Новый взгляд на хронические болезни человека. Проблемы современной медицины

Возможно, в случаях наличия аллелей Т-Т MTHFR I у плода его внутриутробное развитие также можно улучшить при помощи витаминных комплексов, содержащих метафолин (если имеется его достаточная биодоступность в связи с фето-плацентарным барьером). Тогда вопрос: нужно ли и с какого срока применять этот препарат в случае риска аллелей Т-Т у плода? А то, что метафолин, применяемый в массовом порядке при подготовке к беременности и в первом её триместре, будет способствовать накоплению дефектного аллеля Т в гетерозиготном состоянии гена MTHFR I в популяции, весьма очевидно.

Тогда, возможно, применение метафолина в плане подготовки к беременности имеет смысл только в конкретных случаях и только при известном ФЦ обоих будущих родителей - с учётом возможного варианта пары аллелей MTHFR I C-T у плода? Но ведь и такой вариант либо усугубляется состоянием остальных генов ФЦ, либо, наоборот, практически полностью компенсируется. Учесть ВСЁ - мы НЕ МОЖЕМ! Так не лучшим ли выходом в такой ситуации будет воспользоваться природным механизмом естественного отбора?

В случае же возможного у плода гена MTHFR I типа T-T вопрос о применении метафолина с ранних сроков беременности (но не при подготовке к ней!), позволяющего, по всей видимости, развиваться плоду с детерминированными на всю жизнь проблемами здоровья, должны решать родители. Но прежде они должны получить исчерпывающую информацию о рисках.

Так не проще ли стараться не вмешиваться радикально в процесс естественного отбора хотя бы на этапе прегравидарной подготовки и в первом триместре беременности и готовиться к зачатию ребёнка более естественными способами, чем сейчас? А если всё же вмешиваться, то насколько? Очень сложный вопрос, однако он назрел - в плане здоровья нынешнего человеческого общества и, главное, будущих его поколений. Представляется, что при планировании беременности вполне достаточным (без дополнительных анализов) является приём в течение 1-2 мес. до и после зачатия 400 мкг фолиевой кислоты (согласно рекомендации ВОЗ), 250 мг метионина, 1таблетки комплекса В12 и В6 и 200 мкг иодистого калия в день. Вместе с будущим отцом!

В случае имеющихся уже заболеваний, возможно, показан усиленный комплекс витаминов группы В - кофакторов ФЦ: В1, В2, В6, В12. Все остальные биологически активные вещества, на наш взгляд, при их назначении требуют чётких показаний.

Оптимальным было бы не только добрачное консультирование будущих супругов по возможным проблемам их детей, связанным с ФЦ, но и как можно более ранний скрининг всей популяции по генам ФЦ. Особенно касается это беременных и новорожденных. Однако рекомендованное ВОЗ применение ФК в дозе 0,4 мкг в день при подготовке к беременности в течение 2 месяцев всем женщинам на популяционном уровне без анализов на данном этапе оправдано, так как, видимо, позволяет в большинстве случаев преодолеть дефекты ФЦ таким способом, но этот вариант не является идеальным.

Применение метафолина в составе витаминов и КОК без знания ФЦ пациента чревато очень серьёзными последствиями. Как при беременности, так и вне её. КОК с метафолином, да ещё содержащий антиандрогеный гестаген, абсолютно неприемлем для широкого применения! В случае полиморфизма аллелей гена MTHFR II C-C применение таких КОК - огромный риск для пациентки в плане аутоиммунных поражений, а в случае наличие генетической предрасположенности - ещё и повышенная вероятность тромбофилических осложнений. Спасает нас в этой ситуации только предельное совершенство взаимокомпенсациии всех возможных проблем ФЦ. Но мы уже и его успешно преодолеваем…

Антиандрогенный эффект гестагена в КОК с метафолином многократно усиливает вероятность осложнений и даже фатальных исходов у таких пациенток, нивелируя защитный эффект андрогенов от многих проблем в женском организме. А вот лёгкий андрогенный эффект гестагена, входящего в КОК, весьма полезен у женщин без гиперандрогенизма, особенно в случае применения КОК с лечебной целью (при эстрогензависимой патологии). К тому же у здоровых женщин «эстрогенного» типа такая контрацепция, скорее всего, не будет снижать либидо.

У беременных с полиморфизмом MTHFR II C-C либо А-С развитие весьма серьёзных осложнений по типу нарушения формирования ФПК на самых ранних стадиях и раннему развитию ФПН на фоне применения метафолина также весьма вероятно и также дополнительно зависит от конкретного варианта аллелей других генов ФЦ и имеющихся - скрытых или уже явных - проблем в остальном геноме. В такой ситуации представляется возможной и онкологическая патология у ребёнка в очень раннем возрасте.

Практически вся патология беременности, начиная от незначительных функциональных нарушений и заканчивая самыми серьёзными осложнениями: бесплодием, привычным невынашиванием, гестозами, тромбофилиями - обусловлена дисфункцией надпочечников и опосредуется генетически порочным фолатным циклом с учётом содержания остального генома. В случае отсутствия других генетических угроз дело чаще (но не всегда!) может ограничиться небольшими локальными симптомами либо нетяжёлым ранним токсикозом как проявлением гиперкортизолизма. В более тяжёлом случае возможно, например, развитие раннего и плохо прогнозируемого АФС, либо, например, изолированной ЗРП без определяемого нарушения маточно-плацентарного кровотока. Возможно, последний вариант зависит уже от состояния ФЦ плода.

Поздние осложнения беременности являются компенсаторными реакциями, связанными с гипокортизолизмом и провоцируются высоким уровнем прогестерона, поэтому наиболее часто встречаются во 2 половине беременности. Страхует же беременных высокий уровень эстрогенов. В послеродовом периоде причина уже другая: резкое снижение уровней всех гормонов при нефизиологическом (в случае гипокортизолизма) падении уровня ГКС после его резкого подъёма обусловленного родовым стрессом.

