Жанр записок в русской литературе XVIII века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Курсовая работа

На тему: «Жанр записок в русской литературе XVIII века»

Проверила:

Выполнила: Зияева Ситора 303 группа

Содержание

Введение

1. Основная часть

1.1 Что такие «Записки»

1.2 «Записки охотника»

1.3 Путевые записки

1.4 Жанр «Записок сумасшедшего»

Заключение

Список используемой литературы

Введение

В чём особенность жанра «записки»

Читая практически любое произведение «самого общительного жанра» можно сразу выделить для себя несколько вещей, кардинально отделяющих его от других произведений того же автора или той же смысловой направленности. Популярность жанр завоевал из-за своего стремления проникнуть в душу, «говорить через страницы», «беседовать за чашкой чая с читателем».

Записки -- это отдельные повествования о происходящем, образующие персонажа в целом. Анализировать каждый абзац любого из произведений можно бесконечно, чем люди активно и занимаются, параллельно углубляясь в самокопание из-за нахождения общности между собой и «записчиком».Записки предполагают упорядоченный и одновременно с этим спонтанный перечень событий, проживаемых одним человеком. Случается так, что человек постепенно меняет стиль письма на протяжении повествования, так как происходит «внутренняя эволюция» или «внутренний кризис» -- резкая перемена, связанная с одним или несколькими из пережитых и описанных событий. Записи велись от лица персонажей, резко попадающих в самом начале произведения в неожиданную и новую ситуацию, что даёт читателю, ассоциирующему себя с главным героем, плод для размышлений на тему «А что бы делал я?». Этот вопрос всегда имеет серьёзное значение для направленности будущего повествования.

Прогресс жанра происходил в связи с переходом чтения «в руки народа простого». Когда книги стали более доступными для небогатых людей, они и начали становиться героями рассказов. Сначала сюжет перешел в руки «человека образованного», потом главным героем уже спокойно мог становиться «человек обычный». В записках последнего века главную роль имеет уже человек и перемены. В записках есть то лишь, что главный персонаж произведения пожелал сохранить. Сам стиль написания, выделение важных объектов и полное отсутствие описания «не имеющих значения», само определение себя и других -- то и есть характеристики героя, описывать ему лишний раз себя смысла не так много. Повествование, собранное из отдельных имеющих смысл кусочков уж очень напоминает пиццу, собранную самим персонажем из кусочков разного, но важного.

В поиске вывода мы можем прийти к выделению главного аспекта специфики жанра записок в русской литературе XX-XXI веков -- с течением времени личность главного героя произведения стала максимально приближена к личности человека обычного, что дает особенный психологический эффект проживания описываемых событий .

Вопрос о жанровом характере «Записок охотника» имеет не только терминологическое значение: решая его, мы определяем параметры художественного моделирования действительности автором в конце 1840 - начале 1850-х гг. Так как в составе «Записок охотника» преобладают очерки, то необходимо обратиться к выяснению их жанровой специфики в литературе 1840-1850-х гг. Уже название данного произведения открывает перед читателями проблему многожанровости. Так, у исследователей творчества И.С. Тургенева нет единой точки зрения по вопросу о жанре - это объясняется тем, что для цикла, как жанрового образования, характерно объективное отсутствие четко определенных жанровых границ для составляющих его частей. Автор «Записок охотника» не фокусируется на одном жанре, здесь мы наблюдаем их разнообразие. Например, долгое время стоял вопрос, что такое «Записки охотника» И. С. Тургенева - книга, сборник, цикл или внутреннее единство художественных текстов. Ф.Г. Бирюков в статье «Настоящая русская речь» писал: «Это снимки с натуры, непосредственное, непринужденное повествование о самом обыденном, что мог увидеть охотник в орловской и калужской крепостной деревне» . Ю. В. Лебедев и Л. Е. Ляпина определяют жанр «Записок охотника» как цикл очерков. С. Е. Шаталов говорит о том, что в составе произведения присутствуют произведения различных жанров: очерк, рассказ, новелла, стихотворения в прозе, повесть. Ю. А. Майдурова также обращается к исследованию вопроса присутствия разнообразных жанров в одном произведении, но уже в творчествеГоголя ,Одоевского .Именно в этом контексте актуализируется выбранная тема исследования.

Объекты исследования - «Записки охотника» И.С. Тургенева.

Жанр путевых записок - Н. Карамзина «Письма русского путешественника», «Хождение за три моря» Афанасия Никитина, «Мёртвые души» Н. В. Гоголя.

Жанр записок в творчестве Гоголя и Одоевского.

Предмет исследования - жанровое своеобразие записок. Методы исследования. Кроме общенаучных анализа и синтеза, в работе использованы такие методы, как жанровый, структурный и стилистический анализ. Актуальность выбранной темы исследования. История формирования записок как литературного жанра - это постепенная эволюция от доминантных принципов документализма к художественности. В отечественном литературоведении практически отсутствуют теоретические исследования о записке как жанре, типологически и генетически родственному дневнику, мемуарам, путешествиям. От последних записки отличает выразительная беллетризация, в частности наличие композиционного завершенности и сюжета, удостоверяющего высокий уровень литературной обработки по сравнению с литературой non-fiction, и ориентацию автора на широкий читательский круг. Жанр записок характеризуется отсутствием четкой канонической формы, впрочем, ряд особенностей детерминирует его своеобразие, например нарация от первого лица, акцент на выражении личного отношения автора к изображаемому, доминирование принципов достоверности и фактографичности в сочетании с художественным способом освещения событий в произведении, необязательность хронологии и датировки записей, включение элементов различных жанровых структур. Обычно важность жанровой дефиниции такого произведения как записки замечают сами писатели, вынося слово «записки» в название и делая его ведущим жанровым маркером для читателя. Как смежное жанровое образование записки могут сочетаться с такими эпическими жанрами, как повесть и роман. В современном литературоведении жанровый подход к русскому жанру как записки XVIII века является актуальным и перспективным. Исследование её развития с точки зрения истории отдельных художественных форм, анализ жанровой специфики произведений открывает широкие возможности для понимания общих тенденций и эволюции литературы XVIII века в целом.В курсовой работе на конкретных примерах произведений прослеживается эволюции жанра п записок, путевых записок,путешествий, выявляются особенности его развития и функционирования в первой трети XVIII века, рассматривается своеобразие жанра и его поэтика.

