Мифы о смерти Н.В. Гоголя: источники, становление, поэтика

Кроме этих общих соображений, есть и частные, вполне конкретные факты, указывающие на то, что Тарасенков в своих мемуарах был далек от стремления передать подлинный облик Гоголя, но руководствовался узкими корпоративными интересами. Из сравнения двух редакций мемуаров Тарасенкова -- черновика воспоминаний, который мемуарист не предназначал к печати, и журнальной публикации -- с очевидностью выясняется, что в приведенных суждениях мемуариста, которые выставляют писателя ограниченным суевером, нашло отражение неблаговидное стремление самого Тарасенкова скрыть очевидную ошибку медиков, которая незадолго до кончины Гоголя стала причиной смерти другого пациента. Предвзятое суждение Тарасенкова о Гоголе представляет собой намеренное искажение рассказанной им самим в черновой редакции мемуаров истории о том, как за месяц до смерти Гоголя, 26 января 1852 г., умерла Е. М. Хомякова -- близкая родственница друзей писателя, сестра Н. Я. Языкова и жена А. С. Хомякова, давний духовный друг самого Гоголя.

6 апреля 1852 г. Тарасенков в рабочей, черновой редакции своих мемуаров о Гоголе (впервые напечатанной лишь полвека спустя, в 1897 г.; Тарасенков умер в 1873 г.) сообщал: «Он (Гоголь. -- И. В.) часто навещал ее, и, когда она была уже в опасности, при нем спросили у Д<октора> Альфонского, в каком положении он ее находит, он отвечал: “Надеюсь, что ей не давали каломель21, который может ее погубить?!” Но Гоголю было известно, что каломель уже был дан -- он вбегает к графу <А. П. Толстому> и бранным голосом говорит: “Все кончено, она погибнет, ей дали ядовитое лекарство!” К несчастию, больная действительно в скором времени умерла» [Виноградов, 2018, т. 7: 237].

В 1856 г. в журнальной статье «Последние дни жизни Николая Васильевича Гоголя» Тарасенков, пересказывая эту историю, удалил слова о «каломели» и профессоре А. А. Аль- фонском, докторе медицины и хирургии, ректоре Московского университета. Вместо рассказа об отмеченной Альфонским непоправимой врачебной ошибке Тарасенков всключил в мемуары рассуждение об «аптечных лекарствах» -- так что в итоге роковой просчет медиков был скрыт, а Гоголь выставлен в резко компрометирующем свете -- в виде неумного, невежественного фанатика, с крайним неодобрением отзывающегося о лекарствах как ядах. Вместо «невыгодного» рассказа об ошибке медиков, Тарасенков в новой редакции статьи сообщал: «Когда ему объявили, что она в опасности и что ей назначены были аллопатические аптечные2 лекарства <...> он в большом волнении прибежал к своему другу и предсказывал неминучую гибель» [Виноградов, 2018, т. 7: 237-238].

В столь откровенной ангажированной защите Тарасенковым интересов врачебного сословия -- в жертву которой без сожаления приносился подлинный облик Гоголя, -- заключалась изрядная доля лукавства. Ошибка в лечении Хомяковой, приведшая к ее смерти в возрасте тридцати четырех лет, была действительно допущена врачами, и скрывать эту ошибку было по крайней мере рискованно: современникам эта история была хорошо известна. 27 января 1852 г. родственник Хомякова В. И. Хитрово записал в своем дневнике: «Неожиданна была эта смерть женщины, полной жизни, в какую-нибудь неделю, что она была больна. По рассказам А<лексея> С<тепановича> <Хомякова>, доктора много виноваты в ее смерти тем, что они дали порошок (каломель), от коего она преждевременно родила, и умерла более от изнеможения сил, чем от болезни...» [Хитрово В. И., Хитрово Д. В.: 93]. Ю. Ф. Самарин, со слов Хомякова, также свидетельствовал: «.Екатерина Михайловна скончалась вопреки всем вероятностям <.> Два доктора, не узнав болезни, которой признаки, по его словам, были очевидны, впали в грубую ошибку.» [Самарин: 129].

Безусловно, нельзя было назвать успешным и лечение -- несколькими врачами, вместе с самим штаб-лекарем Тарасенковым, -- самого Гоголя, тоже закончившееся смертью. Задним числом врач-мемуарист возложил вину за неудачное врачебное участие на якобы отрицательное отношение к медицине самого писателя. Очевидно, что сомнительные «свидетельства» о Гоголе доктора Тарасенкова -- почти случайного лица в окружении писателя -- следует воспринимать критически.

