Криптоспоридиоз у больных ВИЧ-инфекцией: клинико-экспериментальное и паразитологическое исследование

На протяжении первого часа инкубации в среде доминировали интактные (не освободившиеся от спорозоитов) ооцисты. В течение второго часа инкубации освобождение спорозоитов из ооцист становилось более активным. К концу второго часа в культуре преобладали свободные спорозоиты и оболочки ооцист, хотя можно было видеть единичные сохранившиеся ооцисты без признаков эксцистирования.

Первые признаки трансформации спорозоитов в другие клеточные формы появлялись спустя два часа инкубации. Их активность нарастала в течение последующих двух часов. Спорозоиты меняли форму и размеры, укорачиваясь и становясь толще. Клеточное ядро постепенно смещалось к центру, после чего в клетке соответственно расположению ядра формировалось выпячивание цитоплазмы. Клетка приобретала форму запятой.

Вслед за этой стадией развития в течение последующих двух часов инкубации, с четвертого по шестой час от начала культивирования, часть клеток приобретала форму веретена, а другая часть приобретала круглую или овальную форму. Спустя шесть-восемь часов инкубации овальные и веретенообразные клетки формировали небольшие группы. На этой стадии обнаруживались клеточные формы, которые по своему строению уже существенно отличались от спорозоитов. По своим морфологическим характеристикам клетки больше соответствовали трофозоитам, но выглядели полиморфно.

Динамика трансформации клеточных форм паразита в культуре не была подвержена вариациям и не отличалась между изолятами, полученными от разных больных. Мы также сравнивали разные методы стимуляции освобождения спорозоитов из ооцист. Они включали внесение в среду культивирования только свободных спорозоитов, частично эксцистированных ооцист, а также интактных ооцист без эксцистирования. Никаких особенностей поведения культуры в зависимости от способа эксцистирования отмечено не было. Изученные нами добавки в среду культивирования также не оказывали влияния на описанную динамику трансформации спорозоитов в культуре.

На второй день роста культуры в ней можно было обнаружить только единичные целые или частично освободившиеся от спорозоитов ооцисты. В культуре преобладали активно двигавшиеся овальные и веретенообразные клетки с одним ядром. Клетки имели размеры от 1,5 до 2.0 мкм. Некоторые клетки располагались попарно с достаточно плотным контактом между ними, что могло быть признаком недавнего клеточного деления.

Известно, что для мерозоитов характерна веретенообразная форма с заостренными концами и смещенным к периферии цитоплазмы ядром. Такие клетки можно было обнаружить в культуре. Но некоторые клетки удлиненной формы имели закругленные концы, что отличало их от мерозоитов. Другой тип клеток более соответствовал морфологическим характеристикам трофозоитов. Ядро в таких клетках также располагалось несколько асимметрично и было окружено более широкой цитоплазмой. Клетки овальной формы находились в среде отдельно либо в составе кластеров, включавших от трех до нескольких десятков клеток.

В культуре редко удавалось наблюдать меронты первого и второго типов, хотя мерозоиты первого типа встречались достаточно часто в период от третьего до шестого дня инкубации культуры. Мерозоиты первого типа представляли собой клетки овальной или округлой формы с максимальными размерами 0,6 - 1,1 мкм в диаметре. Спустя шесть-девять дней инкубации можно было обнаружить в культуре единичные меронты второго типа. Их размеры варьировали от 9 мкм до 15 мкм в диаметре.

Начиная со второй недели культивирования и вплоть до одного месяца наблюдения все описанные выше формы развития паразита обнаруживались с различной частотой во всех изученных культурах.

Предположительно половые формы развития паразита (микрогамонты) появлялись в культуре начиная со второго дня культивирования, но чаще к концу первой недели роста и развития культуры. Ни в одной из культур не удалось наблюдать формирование новых ооцист паразита.

Выполненные в рамках данного исследования эксперименты по культивированию криптоспоридий в искусственной питательно среде, не содержащей клеток хозяина, показали следующее. Несмотря на все усилия и поиски путей стимуляции культуры, нам не удалось добиться полного завершения жизненного цикла. С другой стороны, нам удалось показать, что обнаруженные у больных ВИЧ инфекцией паразиты обладают некоторым потенциалом роста в условиях in vitro.