Цель работы - исследование жанрового своеобразия «Записок» Для достижения цели необходимо решить такие задачи: - проанализировать основные подходы к изучению жанрового своеобразия записок

- изучить подходы к определению жанра записок

- исследовать структурно-стилистические особенности записок.

Задачи работы. Задачами работы являются:

Изучить историю формирование жанра записок в русской литературев творчестве писателей, изучить поэтику путевых записок, исследовать специфику их заглавия, выявить их сюжетно-композиционные особенности, определить функции фигуры автора в структуре путевого произведения, раскрыть литературную преемственность на уровне жанра.

Осветить основные тема жанра «записок» в русской литературе на основе творчества писателей, последовательно проанализировать жанровое своеобразие привлечённых к исследованию сочинений, установить, каким образом в текстах отражалась мировоззренческая система эпохи и историко-литературные традиции, определить место путевых записок в истории развития путевой литературы;

Выявить направления и формы жанра записок в русской литературе с помощью анализа произведений русских писателей.

1. Основная часть

1.1 Что такие «Записки»

Записки это жанр, связанный с размышлениями о пережитом и подразумевающий выражение личного отношения автора или рассказчика к описываемому. В русской литературе понятие записки как литературного жанра складывается в конце 18 -- начала 19 века. В 1791 Н.М.Карамзин называет «Мемуары» (1784-87) К.Гольдони -- «Гольдониевыми записками» (Московской журнал). В художественной литературе известны «Записки сумасшедшего» (1835) Н.В.Гоголя, «Записки в стихах» (1834) В.Л.Пушкина, «Записки охотника» (1852) И.С.Тургенева, «Записки из Мертвого дома» (1860-62) Ф.М.Достоевского, его же «Записки из подполья» (1864), «Записки институтки» (1902) Л.А.Чарской, «Посмертные записки старца Фёдора Кузьмича…» (1905) Л.Н.Толстого, ряд книг М.А.Булгакова: «Записки на манжетах» (1923), «Записки юного врача» (1925-26), «Театральный роман (ЗапискиМемуары, дневники, исповедь имеют свою жанровую определенность, лишь отчасти связанную с жанром записок, хотя и существует традиция называть их, а также доклады и сообщения различных обществ и учреждений записок. То, что принято называть запиской в переводной литературе, в оригинале выражено иными терминами: «Записки о Галльской войне» Юлия Цезаря -- «Commentarii de bello Gallici» (54), «Посмертные записки Пиквикского клуба» Ч.Диккенса--«The posthumous papers of the Pickwick club» (1837), «Замогильные записки» Ф.Р.де Шагобриана--«Les memoires d'outretombe» (1848-50), «Записки (Дневник) горничной» О.Мирбо -- «Le journal d'une femme de chambre» (1900).

В этой курсовой работе на материале произведений И. С. Тургенева «Записки охотника» , Н. В. Гоголя и «Записки сумасшедшего», путевые записки, путешествия « Хождение Афанасия Никитина за три моря «, « Мёртвые души»Н.В.Гоголя , Н. Карамзина «Письма русского путешественника»,мы хотели бы рассмотреть жанр записок как специфическую форму дневникового повествования, где авто- или эго-документальность создается особыми средствами. В первую очередь нас интересуют мотивы выбора формата записок (а не дневника, других эго-жанров или традиционных прозаических жанров) для фиксации персонального опыта, а также идеологические и эстетические функции избранного жанра и природа его документально-художественного потенциала.

Если определять дневник как подневные (или более-менее регулярно ведущиеся) записи, фиксирующие не ретроспективный, а процессуальный взгляд человека на себя и жизнь, не имеющие адресата (адресованные себе самому или -- точнее -- косвенному адресату), то записки из этих признаков сохраняют прежде всего фрагментарность, персонализированность и процессуальность.

Особенность записок как жанра связана с тем, что в нем всегда присутствует явно и открыто авторское Я и создается образ Я, эго-концепция. В отличие от автобиографии, где вся жизненная дорога рассматривается автором-повествователем как путь туда, где он сейчас находится, а все случившееся приобретает смысл, становится как бы частью невидимого плана, у автора дневника точка оценки постоянно смещается, «невидимых планов» много, они противоречивы, и потому единую и непротиворечивую Я-концепцию создать гораздо сложнее или даже невозможно. Однако противоречивое, нецелостное и расколотое, но персональное дневниковое Я -- это то, что придает дневниковому тексту единство и целостность.

В записках, как следует уже из их названий, центр тяжести, казалось бы, переносится на объект («Записки охотника» И. С. Тургенева) или на «групповую» идентичность пишущего: «Записки сумасшедшего» Н. В. Гоголя, « И, тем не менее, записки -- это тоже эго-текст, в котором, однако, персонализированность имеет иную природу, чем в дневнике, или, точнее сказать, она строится иначе, проявляет себя в редуцированной, скрытой или косвенной формах. Отказ от прямых и очевидных форм высказывания может быть мотивирован по-разному, что видно и в избранных для анализа текстах.