Так, мемуарист заявлял, будто Гоголь не следовал назначениям врачей. Однако в пользу того, что писатель, напротив, вовсе не отказывался от лекарств, назначаемых врачами, а всегда следовал медицинским предписаниям, говорит вполне «привычное» для Гоголя общение на протяжении всей жизни со многими русскими и европейскими знаменитостями врачебной науки и практики того времени. Об этом свидетельствует и факт лечения не только в Грефенберге у В. Присница, но и на многих других известных европейских и русских курортах, начиная от Крыма до Баден-Бадена, Мариенбада, Га- стейна, Висбадена, Ниццы, Остенде, Карлсбада, Швальбаха, Эмса и др. На некоторых из указанных курортов Гоголь бывал неоднократно. Обращаясь к врачам за помощью, писатель искал у них совета отнюдь не по принуждению, а по собственной инициативе. Делал это Гоголь, по его смиренному сознанию, вследствие «малодушия своего» -- по причине недостаточного упования на Промысл (13: 176). Среди многочисленных докторов, лечивших Гоголя, были прославленный петербургский лейб-медик Н. Ф. Арендт, широко известные в России и Европе врачи И. Е. Дядьковский, С. Ф. Гаевский, С. И. Кричевский, Ф. И. Иноземцев, И. Г. Копп, Ж. Н. Маржолен23, Г. В. Циммерман24, К. А. Алерц25, Г. Д. Кине, К. И. Гартман, М. Й. Келиус, П. Крукенберг, К. Г. Карус, Л. Флеклес, И. Л. Шен- лейн, А. И. Овер и др. Все они по своей компетенции, безусловно, превосходили начинающего штаб-лекаря Тарасенкова. Даже те «хваленые» заграничные «пилюли», о которых пренебрежительно отзывался Тарасенков, сообщая, будто Гоголь употреблял их не по назначению врачей, а по совету частных лиц, на самом деле, судя по всему, выписал ему в Париже не менее авторитетный европейский доктор медицины Д. Груби (см.: (14: 378, 396-397, 402, 404)), знакомый Н. И. Пирогова.

По-видимому, в связи со смертью Гоголя Тарасенков испытывал серьезные опасения за профессиональную репутацию и авторитет опекавших писателя перед смертью медиков (в число которых входил он сам, хотя и не в той преувеличенной степени, в какой он пытался представить свое участие). Кому хотелось попасть в число врачей, лечащих по принципу, подмеченному Гоголем в его «Ревизоре»: «Человек <...> если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет» (3-4: 222-223). Образно говоря, тяжестью своих болезней и самой кончиной Гоголь еще раз оказался неожиданным «ревизором» современного ему общества -- «провел» внезапную «ревизию» состояния медицинской науки своего времени. Результат ее оказался не в пользу медиков, так что, спасая репутацию, вину за неэффективное лечение Тарасенков некоторым образом попытался возложить на самого покойника.

Эта цеховая предвзятость, характерная для воспоминаний Тарасенкова, его «корпоративное» мышление -- поведение, напоминающее (хоть и отдаленно, но вполне очевидно) повадки героев другой гоголевской комедии, посвященной карточным игрокам, -- могут служить косвенным пояснением, почему Гоголь, несмотря на частые обращения к заслуженным медикам, несмотря на благодарную память о школьном наставнике докторе Орлае и сугубо уважительное отношение к методу австрийского врача Присница, порой испытывал резонное недоверие к современной ему медицине. Каким авторитетом могла пользоваться в то время врачебная наука, если, согласно журнальным публикациям, ее уровень порой не обеспечивал даже того, чтобы с уверенностью отличить летаргию от действительной смерти? Согласно строкам журнальной статьи 1846 г., «самые опытные люди, самые ученые испытатели человеческой природы признали в сем отношении несовершенство человеческих познаний» [О средствах к предупреждению: 3-4]. Иначе говоря, Гоголь отнюдь не сторонился врачебной помощи: он всегда хотел лечиться (и по возможности лечился у наиболее сведущих докторов), но, увы, в большинстве случаев это оказывалось безрезультатным. «Я знаю, врачи добры: они всегда желают добра», -- спокойно, но с уверенностью в надвигающейся кончине, сказал Гоголь в первый же день, когда Тарасенков в качестве врача был приглашен к его постели [Виноградов, 2018, т. 7: 302]. Мнократное медицинское лечение у общепризнаных авторитетов российской и западноевропейской медицины пользы ему почти никогда не приносило. Поэтому-то скептическое отношение к врачебной практике -- и к самой весьма ограниченной в средствах, зараженной модным масонством медицине -- он высказывал неоднократно, и всякий раз мотивировал свое недоверие вполне основательно, без тех нелепых, суеверных крайностей, которые приписывал ему штаб-лекарь Тарасенков.

Так, 26 февраля (н. ст.) 1843 г. Гоголь писал Данилевскому: «Какой доктор, хотя бы он знал донага всю натуру человека, может нам определить нашу внутреннюю болезнь? Бедный больной иногда имеет над ним по крайней мере то преимущество, что может чувствовать, где, в каком месте у него болит, и по инстинкту выбирает сам для себя лекарство» (12: 177).

14 февраля (н. ст.) 1844 г. он писал также Погодину: «Основываясь на признаках и подобиях, лучшие врачи бывали причиною смерти больного <.> не следует врачу пропускать без внимания болезненный голос больного, когда он говорит: у меня не там болит.» (12: 324-325).

В декабре (н. ст.) 1844 г. Гоголь писал Плетневу: «.Если человек <.> дошел до того, что может видеть <.> свою природу, он один <.> может знать, какой дорогой ему <.> идти. <.> Животное, когда заболеет, ищет само себе [внутренним инстинктом] траву и находит ее <.> иногда искусные врачи <.> принимали одну болезнь за другую» (12: 521, 523).