После сенсационной публикации, в которой авторы из Австралии утверждали, что им удалось в бесклеточной питательной среде добиться завершения жизненного цикла и получить ооцисты, обладавшие инфективностью для мышей (N. Hijjawi et al., 2004). Иными словами, были получены результаты, которые давали основания утверждать, что паразит больше не нуждается в хозяине, т.е не является облигатным внутриклеточным паразитом как полагали на протяжении всей истории его изучения.

Появившаяся через два года после нее публикация авторов из США опровергла заявленную сенсационную возможность культивирования в бесклеточной среде (D. Girouard et al., 2006). Авторам из США не удалось увидеть ни одной из стадий развития паразита в питательной среде, приготовленной по рецептуре австралийских исследователей, с использованием заявленной ими методики культивирования.

Результаты наших исследований культуры криптоспоридий в бесклеточной питательной среде занимают промежуточное положение, культура характеризовалась ростом до некоторого предела, но нам не удалось добиться завершения жизненного цикла.

Исследование показало, что паразит способен проходить некоторые начальные стадии развития в искусственной питательной среде, не содержащей клеток хозяина. Были детально изучены стадии трансформации в течение первых часов и суток культивирования. Трансформация начиналась спустя два часа инкубации и в основном завершалась спустя восемь часов культивирования. Она шла двумя путями и приводила к появлению двух типов клеток, морфологически сходных с трофозоитами и с мерозоитами. Обнаружение в культуре трофозоитов сразу вслед за спорозоитами логично и соответствует тому, что обычно имеет место при инвазии паразита в клетку хозяина. Труднее объяснить появление веретенообразных клеток, морфологически напоминающих мерозоиты, но не вслед за трофозоитами, а параллельно с ними. Никаких вариантов объяснения не приведено и в публикации из Австралии, т.к. появление подобного типа клеток они отмечали спустя несколько дней культивирования (N. Hijjawi et al., 2004). Коллектив авторов из США был лишен этой проблемы трактовки, т.к. вообще не наблюдал никакой трансформации в культуре паразита (D. Girouard et al., 2006).

Формирование подобных клеток наблюдали авторы из Испании при культивировании криптоспоридий в культуре клеток (M. Rosales et al., 2005), но только начиная с третьего дня инкубации.

Нам не удалось наблюдать ни в одной культуре агрегацию трофозоитов и формирование меронтов первого типа или сходных с ними структур, равно как и половые стадии развития паразита, вновь сформировавшиеся ооцисты или спорозоиты в поздние сроки наблюдения за культурами. Данная модель in vitro не обладала чувствительностью, достаточной для выявления отличий между различными изолятами паразита, как это наблюдалось при экспериментальном инфицировании мышей SCID. Следует признать, что биологическая модель более адекватно отражала индивидуальных отличия изолятов паразита, выделенных от разных больных ВИЧ инфекцией.

Результаты исследования ооцист криптоспоридий в питьевой воде

Исследование питьевой воды было выполнено для оценки ее роли в качестве потенциального фактора передачи криптоспоридиоза у больных ВИЧ инфекцией.

Нам удалось обнаружить ооцисты паразита только в одном образце питьевой воды объемом 600 литров, который был получен во второй половине октября, были обнаружены две ооцисты. Обе ооцисты были нежизнеспособными. Они представляли собой пустые оболочки без спорозоитов. Эпидемиологическое значение этой находки в плане потенциальной опасности пути заражения при употреблении питьевой воды минимально. Во-первых, все обнаруженные в питьевой воде ооцисты были нежизнеспособными, во-вторых, их удельная концентрация составила всего одну ооцисту в 300 литрах питьевой воды. Однако, эта находка может представлять определенный интерес в контексте других результатов предпринятого нами исследования.

Результаты исследования питьевой воды позволили заключить, что она не может быть ведущим фактором передачи криптоспоридиоза у больных ВИЧ инфекцией в Ростове-на-Дону. Однако, обнаружение даже следовых количеств ооцист и только в одном из 12 исследованных образцов питьевой воды свидетельствует о том, что потенциальная возможность контаминации воды ооцистами криптоспоридий существует. Обнаружение ооцист криптоспоридий в питьевой воде стало поводом для исследования воды реки Дон.