Дореволюционное русское литературоведение оценивало великих русских писателей преимущественно с точки зрения местных интересов, личных вкусов, неточных и субъективных методов исследования. Вопрос о мировом значении русской классической литературы как целого комплекса идей, художественного метода, стиля, творческой направленности почти не ставился; говорилось лишь, главным образом, об «успехах» распространения русской литературы в различных зарубежных странах. О действительной исторической роли, которую играло за рубежом творчество многих русских писателей либо не догадывались вовсе, либо говорили неуверенно, робко, не улавливая еще закономерностей в разрозненных фактах, подобранных случайно, без строгого и обдуманного критерия. О действительно мировом значении Пушкина, Гоголя, даже Л. Н. Толстого, в сущности, знали немного, не обобщая известные данные, не пытаясь свести их в одной картине, которая имела бы общий идейный смысл и единый принцип своего построения. Впрочем, из всех упомянутых писателей Тургенев давно уже представлялся критикам одним из тех, значение которого было наиболее неоспоримым. Всесветная слава Пушкина раскрыта была лишь в недавнее время; относительно Гоголя у нас долго считалось, что он вполне может быть оценен только на его родине или только теми читателями, которые могут читать его в подлиннике; поэтому в течение многих лет у нас преувеличивали неизвестность многих лучших представителей русской литературы и невнимание к ним за пределами пашей страны. Такого рода ошибок не делалось как раз по отношению к Тургеневу. Напротив, у нас в свое время утвердилось мнение, что именно он «открыл» рус-. Кую литературу для многих зарубежных стран западного мира, что именно Тургенев в сильной степени содействовал распространению там произведений и Пушкина, и Го-тля, и Л. Толстого, являясь неустанным пропагандистом них и многих других русских писателей во всех литературах Европы.

1.2 «Записки охотника»

«Записки охотника» создавались Тургеневым в конце 1840-х - начале 1850-х годов как единое художественное произведение. В примечаниях к последнему академическому изданию сочинений и писем писателя утверждается, что «несмотря на отмеченную самим автором «Записок охотника» некоторую случайность публикации первого рассказа, возникновение этого цикла было явлением глубоко закономерным в идейном и творческом развитии Тургенева».По свидетельству исследователей, только два первых рассказа «Хорь и Калиныч» и «Петр Петрович Каратаев» изначально, видимо, мыслились писателем вне большого художественного полотна, однако уже весной 1847 года во время работы над «Ермолаем и мельничихой» Тургенев утверждается в мысли создать состоящий из небольших произведений эпический цикл, который все время расширялся.112 Уже с самых первых публикаций в «Современнике» рассказов, составляющих «Записки охотника», для автора, видимо, принципиальное значение приобретала их взаимосвязь. Важно также, что у Тургенева довольно рано, еще летом 1847 года, как утверждает М.К. Клеман, возникло желание издать «Записки охотника» отдельной книгой. Это желание, безусловно, поддерживалось и вдохновлялось как редакцией «Современника», так и собственно внутрилитературными процессами 1830-х - 1840-х годов, общим интересом к сборникам, циклам.

Вопрос жанра «Записок охотника» Тургенева касается прежде всего тех процессов, которые обнаруживают себя в цикле как особой жанровой организации. А во вторую очередь он связан с осмыслением жанровых качеств составляющих этот цикл «отрывков», «очерков» или «рассказов», как сам писатель определял произведения, входившие в «Записки охотника», потому что «жанрообразующие факторы цикла всегда «крупнее» жанрообразующих факторов отдельных произведений».

В хронотопе «Записок охотника» в центре стоит не вечная и бесконечная

Природа как все объединяющая и округляющая данность, а природа в ее отношении к человеку. Именно эти отношения определяют пространственно-временные границы цикла. И если человек как часть природного единства

Умирает, а природная гармония при этом не нарушается, потому что циклична, Потому что являет собой череду рождений и смертей, потому что вечна, то человек как личностное создание конечен. А значит и его время и пространство Конечны и замкнуты (а при этом ахронотопы рироды не имеет конца).

Тургенев в «Записках охотника» стремился к целостности, испытывал

Потребность в гармонии. В 1840- годы в циклической форме он, в некотором

Смысле, ищет преодоления дискретности мира, которая была обнаружена писателем в «Стено» и противопоставлялась пушкинской романной картине мира в стихотворных новеллах. Эпический опыт в «Записках охотника» был для Тургенева своеобразным выходом сам жанр подразумевал единство гармонию множеств, спокойное беспрерывное движение. Однако этот порыв к гармонии цельности существовал только на уровне архаического сознания. Носознание человека нового времени, понимающего себя не только как природу, но и существо, но и как духовное, личностное создание, с такой циклической бесконечностью, которой до него не было дело, вступало в противоречие.Если мир в целом раздробленность преодолевал, то человек -- нет. Не случайно в «Записках охотника» появляется образ тургеневского «лишнего человека».

«Округление» (примирение) человеческих жизней происходит только в случае неразвитого в самом человеке сознания личности или же его подавления.

Вообщев«Записках охотника» при всем многообразии ярких, запоминающихсяхарактеров личностное начало героев показывается как бы в своемпотенциале: то есть о том, что крестьянин личность, знает писатель, а вот сам крестьянин - нет. Книга Тургенева овеяна тоской о личности.

Таким образом, эпический цикл, объединяющий собой малые жанры,уже на уровне хронотопа являл собой целостное, но противоречивое единство.

Записки охотника » глубокими корнями уходят в русскую жизнь и русскую литературу. Книга Тургенева сложилась в ту пору, когда все вопросы сводились к отмене крепостного права; она явилась ответом на этот центральный вопрос эпохи, в разрешении которого кровно заинтересовано было громадное большинство русского народа. В письме Белинского к Гоголю видел отражение настроений крепостных крестьян, их ненависти к крепостному праву. Знаменитое письмо Белинского было основой взглядов Тургенева в 40-х годах, в тот период, когда создавались «Записки охотника». По собственному выражению Тургенева, в этом письме заключалась вся его религия.

Совершенно очевидно, что и книга Тургенева впитала в себя настроения крепостных крестьян, их жгучее недовольство крепостным правом, их протест. В этом народность «Записок охотника». Историки литературы много говорили о всяческих литературных влияниях, которыми будто бы порождена была эта книга, как и вообще интерес Тургенева к крестьянскому вопросу. Влияние самой русской жизни при этом не учитывалось вовсе. Содействовать повороту общественных интересов в сторону живых социальных вопросов - в этом Тургенев видел важнейшую национальную задачу передовых русских людей. Говоря о русском народе, Тургенев охарактеризовал его в цитированной рецензии как «народ юный и сильный, который верит и имеет право верить в свое будущее…»

Художественное значение тургеневских «Записок охотника» очень велико: здесь есть много прекрасных описаний «беспорывной» природы средней части России, - той природы, красота которой впервые оценена была у нас Пушкиным, - длинный ряд типов, характерных, чисто народных, выношенных русской жизнью, а, в то же время, нередко отмеченных чертами «общечеловеческими». В описаниях природы Тургенев сумел определить самые разнородные настроения, - оттого содержание рассказа, обыкновенно, у него отвечает и настроение, характер того пейзажа, на фоне которого разыгрываются та, или другая, сцена из жизни человеческой.

