы и группы активистов были убеждены, что подобным происшествиям беспрекословно необходимо становиться достоянием народной и национальной гласности. Дело в том, что возможности нашей планеты по большей части ограничены и невосполнимы, поэтому вероятность повторного взрыва атомной станции должна быть пресечена на корню.

На данном этапе мы ставим своей целью проанализировать основные концептуальные метафоры, представленные в работе С.А. Алексиевич «Чернобыльская молитва». В роли, необходимого нам, механизма выступят концепты, классифицированные на фреймы, которые мы рассмотрели ранее в главе 1.3. После тщательного изучения материала, нами были выявлены 374 примера концептуальных метафор, среди которых мы обозначили три основные группы: «ВОЙНА», «ИНОЙ МИР» и «КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ МЕТАФОРЫ ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЯ».

3.1 Концептуальная метафора «ВОЙНА»

Данная концептуальная метафора является достаточно обширной, так как многие люди ассоциируют Чернобыльскую катастрофу с войной, по причине того, что после атомного взрыва военные были направлены в зону с повышенным уровнем радиации сторожить пустые дома в деревнях и разбирать завалы на Чернобыльской АЭС. Все первые полосы газет пестрили яркими заголовками о военных героях-ликвидаторах, борющихся с враждебной радиацией, поэтому приравнивание войны к атомной катастрофе прочно засело в сознании общества и оказало колоссальное воздействие на язык и употребляемые в повседневной речи концептуальные метафоры.

В данном случае, концептуальная метафора «ВОЙНА» может быть разделена на два наиболее часто встречающихся фрейма: «Поле битвы» и «Смерть». Ниже мы подробнее изучаем самые яркие примеры концептуальных метафор из данных фреймов.

3.1.1 Фрейм «Поле битвы»

1. «У всех тяжелые заболевания, но работу свою не бросают, боятся даже подумать об этом. У них нет жизни без реактора, реактор - их жизнь» [Чернобыльская молитва, 1997].

На данном примере концептуальной метафоры чрезвычайно точно продемонстрирована неразрывная связь между смертоносным атомным реактором и смертельно-больными людьми, потерявшими свои дома и близких людей из-за катастрофы. Несмотря на это, ранее работавший на станции персонал продолжает регулярно обслуживать АЭС из-за сильной эмоциональной привязанности и воспоминаниях о проведённом на станции счастливом времени.

2. «Чернобыль…Над войнами война. Нет человеку нигде спасения. Ни на земле, ни в воде, ни на небе» [Чернобыльская молитва, 1997].

Ранее мы объяснили причину смешивания понятий Чернобыльской катастрофы и войны, но в данном примере присутствует ярко выраженная гиперболизация происшествия, при которой в тексте использована фраза «над войнами война», благодаря которой читатель оценивает взрыв на АЭС и её последствия как нечто более страшное, чем любые военные действия. Дело в том, что понятие «войны», в данном случае, является некой лакмусовой бумажкой для измерения неизведанного ранее исторического периода. Более того, в случае если от артиллерийской бомбардировки можно укрыться в бомбоубежище, то от радиационных волн так просто не спрятаться.

3. «Реакции сейчас у людей разные, все-таки десять лет прошло, а они меряют войной. Война четыре года длилась… Уже, считайте - две войны…» [Чернобыльская молитва, 1997].

В данном контексте «война» уже выступает в роли единицы измерения, способной оценить длительность затянувшегося пост-катастрофического периода. Данная метафора употреблена в книге для того, чтобы в очередной раз подчеркнуть то как народ представлял себе атомную катастрофу, как измерял её во временном пространстве и то как данное событие преподносила государственная власть.

4. «Я читал только заголовки: «Чернобыль - место подвига», «Реактор побеждён», «А жизнь продолжается» [Чернобыльская молитва, 1997].

Данная метафора недвусмысленно демонстрирует сходство между двумя концептами; первым концептом является «Чернобыль - поле боя», в то время как вторым - «Реактор - это враг». Мы снова сталкиваемся с концептуальной метафорой, при которой очевидцы, опираясь на собственный опыт, полученный во времена Великой Отечественной войны, объясняют концепт Чернобыля через концепт «поля боя», так как все действия, как и на поле боя, происходили в Киевской области Украины - Чернобыле. Реактор же, в свою очередь, объясняется через концепт врага, так как от него исходила радиация, которая, как и враг уничтожала всё к чему прикасалась.