Результаты исследования ооцист криптоспоридий в воде бассейна реки Дон и его притоков

Обнаружение двух ооцист криптоспоридий в единственном образце питьевой воды поставило вопрос об оценке степени контаминации этим паразитом речной воды. Река Дон является единственным источником водоснабжения населения Ростова-на-Дону питьевой водой. Хозяйственная деятельность на территориях, прилегающих к руслу Дона или его притоков, может быть потенциальным фактором риска загрязнения речной воды. Населенные пункты и животноводческие фермы, расположенные по берегам Дона и его притоков, имеют разный уровень благоустройства и очистки стоков. Земледельческие хозяйства постоянно вносят в почву органические удобрения (навоз). Все это создает угрозу заражения воды реки Дон ооцистами криптоспоридий.

В первой серии исследований были изучены 9 образцов воды реки Дон, которые были получены из одного и того же места, расположенного на 1 км выше по течению от места Ростовского городского водозабора. Интерес к исследованию воды на этом участке реки был обусловлен тем, что именно в этом месте производится ее получение для последующей очистки, обеззараживания и подачи в городскую систему водоснабжения. Выше по течению от этого участка в основное русло реки Дон со стороны ее правого берега впадает небольшая река Аксай. Забор проб воды производился с 24 апреля по 19 мая 2005 г. с кратностью два раза в неделю. Всего было отобрано и исследовано 9 образцов воды.

Результаты определения ооцист паразита в воде реки Дон на 1 км выше по течению от места городского водозабора позволили выявить их в каждом из 9 исследованных образцов. В дождливые дни было получено 4 образца воды для исследования (образцы № 1, № 2, № 3, № 5). Средняя концентрация ооцист криптоспоридий в речной воде составила 16,3 ± 2,7 в 10 литрах исследованного образца с колебаниями концентрации от 12 до 23 ооцист в 10 литрах воды. Пять образцов воды были получены в те дни, когда осадков не наблюдалось (образцы № 4, № 6, № 7, № 8, № 9) средняя концентрация ооцист в воде в эти дни была ниже и составила 10,2 ± 2,9 в 10 литрах с колебаниями от 5 до 21 ооцист в одном образце. При формальном анализе средние показатели концентрации ооцист в воде реки Дон в дождливые дни существенно не отличались от показателей их концентрации в дни без осадков, во всяком случае статистическая разница этих двух показателей отсутствовала.

Однако, следует обратить внимание на образец № 4, который формально был получен не в дождливый день, но в тот период, когда стояла дождливая погода и осадки в те дни были регулярными. Уровень воды в реке при заборе образца № 4 был таким же высоким, как и у других образцов, полученных во время дождей, что также косвенно указывает на взаимосвязь образца № 4 дождливой погодой. Если этот образец № 4 включить в группу образцов, полученных во время дождей (образцы № 1, № 2, № 3, № 5 и плюс добавленный к ним образец № 4), и исключить его из числа образцов, полученных в сухую погоду (образцы № 6, № 7, № 8, № 9 минус образец № 4), то результаты выглядят по-иному. При таком варианте группировки средняя концентрация ооцист в речной воде в дождливую погоду составила 17,2 ± 2,7, а при отсутствии дождей - 7,5 ± 1,3 в 10 литрах исследованного образца. При таком варианте группировки образцов и статистического анализа разница между средней концентрацией ооцист в период дождей и в период отсутствия осадков становится статистически значимой (p < 0,05). Таким образом, гипотеза о влиянии атмосферных осадков на концентрацию ооцист в воде реки Дон имеет право на существование.

Если провести группировку результатов определения ооцист в зависимости от уровня воды в реке Дон, то получится, что при высоком уровне воды средняя концентрация ооцист составила 17,2 ± 2,7, а при низком уровне воды - 7,5 ± 1,3 (p < 0,05), что полностью соответствует приведенному выше варианту статистического анализа применительно к осадкам.

Для обнаружения ооцист криптоспоридий в воде реки Дон было выполнено еще одно исследование, которое предполагало забор воды реки Дон и ее главных притоков на участке от Цимлянского водохранилища до г. Азов. Задачей данного фрагмента исследования была эпидемиологическая оценка уровня контаминации ооцистами криптоспоридий отдельных участков реки Дон и воды ее основных притоков.

Образцы воды реки Дон и ее притоков отбирали 26-27 мая 2005 года. В первый день были исследованы участки акватории в непосредственной близости от Ростова-на-Дону и в пределах городской черты. В этот же день был получен один образец воды в районе городского водозабора г. Азов, т.е. вниз по течению от Ростова-на-Дону.