Общественное значение «Записок» не менее велико, чем художественное, - в этих живых, правдивых очерках жизни русского простонародья современники увидели красноречивый призыв к освобождению крестьян. В таком понимании этого произведения его великое политическое значение: говорят, император Александр II сам сказал Тургеневу, что, прочитав его «Записки», он окончательно решил освободить крестьян. Таким образом, спокойная художественность, лишившая «Записки» Тургенева публицистической страстности и задора, только усилила впечатление, глубокой, грустной правдой предстала перед современниками жизнь русская в этом замечательном произведении.

Но, кроме того, большое значение имеют «Записки» и в психологическом отношении. Перед нами - ряд мастерски сделанных психологических анализов в той области, которая до Тургенева (и Григоровича) никому не представлялась интересной. Тургенев один из первых с сочувствием глубоко заглянул в душу простого русского человека и там много нашел поучительного и интересного.

«Записки» одинаково относятся к пушкинской и гоголевской школе. У Пушкина заимствовал Тургенев интерес к русской природе и русской жизни, заимствовал спокойно-любовное отношение ко всему миру и способность широко и свободно рисовать жизнь во всех её проявлениях. Но, с другой стороны, «Записки» сильно напоминают и «Мертвые души», и «Вечера на хуторе близ Диканьки», и «Миргород». Все эти произведены ценны в бытовом значении, - все они преследуют цель изображения той, или другой стороны русской жизни. Только у Тургенева оказалось больше сознательности в оценке этой жизни, чем у Гоголя, который совершенно просмотрел «крепостничество».

Книга Тургенева «Записки охотника»всегда была особенно ценима всеми зарубежными читателями по той именно причине, которая всегда вызывала их специфический интерес к русской литературе: это было не только образцовое художественное произведение, но и яркий документ русской общественной мысли. Те художественные качества, с помощью которых она отобразила русскую общественную борьбу на определенном этапе русской исторической жизни, и сделали ее памятником мировой литературы.

Тургенев никогда не поднимался на высоту его революционно-демократических идей, тем не менее вслед за Белинским автор «Записок охотника» утверждал великие возможности русского народа, «народа юного и сильного», вслед за Белинским отвергал он космополитизм. Вместе с Белинским требовал Тургенев от мыслящих русских людей перенести свое внимание от «маленьких противоречий в собственной жизни» к великим противоречиям в жизни человечества и общества, к вопросам и задачам социальным.