5. «Она (радиация) бестелесна. Образ врага изменился. У нас появился другой враг. Враги… Убивала скошенная трава. Пойманная рыба, пойманная дичь. Яблоко… Мир вокруг нас, раньше податливый и дружелюбный, теперь внушал страх» [Чернобыльская молитва, 1997].

Данная концептуальная метафора олицетворяет страх перед новым неизвестным врагом в старом привычном обличии. Как мы отметили во втором примере, укрыться от радиации в Припяти, на тот момент, было практически невозможно. Частицы радиации проникали в объекты и, разрывая молекулярные связи, ионизировали буквально всё, что окружало людей: их пищу, воду, одежду, скот и их самих. Требовалось всего несколько недель, чтобы окончательно уничтожить ДНК человека, что приводило к летальному исходу. Важной деталью является то, что люди этого не понимали, потому что им этого не объясняли, а власть лишь вводила перечень рекомендаций и запретов.

6. «Самыми надёжными роботами были солдаты. Их окрестили «зелёными роботами» (по цвету военной формы)» [Чернобыльская молитва, 1997].

На данном примере концептуальной метафоры достаточно легко заметить, что солдаты выступали в роли роботов. После взрыва, крыша третьего энергоблока Чернобыльской АЭС была завалена кусками высокорадиоактивного графита, которые было необходимо разобрать. Аккумуляторы русских и иностранных роботов не выдерживали высоких уровней радиации, и электроника буквально «сгорала» на крыше, в то время как человек мог продержаться в подобной среде около минуты, которой было достаточно, чтобы сбросить с крыши пять - шесть лопат графитовых частиц.

3.1.2 Фрейм «Смерть»

1. «Если бы я просил смерти, то обыкновенной. Не чернобыльской» [Чернобыльская молитва, 1997].

Данная концептуальная метафора является примечательным образцом разделения смерти на «обыкновенную» и «чернобыльскую». Дело в том, что во время привычной войны смерть чаще всего была быстрой и очевидной, а именно умереть можно было от попадания пули в жизненно важные органы или же от взрыва гранаты, в то время как смерть от радиационного излучения поэтапная и незаметная. На начальных этапах заражённые не чувствуют никаких изменений или же болезненных ощущений, но по мере разрушения ДНК учащаются головные боли, начинается некроз (разрушение) кожного покрова, а после и мышечного слоя, и внутренних органов, что в результате приводит к смерти. Безусловно, весь процесс является очень мучительным и может занимать от недели до десятков лет, по этой причине желание избежать подобной «чернобыльской» смерти является совершенно очевидным.

2. «Маленькая девочка повесилась… Пятиклассница… Ни с того, ни с сего. Родители с ума сходят. На все один диагноз - Чернобыль, чтобы не случилось все говорят - Чернобыль» [Чернобыльская молитва, 1997].

Облучение радиацией оказывало разрушающее воздействие не только на физическое здоровье людей, но и на психическое. Дети же оказывались наименее устойчивым звеном в подобном испытании человеческих возможностей в силу своего юного возраста и неопытности. В состоянии отчаяния и массовой паники любой индивид мог потерять контроль над своими действиями и совершить непоправимые ошибки. Объяснение этому хаосу находили одно - последствия от взрыва на Чернобыльской АЭС, поэтому в данном случае очень уместно использован концепт «Чернобыль - болезнь» в качестве примера метафоры.

3. «- Первая примета: где майских жуков и дождевиков нет - там сильная радиация.

- Что такое радиация?

- Мама, это смерть такая. Уговаривайте тату уезжать» [Чернобыльская молитва, 1997].

В данном контексте, исследуемого нами материала, радиация предстает в образе источника смерти. Довольно ярко показано то, как более молодое поколение объясняло своим родителям произошедшее событие и причины, по которым нужно было покидать родной дом. Употребление сложных научных терминов было бы бессмысленным, так как пожилая часть населения попросту не поняла бы сути дела, в то время как объяснения через дождевых червей и майских жуков являются для них весомыми, в силу того, что подобная фауна окружает их и является неотъемлемой частью жизни.

3.2 Концептуальная метафора «ИНОЙ МИР»

Данный концепт основан на буквальном разделении временного интервала в контексте истории на жизнь «до» Чернобыльской катастрофы и «после». Привычная жизнь очевидцев осталась в прошлом: семейный дом нужно было покинуть, вместо дружелюбных соседей по окрестностям ходили военные в защитной спецодежде, продукты, выращенные в земле с высоким уровнем радиации нельзя было не только употреблять в пищу, но даже трогать и хранить в доме. Любой объект, подвергнувшийся внешнему радиоактивному облучению, подлежал немедленному погребению под землю. К подобному «закапыванию» всего вокруг и к отказу от привычной жизни адаптироваться было нелегко, по этой причине у человечества создалось впечатление попадания в новый мир - в мир Чернобыля.