На следующий день были произведены заборы проб воды из рек Маныч, Сал и цимлянского судоходного канала, которые расположены на левом берегу Дона от Ростова до Волгодонска. Затем были выполнены заборы образцов воды из Цимлянского водохранилища, участков реки Дон и Северский Донец, которые расположены вдоль правого берега Дона.

Ооцисты криптоспоридий были обнаружены в 6 из 16 исследованных образцов речной воды. Образец № 1, полученный на левом берегу основного русла Дона и расположенный на уровне городского водозабора на противоположном берегу содержал всего 9 ооцист криптоспоридий в 10 литрах. Этот образец был получен с территории частного пляжа. Ниже по течению на левом берегу реки Дон расположены базы отдыха, а еще ниже по течению на уровне центральной части города находится городской пляж.

Самая высокая концентрация ооцист (565 в 10 л образца) была выявлена в реке Темерник на участке ее течения в центре города за 300 м до впадения в реку Дон (образец № 6). На втором месте по содержанию ооцист (335 в 10 л) была вода реки Дон, на участке вниз по течению после впадения в нее реки Темерник (образец № 5). Возможным объяснением таких результатов является то, что вода реки Темерник после впадение в русло Дона смешивается с донской водой и на короткой дистанции подвергается небольшому разбавлению. В воде той же реки Темерник в районе ботанического сада (образец № 8) содержание ооцист было еще ниже (95 в 10 л). Следует отметить, что именно на участке реки Темерник от ботанического сада и до ее впадения в реку Дон в нее попадает большой объем городских стоков. Возможно, этим и объясняется более интенсивное загрязнение воды реки Темерник на участке ее течения в районе городской застройки высокой плотности.

Приблизительно в одинаковой и сравнительно невысокой концентрации содержала ооцисты криптоспоридий вода реки Мертвый Донец (30 и 25 ооцист в 10 л, в образцах №3 и № 4, соответственно). По правому берегу реки Мертвый Донец расположен обширный участок малоэтажной застройки с преобладанием частных домовладений. В этом районе города нет системы канализации, и преобладают туалеты с выгребными ямами. Часть населения, проживающего в районе реки Мертвый Донец, занимается разведением животных, включая крупный рогатый скот. Сточные воды с мест содержания животных имеют возможность непосредственного попадания в воду реки, особенно во время дождей и таяния снега. Выпас животных производится на правом и левом берегах реки Мертвый Донец. Кроме этого, река Мертвый Донец является одним их рукавов дельты реки Дон и питается водой из основного русла Дона. Таким образом, источником контаминации воды реки Мертвый Донец ооцистами криптоспоридий могут быть как основное русло реки Дон, так и стоки с территории частных домовладений.

Обращает на себя внимание тот факт, что вода Дона и его главных притоков (рек Маныч, Сал, Северский Донец) на всем протяжении вниз по течению от Цимлянского водохранилища (включая и воду самого Цимлянского водохранилища) до станицы Старочеркасской не содержала ооцист криптоспоридий. Определяемые количества ооцист в воде реки Дон появлялись в районе городского водозабора. Единственным вариантом объяснения этой находки является попадание ооцист в русло Дона ниже станицы Старочеркасской. В этом месте в реку Дон впадает небольшая река Аксай. На правом ее берегу на протяжении нескольких километров расположены населенные пункты с преобладанием частных малоэтажных домов с приусадебными хозяйствами. Система централизованной канализации отсутствует, поэтому население пользуется выгребными туалетами. На приусадебных участках, которые расположены на склоне, население занимается интенсивным разведением овощей, а также содержит скот. Правый и левый берег реки Аксай используется в качестве пастбищ для скота. Т.е. условия хозяйственной деятельности и благоустройства по берегам реки Аксай совпадали с таковыми в районе реки Мертвый Донец. Наиболее вероятно, что контаминация воды реки Дон в районе городского водозабора имела своим источником реку Аксай.

Результаты исследования ооцист в основном русле реки Дон на уровне города Азов в районе городского водозабора также дали неожиданный результат. В образцах воды реки Дон, полученных на уровне г. Азов ооцисты криптоспоридий обнаружены не были. Как уже было указано выше, вода основного русла реки Дон после впадения в нее реки Темерник содержала достаточное количество ооцист криптоспоридий (образец № 5 - 335 ооцист в 10 литрах воды). Вода является настолько благоприятной средой для ооцист, что они сохраняют свою жизнеспособность в воде на протяжении нескольких месяцев, а исследование образцов № 2 и № 5 было выполнено в один и тот же день. Исследование воды было произведено в конце мая, т.е. температура воды также способствовала сохранению жизнеспособности ооцист.

