Композиция: В основе романа лежит не хронологическая последовательность событии?, а принцип все более и более глубокого исследования характера главного героя. Все в романе посвящено раскрытию души Печорина.

Цель такой? композиции - показать Печорина с разных сторон, в разных обстоятельствах жизни, постепенно приближая его к читателю.

В первой? повести, «Бэла», мы видим Печорина глазами Максим Максима. В следующей? же повести «Максим Максимыч», ракурс повествования меняется: теперь Печорин сталкивается с самим автором рассказчиков. В «Журнале Печорина» Слово получает сам герои? анализирующий? себя с предельной? степенью проникновенности и дающий? возможность читателю заглянуть в его душу изнутри.

Тема судьбы: Определяющим началом в поэзии является воля, совершенствующая самосознание личности. В «Герое нашего времени» эта философская категория связана, прежде всего, с действиями и рассуждениями Печорина, проверяющего свою волю на окружающих.

Печорин испытывает свою волю на предмет предопределения своей? судьбы: все ли решается по конкретным людям на небе или же все зависит от воли людей?.

У Печорина все подкреплено жизненным опытом. Роман воли или роман судьбы? Вопрос открытый?.

Судьба судьбой?, а воля решительного натренированного жизненными испытаниями человека стоит на первом месте.

№ 17. Печорин и Максим Максимыч. Какова авторская позиция в этом конфликте?

В статье, посвященной разбору романа М. Ю. Лермонтова, В. Г. Белинский даст следующую характеристику Максиму Максимычу: «старый младенец, добрый, милый, человечный, неопытный во всем, что выходило за тесный кругозор его понятия и опытности». А Печорин, по мнению критика, превращается в «умную ненужность», в лишнего человека. Причина этого кроется в самом страшном противоречии героя: «необъятные силы души» - и мелкие, недостойные Печорина поступки, которые приносят людям только страдание и разочарование.

№18. Ранние циклы повестей Гоголя. «Вечера на хуторе близ Диканьки»

История создания: К написанию «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Гоголь был вынужден прибегнуть из-за тяжелого финансового положения. Первый том цикла был издан в 1831 году, а второй - год спустя. Произведения Гоголя сразу же приобрели большую популярность.

Тема: Искренняя вера в то, что добро всегда побеждает зло.

Композиция: Цикл состоит из двух томов, каждый из которых включает по 4 повести. В основе композиции лежит противодействие добра и зла, и все художественные средства, используемые автором, призваны максимально это подчеркнуть.

Жанр: Повесть.

Направление: Романтизм.

Центральная тема, объединяющая все повести цикла «Вечера на хуторе близ Диканьки» - неизменное торжество добра над злом.

На примере своих героев Гоголь показывает, что деньги далеко не всегда являются синонимом счастья, земные страсти делают из человека заложником темных сил, а добродетель и искренняя вера всегда спасут даже в самой сложной жизненной ситуации.

Основная мысль произведения достаточно проста и понятна - все тайное, так или иначе, становится явным, а за содеянное зло неизменно придет расплата. При этом автор не осуждает героев, чей смысл жизни заключается в потакании своим низменным страстям, поскольку все они уже наказаны по заслугам и высмеяны.

Именно юмор помогает автору в легкой и ненавязчивой форме донести до читателя прописную истину - жить нужно по совести, в любви и сострадании к ближним, и тогда никакая темная сила не причинит вреда, а чертовщина пройдет стороной.