Важно также и то, что многие крестьянские персонажи «Записок охотника» оказывались не только носителями прекрасных душевных качеств; положительные герои ив крестьянской среды изображены как носители лучших черт русского национального характера. В этом прежде всего и заключался протест Тургенева против крепостного права и общественное значение его книги. Тургенева в связи с «Записками охотника» не раз упрекали в идеализации крестьянства и в отступлении от реализма.Немаловажными оказались издания и для истории русской литературы, в частности для истории распространения «Записок охотника» среди русских читателей. Еще не обращалось внимания на тот факт, что наиболее широкое распространение и популярность этой книги Тургенева в различных западноевропейских литературах. Сам Тургенев не случайно очень интересовался впечатлением, которое произвели «Записки охотника» именно в этих странах,- по известности критиков, впервые обративших здесь на «Записки» свое сочувственное внимание, и благодаря возможности лично содействовать правильному истолкованию своей книги. Мы попытаемся ниже восполнить некоторые пробелы из истории быстротой победоносного распространения «Записок охотника» за рубежом, не претендуя, однако, на исчерпывающую полноту; дальнейшее изучение этого вопроса, безусловно, необходимо, но оно потребует еще многих продолжительных совместных усилий, прежде чем интересующая нас сложная и оживленная картина сможет предстать перед нами во всей своей пестроте и яркости, но с четко выделившимися основными образами ее переднего плана. В литературе о Тургеневе сложилось убеждение, что впервые его заметили во Франции. Бесспорно, что первым французским переводам «Записок охотника» принадлежала решающая роль в деле распространения этой книги по всему миру; это объяснялось не столько повсеместной распространенностью французского языка в середине XIX в., сколько центральным положением и той важной ролью, которую передовая французская литература этого времени играла в мировом литературном процессе, пока позднее она не уступила этой роли литературе русской. Книга, переведенная на французский язык и получившая одобрение французской критики, могла рассчитывать на то, что она всюду будет замечена; французские журналы читались в Старом и Новом свете; С французского нередко делались переводы иностранных книг и на другие языки на Западе и на Ближнем Востоке. О появлении в Париже в 1854 г. Первого французского издания «Записок охотника» в переводе Э. Шаррьера ранее других в русской печати сообщил тот же Видерт и нужно думать, что от него именно и сам Тургенев получил этот перевод.Сохранилось письмо Тургенева к Видерту из Петербурга, посланное в Берлин 5 апреля 1855 г.; это письмо удостоверяет, что Тургенев дорожил сведениями о. судьбе «Записок охотника» за рубежом, которыми делился с ним Видерт: «Я еду завтра в деревню…- и только вчера получил Ваше письмо,- писал Тургенев.- Благодарю за присылку рецензий, которые только уже слишком лестны -- должно приписать это новости предмета и представляемого быта. Некрасов; теперь у себя в деревне -- в мае будет у меня, а осенью непременно приедет заграницу. С ним я перешлю Вам все обещанные книги. Оказия, на которую я надеялся -- лопнула, да и вообще теперь трудно что-нибудь переслать.Вот если мир сделаем -- другое дело! Но это все во мраке будущности. При оказии пришлите 2-ю часть Вашего перевода («Записок охотника») на имя Панаева (т. Е. в редакцию «Современника»). Пишите ко мне и я буду писать к Вам. Кланяйтесь всем добрым знакомым, не забывая Пича…» Дружеский тон этого письма, благодарность за оказанную Видертом услугу, упоминание общих друзей, интерес к немецкому переводу «Записок охотника» (Тургенев ожидал вторую часть, следовательно, первая была уже им получена ранее) подтверждают, что Тургенев был широко» посвящен в литературные замыслы Видерта и хорош;) знал историю давно подготовлявшегося им первого немецкого издания «Записок охотника». Больше того, есть все основания предполагать, что Тургенев был высокого мнения об этом переводе, отличавшемся действительно значительными литературными достоинствами. Запись от 6 августа 1856 г. В дневнике Фарнгагена гласит: «Иван Тургенев пришел ко мне в сопровождении Видерта,- добро пожаловать! Он еще сегодня отправляется дальше, в Париж, затем в Рим. Рассказывал о себе, о своем месячном аресте и двухгодичной ссылке, вызванной появлением «Записок охотника». Дал подробные сведения о состоянии России. Два основных вопроса -- рост сектантства и крепостное право… Император Николай, ограниченный и жестокий, был по природе своей сущим полицейским агентом. Характер его правления, мучительное распадение, гниение государства» и т. Д. Сходные пояснения к «Запискам охотника», без сомнения, давал и сам Видерт своим немецким литературным друзьям. Несмотря на все это, перевод «Записок охотника», сделанный Видертом, не сыграл той общеевропейской роли, па которую, невидимому, надеялся переводчик: ведь как-никак, Видерт первый осуществил перевод этой русской книги, и этот перевод удался ему и заслужил одобрение. Причины того, что этот перевод не был достаточно оценен, были общего свойства:; ОНИ уже указаны были выше. Значение видертовекого перевода, удерживавшееся ряд лет в немецкой литературе, было исключительно местное. Гораздо более сильное внимание к себе во всей Европе «Записки охотника» вызвали тогда, когда в том же 1854 году в Париже они вышли во французском переводе. С немалой» вполне естественной досадой Видерт ознакомился с этим переводом, Э. Шаррьера, которому уготована была более-блистательная судьба: «Я рассматривал перевод Шаррьера м, к сожалению, на каждой, странице должен был убедиться в том, что переводчик решительно не был в состоянии передать это сочинение»,- писал Видерт в корреспонденции «Московских ведомостей», сообщая, кстати, и образцы из того «вздора», которые по поводу этого перевода писали некоторые французские литераторы. Первый перевод «Записок охотника» на французский язык появился в Париже лишь в апреле 1854 года под измененным заглавием и без имени Тургенева на обложке и титульном листе книги. Это был заслуживший печальную известность в России перевод Эрнеста Шаррьера: «Воспоминания знатного русского барина или картина состояния дворянства и крестьянства в русских провинциях в настоящее время». Имя Тургенева, впрочем, было названо переводчиком во «Введении», где Шаррьер писал: «Предлагаемая читателю в переводе книга Ивана Тургенева была напечатана на русском языке в Москве в 1852 году под заглавием «Записки охотника», которое мы сочли необходимым изменить. Если в нашем переводе книга стала называться «Воспоминаниями знатного русского барина», то это сделано для того, чтобы этим заглавием придать ей характер свидетельства русской аристократии относительно действительной ситуации в стране, где она господствует» и т. Д. Интересно отметить, что инициатором ее был именно Шаррьер. Выпустив свой перевод «Записок охотника», он тотчас же отправил экземпляр книги Мериме с просьбой Откликнуться на нее в печати; такую статью Шаррьер считал для себя не только лестной, но и особо важной для успеха его издания: Мериме уже пользовался широкой известностью во Франции не только как писатель, но и как переводчик Пушкина и Гоголя. Ответное письмо П. Мериме к Э. Шаррьеру датировано 20 мая 1854 Вот если мир сделаем -- другое дело! Но это все во мраке будущности. При оказии пришлите 2-ю часть Вашего перевода («Записок охотника») на имя Панаева (т. Е. в редакцию «Современника»). Пишите ко мне и я буду писать к Вам. Кланяйтесь всем добрым знакомым, не забывая Пича…» Дружеский тон этого письма, благодарность за оказанную Видертом услугу, упоминание общих друзей, интерес к немецкому переводу «Записок охотника» (Тургенев ожидал вторую часть, следовательно, первая была уже им получена ранее) подтверждают, что Тургенев был широко» посвящен в литературные замыслы Видерта и хорош;) знал историю давно подготовлявшегося им первого немецкого издания «Записок охотника». Больше того, есть все основания предполагать, что Тургенев был высокого мнения об этом переводе, отличавшемся действительно значительными литературными достоинствами. Запись от 6 августа 1856 г. В дневнике Фарнгагена гласит: «Иван Тургенев пришел ко мне в сопровождении Видерта,- добро пожаловать! Он еще сегодня отправляется дальше, в Париж, затем в Рим. Рассказывал о себе, о своем месячном аресте и двухгодичной ссылке, вызванной появлением «Записок охотника». Дал подробные сведения о состоянии России. Два основных вопроса -- рост сектантства и крепостное право… Император Николай, ограниченный и жестокий, был по природе своей сущим полицейским агентом. Характер его правления, мучительное распадение, гниение государства» и т. Д. Сходные пояснения к «Запискам охотника», без сомнения, давал и сам Видерт своим немецким литературным друзьям. Несмотря на все это, перевод «Записок охотника», сделанный Видертом, не сыграл той общеевропейской роли, па которую, невидимому, надеялся переводчик: ведь как-никак, Видерт первый осуществил перевод этой русской книги, и этот перевод удался ему и заслужил одобрение. Причины того, что этот перевод не был достаточно оценен, были общего свойства:; ОНИ уже указаны были выше. Значение видертовекого перевода, удерживавшееся ряд лет в немецкой литературе, было исключительно местное. Гораздо более сильное внимание к себе во всей Европе «Записки охотника» вызвали тогда, когда в том же 1854 году в Париже они вышли во французском переводе. С немалой» вполне естественной досадой Видерт ознакомился с этим переводом, Э. Шаррьера, которому уготована была более-блистательная судьба: «Я рассматривал перевод Шаррьера м, к сожалению, на каждой, странице должен был убедиться в том, что переводчик решительно не был в состоянии передать это сочинение»,- писал Видерт в корреспонденции «Московских ведомостей», сообщая, кстати, и образцы из того «вздора», которые по поводу этого перевода писали некоторые французские литераторы. Первый перевод «Записок охотника» на французский язык появился в Париже лишь в апреле 1854 года под измененным заглавием и без имени Тургенева на обложке и титульном листе книги. Это был заслуживший печальную известность в России перевод Эрнеста Шаррьера: «Воспоминания знатного русского барина или картина состояния дворянства и крестьянства в русских провинциях в настоящее время». Имя Тургенева, впрочем, было названо переводчиком во «Введении», где Шаррьер писал: «Предлагаемая читателю в переводе книга Ивана Тургенева была напечатана на русском языке в Москве в 1852 году под заглавием «Записки охотника», которое мы сочли необходимым изменить. Если в нашем переводе книга стала называться «Воспоминаниями знатного русского барина», то это сделано для того, чтобы этим заглавием придать ей характер свидетельства русской аристократии относительно действительной ситуации в стране, где она господствует» и т. Д. Интересно отметить, что инициатором ее был именно Шаррьер. Выпустив свой перевод «Записок охотника», он тотчас же отправил экземпляр книги Мериме с просьбой Откликнуться на нее в печати; такую статью Шаррьер считал для себя не только лестной, но и особо важной для успеха его издания: Мериме уже пользовался широкой известностью во Франции не только как писатель, но и как переводчик Пушкина и Гоголя. Ответное письмо П. Мериме к Э. Шаррьеру датировано 20 мая 1854год.