Теперь подробнее. Например: ранний токсикоз - это адаптационная реакция, связанная с чрезмерной активизацией ПНС через определённые варианты ФЦ и абсолютную биологическую гиперпрогестеронемию. Так при высоком уровне эстрогенов при раннем токсикозе практически не бывает ранних выкидышей: видимо, в этом случае процесс компенсации гиперкортизолизма не успел уйти в формирование аутоиммунных механизмов гипогонадизма, хронического эндометрита и патологии инвазии трофобласта. При правильном эмбриогенезе соответственно высок и уровень прогестерона. И вот он же, вызывая ПНС-зависимые симптомы раннего токсикоза, в свою очередь, видимо, страхует своим симпатолитическим эффектом от прерывания беременности. А вот МК-симптомов при раннем токсикозе не бывает: достаточный уровень прогестерона обычно уже не требует такой поддержки ПНС - «главной» в деле сохранения беременности после плацентации. Насчёт применения бета-адреномиметиков для сохранения беременности додумать может любой желающий.

И при повторных беременностях ранний токсикоз может как исчезать, так и оставаться без изменений, и даже, но реже - прогрессировать. Всё зависит от того, насколько успешно справится организм с компенсацией функционального гиперкортизолизма.

Другое дело во второй половине беременности. При водянке и гестозе у беременных именно МК-механизм «поддержки» беременности уже вполне актуален: на фоне относительного гипокортизолизма, обусловленного самыми разными причинами, компенсаторно повышенного базального уровня КА и недостаточном для уравновешивания симпатомиметических влияний катехоламинов и эстрогенов уровне П. Особенно при уже развившейся ФПН (причина которой - тот же субклинический гипокортизолизм в процессе инвазии трофобласта, кое-как скомпенсированный) с биологической недостаточностью П и сохраняющего беременность тонуса ПНС.

И в механизме артериальной гипертонии при гестозе, возможно, имеет место такая патогенетическая линия - уже при недостаточности компенсации МК влияния КА. Естественно, организм при недостаточном парасимпатическом влиянии П дополнительно усиливает МК-активность Н. (нарастают отёки), но КА организму ещё нужнее (при преобладании тонуса ПМС и декомпенсации гипокортизолизма он просто умрёт), поэтому снижать их базальный уровень он не намерен, а вместо этого отвечает его ростом и дальнейшим повышением АД - вот и завертелся порочный круг, разорвать который, как известно, может только родоразрешение. Но вот скомпенсировать состояние нарастающего гестоза может весьма помочь коррекция особенностей ФЦ пациентки, предрасполагающих к гипокортизолизму, метионином.

В случае же наличия генетической патологии системы гемостаза, да ещё при нерациональной терапии, возможна, в числе прочего, и «внезапная» материнская смертность на фоне гипокортизолизма, связанная, например, с ТЭЛА, либо с геморрагическим инсультом или массивными послеродовыми кровотечениями. Согласно современным представлениям к варианту тромбозов более склонны носительницы аллеля А в системе групп крови АВО, к кровотечениям - обладательницы группы крови О(I) первой.

7. Выводы

1. Огромное количество самых разнообразных заболеваний человека имеет общий механизм развития: полиморфизм генов фолатного цикла (ФЦ).

Ввиду колоссальной важности правильного обмена фолатов для полноценного сохранения вида Homo sapiens фолатный цикл многократно страхуется: множеством аутосомных генов рецессивного типа с индивидуальной пенетрантностью, зависящей от огромного количества случайных факторов, зависящих также и лично от каждого индивида. Причём любая отдельная мутация в пределах ФЦ не является для вида и индивида фатальной.

Более того: фатальным не всегда является даже сочетание множества мутаций внутри ФЦ, т.к. в случае их удачного сочетания даже патологический ген в гомозиготном состоянии иногда способен приводить - в конечном счёте - к улучшению компенсаторных возможностей организма. Неудачные сочетания полиморфизмов ФЦ максимально элиминируются из популяции природными механизмами, направленными на сохранение популяционного здоровья.

Полиморфизм генов ФЦ является, в том числе, этиопатогенетическим фактором хронической гинекологической патологии пролиферативного (миома, эндометриоз, ФКБ) и симптоматического (дисменорея, ПМС) типа.

2. Абсолютное большинство хронических неинфекционных заболеваний человека (ХНИЗ) является клинически манифестировавшей индивидуальной компенсаторной реакцией, направленной на оптимизацию и сохранение ГКС-функции Н в условиях уникального человеческого организма.

3. Пусковым фактором манифестации проблем порочного ФЦ является стресс в самом широком смысле слова: психогенный, средовой, инфекционный, травматический, ятрогенный и проч.

Стресс - в любом смысле и любой интенсивности - как острый, так и подострый, и хронический, способствует развитию либо гиперкортизолизма (при функциональной полноценности надпочечников), либо - гипокортизолизма. Или же прогрессирует ХФНН (часто - уже врождённое состояние) как синдром астении и хронической усталости, легко переходя в депрессивные состояния.

У женщин очень часто пусковым фактором манифестации патологии ФЦ является беременность. Но именно в этих случаях возможна ремиссия после родов состояния ХФНН или гипокортизолизма, впервые возникших во время беременности, и даже некоторая компенсаторная адаптация организма, что проявляется отсутствием осложнений при последующих беременностях.

4. Невозможно полностью предсказать вероятность развития ХНИЗ и их возможный спектр у конкретного пациента до их развития, не зная генетического состояния ФЦ у него.

Хотя семейный анамнез и некоторые фенотипические особенности индивида позволяют сделать приблизительное заключение о возможности тех или иных нарушений в геноме и генетических нарушений ФЦ, но до манифестации у пациента конкретных проблем невозможно без генетического анализа их конкретизировать.

5. В случае уже манифестировавших - по самым разным причинам - ХНИЗ возможно более детальное представление о состоянии ФЦ индивида и без генетического анализа, но всё же - далеко не полное.

6. Патологическое течение беременности и патологические роды формируют у плода склонность к ХФНН, а при неполноценном ФЦ у плода могут вести к гипокортизолизму и ранней манифестации ХНИЗ у ребёнка, а также к психологически-поведенческим проблемам.

Патология личного ФЦ способствует и более тяжёлому течению периода адаптации к внеутробному существованию, когда должна происходить компенсация анте-, интра- и постнатальных проблем плода и новорожденного. Зная состояние ФЦ новорожденного, ему можно оказывать наиболее адекватную и полноценную помощь сразу после рождения, а, возможно, и до.