№19. Гоголь. Петербургские повести. Идейно-художественное единство цикла

Причины, заставившие Гоголя обратиться к созданию книги, -- в современном ему состоянии русского общества. В декабре 1844 года он пишет своей постоянной корреспондентке, калужской губернаторше А. О. Смирновой-Россет о том, что побудило его засесть за работу над новой книгой. Гоголь говорит о своем последнем приезде в Россию, о расколе общества на враждующие партии, о претензии каждой на истину в последней инстанции. И Гоголь решается на великое дело объединения, просвещения враждующих сторон, при этом он стремится решительно отмежеваться от политики, он подходит к написанию своей книги как к исполнению великого долга, долга перед современниками, нравственного долга перед Отечеством. Он ощущает себя прежде всего художником, поэтом, которому дано свыше право просвещения, при этом и в само понятие «просвещение» он вкладывает особый смысл. Просветить значит "всего насквозь высветлить человека во всех его силах". Отсюда и книга его обращена к русскому помещику, к "занимающему важное место", к губернаторше, словом, ко всему образованному сословию.

Давайте внимательно вчитаемся в название глав. Часть из них носит императивный характер ("Нужно любить Россию", "Нужно проездиться по России"), другие обозначены как вопрос («Что такое губернаторша?», "В чем же наконец существо русской поэзии и в чем ее особенность?"), третьи имеют подзаголовок («Два письма к Н. М. Я...ву», "Письмо к В. А. Ж...му"), и это действительно частные письма Гоголя современникам, письма, восстановленные по черновикам, слегка переработанные и включенные в книгу. В них затронуты волнующие автора проблемы, но, как считал писатель, их обсуждение никак не укладывалось в рамки частных писем: оно было слишком важным для общественного самосознания.

Идеализация Гоголем патриархально-консервативной государственности: В этом произведении много чисто автобиографического: боязнь смерти, горячая, фанатическая любовь к Богу, заботы о строении своего «душевного дела», самобичевание, различные признания касательно своих сочинений. Все это не имеет общественного значения. Такое значение остается только за мыслями Гоголя о государстве, обществе, русском народе и русской интеллигенции, о значении литературы, её содержании и целях. Гоголь, идеализировавший в юности бюрократический строй русской жизни, под конец, совершенно в нем разочаровался. И в «Мертвых Душах», и в «Переписке с друзьями» найдём мы резкие нападения его на систему управлять страной при помощи «бумаг из Петербурга», при помощи комиссий и иерархии чиновников. Вместо этого строя Гоголь мечтал о каком-то «патриархальном устройстве» государства: во главе его стоит государь, который к подданным относится сердечно, как «отец», с верою и любовью. Такими же государями «в миниатюре» должны были быть «генерал-губернаторы» и «губернаторы»; гуманно, просто, без чинопочитания должны были относиться друг к другу люди в этом гоголевском государстве. Прямой путь к этому идеалу - «очищение своей собственной души и сердца». Не реформы в западном духе необходимы отечеству, говорит Гоголь, а моральное возрождение каждого отдельного человека. К просвещению в западном духе он относился так же, как тот же Л. Толстой. Жизнь идеального государства будет течь быстро и правильно, когда каждый определит свой «долг» и, довольствуясь малым жребием, честно понесет его в жизни. Мужик пусть пашет землю, пусть помещик патриархально к нему относится, оберегает его, наставляет, хвалит, наказывает, судит, и чиновник пусть честно исполняет свою работу, купец пусть честно работает - и тогда все процветет без реформ.

Роль дворян по представлению Гоголя: Особенное внимание уделил Гоголь в «Выбранных местах» помещику-дворянину. Дворянин, по его представлению, - маленький государь в своем поместье: он перед Богом отвечает за своих крепостных, оттого писатель называет «святой» работу в деревне разумного, добродетельного помещика. Не освобождение крестьян нужно мужикам, пишет Гоголь, не школы и не книги, а разумное руководительство и религиозное воспитание. Труд землепашца и дворянина-помещика, живущего неотлучно в деревне, - основа процветания отечества.

Это тяготение к «земле», обожествление труда, особенно физического (Гоголь даже рекомендует помещику косить вместе с крестьянами) опять сближает его с Л. Толстым.