В «Авторской исповеди» (1847) Гоголь повторял: «Часто и наискуснейшие врачи принимали одну болезнь за другую и узнавали ошибку свою только тогда, когда разрезывали уже мертвый труп» (6: 248).

12 сентября (н. ст.) 1845 г. Гоголь сообщал Жуковскому: «...Я тогда только и чувствовал себя хорошо, когда бывал в дороге. Дорога меня спасала всегда, когда я засиживался долго на месте или попадал в руки докторов, по причине малодушия своего, которые всегда мне вредили, не зная ни на волос моей природы» (13: 176).

После медицинского осмотра в Берлине у доктора Шенлей- на Гоголь 1 октября (н. ст.) 1845 г. писал графу А. П. Толстому: «.Подумавши обо всем строго, я решил внутренно последовать пословице: “Людей расспрашивай, а держись своего разума”. Умными советами воспользуйся, а изучай в то же время свою собственную натуру для того, чтобы уметь применить к ней умные советы» (13: 187).

Однако главное заключалось вовсе не в этом «противостоянии» Гоголя в «борьбе» за свою жизнь и здоровье с лечившими его докторами. На самом деле проблема в значительной степени состояла именно в особом духовном призвании писателя -- в понимании им промыслительного характера ниспосылаемых недугов. 1 мая (н. ст.) 1846 г. Гоголь, в частности, сообщал матери и сестрам: «Средства простые мне всегда помогали, как-то: дорога, воздух и холодная вода; лекарства же только расстраивали, а потому я давно их бросил, уверившись, что один Бог наш доктор и что Его одного должно молить о излечении» (13: 313). 2 февраля 1852 г. Гоголь отвечал ослепшему капитан-лейтенанту Барановскому: «Облегченья в моих недугах ничему другому не могу приписать, как только молитвам <...>. Все леченья медицинские, сколько припомню, мне не помогали, кроме <.> холодных вытираний.» (15: 467).

Для осмысления заветных взглядов Гоголя на способы исцеления от болезни особого внимания заслуживают два его письма 1843-1844 гг. к тяжко страдавшему другу Николаю Языкову26.

Гоголь, передавая собственные способы избавления от недуга, считая своего приятеля столь же полноценным и одаренным поэтом и художником, как он сам, в письме к Языкову от 4 ноября (н. ст.) 1843 г. советовал: «...В душе у поэта сил бездна. Ежели простой человек борется с неслыханными несчастиями и побеждает их, то поэт непременно должен побеждать большие и сильнейшие. <...> Все мази и притирания надобно понемногу отправлять за окошко. <.> Вместо того следует дать работу духу. На болезнь нужно смотреть, как на сражение. Сражаться с нею <...> следует таким же образом, как святые отшельники говорят о сражении с дьяволом. С дьяволом, говорят они, нельзя сражаться равными силами, на такое сражение нужно выходить с большими силами <.> Сам его не победишь, но, возлетевши молитвой к Богу, обратишь его в ту же минуту в бегство. <...> Как бы то ни было, ведь были такие же люди, которые страдали от жестоких болезней, но потом дошли до такого состояния, что уже не чувствовали болей, а <.> чувствовали в то время радость, непостижимую ни для кого. <.> Только постоянным пребыванием в <...> вечном прошении о помощи окрепли они духом и привели его в беспрестанное восторгновение, могущее всё победить в мире. <...> С помощию высшею возможно победить всякую болезнь» (12: 288-290).

Спустя три с половиной месяца, 15 февраля (н. ст.) 1844 г., Гоголь еще раз писал Языкову: «Есть средство в минутах трудных, когда страданья душевные или телесные бывают невыносимо мучительны; его добыл я сильными душевными потрясениями, но тебе его открою. Если найдет такое состояние, бросайся в плач и слезы. Молись рыданьем и плачем. Молись <.> как молится утопающий в волнах, ухватившийся за последнюю доску. Нет горя и болезни душевной или физической, которых бы нельзя было выплакать слезами. <.> Много есть на всяком шагу тайн, которых мы и не стараемся даже вопрошать. Спрашивает ли кто-нибудь из нас, что значат нам случающиеся препятствия и несчастия, для чего они случаются? Терпеливейшие говорят обыкновенно: так Богу угодно. А для чего так Богу угодно? Чего хочет от нас Бог сим несчастием? -- этих вопросов никто не задает себе. Часто мы должны бы просить не об отвращении от нас несчастий, но о прозрении, о проразумении тайного их смысла и о просветлении очей наших. Почему знать, может быть, эти горя и страдания, которые ниспосылаются тебе, ниспосылаются именно для того, чтобы произвести в тебе тот душевный вопль, который бы никак не исторгнулся без этих страданий. <...> Этот душевный вопль должен быть горнилом твоей поэзии» (12: 327-328).

Вероятно, с точки зрения некоторых медиков Гоголь в своих представлениях о возможностях преодоления физической болезни работой духа, средствами усиленной молитвы, был только самонадеян. Именно в таком свете изображает в своих мемуарах историю последних дней Гоголя штаб-лекарь Тарасенков. Однако вся христианская история сохранила и продолжает являть бесчисленное множество случаев чудесного исцеления от болезни, даруемой по молитвам верующего. И это тоже вполне бесспорная, подлинная реальность -- непреложный факт, достоверный не менее медицинского.