Скорее всего, синдромы трисомии у плода ассоциируются с нарушением функционирования ФЦ (у матери и/или плода?), вероятнее всего - с его вариантами, характеризующимися замедленными процессами синтеза белков.

7. Дополнительно на генетическом уровне организм защищён мутациями, изменяющих метаболизм ГКС в сторону андрогенов (группа этих мутаций обозначается как ВДКН - врождённая дисфункция коры надпочечников). Повышенный уровень андрогенов в организме затрудняет клиническую манифестацию компенсаторных реакций на генетическую патологию обмена фолатов, особенно связанных с гиперэстрогенией и компенсаторной гиперпрогестеронемией у женского пола.

Эти же мутации несколько сдерживают темпы развития МС и снижают вероятность развития сахарного диабета 2 типа.

NB! Речь идёт не о классических формах ВДКН с преждевременным половым развитием и даже с нарушением формирования пола, а о часто встречающихся неклассическтих, «стёртых» формах ВДКН, связанных, как правило, с аутосомно-рецессивными мутациями в гетерозиготном состоянии, фенотипически проявляющимися незначительным гиперандрогенизмом. Лабораторные показатели они часто даже не изменяют, чаще всего для них характерено незначительное, а то и эпизодическое, повышение 17-ОНП при часто нормальном уровне А в крови. К тому же пенетрантность таких мутаций (возможно, правильнее - полиморфизмов?) наверняка весьма подвержена регуляции эпигенетическими факторами.

8. Роль предохранителя от развития более серьёзной патологии также выполняют тимус и все остальные эндокринные органы.

9. В процессе неадекватного лечения ХНИЗ, особенно тех, которые имеют выраженный аутоиммунный характер, мы имеем самые разнообразные шансы перейти от фазы гиперкортизолизма к гипокортизолизму.

Быстрее и чаще гипокортизолизм - как исход компенсаторной реакции организма - возникает при тех вариантах генетического поражения ФЦ, которые характеризуются биологическим избытком 5-МТГФ (он же метафолин) в организме индивида. Именно в таких случаях удел пациентов - первичные аутоиммунные заболевания и реакции.

Для вариантов с превалированием нетяжёлого поражения второго этапа ФЦ более характерен гиперкортизолизм, начало и преимущественная выраженность тех или иных основополагающих его симптомов и переход к гипокортизолизму сильно зависят от наличия и характера мутаций ВДКН у конкретного индивида. При их отсутствии и глюкозотолерантнось в рамках МС переходит в СД гораздо легче.

Наиболее неприятными вариантами генетического поражения ФЦ являются те, которые сочетают биологический избыток фолатов (нарушения в ЦФ) с выраженным и плохо контролируемым нарушением белкового и липидного обмена (нарушение гена MTR). При беременности этот вариант ассоциируется с приобретённым АФС, тяжесть которого нарастает с каждой последующей беременностью (даже при сохранной генетике гемостаза).

При наличии у индивида мутаций, предрасполагающих к неопластическим процессам (но часто и без онкологического семейного анамнеза, т.к. сам процесс нарушения метилирования ДНК при патологии ФЦ является онкогенным), возможно развитие опухолей. Случаи же «молодого» и притом ненаследственного рака, скорее всего, «на совести» именно вариантов нарушения ФЦ с выраженной фолатемией, т.к. фолаты являются мощнейшими ускорителями пролиферации, которая в какой-то момент может стать неуправляемой, особенно при избытке их активной формы (5-МГТФ) в молодом организме.

Именно поэтому длительный приём фолатов (и тем более в повышенных дозах) не может быть рекомендован никому! В случае генетического варианта MTHFR I T-T этот постулат не относится к метафолину.

Иное дело - при необходимости быстрых репаративных процессов (после травм, операций, инфарктов и проч.). Здесь возможно применение даже повышенных доз витамина В9, причём метафолин будет здесь работать с меньшим эффектом, чем фолиевая кислота.

Среди пусковых факторов как аутоиммунных реакций, так и неопластических процессов нельзя не упомянуть неадекватное лечение витамином Д, иммуностимуляторами, злоупотребление солярием и даже естественной инсоляцией в неестественном для пациента климате.

NB! При полиморфизме гена MTHFR I и II не всегда нужно повышать потребление фолатов, (имеются отдельные исключения для метафолина), а часто нужно уменьшать их! Гораздо более безопасным корректором любых проблем ФЦ является метионин.

Он работает независимо от уровня и характера поражения ФЦ и практически не имеет побочных действий, не требует слишком точного титрования дозы. Уровень гомоцистеина в крови - прекрасный маркёр для коррекции лечения метионином. Вне лечения это - маркёр значительного напряжения компенсаторных процессов ФЦ в организме, в первую очередь гиповитаминоза В12, либо - возможно - всего лишь следствие плохо работающего гена цистатионин-бета-синтазы. Для дифференциальной диагностики этих состояний желательно знать состояние этого гена. Сам гомоцистеинн не токсичен для организма!

10. Функциональная полноценность гонад у индивида (либо ЗГТ половыми гормонами) способна снизить проявляемость или отсрочить манифестацию ассоциированных с патологией ФЦ синдромов и ХНИЗ.

Но не в гинекологии! Здесь процесс «компенсации» уходит либо в гиперфункцию гонад (абсолютный ГЭ и абсолютный или относительный, биологический, избыток П) со всеми вытекающими, либо - в особо серьёзных случаях - развивается по аутоиммунному механизму СИЯ. Но оба этих процесса в то же время защищают организм от более серьёзных ХНИЗ повышенным (от дислипидемии) или пониженным (от аутоиммунно-тромбофилических проблем) уровнем половых гормонов.

Причём настоящий «корень зла» проблем для женского организма - не эстрогены, а прогестерон. Зато андрогены в физиологических дозах - защитники и женского и мужского организма.

Мужчин от большинства проблем хорошо защищает высокий уровень гонадного Т, а дополнительным фактором риска является тенденция к гипогонадизму уже в молодом возрасте.