Гоголь о новых веяниях в русском обществе. Русским обществом Гоголь в своей «Переписке» недоволен: он не раз говорит о какой-то тревоге, которая растет в русской интеллигенции, о растерянности, пустоте русской мысли, об исканиях чего-то. Гоголь был прав, отметив переходный характер русского общественного самосознания, но он не угадал близости реформ 1860-х годов и переустройства всей русской жизни на новых либеральных началах. В своей книге он идёт за стремлением, которое замечалось во многих русских людях ещё со времен Ивана Грозного: они мечтали исправить русскую жизнь, восстановив «поисшатавшуюся старину». «Выбранные места» Гоголя несколько смахивают на «Домострой», с его патриархальными взглядами на жизнь.

Зато совсем не по-старинному смотрел Гоголь на «женщину». Её он боготворит, ей отводит первое место в истории человеческой жизни, общественной и семейной. Отзвуки юношеского романтизма привели Гоголя к такому преклонению.

Гоголь о значении церковной поэзии. С историко-литературной точки зрения любопытны те части «Переписки» Гоголя, где он говорит о русской поэзии. Гоголь отмечает органическую связь русской лирики с поэзией древнерусской, церковной. Он указывает, что русские поэты даже XVIII века черпали и образы, и настроения из Св. Писания. Ломоносов, Державин, Пушкин, Языков дают ему особенно много оснований для этого утверждения. Восхваление России, русского царя в нашей поэзии есть отзвук того полурелигиозного пафоса, с которым о царях и родине говорится только в Ветхом Завете. И Гоголь рекомендует лирическому поэту своего времени Ветхий Завет, говоря, что там источник вечной и возвышенной, божественной поэзии. Из христианских церквей он отдает предпочтение православной: в ней больше забот о небесном, в ней больше смирения, больше любви к людям, больше гуманности. «Святые отцы» и «Златоуст» - лучшие книги для народа, говорит Гоголь. В этих словах перед нами вновь воскресает старая, допетровская Русь, когда эти книги были настольными у русского грамотея.

«Выбранные места» об отношениях Европы и России. Гоголь не раз поднимает в «Выбранных местах» вопрос об отношениях Европы и России: он критически, даже с юмором относится к «квасным патриотам», к славянофилам, но критикует и «западников». К «Западу» он относится с полным недоверием. Ему кажется, что западная культура иссякает, и что скоро заграничные люди обратятся к России «за мудростью». «Все европейские государства, - говорит он, - теперь болеют необыкновенною сложностью всяких законов и постановлений», идеалы религиозные там забыты, и «душевным делом» никто не занимается. Не то Гоголь видел в России, по крайней мере, в том кругу, в котором он вращался: очевидно, в самом деле, все эти губернаторши, помещики, «значительные лица», поэты, которым он писал свои письма, думали больше о своей душе, о «своем внутреннем строении», чем о земле. И это утешало Гоголя. Он говорит, что русское общество его времени «всё чего-то ищет, ищет уже не вне, а внутри себя. Вопросы нравственные взяли перевес над политическими и над учеными». Гоголь плохо знал о других настроениях русского общества, и это приверженцы этих других взглядов сочли его книгу непонятной, глупой и вредной.

Разнообразие стиля «Переписки» Гоголя. Гоголь писал свои письма к разным лицам: к умным и глупым, к восторженным и спокойным. Он сам говорит, что писал так, чтобы его всякий понял, оттого в его письмах много разнообразия. Грубоватому и недалёкому помещику он писал грубоватое письмо, говоря понятным для него стилем. Это письмо особенно возмутило Белинского. Гоголь советует помещику внедрять у крестьян уважение к честным и хорошим работникам; перед образцовым «мужиком» обыкновенные должны были снимать шапки. По адресу того, кто не снимет, Гоголь рекомендовал помещику употребить «крепкое слово»: «ах, ты, невымытое рыло! Сам весь заплыл в саже, так что и глаз не видать, да еще не хочет оказать и чести честному! Поклонись же ему в ноги!» Это «невымытое рыло» - только «мужицкий стиль», которым, очевидно, Гоголь хотел указать лишь на необразованность мужика. «Мужика не бей, - говорит он в том же письме. - Съездить его в рожу еще не большое искусство. Но умей пронять его хорошенько словами». Это «съездить в рожу» - помещичий жаргон, под который подделывается Гоголь, стараясь сделаться ясным своему простоватому и грубому корреспонденту.