В данном случае, концептуальная метафора «ИНОЙ МИР» будет рассмотрена с точки зрения двух наиболее частотных фреймов: «Новый Мир» и «Новая Нация». Ниже будут проанализированы наиболее подходящие под концепт «Иного Мира» примеры концептуальных метафор из данных фреймов.

3.2.1 Фрейм «Новый Мир»

1. «Эта книга не о Чернобыле, а о мире Чернобыля» [Чернобыльская молитва, 1997].

В разделе интервью с самой собой, С.А. Алексиевич спекулирует на тему причин, по которым она взялась за написание, изучаемого нами, материала. Примечательной деталью является то, что автор не стремится заполнить исторический пробел или же пересказать сводку фактов. Напротив, С.А. Алексиевич нацелена на восстановление эмоционального пробела, а именно ей важно увековечить на бумаге чувства, мысли и слова очевидцев. Какой спектр эмоций испытали белорусы, когда их поставили перед фактом новых обстоятельств? Какие языковые формулировки и стилистические приёмы они использовали при осваивании в мире совершенно новых правил и запретов? На эти и многие другие вопросы автор ищет и даёт ответы, параллельно исследуя новый мир Чернобыля с его новыми правилами.

2. «Они не могли поверить, что мир в один день перевернулся, и они живут уже в другом мире… Чернобыльском…» [Чернобыльская молитва, 1997].

В процессе осознания новых правил жизни, очевидцы испытывали шок, и отказывались верить в действительность происходящего. Ещё вчера каждый строил планы на грядущий день, и вдруг спустя несколько часов от распланированного дня оставалось пустое место. Новая чернобыльская жизнь была наполнена неизвестностью, с которой приходилось мириться.

3. «Время укусило свой хвост, начало и конец соединились. Чернобыль для тех, кто там был, не кончился в Чернобыле. Они вернулись не с войны… А, как будто с другой планеты…» [Чернобыльская молитва, 1997].

В данном случае мы имеем дело с яркой иллюстрацией бесконечности жизни в чернобыльском мире и противопоставлением концепту «войны». Людей отправляли работать в чернобыльскую зону группами и на определённый промежуток времени во избежание облучения высокими дозами радиации, которые могли оказаться смертельными. По возвращении домой, их долго не покидали мысли о реакторе и о смертоносном вреде, который был заключен в нём. Более того, учитывая психические и физические последствия от радиационного облучения, люди, побывавшие в зоне высокого радиационного контроля, начинали воспринимать действительность иным образом, из-за чего могли походить на пришельцев.

4. «Зона (Чернобыльская)… Отдельный мир… Другой среди всей остальной земли… Сначала придумали её фантасты, но литература отступила перед реальностью» [Чернобыльская молитва, 1997].

После атомного взрыва в Припяти, чернобыльская зона обрела статус «отдельного мира» сначала в литературном контексте, а после и в представлении людей, посетивших Припять или любой другой город в радиусе тридцати километров.

Как было отмечено нами в прошлом (третьем) пункте, жизнь в Чернобыле протекала иным образом: дети вели пассивный образ жизни, употребление в пищу многих продуктов было под запретом, прогулки по открытой зелёной местности были также под запретом, улицы патрулировали военные с оружием в защитных костюмах и противогазах. Тем не менее, окружающая среда в чернобыльской зоне сохраняла привычный вид - всё вокруг было таким же зелёным, деревья плодоносили лучше обычного, но жизнь изменилась.

5. «Сначала я даже не понял, в чем дело, теоретически я знал, но я же здесь не живу, у меня постоянная бдительность отсутствует, я из нормального мира приехал» [Чернобыльская молитва, 1997].

На данном примере мир Чернобыля противопоставляется «нормальному» миру, так как окружающая среда оказывает колоссальное воздействие на когнитивные процессы восприятия действительности. Иначе говоря, детям, живущим в радиоактивной зоне, кажется совершенно очевидным, что сидеть на траве и трогать кусты опасно, в то время как люди, приезжающие в Припять на определённый период времени к подобной «неприкасаемости» окружающего мира, привыкают постепенно.