***

В «Авторской исповеди» Гоголь говорил, что открытая проповедь «неуместна», выглядит «странно» в устах светского писателя (6: 216): «.. .Не мое дело поучать проповедью. <. .> Мое дело говорить живыми образами, а не рассужденьями» (6: 253). В то же время, по поводу открытой проповеди он с сожалением констатировал, что «многие» из священников, «почти уверились, что их никто теперь не слушает, что слова и проповедь роняются на воздух» (6: 94). Поэтому свою задачу как современного художника Гоголь видел в том, чтобы «читатель действительно почувствовал, что выведенное лицо взято именно из того самого тела, из которого создан и он сам»: «Тогда только сливается он сам с своим героем и нечувствительно принимает от него те внушения, которых никаким рассужденьем и никакою проповедью не внушишь» (6: 235).

Эти соображения Гоголь относил не только к церковной проповеди и художественному творчеству, но и к науке в целом. В отдельной статье «О науке» он указывал: «У нас <.> всякий скучает <.> когда ему дается слишком долгая инструкция и толкуют то, что он и сам уже смекнул <...>. Проследи лучше наш ученый сам в себе науку, прежде чем стал ее проповедать, проживи так в беседе с нею, как монах живет с Богом, наложив молчание на уста свои. И когда уже совокупилась в тебе самом наука в одно крепкое ядро и содержишь ее в голове всю в не разрушаемой связи, -- тогда можешь проповедовать ее. <...> Не заботься, тебя поймут. <.> у нас давно живет пословица: умный поп хоть губами шевели, а мы, грешные, догадываемся» (6: 343-344).

В статье «Несколько слов о нашей Церкви и духовенстве» Гоголь добавлял: «Храни нас Бог защищать теперь нашу Церковь: Это значит уронить ее. <...> Благоуханьем душ наших должны мы возвестить ее Истину. Пусть миссионер католичества западного <.> красноречием <.> слов исторгает скоро высыхающие слезы, проповедник же католичества Восточного должен выступить так перед народом, чтобы уже от одного его смиренного вида <.> тихого потрясающего гласа, исходящего из души, в которой умерли все желанья мира, все <...> в один голос заговорило бы к нему: “Не произноси слов, слышим и без них святую правду твоей Церкви!”» (6: 36).

В этих взаимодополняющих друг друга размышлениях самим Гоголем была сформулирована принципиальная особенность его как художника. И творчество, и сама жизнь писателя, и даже его смерть, заключают в себе характерную черту, без которой понимание его наследия невозможно. Она состоит в том, что, за исключением «Выбранных мест из переписки с друзьями», а также нескольких важных опытов создания сочинений в религиозно-нравственном жанре, доминантные, основополагающие основы его творчества открыто проповедническим, наглядно представленным образом в нем не преобладают. Однако они пронизывают его изнутри так, что неотразимой «пропагандой» и наглядной проповедью веры становится сама воплощенная в гоголевских образах жизнь. Гоголь глубоко понимал, что литература без духовного, религиозного начала -- соль обуявшая (мф. 5: 13; Лк. 14: 34).

Как бы превратно ни изображал последние дни Гоголя медик-мемуарист Тарасенков, таким же внешне не «победоносным», но тем не менее столь же последовательным утверждением духовных начал стала кончина писателя. На смену расхожим, навязываемым, с той или другой целью, мифам, предвзятым идеологическим схемам, должно прийти вдумчивое и уважительное изучение наследия Гоголя.

Примечания

На это, в частности, обращает внимание В. А. Воропаев: [Воропаев: 270, 273-275].

См.: [Виноградов, 2018, т. 7: 238, 266-267, 269-271, 274-275, 278, 282, 286, 295, 298-299, 301-302, 311-312, 314-315, 318, 337, 341-342, 349, 354, 367].

См. также: [Виноградов, 2018, т. 7: 269-270, 299, 311-312].

ОР РГБ. Ф. 88. К. 6. Ед. хр. 87. Л. 1-1 об. Выражаю благодарность М. А. Можаровой, указавшей мне на этот источник.

Там же.

В частности, почти ёрнический характер по отношению к религиозным вопросам носит описание предсмертной болезни Гоголя в письме западника В. П. Боткина к И. С. Тургеневу, отправленное из Москвы в Петербург 21 февраля 1852 г. -- в день смерти писателя: «Недели за полторы <до кончины> у него сделался запор, Иноземцев посоветывал ему поставить клестир да и захворал сам. Приехав к нему чрез несколько дней -- находит Гоголя хуже -- клестир он не ставил. “Я ничего не хочу делать, -- пусть будет воля Божия”. Все близкие к нему на коленях умоляли его поставить клестир -- он не соглашался. Вследствие запора сделалось воспаление -- решили поставить пиявки -- он и слышать не хотел. Говорят два священника несколько часов уговаривали его, доказывая, что поставить клестир -- не значит идти против воли Божией -- Гоголь не слушался» [Виноградов, 2018, т. 7: 283]. Эту историю пересказывал, в сходных выражениях, Н. Ф. Павлов в письме к А. В. Веневитинову от 1 марта 1852 г.: «Гоголь истощил себя постом; лекарства никакого не хотел принимать, даже не позволил поставить клистира, кажется, от того, что думал, что, прибегнув к человеческой помощи, оскорбит величие Божие» [Виноградов, 2018, т. 7: 376].

Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. и писем: в 17 т. (15 кн.) / сост., подгот. текстов и коммент. И. А. Виноградова, В. А. Воропаева. М.; Киев: Изд-во Московской Патриархии, 2009-2010. Т. 5. С. 140. Здесь и далее ссылки на это издание приводятся в тексте статьи с указанием тома и страницы в круглых скобках.

Земляк и приятель Гоголя О. М. Бодянский, к примеру, характеризовал в 1849 г. «Отечественные Записки» и «Современник» как «самые неблагонамеренные русские журналы» [Павловский: 402]. 2 апреля 1848 г. сам Император распорядился «на Отечественные Записки и Современник, замеченные особенно в помещении статей и выражений сомнительного духа, обратить самое строгое внимание цензуры» [Барсуков: 289].

Источником этой сцены Гоголю послужило изображение Д. Н. Банты- шом-Каменским в «Истории Малой России» (1822) -- давно знакомой Гоголю -- обычаев Запорожской Сечи: «...Ничто не могло сравниться с казнию убийцы: Козак, умерщвлявший другого, был бросаем в могилу, потом опускали на него гроб с телом убитого им товарища и засыпали их землею» [Бантыш-Каменский, 1822: 16]. См. также: [Бантыш-Каменский, 1830: 68].

См.: [О средствах к предупреждению].

Вероятно, имеется в виду петербургский аптекарь Филипп Христиан Фишер (1797-1842), член Санкт-Петербургского Ученого фармацевтического общества в 1821-1824 гг., а также нескольких петербургских масонских лож (в 1810-1822 гг.) (см.: Месяцеслов с росписью чиновных особ, или Общий штат Российской Империи, на лето от Рождества Христова 1821. СПб., <1821>. Ч. 1. С. 714; Месяцеслов с росписью чиновных особ, или Общий штат Российской Империи, на лето от Рождества Христова 1824. СПб., <1824>. Ч. 1. С. 596; [Серков: 836, 1088, 1089, 1106, 1111]; см. также: <Саитов В. И.> Петербургский некрополь / <изд.> вел. кн. Николай Михайлович. СПб., 1913. Т. 4. С. 366.

Сам Гоголь относил Анненкова к «господам, до излишества живущим в Европе» (15: 443).

Так характеризовал гоголевскую оценку австрийского врача Анненков [Виноградов, 2017, т. 3: 540].

К «религиозному фанатизму» идеологи, подобные Анненкову, относят по обыкновению любое сколько-нибудь кажущееся им «выходящим за рамки» проявление веры.

Штаб-лекарь Федор Прокофьевич Голованев занимался медицинской практикой в Лубнах в 1810-1827 гг.

Гоголь умер на 43-м году жизни, его отец -- на 48-м.

См.: Внутренние известия // Северная Пчела. 1829. 23 апреля. № 49. С. 1. Позднее о вызывающей меркантильности некоторых лечащих врачей Гоголя, докторов А. И. Овера и С. И. Клеменкова, сообщал в своих записках фельдшер А. В. Зайцев [Виноградов, 2018, т. 7: 318-319, 325]. Гоголь, возможно, воспользовался в данном случае именем реального человека. В 1825-1833 гг. в Петербурге в управлении воспитательных домов Императрицы Александры Феодоровны служил кассиром чиновник Христиан Иванович Гибнер. Известны также три российских лекаря 1800-1830-х гг. с такой фамилией -- московский штаб-лекарь Андрей Иванович Гибнер (статский советник), лекари Карл Гибнер и Иван Гибнер. Ремесло цирюльника объединяло в себе в первой половине XIX в. профессии «парикмахера и фельдшера». См.: Указатель жилищ и зданий в Санктпетербурге, или Адресная книга, с планом и таблицею пожарных сигналов: на 1823 год. Издал С. Аллер. СПб., 1822. С. 539.

Каломель -- минерал, хлорид ртути; токсичный препарат, применявшийся ранее в медицине как противомикробное средство.

Слово «аптечные» выделено Тарасенковым, что призвано отослать читателя к началу статьи, где это слово также было напечатано курсивом: «Об лекарствах аптечных он имел понятие как об ядах...»; см. выше. «MARJOLIN (Jean Nic.), zu Paris, Med. Dr.» [Callisen, 1842: 236]. В 1828 г. хирург и патолог Ж. Н. Маржолен (1780-1850) впервые описал пациента с послеожоговым рубцом, края которого получили злокачественное изменение; с тех пор рак, развивающийся в рубцах, носит название «язва Маржолена» (Marjolin's ulcer).