Отношение русского общества к «Выбранным местам». Когда «Выбранные места из переписки с друзьями» сделались достоянием публики, они почти ни в ком, кроме интимных друзей Гоголя, не вызвали сочувствия. Особенно возмущены были люди либерального склада, недавние поклонники Гоголя. Они увидели в этой книге измену его прежним убеждениям, ложь и подлость. Всего энергичнее такое отношение выразилось в письме Белинского к Гоголю. Сам фанатик по темпераменту, больной и измученный жизненной борьбой Белинский сказал уже стоявшему одной ногой в могиле Гоголю много злого и несправедливого. В этом столкновении двух современников сказалось все русское общество, с различными полюсами его тогдашнего мировоззрения.

Белинский написал Гоголю, что прежде «любил его со всею страстью», видя в нем надежду, честь, славу русской земли, «одного из великих вождей её на пути сознания, развития, прогресса». Теперь от этой страсти осталось «презрение и ненависть», такая же страстная... «Выбранные места» он назвал «хитрой, но чересчур нецеремонной проделкой для достижения небесным путем чисто земной цели». Он с негодованием остановился на выражении: «ах, ты невымытое рыло!»... Не вникая в истинный смысл этой грубости, он назвал Гоголя проповедником кнута, апостолом невежества, поборником обскурантизма и мракобесия. «Не истиной христианского учения, - говорит Белинский, - а болезненной боязнью смерти, чёрта и ада веет из вашей книги». Критик саркастически высмеял стиль книги и не погнушался сослаться на слухи о том, что книга Гоголя была написана для того, чтобы попасть в наставники цесаревича.

«Авторская исповедь» Гоголя. В ответ на эту жестокую и незаслуженную «критику» и на другие подобные Гоголь написал свою «Авторскую исповедь». Глубокою горестью, тоской проникнуто это ясное по мысли, спокойное по изложению сочинение. Гоголь умирал, непонятый современниками и потерявший надежду, что они его поймут, что ему простят промахи и поблагодарят за то страстное желание принести пользу родине, которое руководило им в жизни и которое он перенес в свои сочинения. В трогательной «Авторской исповеди» он просит у грядущих поколений справедливости и милости.

Письмо Белинского. «Если бы Вы действительно преисполнились истиной Христова, а не дьяволова ученья, - совсем не то написали бы Вы вашему адепту из помещиков. Вы написали бы ему, что так как его крестьяне - его братья во Христе, а как брат не может быть рабом своего брата, то он должен или дать им свободу, или хоть по крайней мере пользоваться их трудами как можно льготнее для них, сознавая себя, в глубине своей совести, в ложном по отношению к ним положении.»

«Что Вы подобное учение опираете на православную церковь - это я еще понимаю: она всегда была опорою кнута и угодницею деспотизма.»

Натуральная школа -- условное название начального этапа развития критического реализма в русской литературе 1840-х годов, возникшего под влиянием творчества Гоголя. Не являлась литературным объединением с чётко оформленной программой и членством, она представляла собой неформальное объединение молодых прозаиков, собравшихся под идейным влиянием Белинского в журнале «Отечественные записки».

К «натуральной школе» причисляли Тургенева и Достоевского, Григоровича, Герцена, Гончарова, Некрасова, Панаева, Даля, Чернышевского, Салтыкова-Щедрина и других.

Основной доктриной «натуральной школы» провозглашался тезис о том, что литература должна быть подражанием действительности.