3.2.2 Фрейм «Новая нация»

1. «Все называют себя чернобыльцами. «Мы - из Чернобыля», «я - чернобыльский человек». Как будто мы отдельный какой-то народ…. Новая нация» [Чернобыльская молитва, 1997].

Сам по себе Чернобыль является небольшим городом Украины, но из-за произошедшего на его территории ядерного взрыва и последующего распространения радиоактивных частиц по всей территории СССР и за его пределами он приобрел большую популярность. В результате чего у людей, проживавших в наибольшей близости к атомному реактору, появилась своеобразная характеристика нации - Чернобыль.

2. «Ты не можешь, тебе уже не вернуться в прежний мир. На тебя смотрят другими глазами. На первых порах мы все превратились в редкие экспонаты… Само слово «чернобылец» до сих пор, как звуковой сигнал» [Чернобыльская молитва, 1997].

Атомный взрыв на Чернобыльской АЭС оказался самой крупной аварией за всё время становления и развития атомной энергетики, что спровоцировало масштабный интерес со стороны всего мира как к очевидцам, так и к самому Чернобылю. Подобные происшествия воспринимаются как своего рода клеймо на истории государства и являются отличительной чертой представителей страны. В данном случае, чернобыльская зона и Припять выступают в роли музея, а жители в роли редких экспонатов. Чернобыльская зона и на сегодняшний день является неким олицетворением музея, который только в 2019 году, исходя из сообщения Центра организационно-технического и информационного обеспечения управления зоной отчуждения, посетили 107 тысяч человек.

3. «Мир разделился: есть мы - чернобыльцы и есть вы, все другие люди» [Чернобыльская молитва, 1997].

Тридцать четыре года назад факт взрыва на Чернобыльской АЭС был одним из наиболее часто обсуждаемых вопросов во всём мире. На тот момент, в СССР никто не идентифицировал себя как русский, украинец или белорус, все пострадавшие или посетившие зону высокого радиационного контроля причисляли себя к «чернобыльской нации».

3.3 Концептуальные метафоры переосмысления

До этого момента, мы рассматривали примеры концептуальных метафор, идентифицирующих чернобыльскую катастрофу как нечто разрушительное, смертоносное и обладающее лишь отрицательными качествами. Однако необходимо отметить, что у любой медали - две стороны. Так и взрыв на Чернобыльской АЭС повлёк за собой не только череду человеческих страданий и экономических потерь, но и зародил в мышлении народа кардинально новое представление о справедливости, честности и государственной власти.

В данном случае, при изучении, выбранного нами, материала в качестве наиболее частотных фреймов, мы выделили две сферы в рамках концептуальных метафор переосмысления: фрейм «Новая жизнь» и фрейм «Ценные уроки». Ниже мы подвергаем анализу наиболее примечательные примеры концептуальных метафор из данных фреймов.

3.3.1 Фрейм «Новая жизнь»

1. «А у нас это - Чернобыль… Что-то лепит он из нас… Творит… Теперь мы стали народом… Чернобыльским народом. А не дорогой - из России в Европу или из Европы в Россию» [Чернобыльская молитва, 1997].

На данном примере, изучаемого нами, материала мы снова замечаем концептуальную метафору «Чернобылец - новая нация, новый народ», которая была рассмотрена нами немного ранее (глава 3.2.2.). Однако, в данном случае, основная роль всё же принадлежит концепту, благодаря которому Украину стали идентифицировать не только как магистраль, пролегающую между Россией и Европой, а как исторический центр, стойко перенёсший последствия катастрофических событий на Чернобыльской АЭС. Данный факт придаёт этой стране и её жителям особую значимость и выделяет её небольшой город в Киевской области среди великого множества других.

2. «Мы будем жить тут. Теперь тут - наш дом. Чернобыль - наш дом. Наша родина» [Чернобыльская молитва, 1997].

Распад СССР в 1991 году, послужил началом многих войн на этнической почве из-за которых люди одной нации, ранее жившие на одной территории, испытывали ненависть и презрение к людям другой нации. В результате чего многие невинные люди со смешанной кровью и большими семьями тайно покидали свои дома во избежание смерти, так как больше не могли найти пристанища там, где провели всю свою жизнь. Чернобыль, на тот момент, оказался единственной нейтральной территорией, на которой можно было укрыться от расовых распрей и начать новую жизнь, поэтому он стал новым домом и родиной для многих людей.