Следует также учесть, что все образцы с № 9 по № 16 были получены на фоне стабильной сухой и солнечной погоды в течение предшествующей недели. Отсутствие осадков могло обусловить низкую вероятность попадания ооцист криптоспоридий в воду реки Дон в дни, которые предшествовали забору образцов.

Если приведенное допущение верно, то все же следует признать, что концентрация ооцист криптоспоридий в воде реки Дон не является высокой. В частности, в районе Ростовского водозабора в 9 пробах воды определяемая концентрация ооцист была невысокой по сравнению с другими участками, где ооцисты были обнаружены. Наиболее контаминирована ооцистами вода реки Темерник, участок реки Дон после впадения в нее реки Темерник и вода реки Мертвый Донец.

Результаты исследования питьевой воды позволили обнаружить всего две ооцисты в одной из двенадцати исследованных проб при объеме каждой из проб в 600 литров. Полученный результат контрастировал с наличием достаточного количества ооцист в воде реки Дон в районе водозабора. Средняя концентрация в 9 исследованных образцах составила 12,9 ± 2,2 ооцист в 10 литрах, т.е. около 780 ооцист в пересчете на 600 литров (объем исследованных образцов питьевой воды). Исходя из этого следует заключить, что применяемая в Ростове-на-Дону технология очистки питьевой воды позволяет добиваться эффективного удаления ооцист криптоспоридий и сводить к предельному и безопасному минимуму их содержание в конечном продукте. биологический паразит инфекция криптоспоридиоз

Наши исследования показали, что потенциал водного пути передачи криптоспоридиоза у больных ВИЧ-инфекцией, проживающих в Ростове-на-Дону, следует признать ничтожно малым. Результаты исследования воды не позволили установить ее существенной роли в эпидемиологии криптоспоридиоза.

Результаты исследования ооцист криптоспоридий в испражнениях сельскохозяйственных животных, хищников зоопарка и дико живущих лис

Для оценки потенциальной роли сельскохозяйственных животных как источника инфекции были выполнены исследования сельскохозяйственных животных и птиц, которые содержались на фермах в окрестностях Ростова-на-Дону и снабжали своей продукцией население города.

Исследование испражнений поросят не позволило обнаружить ооцисты криптоспоридий ни в одном из изученных образцов. Все исследованные испражнения птиц, цыплят и утят, также не содержали ооцист паразита.

В испражнениях 8 (16,3%) телят из 49 обследованных в 2005 году были обнаружены ооцисты криптоспоридий. В связи с этим было выполнено еще одно обследование телят с другой фермы в 2006 году. Это обследование позволило обнаружить ооцисты криптоспоридий в испражнениях 13 (19,4%) из 67 изученных проб испражнений от разных животных.

При этом у 16 из 21 животных концентрация ооцист в испражнениях была невысока и колебалась в пределах 10³ - 10⁴ ооцист в пересчете на грамм испражнений. У трех телят концентрация ооцист испражнений была 10⁵ - 10⁶ в пересчете на один грамм. У двух животных концентрация ооцист в испражнениях составила 10⁷ в пересчете на грамм. Учитывая, что заражающая доза для человека составляет от 30 до 100 ооцист, обнаруженные у животных концентрации способны приводить к интенсивному заражению разнообразных объектов окружающей среды, включая водные ресурсы и сельскохозяйственные земледельческие угодья.

Определение принадлежности обнаруженных у телят ооцист криптоспоридий к конкретному виду паразита было выполнено с использованием морфометрических критериев.

Согласно данным литературы, крупный рогатый скот может быть резервуаром трех видов криптоспоридий, C. parvum, C. andersoni и C. muris, при этом размеры ооцист C. parvum составляют 4,5Ч5,5 мкм, C. andersoni - 5,6Ч7,4 мкм, C. muris 5,5Ч7,4 мкм (S. Caccio, 2005). Из представленных данных литературы видно, что трудности в определении видовой принадлежности ооцист возникают только при разграничении C. andersoni и C. muris, т.к. размеры ооцист у них практически одинаковы и намного больше, чем у C. parvum. Размеры обнаруженных в испражнениях телят ооцист соответствовали C. parvum. Эпидемиологическое значение обнаружения ооцист C. parvum у обследованных нами телят заключается в том, что C. parvum патогенна для человека и относится к числу самых частых возбудителей криптоспоридиоза в популяции людей, а C. andersoni заболевание у человека не вызывает.