11. Без компенсации ФЦ невозможна и адекватная коррекция психиатрических состояний и дерматологических проблем. В то же время в лёгких случаях такой патологии, вполне вероятно, будет достаточно монотерапии метоинином с поддержкой комплекса витаминов группы В с непременным участием В12 в адекватной дозе. Возможно ещё - и в сочетании с препаратами, нормализующими взаимоотношения СНС-ПНС. Уникальным препаратом в этом плане является отечественный афобазол.

Скорее всего, пожизненная коррекция ФЦ на фоне необходимой метаболической терапии окажется также надёжной профилактикой сенильных психозов и болезни Альцгеймера.

Адекватная коррекция ФЦ должна помогать и в нелёгком деле лечения и профилактики разного рода зависимостей.

12. Огромное количество неблагоприятных средовых, а также ятрогенных факторов, нерациональный подход к проблемам здравоохранения, особенно в сфере репродукции человека и фармакологии, поставили человечество на грань популяционной катастрофы. По-разному и в разной степени в разных странах, но - во всемирном масштабе.

По приблизительной оценке среди населения Московского региона доля интактного ФЦ составляет не более 5%.

Наиболее оптимистичной в отношении ФЦ (по интуитивно-эмпирическим представлениям) выглядит сейчас популяционная ситуация в регионе Юго-Восточной Азии.

Часть II. Некоторые проблемы современной медицины в свете Концепции

1. Эндометриоз как частный случай компенсаторной реакции второго уровня

С точки зрения автора ХГЗ симптоматического и пролиферативного типа, включая и доброкачественные симптоматические и пролиферативные заболевания молочных желёз (мастодиния, ФКБ), являются компенсаторными реакциями первого-второго уровня - только у женщин - при дестабилизации гомеостаза организма, вызванного хроническим стрессом самом широком смысле этого слова, и опосредованного конкретным вариантом ФЦ женщины.

Данная компенсаторная реакция, как и ХНИЗ вообще, направлена на стабилизацию функции надпочечников, отвечающих на любой стресс закономерным повышением КА и связанной продукции ГКС.

Поскольку правильное функционирования Н - залог долголетия организма, любая неадекватность их ГКС-функции запускает стабилизирующие реакции, которые должны привести к оптимизации функции Н. Однако эти реакции могут задержаться на уровне симптоматических нарушений, либо перейти в функциональные, либо - далее - в органическую патологию. Данная стадия уже расценивается как хроническое заболевание, и необратима в плане излечения. Однако возможна практически полная ремиссия заболевания при правильном подходе к компенсации вызвавших его нарушений.

ГКС являются стратегическим «субстратом выживания» организма, поскольку участвуют в пенетрантности всего человеческого генома и всей жизнедеятельности человеческого организма. К тому же их эффекты реализуются не только гуморальным путём, но ещё и опосредуются через ЦНС и ВНС. Все эти механизмы управления организмом находятся в максимально застрахованной от случайностей взаимосвязи, подчинённой одной цели: дать каждому конкретному человеческому организму максимальные шансы на максимально возможное для него индивидуальное долголетие.

Именно поэтому правильная и максимально долговременная выработка ГКС многократно и взаимосвязанно страхуется организмом, как и максимально защищены анатомически и функционально сами надпочечники.

Регулируется их деятельность, прежде всего, так называемой симпато-адреналовой системой (САС) организма, но взаимосвязь между ВНС, включающей симпатический, парасимпатический и метасимпатический отделы во всей их безупречной взаимосвязи, и всеми гормонами организма человека, куда шире и теснее, чем принято думать.

К тому же Н обладают механизмом саморегуляции, оптимизирующим их функцию в условиях «повседневности».

Все гормоны человека являются частичными дублёрами ГКС, страхующими и частично заменяющими - при напряжении адаптации - те или иные функции ГКС, во имя максимального сохранения и пролонгирования действия «оригинала».

Самые главные «синергисты» ГКС - половые стероиды. Наиболее универсальным для человека из них является тестостерон. Этот гормон более всего, но, разумеется, не полностью, синергичен ГКС в целом, причём как у женщин, так и у мужчин. Уандрогенов преобладает всё же «адреналиновый» механизм компенсации ГКС.

Эстрогены - женский вариант, более мягкий «синергист» ГКС, зато, возможно, и более равновесный и полноценный. Поэтому, в отсутствие в женском организме исходно (генетически) повышенного уровня А (мутации ВДКН и некоторые случаи СПКЯ, как правило, смешанного характера гиперандрогенизма), организм при необходимости компенсации стрессового гиперкортизолизма увеличивает в первую очередь продукцию Э. Далее следуют многочисленные известные патогенетические механизмы реализации эффектов гиперэстрогении в женском организме: как абсолютной, так и относительной; как за счёт проэстрогенных, так и антиэстрогенных механизмов, задействованных организмом строго индивидуально в каждом конкретном случае - в зависимости от максимально выгодного данному организму варианта компенсации. Здесь для «выбора» организма уже имеет значение и имеющаяся скрытая патология остального генома.

Столь широко распространённая НЛФ - простейший и естественный ответ организма в такой ситуации, позволяющий ему сдерживать абсолютный ГЭ и уменьшать вызываемые им проблемы. Ведь при высоком уровне П организму для решения «высших» проблем придётся наращивать абсолютный уровень Э. К тому же, многочисленные проблемы, вызываемые гиперпрогестероновым состоянием, выглядят обычно для организма куда более серьёзными, особенно в сочетании с дефицитом биологического эффекта андрогенов. К тому же, в ситуации абсолютного гиперэстрогенизма даже при НЛФ уровень П может быть достаточно высоким, чтобы «обеспечить» дополнительно симптоматические ХГЗ типа ПМС или мастодинии.

У клиницистов уже давно сформировалось представление о характерном фенотипе и психологическом статусе дам, страдающих эндометриозом. Обычно это женцины невысокого роста, астенического телосложения или эстрогенного типа с весьма подвижными психическими реакциями и высоким интеллектом. Такой фенотип соответствует «быстрому», наименее повреждённому генетически типу ФЦ, требующему хорошего уровня ГКС для быстро протекающих обменных процессов. Именно поэтому чрезмерные психологические и физические нагрузки в современном мире при часто получаемой с рождения тенденции к ХФНН, при невысоком уровне А в организме запускают компенсаторную гиперэстрогению. Соответственно уменьшается базальный уровень ГКС, снижается иммунокомпетентность организма и…возможно, именно развитие эндометриоза является для организма наилучшим (по независящей от нас точке зрения) выходом. То, что эндометриоз сопровождается иммуносупрессией, в том числе не только общей, но и локальной, в своих очагах, - положение доказанное.