3. «Так и с Чернобылем… Ещё вернёмся к нему, он откроется нам глубже. Станет святыней. Стеной плача. А пока формулы нет» [Чернобыльская молитва, 1997].

На территории Чернобыля было пролито много искренних слёз и страданий, сотни ликвидаторов потеряли своих близких и оставили в зоне отчуждения своё здоровье. Безусловно, можно бесконечно описывать губительные последствия катастрофы, но она повлекла за собой не только боль, но и чувства веры и надежды. В данном примере концептуальной метафоры чернобыльская зона отчуждения неспроста объясняется посредством стены плача в Иерусалиме, ведь она является священным местом очищения и покаяния. Несмотря на то, что Чернобыль долгое время был оккупирован военными и закрыт для проезда, многие ликвидаторы и «чернобыльцы» захоронены на территории высокого радиационного контроля, поэтому их родственники тайно пробирались на кладбища, чтобы навестить могилу родного человека и помолиться за его покой. Помимо могил, в Припяти осталось множество заброшенных строений и домов, хозяева которых греют надежду вернуться домой и вновь обрести счастье, ведь в Чернобыле захоронен не только их дом, но и целая эпоха.

3.3.2 Фрейм «Ценные уроки»

1. «Я много размышлял. Искал смысл… Ответ… Чернобыль - это катастрофа русской ментальности. Вы об этом не задумывались? Конечно, я согласен, когда пишут, что это не реактор взорвался, а вся прежняя система ценностей» [Чернобыльская молитва, 1997].

В данном контексте, исследуемого нами материала, Чернобыль разрушает привычную систему ценностей. Русский человек всегда готов на самопожертвование, всегда готов лишиться жизни во славу родины, в то время как родина в экстренной ситуации не всегда готова протянуть руку помощи. Чернобыльская катастрофа снова создала ту самую, угрожающую человеческой жизни обстановку и показала, что обесценивание жизни своего народа является привычным делом, ведь человек выносливее робота, человек может лишиться члена семьи во имя спасения родины. Подобное происходило неоднократно, но после «Чернобыля» русский народ обратил внимание на ценность собственной жизни и оказал сопротивление устоявшейся системе ценностей.

2. «Первая гражданская инициатива… Никем сверху не санкционированная… Реакция у всех чиновников была одинаковая: «Фонд? Какой фонд? У нас для этого есть министерство здравоохранения». Как я сейчас понимаю… Чернобыль освобождал нас… Учились быть свободными» [Чернобыльская молитва, 1997].

В данном примере концептуальной метафоры речь идёт о самом первом секретном фонде поддержки детей, пострадавших от радиационного излучения «Детям Чернобыля». Данный фонд предоставлял белорусским детям и их семьям гуманитарную помощь и придавал огласке всё, что происходило на территории чернобыльской зоны и всё то, что государственная власть пыталась скрыть. Впервые за долгое время, люди оказались обеспокоены судьбой других людей, а не судьбой государства и совместными силами боролись за свободу и спасение.

3. «Потому что зона - это не бэры и кюри, микрорентгены. Это - народ. Наш народ… Чернобыль «помог» нашей, было, погибающей системе» [Чернобыльская молитва, 1997].

Безопасным для жизни уровнем ионизирующего излучения считается доза облучения в 20-30 мкр/ч (микрорентген в час). Людей, приезжавших работать в чернобыльскую зону, отправляли домой лишь при завышенном уровне полученного радиационного излучения. Первое время в голове у людей были лишь цифры (бэры и кюри), высвечивающиеся на табло дозиметров и радиометров, которыми измеряли всё и везде. Позже, когда стало очевидно, что у всего в округе чрезвычайно завышенный радио-фон, затею оставили. Внимание сместилось с микрорентген на человеческие чувства и утраты от последствий атомного взрыва. Стало понятно, что заботиться нужно о людях, живущих со своими детьми и родителями на заражённой территории и питающихся заражёнными продуктами.

4. «Мы любим Чернобыль. Полюбили. Это опять найденный смысл нашей жизни… Смысл нашего страдания» [Чернобыльская молитва, 1997].

Человечество страдало, чтобы вновь обрести свободу. Многие жёны ликвидаторов потеряли своих мужей, но другие жёны в полной мере осознали ценность любимого человека рядом, многие матери на протяжении долгих лет боролись за жизни своих детей, чьё здоровье сильно ухудшилось на фоне полученного высокого уровня радиационного облучения, но другие дети и их родители осознали значимость своего здоровья. Многие люди боялись противостоять государственной власти, но вышли на улицы своего города и это было громадным шагом вперёд в будущее, где человеческая жизнь ставится выше любой военной цели.