«Я прочел с большим интересом Ваш перевод «Записок охотника»,- писал Мериме и благодарю Вас за то, что Вы дали мне возможность познакомиться со столь замечательным произведением… Лишь только я смогу располагать небольшим досугом, я предполагаю написать его критический разбор для «Ревю дэ дё Монд» и сказать там все то хорошее, что я думаю об этом произведении». Сдержать свое обещание Мериме смог лишь месяц спустя: в номере от 1 июля 1854 г. Указанного журнала появилась его статья о «Записках охотника», озаглавленная «Литература и крепостное право в России». Статья эта принадлежала писателю, имя которого говорило само за себя, и не могла не привлечь к себе самое широкое внимание. Правда, и она не свободна еще от некоторых тенденциозных преувеличений военного года, поскольку автор хотел сделать ее острой и политически актуальной для современных ему французских читателей.

Отметив те рассказы из «Записок охотника», которые являются наиболее яркими, рассмотрим, какое они имеют значение.

Во-первых, они имеют глубокое общественное значение - в них Тургенев впервые начал приводить в исполнение свою «аннибаловскую клятву». Он нарисовал целый ряд народных типов и показал, какие высокие в нравственном и умственном отношении личности встречаются среди народа и этим указал на то, что народу следует уделять больше внимания, чем это делали. С другой стороны, он в ряде рассказов нарисовал картину приниженности и бесправия народа, зависимости от безграничного произвола и самодурства господ-помещиков. Среди общества эти картины должны были внушить отвращение к позорному институту крепостного права и укрепить мысль о необходимости его уничтожения.

Таким образом, «Записки охотника», значение которых очень велико, являются своего рода пропагандой . Однако эта пропаганда чисто художественная - все рассказы лишены какой бы то ни было тенденциозности; как нет в них стремления изображать народ в виде аркадских пастушков, что делал Карамзин. Также в них нет и того громкого призыва, который слышится в «Деревне» и «Антоне Горемыкине» Григоровича. Тургенев описывает то, что видел - он не дает даже исключительных по своему характеру случаев из крепостной жизни - нет, все описанное в его рассказах представляет только картину самой обычной жизни, самых будничных происшествий в этой сфере. От резкой пропаганды, от тенденциозного изложения удерживало Тургенева, главным образом, чутье художника, каким он был по преимуществу, требование художественной меры.

Значение «Записок охотника» состоит не только в том, что, показав мрачные стороны крепостного права, убивавшего живые сипы России, убеждали и правительство и общество в неотложной необходимости его уничтожения. Нет, Тургенев первый разрушил существовавший до него взгляд, что в мужицком теле нет ничего похожего на человека. Художник-поэт первый с такой правдой разъяснил, что у него есть душа , и душа человеческая, что он умеет думать, чувствовать, как думают и чувствуют грамотные русские люди.

До Тургенева никто лучше не сказал: «Это такой же человек, как и мы!» По всем почти «Запискам» рассеяно у поэта столько задушевности, что невольно всякий должен признать всемогущество поэзии, умеющей в самой будничной обстановке русского простолюдина найти возвышенную картину.Записки охотника» значение свое не потеряли и едва ли когда-нибудь потеряют: в этих отрывочных рассказах, связанных впрочем, единством основной мысли, читатель узнает всю мощь русского народа , его богатые духовные силы, его чувство, не лишенное поэзии.

Наряду с общественным значением «Записки охотника» имеют и глубокое литературно-художественное . В нашей литературе Тургенев является одним из представителей той «реальной» школы, основателями которой были Пушкин и Гоголь. Но они сделали только первые шаги в этом направлении. Гораздо дальше пошел Тургенев. Во-первых, он в «Записках охотника» затронул гораздо глубже народную жизнь, чем делали это Пушкин и Гоголь. «Записки охотника», по своей форме напоминающие «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя, совершенно отличны от них по способу изложения и глубине содержания.

У Тургенева нет едкого юмора, переходов настроения, преобладания простонародного языка, всего того, что мы видим у Гоголя: он рисует нам беспристрастно картину за картиной, на которых на фоне чудесных описаний природы проходят перед нами разнообразные личности из народной среды, сцены из его жизни. Поэтическая мечтательность гармонично смешивается в них с ясной действительностью.