«ZIMMERMANN (Heinrich Wilhelm, Edl<er> v<on> <из дворян; нем.>).» [Callisen, 1845: 375]. С 1835 г. Г. В. Циммерман служил главным врачом в австрийском военном госпитале в Виченце. В 1836 г. в Парме была издана его книга о мерах по предотвращению итальянской холеры. Во второй половине 1830-х -- 1840-х гг., вероятно, именно он лечил русских художников (и Гоголя) в Риме и Неаполе (в мемуаристке и переписке современников доктор Циммерман упоминается, без инициалов, как лицо из окружения Гоголя 1837-1847 гг.).

Личный врач римского папы Григория XVI; упоминается в переписке Гоголя и А. А. Иванова.

Языков скончался в 1846 г. в возрасте сорока трех лет после продолжительного безуспешного лечения у европейских знаменитостей. Почти в том же возрасте, в сорок два года, умер пять лет спустя, в 1852 г., Гоголь.

Список литературы

[Бантыш-Каменский Д. Н.] История Малой России со времен присоединения оной к Российскому Государству при Царе Алексее Михайловиче, с кратким обозрением первобытного состояния сего края. -- М., 1822. -- Ч. 2. -- 324 с.

[Бантыш-Каменский Д. Н.] История Малой России. От присоединения сей страны к Российскому Государству до избрания в Гетманы Мазепы. -- М., 1830. -- Ч. 2. -- 223 + 62 с.

Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина. -- СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1895. -- Кн. 9. -- 499 с.

Белинский В. Г. Полн. собр. соч.: в 13 т. -- М.: Изд-во АН СССР, 1953. -- Т. 1. -- 575 с.; 1956. -- Т. 10. -- 474 с.

Виноградов И. А. Гоголь -- художник и мыслитель: христианские основы миросозерцания. -- М.: ИМЛИ РАН, Наследие, 2000. -- 448 с.

Виноградов И. А. «Необыкновенный наставник»: И. С. Орлай как прототип одного из героев второго тома «Мертвых душ» // Нові гоголезнавчі студй. Новые гоголеведческие студии. -- Симферополь; Киев, 2005. -- Вып. 2 (13). -- С. 14-55.

Виноградов И. А. Летопись жизни и творчества Н. В. Гоголя (1809-1852). Научное издание: в 7 т. -- М.: ИМЛИ РАН, 2017-2018. -- Т. 1. -- 2017. -- 736 с.; Т. 2. -- 2017. -- 672 с.; Т. 3. -- 2017. -- 672 с.; Т. 4. -- 2018. -- 704 с.; Т. 7. -- 2018. -- 640 с.

Воропаев В. А. «Ей, гряди, Господи Иисусе»: Тайна смерти Н. В. Гоголя в свете его церковного мировоззрения // Русско-Византийский вестник. -- 2019. -- № 1 (2). -- С. 244-288.

Гоголь Н. В. Полн. собр. соч.: [в 14 т.] -- [Ленинград]: АН СССР, 19371952. -- Т. 1: Ганц Кюхельгартен. Вечера на хуторе близ Диканьки / тексты и коммент. подгот. И. Я. Айзеншток, Н. П. Андреев, А. И. Белецкий, Г. С. Виноградов, В. В. Гиппиус, М. К. Клеман, Н. К. Пиксанов, Н. Л. Степанов, П. Т. Щипунов. -- 1940. -- 556 с.

Гоголь Н. В. Полн. собр. соч. и писем: в 17 т. (15 кн.) / сост., подгот. текстов и коммент. И. А. Виноградова, В. А. Воропаева. -- М.; Киев: Изд-во Московской Патриархии, 2009-2010. -- Т. 1--17. -- 664 + 688 + 680 + 744 + 816 + 720 + 968 + 392 + 488 + 704 + 592 + 608 + 624 + 816 + 936 с.

Заботливость Французов о предупреждении опасности погребения заживо мнимо умерших // Журнал Министерства Внутренних Дел. -- 1844. -- Ч. 7. -- С. 496-498.

[Зелингер Ю. Э.] Жизнеописание Викентия Присница. С портретом его. Соч. доктора Ю. Э. Зелингера. Пер. с немецкого. -- СПб.: Изд. В. Н. Дорошенко, 1853. -- 173 с.

Кулиш П. А. Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя, составленные из воспоминаний его друзей и знакомых и из его собственных писем: в 2 т. / изд. подгот. И. А. Виноградов. -- М.: ИМЛИ РАН, 2003. -- 704 с.

Летаргический сон // Сын Отечества и Северный Архив. -- 1831. -- Т. XX. -- № 23. -- С. 181-191.

Лидин В. Г. Перенесение праха Н. В. Гоголя / публ. Л. Ястржембского // Российский Архив: История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв.: Альманах. -- М.: Студия ТРИТЭ: Рос. Архив, 1994. -- [Т.] 1. -- С. 243-246.

[Назаров Н. С., князь] Н. Н. Письмо к редактору // Санкт-Петербургские Ведомости. -- 1857. -- 20 авг. -- № 179. -- С. 924.

Носов В. Д. [Паламарчук П. Г.] «Ключ» к Гоголю. Опыт художественного чтения / вступ. ст. Б. Филиппова. -- London: Overseas Publications Interchange Ltd, 1985. -- 139 с.