Выводы по главе

Весной 1986 года, в Припяти произошло масштабное событие, кардинально изменившее привычный ход жизни очевидцев катастрофических последствий от взрыва четвёртого атомного энергоблока на Чернобыльской АЭС. Большинство жителей городов, находящихся в непосредственной близости к атомной станции, были эвакуированы в течении недели. Более того, было разрешено увозить из дома лишь документы и предметы первой необходимости, в то время как ценные семейные реликвии, заготовленные заранее продукты и любые другие предметы перевозить было запрещено, так как они получили и излучали высокий уровень радиационного облучения. Очевидцы столкнулись с ранее неизвестной им обстановкой в своём родном городе и были напуганы. По улицам ходили военнослужащие в защитной экипировке и противогазах, по радио передавали сообщения о временных трудностях, а самочувствие людей неким образом изменилось.

Произошедшие события и их последствия сыграли важную роль в формировании обширной группы концептуальных метафор, основанных на опыте очевидцев, переживших боль утраты и страдания от мучительной смерти близких людей. Более того, выявленный нами, перечень метафор помог нам продемонстрировать не только, укоренившееся в сознании людей, представление Чернобыля как войны и смерти, но и сопоставления последствий чернобыльской катастрофы с положительными переосмыслениями и приобретениями.

В практической части исследования, мы выделили три основные группы концептов: «ВОЙНА», «ИНОЙ МИР» и «КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ МЕТАФОРЫ ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЯ». Каждый концепт содержит в себе по два наиболее частотных фрейма и группы метафор, демонстрирующих испытанный очевидцами широкий спектр эмоций и совершенные ими действия. В концепт «ВОЙНЫ» мы включили такие фреймы как «Поле битвы» и «Смерть», концепт «ИНОЙ МИР» примечателен фреймами «Нового мира» и «Новой нации», в то время как «КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ МЕТАФОРЫ ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЯ» содержат фреймы «Новой жизни» и «Ценных уроков».

В результате детального анализа каждого примера концептуальной метафоры в том или ином фрейме, мы можем прийти к выводу, что факт произошедшего атомного взрыва на Чернобыльской АЭС и его последствия повлекли за собой как экономические, так и человеческие потери. Однако необходимо отметить, что взрыв послужил катализатором для масштабного переосмысления устоявшихся ценностей и правил, которым советское сообщество подчинялось на протяжении долгих лет. Более того, на сегодняшний день Припять и Чернобыль являются одними из наиболее популярных туристических локаций, оказывающих определённый вклад в развитие экономики Украины.

Заключение

Настоящая выпускная квалификационная работа посвящена изучению предмета концептуальной метафоры в произведениях, принадлежащих литературному жанру документальная проза и нацелена на последующий анализ обширной группы концептуальных метафор, обнаруженных в документальной прозе С.А. Алексиевич «Чернобыльская молитва: Хроника будущего».

Концептуальные метафоры представляли обширный исследовательский интерес для многих учёных, философов и мыслителей с незапамятных времён. Наибольшую популярность среди широких масс получила гипотеза Аристотеля, ставшая определённым катализатором в зарождении исследовательского интереса и распространении последующих научных открытий в сфере метафоры. Многие философы и учёные, жившие в период Нового времени неоднократно оспаривали значимость метафоры в языке и принижали ценность её функций не только в письменных текстах, но и в разговорной речи. Несмотря на это, начиная с XX века метафора стала одним из магистральных предметов исследования, благодаря таким учёным как Ф. Ницше, Э. Кассирер, М. Блэк, А.А. Ричардс, Дж. Лакофф, М. Джонсон и многим другим. На данном этапе метафора рассматривалась как основа всех когнитивных процессов, оказывающая воздействие на восприятие информации извне и последующее её изложение в языке. Необходимо отметить, что процесс зарождения и формирования метафор в языке напрямую зависит от человеческого накопленного культурного и физического опыта, а также метафоры могут быть классифицированы на фреймы. Система «фрейминга» была наиболее подробно изучена такими учёными-исследователями как И. Гофман, Р. Энтман, Дж. Лакофф и М. Джонсон, которые были убеждены, что все концепты метафор можно разделить и систематизировать благодаря системе «фрейминга».