Жанр путевых записок имеет свою специфику, которая проявляется в принципах отбора материала и особенностях повествования. У жанра путевых записок есть свой предмет изображения, жанровое содержание и форма. В основе путевых записок лежит описание перемещения в пространстве и времени путешествующего героя, повествование о происшедших во время путешествия событиях, о впечатлениях путешественника, его размышлениях по поводу увиденного.

Жанр путевых записок имеет свою специфику, которая проявляется в принципах отбора его материала и особенностях повествования, в природе хронотопа, в образе автора. У жанра путевых записок есть свой предмет изображения, жанровое содержание и форма. В основе путевых записок лежит описание перемещения в пространстве путешествующего героя, повествование о происшедших во время путешествия событиях, описание впечатлений

Путешественника, его размышлений по поводу увиденного и широкий информационно-познавательный план.

1.3 Путевые записки

Путевые записки возникают как жанр в конце XVIII века на основе эволюции паломнического и светского путешествий, на дальнейшее формирование жанра влияют европейские образцы путевых записок - травелоги (от англ. «travel» -путешествие).

Жанр путевых записок реализует себя в жанровой форме дневниковых, эпистолярных и мемуарных путевых записей художественного или художественно-публицистического характера (в зависимости от функциональной значимости текста и от особенностей предмета изложения). Путевые записки на структурном и содержательном уровне способны объединять элементы различных жанровых форм - очерка, эссе, репортажа, рассказа и проч., то есть путевые записки открыты для синтеза с прочими видами автобиографической прозы.

Тематическое разнообразие путевых произведений позволяет убедиться в том, что жанр путевых записок по своей сути художественно-документальный. Это свидетельствует о синкретической природе жанра.

Сравнительно-сопоставительный метод позволил выявить в путевых записках единой тематической принадлежности как идентичные описательные характеристики, так и совершенно различные, возникшие в результате индивидуального авторского переосмысления путевых впечатлений. В этой связи правомерен вывод о том, что художественное, литературное начало в путевых записках обусловлено в большей степени мировоззренческой позицией автора и отчасти влиянием адресата на отбор путевого материала.

Образ адресата объективируется, предельно обобщается, обретая черты литературного персонажа-собеседника, к которому посредством художественной условности обращено повествование в произведениях эпистолярной формы. В первой трети XIX века происходит усиление фигуры автора в рамках сюжетной структуры путевых записок. Она трансформируется и обретает дуалистическую сущность: автор-повествователь и герой-путешественник. Происходит развитие

Характера героев-путешественников, динамика их образов определяется нравственным совершенствованием этих героев в период путешествия.

Изучение пространственно-временной модели путевых записок позволяет говорить о наличии двух временных планов - автора и героя. Это определяет художественную условность хронотопа. Значительное место в композиции путевых записок принадлежит интертекстуальным связям, направленным на осуществление культурного диалога с целью расширения границ художественного пространства путевого произведения.

Путевые записки, построенные на основе интеграции светских путевых записок и путешествий в Святую землю, представляют пример художественно целостных сюжетных произведений. При этом описание святынь не является самоцелью, а становится средством формирования сюжета путевого произведения. В путевых записках первой трети XIX века довольно отчётливо прослеживается развитие сюжетных линий, присутствие которых указывает на художественную природу путевых сочинений. При этом описания путевых объектов в первую очередь призваны передать состояние путешественника, его стремления, изменение его мировоззренческой позиции, духовный рост. В этой связи происходит внутрижанровая трансформация, посредством которой произведения путевой литературы заимствуют в свою структуру жанровые элементы, присущие эпическим произведениям.

Позиция патриотического восприятия, интерес к новому, соблюдение этикетных норм жанра, наилучшим образом воспроизводящего путевые впечатления, оказались основополагающими для путевых записок. Процессы трансформации, преобразований происходили в путевой литературе последовательно - они имели место и в первые десятилетия XIX века, и в тридцатые годы.Путевые записки как жанр реагирует на влияние литературных течений, культурные и иные преобразования.Путевые записки возникают как жанр в конце XVIII века на основе эволюции паломнического и светского путешествий. жанр поэтика сюжетный композиционный

Золотой век путешествий в русской литературе делится на две части:

Годы характерны ростом путевых описаний, выполняемых журналистскими и литературными средствами. Это эпоха экспансии. Прежде косноязычная, русская литература обрела язык, голос, цвет. Одновременно с расширением территории империи появляются произведения литературы, осваивающие новые районы и страны. Задал тон Пушкин «Путешествием в Арзрум». Позднее пишутся романы Гоголя, Тургенева, Достоевского, Гончарова (попутно они описывали образы стран пребывания).

Центральная фигура, мера всех вещей в литературе путешествий - человек, он странствует, попадает в неведомые государства и местности, постигает их историю, географию и этнографию, общественное устройство и законы, видит изнутри чужие живые культуры, жизнь народа, изучает языки. То есть духовно развивается и обогащается, становится гражданином вселенной. В то же время человек в пути постигает самого себя, лучше понимает свой характер, интересы, духовные корни и традиции, свою страну и свой народ, всё познаёт в сравнении. Понятны привлекательность этого жанра для писателей и его популярность среди читателей. Путешествие - литературный жанр, в основе которого описание странствий героя. Это могут быть сведения об увиденных путешественником странах, народах в форме путевых дневников, заметок, очерков и так далее.