О погребении обмерших и средствах к предупреждению этого несчастия // Журнал Министерства Внутренних Дел. -- 1846. -- Ч. 13. -- С. 445-458.

О средствах к предупреждению погребения обмерших. Напечатано по приказанию г. Министра Внутренних Дел <графа Л. А. Перовского>. -- <СПб.>: В Тип. Министерства, 1846. -- 92 с.

Павловский И. Ф. Осип Максимович Бодянский в его дневнике 18491850 гг. // Русская Старина. -- 1888. -- Т. 60. -- № 11. -- С. 395-416.

Попов Е., протоиерей. Общенародные чтения по православно-нравственному богословию. В порядке десяти заповедей Божиих: в 2 ч. -- 2-е изд. -- СПб.: Изд. книгопродавца И. Л. Тузова, 1901. -- 1088 с.

Рамазанов Н. Московская городская хроника. Художественные известия // Литературный отдел Московских Ведомостей 1853 года, февраля 26-го дня, № 25-й. -- С. 260.

[Самарин Ю. Ф.] Отрывок из записок Ю. Ф. Самарина. (Сообщено баронессой Э. Ф. Раден) // Татевский сборник С. А. Рачинского. -- СПб., 1899. -- С. 128-133.

Серков А. И. Русское масонство. 1731-2000: энциклопедический словарь. -- М.: РОССПЭН, 2001. -- 1222 с.

[Хитрово В. И., Хитрово Д. В.] Воспоминания об Алексее Степановиче Хомякове / публ., вступ. заметка и примеч. Е. Давыдовой // Наше наследие. -- 2004. -- № 71. -- С. 91-94.

[Callisen А.] Medicinisches Schriftsteller-Lexicon der jetzt lebenden Verfasser. Von Dr. Adolf Carl Peter Callisen. -- Copenhagen, 1842. -- Band 30. -- Len-M. -- 501 s.

[Callisen А.] Medicinisches Schriftsteller-Lexicon der jetzt lebenden Verfasser. Von Dr. Adolf Carl Peter Callisen. -- Altona, 1845. -- Band 33. -- 'lh-Z. -- 760 s.

References

Bantysh-Kamenskiy D. N. Istoriya Maloy Rossii so vremen prisoedineniya onoy k Rossiyskomu Gosudarstvu pri Tsare Aleksee Mikhayloviche, s kratkim obozreniempervobytnogo sostoyaniya sego kraya [The History of Little Russia Since It Joined the Russian State Under Tsar Alexei Mikhailovich, with a Brief Overview of the Primitive State of This Land]. Moscow, 1822, part 2. 324 p. (In Russ.)

Bantysh-Kamenskiy D. N. Istoriya Maloy Rossii. Ot prisoedineniya sey strany k Rossiyskomu Gosudarstvu do izbraniya v Getmany Mazepy [History of Little Russia. From the Accession of This Country to the Russian State up to the Election of Mazepa's Hetman]. Moscow, 1830, part 2. 223 + 62 p. (In Russ.)

Barsukov N. Zhizn i trudy M. P. Pogodina [Life and Works of M. P. Pogodin]. St. Petersburg, Typography of M. M. Stasyulevich Publ., 1895, vol. 9. 499 p. (In Russ.)

Belinskiy V. G. Polnoe sobranie sochineniy: v 13 tomakh [The Complete Works: in 13 Vols]. Moscow, Academy of Sciences of the USSR Publ., 1953-1959, vol. 1, 1953. 575 p.; vol. 10, 1956. 474 p. (In Russ.)

Vinogradov I. A. Gogol' -- khudozhnik i myslitel': khristianskie osnovy mirosozertsaniya [Gogol as an Artist and Thinker: Christian Foundations of His Worldview]. Moscow, A. M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Science Publ., 2000. 448 p. (In Russ.)

Vinogradov I. A. “An Unusual Mentor”: I. S. Orlay as the Prototype of One of the Heroes of the Second Volume of “Dead Souls”. In: Novye gogolevedcheskie studii [New Gogol's Studios]. Simferopol, Kiev, 2005, issue 2 (13), pp. 1455. (In Russ.)

Vinogradov I. A. Letopis' zhizni i tvorchestva N. V Gogolya (1809-1852): v 7 tomakh [The Chronicle of Life and Works of N. V Gogol (1809-1852): in 7 Vols]. Moscow, A. M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences Publ., 2017-2018, vol. 1, 2017. 736 p.; vol. 2, 2017. 672 p.; vol. 3, 2017. 672 p.; vol. 4, 2018. 704 p.; vol. 7, 2018. 640 p. (In Russ.)

Voropaev V. A. “Come, Lord Jesus!”: The Secret of N. V. Gogol's Death in the Light of His Church Worldview. In: Russko-Vizantiyskiy vestnik [Russian- Byzantine Bulletin], 2019, no. 1 (2), pp. 244-288. (In Russ.)

Gogol' N. V. Polnoe sobranie sochineniy: v 14 tomakh [The Complete Works: in 14 Vols]. Leningrad, Academy of Sciences of the USSR Publ., 1940, vol. 1. 556 p. (In Russ.)