Применение КОК с диеногестом в пролонгированном режиме при эндометриозе, безусловно, является этиопатогенетическим лечением: ликвидируя собственный ГЭ, КОК замещает натуральные Э синтетическими, что, видимо, не лишая организм компенсаторной функции, натуральных Э, нивелирует их нежелательные биологические эффекты и симптоматику. И ведь гестаген выбора при эндометриозе - диеногест - является как раз производным норстероидов, хотя и не проявляет в клинике традиционно ассоциируемых с А эффектов.

При нечасто встречающейся непереносимости КОК стабильной ремиссии нетяжёлого эндометриоза вполне возможно добиться применением микродоз нейролептиков в сочетании с антидепрессантами серотонинового ряда, снижающими уровень стресса и нормализующими функцию надпочечников через ВНС.

А вот усиленное лечение отдельных патогенетических звеньев компенсаторного, по сути, процесса заставляет организм запускать всё новые и новые механизмы компенсации, соответствующие, как правило, более тяжёлому уровню развивающейся структурной патологии.

Однозначно противопоказаны при эндометриозе препараты ФК, так как при этом заболевании всегда имеется избыточное биологическое действие фолатов. Метионин для поддержки ФЦ нужно применять с осторожностью, желательно - зная генетическую формулу ФЦ пациентки, так как и его чрезмерное назначение на фоне биологического избытка фолатов при «быстром» цикле может чрезмерно убыстрять обменные процессы в организме и вместо их мягкой компенсации создавать дополнительные проблемы.

Аденомиоз - несколько другой патогенетический вариант, связанный с гипокортизолизмом, обусловленный «более медленным» (более изменённым) ФЦ, но провоцируемый тем же биологическим избытком Ф.

Поскольку гинекологическая патология, патология беременности, да и всевозможные ХНИЗ в нынешнем человеческом обществе принимают уже поистине катастрофически-эпидемический характер, хотелось бы привлечь внимание коллег к данной концепции, которая, возможно, поможет решить не только гинекологические, но и многие другие медицинские проблемы.

2. Кома: физиологические аспекты терапии

Целью данной главы является привлечение внимания специалистов к некоторым физиологическим особенностям человеческого организма для улучшения результатов лечения такого непростого состояния как кома.

С точки зрения автора основой физического существования человека является сохранная и по возможности правильная функция Н, многогранно и надёжно взаимосвязанная со всеми органами и системами организма, и страхуемая всеми функциями ЦНС и ВНС, а также всеми прочими эндокринными органами. От функциональной полноценности Н напрямую зависят качество и продолжительность нашей жизни.

Основные понятия и механизмы этих процессов изложены в первой части книги.

Для адекватной ментальной функции человека необходим адекватный биологический уровень ГКС во время бодрствования человека.

Для активного состояния коры головного мозга (бодрствования или нахождения индивида «в сознании») необходим, как минимум, критический биологический уровень кортизола, что является весьма индивидуальным понятием для каждого человека.

Кома, при отсутствии знАчимых повреждений головного мозга, также связана с истощением надпочечников.

Ведь это состояние является следствием шока: во всём многообразии как физических, так и психогенных причин, явившихся запредельным, как правило, острым, стрессом для организма, требующим в ответ огромных доз адреналина и кортизола.

Катехоламины (КА), также вырабатываемые Н (но уже не их корой, а мозговой частью) необходимы для немедленной реакции, направленной на сохранение физической жизни.

Затем ГКС должны поддержать КА и вывести организм из состояния шока. Дело это непростое, без дополнительной медикаментозной и гормональной поддержки организм своими силами может справиться далеко не всегда. Оcобенно при исходно неполноценной функции Н.

Однако современная медицина уже вполне справляется при своевременной и интенсивной терапии со стабилизацией физических параметров организма даже при очень серьёзных его повреждениях. А вот потом... Никаких прогнозов по части возвращения сознания.

В современной медицине человек, находящийся в коме, длительное время, да ещё и практически постоянно, проводит под контролем ИВЛ, при медикаментозной загрузке ЦНС, при тщательной медикаментозной стабилизации деятельности ССС, питаясь, конечно же, большей частью парентерально.

И даже функциями естественного выделения мочи и кала организму нет необходимости «заморачиваться»... Так зачем ему сознание? Если даже энурез не грозит?

В случае быстрого восстановления функции Н - при сохранном их функциональном резерве - сознание после комы, как правило, возвращается относительно быстро.

При длительном же нахождении пациента в коматозном состоянии на ИВЛ, помимо и так исходно сниженной или значительно повреждённой уже функции Н, утрачиваются естественные «рефлексы пробуждения сознания». Поскольку относительная, а то и абсолютная, гипервентиляция лёгких при сверхадекватном, медикаментозно отлаженном, кровообращении, видимо, рефлекторно способствует постоянно низкому уровню ГКС и КА (а зачем организму напрягаться и что-то там пытаться наладить, когда физиологические параметры организма оптимальны и стабильны? ему и так «комфортно») и не способствует их естественной модуляции.

Кстати, «мягкий» вариант психогенной, а иногда и спонтанной (связанной часто с биологическим действием природных ритмов на человека) комы - это летаргический сон, обычно не угрожающий жизни.

Это - охранительная реакция организма, возникающая на фоне предельного стресса и имеющейся хронической функциональной надпочечниковой недостаточности (ХФНН), направленная на восстановление ограниченного функционального резерва Н индивида.

Для понимания механизма выхода из комы можно ассоциировать «возвращение из комы» с механизмом обычного пробуждения ото сна.

Физиологически оно происходит примерно так.

При длительном покое происходит снижение базального уровня КА, отсутствуют стимулы к его значительным модуляциям («сверху» - кора мозга отдыхает, «снизу», если организм здоров, просто нет повода). Далее происходит и физиологическое монотонное снижение уровня ГКС. Далее, рефлекторно наступает состояние гиповентиляции лёгких, ухудшение параметров кровообращения и относительная гипоксия мозга (коры) - ответный пик (не слишком высокий, но достаточный) КА - ГКС для стимуляции ССС и дыхательного центра в стволе головного мозга, и ответное на возникшую гиперветиляцию быстрое и довольно значительное повышение уровня ГКС, и - пробуждение сознания.