Кроме сельскохозяйственных животных в 2005 году были обследованы испражнения 29 хищников Ростовского зоопарка. Зимой того же года были выполнены дополнительные исследования испражнений 15 дико живущих лис. Испражнения лис были обнаружены и собраны в окрестностях Ростова-на-Дону. Результаты исследования ооцист криптоспоридий во всех образцах испражнений хищников Ростовского зоопарка и дико живущих лис были отрицательными. Это позволило сделать заключение, что обследованные животные не являются резервуаром инфекции.

Выводы

1. Иммунологические методы лабораторной диагностики криптоспоридиоза обладают преимуществом по сравнению с микроскопическими методами и характеризуются высокой чувствительностью и специфичностью, что позволяет выявлять даже бессимптомные формы болезни.

2. На ранних стадиях ВИЧ-инфекции криптоспоридиоз выявляется у небольшой части больных, течение болезни благоприятное и в большинстве случаев характеризуется спонтанным выздоровлением. По мере прогрессирования ВИЧ-инфекции и формирования иммунодефицита частота спонтанного выздоровления от криптоспоридиоза снижается, увеличивается частота хронических и клинически выраженных форм болезни.

3. Криптоспоридиоз, сопровождающийся клиническими проявлениями (диареей), приводит к ускоренному прогрессированию иммунодефицита и сокращению продолжительности жизни больных ВИЧ-инфекцией. С учетом негативного влияния криптоспоридиоза на прогноз ВИЧ-инфекции, установление этого диагноза целесообразно рассматривать как самостоятельное и независимое от других критериев показание к немедленному назначению антиретровирусной терапии.

4. Экспериментальная инфекция у мышей SCID является наиболее чувствительной моделью изучения вирулентности криптоспоридий. Показатель эксцистирования (освобождения спорозоитов) и культивирование паразита на искусственной питательной среде, не содержащей клеток хозяина, не позволяют дифференцировать вирулентность отдельных изолятов паразита.

5. Наличие следовых концентраций ооцист в питьевой воде Ростовской городской системы водоснабжения и малой концентрации ооцист в воде реки Дон не представляет эпидемиологической опасности для больных ВИЧ-инфекцией. Повторяющаяся антигенная стимуляция малыми дозами паразита может способствовать формированию иммунитета и резистентности к последующему заражению криптоспоридиями. Это может быть одним из объяснений высокого удельного веса бессимптомных форм криптоспоридиоза у больных ВИЧ-инфекцией с компенсированными нарушениями иммунитета.

6. Единственным установленным резервуаром криптоспоридий среди сельскохозяйственных животных является крупный рогатый скот, что косвенно подтверждают и результаты идентификации зоонозного вида криптоспоридий (C. parvum) в испражнениях всех обследованных больных ВИЧ-инфекцией.

Практические рекомендации

1. При выявлении у больного ВИЧ-инфекцией диареи или эпизодов диареи в анамнезе даже в случае ее отсутствия на момент обращения к врачу по любому другому поводу, пациенту рекомендуется выполнить обследование на криптоспоридиоз. Особое внимание следует проявлять к больным на стадиях ВИЧ-инфекции 4А, 4Б и 4В, а также на стадии СПИД.

2. При лабораторной диагностике криптоспоридиоза следует отдать предпочтение методу прямой иммунофлюоресценции, который прост в выполнении, обладает высокой чувствительностью и специфичностью по сравнению с прямой микроскопией испражнений или методом окраски мазка испражнений на кислотоустойчивые микроорганизмы.

3. Обнаружение криптоспоридиоза при эпизодах диареи у больных ВИЧ-инфекцией с 4А, 4Б и 4В клиническими стадиями болезни следует рассматривать в качестве фактора неблагоприятного прогноза, что выражается в ускорении темпов прогрессирования иммунодепрессии. Выявление криптоспоридиоза у больных с ВИЧ-инфекцией на этих стадиях болезни следует рассматривать в качестве самостоятельного показания к немедленному назначению антиретровирусной терапии.