Gogol' N. V. Polnoe sobranie sochineniy i pisem: v 17 tomakh (15 knigakh) [The Complete Works and Letters: in 17 Vols (15 Books)]. Moscow, Kiev, Moskovskaya Patriarkhiya Publ., 2009-2010, vol. 1-17. 664 + 688 + 680 + 744 + 816 + 720 + 968 + 392 + 488 + 704 + 592 + 608 + 624 + 816 + 936. (In Russ.)

Attention of the French People to the Prevention of the Premature Burial of the Pretended Dead. In: Zhurnal Ministerstva Vnutrennikh Del [Journal of the Interior Ministry], 1844, part 7, pp. 496-498. (In Russ.)

Zelinger Yu. E. Zhizneopisanie Vikentiya Prisnitsa, sportretom ego. Sochinenie doktora Yu. E. Zelingera [The Biography of Vincent Priest, with His Portrait. An Essay of Dr. Yu. E. Zelinger]. St. Petersburg, 1853. 173 p. (In Russ.)

Kulish P. A. Zapiski o zhizni Nikolaya Vasil'evicha Gogolya, sostavlennye iz vospominaniy ego druzey i znakomykh i iz ego sobstvennykh pisem [Notes About Life of Nikolai Vasilyevich Gogol, Compiled on the Basis of the Memoirs of His Friends and Acquaintances and His Own Letters]. Moscow, A. M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences Publ., 2003. 704 p. (In Russ.)

Lathergic Sleep. In: Syn Otechestva i Severnyy Arkhiv [Son of the Fatherland and the Northern Archives], 1831, vol. 20, no. 23, pp. 181-191. (In Russ.)

Lidin V. G. Reinterment of the Body of N. V. Gogol. In: Rossiyskiy Arkhiv: istoriya Otechestva v svidetel'stvakh i dokumentakh XVIII-XX vv.: Al'manakh [Russian Archive: History of the Fatherland in Evidence and Documents of the 18th -- 20th Centuries: Almanac]. Moscow, Studiya TRITE Publ., Rossiyskiy Arkhiv Publ., 1994, vol. 1, pp. 243-246. (In Russ.)

Nazarov N. S., Prince. N. N. A Letter to the Editor. In: Sankt-Peterburgskie Vedomosti [St. Petersburg Gazette], 1857, August 20, no. 179, p. 924. (In Russ.)

Nosov V. D. (Palamarchuk P. G.) «Klyuch» k Gogolyu. Opyt khudozhestven- nogo chteniya [`A Key” to Gogol. An Experiment in Creative Reading]. London, Overseas Publications Interchange Ltd Publ., 1985. 139 p. (In Russ.)

About the Burial of the Dead and the Means to Prevent This Misfortune. In: Zhurnal Ministerstva Vnutrennikh Del [Journal of the Interior Ministry], 1846, part 13, pp. 445-458. (In Russ.)

O sredstvakh k preduprezhdeniyu pogrebeniya obmershikh [On the Means to Prevent the Burial of the Deceased]. St. Petersburg, The Printing House of the Ministry Publ., 1846. 92 p. (In Russ.)

Pavlovskiy I. F. Osip Maksimovich Bodyansky in His Diary of 1849-1850.

In: Russkaya Starina, 1888, no. 11, pp. 395-416. (In Russ.)

Popov E., Archpriest. Obshchenarodnye chteniya po pravoslavno-nravstvennomu bogosloviyu. V poryadke desyati zapovedey Bozhiikh [Public Readings on Orthodox-Moral Theology. In the Order of Ten Commandments of God]. St. Petersburg, Izdanie knigoprodavtsa I. L. Tuzova Publ., 1901. 1087 p. (In Russ.)

Ramazanov N. Moscow City Chronicle. Art News. In: Literaturnyy otdel Moskovskikh Vedomostey 1853 goda [Literary Department of Moscow Gazette 1853], February 26, no. 25, p. 260. (In Russ.)

Samarin Yu. F. An Excerpt from the Notes by Yu. F. Samarin. (Reported by Baroness E. F. Raden). In: Tatevskiy sbornik S. A. Rachinskogo [Tatev Collection of S. A. Rachinsky]. St. Petersburg, 1899, pp. 128-133. (In Russ.)

24.Serkov A. I. Russkoe masonstvo. 1731-2000. Entsiklopedicheskiy slovar' [Russian Freemasonry. 1731-2000. Encyclopedic Dictionary]. Moscow, ROSSPEN Publ., 2001. 1222 p. (In Russ.)

Khitrovo V. I., Khitrovo D. V. Memories of Alexei Stepanovich Khomyakov. In: Nashe nasledie, 2004, no. 71, pp. 91-94. (In Russ.)

Callisen А. Medicinisches Schriftsteller-Lexicon der Jetzt Lebenden Verfas- ser [Medicinal Writers Lexicon of Now Living Authors]. Copenhagen, 1842, vol. 30. 501 p. (In German)

Callisen А. Medicinisches Schriftsteller-Lexicon der Jetzt Lebenden Verfasser [Medicinal Writers Lexicon of Now Living Authors]. Altona, 1845, vol. 33. 760 p. (In German)

Размещено на Allbest.ru