Наши сны - те же приступы лёгкой гипоксии мозга. Когда она недостаточна для пробуждения, мы их не помним (фазы «быстрого сна» - охранительная функция здорового мозга для поддержания его адекватного питания адекватным уровнем кровотока).

А вот более серьёзная гипоксия по разным причинам, от лихорадочного состояния до «засевшего в мозгах» ужастика, вполне способна заставить нас проснуться в холодном поту с криком ужаса от ночного кошмара (сочетанное проявление более высоких пиков КА и ГКС: крик за счёт КА, пот за счёт ГКС, холодный благодаря, опять же, КА).

Как сейчас происходит пробуждение при уравновешенной реакции абсолютно/относительно здоровых надпочечников?

Человек просыпается около 6-7 часов утра, без будильника, в позитивном настроении, абсолютно/относительно бодрым. Разумеется, возможны некоторые варианты, но в целом они незначительны. Почему в 7 утра? Так, примерно с 4 до 6 утра - физиологический максимум секреции ГКС здоровыми надпочечниками выспавшегося, отдохнувшего организма.

Но и здоровый современный человек, являясь умеренным «жаворонком», хоть и стремится лечь спать обычно до полуночи, уже давно нарушает идеальную физиологию здорового организма. Эволюционно выработанное время засыпания - сразу после наступления темноты, подъёма - сразу после или незадолго до рассвета. Что прекрасно соотносится с физиологически необходимой потребностью в сне в зависимости от широты местности и времени года!

Так что, если наши предки успевали выспаться к рассвету и просыпались на физиологическом максимуме ГКС, сразу берясь за работу, то нас - в лучшем случае - будит уже начавшийся, но незначительный физиологический спад функции коры надпочечников. И... мы бодро шлёпаем «заправить» себя чашечкой кофе, и хорошо, если натурального, и - единственной за день!

А ведь сколько среди нас сейчас ещё и «сов»! Их частый диагноз - латентная хроническая физиологическая недостаточность надпочечников (ЛХФНН). Жить можно, особенно при отсутствии длительных, истощающих стрессов. Иначе, переход к клинической ХФНН - синдрому хронической усталости.

Но с просыпанием у «сов», как правило, большие проблемы.

Циркадные ритмы работы Н утрачены или нарушены в большей или меньшей степени, базальный уровень КА, а, соответственно, и ГКС, низкий. Для возникновения адекватного их «пика пробуждения» требуется уже будильник с программой non-stop-sneeze и громкостью полицейской сирены...либо ушат ледяной воды (к вопросу о пользе контрастных обливаний в системе закаливания организма - куда лучше, проще, дешевле и, главное, безвреднее химических иммуномодуляторов. Зато потом, раскачавшиеся, наконец, к вечеру Н, долго не требуют отдыха за счёт пусть и невысокой, но стабильной, без модуляций, секреции КА - ГКС. Но у человека при этом нет потребности в физической нагрузке. «Ночные волки», «ночные бабочки», ночные клубы и прочие активные ночные развлечения - уже совсем другой вариант, ассоциированный с гипер- и гипокортизолизмом.

Прогрессирующая миопия - частый удел людей с ЛХФНН (подчёркиваю, что в данном контексте ХФНН - пограничное функциональное состояние организма компенсаторного характера, а не заболевание!)

Удел настоящей «совы» - реальность виртуальная, не вылезая часто из той же постели, наедине, в лучшем случае, с книгой. Но, увы, куда чаще теперь наедине с монитором на выбор, что многократно усугубляет проблему, вернее, даже целый комплекс проблем: физических, ментальных, социальных...

А ведь по определению ВОЗ понятие человеческого ЗДОРОВЬЯ включает непременное благополучие именно по всем этим аспектам.

По всей видимости, циркадный ритм секреции кортизола эволюционно регулируется уровнем мелатонина (М), секреция которого зависит, в свою очередь, именно от уровня освещённости в среде обитания человека. При резком снижении освещённости (заходе солнца) должен резко повышаться уровень М, падать уровень ГКС ниже критического биологического уровня, и человек должен быстро погружаться в спокойный крепкий сон. Нужно ли говорить, насколько далеко ушли мы в плане такой регуляции функций организма от первобытных людей?

Однако широкое и постоянное применение М в качестве лекарства опасно.

N.B.! Мелатонин - сильнейший антикортикоид!

Применение мелатонина, особенно неадекватное и длительное, способно усугубить нарушение его правильной выработки в организме, окончательно организм дезориентировать и привести к нарастанию состояния гипокортизолизма со всем каскадом следующих за этим проблем.

Тем более, что никакие функции в нашем организме не связаны только друг с другом и всегда связаны не только линейно, а взаимосвязаны, причём крайне обширно и многообразно.

Но в то же время мелатонин при правильном применении в адекватных дозах, возможно, окажется весьма эффективным и безопасным средством при лечении функциональных состояний, ассоциированных с гиперкортизолизмом. Таким образом профилактируя возникновение ХНИЗ и переход организма в состояние гипокортизолизма.

Тогда понятно, почему в коме можно «жить» десятилетиями: чем длительнее кома после физической стабилизации организма, тем менее «заинтересован» организм в выходе из неё! У него и так всё «прекрасно» на физиологическом уровне.

Понятно также, почему так важно разговаривать с пациентом в коме, особенно самым близким людям: при сохранной коре головного мозга возможен стимулирующий «стрессовый» пик адреналина, спровоцированный «сверху», и, возможно, поддержанный «пиком пробуждения» кортизола, если органически Н сохранны и функционально уже дееспособны.

На основании этих теоретических предположений, возможно, имеет смысл несколько пересмотреть тактику ведения больных в коме. Равно - и тактику (схемы и длительность применения ГКС, КА и ПС) в случае шока любого происхождения.

Так как успешное возвращение неповреждённого сознания невозможно, если в организме длительно снижен критический биологический уровень ГКС.

Разумеется, только практика может помочь в этом нелёгком деле.