4. Крайне низкая вероятность водного пути передачи криптоспоридиоза у больных ВИЧ-инфекцией должна направлять усилия врачей на профилактику других вероятных путей заражения, в частности, полового.

5. Больным ВИЧ-инфекцией следует избегать прямого контакта с крупным рогатым скотом или испражнениями этих животных из-за высокого риска заражения криптоспоридиозом.

Список работ, опубликованных по теме диссертации

1. Карташев В.В., Пономаренко Я.В., Ящинский Л.В., Быков С.А., Амбалов Ю.М., Пшеничная Н.Ю., Лаптева Л.А. Поражение органов пищеварения у больных ВИЧ-инфекцией // Актуальные вопросы патологии желудка и двенадцатиперстной кишки. Ростов-на-Дону. - 2000. - С. 49-51.

2. Карташев В.В., Пономаренко Я.В., Быков С.А. Современное состояние проблемы ВИЧ-инфекции в Ростове-на-Дону // Третья научная сессия Ростовского государственного медицинского университета -Ростов-на-Дону. - 2000. - С. 143-144.

3. Kartashev V., AmbalovY., Karanis P., Kushnir L., Sauhat S., Ponomarenko Y., Cryptosporidium infection in HIV patients // Developing Research for a Common Future. 2nd German-Russian Cooperative Symposium, 4-8 June 2002. -Rostov-na-Donu, Russia. - 2002 - Р. 30-31.

4. Kartashev V., Mitov R., Kourenti C., Gusarev S., Ponomarenko Y., Kushnir L., Ambalov Y., Karanis P. Cryptosporidium parvum among HIV patients in Rostov region (Southern Russia) and detection of oocysts in tap water // IWA Symposium on Health-Related Water Microbiology, Cape Town, South Africa, 14-19 September 2003. - Р. 123.

5. Kartashev V.V., Karanis P., Kushnir L., Sauhat S., Ponomarenko Y., Malysheva M., Bykov S., Ambalov Y., Ternovoi M. Current situation of cryptosporidiosis among HIV patients in Rostov area // Improving Research for a Common Future. 3rd German-Russian Cooperative Symposium, Cologne 13.-14. May 2004. Cologne, Germany. - 2004. - Р. 14.

6. Kartashev V., Karanis P., Dumbadze O., Tverdohlebova T., Nogornii S., Ambalov Y., Gaeva Z., Dontsov D. Helminthosis and other parasitic diseases in Russia and in the Southern Administrative Region of Russia // Improving Research for a Common Future. 3rd German-Russian Cooperative Symposium, 13.-14. May 2004, Cologne, Germany. - 2004. - Р. 17.

7. Kartashev V.V., Karanis P., Ponomarenko Y., Malysheva M., Bykov S., Gusarev S., Kudriavtsev L., Romanov N., Homman N. Study of histopathology of cryptosporidiosis as an opportunistic infection of the digestive tract in acquired immunodeficiency syndrome patients from Rostov area // Improving Research for a Common Future. 3rd German-Russian Cooperative Symposium, 13.-14. May 2004, Cologne, Germany. - 2004. - Р. 80.

8. Kartashev V., Karanis P., Sotiriadou I., Kourenti C. Investigations on Giardia and Cryptosporidium in drinking water in Rostov region (Southern Russia). Improving Research for a Common Future. 3rd German-Russian Co-operative Symposium, 13.-14. May 2004, Cologne, Germany. - 2004. - Р. 82.

9. Kartashev V., Karanis P., Ponomarenko Y., Malysheva M., Bykov S., Gusarev S., Kudriavtsev L., Romanov N., Homman N. Histopathology of cryptosporidiosis as an opportunistic infection of the digestive tract in AIDS patients 3 Congresss of German-Greek Academy for Biomedicine, 29-31 May 2004, Kavala, Greece. - 2004. - Р. 30.

10. Karanis P., Kartashev V., Sotiriadou I., Kourenti C. Detection of Giardia and Cryptosporidium in drinking water in Rostov region (Southern Russia). 3 Congresss of German-Greek Academy for Biomedicine, 29-31 May 2004, Kavala, Greece. - 2004. - Р. 31.

11. Kartashev V.V. Cryptosporidiosis - clinical presentation and therapy // International Giardia Conference and first combined Giardia/Crypto meeting in Amsterdam, 20-24 Sept., Amsterdam, Netherlands. - 2004. - Р. 55.