Наиболее общими признаками, на основании которых писатель считался принадлежащим к Натуральной школе, являлись следующие: общественно-значимая тематика, захватывавшая более широкий круг, чем даже круг социальных наблюдений (зачастую в «низких» слоях общества), критическое отношение к социальной действительности, реализм художественного выражения, борющийся против приукрашивания действительности, самоцельного эстетства, романтической риторики.

Пример: Гоголь «Шинель»

№25. Трагическое «свое» в повестях И.С.Тургенева

На примере романа «Рудин» (1855).

В этом романе Тургенев поставил своей задачей ответить на вопрос о передовом общественном деятеле современности. Может ли претендовать на эту роль один из лучших представителей высококультурного дворянства, человек, воспитавшийся в кружке Станкевича, один из тех людей, о которых Чернышевский сказал: «Поэзиею упоены были их сердца; слава готовила им венцы за благую весть, провозглашаемую от них людям, и, увлекаемые силою энтузиазма, стремились они вперед»?

Речь шла о том, может ли Рудин способствовать преобразованию общественной жизни России, может ли он бороться с препятствиями, способен ли он не только просвещать людей, но и вести их за собой.

Роман должен был называться «Гениальная натура», и в этой формуле для Тургенева одинаково важны были обе ее части: «гениальность», т. е. способность к философским обобщениям, широта взгляда, бескорыстный энтузиазм, и «натура», т. е. твердость воли и умение преодолевать препятствия, в том числе даже самые будничные, вполне прозаические, знание жизни, понимание обстановки.

В «Рудине» Тургенев судит своего героя именно с этой точки зрения и выносит ему окончательный приговор.

Дело в том, что в Рудине есть способности пробуждать людей, но нет способности вести их за собой; он просветитель, но не преобразователь; в нем есть огромный ум, но нет «могучей воли»; в нем есть «гениальность», но нет «натуры», -- таковы окончательные итоги анализа рудинского типа в романе Тургенева, таков его приговор Рудину, одновременно обвинительный и оправдательный. Обвинительный потому, что Рудин, способный к героическому порыву, о чем говорит его смерть на баррикаде, не способен к преодолению препятствий, не способен к повседневной борьбе.

В «Рудине» Тургенев поставил своего героя перед лицом истории и, применяя исторический критерий, стремился выяснить его общественное значение. Однако, с точки зрения Тургенева, человек живет не только в сфере общественных отношений, он находится также под властью внеисторических, вечных стихий универсальной жизни.

http://www.diary.ru/~shamomist/p194802167.htm?oam

№27. «Обыкновенная история» А.И. Гончарова - роман воспитания

Критика:

Ф. М. Достоевский: "...Обломов. Русский человек много и часто грешит против любви; но и первый страдалец за это от себя. Он палач себе за это. Это самое характеристичное свойство русского человека. Обломову же было бы только мягко. Это только лентяй, да еще вдобавок эгоист. Это даже и не русский человек. Это продукт петербургский. Он также и барич, но и барич-то уже не русский, а петербургский..." (Ф. М. Достоевский, записная книжка 1864--1865 г.)

Критик Н. А. Добролюбов (1859 г.): "...некоторым кажется роман Гончарова растянутым. Он, если хотите, действительно растянут. <...> Никаких внешних событий, никаких препятствий <...>, никаких посторонних обстоятельств не вмешивается в роман. Лень и апатия Обломова - единственная пружина действия во всей его истории..."

"...Обломов есть лицо не совсем новое в нашей литературе; но прежде оно не выставлялось перед нами так просто и естественно, как в романе Гончарова. Чтобы не заходить слишком далеко в старину, скажем, что родовые черты обломовского типа мы находим еще в Онегине и затем несколько раз встречаем их повторение в лучших наших литературных произведениях..." (Н. А. Добролюбов, статья "Что такое обломовщина?", 1859 г.)

Критик Д.И. Писарев: "...апатия покорная, мирная, улыбающаяся, без стремления выйти из бездействия; это - обломовщина, как назвал ее г. Гончаров, это болезнь, развитию которой способствуют и славянская природа и жизнь нашего общества.