Однако, теоретически представляется вполне обоснованным включение в терапию комы (после стабилизации физических параметров организма, но, по возможности, не слишком затягивая) КА и ГКС, модулирующих циркадные ритмы. Вернее, это должно стать продолжением реанимационной терапии КА-ГКС и дальнейшей ПЗТ, когда можно уже ожидать, что Н пациента функционально восстановились.

Но если для ПЗТ желательно применение синтетических ГКС, то вот в этом случае, видимо, будет более правильным применение препаратов ГКС, максимально близких к естественным (кортизон, гидрокортизон). Начинать же, видимо, нужно с попыток создания циркадного пика КА, что окажется также своеобразным тестом на сохранность функции коры Н. Время введения КА: с 4 до 6 часов утра (в идеале), либо с 15 до 17 часов дня.

Можно достаточно резко, но непродолжительно, ухудшать на этом фоне параметры ИВЛ, что должно дополнительно стимулировать физиологический механизм просыпания (не забывая, конечно, при этом держать наготове экзогенные ГКС!). Наполненный мочевой пузырь и не пустой кишечник на фоне модулированного пика КА также способны помочь решить эту проблему. Можно также пытаться поддерживать модулированный пик КА пиком эндогенных ГКС естественным образом: назначая сразу за применением КА пациенту питание. Но здесь действенен только энтеральный тип питания. Если есть возможность кормить больного в коме через зонд, хотя бы периодически, это представляется достаточно мощным фактором, стимулирующим пациента к возвращению сознания.

Общение с пациентом близких людей также оптимально именно с 15 до 17 часов, и этот фактор вполне способен поддержать медикаментозное воздействие. Но вполне может быть и самостоятельным фактором терапии. В то же время даже самые близкие люди не должны находится в палате постоянно и слишком длительно, хотя их периодическое появление там необходимо с самого начала терапии. Пациент должен их «ждать», лучше ежедневно и в указанное время. Если ещё и после «обеда» - прекрасно.

Но это не относится к детям! Вот по части пребывания с детьми, находящимися на таком лечении, особенно дошкольного возраста, мать не должна быть ограничена, По крайней мере - медиками. Просто максимум именно ментального общения матери со своим ребёнком должен также приходиться на указанное время. Достаточно читать в это время ребёнку детские стишки или сказки, но, главное, избегать в этом деле формализма и монотонности.

Возможно также, что и осторожное, непродолжительное применение мелатонина соответственно циркадным ритмам, будет способствовать выходу пациента из комы. Важно: корректирующая небольшая доза мелатонина должна вводиться только одновременно с замещающей дозой синтетических ГКС.

Но назначение мелатонина - далеко не первое лечебное мероприятие в таком плане. Прежде всего, следует избегать постоянной монотонной освещённости палаты пациента после стабилизации его физического состояния: она должна меняться соответственно времени суток.

Возможно, следует поддерживать эти назначения и препаратами магния (без каких-либо дополнительных биологически активных веществ в их составе), так как состояние гипокортизолизма непременно включает в себя нарушение жизненно важного внутриклеточного обмена магния. При этом в анализе крови вполне может определяться как нормальный уровень магния, так и гипермагниемия. Причём, последнее - при БОЛЕЕ выраженном дефиците биологического действия магния! И это - не повод отменять препараты магния при наличии симптомов его биологического дефицита, это - симптом недостаточной компенсации гипокортицизма и повод к увеличению в схеме лечения дозы синтетических ГКС. Один из симптомов хронической магниевой недостаточности - стойкий запор. Более известны ночные судороги в икроножных мышцах (во время биологического минимума выработки ГКС с 1 до 4 часов ночи). А также у пациентов любого возраста и пола могут возникать кардиалгии и даже фатальные сердечно-сосудистыми катастрофы. Иногда это происходит на фоне полного здоровья после более или менее значительных нагрузок, спровоцировавших биологическую гипомагниемию и функциональный гипокортизолизм, на которые наложился какой-то дополнительный разрешающий фактор...

Комплексное применение в составе обычной терапии при коме этих несложных мероприятий, на взгляд автора, способно облегчать выход пациента из комы, делая его более физиологическим.

3. Стратегия вымирания или «страшная красота». Некоторые аспекты общественного человеческого здоровья

Целью данной статьи является привлечение внимания медицинского сообщества к проблемам человеческого здоровья, вызываемым нерациональным употреблением БАВ, не являющихся лекарствами. Актуальность проблемы диктуется их широким распространением под маской полезных «нутриентов» и пищевых добавок. В современном обществе получила развитие «индустрия красоты», основой которой биологически активные вещества с эффектом ингибиторов МАО, смертельно опасные в некоторых ситуациях. Эти вещества содержатся в поливитаминных препаратах, энерготониках, некоторых пищевых продуктах.

Также хотелось бы привлечь внимание к биологическим эффектам широко распространённой пищевой добавки Е621 (усилитель вкуса - глутамат натрия).

Основой авторского взгляда на проблему является собственная этиопатогенетическая концепция развития всех хронических неинфекционных болезней человека. Описанию её посвящена первая часть книги.

Так, ХНИЗ человека являются разнообразными компенсаторными реакциями, направленными на сохранение и пролонгацию функции Н.

Пусковыми факторами к развитию ХНИЗ выступают самые разнообразные стрессовые факторы, среди которых важнейшую роль играют средовые стрессы, часто даже не осознаваемые как таковые индивидом.

Естественно, что конкретное ХНИЗ и является, как правило, основной или предрасполагающей видимой причиной к тому или иному конкретному варианту завершения физического существования индивида.

Пути развития и спектр ХНИЗ крайне индивидуальны для каждого человека, но практически КАЖДЫЙ из нас просто вынужден пока проходить такой путь в течение жизни, если только конец физического существования не явился насильственным до развития ХНИЗ. И чем более избирательно действие препарата, применяемого человеком, тем точнее нарушает он природные механизмы адаптации человеческого организма, запуская в нём всё новые и новые компенсаторные процессы, расцениваемые нами как неприятные симптомы, побочное действие препарата или уже развившиеся новые заболевания человека.