Употребление концептуальных метафор было популярно не только в разговорной речи и в научных трудах, но и в литературных произведениях. Процесс формирования литературных метафор заключается в обработке «стёртых метафор» и присоединении к ним новых компонентов, благодаря которым новые метафоры приобретают художественный окрас и выделяются в тексте того или иного произведения. Однако для определения некоторых метафор в литературных текстах необходимо применить, разработанный группой учёных Pragglejaz [Прагледжаз], особый процесс идентификации метафор (Metaphor Identification Process), позволяющий без затруднений выделить необходимые метафоры в произведениях художественного дискурса.

Интересующей нас в наибольшей степени разновидностью литературного жанра является документальная проза. Ценность подобного жанра заключается в том, что автор стремится к детальному изложению хронологии определённого события, без придания тексту какого-либо оценочного окраса, что позволяет читателю сформировать собственную точку зрения. Концептуальные метафоры, изложенные в документальной прозе, представляют особую ценность для нашего исследования в силу того, что они способны передать полный спектр эмоций, испытанных очевидцами событий.

Так, например, анализируемая нами, документальная проза С.А. Алексиевич «Чернобыльская молитва» отличается от множества других произведений, написанных по итогам катастрофического происшествия на Чернобыльской АЭС в 1986 году, тем, что С.А. Алексиевич провела более пятисот интервью с очевидцами чернобыльской катастрофы и задокументировала их рассказы с сохранением оригинальных формулировок.

После подробного изучения «Чернобыльской молитвы», мы обнаружили в тексте 374 примера употребления концептуальной метафоры и расклассифицировали найденные примеры по концептам. В результате чего нами были выявлены три наиболее частотных концепта метафор, а именно концепты «ВОЙНЫ», «ИНОГО МИРА» и «КОНЦЕПТУАЛЬНЫХ МЕТАФОР ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЯ». Далее, среди обнаруженных концептов мы выделили шесть ярких фреймов и определённый перечень метафор, подходящий под каждый фрейм.

Детальный анализ примеров метафор в рамках обозначенных концептов и фреймов позволил нам прийти к выводу, что Чернобыльская катастрофа повлекла за собой не только много боли и страданий, но и послужила катализатором для зарождения череды положительных изменений. В то время как государственная власть отправляла военных и ликвидаторов, устранять последствия чернобыльского взрыва, многие очевидцы медленно умирали от губительного воздействия атомного излучения. Тем не мене, общество поддерживало друг друга и создавало фонды поддержки пострадавших от последствий взрыва на Чернобыльской АЭС, организовывало восстания против верхушки власти и в целом происходила масштабная переоценка устоявшихся ценностей. В первом послании Коринфянам говорится, что посланные человеческие испытания являются не наказанием, а испытанием, которое поможет стать сильнее, опытнее и счастливее. Безусловно, последствия атомного взрыва унесли жизни многих людей и нанесли колоссальный ущерб экономике, но в сознании общества зародилось осознание того, что в критической ситуации люди готовы помогать друг другу не только на уровне отдельно взятых сословий, но и на международном уровне.

Список научной литературы

1. Акопов Р.Н. Теория мозга: формирование высших функций головного мозга человека. - М.: Изд-во Триумф, 2017. - с. 32

2. Античные теории языка и стиля, под ред. О. М. Фрейденберг, М.--Л., 1963. -183 с.

3. Аристотель. Риторика (Книга III) / Аристотель // Аристотель и античная литература. - М., 1978. -256 с.

4. Аристотель. Собр. соч. В 4 т. Т. 4. Поэтика [De Poetica] / Аристотель; пер. М. Л. Гаспарова. - М., 1983. - 263 с.

5. Арутюнова Н.Д. Образ, метафора, символ в контексте жизни и культуры // Филологические исследования. Памяти академика Г.В. Степанова. - М.; Л., 1990. -71-88 с.

6. Библия. Книги Священного Писания Нового Завета: канонические [1 Кор 10:13]. - М, 1994.

7. Блэк М. Метафора // Теория метафоры. - М., 1990. -153-172 с.

8. Гофман И. Рамочный анализ: Эссе об организации опыта. - М., 1974. - с. 47

9. Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры. - М., 1990. -33-43 с.

10. Лакофф, Дж., Джонсон, М. (2003). Метафоры, которыми мы живём. Чикаго: The University of Chicago Press.

11. Маслова В.А. Введение в когнитивную лингвистику. М.: Флинта; Наука, 2007.

12. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. - М., 1990. - 415 с.