Главный герой романа Н. Карамзина «Письма русского путешественника», написанного уже в 18 веке, отправляется в долгожданное путешествие и в письмах отражает свои впечатления и эмоции, вызванные у него во время этого путешествия. В первом письме, отправленном из Твери, молодой человек рассказывает о том, что осуществленная мечта о путешествии вызвала в его душе боль расставания со всем и всеми, что было дорого его сердцу, а вид удаляющейся Москвы заставлял его плакать. В Петербурге герой узнаёт, что паспорт, полученный в Москве, не даёт права на морское путешествие, и герою приходится менять свой маршрут и испытывать неудобства от бесконечных поломок кибиток, фур и возков.Заветной мечтой путешественника была встреча с Кантом. Он отправляется к нему в день, когда приехал в Кенигсберг. Довольно быстро он добирается до Берлина и спешит осмотреть Королевскую библиотеку и берлинский зверинец, упомянутые в описаниях города. Прибыв в Дрезден, путешественник отправился осматривать картинную галерею. Он не только описал свои впечатления от прославленных полотен, но и присовокупил к письмам биографические сведения о художниках: Рафаэле, Корреджо, Веронезе, Пуссене, Джулио Романо, Тинторетто, Рубенсе и др. Из Дрездена путешественник решил отправиться в Лейпциг, подробно описав картины природы, открывающиеся обзору из окна почтовой кареты или длительных пеших прогулок. Лейпциг поразил его обилием книжных магазинов, что естественно для города, где трижды в год устраиваются книжные ярмарки. Швейцария -- земля «свободы и благополучия» -- началась для героя с города Базеля. Позднее, в Цюрихе, автор встречался неоднократно с Лафатером и присутствовал на его публичных выступлениях. События, происходящие во Франции, обозначены весьма осторожно -- например, упомянута случайная встреча с графом Д'Артуа со свитой, намеревавшимся отправиться в Италию.

Путешественник наслаждался прогулками по Альпийским горам, озерам, посещал памятные места. Он рассуждает об особенностях образования и высказывает суждение о том, что в Лозанне следует изучать французский язык, а все другие предметы постигать в немецких университетах.

Местом паломничества была и деревушка Ферней, где жил «славнейший из писателей нашего века» -- Вольтер. С удовольствием отметил Путешественник, что на стене комнаты-спальни великого старца висит шитый по шёлку портрет российской императрицы с надписью по-французски: «Подарено Вольтеру автором».

Первого декабря 1789 г. Автору исполнилось двадцать три года, и он с раннего утра отправился на берег Женевского озера, размышляя о смысле жизни и вспоминая своих друзей. Проведя несколько месяцев в Швейцарии, Путешественник отправился во Францию. Первым французским городом на его пути был Лион. Автору всё было интересно -- театр, парижане, застрявшие в городе и ожидающие отъезда в другие края, античные развалины. Старинные аркады и остатки римского водопровода заставили автора подумать о том, как мало думают о прошлом и будущем его современники, не пытаются «садить дуб без надежды отдыхать в тени его». Здесь, в Лионе, он увидел новую трагедию Шенье «Карл IX» и подробно описал реакцию зрителей, увидевших в спектакле нынешнее состояние Франции. Молодой Путешественник пишет: «Без этого пьеса вряд ли могла бы произвести впечатление, где бы то ни было» Вскоре писатель отправляется в Париж, пребывая в нетерпении перед встречей с великим городом. Он подробно описывает улицы, дома, людей. Предвосхищая вопросы заинтересованных друзей о Французской революции, пишет: «Не думайте, однако ж, чтобы вся нация участвовала в трагедии, которая играется ныне во Франции» Молодой Путешественник описывает свои впечатления от встречи с королевской семьёй, случайно увиденной им в церкви. Он не останавливается на подробностях, кроме одной -- фиолетовый цвет одежды.

В Париже молодой Путешественник побывал, почти, везде -- театры, бульвары, Академии, кофейни, литературные салоны и частные дома. В Академии его заинтересовал «Лексикон французского языка», заслуживший похвалы за строгость и чистоту, но осуждённый за отсутствие должной полноты. Его заинтересовали правила проведения заседаний в Академии, учреждённой ещё кардиналом Ришелье. Условия принятия в другую Академию -- Академию наук; деятельность Академии надписей и словесности, а также Академии живописи, ваяния, архитектуры.Кофейни привлекли внимание автора возможностью для посетителей публично высказываться о новинках литературы или политики, собираясь в уютных местах, где можно увидеть и парижских знаменитостей, и обывателей, забредших послушать чтение стихов или прозы.

Автора интересует история Железной Маски, развлечения простолюдинов, устройство госпиталей или специальных школ.

Улицы Парижа напоминают автору исторические события, соотносимые с тем, что можно увидеть в современной Франции.

Герой покидает Париж и отправляется в Лондон. Уже самые первые английские впечатления автора свидетельствуют о давнишнем интересе к этой стране. Первое знакомство с лучшей английской публикой состоялось в Вестминстерском аббатстве на ежегодном исполнении оратории Генделя «Мессия», где присутствовала и королевская семья. Автор сразу же обратил внимание на то, что хорошо воспитанные англичане, обычно знающие французский язык, предпочитают изъясняться по-английски. Он посетил лондонские суды и тюрьмы, вникая во все обстоятельства судопроизводства и содержания преступников. Отметил пользу суда присяжных, при котором жизнь человека зависит только от закона, а не от других людей. Его рассуждения об английской литературе и театре весьма строги, и он пишет: «Ещё повторяю: у англичан один Шекспир! Все их новейшие трагики только хотят быть сильными, а в самом деле слабы духом».

Заключая своё путешествие по Англии, автор говорит: «Я и в другой раз приехал бы с удовольствием в Англию, но выеду из неё без сожаления». Последнее письмо Путешественника написано в Кронштадте и полно предвкушения того, как будет он вспоминать пережитое, «грустить с моим сердцем и утешаться с друзьями!»

Хождения, хожения (также употребляется в единственном числе -- хождение, хожение) -- жанр средневековой русской литературы, форма путевых записок, в которых русские путешественники описывали свои впечатления от посещения иностранных земель. Другие названия жанра -- «путник», «странник», «паломник», «скаска», «посольство».В ранний период существования жанра хожения в первую очередь писались паломниками, посетившими те или иные святые места -- например, в Палестине или Константинополе. В дальнейшем, к XV веку, жанр теряет свой религиозный оттенок; в частности, среди поздних хожений выделяется «Хожение за три моря» Афанасия Никитина, описавшего впечатления от похода на восток с торговыми целями.Хождения являются ярким отражением русского средневекового мировоззрения; в них сочетаются политические, нравственные, художественные интересы и идеи их авторов.Путешествие - литературный жанр, в основе которого описание странствий героя. Это могут быть сведения об увиденных путешественником странах, народах в форме путевых дневников, заметок, очерков и так далее.