12. Kartashev V., Karanis P., Sotiriadou I., Kourenti C., Kostova D. Giardia and Cryptosporidium in drinking water supplies of Rostov region (Southern Russia) and Sofia (Bulgaria) // 4 International Giardia Conference and first combined Giardia/Crypto meeting in Amsterdam, 20-24 September, 2004, Amsterdam, Netherlands. - 2004. - Р. 103.

13. Karanis P, Sotiriadou I, Kartashev V, Kourenti C, Tsvetkova N, Stojanova K. Occurrence of Giardia and Cryptosporidium in water supplies of Russia and Bulgaria // Environ Res. 2006 - Vol. 102, N 3. - P. 260-71.

14. Karanis P, Kartashev V. New insights on the development, molecular biology and phylogeny of Cryptosporidium // The 15th Japanese-German Symposium on Protozoan Diseases - Obihiro, Japan, 2006 - P. 52-53.

15. Kartashev V, Ambalov Y, Ponomarenko Y, Karanis P. Cryptosporidiosis in humans - clinical presentation and prognosis in HIV patients from Russia // The 15th Japanese-German Symposium on Protozoan Diseases - Obihiro, Japan, 2006 - P. 54-55.

16. Kiouptsi K, Thekisoe O, Inoue N, Kartashev V, Karanis P. Evaluation and application of loop-mediated isothermal amplification (LAMP) of DNA for the detection of Cryptosporidium // The 15th Japanese-German Symposium on Protozoan Diseases - Obihiro, Japan, 2006 - P. 80-81.

17. Sotiriadou I, Kartashev V, Karanis P. Application of molecular tools on environmental water for the common detection of Cryptosporidium, Giardia and Toxoplasma // The 15th Japanese-German Symposium on Protozoan Diseases - Obihiro, Japan, 2006 - P. 84-85.

18. Карташев В.В., Амбалов Ю.М., Бекетова Е.В., Пономаренко Я.В., Малышева М.И., Быков С.А., Гусарев С.В. Криптоспоридиоз у больных с ранними стадиями ВИЧ-инфекции в Ростове-на-Дону // Инфекционные болезни - 2008, № 2. - С. 50 - 52.

19. Карташев В.В., Амбалов Ю.М., Бекетова Е.В., Пономаренко Я.В., Малышева М.И., Быков С.А., Гусарев С.В. Криптоспоридиоз у больных ВИЧ-инфекцией в Ростове-на-Дону // Эпидемиология и инфекционные болезни - 2008, № 3. - С. 21 - 24.

20. Карташев В.В., Амбалов Ю.М., Саухат С.Р., Шемшура А.Б., Бекетова Е.В., Быков С.А., Пономаренко Я.В., Малышева М.И., Ладычук М.Ю. Роль водных ресурсов в эпидемиологии криптоспоридиоза у больных ВИЧ-инфекцией // Аллергология и иммунология - 2008. - Т. 9, № 3. - С. 302.

21. Карташев В.В., Хачикян В.З., Амбалов Ю.М., Саухат С.Р., Шемшура А.Б., Бекетова Е.В., Быков С.А., Пономаренко Я.В., Малышева М.И., Ладычук М.Ю. Видовая характеристика криптоспоридий у больных ВИЧ-инфекцией и определение резервуара инфекции среди сельскохозяйственных животных // Аллергология и иммунология - 200-8. - Т. 9, № 3. - С. 302.

22. Карташев В.В., Амбалов Ю.М., Саухат С.Р., Шемшура А.Б., Бекетова Е.В., Быков С.А., Пономаренко Я.В., Малышева М.И., Ладычук М.Ю. Изучение свойств криптоспоридий, обнаруженных в испражнениях больных ВИЧ-инфекцией с диареей и без диареи // Аллергология и иммунология - 2008. - Т. 9, № 3. - С. 303.

23. Карташев В.В., Амбалов Ю.М., Саухат С.Р., Шемшура А.Б., Бекетова Е.В., Быков С.А., Пономаренко Я.В., Малышева М.И., Ладычук М.Ю. Проявления криптоспоридиоза на разных стадиях ВИЧ-инфекции // Аллергология и иммунология - 2008. - Т. 9, № 3. - С. 303.

Размещено на Allbest.ru