13. Полозова И.В. Онтологические основы метафоры [Текст] / И. В. Полозова // Философские науки. - 2003. -32 с.

14. Полозова И.В. Глубинные основания метафоры [Текст] / И. В. Полозова // Вестник Московского университета. Сер. 7, Философия. - 2004. -50-63 с.

15. Пушкин, А.С. Сказка о золотом петушке // Полное собрание сочинений: в 10 т. -- Л.: Наука. Ленингр. отд-ние, 1977-1977. - 358-363 с.

16. Рикёр П. Существование и Герменевтика // Цитируется по книге П. Рикёр «Конфликт интерпретаций». - М., 1995.

17. Ричардс А. А. Философия риторики // Теория метафоры. - М., 1990. - 44-66 с.

18. Теория метафоры / вступ. ст., сост. Н. Д. Арутюновой; пер. под ред. Н. Д. Арутюновой и М. А. Журинской. - М.: Прогресс, 1990. - 512 с. - ISBN 5-01-001599-4.

19. Фролова Ю.Г. Психосоматика и психология здоровья: Учеб. пособие. 2-е изд., перераб. и доп. / Ю.Г. Фролова. - М.: ЕГУ, 2003. - с. 172

20. Black, M. More about metaphor. In A. Ortony (Ed.), Metaphor and thought, 1993 (2nd ed., pp. 19-41). Cambridge, UK: Cambridge University Press.

21. Bowdle, B.F. The Career of Metaphor / B.F.Bowdle, D.Gentner. // Psychological Review. - 2005. - № 112. - P. 123 - 130.

22. Carter, R. Language and creativity: The art of common talk. London:Routledge, 2004

23. Entman R.M. (1993) Framing: Toward Clarification of a Fractured Paradigm, p. 73

24. Gibbs, R. W., Jr. Embodiment and cognitive science. Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2006

25. Glucksberg, S. On the Relation Between Metaphor and Simile: When Comparison Fails / S.Glucksberg, C.Haught. // Mind and Language. - 2006. - № 21.

26. Kцvecses, Z. Metaphor in culture: Universality and variation. Cambridge, UK: Cambridge University Press, 2005.

27. Kцvecses, Z. Metaphor: A practical introduction. Oxford, UK: Oxford University Press, 2002.

28. Lakoff, G. The contemporary theory of metaphor. In A. Ortony (Ed.), Metaphor and thought (2nd ed., pp. 202-51). Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1993.

29. Moder. C. It's Like Making a Soup: Metaphors and Similes in Spoken News Discourse. // Language in the Context of Use. Discourse and Cognitive Approaches to Language.

30. Paul Ricoeur. La metaphore vive. Paris, Edition de Seuil, 1975: Ch. VI “Le travail de la ressemblance”, p. 242-272.

31. Paul Ricoeur. The Metaphorical Process as Cognition, Imagination and Feeling. - “Critical Inquiry”, 1978, p. 143-159.

32. Raisa, M. A Study on Figurative Language Covering Simile, Metaphor, Personification and Symbol in Poem. / M.Raisa. - Pontianak: Tanjungpura University 2017.

33. Semino, E. (2002). A cognitive stylistic approach to mind style in narrative fiction. In E. Semino & J. Culpeper (Eds.), Cognitive stylistics: Language and cognition in text analysis (pp. 95-122). Amsterdam: John Benjamins.

34. Shcherbak, Y. (1987). Chernobyl: A Documentary Story. Ukraine: Soviet Writer

35. Steen, G. (1990). How to Do Things with Metaphor in Literature. London: Longman Group Limited

36. Steen, G., Semino, E. (2008). Metaphor in Literature. In R. Gibbs (Ed.), Cambridge Handbook of Metaphor and Thought (pp. 232-246). Cambridge: Cambridge University Press.

37. Steen, G.J. Finding Metaphor in Grammar and Usage: A Methodological Analysis of Theory and Research / G.J.Steen. - Amsterdam: John Benjamins Publishing Co., 2007. - 430 p.

38. Werzbicka A. Understanding cultures through their key words: English, Russian, Polish, German and Japanese / A. Werzbicka. Oxford University Press, 1977.

Источник материала исследования и словари

39. Алексиевич, С. (1997). Чернобыльская молитва: Хроника будущего. Беларусь: Остожье

40. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов [Текст] / О.С.Ахманова. - М.: «Советская энциклопедия», 1966. - 424 с.

41. Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С. Кубрякова [и др.]. - М., 1996. - 245 с.

Размещено на Allbest.ru

...