Это развитие болезни проследил в своем романе г. Гончаров..." "...Событий, действия почти нет; содержание романа может быть рассказано в двух, трех строках <...>; интерес такого романа, интерес такой жизни заключается <...> в наблюдении над внутренним миром человека..." "...Редкий роман обнаруживал в своем авторе такую силу анализа, такое полное и тонкое знание человеческой природы вообще и женской в особенности..." (Д.И. Писарев, статья "Роман И. А. Гончарова Обломов", "Рассвет", 1859, №10)

"...я <...> не считаю Штольца ни высокоразвитым, ни металлически твердым, ни спокойно размышляющим; все эти свойства могут быть приписаны человеку, а я не считаю Штольца за человека. Я вижу в нем довольно искусно выточенную марионетку, двигающуюся взад и вперед по произволу выточившего ее мастера. Еще гораздо искуснее марионетки Штольца выточена другая очень красивая марионетка, Ольга Сергеевна Ильинская; но жизни нет ни в той, ни в другой..." (Д.И. Писарев, "Женские типы в романах и повестях Писемского, Тургенева и Гончарова", 1861 г.)

№29. Философская и любовная лирика Ф.И. Тютчева («денисьевский цикл»)

Философская лирика: Федор Иванович Тютчев - первый в истории русской литературы поэт, центральной темой творчества которого являются «предельные основания бытия», общие вопросы мироустройства. Ею лирический герой не является выразителем какой-то определенной философской концепции, он только задастся «проклятыми», не имеющими ответа вопросами: что есть человек? для чего он заброшен I в мир? для чего сотворена сама природа? в чем загадка природного бытия? Драматическое ощущение бесперспективности философского поиска нашло отражение в знаменитом тютчевском четверостишии:

Природа - сфинкс. И тем она верней

Своим искусом губит человека,

Что, может статься, никакой от века

Загадки нет и не было у ней.

С одной стороны, автор указывает на наличие в природном бытии высших духовных начал:

Не то, что мните вы, природа:

Не слепок, не бездушный лик -

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык...

С другой стороны, автор говорит о глухоте природы к мольбам своих детей, о ее равнодушии как к смерти человека, так и к его страданиям и страстям.

В стихотворении «От жизни той, что бушевала здесь...» бездна мыслится как одна из частей или одна из функций физического мира:

Природа знать не знает о былом...

Поочередно всех своих детей,

Свершающих свой подвиг бесполезный,

Она равно приветствует своей

Всепомогающей и миротворной бездной

Любовная лирика: В зрелые годы Тютчев был полон страстей. В 1850, будучи женатым человеком и отцом семейства, влюбился в 24-летнюю Е.Денисьеву, почти ровесницу своих дочерей. Открытая связь между ними, во время которой Тютчев не оставлял семью, продолжалась 14 лет, у них родилось трое детей. Общество восприняло это как скандал, от Денисьевой отрекся отец, ее перестали принимать в свете. Все это привело Денисьеву к тяжелому нервному расстройству, а в 1864 она умерла от туберкулеза.

Потрясение от смерти любимой женщины привело Тютчева к созданию «денисьевского цикла» - вершины его любовной лирики. В него вошли стихи: О, как убийственно мы любим... (1851), Я очи знал, - о, эти очи!.. (1852), Последняя любовь (1851-1854), Есть и в моем страдальческом застое... (1865), Накануне годовщины 4 августа 1865 г. (1865) и др.

Любовь, воспетая в этих стихах как высшее, что дано человеку Богом, как «и блаженство, и безнадежность», стала для поэта символом человеческой жизни вообще - муки и восторга, надежды и отчаяния, непрочности того единственного, что доступно человеку, - земного счастья. В «денисьевском цикле» любовь предстает как «роковое слиянье и поединок роковой» двух сердец.