В человеческом организме существует несколько уровней компенсации наиболее угрожающей его жизни (с неподвластной нашему сознанию «точки зрения» самого организма) проблемы гиперкортизолизма, т.е. повышенной ГКС-функции Н, связанной с физиологическим ответом на ЛЮБОЙ стресс и ведущей в потенциале к их преждевременному истощению, особенно если стрессовое воздействие на организм сохраняется продолжительное время.

В случае ликвидации стресса компенсаторные реакции организма способны быстро восстановить его status quo, если, конечно, стресс не оказался слишком сильным и не перевёл компенсацию сразу на уровень органической патологии (заболевания), а то, ненароком, и смерти. Как, например, бывает при манифестации СД первого типа или другого аутоиммунного заболевания, произошедшего на фоне запредельного - для данного конкретного организма - того или иного нарушения его физиологического равновесия, вызванного острым психогенным стрессом. Для кого-то этим фактором может стать несчастная любовь, для кого-то - поездка в тёплые края, для кого-то - перенесённое на ногах ОРВИ, а кому-то будет достаточно однократного общения с «трамвайным хамом». Варианты стрессовой пусковой кнопки бесконечно разнообразны. Сюда же добавляются многочисленные физические, химические и даже ятрогенные воздействия.

А вот устойчивость конкретного организма к стрессам, а также спектр и последовательность запускаемых компенсаторных реакций вполне поддаются конкретному научному анализу и прогнозу. Соответственно возможна и реальная, к тому же недорогая, профилактика ХНИЗ и сохранение здоровья, как человека, так и реальное оздоровление человеческой популяции в целом. Лечение ХНИЗ современными методами бесперспективно в силу каскадного нарастания их осложнений и каскадного компенсаторного развития всё новых и всё более серьёзных проблем в организме.

Но возможна их бережная компенсация при помощи отдельных биологически активных веществ (витамины, минералы, гормоны, травы, возможно, гомеопатия), микродозами (как правило) разнообразных уже существующих аллопатических лекарственных препаратов, в первую очередь - нормализующих вегетативные реакции нервной системы организма, рефлексогенных методов. Но всё это должно применяться по обоснованным показаниям, а не «методом тыка», как сейчас в большинстве случаев происходит. Иногда - с некоторым успехом, что часто ведёт, увы, к профанации непрофессионалами даже вполне адекватных средств и методов народной медицины.

Витамины… Гениальнейшее открытие человеческого разума поставлено уже на службу практически только фармкомпаниям. В состоянии организма каждого человека всё крайне индивидуально, поэтому, любые поливитаминные комплексы с большим числом компонентов, да ещё и минералов, а особенно «для всех беременных», абсолютно нерациональны, иногда - прямо вредны.

В зависимости от формы ФЦ человека (по принятым сейчас 4 парам генов) можно выделить 3 варианта оптимальной витаминной поддержки, причём, те витамины и минералы, которые показаны при одних вариантах ФЦ, могут весьма навредить при других. Лишь взаимное нивелирование действия отдельных витаминов-минералов (как биологических антагонистов) в «коктейле» из двух десятков компонентов чаще всего избавляет нас и наших пациентов от особых проблем, связанных с подобной витаминотерапией. Однако, чем дальше, тем серьёзнее может стать эта ситуация, особенно в присутствии в комплексе витаминов метафолина и дополнительных биологически активных веществ, позиционируемых как БАД.

Только взаимокомпенсация биологического действия антагонистов в составе обширных комплексов спасает потребителей от серьёзных проблем, связанных с ненужным конкретному человеку эффектом какого-то компонента. Но ведь при этом и нужный эффект нужного компонента нивелируется!

Теперь - о самом страшном, что уже становится реальностью.

Человечество практически поставлено на грань самоуничтожения широчайшим скрытым потреблением ингибиторов МАО. Биологам и медикам хорошо известна эта группа фармакологических препаратов, весьма опасных и даже смертельных в некоторых сочетаниях с другими лекарствами, особенно c гипотензивными и психотропными.

К счастью, в отличие от химических препаратов такого типа, действующих в организме ещё две недели после их отмены, подобный эффект от «естественных» веществ бывает менее продолжительным, но это вполне компенсируется постоянством и длительностью их приёма. В виде откровенных энерготоников ЭТО потребляют наши дети, причём вполне официально. В виде пищевых добавок мы потребляем ЭТО почти все и повсеместно.

Это - основа всей индустрии красоты и любых «коктейлей для похудения». Многие витаминные комплексы, в том числе и для пожилых, и уж непременно «для красоты» теперь стали содержать ЭТО в виде дополнительных биологически активных нутриентов.

В виде пищевых продуктов, в частности, растворимого кофе и любых растворимых кофеподобных напитков, мы себе тоже в ЭТОМ не отказываем.

Это - провокация массового гипокортизолизма и гипогонадизма, ведущих к формированию ЗАВИСИМОСТЕЙ и ПОВЕДЕНЧЕСКИХ АНОМАЛИЙ: от немотивированной агрессии до тихих серийных маньяков-педофилов. О тотальном отсутствии мотивации к созданию семьи и полной моральной безответственности большинства наших мужчин я уж просто молчу.

Механизм явления прост: тестостерон (Т), с одной стороны, является в организме человека (как мужском, так и женском) "синергистом" (но не аналогом!) адреналина, страхуя таким образом жизненно важный обмен кортизола через адреналиновый механизм.

С другой стороны, не менее 50% андрогенов в организме у женщин и не менее 10% у мужчин - надпочечникового происхождения, причём их уровень в любом организме напрямую ассоциирован с уровнем кортизола (в случае отсутствия страхующих ситуацию мутаций под общим названием ВДКН, при наличии которых даже в случае гипокортизолизма уровень надпочечниковых андрогенов выше обычного и может быть биологически достаточным).

В ситуации хронически, но латентно, повышенной адреналиновой стимуляции организма, как он будет её компенсировать, пытаясь уберечь от истощения надпочечники?

У мужчин, увы, понижая уровень Т параллельно с уровнем ГКС... Более того: возможно, надпочечниковые андрогены метаболизируются тогда с образованием большего количества эстрогенов (Э) и даже прогестерона (П). Так как Э являются «дублёрами» непосредственно кортизола, а П страхует организм в условиях относительной/абсолютной гиперэстрогении.

...